Археолого-палинологические исследования культурного слоя городища Кара-Абыз

Размещено на http://www.allbest.ru/

Республиканский историко-культурный музей-заповедник «Древняя Уфа»

Институт геологии, Уфимский федеральный исследовательский центр РАН

Археолого-палинологические исследования культурного слоя городища Кара-Абыз

А.С. Проценко, научный сотрудник

Р.Г. Курманов, кандидат биологических наук

старший научный сотрудник

Аннотация

городище цитадель памятник

Кара-Абызское городище является реперным поселенческим памятником кара-абызской культуры. Городище расположено в пределах лесостепного Предуралья с разнородными природными и ландшафтными условиями. Подобное разнообразие физико-географических обстановок позволяло вести разноотраслевое хозяйство. Особенность поселенческого объекта определяется мощным, весьма сложным и насыщенным среди памятников раннего железного века культурным слоем. Несмотря на сравнительно длительную историю изучения данного археологического памятника, исследования спорово-пыльцевого состава отложений городища, которые позволяют реконструировать растительность и климат в период его функционирования, проводятся впервые. В статье рассматриваются результаты комплексных археологических и палинологических исследований культурных напластований многослойного Кара-Абызского городища. Детально изучены отложения цитадели городища и территории посада памятника. В результате анализа споровопыльцевого состава 22 образцов из 2 археологических шурфов получено 15 репрезентативных спорово-пыльцевых спектров, описывающих существование открытых, лесостепных и лесных ландшафтов. Дана характеристика смены растительности и климата в период функционирования городища. На этом основании выделено четыре климатические обстановки (два периода усушения и увлажнения) от эпохи раннего железа до средневековья.

Ключевые слова: Башкирское Предуралье, археологическая палинология, реконструкция растительности голоцена, кара-абызская, бахмутинская и чияликс- кая культуры

A.S. Protsenko, R.G. Kurmanov

Archaeo-palynological studies of the cultural layer of the Kara-Abyz ancient settlement

Annotation

The Kara-Abyz ancient settlement is a reference site of the Kara-Abyz culture. It is located within the forest-steppe zone of the Urals with different natural and landscape conditions. Such a variety of physical and geographical settings made it possible to conduct multisectoral economies. The peculiarity of this settlement is determined by a thick, very intricate and rich cultural layer among other.

Russian Academy of Sciences, 16/2, ulitsa Karla Marksa 450077, Ufa, Russian Federation sites of the Early Iron Age. Despite the relatively long history of the study of this archaeological site, it is for the first time that research on the spore-pollen composition of its deposits is carried out in order to reconstruct the vegetation and climate during its habitation timeline. The article considers the results of integrated archaeo-palynological studies of the cultural layers of the Kara-Abyz ancient settlement. The deposits of the citadel of the settlement and its suburbs were studied in detail. As a result of the analysis of the spore-pollen composition of 22 samples from 2 archaeological pits, we have got 15 representative spore-pollen spectra describing the existence of open forest-steppe and forest landscapes. The characteristics of vegetation and climate changes during the lifetime of the settlement are given. On this basis, four climatic conditions (two periods of drying and moistening) are distinguished from the Early Iron Age to the Middle Ages.

Key words: Bashkir Cis-Urals, archaeological palynology, reconstruction of Holocene vegetation, Kara-Abyz, Bakhmutino and Chiyalik cultures

Кара-Абызское городище расположено в 30 км от г. Уфы, ниже по течению р. Белой (Благовещенский район Республики Башкортостан), на мысу правого берега реки (высотой 40 м). Площадка памятника - подпрямоугольных очертаний - относительно ровная, хорошо задернована, покрыта крупным кустарником, частично залесена. С двух сторон городище ограничено оврагами, с напольной стороны защищено двумя линиями валов и рвов. Они отделяют площадку от плато, которое дальше к востоку постепенно возвышается. Внешний вал почти полностью разрушен, внутренний поврежден [1, с. 120]. Длина внутреннего вала 135 м, ширина - 14 м, высота от внешнего подножия около 5 м. Длина второго вала 130 м, ширина - 6 м, высота от внутреннего подножия составляет 3 м. Общая площадь памятника составляет около 9600 м2.

