О факторах, влияющих на современное состояние и развитие исторической науки

Размещено на http://www.Allbest.Ru/

О факторах, влияющих на современное состояние и развитие исторической науки

М.Б. Ямалов, д.и.н., профессор

г Уфа, Российская Федерация

Аннотация

Статья написана на основе многолетнего опыта работы автора в системе высшего образования и исторической науки, в Совете по защите кандидатских и докторских диссертаций, в редакционном совете Башкирской энциклопедии, редколлегии журнала «Вестник Академии наук Республики Башкортостан», в рецензировании, а также редактировании научных рукописей и публикаций. Анализируются современное состояние и перспективы развития исторической науки. Подчеркивается, что Башкортостан признанно относится к числу регионов с развитой историографией, представленной большим количеством монографий, статей, рядом многотомных изданий и документальных сборников. В республике сложились центры исторической науки, проводится большая работа по подготовке квалифицированных специалистов, создан значительный кадровый потенциал. Но социально-политические и идеологические потрясения, трансформации власти и экономики на рубеже веков и тысячелетий не могли не сказаться особенно тяжело на общественных науках, включая историческую. В условиях смены общественно-политического строя и отказа от официальной государственной идеологии произошли большие изменения не только в организации общественных наук: сокращение, слияние, упразднение, переименование кафедр, переквалификация многих преподавателей вузов и научных работников, сокращение аспирантуры, докторантуры и соискательства, закрытие некоторых диссертационных советов и научных изданий. Показаны негативные последствия недостаточно продуманных рыночных реформ, поспешное и некритическое использование зарубежных моделей, нарушение целостности развития государства, экономики и социальной сферы. Административные, технократические меры, новые количественные критерии оценки научной деятельности, требование мирового уровня и зарубежного признания научных публикаций не привели к серьезным позитивным сдвигам.

Среди ведущих методов и подходов, определяющих парадигму развития исторической науки, выделены: утверждение системного, цивилизационного методов, теория цикличности, модернизационных периодов и технологических укладов; универсального эволюционизма. Большая их часть базируется на значительных достижениях естествознания и интеграции разных наук. Показано значение информационных технологий, цифровизации экономики и социальной сферы, использования новых возможностей отечественной исторической науки на основе научно-технического прогресса.

Ключевые слова: историография Башкортостана, смена общественно-политического строя, кризис общественных наук, результаты рыночных реформ, административные, технократические меры, новые методологические подходы, системный, цивилизационный методы, теория крупных циклов мирового развития, технологические уклады, универсальный эволюционизм, достижения естествознания, интеграция наук, программное развитие социальных и гуманитарных исследований

Annotation

M.B. Yamalov. On factors affecting the current state and development of historical science

The article is based on the author's long-term experience in the system of higher education and historical science, the Dissertation Council for Defending Candidate and Doctoral Theses, the Editorial Board of the Bashkir Encyclopedia Publishing House, the Editorial Board of the journal “Bulletin of the Academy of Sciences of the Republic of Bashkortostan”, and in reviewing and editing scientific manuscripts for publication. It is emphasized that Bashkortostan is well-recognized as one of the regions with highly developed historiography characterized by a number of multi-volume publications and collections of documents. There are centres of historical science established in the republic, a lot of work is being done to train highly qualified researchers, and a considerable personnel potential has been created. But the socio-political upheavals and ideological shifts at the turn of the century and millennium could not but exert a particularly severe impact on social sciences, including history. In the changing socio-political system and with rejecting the official state ideology there have been great transformations in the organization of departments of social sciences: reduction, merger, abolishment, renaming, requalification of many university professors and researchers, reduction of postgraduate, doctorate and PhD studies, closure of some of dissertation councils and academic periodicals. The article analyzes the negative consequences of insufficiently thought-out market reforms, hasty and uncritical perception of foreign models, violation of the integrity in the development of the state, economy and social sphere. Administrative technocratic measures, new quantitative criteria for evaluating scientific activities, the requirement of world-class recognition of scientific publications failed to bring serious positive changes.

