Дополнительные элементы погребального обряда кремации на территории Могилевского Поднепровья (по материалам курганных некрополей)

Размещено на http://www.allbest.ru

Могилевский государственный университет имени А. А. Кулешова

Дополнительные элементы погребального обряда кремации на территории Могилевского Поднепровья (по материалам курганных некрополей)

А.М. Авласович кандидат исторических наук

На территории Могилевского Поднепровья языческий обряд трупосожжения по статистике фиксируется в каждой девятой курганной насыпи. По причине относительной редкости кремаций долгое время без должного внимания оставался вопрос о роли дополнительных элементов обряда, имеющих как практическое, так и ритуальное значение в процессе похорон. В статье анализируется использование огня, деревянных конструкций, камней, ровиков, валиков, а также наличие жертвенных животных. Полученные результаты позволяют, прежде всего, проследить эволюцию погребальной обрядности трупосожжения и установить миграцию носителей южнославянских культур VIII-X вв. в регион Среднего и Верхнего Поднепровья.

Ключевые слова: кремация, погребальный обряд, оградки, деревянные ящики, ровики, славяне.

Avlasovich A. ADDITIONAL ELEMENTS OF THE FUNERAL RITUAL OF CREMATION ON THE TERRITORY OF THE MOGILEV DNIEPER REGION (EXAMINING KURGAN NECROPOLISES).

According to the statistics, on the territory of the Mogilev Dnieper region the pagan rite of corpse burning is recorded in every tenth burial mound. Due to the relative rarity of cremations under mounds, the question of the role of additional elements of the rite, which have both practical and ritual significance in the process of burial, has remained without due attention for a long time. The article analyses the use of fire, wooden structures, stones, ditches, rollers, as well as the presence of sacrificial animals. The results obtained make it possible, first of all, to trace the evolution of the burial rituals of cremations and to establish the migration of carriers of the South Slavic cultures of the 8th -- 10th centuries to the region of the Middle and Upper Dnieper

Keywords: cremation, fUneral rite, enclosure, wooden box, ditch, the Slavs.

Введение

Изучение древнерусских погребальных памятников на территории Могилевского Поднепровья берет свое начало с XIX в. Двухвековое накопление фактического материала показывает, что основная масса захоронений совершена по обряду трупосожжения и, безусловно, относится к христианскому периоду. Гораздо реже археологам удавалось зафиксировать в курганных насыпях остатки трупосожжения - языческого по своему происхождению обряда. В силу его малочисленности долгое время мы были лишены возможности классификации таких захоронений и реконструкции эволюционных процессов этой традиции и ее отдельных деталей. Среди таких деталей мы можем отметить уровень расположения остатков кремации относительно древнего горизонта, наличие или отсутствие погребальных урн, использование деревянных конструкций и оградок, применение камней в насыпи, а также их расположение. В настоящем вопросе безусловным является их практическая либо ритуальная значимость, символизм самой вещи и ее расположения в пространстве.

С конца XIX ст. археологи начали подмечать использование тех или иных дополнительных элементов обряда в насыпях с кремациями. Эго мы можем заметить в описательных публикациях Е. Р. Романова, В. З. Завитневича, С. Ю. Чоловского и М. В. Фурсова. Однако первые исследования по данному вопросу были проведены уже в советское время Б. А. Рыбаковым и Г. Ф. Соловьевой. В дальнейшем наибольшее внимание дополнительным элементам в погребениях X-XIII стст. уделено профессором Я. Г. Риером.

Однако, несмотря на работы указанных уважаемых ученых, не была определена сама терминология и ее наполнение, а также не создана классификация или перечень этих элементов. Обозначенной проблеме и посвящена настоящая статья, материалом для которой служат данные о раскопках курганных насыпей с трупосожжениями на территории Могилевского Поднепровья (рис. 1).

языческий обряд кремация курганный

Основная часть

К настоящему времени в бассейне могилевского течения Днепра изучены 66 насыпей с погребениями по обряду трупосожжения, из которых каждая 6-я кремация была открыта в ходе раскопок автора. Детальный анализ публикаций и отчетов предыдущих раскопок показал, что в курганах с кремациями в качестве ритуальных и утилитарных элементов использовались камни, деревянные конструкции, ровики, валики, следы огня. К этой же категории следует причислить жертвенных животных.

Ровики Наличие изогнутых углублений вокруг насыпей на территории Могилевского Поднепровья впервые отметил В. З. Завитневич. Исследователь писал, что достаточно часто курганные насыпи бывают окружены углублениями, которые представляют собой продолговатые ямы. В большинстве случаев таких ям четыре: у головы, ног и по бокам покойного. Однако в редких случаях они могут сливаться в сплошной ров. Перемычки между ровиками ученый интерпретировал в качестве пункта для подъема на вершину. В. З. Завитневич высказал мнение о том, что данные ровики были образованы при возведении насыпи. Также он отрицал их иное практическое либо религиозно-обрядовое значение. С другой стороны, им же высказано сомнение относительно того, что вынутого из ровиков грунта хватало для возведения всего кургана даже с учетом их естественного оплывания. Ученый предположил, что грунт мог быть принесен и из других мест. Свое мнение он подкреплял тем, что известны насыпи, у которых ровики не были прослежены [1, с. 128].

