Культура советской городской семьи в 1945-1970-х годах

Размещено на http://www.allbest.ru/

Культура советской городской семьи в 1945-1970-х годах

Миненко Геннадий Николаевич, доктор культурологии, профессор, профессор кафедры культурологии, философии и искусствоведения, Кемеровский государственный институт культуры; Жилянина Наталья Александровна, проректор по учебной работе, Религиозная организация - духовная образовательная организация высшего образования (РО - ДООВО) «Кузбасская православная духовная семинария Новокузнецкой епархии Русской православной церкви (Московский Патриархат)»

Значимость процессов в семейно-брачных отношениях современной России определяется необходимостью их учета при разработке и прогнозировании перспектив и параметров экономической и социальной политики в любой области жизнедеятельности. Для понимания современности особенно важным является здесь учет среднесрочной ретроспективы, во многом непосредственно определяющей современные тренды развития в различных областях жизнедеятельности граждан и государства.

Семейно-брачные отношения в СССР в выбранный авторами хронологический период изучены фрагментарно. Возможно, это связано с тем, что последствия великой трагедии 1941-1945 годов оказывали сильное и явно отрицательное воздействие на послевоенную семью и брак. И советское общество интуитивно избегало рефлексии над страшными последствиями войны.

Однако семья и брак в СССР уже в 1960-70-е годы развивались, можно сказать, конвергентно с «Западом». Американский исследователь Альфред Кинси диагностировал уже к концу 1940-х - первой половине 1950-х годов интимные отношения в США как свершившуюся «сексуальную революцию». И показал это в двух обширных, можно сказать, «неподъемных» для чтения томах - «Сексуальное поведение мужчины» и «Сексуальное поведение женщины». В СССР «сексуальная революция» свершилась в 1960-х годах, что было продемонстрировано советскими социологами на студенческом контингенте двух столиц СССР. Защитить свои «крамольные» диссертационные работы авторы не смогли. Однако с развалом страны эта информация была признана адекватной реальной ситуации и в настоящее время - общепризнанной, а авторы - «реалибитироваными».

Ключевые слова: брак, городская семья, семейно-брачные отношения, структуры повседневности, культурный переворот, сексуальная революция, социально-культурные процессы 1960-80-х годов.

The culture of the soviet urban family in 1945-1970

Minenko Gennadiy Nikolaevich, Dr of Culturology, Professor, Professor of Department of Culturology, Philosophy and Art History, Kemerovo State University of Culture; Zhilyanina Natalya Aleksandrovna, Vice-rector for Academic Affairs, Religious Organization - Spiritual Educational Organization of Higher Education (RO - DOOVO) “Kuzbass Orthodox Theological Seminary of the Novokuznetsk Diocese of the Russian Orthodox Church (Moscow Patriarchate)”

The importance of processes in family and marriage relations in modern Russia is determined by the need to consider them when developing and forecasting the prospects and parameters of economic and social policy in any area of life. To understand the present, it is especially important to take into account the mid-term retrospective, which in many ways directly determines the current development trends in various areas of life of citizens and the state.

Family and marriage relations in the USSR in the chronological period chosen by the authors have been studied fragmentarily. Perhaps this is due to the fact that the consequences of the great tragedy of 19411945 had a strong and clearly negative impact on the post-war family and marriage. Soviet society intuitively avoided reflection on the dire consequences of the War.

However, family and marriage in the USSR already in the 1960s-1970s developed, one might say, convergent with the “West.” Alfred Kinsey, an American researcher, diagnosed intimate relationships in the United States by the end of the 1940s and the first half of the 1950s as “the sexual revolution.” And he showed this in two extensive, one might say, “overwhelming” volumes for reading - “The Sexual Behavior of a Man” and “The Sexual Behavior of a Woman.” In the USSR, “the sexual revolution” took place in the 1960s, which was demonstrated by Soviet sociologists on the student body of the two capitals of the USSR. The authors could not defend their “seditious” dissertations. However, with the collapse of the country, this information was recognized as adequate to the real situation, at present it is generally recognized, and the authors are “accepted.”

Keywords: marriage, urban family, family and marriage relations, structures of everyday life, cultural upheaval, sexual revolution, socio-cultural processes 1960-1980.

Когда в мае 1945 года советские люди праздновали Победу, уже было понятно, что мир, в котором им предстоит жить, не останется прежним, довоенным. И дело не только и не столько в экономическом упадке и разрушенном народном хозяйстве. Мужчины и женщины, пережившие Великую Отечественную войну, сами коренным образом изменились.