Данный поселенческий памятник попал в поле зрения исследователей около 250 лет назад, когда были сделаны первые научные описания и планы Кара-Абызского (давшего название кара-абызской археологической культуре), Уфимского и Бирского городищ [2, с. 42, рис. 2]. Первые раскопки на Кара-Абызском городище были произведены в 1894 г. Ф.Д. Нефедовым. Дальнейшее изучение Кара-Абызского городища было продолжено в 20-е гг. XX в. Так, в 1924 г. археологический памятник шурфовал М.И. Касьянов, находки краевед передал в Уфимский краеведческий музей (ныне - Национальный музей Республики Башкортостан): бронзовую секиру с головой хищной птицы над втулкой топорища и бронзовый кельт. Именно эти находки заинтересовали А.В. Шмидта, который в 1928 г. возглавлял один из полевых отрядов в составе Башкирской экспедиции Академии наук СССР (руководитель БАЭ - С.И. Руденко). Во второй половине ХХ в. исследования городища проводили Н.А. Мажитов, А.Х. Пшеничнюк и В.А. Иванов [3, с. 125].

Современный этап исследований Кара-Абызского городища связан с деятельностью археологической экспедиции Башкирского государственного педагогического университета им. М. Акмуллы. В 2015 г. были произведены рекогносцировочные работы в юго-восточной части памятника (было заложено семь шурфов). Объект исследования располагается на мысу, отделенном от основной части памятника дорогой, ведущей от р. Белой к автотрассе Уфа - Благовещенск. Исследования за пределами укрепленных линий городища проводил только А.В. Шмидт в 1928 г., когда им была заложена траншея, местоположение которой в 2015 г. обнаружить не удалось.

При прокладке дороги лог был углублен, при этом была повреждена часть площадки памятника, где расположен раскоп В.А. Иванова. Мыс залесен (кленово-осиновый лес), высота террасы от современной поверхности составляет 30 м, характер склона - обрывистый [4, с. 127, рис. 1].

Исследования показали, что в древнейшую эпоху укрепленная площадка городища, или «кремль», была окружена широким жилым кольцом, или «предместьями». Границу одного из таких «предместьев» и удалось установить в ходе рекогносцировочных работ в 2015 г. Площадь распространения культурного слоя за укрепленной частью составила 5100 м2.

Характерной чертой данного памятника является высокая насыщенность культурного слоя керамическим и археозоологическим материалом [3]. Керамический комплекс насчитывает 615 фрагментов лепной керамики. Орнамент на керамике чаще всего располагается на основании горла и верхней части плечика. Основная масса керамики украшена пояском круглых ямок либо вдавлений округло-овальной формы. Ряд сосудов орнаментирован насечками различных видов, у одного сосуда срез венчика также украшен насечками. Орнамент с гребенчатым штампом и шнуровая керамика не выявлены. Каких-либо закономерностей в расположении керамики с различными типами орнаментации по горизонтам не прослежено. Таким образом, по составу керамического материала культурный слой за пределами укрепленной линии можно считать гомогенным. Отсутствие стерильных прослоек показывает, что поселение использовалось непрерывно на протяжении длительного времени [4, с. 128].

Датирующим материалом являются бронзовые втульчатые наконечники стрел (обнаруженные в шурфе № 3, горизонт 3), которые укладываются в типологию, разработанную С.В. Кузьминых и бытуют в среде кара-абызского населения IV-III вв. до н.э. Еще одним датирующим предметом является обломок бронзовой зооморфной накладки (шурф № 2, горизонт 2). Данный вид поясных украшений встречается в погребениях IV-III вв. до н.э. Охлебининского могильника. Достаточно редкой и интересной находкой является фрагмент железной фибулы (шурф № 2, горизонт 2), которая датируется II - серединой III в. н.э.[4, с. 130].

В 2017 г. исследования были продолжены и производились с целью установления северной (северо-восточной) границы распространения культурного слоя за укрепленной линией памятника (рис. 1). В результате полевых работ было заложено шесть рекогносцировочных шурфов. Наиболее информативным стал шурф № 2, из которого происходит наибольшее количество находок. Самым массовым материалом являются фрагменты лепных сосудов (44 экз.), все фрагменты лепной керамики содержат примесь дробленой раковины или песка в тесте, хорошего кострового обжига. Большинство фрагментов неорнаментированные, лишь два венчика орнаментированы пояском круглых ямок. Весь керамический комплекс, полученный в ходе исследований, относится к кара-абызской археологической культуре.

