Местное судопроизводство и правоприменениев Новгороде Великом конца XVI - начала XVII в

Размещено на http://www.allbest.ru/

Местное судопроизводство и правоприменениев Новгороде Великом конца XVI - начала XVII в

Адриан Селин, Илона Яблокова

История отправления правосудия в местных центрах Московского царства до 1649 г. обеспечена источниками достаточно слабо. В литературе утвердилось мнение о том, что правосудие отправлялось на основе существовавшего кодифицированного права (памятниками которого являются судебники XV-- XVI вв.), а также в значительной степени обычного права. Высказано мнение, что в Московском царстве, как и в Европе, каноническое и общее право («iuscommune») образовывали общее правовое основание, на котором своды законов и обычное право («iusproprium») формировали местную судебно-правовую практику¹. Такие высказывания, впрочем, требуют серьёзного фактического обоснования. Тем важнее каждый памятник, сообщающий данные о правоприменении, в особенности в нестоличных городах Московского царства. В то же время центральные судебные учреждения времени сложения приказной системы исследованы достаточно подробно© 2020 г. А.А. Селин, И.В. Яблокова

Статья подготовлена в рамках проекта № 18 IP03 Фонда поддержки научных исследований и академического развития юридического факультета НИУ ВШЭ -- Санкт-Петербург. Bellomo М.The Common Legal Past of Europe, 1000--1800. Washington, 1995. Лисейцев Д.В. Приказная система Московского государства в эпоху Смуты. М.; Тула, 2009. С. 198-203, 334-345..

В Научном архиве Санкт-Петербургского института истории РАН (СПбИИ РАН) хранится переписная книга дел новгородского Судного приказа за 1584--1605 гг. Памятник сохранился в подлиннике, рукопись в четвёрку, на 400 листах. Сохранность рукописи достаточно хорошая, за исключением первого листа, содержащего заголовок. Переписная книга хранится в составе коллекции 2 Русской секции «Актовые книги Новгородского Софийского дома» Впервые описано Б.Д. Грековым в 1916 г.; печатная опись опубликована отдельным от-тиском (Греков Б.Д. Актовые книги Новгородского Софийского дома. Пт., 1916. С. 5--6)., но к последнему учреждению не имеет никакого отношения. Источник представляет собой выполненную при новгородском дьяке Дмитрии Алябьеве (около 1602 г.) перепись дел и документов, хранившихся в новгородском Судном приказе с 1584 г.; позднее, при сменившем Алябьева дьяке Нелюбе Суколенове Дьяк в Новгороде Великом с 4 февраля 1603 г. по 3 июля 1604 г. (Веселовский С.Б. Дьяки и подьячие XV--XVII вв. М., 1975. С. 501). это описание дополнялось по мере накопления архива. Сами дела, перечисленные в переписной книге, не сохранились.

Впервые памятник под таким названием был опубликован Н.В. КалачовымЬСнига переписная Новгородского судного приказа. 1593--1600 // Акты, относящиеся до юридического быта Древней России. Т. 2. СПб., 1864. Стб. 176--187.. Калачов готовил издание с целью проиллюстрировать разные формы делопроизводства в Московском государстве; в комментарии к публикации указано, что документ извлечён из «рукописей, хранящихся в архиве Новгородской казённой палаты». По дате создания документа, опубликованного в сборнике Калачова (1593--1600 гг.), равно как и по заголовку рукописи, приведённому издателем (см. табл. 1), этот документ совпадает с тем, о котором идёт речь в настоящей статье; однако сравнительный анализ публикации Калачова и документа, хранящегося ныне в Научном архиве СПбИИ РАН, не даёт ни одного совпадения при описании дел. По всей вероятности, это какой-то синхронный, но пока не разысканный памятник.

