Обвинительное заключение "ленинградского дела": контекст и анализ содержания

ИВАНОВ попирал малейшие проявления критики в среде комсомольских работников. Когда недовольство комсомольцев таким руководителем сделало неудобным дальнейшее нахождение его во главе ленинградской комсомольской организации, КУЗНЕЦОВ передвинул ИВАНОВА на партийную работу, и он некоторое время являлся секретарем Ленинградского горкома ВКП(б) по пропаганде, а затем оказался на работе в ЦК ВЛКСМ.

В свою очередь, и обвиняемый КАПУСТИН, подобно его сообщникам, использовал материалы, поступавшие на его приближенных, чтобы превратить их в послушных и покорных людей и опереться на них в борьбе, которую вела вражеская группа, против партии и ее ЦК.

Обвиняемый МИХЕЕВ, которого КАПУСТИН протащил на руководящую работу в партийный аппарат, в числе своих родственников имел кулаков, немецких пособников и лиц, арестовывавшихся органами советской власти, о чем поступил сигнал в Ленинградский горком ВКП(б). Однако КАПУСТИН, заинтересованный в сохранении МИХЕЕВА, замазал поступившие материалы, ознакомил с ними самого МИХЕЕВА и впоследствии вовлек его в преступления против партии и советского государства.

Подтвердив это на следствии, обвиняемый МИХЕЕВ показал:

«КАПУСТИН так же, как и ПОПКОВ, скрывал творимые мною преступления. Именно они, ПОПКОВ и КАПУСТИН, морально разложили меня, в результате чего я стал преступником».

Расставляя своих людей на ответственных постах, руководящие участники вражеской группы проводили через них подрывную работу в ленинградской организации.

Отвечая на вопрос следствия, -- в каких целях это делалось, -- обвиняемый КУЗНЕЦОВ показал:

«Я, ПОПКОВ, КАПУСТИН и ЛАЗУТИН окружали себя в Ленинграде беспринципными, политически скомпрометированными и имеющими темное прошлое людьми. Понимая, что нам известны их грехи, эти люди безропотно выполняли нашу волю, находились в зависимости от нас и служили опорой в проведении нами подрывной деятельности против партии и ее ЦК».

Следствие далее установило, что вражеской группой, с помощью КУЗНЕЦОВА, в тех же преступных целях расставлялись антипартийные люди в различных пунктах СССР, чтобы опереться и на них в борьбе против партии и ее ЦК.

Обвиняемый КУЗНЕЦОВ, признав, что антипартийные люди из числа его сообщников протаскивались на руководящую работу, помимо Ленинградской, и в некоторые другие области СССР, показал, что им предлагалось на новых местах заводить «ленинградские порядки», сколачивать вокруг себя надежных людей и опираться на них в проведении подрывной работы.

Обвиняемый КУЗНЕЦОВ относительно использования своих вражеских связей в других пунктах СССР показал:

«Намереваясь распространить через них свое влияние и в определенный момент получить во всех местах поддержку, я предлагал своим ставленникам держать со мной тесную связь и обо всем меня информировать».

Обвиняемый ТУРКО, при поддержке КУЗНЕЦОВА, оказался на руководящей партийной работе в Ярославской области, первым секретарем обкома ВКП(б). Он и на новом месте продолжал действовать теми же методами, что и в Ленинграде.

Обвиняемый ТУРКО об этом показал:

«Перед отъездом в Ярославль я был у КУЗНЕЦОВА в Москве. ...Перейдя, наконец, к моей предстоящей работе на новом месте, КУЗНЕЦОВ сказал, что в Ярославле я должен завести ленинградские порядки. Из этих слов я понял, что в Ярославле я должен прививать тот же стиль работы, который был принят нами в Ленинграде. Прибыв в Ярославль, я повел себя там как полновластный хозяин, стал зажимать критику и запугивать партийный актив».

Кроме ТУРКО, на руководящей партийной работе при поддержке КУЗНЕЦОВА и ПОПКОВА оказались и другие их приспешники: СОЛОВЬЕВ⁶², бывш[ий] председатель Ленинградского облисполкома -- первым секретарем Крымского обкома ВКП(б), КЕДРОВ⁶³, бывш[ий] секретарь Ленинградского горкома партии -- секретарем ЦК КП(б) Эстонии и ТАЛЮШ⁶⁴, бывш[ий] заведующий отделом Ленинградского обкома партии -- секретарем Саратовского обкома ВКП(б).

Допрошенные по делу КЕДРОВ, СОЛОВЬЕВ и ТАЛЮШ подтвердили, что они осуществляли антипартийную практику в партийном и советском аппарате Эстонской ССР, Крымской и Саратовской областей.

Обвиняемые КУЗНЕЦОВ, ПОПКОВ, КАПУСТИН, ЛАЗУТИН и их сообщники, кроме того, будучи великодержавными шовинистами, делали вражеские выпады против ЦК ВКП(б) и в своих преступных целях, для подрыва единства партии, помышляли о выделении из ВКП(б) Российской коммунистической партии. В секретари ЦК РКП(б) они прочили своего вожака -- КУЗНЕЦОВА.

Обвиняемый ЛАЗУТИН показал:

«Проявляя шовинистические настроения, КУЗНЕЦОВ, ПОПКОВ, КАПУСТИН и я клеветнически заявляли, что ЦК не проявляет должной заботы о РСФСР, уделяя больше внимания другим национальным республикам СССР».

Подтвердив показания ЛАЗУТИНА, обвиняемый ПОПКОВ показал:

«В сокровенных беседах мы клеветали на ЦК ВКП(б) и с вражеских позиций заявляли, что ЦК не защищает интересов Российской Федерации».

Обвиняемый КУЗНЕЦОВ по этому же вопросу показал:

«Мы неоднократно с вражеских позиций обсуждали вопрос о необходимости создания РКП(б) и о целесообразности перевода правительства РСФСР в Ленинград.

В сокровенных беседах между собой ПОПКОВ и КАПУСТИН называли меня будущим секретарем ЦК РКП(б), а я в душе уже ликовал и мысленно представлял себя руководителем коммунистов Российской Федерации».

Участники вражеской группы быстро спелись и нашли общий язык с бывшим председателем Совета Министров РСФСР РОДИОНОВЫМ, который также с ненавистью относился к ЦК ВКП(б) и советскому правительству.

Обвиняемый РОДИОНОВ в этой связи показал:

«Я был проникнут недовольством против ЦК ВКП(б) и советского правительства. Я придерживался враждебного убеждения, что ЦК ВКП(б) и советское правительство не проявляют якобы должного внимания и заботы в отношении РСФСР, ставя в привилегированное положение другие союзные республики и в этой связи носился с идеей создания ЦК РКП(б)».

Таким образом, следует считать установленным, что вредительско-подрывная работа в партии КУЗНЕЦОВА, ПОПКОВА, ВОЗНЕСЕНСКОГО, РОДИОНОВА, КАПУСТИНА, ЛАЗУТИНА и других обвиняемых по делу выразилась в расстановке антипартийных людей в различных пунктах СССР, используя для этого доверие тов. ЖДАНОВА; опираясь на таких антипартийных людей и имея в руках ленинградскую организацию, участники вражеской группа ставили своей целью взорвать партию изнутри и узурпировать партийную власть.

