Факторы обеспечения политико-правовой стабильности в эволюции российской государственности (историософский аспект)

Размещено на http://www.allbest.ru/

ФАКТОРЫ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ПОЛИТИКО-ПРАВОВОЙ СТАБИЛЬНОСТИ В ЭВОЛЮЦИИ РОССИЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ (ИСТОРИОСОФСКИЙ АСПЕКТ)

Москаленко Сергей Григорьевич

доцент кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин Ростовского юридического института МВД России кандидат исторических наук, доцент

В статье анализируются концептуальная и фактографическая дихотомии, свойственные эволюции российской государственности. Автором рассматриваются регулярная и иррегулярная тенденции, исследуется их прагматический потенциал.

Ключевые слова: государственность, прагматизм, политико-правовая стабильность, регулярный и иррегулярный факторы эволюции государственности.

Moskalenko Sergey Grigorievich

Associate Professor, Department of Humanitarian and Socio-Economic Disciplines, the Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, PhD in History, Associate Professor.

Factors of ensuring political and legal stability in the evolution of the Russian state (historical aspect)

The article analyzes the conceptual and factual dichotomy inherent in the evolution of the Russian statehood. The author considers the regular and irregular trends, their pragmatic potential.

Keywords: statehood, pragmatism, political and legal stability, regular and irregular factors of statehood evolution.

Стабильность общественной и политико-правовой системы эмпирически и теоретически, очевидно, относится к числу важнейших интегральных характеристик нормативного эволюционного развития государственности. Начало генезиса государственности становится возможным только при накоплении минимальных параметров обеспечения стабильности (баланса) политико-правовой системы. Способность сформировать сбалансированный тип государственности становится базой для дальнейшей эволюции государственности, осуществления перманентного приведения элементов системы в сбалансированное состояние из ситуаций кризисов, то есть состояний дисбаланса.

Выход из кризисной ситуации обеспечивается, прежде всего, возможностями государственности пластично восстановить поколебленный баланс материальных структурных элементов, ментальных факторов (мотиваций, интересов, доминирующих умонастроений), контактов с внешней средой. Важно понимать, что стабильность - это динамическая категория, которая не поддается жесткому варианту фиксации полностью и навсегда, это не статическое неизменное состояние, а именно способность политико-правовых институтов на динамические реакции, восстановление сбалансированного «космоса» при прорывах «хаоса» в виде кризисных ситуаций. Государственность, по каким-то причинам утратившая эту способность, пройдя через такие формы вырожденной эволюции, как олигархии, тирании и охлократии, неизбежно разрушается. Эта когда-то революционная, чрезвычайно смелая мысль Платона давно уже стала не столько теоретической, сколько обиходно-бытовой банальностью [6, с. 335-359].

Различные цивилизации ощупью, эмпирически вырабатывали адекватные своим основам способы обеспечения стабильности от замораживания социальных процессов в формах сакрализованного кастового строя на Востоке до разработки креативно-динамических путей выхода из ситуаций дисбаланса на Западе. Ни один путь выхода из дисбаланса не является «чистым» и универсальным.

Имеет смысл воспринимать их как элементы некоторой матрицы, коррелирующие с цивилизационными основами. Политико-правовая специфика обеспечения стабильности эволюции в России наиболее ярко выражена в дуалистическом параллелизме и связанном с ним компенсаторном характере эволюционного функционирования государственности и социума. В отличие от иных цивилизационных ареалов, в России фазы эмбриональности и зрелости эволюции государственности выступают не просто как этапы эволюционного пути, а как интенсивно и перманентно взаимодействующие эволюционные факторы. Эмбриональность (иррегулярность) государственности не ушла в прошлое подобно иным цивилизационным ситуациям, как пройденный исторический период или этап развития, а симбиотически соединилась с регулярностью, профессионализацией и специализацией политико-правовых институтов. Иногда этот симбиоз давал интересные результаты по принципу интерференции, таким образом, что иррегулярность и регулярность в государственной эволюции России охватывались общим инклюзивным контекстом. В наиболее драматические моменты эволюционного процесса, в период гражданских войн и внутренних сотрясений этот общий инклюзивный контекст ставился под угрозу, иррегулярный элемент предельно жестко, насмерть сталкивался с регулярным.

