Советский конституционализм и практика его построения в условиях новых государственных и общественных реалий

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Советский конституционализм и практика его построения в условиях новых государственных и общественных реалий

Лясович Татьяна Георгиевна

доцент кафедры социально-экономических и

гуманитарных дисциплин

Ленинградского областного филиала

Санкт-Петербургского университета МВД России

кандидат юридических наук, доцент

Аннотация

В статье представлена авторская интерпретация советского конституционализма, его сущности и характерных черт. Автор, опираясь на нормы Конституции РСФСР 1918 г., анализирует опыт построения специфической конституционной модели в условиях формирования государства диктатуры пролетариата.

Ключевые слова: конституционализм; конституция; диктатура пролетариата; Конституция РСФСР 1918 г.; советская конституционная модель; права и свободы трудящихся, опыт построения советской государственности.

Soviet constitutionalism and practice of its construction in the context of new state and public realities

Tatyana G. Lyasovich, Cand. Sci. (Law), Associate Professor, Department of Socio-Economic and Humanitarian Disciplines, Leningrad Regional Branch, St. Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia

советский конституционализм диктатура пролетариат

Abstract

The paper is devoted to the author's interpretation of the Soviet constitutionalism, its essence and characteristics. Based on the norms of the 1918 Constitution of the RSFSR, the author, analyzes the experience of building a specific constitutional model in the conditions of formation of the state dictatorship of the proletariat.

Keywords: constitutionalism; constitution; dictatorship of the proletariat; 1918 Constitution of the RSFSR; Soviet constitutional model; rights and freedoms of workers, experience of building Soviet statehood.

Рассуждая о советском конституционализме и государственно-правовом опыте его построения в РСФСР в 1918 г., обратимся к дефиниции и сущностным характеристикам конституционализма как теоретико-правовой категории и рассмотрим его сквозь призму первой Конституции.

Опираясь на понятие конституционализма как «важнейшего института демократии и народоправства»1, данное О.Е. Кутафиным, констатируем, что оно включает в себя ряд компонентов:

ценности, приоритетно охраняемые государством и получившие закрепление в нормах Основного закона. К ним относятся, прежде всего, человек и совокупность его прав и свобод. Еще С.А. Котляревский указывал на то, что именно уважение к личности в рамках общегосударственной ценностной иерархии является неким определяющим критерием: «...Чем более в государственной политике запечатлелось это уважение, тем высшую ступень занимает данное государство на лестнице правовых организаций»2. И с этим постулатом невозможно не согласиться;

идеологическое многообразие, закрепленное в конституционных нормах;

регламентированное право собственности в его различных вариациях;

парламентаризм, олицетворяющий «единство законодательной и представительной власти» Крылов Б.С. Проблемы российского конституционализма: Кутафин О.Е. Российский конституционализм: рец. на кн. // Государство и право. 2009. № 6. С. 117. Котляревский С.А. Власть и право. Проблема правового государства. СПб., 2001. С. 297. Лукьянов А.И. Парламентаризм в России (вопросы истории, теории и практики). М., 2010. 304 с. Крылов Б.С. Проблемы российского конституционализма: Кутафин О.Е. Российский конституционализм: рец. на кн. // Государство и право. 2009. № 6. С. 117.;

верховенство закона;

«принцип разделения властей, положенный в основу всей государственно-правовой системы»4.

Проследим, как каждый из перечисленных компонентов конституционализма получил теоретическое обоснование в Конституции РСФСР 1918 г. и имелся ли опыт его практической реализации в Советском государстве в рассматриваемый период.