Судить о ровиках достаточно сложно. В дореволюционный и межвоенный период этот элемент не являлся предметом специального научного исследования. Как правило, в литературе указанных периодов имеются общие сведения о наличии или отсутствии прикурганных углублений в изучаемом некрополе. Полная разработка насыпей, включая и прилегающие к ним ровики, была начата лишь в 1960-х гг. Именно поэтому в настоящее время археологическая наука обладает весьма скромным количеством данных в этом вопросе. На территории региона мы имеем лишь шесть курганов с кремациями, ровики которых исследованы полностью. Четыре изучены в ходе археологических раскопок автора настоящей статьи.

В могильнике Взмутное (Славгородский р-н) насыпь № 111 с северной и южной сторон окружали два ровика, оставляя неширокие перемычки с западной и юго-восточной сторон (рис. 2) [2, с. 59].

Курган № 4 могильника Грязивец (Чаусский р-н) при высоте около 3,5 м, по замечанию Е. Р. Романова, имел пять входов и, соответственно, пять ровиков, которые ученый обозначил в качестве “охранных” [3, с. 30]. В насыпи № 12 могильника Заречье (Круглянский р-н) один ровик обнаружен в юго-восточной стороне [4, с. 7-8, рис. 9]. Два углубления у насыпи № 29 могильника Шупени (Круглянский р-н) находились с западной и юго-восточной сторон [4, с. 3, рис. 3]. Три ровика были зафиксированы при исследовании кургана № 33 могильника Студенка (Быховский р-н). Они находились с юго-восточной, северо-восточной и западной сторон [5, с. 6]. У насыпи № 51 три ровика располагались с юго-западной и юго-восточной и северной сторон [5, с. 11]. Два ровика (с северо-западной и юго-восточной сторон) прилегали к кургану № 35 этого же могильника [5, с. 8].

Интересные сведения на этот счет нам дает этнографический материал. Кладбище в белорусской фольклорной традиции всегда имело свои границы, как правило, в виде рва. Зафиксировано, что еще в прошлом веке у могил вырывались ровики или канавки, которые выполняли функцию границы между миром живых и умерших. Изгороди вокруг кладбищ в традиционной культуре белорусов появились относительно недавно. Например, на Белорусском Подвинье заборы вокруг кладбища стали ставить лишь с довоенного времени и не повсеместно. В то же время ров вокруг сельских белорусских некрополей был его обязательным элементом. Такие рвы и ровики выделяли сакральный локус, отделяли погребальную площадку от мира живых [6, с. 401, 405-406]. Вера в магическую силу рва наиболее ярко отражена в белорусском обряде “абворванне”, дожившем до начала XX ст. Он заключался в проведении 1-3 замкнутых борозд вокруг деревни с целью не допустить распространения какой-либо эпидемии и предотвратить проникновение смерти на территорию поселения [7, с. 13]. Изучение курганных насыпей с кремациями в Полоцкой земле свидетельствует о том, что они выполняли, прежде всего, ритуальную функцию - установление границ между миром мертвых и миром живых. На это указывают размеры выкопанных ровиков: объем вынутого грунта недостаточен для возведения могильного холма [8, с. 8].

Валики. В единственном случае, при исследовании погребения по обряду трупосожжения по краю площадки был замечен валик из песка высотой около 50 см (рис. 2). Он дугообразно окаймлял ровик всей насыпи [2, с. 18].

Камни. Их ритуальное использование в захоронениях с кремациями зафиксировано лишь в пяти могильниках региона. В могильнике Горожи (Осиповичский р-н) при расчистке древнего горизонта в слое угля и пепла зафиксирована каменная выкладка. По замечанию В. З. Завитневича, камни имели следы воздействия огня. Здесь же находились кальцинированные кости [1, с. 130]. Исследователь не сообщает, было ли проведено сожжение умершего на месте будущей насыпи или же оно осуществлено на стороне. Однако из описания следует, что трупосожжение либо совершено на месте на специально выложенной каменной площадке, либо же кремация проведена на стороне и принесена позже.

В могильнике Заречье (Круглянский р-н) в кургане № 12 большой камень (более 0,15 куб. м) находился в центре площадки на горизонте в интенсивном слое золы. Здесь же располагались более мелкие камни и остатки кремации. В данном случае Я. Г. Риером установлено, что трупосожжение было совершено на месте, указанный камень имел ритуальное значение [4, с. 7-8].

Третий случай использования камней при погребении с кремацией зафиксирован в могильнике Прудки (Шкловский р-н). Здесь, в насыпи № 1 на горизонте, обнаружено шесть камней. Остатки кремации располагались в яме овальной формы 0,7х0,8 м глубиной 0,3 м. По мнению Г. Ф. Соловьевой, они могли выполнять функции оградки вокруг захоронения [9, с. 1].

При исследовании кургана № 64 могильника Гронов (Чериковский р-н) в насыпи на уровне расположения погребения зафиксированы камни диаметром 0,25-0,3 м, которые образовывали кольцевую оградку (рис. 3).