Следствием собран обстоятельный материал, с бесспорностью устанавливающий, что вражеская деятельность участников группы заключалась в политическом и моральном избиении честных коммунистов из числа руководящих работников ленинградской организации, которые подвергались травле, гонениям и преследованиям.

Обвиняемые КУЗНЕЦОВ, ПОПКОВ, КАПУСТИН и ЛАЗУТИН, опираясь на поддержку своих сообщников, расправлялись с каждым, кто осмелился против них выступать, и добивались изгнания неугодных им коммунистов из Ленинграда.

Секретарь Петродворцового райкома ВКП(б) СМИРНОВ в 1940-1941 гг. неоднократно выступал с разоблачением антипартийных действий КАПУСТИНА.

КАПУСТИН и КУЗНЕЦОВ по взаимному сговору, чтобы избавиться от СМИРНОВА, приняли решение удалить его с партийной работы, в связи с чем и передвинули его начальником Ленинградского Управления трудовых резервов.

В 1945 году заместители председателя Ленинградского облисполкома ЛАШИНА⁶⁵ и ДАНИЛИН⁶⁶ подали заявление в Обком ВКП(б) с указанием, что первый заместитель председателя Облисполкома САФОНОВ⁶⁷ пьянствует и ведет себя недостойно.

Заявление было рассмотрено на бюро Обкома ВКП(б), но наказали не САФОНОВА, а жаловавшихся на него ЛАШИНУ и ДАНИЛИНА, которые были сняты с работы. Факт расправы с ЛАШИНОЙ и ДАНИЛИНЫМ подтвердили в своих показаниях КУЗНЕЦОВ, СОЛОВЬЕВ, ЛАЗУТИН и ТУРКО.

Допрошенный по делу САФОНОВ признал, что с помощью СОЛОВЬЕВА и КУЗНЕЦОВА ему удалось увильнуть от ответственности, а ЛАШИНА и ДАНИЛИН, напротив, были наказаны и сняты с работы.

Травле и гонению подвергался также директор завода КОЖАРИНОВ⁶⁸. По признанию обвиняемого КАПУСТИНА, в 1947 году КОЖАРИНОВ был бы снят с работы, если бы не вмешательство из Москвы.

По показаниям обвиняемого КАПУСТИНА, неугодным ему и другим участникам вражеской группы оказался НИЛОВ⁶⁹, бывший секретарь Приморского райкома ВКП(б). Не нашлось ему места в Ленинграде, показывает КАПУСТИН, после того как он проявил критическое отношение к деятельности бывших ленинградских руководителей.

Заигрывая с ленинградцами, чтобы подладиться к ним и укрепить свое положение, в интересах проведения подрывной работы, участники вражеской группы льстиво твердили об исключительных достоинствах ленинградских работников, называли их деятелями особого склада, утверждали, что у них-де есть чему поучиться представителям других районов страны и призывали даже для изучения их «опыта» к паломничеству в Ленинград.

По личному признанию обвиняемого КУЗНЕЦОВА, чтобы задобрить и привязать к себе партийных и советских работников Ленинграда, в 1940 году и позже практиковалось незаконное премирование секретарей райкомов партии и председателей исполкомов.

В курортных местах, на побережье Финского залива появились охотничьи угодья и множество дач, где происходили коллективные пьянки, способствовавшие морально-бытовому разложению руководящих работников города и области. Такие же пьянки происходили и в доме отдыха обкома ВКП(б) на Каменном острове, в Ленинграде, а также на квартире и на даче КУЗНЕЦОВА.

КУЗНЕЦОВ относительно этих сборищ показал:

«Бывало, кое-кто из моих приближенных напивался там до положения риз и без посторонней помощи не мог передвигаться. Дело порой доходило до потасовок не без участия жен, ввязывавшихся в драки, чтобы разнять не в меру разбушевавшихся мужей. Причем все это происходило на глазах обслуживающего персонала.

Такие же “увеселения” имели место и на дачах Ленсовета и Облсовета».

Обвиняемый МИХЕЕВ, подвизавшийся по указке ПОПКОВА и КУЗНЕЦОВА в роли устроителя для них этих «увеселений», показал:

«Расходы по даче также стали в копеечку государству... Жены ответственных работников, заранее придумывая меню, изощрялись в ассортиментах вин, коньяков, ликеров, изысканных блюд и деликатесов. Каждая из них, стараясь друг перед другом козырнуть тонкостью своего вкуса, составляли такие заказы, которые ставили нас, хозяйственников, в тупик, так как многое из того, что заказывалось, в Ленинграде нельзя было достать».

По показаниям обвиняемого МИХЕЕВА, подтвержденным документальными данными, только в 1947 году на питание семьи ПОПКОВА, его родственников и приживалок было израсходовано свыше полумиллиона рублей за счет государства.

Обкрадывая государство, за его счет, обвиняемые ПОПКОВ и КУЗНЕЦОВ задабривали верных и угодных им работников ленинградской организации вещевыми и продуктовыми посылками и даже направили в 1945 году посланца в Германию для приобретения и там ценного имущества.

Допрошенный в этой связи СОЛОВЬЕВ показал;

«.На квартиры наших единомышленников систематически доставлялись ценные посылки, состоявшие из изделий ленинградской промышленности.

В конце воины ПОПКОВ направил в Германию бывшего заместителя председателя Ленгорплана ЗИНОВЬЕВА, который привез в Ленинград 14 вагонов всевозможного имущества. Это имущество было поделено между руководящими ленинградскими работниками».

Допрошенный по делу ЛЕВИН, бывш[ий] секретарь Ленинградского горкома ВКП(б), в свою очередь, показал:

«В артели “Ленэмальер” КАПУСТИН обманным путем, якобы для нужд Ленинградского горкома ВКП(б), взял выставочный, художественно отделанный серебряный кубок стоимостью в 48 тысяч рублей, залил его вином и вручил в качестве подарка в день рождения ПОПКОВУ».

Письмом от 21 июля 1949 года Управление промкооперации при Ленгорисполкоме уведомило ПОПКОВА, что изготовленный артелью и поднесенный ему в день рождения КАПУСТИНЫМ серебряный кубок не оплачен и, вместе с блюдом, оценивается в 48 тысяч рублей. В письме ПОПКОВУ было предложено возвратить сей «дар» по принадлежности, артели, чего он, однако, не сделал.

Документально установлено, что вконец разложившиеся ПОПКОВ, КУЗНЕЦОВ и ЛАЗУТИН, злоупотребляя служебным положением, чтобы пожить повольготнее и поживиться на государственный счет, на протяжении ряда лет противозаконно пользовались не по назначению, для личных нужд, финансовыми средствами из бюджета Ленинграда.

Ревизией, произведенной Министерством финансов СССР, обнаружено, что денежные средства по статье так называемых «прочих расходов» в бюджете Ленгорисполкома, возглавлявшегося ПОПКОВЫМ, а затем ЛАЗУТИНЫМ, расходовались бесконтрольно, под предлогом «секретности» производимых затрат, а в действительности на коллективные выпивки, меблировку своих квартир и на покупку друг другу подарков. Таким образом, участники группы подрывников без зазрения совести запускали руку в карман государства.