Этот период жизни советских людей исследован весьма ограниченно. Можно отметить работы, освещающие статистику браков и разводов в этот период, такие как: «Брачность и разводимость населения городов Южной Сибири в середине XX - начале XXI века» Е.Е. Тиниковой, характеризующая социальную политику советского государства в указанный период, а также работа Я.А. Шаповаловой «Государственная политика в области семейно-брачных отношений в 19451991 годах». Крупнейшим исследованием семейной культуры данного периода является работа Н.А. Араловец «Городская семья в России, 19271959 годы». У этого же автора следует отметить ряд статей по соответствующей тематике. Можно также назвать книгу С.А. Рафиковой «Живая история повседневности: сибирские горожане в 1960-е годы», в которой культура городской семьи представлена в нескольких главах.

Художественная литература в указанный период все еще находилась в жестких рамках соцреализма. После войны было написано много произведений так называемой «лейтенантской прозы», опубликованных позже, в 1970-1980-е годы. В условиях идеологической цензуры рассчитывать на историческую достоверность литературных памятников, содержащих семейную проблематику, не представляется возможным.

Однако вызывают интерес некоторые произведения современных авторов, затрагивающие данную тему. Например, пьеса петербургского драматурга Анны Батуриной «Фронтовичка», описывающая судьбу девушки, вернувшейся с фронта. Пьеса имела и имеет немалый успех во многом благодаря своей внутренней правдивости и точности изображенных деталей, к ней мы еще вернемся в данной работе.

В общем, указанный период послевоенного времени мало изучен и требует особого исследовательского внимания, поскольку в эти годы была подготовлена почва для социальных и культурных процессов 1960-80-х годов, имевших далеко идущие последствия. Исходя из этого, актуальность данной темы не вызывает сомнений.

Главная задача в настоящей работе - определить и обозначить основные тенденции культурных изменений в городской семье 1945-1960-х годов. Чтобы решить ее, нужно в первую очередь ответить на вопрос о том, как изменились люди, прошедшие войну. Чем отличались мужчины и женщины 1940-60-х годов от довоенного поколения? Вполне понятно, что население городов было крайне неоднородным: пожилые люди, заставшие царский режим и революцию; сравнительно молодые фронтовики, часто искалеченные физически и духовно; поколение, рожденное в тылу в годы военного безвременья, - все они составили население Советской России в послевоенные годы.

Рассмотрим государственную основу построения семьи в указанное время. После фактически законодательного разрушения института брака в России в 1918 году и далее последующие нормативные акты были призваны ликвидировать последствия этого разрушения и реабилитировать институт семьи. Н.А. Араловец указывает, что «с 1927 по 1944 год (включительно) по семейному законодательству 1926 года наряду с зарегистрированным браком в СССР и РСФСР существовал не зарегистрированный в органах ЗАГС фактический брак» [2, с. 144]. На бумаге мужчины и женщины и в зарегистрированном, и в фактическом браке обладали равными правами. В реальности «освобожденные» женщины оказались заложницами новой системы отношений, поскольку многие не были готовы к независимости в силу патриархального воспитания, а традиционно пренебрежительное отношение к ним сохранялось, несмотря на высокие лозунги и ряд защитных мер со стороны государства.

Все это вынудило руководство страны ужесточить моральные требования, поставив при этом нравственность на «коммунистические рельсы». Вновь семья начинает мыслиться моногамной и долговечной. Пропагандируется воздержание, целомудрие и скромность. Образ распущенной женщины у нескольких поколений советских людей ассоциируется исключительно с западным буржуазным обществом.

Очередной этап законодательного закрепления брачных норм нового времени проходил после 1936 года, хотя аборты были криминализированы уже в 1926 году. Теперь правительство берет совершенно иное направление урегулирования семейных отношений. Ужесточается государственный контроль за выплатой алиментов.

Накануне войны российская городская семья сильно отличалась от той, что была в 1920-е годы. Упала рождаемость, поскольку процесс эмансипации и увеличение самостоятельности женщин настраивали на «планирование» семьи. Репрессии 1930-х годов привели к увеличению числа вдов и соответственно семей, где главой оставалась женщина. Многопоколенный тип семьи в городе окончательно сменился нуклеарным.