Эти кризисные точки эволюции (самые показательные из них это крестьянские войны С. Разина и Е. Пугачева в XVII-XVIII веках, перманентная борьба раскольников в XVII-XX веках, гражданская война в XX веке, развал СССР в 1991-1993 гг.) в современной историографии и философско-правовой мысли не случайно перестают рассматриваться плоско идеологически, как некие крестьянские войны, эти эксцессы недостаточно представлять уже и казачьими революциями или национально-освободительными движениями. Существенные возможности для адекватного атрибутирования такого рода феноменов дает их историософское понимание как прорывов эволюционной оболочки регулярного государственного «космоса» колоссальной активностью иррегулярного прото- и парагосу- дарственного «хаос а». Иррегулярное состояние, как и догосударственное (этнографическое), являются мощным информационным пластом, к сожалению, не поддающимся детальной научной разработке, хотя наличие иррегулярного элемента не исчезло, а наблюдается со всей очевидностью и в позднейшие эпохи, вплоть до XXI века, например, в ряде регионов Российской Федерации с акцентированным вниманием на «адате», то есть догосударственном комплексе регулятивов и доминант. Это, бесспорно, вариант исторической эволюции, но вариант специфический, неразрывно связанный с такими атрибутами развития, как сегментированность, локальность, консерватизм, как правило, абсолютно несовместимый с регулярной государственностью любого типа.

В условиях эволюции российской цивилизации княжеской, имперской, советской и постсоветской эпох сепаратизм приводил не к реализации задачи сецессии, стремления к самостоятельному суверенному государственному развитию, а к возвращению в иррегулярное состояние со всеми ему присущими атрибутами. Отчетливое понимание громадной важности дуалистического параллелизма в эволюции государственности осложняется включенностью иррегулярного комплекса в религиозный контекст, более того, с его сакрализацией. Наиболее последовательными и долговременными активистами иррегулярного комплекса в борьбе с регулярным российским государством с профессионализированными политико-правовыми институтами выступали казаки-старообрядцы.

Старообрядчество в основном спектре течений и сакрализовало протест против профессионализации государства и всех его действий: налогового учета, межевания земель, появления профессиональной бюрократии, государственных законов, армии, полиции, дворянства, светской культуры. Бытовой привычкой раскольников стал отказ пользоваться даже монетами с портретами царей, трактовавшимися как «антихристова печать». Раскольники воспринимали весь государственный аппарат с его иерархией и функциональной специализацией как антихристианское разделение людей «по чинам». Старообрядческое казачество на 200 лет стало основным и стандартным типом, олицетворявшим иррегулярную «хаотическую» активность. В то время как, например, участие кочевников-башкир в пугачевском движении не следует рассматривать в качестве войны иррегулярного «хаоса» с регулярным государственным «космосом», так как это участие в большей степени являлось элементарным протестом против угрозы традиционному кочевому образу жизни башкир со стороны не только государственного контроля, но и оседлого как крестьянского, так и горно-заводского населения.

Сакрализация иррегулярного элемента определенным образом повлияла и на дальнейшую его идеологизацию в качестве официальной советской концепции «классовой борьбы», которая переакцентировала внимание на иррегулярный фактор как на главный в эволюционной стратегии государственности. Это фактор, образующий дуалистическую пару с регулярным, действительно, играл очень важную роль, но роль хаотического характера, так как его давление создавало проблемы и обостряло их вплоть до трансформации в ситуации кризис а, которые сдерживал и пытался ассимилировать регулярный эволюционный фактор. Показательно, что во многом «выдуманная» в XVIII веке Н. Новиковым «старорусская» религиозность, направленная против синодального православия, вместе с публикацией «документов» раскольников и воспеванием Соловецкой войны с правительством в XVII веке базировалась на сакрализации иррегулярности, конституировании ее в качестве нормы государственной жизни. В отличие от вполне космополитичного рационалистически настроенного вольтерьянского Петербурга эпохи Просвещения центром идеологической гиперболизации иррегулярности стала оккультно-мистически, розенкрейцерски ориентированная Москва. Новиков, Щербатов, Херасков смогли создать культ русской старины и Москвы как ее символа, причем эта старина включала в себя все атрибуты иррегулярного варианта эволюции с дополнением в виде идеи доминирования родовой аристократии вместо самодержавия монархов.

«Русское» при этом отождествлялось с «иррегулярным», а «старорусское» - со старообрядчеством. Просвещение и регулярное секулярное государство противопоставлялись мистике, тайной иерархии масонских братств, местному патриотизму, иррегулярной стихии. Не случайно во всем этом движении Екатерина II видела угрозу религиозной и гражданской стабильности. Соединение усилий с энергией плебейских религиозных фанатиков, объединенных в тайные ложи фрондирующих аристократов, давало в результате взрывоопасную смесь, что очень хорошо понимали российские императоры и высшая петербургская бюрократия. Регулярному фактору эволюции и обеспечения стабильности не просто сопротивлялись, его, как прочно связанного со светским моментом культуры Просвещения, стремились уничтожить вместе с его носителями. Все раскольники хотели фиксации иррегулярного общинного быта казачьего типа как в государстве, так и в церкви, закрепления слабой и размытой иерархии, недопущения доминирования дворян и чиновничества, воспринимавшихся как заслуживающие уничтожения создатели регулярного государственного управления и секуляризированной культуры. Иррегулярный фактор эволюции государственности симбиотически отождествился с эгалитарно-общинной культурной тенденцией. Собственно, «старина», древние вольности, во имя которых время от времени происходила резня дворян, чиновников и духовенства, - это другое название иррегулярного фактора эволюции государственности без аристократии, армии, фиска, иерархизированного никоновского духовенства.