Рис. 1. Инструментальный план городища Кара-Абыз

Из шурфа № 2 были отобраны образцы для палинологического анализа. Размеры шурфа 1х1 м, глубина 0,75 м. Из полученного разреза высотой 0,7 м взято 8 проб. Образцы отбирались снизу вверх через каждые 0,1 м. При анализе спорово-пыльцевого состава проб использована стандартная методика [5, с. 127]. Описание отложений приводится сверху вниз.

Мощность, м

Гумусированная почва, СП 7 0,16

Темно-коричневая супесь, СП 6 0,13

Темно-бурая супесь, СП 3-5 0,20

Суглинок бурый плотный, СП 1, 2 .... 0,20

Дополнительно отобрана поверхностная проба (СП 8).

В результате получена следующая картина жизнедеятельности локального участка («предместья»/посада городища). Начало функционирования приходится на эпоху раннего железного века (IV/III в. до н.э.), к этому времени относятся единичные находки кара- абызской керамики с примесью раковины в тесте. Площадка за укрепленной линией городища в начальный период представляла собой залесенный участок, на котором были распространены лиственные леса, состоящие из липы и березы. По опушкам встречались папоротники и плауны (СП-1, рис. 2).

Рис. 2. Спорово-пыльцевая диаграмма отложений городища Кара-Абыз (шурф 2).

Примечание - 1 - пыльца деревьев и кустарников, 2 - пыльца трав и кустарничков, 3 - споры, 4 - почва, 5 - супесь, 6 - суглинок. Генезис: pd - почва, e, d - элювиальный, делювиальный. Сокращенные названия растений: Abies - Abies sp., Q. - Quercus robur, Salix - Salix sp., Ros. - Rosaceae, Pol.a. - Polygonum aviculare, Cham. - Chamerion angustifolium, T - Typha sp., B.l. - Botrychium lunaria, Br. - Bryales.

Небольшие открытые пространства были заняты естественной злаково-разнотравной и разнообразной синантропной (подорожник, полынь, крапива, иван-чай узколистный) растительностью. Также единично отмечены прибрежно-водные элементы (рогоз). Климат был теплым и влажным.

Следующие пробы (СП 3-5) фиксируют процесс аридизации. Роль широколиственных пород в составе древостоя существенно снижается, а береза становится главной лесообразующей породой. Среди травянисто-кустарничковых растений увеличивается роль злаков. Также возрастает разнообразие синантропной флоры (маревые, полынь, крапива, щавель, иван-чай, подорожник). Находки спор сфагнума и ивы (СП 1, 3-5) указывают на то, что изучаемая территория подвергалась подтоплению и заболачиванию лишь в самые начальные периоды. Количество керамики возрастает, зафиксированы два венчика, орнаментированные пояском круглых ямок, с примесью раковины.

Пробы, взятые из верхних горизонтов, показали, что на завершающем этапе (СП 7) отмечено резкое повышение доли липы, а также сосны в лесных массивах. Климат стал более прохладным и гумидным. Небольшие открытые участки были заняты злаками и разнообразными синантропными растениями (маревые, полынь, конопля, иван-чай, горец птичий). Эта фаза существования посада городища характеризуется единичными находками кара-абызской керамики и появлением материалов, связанных с эпохой позднего средневековья. Кольцо с овальным щитком (горизонт 1); аналогичная находка зафиксирована на городище Уфа-II в 2009 г. и относится к чияликскому слою городища (XII-XIV вв.) [6, c. 50, рис. 143]. Количество керамики сокращается в 2,5 раза, практически полностью исчезает примесь раковины и превалирует примесь песка и раковины в тесте. Абсолютное большинство керамики не орнаментировано. Необходимо отметить наличие поздних материалов и в шурфе №3, из которого происходит бронзовая подвеска- бубенчик с рельефным орнаментом, которая имеет многочисленные аналогии в культуре «поздних кочевников» в Башкирии и датируется Н.А. Мажитовым XII-XIII вв. [7, с. 222; с. 267, рис. 90, 9].