Пьянство, поощрявшееся ПОПКОВЫМ и КУЗНЕЦОВЫМ, приняло такие размеры, что даже в день первомайской демонстрации в 1946 году в буфете при Центральной трибуне было распито свыше 170 бутылок вина и водки.

Обвиняемый ПОПКОВ, подтвердив материалы ревизии, произведенной Министерством финансов СССР, показал:

«Еще до моего прихода в 1938 году на работу в Ленинградский Совет депутатов трудящихся КУЗНЕЦОВ уже наложил руку на средства, которые выделялись по бюджету Ленинграда и Ленинградской области по статье «прочие расходы», строго засекретил их целевое назначение и, прикрываясь этим, а также пользуясь [тем], что расход указанных средств не подвергался ревизии, тратил их по своему усмотрению.

Став в 1939 году председателем Ленгорсовета, я тоже прильнул к этому источнику обогащения, приняв деятельное участие в распределении этих средств на наши личные нужды. Не отставали и другие наши сообщники, в частности, СОЛОВЬЕВ и ЛАЗУТИН.

Нанесенный за время моей работы председателем Ленгорсовета, а затем секретарем горкома и обкома ВКП(б) ущерб государству превышает 30 миллионов рублей».

Аналогичные предыдущим дали показания обвиняемые ЛАЗУТИН, КАПУСТИН и МИХЕЕВ.

Прикидываясь заботливыми руководителями, якобы постоянно хлопочущими о нуждах ленинградцев, обвиняемые КУЗНЕЦОВ, ПОПКОВ и КАПУСТИН в действительности обкрадывали их.

В период войны, в 1942 году ПОПКОВ, КУЗНЕЦОВ и КАПУСТИН через обвиняемого МИХЕЕВА, невзирая на чрезвычайно трудное положение со снабжением населения Ленинграда, блокированного немецкими войсками, неоднократно отправляли из города большое количество остродефицитных продуктов питания и промтоваров своим семьям и семьям своих сообщников, эвакуированным в гг. Челябинск и Троицк.

ПОПКОВ, КУЗНЕЦОВ и их прихлебатели так низко пали, что урывали продукты у голодающего населения осажденного Ленинграда и тайно, под видом «спецгрузов» Ленинградского обкома ВКП(б) целыми вагонами вывозили своим родственникам, находившимся в глубоком тылу.

Обвиняемый МИХЕЕВ показал:

«Используя свое служебное положение, КУЗНЕЦОВ, КАПУСТИН, ПОПКОВ, СОЛОВЬЕВ, я и другие участники нашей вражеской группы летом 1942 года отправили из блокированного

Ленинграда для своих семей пять грузовых пятитонных автомашин с продуктами питания и товарами широкого потребления.

Подобно ворам с большой дороги, мы ночью, втайне от населения города, вывезли под видом “спецгрузов” Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) такие продукты, как белую муку, сахар, крупы, шоколад к другие кондитерские изделия».

Однако этим дело не ограничилось, и вскоре была снаряжена новая экспедиция с посылками семьям. Об этом обвиняемый МИХЕЕВ показал:

«Вторичная отправка, примерно такого же ассортимента продуктов питания и промышленных товаров, состоялась по указанию КУЗНЕЦОВА и КАПУСТИНА в сентябре 1942 года. В этот раз мы урвали у голодавшего населения Ленинграда гораздо большее количество продовольствия, взяв его со складов Леноблпотребсоюза.

Мы нагрузили продовольствием и промтоварами несколько вагонов и опять как “спецгруз” вывезли все это по железной дороге в гг. Челябинск и Троицк».

Показания МИХЕЕВА подтвердили обвиняемый ЛАЗУТИН, а такие допрошенный по делу ЗЛОБИН⁷⁰, сопровождавший вагоны с продовольствием и промтоварами в гг. Челябинск и Троицк.

Таким образом, следует считать установленным, что участники раскрытой в Ленинграде вражеской группы проводили подрывную работу, выразившуюся в политическом и моральном избиении честных коммунистов в руководящем составе ленинградской организации и смещении их с занимаемых постов, замене их политически разложившимися, антипартийными и антигосударственными людьми с целью навязать ленинградской организации в качестве ее руководителей разложившихся людей, пьяниц и воров, обкрадывавших партию и государство, и сделать ленинградскую организацию вполне послушной и угодной им.

Имеющиеся в распоряжении следствия материалы устанавливают, что обвиняемые КУЗНЕЦОВ, ПОПКОВ, КАПУСТИН и ЛАЗУТИН, через бывшего председателя Госплана СССР обвиняемого ВОЗНЕСЕНСКОГО нарушали государственные планы и снижали темпы развития народного хозяйства страны, подрывали государственную дисциплину, срывали выполнение решений и указаний ЦК ВКП(б) и Совета Министров СССР относительно развития экономики Ленинграда и Ленинградской области.

Прикрываясь фальшивой маской рачительных хозяев и демагогически заигрывая с ленинградской организацией, они не брезговали ничем, лишь бы обойти советские законы и хищнически урвать побольше от государства.

Характеризуя подрывную деятельность своих сообщников КУЗНЕЦОВА, ПОПКОВА и КАПУСТИНА, обвиняемый ВОЗНЕСЕНСКИЙ показал:

«Являясь чуждыми для партии людьми, они видели смысл только в том, чтобы содрать побольше с государства и полегче пожить за государственный счет. Они привыкли к вольности, им не нравилась крепкая дисциплина в партии.

Как хищники и мародеры КУЗНЕЦОВ, ПОПКОВ, КАПУСТИН и их сообщники искали ходы-выходы, чтобы обойти советские законы, найти лазейку, через которую подобраться к государственному добру».

В осуществление своих вражеских замыслов, в интересах сообщников и рассчитывая на них, ВОЗНЕСЕНСКИЙ, а также РОДИОНОВ, первый, как председатель Госплана СССР, а второй, как председатель Совета Министров РСФСР, действовали в обход и вопреки решениям ЦК ВКП(б) и правительства, отрывали материальные и финансовые средства от других областей и обращали их на преимущественное развитие промышленности и городского хозяйства Ленинграда и Ленинградской области. Тем самым, они наносили ущерб экономическим интересам советского государства.

Обвиняемый КУЗНЕЦОВ, касаясь своей преступной связи с обвиняемым ВОЗНЕСЕНСКИМ, показал:

«Я и ПОПКОВ еще с довоенного времени по разным ленинградским делам связывались с ВОЗНЕСЕНСКИМ, минуя ЦК, и получали от него постоянную поддержку.

Противопоставляя себя Совету Министров СССР, ВОЗНЕСЕНСКИЙ самовольно выделял нам дополнительные средства и материальный фонд. Не было случая, чтобы ВОЗНЕСЕНСКИЙ в чем-либо отказал нам».

Спрошенный об этом обстоятельстве, обвиняемый ПОПКОВ показал:

«На протяжении многих лет, еще с довоенного времени, ВОЗНЕСЕНСКИЙ оказывал нам, ленинградцам, во всем поддержку. Практика наших взаимоотношении с ВОЗНЕСЕНСКИМ приучила нас считать его шефом».