Among the leading methods and approaches that determine the paradigm of development of historical science, there are: approval of systemic and civilizational methods, the theory of cyclicity, modernization periods and technological structures, and universal evolutionism. Most of them are based on significant advances in natural science and integration across multiple disciplines. The article shows the importance of information technologies, digitalization of the economy and social sphere, and the use of new opportunities of national historical science based on scientific and technological progress.

Key words: historiography of Bashkortostan, change of socio-political system, crisis of social sciences, results of market reforms, administrative technocratic measures, new methodological approaches, system, civilizational methods, theory of major cycles of world development, technological structures, universal evolutionism, advances in natural science, integration across multiple disciplines, programme for the development of social and humanities research

Сегодня Республика Башкортостан признанно относится к числу регионов, обладающих весьма развитой историографией. Осталась уже далеко позади ситуация, когда на подготовку первых обобщающих трудов по истории края требовались согласованные разрешения соответствующих структур АН СССР и ЦК КПСС. Теперь мы располагаем крупными работами по политической, экономической, социальной, этнической истории, археологии, краеведению республики. Созданы 7-томные «История башкирского народа», Башкирская энциклопедия, более 20 томов Свода законов и нормативных актов Башкортостана, 36 томов истории башкирских родов, ряд однотомных именных, отраслевых и территориальных энциклопедических изданий. Выделяются также гигантские серии документальных публикаций по участию народов республики в Великой Отечественной войне, посвященные фронтовикам и труженикам тыла. Серьезные достижения по сохранению исторической памяти стали возможны благодаря совместным усилиям научных центров (гг. Уфа, Стерлитамак, Бирск, Сибай, Нефтекамск и др.), творческих организаций, исследователей различных отраслей науки, краеведов, деятелей образования и культуры. Коллективная монография «Историческая наука современного Башкортостана в персоналиях», изданная в г. Стерлитамаке в 2018 году, отразила значительную статистику подготовки научных кадров в вузах, УНЦ РАН и АН РБ, в целом, большой действующий потенциал исторической науки республики, включающий, по подсчетам авторов, не менее трех сотен кандидатов и около сорока докторов исторических наук (с. 13).

Однако наметились и некоторые кризисные проявления, к сожалению, в том числе и системного характера. В этой связи хотелось бы высказать ряд своих суждений о факторах, влияющих на нынешнее состояние и развитие исторической науки.

Следует подчеркнуть, что недавние социально-политические и идеологические потрясения не могли не сказаться особенно тяжело на общественных науках, включая и историческую. Происходили значительные изменения в формах и содержании их деятельности. Кафедры - бывшие «бойцы идеологического фронта», зачастую входившие ранее в номенклатуру партийных органов, в новейшее время закрывались, переименовывались, объединялись, а их сотрудники массово меняли статус, профиль, специализацию, предметы своих исследований и преподавательской работы. Не все в достаточной степени были готовы к таким поворотам, к новой проблематике и освоению современных методик и подходов. Эти процессы сливались с общими преобразованиями в системе образования и науки, с переходом на новый тип подготовки кадров (бакалавриат, магистратура, специалитет), с сокращением аспирантуры, докторантуры, соискательства, диссертационных советов. К серьезным последствиям привело то, что в Конституции РФ 1993 года в статье 13 первого раздела был закреплен принцип отказа от государственной идеологии, от прежнего руководства и ориентира гуманитариев: «1. В Российской Федерации признается идеологическое многообразие. 2. Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной». Однако, как подметили еще в древности, «если корабль не знает куда плыть, ни один ветер не может быть ему попутным». В реальности стал настойчиво внедряться стереотип «оказания образовательных услуг», с соответствующим постепенным ослаблением или даже отказом от воспитательных функций, от формирования гражданственности, патриотизма, духовно-нравственных качеств личности. Одновременно общество постепенно примирялось с возрастающей «желтизной» ряда каналов и программ ТВ, с засильем рекламы лекарственных средств как товаров широкого потребления, обилием подражательных, развлекательных ток- и реалити-шоу. Позитивные и деструктивные тенденции в общественной жизни переплетались, как это обычно и бывает в пору перемен.