Поверхностная проба (СП 8) указывает на широкое распространение светлохвойных сосновых лесов с примесью пихты и широколиственных пород. Полученный спектр адекватно отражает современные ландшафты, примесь заносной пыльцы отсутствует.

Для определения формирования отложений на цитадели городища в 2017 г. была расконсервирована северная стенка раскопа В.А. Иванова [8]. Общая глубина шурфа составила 1,40 м. Образцы для спорово-пыльцевого анализа отбирались снизу вверх через каждые 0,1 м. Всего получено 14 проб. Мощность, м

Коричневато-серая гумусированная супесь, СП 12-14 0,35

Серая гумусированная супесь, СП 7-11 0,57

Оранжевая супесь с золой, СП 6 0,03

Палевая и серая супесь с золой, СП 1-5 0,45

Стратиграфическое распределение находок в комплексе и составы спорово-пыльцевых спектров (СП 1-12, рис. 3) наглядно показывают динамику изменений от основания культурного слоя к его верхней части. Первоначально (СП 1-6) на изучаемой территории были распространены открытые пространства, занятые разнообразной лугово-степной, преимущественно злаковой растительностью. На опушках небольших по площади широколиственных липово-вязовых лесов с примесью березы и сосны росли папоротники и плауны. По берегам водоемов были распространены ива, горец земноводный, осока и кувшинка. Имелись и небольшие заболоченные участки (сфагнум и зеленые мхи). Территория в указанный период испытывала незначительную антропогенную нагрузку. Синантропная растительность была представлена рудеральными (крапива, конопля, полынь, п/сем. цикориевые) и пасквальными таксонами (горец птичий). Климат был сухой и теплый.

К этому этапу существования городища мы косвенно можем отнести материалы позднеананьинского времени. К данному периоду относится железный чекан, найденный близ городища Кара-Абыз, который датируется VI-V вв. до н.э. [9, с. 140-141] и бронзовый кельт, датировка которого определяется исследователями не позднее V в. до н.э. [9, с. 64]. Необходимо отметить, что вышеуказанные находки не стратифицированы, в связи с этим мы не можем с уверенностью утверждать о наличии позднеананьинского населения на территории городища, что также подтверждает отсутствие керамики ананьинского типа.

В.А. Ивановым в ходе исследований было установлено, что керамика кара-абызского типа залегала на песчаной подсыпке толщиной до 10 см, перекрывавшей довольно мощный слой темно-бурой плотной супеси с единичными находками костей и фрагментов керамики. Данный слой мы сопоставляем со спектром (СП 6), который характеризует начало возрастания гумидности климата: отмечено небольшое увеличение площадей широколиственных лесов и сокращение доли открытых пространств.

Позже исследуемый участок подвергается значительному облесению (СП 7, 8). При этом в составе лесов существенно увеличивается роль липовых насаждений. Разнообразие травянистых растений снижается, открытые участки занимают в основном злаки и рудеральная растительность (полынь, крапива и иван-чай узколистный). Климат становится более влажным.

Рис. 3. Спорово-пыльцевая диаграмма отложений городища Кара-Абыз (раскоп В.А. Иванова).

Примечание - сокращенные названия растений: Cor. - Corylus avellana, Nymp. - Nymphaeaceae, Lyc. - Lycopodium sp.

Позже площади лесных массивов становятся еще больше (СП 9, 10). При этом существенно увеличиваются площади березовых лесов. Наряду с уменьшением доли широколиственных пород в составе древостоя, отмечено увеличение их разнообразия. Кроме липы и вяза в лесах начинают встречаться дуб и лещина. Злаки хотя и перестают быть доминантами, по-прежнему имеют высокую долю в спектрах. Широкое распространение в этот период получает синантропная (полынь, лопух, крапива, конопля и иван-чай узколистный) и луговая (п/сем астровые, зонтичные, норичниковые и мальвовые) растительность. Также отмечены прибрежно-водные и болотные элементы (горец земноводный, сфагнум). Климат стал суше.