Признав свою преступную связь с вражеской группой, существовавшей в Ленинграде, обвиняемый ВОЗНЕСЕНСКИЙ показал:

«Весь период моей работы на посту председателя Госплана СССР я поддерживал порочную систему привилегированного снабжения Ленинграда... за счет других областей и союзных министерств, используя такие источники как нераспределенные ресурсы, новые ресурсы, возникшие в результате перевыполнения плана отдельными предприятиями, а также случайные запасы, обнаруживавшиеся во время и после войны.

Потакая ленинградцам, я при составлении годовых планов увеличивал им цифры капиталовложений, за которыми соответственно возрастали материальные фонды, подкармливал ленинградцев подачками, выделяя для них дополнительно металл, уголь, лес и другие строительные материалы».

По личному признанию обвиняемого ВОЗНЕСЕНСКОГО, он самовластно, без ведома правительства, предоставил в распоряжение обвиняемых ПОПКОВА и ЛАЗУТИНА, сверх государственных фондов, из нераспределенных резервов в 1944 году -- уголь, в 1945 году -- сутунку⁷¹, а в 1946 году -- лес и битум.

Кроме того, ублажая своих единомышленников и заключая с ними тайные закулисные сделки, действуя за спиной Совета Министров СССР, обвиняемый ВОЗНЕСЕНСКИЙ незаконно перераспределял лимиты капиталовложений. В середине года он переводил средства с жилищного на коммунальное строительство и в 1946 году, например, своей властью снял лимиты с отстающих строек в Ленинграде и перевел на другие. В результате, чтобы покрыть своих сообщников, обвиняемый ВОЗНЕСЕНСКИЙ создавал ложную картину общего выполнения плана по строительству, хотя за этим скрывалось невыполнение плана на ряде строек в Ленинграде.

В послевоенный период ВОЗНЕСЕНСКИЙ, кроме того, самоуправно разрешал ПОПКОВУ, КАПУСТИНУ и ЛАЗУТИНУ использовать средства, поступавшие в доход от эксплуатации жилищного фонда, только на ремонт жилищного хозяйства, освободив их от обязанности строить за этот счет новые дома⁷².

Не менее усердно, чем ВОЗНЕСЕНСКИЙ, угождал своим соучастникам по подрывной работе и обвиняемый РОДИОНОВ.

Он показал:

«Моя преступная связь с этими зарвавшимися людьми зашла так далеко, что в угоду им я не останавливался даже перед игнорированием решений советского правительства, как это было, в частности, по вопросу развития промышленности Ленинграда.

Я самочинно оказывал помощь ленинградцам. Для Ленинграда особым порядком включались в бюджет статьи расходов, которые не предусматривались в бюджетах других городов и областей».

Оторвавшись от партии и пренебрегая интересами советского народа, обвиняемый ВОЗНЕСЕНСКИЙ насаждал в Госплане СССР семейственность, круговую поруку и поощрял нечестный подход к выполнению важнейшей государственной задачи по планированию народного хозяйства страны. Он выгораживал и потакал преступным элементам, оказавшимся, при его поддержке, на государственной плановой работе и, подобно ему, жонглировавших цифрами и вводивших в заблуждение правительственные органы.

Проделки опекаемых им проходимцев, подрывавших основы государственного планирования, он брал под свою защиту.

ВОЗНЕСЕНСКИЙ запутал планирование, а когда Советом Министров СССР было вскрыто осуществленное им занижение плана производства на первый квартал 1949 года, он пустился на обман правительства, всячески изворачивался и выгораживал себя путем нечестных комбинаций с цифровым материалом.

Подтвердив это обстоятельство, обвиняемый ВОЗНЕСЕНСКИЙ показал:

«Мое антигосударственное отношение к руководству Госпланом СССР привело к тому, что в случае обнаружения дефектов в его работе я старался замазать свои упущения, лез напролом, защищая себя всячески нечестными аргументами. Я преступно считал, что в Госплане СССР могу сам все сделать, без правительства.

После того, как обнаружилось, что по моей вине народно-хозяйственный план первого квартала 1949 года оказался заниженным, я сжульничал и ухватился за возможность произвести комбинацию с цифрами».

Кроме того, обвиняемый ВОЗНЕСЕНСКИЙ преступно нарушал установленный правительством порядок хранения секретных материалов, в результате чего в Госплане было утрачено значительное число документов, составляющих государственную тайну СССР. Лица, виновные в утрате секретных документов, были разоблачены и осуждены Военной Коллегией Верховного Суда СССР.

В 1949 году в Ленинграде РОДИОНОВЫМ и ПОПКОВЫМ, при участии КАПУСТИНА и ЛАЗУТИНА, без ведома и разрешения ЦК ВКП(б) и правительства, была проведена Всесоюзная оптовая ярмарка, с привлечением к участию в ней торговых организаций краев и областей РСФСР, а также представителей торговых организаций всех союзных республик.

Преступные действия обвиняемых РОДИОНОВА и ПОПКОВА, самовольно и незаконно организовавших ярмарку в Ленинграде, привели к разбазариванию государственных товарных фондов, а также причинили крупный материальный ущерб в связи с большими и неоправданными затратами государственных средств на организацию ярмарки и на переезд ее участников из отдаленных местностей в Ленинград, и обратно.

Наряду с этим, как установлено, в результате вражеских действий обвиняемых ПОПКОВА, КУЗНЕЦОВА и КАПУСТИНА в 1940 году было сорвано выполнение дополнительного плана изготовления запасных частей к тракторам, утвержденного правительством для предприятий Ленинграда.

Они же в последующие годы, поступаясь интересами советского государства, под различными предлогами освобождали ленинградские предприятия от других заданий, связанных с удовлетворением хозяйственных нужд страны.

Обвиняемые ПОПКОВ, КУЗНЕЦОВ и КАПУСТИН саботировали выполнение постановления Государственного Комитета Обороны о мобилизации специалистов на восстановление предприятий электротехнической и машиностроительной промышленности гор. Ленинграда с тем, чтобы удержать этих специалистов в местной промышленности.

В нарушение установок партии и правительства и в обход государственного плана, в ленинградской промышленности обвиняемыми КУЗНЕЦОВЫМ, ПОПКОВЫМ и их сообщниками осуществлялась линия на предпочтительное развитие производства предметов широкого потребления. В то же время не выполнялись планы по военному судостроению, турбостроению для миноносцев и трелевочным тракторам, предназначавшимся для нужд общесоюзной лесной промышленности.

Обвиняемый КУЗНЕЦОВ дезорганизовывал работу промышленности, самовольно передавая часть заказов, предусмотренных государственным народно-хозяйственным планом, с отстающих на передовые предприятия, чем создавал видимость благополучия с промышленным производством⁷³ в Ленинграде.

Обвиняемый ПОПКОВ, в свою очередь, в подрывной деятельности прибегал к очковтирательству и обману государства, предприняв попытку, встретившую, однако, сопротивление со стороны директоров ленинградских предприятий, покрыть невыполнение плана в январе 1948 года за счет продукции, выпущенной в начале февраля того же года.