Анализ положений первой советской Конституции позволяет констатировать, что как таковые постулаты о приоритете личности и о ее правах и свободах в системе государственной и общественной иерархии отсутствовали. При этом в тексте Конституции РСФСР 1918 г. встречается множество упоминаний о «трудящихся массах», «союзе трудящихся классов», «рабочем населении» и их правах Конституция (Основной Закон) РСФСР (принята V Всероссийским Съездом Советов в заседании от 10.07.1918) // СУ РСФСР. 1918. № 51. Ст. 582.. Эти дефиниции указывают на приоритет коллективных форм жизнедеятельности трудящихся над индивидуальной формой. Это подчеркивалось и советской идеологией, в рамках которой «мы» звучало намного убедительнее, чем «я». Но тем не менее нельзя сказать, что конституционные нормы о правах и свободах граждан полностью отсутствовали: они были «разбросаны» по всему тексту Основного закона. Единый раздел, в котором бы был приведен исчерпывающий перечень прав и свобод граждан в РСФСР, отсутствовал. Однако из анализа положений Раздела I «Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа», и текста Конституции можно выделить первичное «базовое» право трудящихся в РСФСР -- право пролетариата на борьбу с эксплуататорами, а также право на установление диктатуры. Из этих прав органично вытекал и комплекс других прав -- право на беспощадное подавление эксплуататоров, право пролетариата на вооружение, право на разоружение имущих классов и пр. Эти права носили революционный характер и являлись отражением политической ситуации, в условиях которой строилось молодое Советское государство. Между тем в тексте Конституции упоминаются и другие «традиционные» права трудящихся: право на свободу совести (ст. 13), слова (ст. 14), собраний, союзов (ст. 15); право на бесплатное образование (ст. 17), право избирать и быть избранным в Советы (гл. 13), а также равноправие, независимо от расовой и национальной принадлежности (ст. 22). Однако принцип равноправия тут же ограничивался нормами ст. 23 о лишении прав отдельных категорий лиц, перечень которых давался в ст. 65 Конституции РСФСР 1918 г.

Принцип формального равенства граждан, провозглашенный в Конституции РСФСР 1918 г. как «всеобщая равная мера регуляции, свободы и справедливости», не являлся «всеобъемлющим, универсальным»6. Он не был практически распространен на все слои советского общества и касался исключительно правящего класса -- пролетариата. К тому же многие из перечисленных выше прав, закрепленных в Конституции РСФСР 1918 г., носили декларативный характер и на практике не реализовывались. К примеру, право на свободу совести «разбивалось» о марксистский постулат о религии «как опиуме для народа». Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви от 20 января (2 февраля) 1918 г. заложил основы атеизации общества и культивирования враждебного отношения к институту церкви и священнослужителям. Вскоре в РСФСР «правильнее» и «удобнее» стало считаться атеистом, чем верующим. Это подчеркивалось и политикой местных властей: храмы разграблялись и отдавались под клубы и конюшни, священников преследовали, терроризировали. Право на свободу печати также на практике «корректировалось» действовавшим с 27 октября (9 ноября) 1917 г. Декретом о печати, который прекратил существование оппозиционных советской власти изданий. И таких примеров можно привести множество. Говорить об истинном равенстве в РСФСР в 1918 г. не представляется возможным; советский конституционализм был лишен этого, по сути, основного компонента.

Вторым компонентом конституционализма, по О.Е. Кутафину, является идеологическое многообразие. Как уже отмечалось выше, в ст. 13 Конституции РСФСР в 1918 г. «де юре» закреплялась свобода совести, а в ст. 15 -- право на собрания, митинги, шествия и т.д. Однако на практике эти права не реализовывались. Поскольку основной задачей Конституции РСФСР 1918 г. являлось установление диктатуры пролетариата и подавление сопротивления свергнутых классов «эксплуататоров», об идеологическом многообразии речь не шла. Официально признавалась и считалась «правильной» лишь одна единственная идеология, в основу которой «была положена классовая теория государства, развитая и сформулированная К. Марксом, Ф. Энгельсом и многочисленными их последователями»7. Именно эта единственная «пролетарская» идеология официально имела право на существование. И именно эта идеология легла в основу создания как Советской республики, так и ее Конституции в 1918 г.

В то же время нельзя не отметить, что, говоря об идеологическом многообразии как составляющей конституционализма, О.Е. Кутафин все же соглашался с возможностью формирования единой общенародной идеологии как «вектора развития российского общества и... основы российской национальной идеи»8. Следуя логике ученого, заключим, что в 1917-1918 гг. большевики избрали логичную линию поведения, выстраивая единый идеологический базис советской государственности. Именно общая идеология в РСФСР -- СССР стала тем «цементом», который прочно на долгие годы зафиксировал общность советского строя, государственности, общества и сделал возможным единство советских людей.