«Истинный царь» с точки зрения эгалитарных движений и раскола как выработанного иррегулярным сообществом варианта религиозной культуры - это тип Лжедмитрия, Болотникова и Разина. Первый из них побывал на престоле, два других едва не стали царями «иррегулярного типа».

Мощь иррегулярного фактора раскрывается уже в количестве самозванцев: 14 - в XVII веке, 13 - в последние 30 лет XVIII века. Годунов на равных боролся с Лжедмитрием, Шуйский - с Болотниковым, Алексей Михайлович - с Разиным. Перевес сил в пользу регулярного фактора эволюции государственности наметился при противоборстве Петра I с Булавиным и стал очевидным при разгроме Екатериной II движения Пугачева.

Разинщина XVII века ускорила регуляризацию армии и, пусть и эмбриональную, но специализацию государственного аппарата, пугачевщина XVIII века - губернскую реформу Екатерины II, профессионализацию городского звена провинциального аппарата, стимулировала поиск механизмов компенсации еще слабого государственного управления. Гражданская война 1918-1921 годов отбросила качество и уровень государственного управления на 300 лет назад - в эпоху преобладания иррегулярного фактора эволюции. Существует большой соблазн редуцировать иррегулярный элемент лишь к эмбриональной фазе развития государственности, который по мере формирования территориальной структуры, профессионализации государственного управления ушел в прошлое и перестал быть значимым фактором исторической эволюции.

Регулярное государство стремилось не уничтожать, а интегрировать иррегулярный фактор сначала как подчиненный элемент и компенсатор слабости государственного управления, а затем как равноценный аспект регулярного государственного аппарата. По мере роста профессионализации государственного аппарата по всем линиям специализации утрачивалась необходимость компенсирования его слабости технологиями крепостного права и поместной системы, понижался политико-правовой сословный статус дворянства, усиливался удельный вес гражданской и военной бюрократии, государственной полиции. Реформы Александра II были грандиозной попыткой включения иррегулярной стихии в регулярные легальные рамки земского самоуправления без его уничтожения и с нацеленностью на ее постепенную прагматическую трансформацию.

Изменились коннотации политико-правовой терминологии, и теперь «демократия» стала трактоваться как отрегулированный регулярным государством порядок, а не спонтанно-общинный порядок жизни и идеалы «вольности».

Это был чрезвычайно интересный, хотя и не лишенный опасности, прагматический поиск путей инкорпорирования, инклюзивизма иррегулярного «хаоса» в регулярный «космос». Опасность этого пути заключалась в том, что при наличии злонамеренной внешней инспирации ослабевшая сакрализация иррегулярности компенсировалась манипулятивной мощью светских народнических идеологий, основанных на беспредельной пропаганде преимуществ иррегуляризма: общинных форм жизни вместо государственных, разрушении регулярной армии, государственной бюрократии, социальном и физическом уничтожении дворянства и духовенства, показного экзальтированного «аскетизма», культа истинного мужицкого царя (вождя). В политическом спектре России наиболее генетически связанными с иррегулярным фактором эволюции оказались социалисты-революционеры, они же социалисты-народники или национал-социалисты. Но и социал-демократы, и либералы отдавали должное пропагандистскому воспеванию иррегуляризма. Например, В. И. Ленин в написанной летом 1917 года брошюре «Государство и революция» предполагал, что будущее постреволюционное государство станет в значительной степени иррегулярным феноменом, управление которым будет посильным даже «кухаркам».

Произошла масштабная реанимация иррегулярного комплекса в качестве самостоятельного и противостоящего регулярной тенденции фактора эволюции. Самое тяжелое заключалось в том, что в контекст иррегулярных коннотаций был включен лексикон политической демократии. Это означало, что демократичным постепенно стало считаться и восприниматься преимущественно спонтанное, непрофессиональное, иррегулярное. Такая редукция тяжело отразилась на эволюции государственности в советской форме уже с февраля 1917 года. Она же во многом способствовала формированию культа партийно-советских вождей 20-40-х годов, доминированию номенклатурной власти над профессионально-бюрократической. Не удивительно, что демократизация 90-х годов XX века трактовалась ее инициаторами в иррегулярном смысле как поощряемая реформаторскими верхами спонтанизация социальной активности «снизу», от рядовых граждан до учреждений и предприятий, регионов и республик. В СССР ценой огромных жертв и ошибок удалось трансформировать иррегулярную советскую государственность ленинского периода в смешанный тип государственности сталинского типа и от него перейти к профессиональному типу государственного управления в хрущевско-брежневскую эпоху. Процессы 90-х годов XX века означали реанимацию преобладания иррегулярной трактовки государственного управления и демократии, что сформировало совершенно неадекватный базис реформирования советской формы регулярной государственности.