КУЗНЕЦОВЫМ, ПОПКОВЫМ, ЛАЗУТИНЫМ и другими участниками вражеской группы нарушалось решение директивных органов о запрещении строительства новых и расширения действующих в Ленинграде предприятий до создания местной топливно-энергетической базы, и предпринимались попытки ревизии решения этих органов о генеральном плане реконструкции города.

Обвиняемый КУЗНЕЦОВ открыто выступал против решения Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) об обязательных поставках государству зерна, мяса, молока и других сельскохозяйственных продуктов, нагло заявляя, что это решение не учитывает якобы местных особенностей Ленинградской области. Следуя этим антигосударственным установкам, обвиняемый ПОПКОВ составил и направил в Совет Министров СССР письмо о том, чтобы с колхозов Ленинградской области поставки взимались не с площади, закрепленной за колхозами, как это предусмотрено законом, а с засеянной площади⁷⁴.

Таким образом, следует считать установленным, что обвиняемые по настоящему делу проводили подрывную работу в государственных органах, нарушали государственные планы, снижали темпы развития народного хозяйства страны и дезорганизовывали распределение материальных фондов между организациями.

На основании изложенного, --

1. КУЗНЕЦОВ Алексей Александрович, 1905 года рождения, уроженец гор. Боровичи Новгородской области, русский, состоял в ВКП(б) с 1925 года, бывш[ий] секретарь Ленинградского областного и городского комитетов ВКП(б), затем -- секретарь ЦК ВКП(б), до ареста -- слушатель курсов переподготовки политсостава при Военно-Политической Академии имени Ленина,

2. ПОПКОВ Петр Сергеевич, 1903 года рождения, уроженец Владимирской области, русский, состоял в ВКП(б) с 1925 года, бывш[ий] секретарь Ленинградского областного и городского комитетов ВКП(б), до ареста -- аспирант Академии общественных наук при ЦК ВКП(б),

3. ВРЗНЕСЕНСКИЙ Николай Алексеевич, 1903 года рождения, уроженец гор. Чернь Тульской области, русский, происходит из семьи владельца сапожной мастерской, состоял в ВКП(б) с 1919 года, бывш[ий] председатель Госплана СССР, снят с работы,

4. КАПУСТИН Яков Федорович, 1904 года рождения, уроженец Калининской области, русский, состоял в ВКП(б) с 1927 года, бывш[ий] секретарь Ленинградского горкома ВКП(б); до ареста -- слушатель курсов при Высшей партийной школе ЦК ВКП(б),

5. ЛАЗУТИН Петр Георгиевич, 1905 года рождения, уроженец гор. Петропавловска Казахской ССР, русский, отец -- эсер, состоял в ВКП(б) с 1925 года, бывш[ий] председатель исполкома Ленинградского городского совета депутатов трудящихся,

6. РОДИОНОВ Михаил Иванович, 1907 года рождения, уроженец Горьковской области, русский, происходит из семьи кулака, состоял в ВКП(б) с 1929 года, бывш[ий] председатель Совета Министров РСФСР, до ареста -- аспирант Академии общественных наук при ЦК ВКП(б),

7. ТУРКО Иосиф Михайлович, 1908 года рождения, уроженец гор. Константиновки (Донбасс), белорус, состоял в ВКП(б) с 1936 года, бывш[ий] второй секретарь Ленинградского обкома партии, затем -- секретарь Ярославского обкома ВКП(б), до ареста -- заместитель председателя Владимирского облисполкома,

8. ЗАКРЖЕВСКАЯ Таисия Владимировна, 1908 года рождения, уроженка гор. Ленинграда, русская, состояла в ВКП(б) с 1930 года, из партии исключена, бывш[ая] заведующая отделом партийных, профсоюзных и комсомольских органов Ленинградского обкома ВКП(б) и

9. МИХЕЕВ Филипп Егорович, 1902 года рождения, уроженец Калининской области, русский, состоял в ВКП(б) с 1926 гола, бывш[ий] управляющий делами Ленинградского обкома и горкома ВКП(б)

ОБВИНЯЮТСЯ:

I. во вредительско-подрывной работе в партии, выразившейся:

а)в насаждении недовольства в ленинградской организации в отношении ЦК ВКП(б); в обмане и сокрытии фактов и документов с целью отрыва ленинградской организации от ЦК ВКП(б) и в намерении превратить ленинградскую организацию в свою опору для борьбы с партией и ее ЦК, как это делали зиновьевцы;

б)в расстановке антипартийных людей в различных пунктах СССР, от Ленинграда и до Крыма, от Прибалтики и до Волги, с использованием для этого доверия тов. ЖДАНОВА, и, опираясь на таких антипартийных людей, имея в руках ленинградскую организацию, ставили своей целью взорвать партию изнутри и узурпировать партийную власть;

в)в политическом и моральном избиении честных коммунистов в руководящем составе ленинградской организации и смещении их с занимаемых постов, замене их политически разложившимися, антипартийными и антигосударственными людьми с целью навязать ленинградской организации в качестве ее руководителей разложившихся людей -- пьяниц и воров, обкрадывавших партию и государство, и сделать ленинградскую организацию вполне послушной и угодной им;

II. во вредительско-подрывной работе в государственных органах, выразившейся:

а)в нарушении, через бывшего председателя Госплана СССР ВОЗНЕСЕНСКОГО, государственных планов и снижении темпов развития народного хозяйства страны;

б)в дезорганизации, через бывшего председателя Госплана СССР ВОЗНЕСЕНСКОГО, распределения материальных фондов между организациями и передаче в преступных целях этих фондов, за счет других ведомств и областей, тем организациям, в которых у руководства находились свои люди, -- то есть в совершении преступлений, предусмотренных ст. 58-1 «а», 58-7 и 58-11 УК РСФСР.

В соответствии со статьей 208 Уголовно-процессуального Кодекса РСФСР обвиняемые по настоящему делу подлежат преданию суду Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР.

Дела в отношении СОЛОВЬЕВА Н. В., ВЕРБИЦКОГО А. Д., БАДАЕВА Г. Ф., ЛЕВИНА П. И., ВОЗНЕСЕНСКОГО А. А., ВОЗНЕСЕНСКОЙ М. А., КЕДРОВА Г. Т., НИКИТИНА М. П., ТАЛЮША П. Т., ИВАНОВА В. П., БОЯРА Э. П., САФОНОВА М. И., ГАЛКИНА В. П., ТИХОНОВА А. Я., ЗЛОБИНА П. С. ⁷⁵ и СИЗОВА К. М. выделены в особое производство, а часть из них рассмотрены и обвиняемые осуждены.

Настоящее обвинительное заключение составлено в гор. Москве

«<26>»⁷⁶ сентября 1950 года.

СТАРШИЙ ПОМОЩНИК ГЛАВНОГО ВОЕННОГО ПРОКУРОРА Генерал-майор юстиции НИКОЛАЕВ⁷⁷<Николаев>

US Library of Congress, Dmitrii Antonovich Voikogonov Papers, Box 3 (Reel 2),

Folder 14, pp. 0-37, 162-165, 169, 172.

Копия. Машинопись.