Конечно, власть в дальнейшем принимала некоторые меры по недопущению превращения образования в сферу услуг, исправлению ошибок, в том числе конституционных (так, внесены поправки, усиливающие демократические основы, социальные функции государства). Но в контексте общих трансформационных процессов, роста роли СМИ и социальных сетей интернета они пока еще не сработали. Все больше превалируют технократические, административные методики «оптимизации», среди которых выделились ЕГЭ, формальные технические, количественные (рейтинговые) критерии и оценки деятельности преподавателей и научных сотрудников, членов диссертационных советов. Новым руководством науки и образования настойчиво насаждается требование зарубежных публикаций, некоего признания результатов отечественных научных социально-гуманитарных исследований преимущественно от иностранных центров и журналов. Такие акценты применительно к общественным наукам трудно понять в условиях нарастающих противоречий глобализации, возрождения рецидивов «холодной войны», непрекращающихся санкций, особенно на постсоветском пространстве и против России. Уместно ли требовать от общественных наук мирового признания при таком настойчивом давлении западной цивилизации, ее различных служб, организаций и специализированных центров на нашу страну? Зарубежные публикации - вполне нормальное явление, если осуществляются как объективный аспект исследовательской работы, а не выполнение жесткого требования «свыше», тем более - платно. Это убедительно подтвердил обнародованный анализ сложившегося положения с недобросовестными публикациями в Scopus и WoS, осуществленный Комиссией РАН по противодействию фальсификации научных исследований (при участии А.А. Абалкиной, А.С. Касьяна, Л.Г. Мелиховой). К чему административные усилия по отношению к ученым, если высокий уровень информационных технологий, мировая электронная сеть и без того обеспечивают обмен научными достижениями, все существенное, интересное в науке легкодоступно через поисковые системы и сайты? В стратегии развития очень важно дорожить сохранением научной общественности, научных школ и традиций, научной этики, глубинных стимулов для занятий молодежи наукой.

На рубеже веков, когда от нас уходила и отдалялась советская эпоха, историческая наука, продолжая неумолимо стареть, несла тяжелые, невосполнимые потери: Н.В. Бикбулатов (1931-1996), Ш.Х. Чанбарисов (1916-1990), Руст. Г. Кузеев (19231998), Б.Х. Юлдашбаев (1928-2001), Т.Х. Ахмадиев (1913-2001), Раиль Г. Кузеев (19292005), Р.З. Янгузин (1941-2007), Х.Ф. Усманов (1923-2009), Г.Ш. Илишев (1927-2009), А.З. Асфандияров (1934-2014), Н.А. Мажитов (1933-2015), Р.С. Аюпов (1939-2015), А.Х. Пшеничнюк (1936-2016), А.М. Юлдашбаев (1940-2017), С.Ф. Касимов (19342018), М.Ф. Обыденнов (1949-2019) и др. - этот список, конечно, далеко не полный, но историки знают и понимают значение деятельности и наследия этих ученых для науки и образования Башкортостана и России.

В сложившейся обстановке растут и вступают в трудоспособный возраст новые поколения, что становится все заметнее в последние два десятилетия. К сожалению, многие современники, включая даже специалистов, недостаточно точно представляют складывающуюся ситуацию в сфере общественного сознания - образовании, науке и культуре. Как когда-то констатировал Н.В. Гоголь, «велико незнание России посреди России». Здесь мы видим подчас весьма противоречивые оценки, неуверенность, сомнения и даже растерянность в понимании происходящих событий, ослабление издательской деятельности, снижение качества постановки и обсуждения острых вопросов. Пандемия COVID-19 только обнажила, обострила многие наши проблемы, показав, впрочем, не только недостатки, но также некоторые новые или еще сохраняющиеся социально-экономические достоинства, преимущества страны и республики.

Главными при их осмыслении являются, безусловно, аспекты методологии. Как известно, относительно XIX века В.И. Ленин высказал образную мысль, что Россия поистине выстрадала марксизм. Это учение затем стало в нашей стране руководством к действию, а для ученых - ортодоксальным ключом (или - меркой) к постижению мировой и отечественной истории. Здесь невольно возникают несколько трудных вопросов. А что «выстрадала» Россия в ходе испытаний XX века? Что мы пытаемся опять «выстрадать» уже в условиях XXI века?