В 1944 году, 8 июля, был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об увеличении государственной помощи беременным женщинам, многодетным и одиноким матерям, усилении охраны материнства и детства, об установлении почетного звания “Мать-героиня” и учреждении ордена “Материнская слава” и медали “Медаль материнства”». Указ имел решающее значение в определении последующей семейной политики Российского государства. Фактический, но не зарегистрированный брак больше не имел юридического признания, сильно затруднялась процедура развода, незаконнорожденные дети потеряли свой правовой статус [9]. Все это выразилось в требовании ко всем гражданам, состоящим в фактическом браке, обязательно оформить отношения в органах ЗАГС и указать срок совместной жизни. Также мать теперь не имела права обращаться в суд с иском об установлении отцовства и взыскании алиментов с лица, с которым не состояла в зарегистрированном браке. С этого времени в паспортах была введена графа «Семейное положение», чтобы избежать многоженства и неразберихи в брачных отношениях.

Стал значительно более сложным и дорогостоящим бракоразводный процесс. Бракоразводные дела стали решаться через суд, однако четких критериев, какое решение должен принимать суд в тех или иных случаях, не было, поэтому в каждом конкретном деле именно суд признавал необходимость расторгнуть брак или отказывал супругам в разводе. «При этом для возбуждения судебного производства о расторжении брака устанавливались обязательные правила: подача заявления с указанием мотива развода; вызов супруга в суд с целью ознакомления его с заявлением о разводе, поданным другим супругом; предварительное выяснение мотивов развода; установление свидетелей, подлежащих вызову на судебное разбирательство; публикация в местной газете объявления о возбуждении судебного производства о разводе. Кроме того, разводящиеся несли и немалые финансовые издержки: при подаче заявления о разводе взыскивалось 100 руб. государственной пошлины, а также от 500 до 2000 руб. за выдачу свидетельства о разводе» [10, с. 51].

Таким образом, в целом общее количество разводов сократилось в 14 раз. Трудности с жильем также способствовали тому, что люди не только не могли разойтись официально, но даже разъехаться физически было крайне сложно.

Однако такая «положительная», на первый взгляд, динамика не является определяющей в развитии культуры семейных отношений. То, что люди боялись публичного осуждения и не имели материальной возможности расторгнуть брак, могло привести со временем к примирению сторон, но гораздо чаще порождало несчастливые семьи с несчастливыми и эмоционально травмированными детьми. Многие поколения советских женщин настолько привыкли терпеть алкоголизм, насилие и авторитаризм мужей, что не возникало даже мысли уйти и изменить ситуацию. Страдали больше всех всегда дети. Нужно отметить, что это не являлось приметой и характерной чертой именно советского времени, это шло издревле и нашло свое отражение в народных пословицах: «Плохонький забор, а все ограда, плохонький муж - а все опора»; «Любого мужа беречь нужно»; «Муж как ворона, а все жене оборона»; «Муж не сапог: не снимешь с ног»; «Муж пьет, а жена горшки бьет». Поэтому говорить о сокращении разводов как о глобальном показателе развития семейной культуры категорически нельзя.

Важное значение имели и два других законодательных акта, появившихся в конце войны: Указ Президиума Верховного Совета СССР от 10 ноября 1944 года «О порядке признания фактических брачных правоотношений в случае смерти или пропажи без вести на фронте одного из супругов» и Указ Президиума ВС СССР от 14 марта 1945 года «О порядке применения Указа Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 года в отношении детей, родители которых не состоят между собой в зарегистрированном браке». Эти документы фактически давали возможность женам и детям погибших фронтовиков наравне с зарегистрированными получить наследство и пенсии от государства. «Однако эта материальная помощь была минимальной, поскольку материальные затраты на содержание детей постоянно росли... Ежемесячные расходы на воспитание одного ребенка на рубеже 1940-1950-х годов составляли приблизительно 50 % от среднемесячной зарплаты женщины. Даже в полной семье содержание второго ребенка было сложным, учитывая, что мужчины, вернувшиеся с войны, не всегда по состоянию здоровья могли содержать семью и работать в полную силу» [6, с. 295].

М.П. Полянский считает, что, несмотря на сходство новых законодательных категорий с категориями дореволюционного канонического права, цели, которые преследовало советское правительство, значительно отличались от прежних целей царского времени. Если раньше требовались сохранение и укрепление именно церковного брака, то после Великой Отечественной войны брак и семейные отношения находились в таком упадке, что требовались срочные меры по реабилитации официального брака, чтобы не допустить крушения вообще всех нравственных основ, которые были необходимы Советскому государству [7, с. 261-262]. При этом семья как ячейка общества воспринималась в чисто утилитарном значении как наиболее приемлемая форма существования и воспроизводства рабочей силы для обеспечения незыблемости государства и политического строя. Такая же существенная подмена ценностей происходила при так называемом «освобождении» женщин, проведенном не в интересах женщин, а снова в интересах государства, чтобы привлечь к производству материальных благ ресурс, ранее слабо задействованный.

