Особенности внутриполитического развития Киргизии в постсоветский период

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Институт научной информации по общественным наукам Российской академии наук

Особенности внутриполитического развития Киргизии в постсоветский период

Каныбек А. Кудаяров

г. Москва

Аннотация

Киргизия, как и другие государства постсоветского пространства, с момента обретения независимости прошла непростой путь развития. Три десятилетия существования республики в новых геополитических условиях выявили особенности ее политической, социальноэкономической и культурной эволюции, отличающие Киргизию не только от других стран-участниц Содружества Независимых Государств, но и от ее соседей по Центрально-Азиатскому региону. В первую очередь следует отметить, что основополагающей частью формирующейся общенациональной идентичности стала концепция истории киргизского народа при сохранении определенных традиций тюркской кочевой цивилизации. Другой важной особенностью построения политической системы в Киргизской Республике является попытка создания демократического государства западного типа на основе собственного опыта реализации «кочевой демократии». Постоянные зигзагообразные скачки в процессе эволюции политической системы республики (т.е. повторяющиеся переходы от президентской формы правления к президентско-парламентской и обратно) прослеживаются на всем протяжении существования постсоветской Киргизии. При этом следует отметить, что описываемые процессы обусловлены особым географическим положением, изначально влияющим на формирование соответствующего типа хозяйствования, что, в свою очередь, отражается и на политическом развитии страны.

Ключевые слова: Киргизия, идентичность, кочевая цивилизация, политическая система, президентская форма правления, президентско-парламентская республика, демократия

Abstract

киргизский общенациональный идентичность политический

Features of the internal political development of Kyrgyzstan in the post-Soviet period

Kanybek A. Kudayarov

Russian Academy of Sciences Institute of Scientific Information on Social Sciences Moscow

Kyrgyzstan, like other states of the post-Soviet space, has passed a challenging path in its development since gaining independence. Three decades of the republic's existence in the new geopolitical conditions revealed the peculiarities of its political, socio-economic and cultural evolution, that distinguish the Kyrgyz Republic from the Central Asian neighbours and other republics of Commonwealth of Independent States. Supporting the concept of the history of the Kyrgyz people while preserving certain traditions of the Turkic nomadic civilization has become a fundamental part of the emerging national identity. Another important feature of building the political system in the Kyrgyz Republic is the attempt to create a Western-style democratic state based on its own experience of implementing «nomadic democracy». The presence of constant zigzag jumps in the evolution of the political system of the republic (i.e., repeated transitions from the presidential form of government to the presidential-parliamentary form and back) can be traced throughout the existence of post-Soviet Kyrgyzstan. At the same time, it should be noted that the described processes are due to a special geographical location, which initially affects the formation of the corresponding type of economic management. That in turn, affects the political development of the country.

Keywords: Kyrgyzstan, identity, nomadic civilization, political system, presidential form of government, presidential-parliamentary republic, democracy

Основная часть

Одной из особенностей Киргизской Республики на фоне других государств Центрально-Азиатского региона является умеренная авторитарность политического режима, наличие некоторых демократических свобод. Аскар Акаев был единственным президентом в Центральной Азии, который практически с самого начала активно выступал против Государственного Комитета по Чрезвычайному Положению СССР и смог принять все необходимые меры для того, чтобы предотвратить переворот в Киргизии. В первый день Августовского кризиса (путча), в то время как руководство соседних республик, ожидая новостей из Москвы, продолжало хранить молчание, Аскар Акаев решительным образом осудил организаторов путча и выступил в поддержку российских демократов, среди которых наиболее известным был Борис Ельцин. Поняв, что попытка государственного переворота, предпринятая в Москве, провалилась, киргизские власти наложили запрет на деятельность Коммунистической партии Киргизии и 31 августа 1991 г. провозгласили независимость республики [Дукенбаев, Хансен 2003, с. 25]. Акаев завоевал глубокое уважение населения республики и обрел имидж либерального и харизматичного лидера благодаря решительным действиям во время Августовского путча (18-21 августа 1991 г.).