Третьим компонентом конституционализма является закрепленное в Основном законе государства право собственности в его различных вариациях. По Конституции РСФСР 1918 г. отменялась частная собственность на землю (земельные фонды социализировались) (п. а ст. 3), на леса, недра, воды и сельскохозяйственные предприятия (п. б ст. 3). Объявлялась национализация наиболее важных отраслей промышленности, транспорта, банков. Таким образом, доминирующим видом собственности становилась государственная собственность. Частная собственность юридически сохранялась, однако круг ее объектов становился крайне узким. В нормах ст. 79 Конституции РСФСР 1918 г. подчеркивалось, что основной задачей органов советской власти в сложных условиях борьбы с эксплуататорскими классами становился поиск средств для обеспечения всех нужд молодого Советского государства, ради которого вполне допускалось и «вторжение в право частной собственности». Говорить о многообразии форм собственности в РСФСР 1918 г. не представляется возможным. Марченко М.Н. Правовое государство и гражданское общество (теоретико-правовое исследование). М.: Проспект, 2015. С. 368. Алексеев Н.Н. Идея государства. СПб., 2001. С. 335. Крылов Б.С. Указ. соч. С. 117.

Четвертым компонентом конституционализма является парламентаризм как специфическая система управления государством, в рамках которой парламент занимает главенствующее место. В Советском государстве в 1918 г. роль парламента выполнял Всероссийский съезд Советов (ст. 12, ст. 24 Конституции РСФСР), который являлся высшим представительным органом власти, наделенным и законотворческой инициативой. Помимо съезда Советов, широкими законодательными полномочиями были наделены Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет (ВЦИК) (ст. 32) и советское правительство -- Совет народных комиссаров (СНК), подчиненное ВЦИК. В рамках складывающейся конституционной советской модели принцип разделения властей не реализовывался; на высшем государственном уровне происходило смешение полномочий органов законодательной и исполнительной власти, и, следовательно, о классическом парламентаризме говорить не приходится.

Пятым компонентом конституционализма является верховенство закона. Основным законом Советской России являлась Конституция РСФСР 1918 г., принятая V Всероссийским съездом Советов. Она обладала высшей юридической силой, выступала в качестве приоритетного источника права и регулировала общественные отношения, связанные с выстраиванием «новой советской государственно-политической и правовой модели. Советское право вплоть до начала 1920-х гг. было представлено не только законами (среди которых центральное место занимала Конституция РСФСР 1918 г.), но и проявлениями юридического мышления пролетарских правоприменителей, революционного правосознания и революционной правовой культуры. В таких условиях «классическому» принципу верховенства закона противопоставлялся идеологический компонент -- «революционная целесообразность»: все решения о полезности или вредности для революции принимались на местах самими правоприменителями. Это стало характерным признаком советской правовой действительности в 1917 -- начала 1920-х гг.

И наконец, шестым компонентом конституционализма является принцип разделения властей. Как уже отмечалось выше, теория разделения властей не признавалась советскими теоретиками марксизма-ленинизма и провозглашалась «вредной и буржуазной». Соответственно, принцип разделения властей в Конституции РСФСР 1918 г. закрепления не получил в силу «полного и категорического непризнания теории разделения властей в ее классическом понимании»9 советским руководством. Равновесие между органами законодательной и исполнительной ветвями власти обеспечивалось существованием однопартийной системы и фактическим единством государственного и партийного механизмов. Сложилась конституционная советская модель социального контроля общественной и политической элиты.

Возможно ли говорить в такой ситуации о существовании конституционализма? И да, и нет. Рассуждая о конституционализме как теоретической доктрине, О.Е. Кутафин писал: «..Третий период его развития был прерван Октябрьской революцией 1917 г.»10. Таким образом, ученый фактически констатировал прерывание этого процесса на долгие 70 лет существования советской власти. И с этим невозможно не согласиться. В этом ракурсе представляется уместным говорить лишь о попытке создания в РСФСР в 1918 г. нетрадиционной конституционной модели советского типа.