Таким образом, Великая Отечественная война оказала сильнейшее влияние на институт семьи в России. Это влияние можно рассматривать с двух сторон: с материальной и духовной. Фактически после войны значительно уменьшилось количество мужчин, увеличилось количество детей- сирот и неполных семей, потерявших кормильца. Соответственно, увеличилось число семей, главами которых были женщины-вдовы или матери-одиночки. Самое широкое распространение получили семьи из двух человек. Также в период войны заметно ускоряется взросление детей. Тем не менее после войны количество браков сильно опережало прирост населения. Это связано с тем, что многие, хотевшие создать семью еще до войны, не имели такой возможности. Также положительно в этом плане повлиял Указ 1944 года «Об увеличении государственной помощи». «Однако в условиях послевоенной диспропорции полов рост числа браков оказался кратковременным. Повышение уровня брачности городского населения отмечалось в 1946 году (19,7), однако уже в следующем году он понизился (14,8)» [1, с. 56].

Война проявила повсеместно те скрытые силы, которые долгое время не проявлялись в личности русской женщины: железную выдержку, стойкость, огромную внутреннюю силу. После войны, практически оставшись без мужчин, женщины были вынуждены выполнять гигантскую работу по восстановлению разрушенного народного хозяйства и производств. Поэтому и взгляды на место и роль женщины в обществе и семье стали коренным образом меняться. Стало возможным говорить о реальном равноправии, и, самое главное, теперь женщины были готовы принять новое положение вещей.

Традиционные семейные ценности претерпели существенные изменения, что связано с увеличением городского населения и, соответственно, городских семей, изменением структуры и типа семьи, ускоренным взрослением детей.

Религиозные ценности, в том числе брачносемейные, такие как церковный брак, крещение детей, жестко критиковались как пережитки прошлого. Пропаганда распущенности в послереволюционное десятилетие не прошла бесследно, и в обществе, особенно среди молодежи, распространялись мнения о допустимости добрачных связей. Мнение родителей перестало быть решающим при выборе супруга или супруги. Вместе с тем осознанный выбор на основе искренних чувств стал культурной ценностью не на одно последующее десятилетие. Если раньше материальные проблемы, отсутствие жилья являлись препятствием для брака, теперь это не мешало молодежи создавать семьи - незрелые, совершенно несамостоятельные, зависимые от родителей. С одной стороны, люди, пережившие разруху и бедствия войны, намного меньше ценили внешний комфорт и материальное благополучие. С другой стороны - молодые семьи часто оставались под крышей у родителей, невзирая на тесноту и неудобство, что часто приводило к конфликтам между поколениями.

В послевоенное время изменились также цели и мотивы вступления в брак. «Популярными стали мнения, что для любви не имеют значения род занятий и место работы, национальность, образование и профессия, уровень заработной платы и жилищные условия любимого человека. Ценились искренность и благородство, чистота чувств и взаимность устремлений» [1, с. 56].

При всей внешней притягательности этой позиции именно с такого рода отношениями исследователи связывают постоянно увеличивающееся число разводов, поскольку большинство семейных конфликтов имеют в своей основе экономическое и жилищное неустройство, а также большую разницу в национальных традициях, образовательном и культурном уровне супругов.

Еще одной искусственно насаждаемой ценностью стала идея о главенстве общественных интересов над личными и семейными ценностными установками. «Считалось, что любовь между мужем и женой особенно сильна, если их объединяет общая любовь к Родине, идейная близость и активное участие в коммунистическом строительстве, взаимное уважение, общие интересы и цели. Взгляды, отрицавшие, по сути, интимный мир брачно-семейных отношений, имели исторические корни и были идейно близки наиболее догматическим концепциям 1920-х годов» [3, с. 319]. В быту это приводило к перегруженности женщин семейными и общественными обязанностями, противоречиям, конфликтам и разводам.

«Война усилила и трансформацию российской семьи. Так, в городах родители чаще жили с семьей замужней дочери, а не женатого сына, как было традиционно принято. Широко распространилось совместное проживание незамужней, а также вдовой или разведенной дочери с детьми или без них с родителями или с одним из родителей, как правило, овдовевшей матерью или овдовевшим отцом. Совместное проживание отмечалось и при наличии у родителей или одного из них младших детей» [1, с. 58].