С данным этапом связан основной керамический комплекс, относящийся к кара-абызской культуре - толстостенные сосуды с примесью раковины в тесте, из которых В.А. Ивановым были выделены: а) сосуды, украшенные пояском круглых ямок по шейке (61 сосуд); б) украшенные пояском бесформенных вдавлений (69 сосудов); в) неорнаментированные (62 сосуда). Особую группу составляют сосуды, отнесенные к «гафурийскому типу»: с примесью талька в глиняном тесте, с характерным утолщением венчика и внутренним ребром при переходе шейки в тулово [10, с. 180]. С кара-абызским слоем связаны находки железных ножей, глиняных пряслиц, крупной синей бусины и бронзового втульчатого трехлопастного наконечника [8, с. 174-175]. В верхних горизонтах данного этапа появляется керамика бахмутинского (чандарского) облика, с примесью песка и мелкой гальки в тесте, украшена ямочными наколами, беспорядочно разбросанными по тулову. Данная группа посуды по данным В.А. Иванова насчитывает 21 сосуд.

Единичные находки пыльцы и спор не позволяют реконструировать растительность в более поздний период (СП 11-14). Вероятно, в это время были распространены синантропизированные лесостепные ландшафты (сосна, маревые, папоротники) в условиях более прохладного и сухого климата. К данному этапу относится основной комплекс бахмутинской (чандарской) посуды и сосуды эпохи средневековья - с широкими прямыми шейками, косо срезанным внутрь венчиком - украшенные горизонтальными оттисками веревочки и мелкозубчатого штампа (8 сосудов) [10].

Приведенные данные показывают, что основная часть отложений на цитадели городища, мощностью 1,4 м сформировалась в период раннего железного века (IV-II вв. до н.э.). С кара-абызским слоем связаны находки железных ножей, глиняных пряслиц, крупной синей бусины и бронзового втульчатого трехлопастного наконечника. Керамика относится к развитому этапу кара-абызской культуры с незначительной долей гафурийского культурного комплекса (7,7% от общего числа всех сосудов) [11, с. 128]. Данное обстоятельство коррелирует с результатами, полученными в ходе исследований городища Акбердино-II, по материалам которого, появление гафурийской керамики увязывается с этапом резкого нарастания аридизации, что, по мнению исследователей, является общей закономерностью оседания кочевников - носителей раннепрохоровского комплекса в приуральской лесостепи [12, с. 901].

Характеристики климатических условий кара-абызского времени, выделенные по спорово-пыльцевым спектрам городища, могут быть сопоставлены с данными по климату голоцена Южного Предуралья [13]. Так начало субатлантика (1,9-2,5 тыс. л.) В.К. Немковой отнесено к теплым периодам. Уровень увлажненности в указанный промежуток постепенно снижался. В составе растительности субатлантика сначала шло увеличение доли широколиственных насаждений, а затем отмечено возрастание площадей открытых пространств. В более поздний период диагностированы небольшие «пики» березы. Схожие особенности выделены нами в пали- носпектрах обоих шурфов.

Результаты палинологического анализа также хорошо коррелируют с данными палеопочвоведения, полученными для юговосточной части памятника [14]. Культурные горизонты, содержащие кара-абызскую керамику, были охарактеризованы повышенным содержанием гумуса и валового фосфора, нейтральной или слабощелочной реакцией среды и увеличением величины удельного электрического сопротивления, что свойственно для земель поселений. Все полученные нами палинологические спектры кара-абызского времени содержали пыльцу разнообразных рудеральных таксонов (маревые, полынь, иван-чай, крапива, щавель, конопля и лопух). Зерна пасквальных растений (подорожник) отмечены лишь в самом начале.

Верхняя граница отложений в раскопе В.А. Иванова по отсутствию убаларской керамики с примесью теста замещающей «классическую» кара-абызскую с примесью раковины во II-I вв. до н.э., не может быть датирована позже этого времени. Аналогичная картина зафиксирована на другом памятнике кара-абызской культуры - Шиповском городище [15, с. 244].

Жизнь возвратилась на городище лишь в эпоху средневековья (V-VII вв.), что маркируется появлением в верхних горизонтах керамики бахмутинского (чандарского) облика, с примесью песка и мелкой гальки в тесте, украшена ямочными наколами, беспорядочно разбросанными по тулову. Палиноспектры этого времени нерепрезентативны. Исследования Бирского поселения, на котором в верхних горизонтах зафиксирована бахмутинская (чандарская) керамика, показали, что в эпоху раннего средневековья климат стал холоднее и суше [16, с. 99].