В то же время, если рассматривать конституционализм как теоретическую доктрину, то будет вполне логично заключить, что конституционализм в советский период не только существовал, но и активно развивался, получив твердое теоретическое обоснование и практическую реализацию. Доказательством этому является само существование Основного закона РСФСР 1918 г., принятого путем демократической процедуры, а также принятие последующих советских конституций, в которых нашли отражение большинство сущностных характеристик конституционализма в его классическом понимании (кроме принципа разделения властей).

Конституция РСФСР 1918 г. явилась конституцией переходного периода: основы новой государственности еще только были заложены в сложных политических и Марченко М.Н. Указ. соч. С. 169. Крылов Б.С. Указ. соч. С. 117-118. социально-экономических условиях ожесточенного сопротивления «свергнутых эксплуататорских классов», в условиях Гражданской войны и военной иностранной интервенции. Поэтому сам факт принятия Конституции РСФСР 1918 г. был чрезвычайно важен, и он в какой-то мере легитимизировал процессы, происходящие в советском обществе и государстве. Советская Россия в 1918 г. была государством диктатуры пролетариата, построенное во имя всеобщего благоденствия и равенства.

В завершении хотелось бы процитировать слова С.М. Шахрая: «Конституция... -- это совесть... государства. В этом ее главный смысл и практическое значение»11. Конституция РСФСР 1918 г. была «совестью» молодой советской России -- государства, где фактически и идеологически сохранялось неравенство граждан, процветал произвол и нарушения прав. Потребовалось много времени, чтобы на смену революционной законности и идеологическим установкам целесообразности пришла идея социалистической законности, и была выстроена система советского правосудия. Говорить о построении классической конституционной модели в РСФСР в 1918 г. не представляется возможным. В то же время возможно говорить о попытках построения большевиками собственного конституционализма -- советского типа, исходя из идеологических установок о равенстве, справедливости и законности.

Библиография

1. Алексеев Н.Н. Идея государства. -- СПб., 2001. -- 368 с.

2. Котляревский С.А. Власть и право. Проблема правового государства. -- СПб., 2001. -- 368 с.

3. Крылов Б.С. Проблемы российского конституционализма: Кутафин О.Е. Российский конституционализм: рец. на кн. // Государство и право. -- 2009. -- № 6. -- С. 117-121.

4. Лукьянов А.И. Парламентаризм в России (вопросы истории, теории и практики). -- М., 2010. -- 304 с.

5. Марченко М.Н. Правовое государство и гражданское общество (теоретико-правовое исследование). -- М., Проспект, 2015. -- 648 с.

6. Шахрай С.М. Российский конституционализм: правовая доктрина и практическое воплощение // Вестник Московского университета. -- Серия 26: Государственный аудит. -- 2013. -- № 1. -- С. 15-23.

References

1. Alekseev N.N. Ideya gosudarstva [The idea of the state]. St. Petersburg; 2001 (In Russ.).

2. Kotlyarevskiy S.A. Vlast i pravo. Problema pravovogo gosudarstva [Power and Law. Problem of the rule of law]. St. Petersburg; 2001 (In Russ.).

3. Krylov BS. Problemy rossiyskogo konstitutsionalizma: Kutafin O.E. rossiyskiy konstitutsionalizm: rets. na kn. [Problems of Russian Constitutionalism: Kutafin O.E. Russian Constitutionalism: Book Review]. State and Law. 2009;6:117-121 (In Russ.).

4. Lukyanov A.I. Parlamentarizm v Rossii (voprosy istorii, teorii i praktiki) [Parliamentarism in Russia (questions of history, theory and practice)]. Moscow; 2010 (In Russ.).

5. Marchenko M.N. Pravovoe gosudarstvo i grazhdanskoe obshchestvo (teoretiko-pravovoe issledovanie) [Law state and civil society (theoretical and legal research)]. Moscow: Prospekt Publ.; 2015 (In Russ.).

6. Shakhrai S.M. Rossiyskiy konstitutsionalizm: pravovaya doktrina i prakticheskoe voploshchenie [Russian Constitutionalism: Legal Doctrine and Practical Implementation]. Moscow Universitet Bulletin. Series 26: State Audit. 2013;1:15-23 (In Russ.).

Размещено на Allbest.ru