Примечания

1 В документах, доступных исследователям в настоящее время, термин «ленинградское дело» впервые употреблен в сопроводительной записке, направленной В. С. Абакумовым И. В. Сталину 18 января 1950 г.: Центральный архив Федеральной службы безопасности Российской Федерации (далее -- ТТА ФСБ РФ). Ф. 4ос. Оп. 8. Д. 14. Л. 3. -- Опубликовано в: Лубянка. Сталин и МГБ СССР. Март 1946 -- март 1953: документы высших органов партийной и государственной власти. М., 2007. С. 302. -- Можно полагать, что к этому времени такое обозначение «дела» уже многократно использовалось в переписке между Министерством госбезопасности (далее -- МГБ) и руководством страны.

2 XVIII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б). 10--21 марта 1939 г. Стенографический отчет. М., 1939. С. 16, 26.

3 Единственное исключение -- неудачная попытка обвинить Я. Ф. Капустина в шпионаже на английскую разведку из-за того, что он с 1935 по 1936 г. стажировался в Манчестере на промышленном предприятии «Метрополитен Викерс». Позже это обвинение было смягчено и изменено на «недостойное поведение» во время стажировки.

4 Абакумов Виктор Семенович (1908--1954) -- с 1946 по 1951 г. -- министр государственной безопасности СССР.

5 См. об этом: Хрущев Н. С. Воспоминания. М., 2016. Т. 2. С. 26-27; Микоян А. И. Так было. Размышления о минувшем. М., 1999. С. 567-568; Чуев Ф. Молотов: Полудержавный властелин. М., 2000. С. 508-510, 531.

6 Подробный анализ таких публикаций см. в: Амосова А. А., Бранденбергер Д. Новейшие подходы к интерпретации «Ленинградского дела» конца 1940-х -- начала 1950-х годов в российских научно-популярных изданиях // Новейшая история России. 2017. № 1 (18). С. 94-112.

7 Путинцев Арсений Васильевич (1917--?) -- в 1949-1951 гг. -- помощник начальника следственной части по особо важным делам МГБ СССР.

8 Броверман Яков Михайлович (1908-?) -- в 1946-1951 гг. -- заместитель начальника секретариата МГБ СССР.

9 Российский государственный архив новейшей истории (далее -- РГАНИ). Ф. 6. Оп. 19. Д. 42. Л. 75.

10 Помимо избиений и других форм пыток, следователи иногда обещали заключенным смягчение наказания в обмен на признание вины; в других случаях убеждали, что обязанностью допрашиваемого как члена партии является поддержка обвинения (Там же. Л. 76).

11 Там же. Л. 76-77.

12 Там же. Л. 78. -- И. М. Турко описал то, как Путинцев заставил его подписать такой протокол: «Путинцев вызвал меня и предложил подписать заранее составленный им протокол моего допроса... Я отказался подписать этот протокол, тогда Путинцев меня избил и бросил в карцер. В результате такого бесчеловечного обращения со мной, систематических избиений, применения карцера, лишения сна, я потерял способность к сопротивлению и подписал все, что мне предлагал следователь» (Государственный архив Российской Федерации (далее -- ГАРФ). Ф. 8131. Оп. 32. Д. 3289. Л. 52).

13 В данном случае авторы более скептически относятся к достоверности информации из протоколов допросов, чем некоторые другие исследователи. См., напр.: Дюков А. Р. К вопросу о допустимости использования следственных показаний, полученных органами ОГПУ -- НКВД // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. 2018. № 3 (47). С. 74-89.

14 Кузнецов Алексей Александрович (1905--1950) -- родился в Боровичах, Новгородской губернии. Находился на комсомольской работе (1924--1932); инструктор Ленинградского горкома (далее -- ЛГК) ВКП(б), второй секретарь Смольнинского райкома ВКП(б), первый секретарь Дзержинского райкома ВКП(б) (1932--1937), второй секретарь Ленинградского обкома (далее -- ЛОК) ВКП(б) (1937-1938), второй секретарь ЛГК ВКП(б) (1938-1945), первый секретарь ЛГК и ЛОК ВКП(б) (1945-1946). С марта 1946 по январь 1949 г. -- секретарь ЦК ВКП(б), член Оргбюро ЦК ВКП(б). С апреля 1946 по июль 1948 г. -- начальник Управления кадров ЦК ВКП(б). В годы Великой Отечественной войны -- член Военных советов Северного и Ленинградского фронтов, Краснознаменного Балтийского флота (далее -- КБФ), член Военного совета 2-й ударной армии Волховского фронта. Арестован 13 августа 1949 г. 30 сентября 1950 г. приговорен Военной коллегией Верховного суда СССР (далее -- ВКВС) к высшей мере наказания (далее -- ВМН). Расстрелян 1 октября 1950 г. Реабилитирован.

15 Родионов Михаил Иванович (1907-1950) -- 3-й секретарь Горьковского обкома (далее -- ОК) ВКП(б) (1938-1939), председатель исполкома Горьковского областного совета (19391940), 1-й секретарь Горьковского областного комитета (далее -- ОК) ВКП(б) (1940-1946), председатель Совета министров (далее -- СМ) РСФСР (1946-1949); 30 сентября приговорен ВКВС к ВМН. Расстрелян 1 октября 1950 г. Реабилитирован.

16 Попков Петр Сергеевич (1903-1950) -- родился во Владимирской губернии. Ответственный секретарь Владимирского волостного комитета РКСМ (1925-1926); окончил Ленинградский институт инженеров коммунального строительства (1937); председатель исполкома райсовета Ленинского района г. Ленинграда (1937-1938), председатель Ленгорисполкома, член бюро ЛГК ВКП(б) (1939-1946), один из организаторов обороны Ленинграда; первый секретарь ЛГК и ЛОК ВКП(б) (1946-1949). Арестован 13 августа 1949 г. 30 сентября 1950 г. приговорен ВКВС к ВМН. Расстрелян 1 октября 1950 г. Реабилитирован.

17 Текст постановления см. в: Российский государственный архив социально-политической истории (далее -- РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 3. Д. 1074. Л. 35-36. -- Опубликовано в: Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет Министров СССР. 1945-1953. М., 2002. С. 66-68.

18 Приводится по: Болдовский К. А. Падение «блокадных секретарей». Партаппарат Ленинграда до и после «ленинградского дела». СПб., 2018. С. 220-248.

19 Текст доклада Маленков забрал с собой в Москву. Как следует из пометок на архивных делах, этот текст был изъят Маленковым в 1957 г. и не возвращен в архив: РГАСПИ. Ф. 83. Оп. 1. Д. 13. Л. 103.

20 Капустин Яков Федорович (1904-1950) -- окончил Ленинградский индустриальный институт (1934); 1-й секретарь Кировского районного комитета (далее -- РК) ВКП(б) (19391940), секретарь ЛГК ВКП(б) (1940-1949); уполномоченный ГКО по эвакуации промышленности Ленинграда. Арестован 13 августа 1949 г. 30 сентября 1950 г. приговорен ВКВС к ВМН. Расстрелян 1 октября 1950 г. Реабилитирован.