Став первым президентом независимой Киргизии, он продолжил курс на дальнейшую либерализацию государства, который был взят еще в перестроечный период, используя при этом политический вакуум, образовавшийся после распада прежнего режима. Проводимые в республике либеральные реформы позволили Киргизии занять лидирующие позиции в постсоветской Центральной Азии по реализации политики перехода к рыночным отношениям и западным демократическим ценностям.

Демократические преобразования в Киргизии шли в ногу с аналогичными процессами в странах Центральной Европы. В региональном измерении к заслугам Киргизской Республики можно причислить наличие свободной общественно-политической атмосферы, свободные выборы и свободные СМИ. Впечатляющие успехи Акаева в качестве президента-реформатора позволили ему пере- избраться на второй срок в результате проведения альтернативных выборов. Западные наблюдатели оценили демократические преобразования в Киргизии, назвав ее «островком демократии» в Центральной Азии Аскар Акаев: Элиты Кыргызстана должны жить мирно и действо-вать воедино в созидательных целях [Электронный ресурс] // Информа-ционное агентство «24.kg». 2014. 10 ноября. URL: https://24.kg/biznes_ info/1224_askar_akaev_elityi_kyirgyizstana_doljnyi_jit_mirno_i_deystvov/ (дата обращения 8 февраля 2021)..

Созданию либерального политического климата в государстве во многом способствовал и так называемый социокультурный фактор. Как справедливо замечают политологи А. Дукенбаев и В. Хансен,

…в постсоветском киргизском обществе сохранились такие традиции «родовой демократии», как политическое равенство членов рода и определение его лидера через выборы, кочевая мобильность и традиционное отсутствие в кочевом обществе эффективных институциональных механизмов реализации тотальной власти [Дукенбаев, Хансен 2003, с. 25].

Многовековое развитие данных традиций в кочевых обществах в итоге привело к их укоренению.

Географические условия, во многом предопределившие тип хозяйства республики, сыграли важную роль и в выборе политической модели развития. Практически вся территория Киргизии занята горами (94%), которые уступают равнинам лишь незначительную часть страны (6%). Пропорции же экономической плотности и плотности населения почти зеркально противоположны [Суюнбаев 2005, с. 2]. Население страны вынуждено развивать экономику кочевого типа, хотя кочевое животноводство обладает крайне слабой способностью к повышению производительности труда. Помимо перечисленных причин, территория республики внутренне изолирована с точки зрения транспортного сообщения. Большая часть государственных рубежей страны в силу горного рельефа является недоступной для торговли. Специфический ландшафт территории затрудняет ее экономическое освоение, в разы увеличивая издержки, что в конечном счете приводит к значительному повышению стоимости ввозимых и вывозимых товаров.

Приведенные выше факторы способствовали тому, что новоиспеченная республика практически осталась лицом к лицу со своими проблемами, что не могло не превратить ее в государство, зависимое от крупномасштабной экономической и политической поддержки международного сообщества и, в первую очередь, от западных стран [Абдымаликов 2007, с. 530-533].

Киргизия довольно быстро осознала как необходимость финансовой помощи, так и то, что ее можно привлечь, приведя внутригосударственную политику в соответствие с ожиданиями го - сударств-доноров, то есть выбрав экономическую и политическую либерализацию. Руководствуясь этим принципом, Киргизская Республика за короткий срок смогла привлечь внимание международного сообщества инвесторов и добилась получения большого объема грантов от таких финансовых структур, как Международный валютный фонд, Всемирный банк, Азиатский банк развития и многих других [Чотонов 1995, с. 145-149].