В настоящее время в диссертациях, книгах и статьях по истории, протокольно и ритуально, методологические основы большинством авторов, как положено, уже трактуются по-новому. Обычно пишут, что применены общенаучные методы, а также конкретно-исторические - реконструкция, комплексный подход к источникам, сравнение, экстраполяция, структурный, статистический анализ, внимание к повседневности и др. Затем стали добавлять системный, цивилизационный, модернизационный подходы, но, как правило, не раскрывая реального значения каждого метода для освещения конкретно своей научной темы. В разной степени фактически сохраняются, скрытно превалируют дихотомии от привычного формационного построения «капитализм- социализм» до даже более удивительного разворота - «социализм-капитализм» (якобы, вспять). Достаточны ли они, при всей их простоте и понятности, для исследования наших катастроф первой и последней четвертей XX века? Можно ли понять новые реалии, в данном случае, без глубокого осмысления и понимания уроков в целом семи десятилетий прошедшего века? Безусловно, нет. Помнится, когда-то нас сильно удивил при освобождении Н.С. Хрущева от руководства партией и страной упрек его в «волюнтаризме», словно остальных деятелей и вообще всего происходящего в социалистическом содружестве эта беда никак не касалась. Научную общественность потрясло и замечание Ю.В. Андропова о том, что надо разбираться, насколько социалистично многое из построенного, считающегося социалистичным. Далее последовали - «новое мышление» о приоритете общечеловеческих ценностей и «грандиозная перестройка» М.С. Горбачева, то ли с хорошо завуалированным предательством, то ли со спонтанными ошибками его и ведомой им «команды». Затем - восторжествовали бурный, показательный «демократизм» и шоковые «рыночные реформы» мало предсказуемой группы либералов Б.Н. Ельцина...

Распад строя и страны, сдача ее геополитических позиций сопровождались, думается, беспомощностью, бессилием и провалом общественных наук, включая и исторические. И до сих пор еще далеко не все восприняли истину, что доктринальные, претенциозные попытки силой радикально изменить природу планеты, общества и человека не приводят к провозглашаемым результатам. Некоторые романтики и сегодня порой пафосно говорят о покорении космоса, тайги, великих рек и морей, горных вершин, полярных пространств и т. д. Но насилие над действительностью не следует понимать слишком узко, оно касается также общества и человека. В широком плане, еще Фридрих Энгельс в «Диалектике природы» предупреждал: «Не будем, однако, слишком обольщаться нашими победами над природой. За каждую такую победу она нам мстит» [1, с. 495].

Следует признать, что мы пока не осознали в полную силу суть прежних оценок и идейных поисков, если не сказать - метаний между всякими «измами». А дело, прежде всего, в том, что для советского периода была характерна высокая степень системной целостности, взаимного соответствия огосударствленной экономики и государственных форм организации социальной сферы, политики, идеологии, СМИ, науки, образования и культуры. Торопливое разрушение этих форм, соответствия механизмов развития на рубеже веков при неподготовленности населения сопровождалось некритичным насаждением западных элементов и стандартов, выработанных там за столетия и соответствующих менталитету их граждан и национальным традициям. Автоматической замены, обновления триады «Государство - Общество - Человек» не произошло, да и не могло произойти. Не замечать это - значит, снова наивно надеяться, что стихийные рыночные отношения сами по себе быстро решат прежние и новые проблемы общественного развития, устранят всякие социальные болячки, неравенство, а эгоистичные мотивации улучшат человека. Переход к новой парадигме социально-экономического развития - не механический, а органический процесс. При этом немало разных потерь: заметно снижается уровень языковой культуры печатных и электронных СМИ, опасно падают демографические и другие социальные показатели, качество интеллигенции, меняются духовно-нравственные лидеры. Представители так называемой «элиты» нередко ведут себя недостаточно ответственно, порой вызывающе, с офшорным настроем и оглядкой на зарубежье, формируя несвойственную, разрушительную для России систему ценностей. Нередко подобные деятели задают тон на телевидении, в социальных сетях, формируют моду и стиль поведения, влияют на общественное сознание. Спрашивается, а причем здесь историческая наука? При том, что она тоже развивается в общей культурной среде, в социуме, не изолированно от императивов времени.