После войны возросло количество семей, состоящих из двух человек: это были семьи супругов, чьи дети погибли на войне, вдовы с детьми или матери-одиночки с детьми, до войны состоявшие в фактическом браке.

Во многих полных семьях произошла трансформация структуры. Традиционно до революции главой патриархальной семьи являлся мужчина. Доля таких семей продолжала сохраняться, однако нередки были ситуации, когда жена называла главой семьи мужа, но не могла внятно объяснить, в чем состоит его главенство. В семьях, где главой себя называла женщина, чаще всего мужчина или отсутствовал, или имел тяжелое заболевание, инвалидность, нетрудоспособность. В таких семьях женщина зачастую обладала очень высоким авторитетом.

Наиболее распространен был в Советском государстве тип семей, в которых формировались партнерские равноправные отношения между мужем и женой на основе разделения обязанностей в хозяйственной, финансовой и культурной сферах семейных отношений. До сих пор для большинства людей этот тип семьи является наиболее предпочтительным.

Количество разводов и вторых браков также постепенно увеличивалось, сложность и публичность бракоразводной процедуры была сдерживающим фактором относительно недолго. Вторые браки по сравнению с первыми оказывались еще более непрочными. Поскольку после революции женщин было намного больше, выбор у мужчины оказывался широким, он мог позволить себе вступить в брак в любом возрасте и на любых условиях. Часто вернувшиеся с войны мужья оставляли своих жен или невест, предпочитая им более юных и менее искалеченных войной. Подобные случаи не были редкостью. В пьесе современного драматурга Анны Батуриной «Фронтовичка» жених оставляет главную героиню, прошедшую войну вместе с ним, переболевшую тифом, потерявшую ребенка и морально совершенно не готовую к мирной жизни [5]. Образ главной героини является собирательным.

В этих условиях мужчина и замужество становились некой сверхценностью для женщин, понимавших, что многие из них практически обречены на одинокую жизнь. Эти обстоятельства давали лишний стимул к достижению полной самостоятельности и максимальной реализации в работе.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 ноября 1955 года были вновь легализованы аборты. До 1955 года, согласно постановлению ЦИК и СКН СССР 1936 года, аборт был допустим лишь в исключительных случаях, если при беременности возникала угроза жизни или здоровью женщины или при наличии тяжелых наследственных патологий. Женщины, нарушившие запрет, подвергались общественному порицанию, а при повторном нарушении - штрафам. Члены врачебной комиссии, давшие разрешение на аборт без достаточных медицинских показаний, несли уголовную ответственность в виде тюремного заключения от года до двух лет [8, с. 118].

Практически сразу после отмены запрета резко сократилось количество внебольничных абортов (79,9 % в 1954 году и 29,8 % в 1956 году). Также уменьшилось количество внебрачных детей, аборты широко применялись и для внутрисемейного регулирования рождаемости [1, с. 59]. Это внешняя сторона вопроса.

Последние исследования, подтверждающие полноценность человеческого существа в утробе матери, многим открыли глаза на реальную картину массовых убийств нерожденных детей, совершавшихся в эти годы и позднее. Законодательно посягнув на такую ценность, как дети, Советское государство лишний раз подчеркнуло утилитарность и бездуховность своего отношения к человеку. Миллионы советских женщин относились к аборту практически как к удалению зуба или другой незначительной медицинской процедуре. Таким образом, обесценивалось материнство как одно из высших духовных состояний женщины. Оно было подчинено вопросам целесообразности и полезности для общества на государственном уровне. Стремительно увеличившееся количество абортов достигло апогея к 1965 году и составило 6,5 миллионов абортов в год [8, с. 118]. На фоне этого факта все меры государственной поддержки детства и материнства выглядят противоречиво.

Семьи, в которых дети не имели отцов, могли очень сильно отличаться друг от друга. В семьях вдов зачастую культивировался возвышенный образ погибшего отца-героя, защитника Отечества, и дети старались равняться на этот образ. В семьях разведенных женщин отношение матери к отцу напрямую передавалось детям и во многом определяло их будущую семейную жизнь. На эту тему сейчас существует довольно много исследований. И, наконец, в самом незавидном положении оказывались внебрачные дети, Указом 1944 года лишенные всякой поддержки государства, если они не были детьми погибших фронтовиков. Зачастую в обществе складывалось пренебрежительное, даже презрительное отношение к таким семьям. В обществе еще сильны были традиционные представления, согласно которым родить ребенка вне брака было тяжелым позором для женщины.