Однако в середине 1990-х гг. либеральные преобразования в республике существенно замедлились. Под давлением лидеров соседствующих с Киргизией государств и членов собственной семьи Аскар Акаев начал демонстрировать все большую склонность к авторитарному управлению государством [Петров 2012, с. 52], а Киргизия - терять имидж «островка демократии». В республике все чаще стали звучать мнения о завершении «периода романтики демократии» и консолидации авторитарного режима.

У процесса делиберализации было несколько причин.

Во-первых, это объединение ранее крайне ослабленных и раздробленных после распада СССР консервативных групп. Им удалось не только консолидироваться, но и выступить в качестве силы, тормозящей либеральные реформы.

Во-вторых, свою роль сыграла и непоследовательная политика западных государств по отношению к странам Центральной Азии. Запад был в гораздо большей степени заинтересован в обеспечении собственной политической безопасности и реализации своих экономических интересов за счет региона, нежели в развитии здесь демократии.

Неоспоримым признаком движения государства к авторитаризму явилась серия конституционных поправок в пользу укрепления президентской власти, которая имела место начиная с середины 1990-х гг. [Омаров 2005, с. 34]. Впрочем, этот процесс так и не привел к установлению полноценного авторитарного режима. В Киргизии можно было свободно критиковать правительство как на общественном, так и на бытовом уровнях, несмотря на многочисленные случаи подавления организованной оппозиции. Даже столь быстрый отход от демократических ценностей не изменил имидж республики, которая продолжает считаться наименее авторитарным из государств постсоветской Центральной Азии.

Поиск новой идентичности как одна из основных задач нацие - строительства четко обозначается на повестке дня новообразованных государств региона. Несмотря на множественность идентичностей, характерных для стран южной части постсоветского пространства, они все же считают себя частью мусульманского мира [Ногойбаева 2012, с. 33]. В то же время для Киргизии и Казахстана характерно самовосприятие в качестве неотъемлемых элементов тюркского мира, а также наследников древней культуры номадов. Номадизм был возвращен в поле идентификации региона в качестве пласта общемировой культуры и особой специфической модели устройства общества во многом благодаря политике казахстанских властей.

В своих попытках осовременить номадизм согласно требованиям времени и общества для его последующего использования в качестве противовеса жестко институционально организованному социуму киргизские идеологи опирались на концепции европейских и американских интеллектуалов. Однако в киргизском обществе кочевая идентичность отразилась также и в политических процессах, чего нельзя сказать о Казахстане, где поиски кочевой идентичности осуществлялись в основном в области культуры и искусства. К примеру, в кочевых обществах, как упоминалось ранее, власть всегда была выборная: если какой-то правитель не был успешен или пытался угнетать свой народ, его просто свергали и ставили нового. После распада СССР эта традиция была положена в основу государственной идеологии в Киргизской Республике Казанцев А.А. Этот человек не понимает намеков [Электронный ре-сурс] // Интернет-портал МГИМО. 2019. 9 августа. URL: https://mgimo. ru/about /news / experts/etot-chelovek-ne-ponimaet-namekov / (дата обра-щения 8 февраля 2021)..

Принадлежность к кочевой тюркской цивилизации и желание сохранить ее культурные особенности нашли свое отражение в реализуемых государством научно-образовательных и культурных проектах, крупнейшим из которых являются «Всемирные игры кочевников», инициированные Правительством Кыргызстана и успешно проведенные в 2014, 2016 и 2018 гг. О Всемирных играх кочевников [Электронный ресурс] // Сайт «Все-мирных Игр Кочевников». 2018. 1 мая. URL: http://www.worldnomadgames. com/ru/page/O-VIK-37/ (дата обращения 8 февраля 2021).

Еще одной составляющей киргизской общенациональной идентичности мог стать активно продвигавшийся образ «киргизской» Швейцарии, который в 1990-х гг. часто обозначался в политической риторике как конечная цель национально-государственного строительства. Однако население Кыргызстана скептически отнеслось к этой идее, восприняв ее как обычную демагогию и популизм. Провал «швейцарской концепции» А. Акаева связывают с низким качеством ее воплощения - полумерами, плохой проработкой практических шагов.