В ходе изучения могильника-2 у д. Васьковичи (Славгородский р-н) мною зафиксировано использование камней в двух случаях. В насыпи № 5 остатки трупосожжения располагались в южной части насыпи на подсыпке. При расчистке погребальной площадки в северной ее части на уровне древнего горизонта обнаружен камень размерами 0,4х0,5 м и толщиной 0,1 м (рис. 4). Обе стороны его искусственно стесаны, им предана плоская поверхность, чем, таким образом, получена каменная плита. Изделие было поставлено на ребро в северо-западной окраине зольного слоя. Его лицевая и оборотная стороны обращены в южное и северное направление. Сопровождающий материал - наконечник ножен скрамасакса, миниатюрный ножик и фрагмент дужки ведра - может указывать на мужское погребение (с высокой долей вероятности дружинника).

Использование камней встречено при изучении кургана № 20 этого же могильника. Отличительной чертой данной насыпи является присутствие большого количества камней, которые фиксировались во всех секторах и на всех уровнях. Кальцинированные кости также располагались на подсыпке и были помещены в деревянный ящик. При разборке конструкции установлено, что 0,2 м ниже северного ее края находился камень диаметром около 0,18 м. При зачистке древней дневной поверхности обнаружено наибольшее количество камней. Следует отметить нахождение в секторе 4 у юго-западной окраины плоского камня (рис. 5). Он весьма схож с камнем, обнаруженным в насыпи № 5. Здесь этот камень также был поставлен на ребро и ориентирован своей лицевой (плоской) стороной по направлению к погребению. Имеет размеры 0,3х0,32 м при толщине 0,14 м.

Наибольшая концентрация камней на уровне горизонта зафиксирована в юго-восточной стороне насыпи. Однако следует отметить, что среди этого множества особо выделялись камни размерами 0,19-0,3 м. В их расположении следует видеть систему. Они концентрируются и тем самым окружают погребальный ящик с юго-восточной, северо-западной и юго-западной сторон. Со стороны рассыпавшихся кальцинированных костей камней указанного размера не зафиксировано. Сопровождающий материал - костяная фигурная подвеска и двухчастная бусина “лимонка” свидетельствуют о женском захоронении.

Деревянные элементы. В курганных некрополях Могилевского Поднепровья трупосожжения, как правило, находятся в насыпи без дополнительных сооружений. Достоверно известно о шести могильниках, в которых при кремациях встречены деревянные конструкции. Общее число таких погребений составляет восемь. В одном случае остатки трупосожжения на стороне были накрыты, предположительно, деревянным настилом [4, с. 1-2].

В нескольких случаях кремации, совершенные на стороне, были помещены в небольшие деревянные ящики. В могильнике Арава (Круглянский р-н) коллективное трупосожжение помещено в урны, которые находились в ящике. Конструкция имела размеры 0,8х0,8 м и толщину бревен 0,12 м [10, с. 25-26; 11, с. 51; 12, с. 18]. В одной из насыпей могильника Троица (Шкловский р-н) сооружение представляло собой деревянную ограду из дубовых колод, внутри которой находились кальцинированные кости [13, с. 1]. О ее размерах не сообщается.

Два погребения в ящиках обнаружены автором при исследовании могильника Студенка (Быховский р-н). В кургане № 33 ящик с кремацией располагался на высоте 1 м. Сохранившиеся фрагменты позволяют установить его первоначальные размеры 0,54х0,87 м при высоте 0,3 м (рис. 6). Он сложен из плах 0,08-0,1 м и имел верхнее перекрытие. Можно предположить, что было и нижнее перекрытие, которое не сохранилось [5, с. 5-6]. В насыпи № 51 этого некрополя на высоте 0,6 м зафиксировано впускное погребение кремации в деревянном ящике. Зольно-угольное пятно и фрагменты обугленных плашек на фоне желтого песка дали возможность определить примерные размеры. Он не превышал в длину 1,2 м и имел ширину не более 0,4 м (рис. 7). Выявленные фрагменты не позволяют в полной мере определить его конструкцию, однако можно говорить, что в данном случае он имел дощатое перекрытие. Сохранившаяся часть стенки указывает на то, что он изготовлен из плах толщиной около 0,09 м и имел высоту не ниже 0,3 м [5, с. 11-12].

Остатки кремации, помещенные в ящик, были зафиксированы автором при исследовании кургана № 64 могильника Гронов (Чериковский р-н). Сохранившиеся фрагменты позволили установить его размеры - 0,38x0,72 м при высоте 0,23 м (рис. 3). Ящик изготовлен из плах шириной около 0,13 м и толщиной около 0,04 м [14, с. 3-5].

В могильнике Воронино (Быховский р-н), насыпь №11 содержала кремацию, помещенную в прямоугольный ящик (0,84х0,58 м, высота - 0,3 м), поставленный на горизонт. У конструкции не обнаружено дно или перекрытие, она состояла из плах, поставленных на ребро [15, с. 391; 16, с. 99]. Следует заметить, что размеры деревянных ящиков из кургана № 33 могильника Студенка (Быховский р-н) и № 11 могильника Воронино (Быховский р-н) имеют практически идентичные размеры.