Третий этап заселения цитадели городища связан с чияликским населением, находки представлены небольшой керамической коллекцией с цитадели памятника и индивидуальными находками из посада (шурф № 2 и 3). Для растительности Южного Предуралья в теплый и влажный промежуток средневековья (максимум на 1,0 тыс. л.), согласно данным В.К. Немковой [13], было характерно увеличение доли липы. Дальнейшее похолодание привело к распространению сосновых лесов с примесью лиственных пород. Растительность на городище в средневековье сменялась в аналогичном направлении.

Необходимо отметить, что площадка городища за укрепленной линией городища (посад) интенсивно осваивалась только кара-абызским населением, о чем свидетельствуют материалы, полученные в ходе исследований 2015 и 2017 гг. Исследования 2017 г. показали, что культурный слой в северной (северо-восточной) части за укрепленной линией городища, четко не локализуется. Возможно, данное обстоятельство объясняется активной хозяйственной деятельностью человека на данной территории, так еще в 1928 г. площадка городища и прилегающая территория была занята хутором и пашней гражданина Новичкова, возведшего на ней несколько построек. Постройки и пашни имели здесь место и в более раннее время: сохранились, в частности, следы бывшего омшаника [17, с. 6].

Литература

1. Археологическая карта Башкирии / Отв. ред. О.Н. Бадер. М.: Наука, 1976. 260 с.

2. Чижевский А.А. Начальный период изучения археологии эпохи бронзы и раннего железного века в Волго-Камье. Полевые исследования // Поволжская археология. 2013. № 2 (4). С. 40-63.

3. Проценко А.С., Сатаев Р.М. К вопросу об основах жизнеобеспечения носителей кара-абызской археологической культуры // Вестник Томского государственного университета. История. 2016. № 6 (44). С. 125-133.

4. Проценко А.С. Некоторые итоги изучения Кара-Абызского городища (по материалам рекогносцировочных работ 2015 г.) // Археология Евразийских степей: Материалы III международной научной конференции «Ананьинский мир: культурное пространство, связи, традиции и новации» / Отв. ред. С.В. Кузьминых, А.А. Чижевский. Казань: ЗАО «Издательский дом» «Казанская недвижимость», 2017. С. 127-133.

5. Гричук В.П., Заклинская Е.Д. Анализ ископаемых пыльцы и спор и его применение в палеогеографии. М.: Географгиз, 1948. С. 127-129.

6. Городище Уфа-II. Материалы раскопок 2009 года. Т. IV. / Н.А. Мажитов, Ф.А. Сунгатов, А.Н. Султанова, В.И. Мухаметдинов, А.Ф. Сунгатов. Уфа: ДизайнПолиграфСервис, 2011. 244 с.

7. Мажитов Н.А. Южный Урал XII - XIV вв. // Степи Евразии в эпоху средневековья / Археология СССР. Отв. ред. тома С.А. Плетнёва. М.: Наука, 1981. С. 222-223.

8. Иванов В.А. Исследования памятников на правобережье р. Белой // Археологические открытия 1977 года. М.: Наука, 1978. С. 174-175.

9. Кузьминых С.В. Металлургия Волго-Камья в раннем железном веке. М.: Наука, 1983. 258 с.

10. Проценко А.С. Стратиграфия керамики кара-абызской культуры (по материалам городища Кара-Абыз) // Археологическое наследие Урала: от первых открытий к фундаментальному научному знанию (XX Уральское археологическое совещание) / Гл. ред. Р.Д. Голдина. Ижевск: Институт компьютерных исследований, 2016. С. 178-181.

11. Иванов В.А. Население Нижней и Средней Белой в ананьинскую эпоху: дис. ... канд. ист. наук. Уфа, 1978. 177 с.

12. Савельев Н.С., Овсянников В.В., Курманов Р.Г. Природные и этнокультурные трансформации на рубеже эр в лесостепи Приуралья (по данным городища Акбердино-II) // V (XXI) Всероссийский археологический съезд: сборник научных трудов. Барнаул: ФГБОУ ВО «Алтайский государственный университет», 2017. С. 900-901.