Как заметил политолог Георгий Мирский, амбициозные планы Аскара Акаева по преобразованию горной Киргизии во вторую Швейцарию оказались неосуществимы в крайне шаткой и неопределенной экономической ситуации, на которую наложились специфические проблемы, связанные с регионализмом и трайбализмом [Mirsky 1997, p. 107].

Среди множества идеологических концепций особое место занимает эпос «Манас». Как неотъемлемая в культурном и идеологическом плане часть киргизского народа эпос постоянно присутствует в общественной жизни страны: в честь легендарного эпического героя Манаса воздвигнуто большое количество памятников, действуют Национальный центр и Институт манасоведения, проводятся теле- и радиопередачи, практически во все программы официальных культурных мероприятий общенационального и международного уровня включаются театрализованные сцены из эпоса «Манас». На государственном уровне эпос нашел свое отражение в гербе, флаге и государственных наградах. Государственные, политические и общественные деятели страны во время своих выступлений нередко упоминают идеи «Манаса»⁴. Вместе с тем в киргизском обществе существует мнение о том, что сегодня идеи эпоса уже неактуальны и неприменимы. В 1990-е и 2000-е гг. руководство Киргизии предпринимало безуспешные попытки выработать на основе «Манаса» национальную идею. И лишь в 2010-е гг. эпос все же удалось использовать в качестве одной из составных частей формирующейся национальной идентичности.

Революционные события 2005 г. в Киргизии привели к власти Курманбека Бакиева, ранее неоднократно заявлявшего о своей приверженности демократическим ценностям. Однако высказанные им идеи по реформированию системы государственного устройства (с последующим установлением парламентской республики) в условиях политической нестабильности сменились политикой чрезмерного усиления президентской власти [Чотаев 2013, с. 103]. Не лучшим образом подобранная команда управленцев на местах, зачастую не обладающих соответствующей компетенцией, клановая структура власти и другие факторы не позволили наладить эффективное государственное регулирование, которое позволило бы решить накопившиеся социально-экономические и политические проблемы.

Разразившийся в стране политический кризис (2010 г.) привел к очередной революции, получившей в Киргизии название «Тюльпановой революции». Таким образом, после пятилетнего правления Курманбека Бакиева, завершившегося очередной сменой власти, был вновь реанимирован вопрос о переходе киргизской политической системы от президентской к парламентской форме правления.

Когда управление страной перешло в руки новой команды лидеров, начал формироваться и новый политический дискурс, центральной идеей которого стало недопущение появления в будущем суперпрезидентской власти, сложившейся при «бакиевском» режиме. Принятие июньской редакции Конституции (2010 г.) положило начало новому этапу развития политической системы, основным содержанием которого стало ограничение президентской власти в пользу парламента и премьер-министра. Усилия по продвижению данной политики целиком легли на плечи президентов - Розы Отунбаевой (2010-2011 гг.), Алмазбека Атамбаева (2011-2017 гг.) и Сооронбая Жээнбекова (2017-2020 гг.). Официально этот процесс был прерван в январе 2021 г. в результате конституционного референдума, предусматривающего переход от президентско-парламентской формы правления к президентской Колбаев Б. Кыргызстан поствыборный. «Все политические процессы завершатся к июню» [Электронный ресурс] // Сайт Радио «Азаттык» - Кыргызской службы Радио «Свобода» / «Свободная Европа». 2021. 11 ян-варя. URL: http://azattyk.asia/a/31041655.html (дата обращения 8 февра-ля 2021)..

Таким образом, на протяжении последних тридцати лет политическая активность в республике развивалась в двух основных плоскостях: подражание стандартам западных демократий или усиление президентской власти.

Литература

1. Абдымаликов 2007 - Абдымаликов К. Экономика Кыргызстана (на переходном этапе). Бишкек: Киргизский государственный технический университет им. И. Раззакова, 2007. 560 с.