При исследовании насыпи № 8 могильника-2 Васьковичи (Славгородский р-н) обугленная деревянная конструкция расположена на подсыпке южнее центра. Сохранившиеся образцы позволяют судить, что она состояла из досок ширина которых была не менее 5 см. По угольным очертаниям и обгоревшим фрагментам удалось определить, что размеры конструкции составляли 0,72х0,3 м (рис. 8). Основная масса кальцинированных костей находилась в южной части конструкции и частично за ее пределами с этой же, южной, стороны. Относительно положения этого погребального ящика замечено следующее. Он располагался в южной стороне насыпи и был поставлен под наклоном. Его северная сторона находилась выше южной, согласно нивелировочным отметкам, на 0,18 м. Положение под наклоном объясняет высыпание остатков кремации за пределы ящика в сторону наклона. Относительно сторон света конструкция поставлена по линии С-Ю с небольшим отклонением в западную сторону.

Другое погребение по обряду трупосожжения с помещением кальцинированных костей в деревянный ящик открыто нами при исследовании кургана № 20 этого же некрополя. Как уже отмечалось, эта насыпь содержала большое количество камней, наибольшие из которых составляли кольцевую оградку. Конструкция находилась на песчаной подсыпке юго-восточнее центра. Ее сохранность позволила установить следующие размеры - 0,8х0,5 м. Она сложена из досок шириной до 0,16 м. Также удалось зафиксировать две поперечные дощечки шириной 0,06 м (рис. 5). Аналогично, как и в кургане № 8, ящик поставлен под наклоном, что привело к высыпанию остатков кремации за его пределы.

Все описанные трупосожжения в ящиках были совершены на стороне. Перед погребением на месте будущей насыпи проводилось ритуальное очищение поверхности земли огнем, о чем свидетельствует наличие зольников. В двух случаях деревянные ящики находились на горизонте - Воронино № 11 (Быховский р-н), Троица № 2 (Шкловский р-н). В остальных случаях (Студенка № 33, № 51 (Быховский р-н), Арава № 1 (Круглянский р-н), Гронов № 64 (Чериковский р-н), Васьковичи № 8 и № 20 (Славгородский р-н)) ящики были поставлены на песчаную подсыпку от 0,35 м до 1 м высотой. Во всех случаях конструкции обуглены.

В двух случаях (Воронино № 11, Студенка № 33) ящики находились в юго-западной части насыпей. В двух случаях (Арава № 1, могильник-2 Васьковичи № 20) - в юго-восточной. В кургане № 51 могильника Студенка и в № 8 могильника-2 Васьковичи остатки ящиков находились у центра насыпи с небольшим отклонением в южную сторону. Исключение составляет насыпь № 64 могильника Гронов, в которой деревянная конструкция располагалась в северо-восточном секторе.

Отдельно следует отметить материалы могильника Большая Ольса (Кличевский р-н). По данным В. З. Завитневича, в одной из насыпей расчищено сожженное срубное деревянное сооружение размерами 4,26х3,55 м. Им же в могильнике Красный Берег (Кличевский р-н) зафиксировано расположение кальцинированных костей в деревянном ограждении квадратной формы 2,85х2,85 м [1, с. 135; 17, с. 117].

На сопредельных территориях наличие деревянных ящиков отмечается в курганах Оршанского Поднепровья, в бассейне Березины, в верховьях Птичи, верховьях Двины, а также ее притоков [18, с. 57-61]. Наиболее близкие аналоги данного элемента погребальной обрядности зафиксированы при исследовании кургана № 2 некрополя Синчуки (Толочинский р-н). В юго-восточной части насыпи на высоте 0,6 м зафиксирован деревянный ящик из сильно обгоревших венцев сруба. Он имел размеры 0,7х0,7 м, ориентирован углами по сторонам света (СВ - ЮЗ). В нем находились шесть круговых сосудов, заполненных кальцинированными костями. Четыре сосуда стояли в один ряд по линии С-Ю. Два других были поставлены немного западнее, в углу. Седьмой сосуд располагался за пределами ящика [11, с. 50-51; 18, с. 58; 19, с. 305-306, рис. 25:г; 20, с. 162; 21, с. 49]. Обгоревший деревянный ящик больших размеров (1,6 х 0,74 м) обнаружен О.Н. Левко в кургане № 9 могильника Дроздово (Толочинский р-н). Сооружение располагалось на песчаной подсыпке высотой 0,52 м в слое угля в северо-восточном секторе. Внутри конструкции находились кальцинированные кости [18, с. 59; 19, с. 311-312, рис. 25:в; 20, с. 160-161; 21, с. 47-48].

При исследовании кургана №3 могильника Веточка V (Рогачевский р-н) Г. Ф. Соловьева обнаружила остатки обгоревшего ящика, в котором находилось большое количество кальцинированных костей. Он имел размеры 1,6х1 м при высоте 0,2 м. Конструкция находилась на песчаной подсыпке в юго-западном секторе. Установлено, что ящик первоначально имел дно и перекрытие, был изготовлен из деревянных плах, ориентирован по линии С-Ю [22, с. 154]. В насыпи № 4 могильника Демьянки (Добрушский р-н) в центре площадки находились четыре обгоревших столба, образовывавших неправильную трапецию со сторонами от 2,2 до 2,8 м. Остатки трупосожжения находились в западной части четырехугольника [23, с. 190].