Возросшее после войны число детей-сирот требовало организации большого количества детских домов. «Помимо уже существовавших дошкольных, школьных и так называемых смешанных (для детей-родственников разных возрастов) детских домов были организованы школьные интернаты, колхозные детские дома, специальные детские дома для детей воинов Советской армии и партизан, детские дома для детей иностранцев и др. Всего к 1946 году в СССР насчитывалось 5 390 детских домов (560 тыс. человек), в том числе в РСФСР - 3 700 (375 тыс. человек)» [1, с. 60].

Можно предположить, что воспитанные в таких учреждениях новые граждане Советского государства имели смутные представления о семье и семейных ценностях, были воспитаны строго в духе коллективизма и утилитаризма, и весь энтузиазм со временем направляли на коммунистические стройки, поскольку на формирование гармоничных семейных отношений, длительную работу по сохранению семьи сил уже не оставалось. Не хватало также знаний, преемственности духовного опыта, которому в таких обстоятельствах просто неоткуда было взяться. И количество разводов росло.

Таким образом, советская городская семья в послевоенный период представляла собой достаточно непрочное социальное образование. За годы, последовавшие за революцией, был утерян духовный идеал семьи, та культурная составляющая, которая изнутри поддерживала институт брака, не позволяя ему скатываться в обыкновенное плотское сожительство. Во время Великой Отечественной войны материальное благосостояние людей упало до уровня нищеты, а появившаяся диспропорция полов также пагубно сказалась на уровне культуры в семьях, вновь образованных и довоенных. Для детей-сирот были построены специальные учреждения, но идеологическое воспитание в них не могло заменить духовную преемственность семейных ценностей. Превратив семью в «ячейку общества», государство лишилось мощного средства, поддерживающего в любом обществе определенный уровень культуры. Ужесточение процедуры развода, поддержка материнства и детства, пенсии и пособия, льготные путевки и пайки не могли вернуть в общество утраченный духовный смысл семейной жизни. А легализация абортов на фоне этого выглядит как краеугольный камень в череде противоречий, допущенных советской системой, - камень, который придавил своим весом многие поколения советских, а потом российских людей, потому что семья, в которой родители или кто бы то ни был решают, жить или не жить очередному ребенку, нежизнеспособна, а общество потребления, состоящее из таких «недосемей», обречено на деградацию.

Дальнейшее исследование обозначенной «семейной» темы требует, на наш взгляд, обращения к вопросу о так называемой «сексуальной революции», которая в значимых параметрах свершилась Западе к началу 1960-х годов. В Советском Союзе она с запозданием и в «скрытой форме» разворачивалась весьма интенсивно в 1960-е годы. Исследована эта тема недостаточно и, возможно, станет предметом дальнейших публикаций авторов настоящей статьи.

семейный брачный аборт послевоенный

Литература

1. Араловец Н.А. Брак и семья в РСФСР в послевоенные годы // Российская история. - 2010. - № 4. - С. 55-63.

2. Араловец Н.А. Семейные отношения городского населения Российской Федерации в 1927-1959 годах // Вестн. РУДН. Сер. «История России». - 2003. - № 2. - С. 144-152.

3. Араловец Н.А. Семейные ценности городских жителей России в XX веке // Тр. Ин-та рос. истории РАН. - 2010. - № 9. - С. 311-331.

4. Араловец Н.А. Городская семья в России. 1927-1959. - Тула: Гриф и К, 2009. - 304 с.

5. Батурина А. Фронтовичка

6. Жиромская В.Б. Проблемы демографического развития России в XX веке // Тр. Ин-та рос. истории РАН. - 2010. - № 9. - С. 285-310.

7. Полянский П.Л. Правовое регулирование брачно-семейных отношений в российском обществе: историкоправовое исследование. - М.: Зерцало, 2018. - 400 с.

8. Рафикова С.А. Живая история повседневности: сибирские горожане в 1960-е годы / Сиб. гос. ун-т науки и технологий им. акад. М.Ф. Решетнева. - Красноярск, 2019. - 484 с.

9. Тарусина Н.Н. Ребенок как «объект» семейно-правовой охраны // Вестн. Ярослав. гос. ун-та им. П.Г. Демидова. Сер. «Гуманитарные науки». - 2012. - № 4. - С. 51-55.

10. Шаповалова Я.А. Семейно-брачные отношения в СССР в 1944-1945 годах // Общество: философия, история, культура. - 2013. - № 4. - С. 50-53.

Размещено на Allbest.ru