Это не могло не привести к масштабной социально-политической структурной катастрофе. Демократизация подавалась в официальных СМИ как децентрализация, культурно-национальный и политический сепаратизм, как депрофессионализация высшей государственной власти, освобождение от политико-идеологической (что еще можно понять), культурно-этической и подчас даже орфографической цензуры. Дихотомия «иррегулярное-регулярное» актуальна и в наши дни. Критическое отношение к демократии, ее принципам и институтам требует переадресации критики от демократии к ее иррегулярному истолкованию, оказавшемуся невероятно живучим долговременным феноменом. В том, что иррегулярные феномены, в том числе и трактовка демократии, оказались столь жизнеспособны, играли роль как внутренние, так и внешние факторы. К числу внутренних можно отнести культурно-историческую органичность иррегулярного фактора для эволюции российской государственности, его сущностную дихотомическую связь с регулярным вектором эволюции.

К внешним факторам можно отнести комплекс явлений под названием «холодная война» 1946-1991 годов, инициаторы которой целенаправленно ослабляли СССР инспирациями разрушительных процессов. К огромному сожалению, внешняя поддержка привела к возрождению и доминированию акцентированно иррегулярных трактовок политической демократии и исторического пути России. Этому способствовала в немалой степени советская официальная историческая концепция, построенная на гипертрофии и односторонней идеализации персоналий и процессов, связанных с иррегулярным элементом эволюции государственности (разинщины, пугачевщины и т. п. деструктивных явлений).

Спектр угроз безопасности российского государства наиболее эффективно нейтрализуется методами регулярной государственной работы. Иррегулярный фактор эволюции должен быть включен как важный и даже неизбежный момент, но в качестве подчиненного элемента в общий с регулярным фактором контекст.

В этом заключался вектор прагматической эволюции российской государственности в XVII - начале XX веков. Российская Федерация нуждается в адекватном прагматическом понимании исторического опыта и задач ближайшего и отдаленного будущего, в решительном деиндоктринировании научного и массового сознания.

В современных условиях крайне необходимо усилить исследования профессиональными учеными направлений и содержания эволюции регулярной государственности России. Этому процессу должна предшествовать реинтерпретация фундаментальной терминологии, связанной с задачами государственного строительства, с позиций приоритета регулярного фактора эволюции государственности [1, с. 6].

Немалое значение приобретает исследовательское наследие «государственной школы» дореволюционной российской историографии (С. М. Соловьева, К. Д. Кавелина, Б. Н. Чичерина, Т. Н. Грановского). Рецепция научных результатов ученых этой школы создает возможность через более адекватное представление о сути исторической эволюции России и роли в ней регулярного государства выработать корректные концепции государственного развития современной России.

государственность полиция империя российский

Литература

1. Вакула И. М., Борисова Е. С. Спонтанный аспект парадигмы управления на иррегулярном этапе генезиса государства // Философия права. 2017. №3.

2. Москаленко С. Г. Генезис кадровой полиции в Российской империи (1718-1782 гг.): учебное пособие. Ростов н/Д, 2018.

3. Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 2004.

4. Соловьев К. Хозяин земли русской. Самодержавие и бюрократия в эпоху модерна. М., 2017.

5. Платон. Государство // Собрание сочинений. М., 1994. Т. 2.

6. Биллингтон Дж. Х. Икона и топор. Опыт истолкования истории русской культуры. Россия в поисках себя. М., 2011.

Bibliography

1. Vakula I. M., Borisova E. S. Spontaneous aspect of the management paradigm at the irregular stage of the genesis of the state // Philosophy of law. 2017. №

2. Moskalenko S. G. Genesis of the police personnel in the Russian Empire (1718-1782): textbook. Rostov-on-Don, 2018.

3. Pipes R. Russia under the old regime. Moscow, 2004.

4. Soloviev K. The owner of the Russian land. Autocracy and bureaucracy in the modern era. Moscow, 2017.

5. Plato. State // Collected works. Moscow, 1994. Vol. 2.

6. Billington J. H. The icon and the axe. Experience of interpretation of history of Russian culture. Russia in search of itself. Moscow, 2011.

Размещено на Allbest.ru