Деревянные погребальные сооружения в курганах с кремациями известны и за пределами Белорусского Поднепровья [24, с. 181, 184, 188; 25, с. 161; 26, с. 173-174]. Однако деревянные сооружения с кремациями других регионов Беларуси имеют значительно большие размеры [24, с. 181, 184, 188; 26, с. 173-174].

Жертвенные животные. Трупосожжения, при которых были зафиксированы останки жертвенных животных, встречены в трех курганных насыпях региона.

В могильнике Пранички (Климовичский р-н) А. Л. Аниховским изучена кремация, расположенная выше уровня горизонта. В слое угля среди фрагментов горшков исследователь отмечает находки зубов быка, барана и свиньи, которые имели следы воздействия огня [27, с. 136]. При расчистке другого погребения с аналогичным обрядом кремации (Шупени № 42 (Круглянский р-н)) найден, предположительно, зуб коровы [4, с. 4]. Несколько костей животных зафиксированы в коллективном захоронении кургана № 1 могильника Арава (Круглянский р-н) [10, с. 26; 11, с. 51; 12, с. 18]. Определить принадлежность животного не удалось. Его нахождение вместе с кальцинированными костями людей свидетельствует о сожжении жертвенного животного совместно с умершими на одном погребальном костре с последующим помещением остатков кремации в урны.

В могильнике Палуж 1-й (Краснопольский р-н), по свидетельству С. Ю. Чоловского, на глубине 70 см от вершины кургана находились фрагменты пережженных костей животных [28, с. 450]. Исследователь не сообщает о фиксации в кургане человеческого трупосожжения, однако ряд ученых относят его к погребениям, содержащим кремацию на горизонте. Убедительных аргументов, подтверждающих данное заключение, не приводится [29, с. 4849; 30, с. 159].

Возможно, в могильнике Большая Ольса (Кличевский р-н) также были сожжены жертвенные животные. В. З. Завитневич отмечает находки в одном кургане большого количества кальцинированных костей. Исходя из этого ученый заключал, что здесь могли быть погребены либо несколько умерших, либо один человек и жертвенные животные [1, с. 135].

Использование огня. В погребальной практике во сточных славян огонь имел важное семантическое и практическое значение. При обряде кремации происходило сожжение тела умершего на погребальном костре. На территории Могилевского Поднепровья и Посожья проследить конструкцию самого костра можно на примере четырех насыпей, сохранивших обуглившиеся фрагменты дерева.

В могильнике Красный Берег (Кличевский р-н) на горизонте удалось зафиксировать границы кострища. Оно имело форму правильного квадрата, стороны которого равнялись 2,84 м [1, с. 135]. В одной из курганных насыпей могильника Большая Ольса (Кличевский р-н) обгоревший сруб в одно венце имел размеры около 3,55х4,26 м [1, с. 135; 15, с. 405]. Наиболее информативным является погребение кургана № 4 могильника Грязивец (Чаусский р-н), которое позволяет в полной мере реконструировать погребальный костер.

В западной части кургана зафиксированы обгоревшие сосновые плахи. Продольные имели длину 2,49-2,84 м, поперечные - около 1,4 м, высота самой конструкции составила 0,7 м. При разборе кострища обнаружен сожженный костяк. Исследовавший этот комплекс Е. Р Романов также установил, что умерший располагался на ряде плах, у его головы и ног были положены толстые колоды, на которые накладывался новый ряд плах и так до высоты 0,7 м. После этого данное сооружение предано огню. При сгорании плах, произошло обрушение, вследствие этого труп умершего скрылся от глаз его хоронивших под слоем угля и горящих плах. После этого была возведена насыпь, что сделало невозможным завершение процесса тления углей и кальцинации костей [3, с. 30].

Обгоревшие деревянные плахи обнаружены и при женском трупосожжении на месте в насыпи № 3 могильника Несята (Кличевский р-н) [31, с. 4-5].

В кургане № 111 могильника Взмутное (Славгородский р-н) изначально на погребальной площадке был разведен костер. Кострище имело овальную, вытянутую с севера на юг форму. При зачистке поверхности прослежены дугообразные зольные пятна, окружавшие центральную зольную площадку, - “кольца-крады” (рис. 2) [2, с. 18-19].

О ритуальном значении огня также свидетельствуют комплексы, содержащие трупосожжения на стороне. В семи могильниках кремации были совершены на стороне, однако перед возведением насыпи дневная поверхность ритуально очищена огнем.