В годовые статьи переписи кроме судебных актов включены другие дела, хранившиеся в архиве, прежде всего кабальные книги, ведшиеся погодно как в Новгороде Великом, так и в новгородских пятинах О принципах ведения кабальных книг см.: Панеях В.М. Холопство в XVI -- начале XVII вв. Л., 1975.. Кроме того, в каждом годовом разделе отдельно хранились царские грамоты, касавшиеся того или иного судебного случая (их численность за каждый год также описывалась особо). В архиве хранились и документы, относившиеся к другим уровням судебной власти «Наказы, что даны судьям на Судный двор. В столпе» (Архив СПбИИ, кол. 2, on. 1, д. 12, л. 22).. В Судном приказе хранились, помимо того, воеводские указы, касавшиеся общих вопросов управления Новгорода Великого. К примеру, под 1597/98 г. записан «Приговор воеводы князя Данила Ондреевича Ногтева с товарыщи, что велено всем площадным подьячим Софейские и Торговые стороны быти вместе и писать всякие дела на Софейской стороне вместе ж, а не порознь, вершено» Архив СПбИИ, кол. 2, on. 1, д. 12, л. 50..

Описываемый памятник является самым ранним из сохранившихся, но не единственным в своём роде: близкие по формуляру описания и составу переписи, вероятно, время от времени проводились в новгородском Судном приказе на протяжении XVII в. Тамже, д. 2. Ближайший по времени сравнительный материал, отражающий деятельность другой судебной инстанции Новгорода Великого -- комплекс книг записи судебной пошлины 1611--1616 гг. Комплекс включает в себя четыре книги, хранящиеся в коллекции OckupationsarkivetfrailNovgorodГосударственного архива Швеции Svenska Riksarkiv, Ockupationsarkivet fran Novgorod, serie I, d. 4, 5, 64, 122. Подробноеихописаниесм.: Accounts of the Occupied City. Vol. 1. Stockholm, 2003. S. 97--99, 178--179, 270. Носов HE.Очерки по истории местного самоуправления Русского государства первой воловины XVI века. М.; Л., 1957.. Книги относятся к делопроизводству новгородского Судного двора, содержат указания на осуществлявшего правосудие новгородского судью (назначался из детей боярских)¹¹. Каждый памятник имеет скрепу выборных представителей судебного присутствия -- новгородских судных старост и целовальников Архив СПбИИ РАН, кол. 124, on. 1, д. 498, 502, 504.. Значительное количество материалов мелких уголовных и гражданских дел, ведшихся в Новгороде в 1611--1617 гг., не сохранилось, а возможно, и не сохранялось. Однако характер и номенклатура этих дел достаточно полно отразились в этих источниках. Н.Б. Безус предпринялапопытку изучения этих памятников, привлекая аналогичные источники, в первую очередь опубликованныеБезус Н.Б. Суд и процесс в Новгороде в начале XVII в. // Государственная власть и местное самоуправление в России. Северо-Западный регион. Материалы научно-практического семинара 25--27 марта 2004 г. Великий Новгород, 2006. С. 93--98.. Судебная тяжба отражалась в книгах сбора судной пошлины следующим образом: фиксировалась дата слушания дела, имена истца и ответчика, предмет тяжбы и сумма взысканной пошлины (пошлины включали в себя: судную, пересуд и правый десяток). При описании дел отмечалось также, было ли дело завершено; в случае рассмотрения прошлогодних дел, это обстоятельство указывалось; если истца освобождали от уплаты пошлины «для бедности», это также отмечалось. Вероятно, возможность избежать самых обременительных судебных издержек -- это явление, распространённое в Смуту, но не исчезнувшее с умиротворением Московского царства. Соборное уложение (ст. 127) строго запрещало освобождение кого-либо от судебных издержек.

Таблица 1

Заголовки Переписной книги Новгородского Судного приказа (СПбИИ, кол. 2, on. 1, д. 12), рукописи, опубликованной Н.В. Калачовым, и в описании Б.Д. Грекова

Три из четырёх книг новгородского Судного двора стали предметом рассмотрения в обзорной работе А. Шёберга. Учёный успел опубликовать лишь общий обзор памятников, указав на их большую ценность для изучения древнерусского языка XVII в.: «Практически каждое слово в документах Оккупационного архива содержит слова, не встречающиеся в более ранних текстах» SjobergA. Three judgment Books in the Novgorod Occupation archives 1611--1617 // International Journal of Slavic Linguistics and Poetics. T. 31/32. 1985 (Slavic Linguistics, Poetics, Cultural history. In honor of Henrik Birnbaum on his 60th birthday 13 Dec. 1985). P. 399--404..