21 О. В. Хлевнюк и Й. Горлицкий считают, что основная причина снятия Вознесенского -- так называемое дело Госплана -- было только косвенно связано с «ленинградском делом» (Хлевнюк О. В., Горлицкий Й. Холодный мир. Сталин и завершение сталинской диктатуры. М., 2011).

22 Вознесенская Мария Алексеевна (1901-1950) -- секретарь Куйбышевского РК ВКП(б) (1947-1949). Арестована 21 июля 1949 г. 27 октября 1950 г. приговорена ВКВС СССР к ВМН. Расстреляна. Реабилитирована.

23 Вознесенский Николай Алексеевич (1903-1950) -- окончил коммунистический университет им. Свердлова (1924), Институт красной профессуры (1931); председатель Государственной плановой комиссии при СНК (СМ) СССР (1938-1941, 1942-1949), заместитель (с 1939), 1-й заместитель (с 1941) председателя СНК СССР; член ГКО, член комитета при СНК СССР по восстановлению хозяйства в районах, освобожденных от немецко-фашистских оккупантов; член Политбюро ЦК ВКП(б) (1947-1949). 30 сентября 1950 г. приговорен ВКВС к ВМН. Расстрелян 1 октября 1950 г. Реабилитирован.

24 «Во вражеской группе подготовлялся вопрос о переносе столицы в Ленинград» // Коммерсант-Власть. 2000. № 38. 28 сент. С. 56.

25 Жданов Андрей Александрович (1896-1948) -- секретарь ЦК и член Оргбюро ЦК ВКП(б) (с 1934), кандидат в члены (с 1935), член (с 1938) Политбюро ЦК ВКП(б); 1-й секретарь

ЛГК и ЛОК ВКП(б) (1934-1944), начальник Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) (1938-1941).

26 См. об этом: Вознесенский Л. А. Истины ради... М., 2004. С. 215-216.

27 ЦА ФСБ РФ. Ф. 4 ос. Оп. 8. Д. 14. Л. 3. -- Опубликовано в: Лубянка. Сталин и МГБ СССР. Март 1946 -- март 1953: документы высших органов партийной и государственной власти. М., 2007. С. 302. -- Используя выражение «по опыту прошлого», Абакумов косвенно ссылался на практику судопроизводства, установленную так называемым законом от 1 декабря 1934 г. (Постановление ЦИК СССР «О порядке ведения дел о подготовке или совершении террористических актов» // ГАРФ. Ф. 3316. Оп. 12. Д. 516. Л. 4).

28 Описание содержания этого документа см. в: Вознесенский Л. А. Истины ради. С. 230.

29 Согласно свидетельству следователя МГБ Л. С. Коровина, в последних числах августа 1950 г. Абакумов, Леонов, Комаров и Шварцман выехали на 10 дней в Сочи. Коровин вполне понимал, что роль Сталина в подготовке обвинительного заключения была определяющей: «После возвращения их из Сочи от Сталина нам, следователям, было объявлено, что Сталин, несмотря на занятость государственными делами, нашел время и лично составлял обвинительное заключение по “ленинградскому делу”. Более того, Сталин дал новую формулировку обвинения (“подрывники в партийном аппарате”), и теперь надо немедленно перепредъявить обвинение всем арестованным ленинградцам по сталинской формуле. И это было сделано -- обвинение ленинградцам предъявлялось второй раз и в постановлении, а потом обвинительном заключении писалось “формула обвинения”, сочиненная, как нам сказали, Сталиным» (РГАНИ. Ф. 6. Оп. 19. Д. 34. Л. 159).

Леонов Александр Георгиевич (1905-1954) -- в 1950 г. -- начальник Следственной части по особо важным делам МГБ СССР; Шварцман Лев Леонидович (1907-1955) и Комаров Владимир Иванович (1916-1954) -- в 1950 г. -- заместители начальника Следственной части по особо важным делам МГБ СССР.

30 Вавилов Афанасий Петрович (1902-1964) -- с января 1944 по март 1946 г. -- заместитель Прокурора СССР, с марта 1946 по 1954 г. -- заместитель Генерального прокурора СССР, одновременно (1950-1954) -- Главный военный прокурор. Руководил работой по надзору за расследованием спецдел в органах МГБ СССР. После пересмотра «ленинградского дела» и реабилитации всех осужденных (1954) был снят с должности. Постановлением Совета министров СССР от 6 августа 1955 г. разжалован до рядового и уволен из Вооруженных сил. Указом Президиума Верховного Совета СССР лишен всех наград. С 1955 г. работал в органах прокуратуры в Сибири и в Москве.

31 Лазутин Петр Георгиевич (1905-1950) -- окончил Ленинградский институт холодильной промышленности (1937), заместитель заведующего отделом кадров ЛГК ВКП(б) (19391942), секретарь ЛГК ВКП(б) по пищевой промышленности (1940-1943), заведующий отделом кадров ЛГК ВКП(б) (1941-1942), заведующий отделом общественного питания, торговли и пищевой промышленности ЛГК ВКП(б) (1943-1944), первый заместитель председателя (19441946), председатель (1946-1949) Ленгорисполкома. Арестован 13 августа 1949 г. 30 сентября 1950 г. приговорен ВКВС к ВМН. Расстрелян 1 октября 1950 г. Реабилитирован.

32 Турко Иосиф Михайлович (1908-1987) -- окончил Ленинградский инженерно-экономический институт (1934); директор Ленинградского фарфорового завода «Пролетарий» (1937-1940), 1-й секретарь Красногвардейского РК ВКП(б) (1940-1944), секретарь ЛОК ВКП(б) (1944-1946), 1-й секретарь Ярославского ОК ВКП(б) (1944-1949), заместитель председателя Владимирского облисполкома (1949). 30 сентября 1950 г. приговорен ВКВС СССР к 15 годам заключения. Реабилитирован.

33 Закржевская Таисия Владимировна (1908-1986) -- окончила Ленинградский горный институт (1935); секретарь, 1-й секретарь Куйбышевского РК ВКП(б) (1941-1948); зам. зав. отделом Управления кадров ЦК ВКП(б) (1948), заведующая отделом партийных, профсоюзных и комсомольских органов ЛОК ВКП(б) (1948-1949). 30 сентября 1950 г. приговорена ВКВС СССР к 10 годам заключения. Реабилитирована.

34 Михеев Филипп Егорович (1902-1975) -- окончил Педагогический институт им. Герцена. С 1936 г. занимал пост заместителя секретаря, первого секретаря Детскосельского (Пушкинского) РК ВКП(б) Ленинградской области. В 1941-1949 гг. -- управляющий делами Ленинградских горкома и обкома ВКП(б). 30 сентября 1950 г. приговорен ВКВС СССР к 10 годам лишения свободы. Реабилитирован.

35 Вознесенский Л. А. Истины ради... С. 233--234.