Как отмечалось, все кремации, помещенные в ящики, совершены на стороне. При этом ящики вместе с кальцинированными костями также подвергнуты огню. Объяснить данный факт каким-либо практическим значением не представляется возможным. Следует полагать, что отмеченное действие носило сугубо ритуальное значение в языческой погребальной обрядности. Как известно, использование огня имеет семантическое значение. В белорусской народной культуре сохранилась традиция “прыкладзін”, смысл которой заключается в согревании умерших посредствам разведения на могиле (со стороны расположения ног умершего) огня, который мог гореть всю ночь [6, с. 416]. Примечательна традиция “приклада” в полесском ее варианте, где приклад (деревянную колоду) изготавливали из дуба или смольной хвои. При этом размер конструкции, как правило, соответствовал длине ямы [6, с. 417]. Следует полагать, что отмеченная традиция является трансформированным отголоском традиции обряда трупосожжения, где погребальный огонь сохраняет свою ритуальную функцию. Обнаруженные при раскопках деревянные обожженные сооружения, предназначенные для размещения в них кремаций, с течением времени превращаются в “приклады” для согревания покойников, известные нам по белорусским этнографическим данным.

Заключение

Стабильными дополнительными элементами в погребениях с трупосожжениями являются околокурганные ровики и следы использования огня. Ровики сочетают в себе как утилитарные функции, так и ритуальное значение. Как показывают наблюдения археологов, объем насыпи во всех случаях значительно превышает объемы заполнения ровиков. Однако очевидно, что песок, полученный при их выкапывании, использовался для возведения могильного холма. О религиозном значении ровиков можно судить по наличию в них зольного слоя, сообщающегося с нижним зольником площадки. Это свидетельствует об их выкапывании до возведения насыпи, а не в его следствии. Следует полагать, что серповидные ровики, с разведенными в них кострами, могли выполнять магическую защитную функцию, как это характерно для традиции очерчивания - ограждения. Видимо, сходную функцию выполняли и валики, зафиксированные лишь единожды. Они не имеют очевидного практического применения в погребальном обряде.

Использование камней в погребениях может характеризоваться в качестве сооружения оградки и, возможно, памятного знака. Каменные кольцевые ограждения, по нашему мнению, также должны расцениваться в качестве защитного (ограждающего) мероприятия. Подобная практика ограждения деревянных камер-усыпальниц широко известна в некрополях боршевской культуры VIII-X вв. Отличие боршевских могильников от погребений изучаемого региона заключается в использовании деревянных столбов.

Использование деревянных ящиков для помещения в них кальцинированных костей также имеет свои аналоги в древностях боршевской культуры. Отличительной особенностью обряда указанной культуры является сооружение больших деревянных камер, которые служили семейной усыпальницей. Датируются данные погребения в основном IX - первой половиной X ст. Сравнительный анализ кремаций в ящиках Могилевского Поднепровья и боршевской культуры обнаруживает следующие сходные черты: 1) сам факт использования деревянных сооружений в качестве вместилища кремаций; 2) остатки деревянных ящиков изучаемого региона (так же, как камеры донских славян) носят следы воздействия огня; 3) в нескольких случаях сохранность деревянных конструкций позволила установить отсутствие четвертой стены, что является характерной чертой деревянных камер боршевской культуры; 4) в погребениях Могилевского Поднепровья трупосожжения в ящиках обнаруживаются как в урнах, так и без них. Такая же практика известна в боршевских захоронениях; 5) незначительное количество кальцинированных костей. При исследовании автором погребений в ящиках в могильнике Студенка (Быховский р-н) и могильнике Гронов (Чериковский р-н) было отмечено крайне незначительно количество кальцинированных костей. Эта же ситуация отмечается и на могильниках боршевской культуры. Здесь остатки трупосожжений находятся в урнах в незначительном количестве или они расположены в камере без урны компактной кучкой; 6) трупосожжение на стороне. Кремации могильников Могилевского Поднепровья и Посожья, которые обнаружены в деревянных ящиках, были совершены на стороне. Для курганов Борщевской группы трупосожжение во всех случаях также совершено за пределами погребальной площадки; 7) кольцевые оградки. Одной из основных отличительных черт обрядности Борщевского курганного некрополя являются кольцевые оградки из столбиков. В ряде случаев насыпи с кремациями изучаемого региона содержали каменные кольцевые оградки; 8) местоположение в кургане. В могильниках исследуемого региона кремации в ящиках ни разу не зафиксированы в центре насыпи. Они, как правило, расположены в юго-западной или юго-восточной полах кургана. Для Борщевского некрополя характерно стабильное расположение деревянных камер также в северо-восточной части кургана; 9) ориентировка камер. Местоположение камер в курганах боршевской культуры объясняется их привязанностью к близлежащей реке. Камеры расположены в секторах по направлению либо в сторону нижнего течения, либо в сторону верхнего течения реки. Во всех случаях изучаемого нами региона прослежено направление камер в сторону верхнего либо нижнего течения близлежащей реки; 10) уровень расположения. Для территории Могилевского Поднепровья характерным является расположение кремаций в ящиках выше уровня горизонта. Такое положение зафиксировано в пяти курганных насыпях, в одной остатки деревянного сооружения находились на уровне горизонта. Большинство камерных кремаций боршевской культуры расположены на древней дневной поверхности, однако в более поздних комплексах Лысогорского могильника известны деревянные ящики, расположенные на подсыпке.