Книги представляют собой рукописи, состоящие из переплетённых тетрадей; переплёты не сохранились. Книги велись погодно в традиционном московском летоисчислении. Вероятно, вскоре после 1617 г. книги подверглись архивной обработке: на обложках есть записи на немецком языке, сделанные человеком, не разбиравшимся в московской документации.

Неизвестно, велись ли судебные книги после 1 сентября 1615 г. В июне 1615 г. состав людей, принимавших решения в Новгороде, коренным образом изменился. Дьяк Семен Лутохин (как и его товарищ Пятой Григорьев) был отстранён от власти; сократилась и численность горожан, остававшихся в Новгороде. Предполагаем, что и функционирование новгородской Судной избы к этому времени прекратилось.

В данной работе мы в целом руководствуемся оптикой, предложенной в монографии Н.Ш. Коллманн о вершении суда в Московском государстве. Она пишет, что жители Московского царства «создали суровую правовую культуру. Русские люди нашего времени, может быть, слишком пренебрежительно относятся к собственному правовому наследию. Они слишком впечатлены “дыбой и кнутом”, традицией доносительства, горечью от повсеместной чиновничьей коррупции. Между тем в повседневной практике структуры права и правосознания Московского государства строились с учётом тонких нюансов и с достаточной пластичностью и соответствовали тогдашним стратегиям государственного строительства и управления» Коллманн Н.Ш. Преступление и наказание в России раннего Нового времени. М., 2016. С. 536.. Принимаем и тезис Коллманн о том, что компетенция различных судебных учреждений Московского царства не всегда была чётко определена: часто суд вершился по факту представления тяжущихся в тот или иной орган судебной власти.

Судебные органы допетровского периода не раз были предметом исследования. Однако нам впервые на основе компаративного анализа привлекаемых источников и сплошного исследования всего объёма описываемых в них судебных случаев удалось проанализировать функционирование разных уровней судебных учреждений в их взаимосвязи.

Дела в архиве новгородского Судного приказа были сгруппированы по годам. Внутри погодных групп также, вероятно, существовали блоки дел, но исходя из порядка их описания проследить правильную закономерность хранения этих дел удаётся не всегда. Каждое судебное дело представляло собой, по всей видимости, отдельную единицу хранения: его заглавие становилось для новгородских подьячих единицей описания Существуют прямые указания на то, какие новгородские подьячие вели перепись дел нов-городского Судного приказа: «Отпуск по (ч) подьячего Истомы Деткова на Василья Слепцова в беглых крестьянех, и то дело писано в переписном списке у Ждана Молеванова (курсив наш. -- А.С., И.Я.) во 106-м году» (Архив СПбИИ, кол. 2, on. 1, д. 12, л. 70 об.).. В основном использовался единый формуляр, однако есть определённое разнообразие при описании годовых групп разными подьячими. Обычно описание дела включало в себя тип (дело судное, записка и др.), имя истца, имя ответчика, предмет судебного разбирательства и наличие судебного решения («вершено»/«не вершено»). В некоторых годовых статьях указывается также объём дела (число сставов), наличие скрепы того или иного новгородского дьяка. В ряде случаев указана стоимость предмета судебного разбирательства. Важным элементом формуляра были указания на связь решений Судного приказа с другими судебными органами: часть дел (до 7%) переданы с нижестоящих уровней (большинство с новгородского Судного двора, но также и из новгородских пятин от губных старост и из пригородов). В ряде случаев (до 3%) дела передавались в высшую инстанцию: есть указания на передачу дел в приказы (прежде всего в приказ Холопьего суда) или «глухое» указание на отправку дел для решения «к государю к Москве».