2. Дукенбаев, Хансен 2003 - Дукенбаев А., Хансен В. Осмысление политики в Кыргызстане: Демстар. Исследовательский доклад №16. Бишкек: Американский ун-т в Центральной Азии, 2003. 45 с.

3. Ногойбаева 2012 - Ногойбаева Ч. Двадцать лет демократического развития в Кыргызстане: Взгляд изнутри и извне. Бишкек: Фонд им. Ф. Эберта в Кыргызстане, 2012. 314 с.

4. Омаров 2005 - Омаров Н.М. Внешняя политика Кыргызской Республики в эпоху «стратегической неопределенности». Бишкек: Илим, 2005. 320 с.

5. Петров 2012 - Петров А.В. Страны постсоветского пространства. Иркутск: Изд-во Иркутского гос. ун-та, 2012. 172 с.

6. Суюнбаев 2005 - Суюнбаев М. Геополитические особенности Кыргызстана // Центральная Азия и Кавказ. 2005. №1 (37). С. 137-144.

7. Чотаев 2013 - Чотаев З. Политическое развитие Кыргызстана после событий 2010 г.: Перспективы парламентской формы правления // Центральная Азия и Кавказ. 2013. №2 (16). С. 101-113.

8. Чотонов 1995 - Чотонов У. Суверенный Кыргызстан: выбор исторического пути. Бишкек: Кыргызстан, 1995. 175 с.

9. Mirsky 1997 - Mirsky G.I. On Ruins of Empire: Ethnicity and Nationalism in the Former Soviet Union. London: Greenwood Press, 1997. 194 p.

References

10. Abdymalikov, K. (2007), Ekonomika Kyrgyzstana (naperekhodnom etape) [Economy of Kyrgyzstan (in transition)], Kirgizskii gosudarstvennyi tekhnicheskii universitet im. I. Razzakova, Bishkek, Kyrgyzstan.

11. Chotaev, Z. (2013), «Political development of Kyrgyzstan after the events of 2010. Prospects for a parliamentary form of government», Central Asia and the Caucasus, no. 2 (16), pp. 101-113.

12. Chotonov, U. (1995), Suverennyj Kyrgyzstan: vybor istoricheskogo puti [Sovereign Kyrgyzstan. Choosing a historic path], Kyrgyzstan, Bishkek, Kyrgyzstan.

13. Dukenbaev, A. and Hansen, V. (2003), Osmyslenie politiki v Kyrgyzstane: Demstar. Issle - dovatel'skii doklad №16. [Understanding politics in Kyrgyzstan. Demstar. Research report no. 16], Amerikanskii universitet v Tsentral'noi Azii, Bishkek, Kyrgyzstan.

14. Mirsky, G.I. (1997), On Ruins of Empire: Ethnicity and Nationalism in the Former Soviet Union, Greenwood Press, London, UK.

15. Nogojbaeva, Ch. (2012), Dvadtsat' let demokraticheskogo razvitiya v Kyrgyzstane: Vzglyad iznutri i izvne [Twenty years of democratic development in Kyrgyzstan: An inside and outside view], Fond im. F Eberta v Kyrgyzstan, Bishkek, Kyrgyzstan.

16. Omarov, N.M. (2005), Vneshnyayapolitika Kyrgyzskoj Respubliki v epohu «strategicheskoi neopredelennosti [Foreign policy of the Kyrgyz Republic in the era of «strategic uncertainty»], Ilim, Bishkek, Kyrgyzstan.

17. Petrov, A.V. (2012), Strany postsovetskogo prostranstva [Post-Soviet countries], Izda - tel'stvo Irkutskogo gosudarstvennogo universiteta, Irkutsk, Russia.

18. Suyunbaev, M. (2005), «Geopolitical features of Kyrgyzstan», Central Asia and the Caucasus, no. 1 (37), pp. 137-144.

Размещено на Allbest.ru