Из приведенного анализа можно заключить, что обряд кремации в ящиках Могилевского Поднепровья является эволюционировавшей традицией носителей боршевской культуры. Их появление на берегах Днепра и Сожа следует связывать с миграцией вследствие военной опасности от кочевых племен после падения Хазарского каганата. Мои выводы не противоречат хронологии. Во второй половине X в. на поселениях боршевской культуры жизнь замирает, встречены следы пожаров. И в конце отмеченного столетия упрощенный погребальный обряд начинает фиксироваться на территории Могилевского Поднепровья и Посожья. Дополнительным доказательством служат керамические комплексы из некрополей двух регионов, однако данный вопрос выходит за рамки настоящего исследования.

Список использованных источников

1. Завитневич, В. З. Археологическія розысканія в бассейн! ріки Березины / В. З. Завитневич // Отчет Императорской Археологической комиссіи за 1892 годъ. СПб., 1894. С. 124-153.

2. Авласович, А. М. Отчет об археологических работах в Быховском, Славгородском и Могилевском районах Могилевской области в 2014 г. /

А. М. Авласович // ЦНА НАН Беларусі. ФАНД. Воп. 1. Арх. № 3247.

3. Романовъ, Е. Р Археологическія развъдкивъ Могилевской губернія / Е. Р. Романовъ. Вильна : Тип. И. Завадского, 1912. 31 с.

4. Риер, Я. Г. Отчет о проведении археологических работ на территории Круглянского района в 1992 году / Я. Г. Риер // ЦНА НАН Беларусі. ФАНД. Воп. 1. Арх. № 1414.

5. Авласович, А. М. Отчет об археологических работах в Быховском и Могилевском районах Могилевской области в 2015 г. / А. М. Авласович. [Рукопись].

6. Лобач, У. А. Міф. Прастора. Чалавек: традыцыйны культурны ландшафт беларусаў у семіятычнай перспектыве / У. Лобач. Мінск : Тэхналогія, 2013. 510 с.

7. Беларуская міфалогія : энцыкл. слоўн. / С. Санько [і інш.] ; склад. І. Клімовіч. 2-е выд., дап. Мінск : Беларусь, 2006. 599 с.

8. Вайцяховіч, А. В. Рэканструкцыя пахавальнага абраду крэмацыі па даных раскопак курганных могільнікаў Полацкай зямлі / А. В. Вайцяховіч // Беларуская Падзвінне: вопыт, методыка і вынікі палявых даследаванняў : (да 80-годдзя пачатку археалагічных раскопак у г. Полацку) : зб. навук. прац Рэсп. навук.-практ. семінара, Полацк, 20-21 лістап. 2008 г. / пад агульн. рэд. У А. Дука, У А. Лобача. Новаполацк : ПДУ, 2009. С. 5-9.

9. Соловьева, Г Ф. Отчет о работе Радимичского отряда Приднепровской экспедиции Института археологии АН СССР за 1965 год / Г. Ф. Соловьева // ЦНА НАН Беларусі. ФАНД. Воп. 1. Арх. № 254.

10. Алексеев, Л. В. Отчет о раскопках Полоцко-Прибалтийского отряда Прибалтийской экспедиции летом 1967 г. / Л. В. Алексеев // ЦНА НАН Беларусі. ФАНД. Воп. 1. Арх. № 305.

11. Алексеев, Л. В. Раскопки курганов в Восточной Белоруссии / Л. В. Алексеев, З. М. Сергеева // Краткие сообщения ин-та археологии. 1973. Вып. 135. С. 49-55.

12. Копытин, В. Ф. Археологические памятники Круглянского района Могилевской области /

B. Ф. Копытин. Могилев : Изд-во Могилев. гос. пед. ин-та им. А. А. Кулешова, 1994. 52 с.

13. Романовъ, Е. Р Раскопка в им. ЧирчинЬ / Е. Р. Романов // Могилевская старина / под ред. Е. Р. Романова. Могилев : Тип. Губернского правления, 1900. Вып. 1. С. 3.

14. Авласович, А. М. Результаты археологического изучения курганного некрополя Гронов в 2016 г. / А. М. Авласович // Итоги научных исследований ученых МГУ имени А. А. Кулешова 2018 г. : материалы научно-методической конференции, 25 января 7 февраля 2019 г. / под ред. Е. К. Сычовой. Могилев : МГУ имени А. А. Кулешова, 2019. -

C. 3-5.

15. Поболь, Л. Д. Археологические памятники Белоруссии: железный век / Л. Д. Поболь. Минск : Наука и техника, 1983. 456 с.

16. Соловьева, Г. Ф. Памятники конца I тысячелетия н.э. в Верхнем Поднепровье / Г. Ф. Соловьева // Материалы и исследования по археологии. 1970. № 176. С. 98-102.

17. Седов, В. В. Восточные славяне в VIXIII вв. / В. В. Седов. ; редкол.: Б. А. Рыбаков [и др.]. М. : Наука, 1982. 327 с. (Археология СССР)

18. Вайцяховіч, А. В. Пахаванні рэшткаў крэмацыі ў драўляных скрынях на тэрыторыі Аршанскага Падняпроўя / А. В. Вайцяховіч // Гісторыя Магілёва: мінулае і сучаснасць : зб. навук. прац удзельнікаў VIII Міжнар. навук.-практ. канф., Магілёў, 27 чэрвеня 2013 г. / уклад.: А. М. Бацюкоў, І. А. Пушкін. Магілёў : МДУХ, 2013. С. 57-61.