13. Немкова В.К., Климанов В.А. Характеристики климата Башкирского Предуралья в голоцене // Некоторые вопросы биостратиграфии, палеомагнетизма и тектоники кайнозоя Предуралья. Уфа: БНЦ УрО АН СССР, 1988. С. 65-71.

14. Проценко А.С., Сулейманов Р.Р. Почвенно-археологическая характеристика Кара-Абызского городища // Экология древних и традиционных обществ: Материалы V Международной научной конференции. Вып. 5. Часть 1. Тюмень: Изд-во: Тюменский государственный университет, 2016. С. 143-146.

15. Савельев Н.С., Курманов Р.Г., Сулейманов Р.Р. Первые результаты комплексных исследований Шиповского городища в лесостепи Южного Приуралья // XXI Уральское археологическое совещание. Материалы Всероссийской научной конференции с международным участием. Самара: Изд-во СГСПУ, 2018. С. 242-244.

16. Овсянников В.В., Курманов Р.Г. Палинологическое исследование культурного слоя Бирского поселения // Поволжская археология. № 3 (25). 2018. С. 88-102.

17. Шмидт А.В. Археологические изыскания Башкирской экспедиции Академии наук. (Предварительный отчёт о работах 1928 г.) // Хозяйство Башкирии. № 8-9. Прилож. № 2. Уфа: Октябрьский натиск, 1929. 28 с.

References

1. Arkheologicheskaya karta Bashkirii [Archeological map of Bashkiria]. O. N. Bader (ed.). Moscow, Nauka, 1976, 260 p. (in Russian).

2. Chizhevsky A.A. Nachalnyy period izucheniya arkheologii epokhi bronzy i rannego zheleznogo veka v Volgo-Kamye. Polevye issledovaniya [Initial investigation period of the Late Bronze and Early Iron Ages in the Volga-Kama region. Field studies]. Povolzhskaya arkheologiya - Archaeology of the Volga Region, 2013, no. 2 (4), pp. 40-63. (In Russian).

3. Protsenko A.S., Sataev R.M. K voprosu ob osnovakh zhizneobespecheniya nositeley kara-abyzskoy arkheologicheskoy kultury [On vital basics of the people of the Kara-Abyz archaeological culture]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Istoriya - Bulletin of the Tomsk State University. History, 2016, no. 6 (44), p. 125-133. (In Russian).

4. Protsenko A.S. Nekotorye itogi izucheniya Kara-Abyzskogo gorodishcha (po materialam rekognostsirovochnykh rabot 2015 g.) [Some results of the studies on the Kara-Abyz ancient settlement (according to the materials of exploration works in 2015)]. Arkheologiya Evraziyskikh stepey [Archaeology of the Eurasian steppes]. Proceedings of the 3rd International Scientific Conference "Ananyino World: Cultural Space, Relations, Traditions and Innovations." S.V. Kuzminykh, A.A. Chizhevsky (eds). Kazan, Kazanskaya nedvizhimost, 2017, pp. 127-133. (In Russian).

5. Grichuk V.P., Zaklinskaya E.D. Analiz iskopaemykh pyltsy i spor i ego primenenie v paleogeografii [Analysis of fossil pollen and spores and its application in paleogeography]. Moscow, Geografgiz, 1948, pp. 127-129. (In Russian).

6. Mazhitov N.A., Sungatov F.A., Sultanova A.N., Mukhametdinov V.I., Sungatov A.F. Gorodishche Ufa-II. Materialy raskopok 2009 goda [Ancient settlement Ufa 2. The excavation data of 2009]. Vol. 4. Ufa, DizaynPoligrafServis, 2011, 244 p. (In Rsusian).

7. Mazhitov N.A. Yuzhnyy Ural XII-XIV vv [The South Urals in the 12th - 14th centuries [Stepi Evrazii v epokhu srednevekovya [Eurasian steppes in the Middle Ages]. Arkheologiya SSSR [Archaeology of the USSR]. S.A. Pletneva (ed.). Moscow, Nauka, 1981, pp. 222-223. (In Russian).

8. Ivanov V.A.. Issledovaniya pamyatnikov na pravoberezhye r. Beloy [Studying the ancient sites on the right bank of the Belaya River] Arheologicheskie otkrytiya 1977 goda [Archaological findings in 1977].]. Moscow, Nauka, 1978, pp.174-175. (In Russian).