36 В докладной записке содержалось предложение «осудить ВКВС в обычном порядке, в Лефортовской тюрьме, без участия сторон» 19 чел. (Н. В. Соловьева, А. Д. Вербицкого, П. И. Левина, Г. Ф. Бадаева, А. А. Вознесенского, П. Н. Кубаткина, М. А. Вознесенскую, П. Т. Бондаренко, И. С. Харитонова, А. И. Бурилина, М. В. Басова, М. Н. Никитина, П. Т. Талюш, М. И. Сафонова,

B. П. Галкина, В. Н. Иванова, А. А. Бубнова, М. И. Петровского и П. А. Чурсина) -- к смертной казни, 13 чел. (А. М. Григорьева, В. А. Колобашкина, Н. Д. Синцова, Г. Х. Бумагина, Э. П. Бояр, А. П. Клеменчук, П. В. Кузьменко, М. А. Таирова, Н. Д. Шумилова, В. И. Никанорова, Н. П. Хова- нова, Л. Л. Ракова и В. О. Белопольского) -- к 25 годам тюремного заключения, 6 чел. (А. Я. Тихонова, А. Ф. Павлова, Н. В. Лизунова, М. И. Подгорского, В. Н. Ведерникова и Л. М. Скрип- ченко) -- к 15 годам заключения в «особом лагере». Все перечисленные были приговорены к предложенным наказаниям, кроме В. О. Белопольского, который был приговорен ВКВС СССР 31 октября 1950 г. к ВМН (Вознесенский Л. А. Истины ради. С. 243).

37 Например, ст. 58-1 «а» УК РСФСР того времени, которая вменялась обвиняемым, предусматривает наказание за измену родине, т. е. за «действия, совершенные гражданами Союза ССР в ущерб военной мощи Союза ССР, его государственной независимости или неприкосновенности его территории, как то: шпионаж, выдача военной или государственной тайны, переход на сторону врага, бегство или перелет за границу». Как можно увидеть, никаких доказательств совершения подобных действий в обвинительном заключении не приводится. Не зря некоторые из присутствовавших на процессе вспоминали потом, что судебное заседание больше напоминало «партийное собрание» (Вознесенский Л. А. Истины ради. С. 235).

38 Включение Н. А. Вознесенского персонально и комплекса доказательств по «делу Госплана» в обвинительное заключение выглядит искусственным, поскольку остальные обвиняемые к делам Госплана не имели никакого отношения. Л. А. Вознесенский считает, что дело Н. А. Вознесенского было приобщено к «ленинградскому делу», так как в «деле Госплана» не было предусмотрено никаких «расстрельных статьей» (Вознесенский Л. А. Истины ради. С. 215).

39 Следует остановиться и на той части обвинений, которая касается якобы имевших место имущественных злоупотреблений, тем более что именно эта часть рассматривается некоторыми исследователями в качестве чуть ли не основной причины «ленинградского дела». Как следует из текста, обвинений в имущественных, коррупционных преступлениях никому из подсудимых не предъявлялось. Вряд ли всерьез можно рассматривать версию, согласно которой Сталин старался скрыть истинную цель процесса -- борьбу с коррупционерами, используя в качестве прикрытия значительно более тяжкие обвинения в измене Родине или вредительстве. Факты, приведенные в обвинительном заключении, либо представляют собой явные передергивания, либо приводятся только для демонстрации низкого морального облика обвиняемых. В целом следствию так и не удалось предоставить доказательств существования какой-либо коррупционной активности в среде ленинградских руководителей, которые поражали бы воображение их коллег из других регионов, несмотря на то что к возможным злоупотреблениям в Ленинграде задолго до 1950 г. проявлялось особое внимание центральной власти. См., напр.: Старков Б. А. Борьба с коррупцией и политические процессы во второй половине 1940 годов // Исторические чтения на Лубянке. М., 2001. С. 87; Tromly B. The Leningrad Affair and Soviet Patronage Politics, 1949-1950 // Europe-Asia Studies. 2004. Vol. 56, no. 5. P. 707-729; Сушков А. В. «Ленинградское дело». Генеральная чистка «колыбели революции». Екатеринбург, 2018. -- Подробнее см., напр.: Болдовский К. А. Денежная реформа 1947 г. и ленинградский партаппарат // Вестник Санкт-Петербургского университета. История. 2013. № 4. С. 175-184.

40 Письма Родионова И. В. Сталину от 27.09.1947 и 07.01.1948 // РГАНИ. Ф. 3. Оп. 22. Д. 64. Л. 7, 9. -- Первое письмо опубликовано со ссылкой на копию в: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 121. Д. 569. Л. 68. -- См. в: Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет Министров СССР, 1945-1953. М., 2002.

C. 246-247. -- См. также: Письмо Родионова Г. М. Маленкову от 09.09.1948 // РГАНИ. Ф. 3. Оп. 22. Д. 64. Л. 10-11.

41 В тексте ошибочно набранные машинописью инициалы «Г. В.» исправлены от руки на

«Т. В.».

42 Текст документа публикуется по копии, отложившейся в фонде Д. А. Волкогонова, который хранится в Библиотеке Конгресса США.

43 Подпись -- автограф.

44 Число «26» вписано от руки.

45 Здесь и далее сохранены отточия, имеющиеся в тексте заключения.

46 Бадаев Георгий Федорович (1909--1950) -- окончил Ленинградскую промышленную академию (1937); заведующий промышленным отделом ЛГК ВКП(б) (1939), 1-й секретарь Московского РК ВКП(б) (1939--1943), секретарь ЛГК ВКП(б) по кадрам (1943--1946), секретарь ЛОК ВКП(б) (1946-1949). 27 октября 1950 г. приговорен ВКВС СССР к ВМН. Расстрелян. Реабилитирован.

47 Речь идет о выступлении П. С. Попкова в ноябре 1948 г. на совещании по вопросу строительства Череповецкого металлургического комбината. Как позднее сам Попков рассказывал на пленуме ЛГК и ЛОК ВКП(б) 22 февраля 1949 г., на совещании он заявил следующее: «Вы знаете, что мы взяли обязательство выполнить пятилетку в четыре года. Ленинградцы выступили с этим лозунгом, вся страна подхватила, но нас с марта месяца прошлого года правительство на полном скаку осадило назад... Наша задача заключается в том, чтобы не сдерживать мощь ленинградской промышленности. Если учесть, что у нас оборудование 130 % к довоенному, то есть на 30 % больше, причем квалифицированнее, а значит мощнее, если учесть, что на 48 % подняли производительность труда по сравнению с 1940 годом, если выпускали продукцию на 14 миллиардов, то сколько мы сейчас можем выпускать? Нас сдержали. Причем, какой продукции? Высококвалифицированной, которую выпускает только Ленинград и никакой другой промышленный центр. Эта продукция нужна по горло. Для того, чтобы развязать Ленинграду руки, нужен металлургический завод, нужен свой металл, давайте строить.» В ходе февральского пленума Попков охарактеризовал свое выступление следующим образом: «Это прямое выступление против решений ЦК партии. Здесь демагогия и прямое заигрывание -- выходит, мы, ленинградцы, такие хорошие, а вот нас ЦК и правительство взяли и осадили, а мы, мол, такие люди, которые могут дать больше, чем нам предлагают». И далее: «Я хотел подчеркнуть большое, жизненно необходимое для Ленинграда значение создания надежной топливно-энергетической базы. К выступлению не подготовился и вот, что я наболтал» (Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга (далее -- ЦГАИПД СПб). Ф. 24. Оп. 49. Д. 3. Л. 27-29).