19. Левко, О. Н. Культурные трансформации в I тысячелетии н. э. на территории Витебского Подвинья в восточной части Днепро-Двинского междуречья / О. Н. Левко // Славяне на территории Беларуси в догосударственный период : к 90-летию со дня рождения Леонида Давыдовича Поболя : в 2 кн. / О. Н. Левко [и др.] ; науч. ред.: О. Н. Левко, В. Г. Белевец ; Нац. акад. наук Беларуси, Ин-т истории. Минск : Беларус. навука, 2016. Кн. 2. С.271-320.

20. Левко, О. Н. Курганные древности XXI вв. в окрестностях Друцка и Друцких волоков / О. Н. Левко // Acta Archaeologica Albaruthenica. 2011. Vol. VII С. 159-178.

21. Левко, О. Н. Могильники Друцка и Друцких волоков в IX-XI вв. / О. Н. Левко, А. В. Войтехович // Друцк: Друцк и Друцкая волость (княжество) в IX-XII вв., летопись древних слоев, князья Друцкие и их владения в XIII-XVIII вв., ремесло, промыслы, торговля (по данным археологии, нумизматики, письменных источников), памятники архитектуры и объекты туризма. Минск : Беларус. навука, 2014. С. 46-57.

22. Соловьева, Г. Ф. Раскопки курганов в Белоруссии / Г. Ф. Соловьева // Археологические открытия 1965 года. М., 1966. С. 152-154.

23. Соловьева, Г. Ф. Славянские курганы близь с. Демьянки / Г. Ф. Соловьева // Сов. археология. 1967. С. 187-198.

24. Войтехович, А. В. Курганы с погребениями кремаций в верховьях реки Птичь / А. В. Войтехович // Славяне на территории Беларуси в догосударственный период : к 90-летию со дня рождения Леонида Давыдовича Поболя : в 2 кн. / О. Н. Левко [и др.] ; науч. ред.: О. Н. Левко, В. Г. Белевец ; Нац. акад. наук Беларуси, Ин-т истории. Минск : Беларус. навука, 2016. Кн. 2. С. 179-196.

25. Енуков, В. В. Ранние этапы формирования смоленско-полоцких кривичей : (по археологическим материалам) / В. В. Енуков. М. : Курск. гос. пед. ин-т, 1990. 262 с.

26. Штыхау, Г В. Крывічы: па матэрыялах раскопак курганоў у Паўночнай Беларусі / Г. В. Штыхаў ; АН Беларусі, Ін-т гісторыі ; пад рэд. М. А. Ткачова. Мінск : Наука и техника, 1992. 191 с.

27. Аниховский, А. Л. Доклад об обследовании в археологическом отношении местности близь д. Черкасы Оршанского округа, Межевского с/с и о раскопке кургана близь хут. Археологическая экспедиция в г. Климовичи и д. Старый Дедин Калининского округа. Раскопки курганов. Январь 1928 г. [Рукопись] / А. Л. Аниховский // ЦНА НАН Беларусі. ФАНД. Воп. 1. № 213 ; Справа № 12 Археолегічнай камісіі БАН, 1929. С. 76-145.

28. Археологическія извЬстія и замЬткии здаваемыя Императорскимъ Московскимъ Археологическимъ обществомъ / подъ ред. А. В. ОрЬшникова. М. : Тов-во тип. А. И. Мамонтова, 1893. Т. 1. С. 447-450.

29. Копытин, В. Ф. Археологические памятники Краснопольского района Могилевской области / В. Ф. Копытин. Могилев : Изд-во Могилев. гос. пед. ин-та им. А. А. Кулешова, 1996. 121 с.

30. Риер, Я. Г. Сельское общество Могилевского Поднепровья X-XIII вв. По археологическим данным : монография / Я. Г. Риер. Могилев : МГУ им. А. А. Кулешова, 2010. 176 с.

31. Дучыц, Л. У Справаздача аб археалагічных даследаваннях на тэрыторыі Клічаўскага і Бабруйскага раёнаў Магілёўскай вобласці ў 1997 г. / Л. У. Дучыц // ЦНА НАН Беларусі. ФАНД. Воп. 1. Арх. № 1676.

Додаток 1

Рис. 1 Дополнительные элементы погребальной обрядности (карта автора)

Рис. 2 Взмутное, курган № 111 (Славгородский р-н) (рисунок автора)

Рис. 3 Гронов, курган № 64 (Чериковский р-н) (рисунок автора)

Рис. 4 Васьковичи-2, курган № 5 (Славгородский р-н) (рисунок автора)

Рис. 5 Васьковичи-2, курган № 20 (Славгородский р-н) (рисунок автора)

Рис. 6 Студёнка, курган № 33 (Быховский р-н) (рисунок автора)

Рис. 7 Студёнка, курган № 51 (Быховский р-н) (рисунок автора)

Рис. 8 Васьковичи-2, курган № 8 (Славгородский р-н) (рисунок автора)

Размещено на Allbest.ru