9. Kuzminykh S.V. Metallurgiya Volgo-Kamya v rannem zheleznom veke [Metallurgy of the Volga-Kama region in the Early Iron Age]. Moscow, Nauka, 1983. 258 p. (In Russian).

10. Protsenko A.S. Stratigrafiya keramiki kara-abyzskoy kultury (po materialam gorodishcha Kara-Abyz) [Stratigraphy of Kara-Abyz culture ceramics (according to the data on the Kara-Abyz ancient settlement)]. Arheologicheskoe nasledie Urala: ot pervykh otkrytiy k fundamentalnomu nauchnomu znaniyu [Archeological heritage of the Urals: From the first discoveries to fundamental scientific knowledge]. The 20th Ural Archeological Conference. R.D. Goldina (ed.) Izhevsk, Institut kompyuternykh issledovaniy, 2016, pp. 178-181. (In Russian).

11. Ivanov V.A. Naselenie nizhney i sredney Beloy v ananyinskuyu epokhu [Population of the Lower and Middle Belaya River in the Ananyino period]. PhD Thesis in History. Ufa, 1978. 177 p. (In Russian).

12. Savelyev N.S., Ovsyannikov V.V., Kurmanov R.G. Prirodnye i etnokulturnye transformatsii na rubezhe er v lesostepi Priuralya (po dannym gorodishcha Akberdino-II) [Natural and ethnocultural transformations at the turn of the era in the foreststeppe zone of the Cis-Urals (according to the data on the Akberdino 2 ancient settlement)]. The 5th (21st) All-Russian Archeological Conference: Collected papers. Barnaul, Altayskiy gosudarstvennyy universitet, 2017, pp. 900-901. (In Russian).

13. Nemkova V.K., Klimanov V.A. Kharakteristiki klimata Bashkirskogo Preduralya v golotsene [Climate of the Bashkir Urals during the Holocene]. Nekotorye voprosy biostratigrafii, paleomagnetizma i tektoniki kaynozoya Preduralya [Some issues of Cenozoic biostratigraphy, paleomagnetism and tectonics of the Urals]. V.K. Nemkova, V.A. Klimanov (eds). Ufa, BNTs UrO AN SSSR, 1988, pp. 65-71. (In Russian).

14. Protsenko A.S., Suleymanov R.R. Pochvenno-arkheologicheskaya kharakteristika Kara-Abyzskogo gorodishcha [Soil and archaeological characteristics of the Kara Abyz ancient settlement]. Ekologiya drevnikh I traditsionnykh obshchestv [Ecology of ancient and traditional societies]. Proceedings of the 5th International Scientific Conference. Tyumen, Ty'umenskiy gosudarstvennyy universitet, 2016, pp. 143-146. (In Russian).

15. Savelyev N.S., Kurmanov R.G., Suleymanov R.R. Pervye rezultaty kompleksnykh issledovaniy Shipovskogo gorodishcha v lesostepi Yuzhnogo Priuralya [First results of the integrated studies on the Shipovo ancient settlement in the forest-steppe zone of the South Cis Urals]. The 21st Ural Archeological Conference. All-Russian Scientific Conference with International Participantion. Samara, SGSPU, 2018, pp. 242-244. (In Russian).

16. Ovsyannikov V.V., Kurmanov R.G. Palinologicheskoe issledovanie kulturnogo sloya Birskogo poseleniya [Palynological studies of the cultural layer at the Birsk ancient]. settlement]. Povolzhskaya arheologija - Archaeology of the Volga Region, 2018, no. 3 (25), pp. 88-102. (In Russian).

17. Shmidt A.V. Arkheologicheskie izyskaniya Bashkirskoy ekspeditsii Akademii Nauk. (Predvaritelnyy otche o rabotakh 1928 g.) [Archeological investigations of the Bashkir expedition of the Academy of Sciences. (Preliminary report on the works in 1928)]. Khozyaystvo Bashkirii - Economy of Bashkiria, no. 8-9, appendix 2. Ufa, Oktyabrskiy natisk, 1929. 28 p. (In Russian).

Размещено на Allbest.ru