Среди дел, рассмотренных в новгородском Судном приказе, следует выделить: 1. Дела судные (самый многочисленный тип, до 74%), в том числе: дела судные по государевой грамоте (возбуждённые по санкции от вышестоящего судебного органа); дела судные, взятые с Судного двора (ранее разбиравшиеся в суде низшей инстанции). 2. Записки (судебные решения, принимавшиеся по согласию сторон). 3. Отпуски по челобитным (судебные решения, принимавшиеся на основе поступившей в суд челобитной). новгородский судный приказ архив

Оригинальный заголовок книги, данный в начале XVII в., указывает на объём компетенции новгородского Судного приказа. Кроме того, на неё указывают подзаголовки: «Книги, а в них записан приход государевым царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русин деньгам с судных и с управных дел, и пенным деньгам, и с убитых голов веры по годом, со 102-го году по 106-й год, за приписью дьяка Дмитрея Алябьева»" Архив СПбИИ РАН, кол. 2, on. 1, д. 12, л. 23..

Среди собственно судных дел можно выделить три большие группы: дела по кабалам; дела о холопстве Там же, л. 62 об.; дела о «бое и бесчестье» и «изроне» (убытках, как правило, оцениваемых в денежном эквиваленте). Заметная группа дел, хотя и не столь существенная, -- иски о землевладении и землепользовании («земляной запашке»). Небольшая часть дел рассматривает случаи убийств. Именно эти категории дел относятся к сферам, в отношении которых законодательство наиболее хорошо разработано. В этом смысле сфера компетенции Судного приказа охватывает область кодифицированного и указного права.

Интересно сопоставление истцов и ответчиков в разбиравшихся приказом делах. Субъектами большинства судебных разбирательств были люди приблизительно равного статуса, чина или профессионального занятия. Присутствуют многочисленные тяжбы между детьми боярскими, уличанами (в том числе между представителями одной профессии, извозчиками или мясниками). Много лет судились друг с другом подьячие Собина Ярлыков и Будай Сар- таков. Небольшая группа дел относится к возбуждению «сильными людьми» (представителями семьи Годуновых, воеводой кн. В.И. Ростовским) исков в отношении новгородцев разных чинов Там же, л. 67 об..

Низшими инстанциями по отношению к новгородскому Судному приказу были новгородский Судный двор, где судил новгородский судья (назначенный из детей боярских) и новгородские судные старосты и целовальники (выборные посадские люди); суды губных старост в пятинах (сельские округа); суды в Заонежье (Оштинский стан, Дикая Лопь).

Высшей инстанцией по отношению к новгородскому Судному приказу были суды в московских приказах и Новгородской четверти. Из 1 737 судебных дел, рассмотренных в Великом Новгороде, 70 отправили в Москву. В отношении 49 дел есть общее указание на посылку их «к государю», 10 были посланы в Новгородскую четверть, 6 -- в Холопий приказ, 2 -- в Разбойный приказ и по одному делу к патриарху, в Судный приказ и в Разряд. В Москву отправляли дела о вывозе крестьян; о «лживленной» государевой грамоте; о посольских беглых людях; краденых монастырских деньгах; о крестьянах и крестьянском имуществе; об убийстве; о бое и грабеже; о разбое; о владении деревней; о служилых и заемных кабалах; третейское дело о земле; о воровстве; о беглых холопах; о бегстве стрельца; о нарушенном крестном целовании; по извету подьячего на подьячего; о таможенных росписях.

Касательно практики взаимоотношения новгородского Судного приказа с низшими инстанциями можно заключить следующее. Взаимоотношения с расправами губных старост в пятинах (равно как и с фиксацией ими кабальных сделок) примерно понятны -- в приказ на утверждение шли лишь дела, связанные с татьбой и душегубством. Связь с судом в пригородах (Копорье, Старая Русса, Ладога) не вполне ясна, равно как неясен и объём судебных компетенций воевод и осадных голов пригородов: архивы пригородов не сохранились. В новгородский Судный приказ из земских судов Заонежья шли на утверждение преимущественно дела по заёмным кабалам (и, что примечательно, по взысканию бескабальных, т.е. не документированных долгов), а также о спорном имуществе; гораздо меньше было исков о «бое и бесчестье». Однако наиболее продуктивно сравнение номенклатуры дел приказа с делами, разбиравшимися на новгородском Судном дворе. Здесь крайне важен второй комплекс источников -- книги записей судной пошлины 1610-х гг. (см. табл. 2).

Книги записи судной пошлины 1611--1615 гг. и архивные надписи на них