На рубеже веков начала складываться уверенность, характерная для потребительского общества, в возможности достойной жизни, благосостояния и благополучия без настойчивого самосовершенствования, духовно-нравственного и интеллектуального роста личности, глубоких знаний. Закрепляется культ узких, ограниченных профессиональных занятий, набора утвержденных исполнительских компетенций. В широком плане это нарушает логику прогресса человека, создает неожиданные опасности в социальной эволюции, порождает новые тревоги. То, что происходит сегодня вокруг нас в развитых и развивающихся странах, убедительно подтверждает эти выводы. К сожалению, при отставании нормативно-правовой базы произошло смещение и ослабление некоторых жизненно важных функций не только государства, но и общественных организаций, медиапространства, отдельных сегментов экономики и социальной сферы. Недостаточно изученными остаются влияние прежней «теневой экономики» на негативные проявления в смешанном рыночном хозяйстве, слабость бизнеса, корни разросшейся коррупции, ослабления традиций, сохранение конформизма, имитации и социальной мимикрии людей, псевдорелигиозных занятий. История городской культуры, многовековая и новейшая история сел, крестьянства, аграрных отношений также настоятельно требуют комплексных исследований.

Несомненно, перед новыми вызовами нам остро нужны концептуальные прорывы, обычного «неопозитивизма» в отношении трансформирующихся исторических источников явно недостаточно. Не случайно некоторые аспекты политического, социально-экономического развития в последние десятилетия реально выпадают из сферы системного изучения. Надо также анализировать и изживать в работе историков отдельные случаи тенденциозности, мифотворчества.

Необходимо подчеркнуть, что происходящая цифровизация экономики и социальной жизни, всех учреждений, включая вузы, архивы, библиотеки, музеи, широкое использование информационных технологий и дистанционного общения, научных социальных сетей (ResearchGate, Social Science Research Network и др.) повышают доступность источников и научной литературы, резко расширяют базу данных, весь спектр применяемых методов научного анализа, усиливая объективность и репрезентативность исторических исследований.

Само движение к искусственному интеллекту создает новые теоретические и методологические возможности для осмысления всемирной истории, дальнейшего познания эволюции природы, общества и человека.

Принято говорить, что все новое - это хорошо забытое старое. Так по ходу размышлений мы приближаемся к более серьезному наследию отечественной истории, не нашедшему должного признания в свое время: к цивилизационному подходу, у истоков которого стоял российский историк-публицист Н.Я. Данилевский (годы жизни 18221885); к системному методу и синергетике, общей теории систем, взаимосвязи естественнонаучных и общественных наук, основы которых начали создаваться нашими учеными кристаллографом, математиком Е.С. Федоровым (1853-1919) и ученым-энциклопедистом, философом А.А. Богдановым (1873-1928); к космологии, основы которой разрабатывались философом и изобретателем К.Э. Циолковским (1857-1935), биофизиком, философом А.Л. Чижевским (1897-1964); к теории цикличности развития мировой экономики, общества и культуры, предложенной в трудах экономиста Н.Д. Кондратьева (1892-1938), к универсальному эволюционизму, теории коэволюции академика, ученого по общей механике и математике Н.Н. Моисеева (1917-2000) и др. [2-10].

Революционные открытия в естествознании не могли не корректировать, не ставить под сомнение утвердившиеся довольно механистические представления о социальном прогрессе. Фактически они подрывали провозглашаемую монополию марксизма в сфере науки, открывая возможности для более широкого и объемного представления эволюции человечества, стран и народов. Парадокс, но мы в нашей стране ставили тот эксперимент, который теоретически в значительной степени был уже опровергнут не только учеными, но и политиками, деятелями культуры (И. Франко, М. Горький, В. Короленко, И. Павлов, Э. Бернштейн и др.). Сегодня мы обсуждаем эпоху информационной культуры, логику шести технологических укладов мировой экономики (Россия пока еще значительно отстает от продвинутых стран даже в пятом укладе!). Арифметическая простота, логичная ступенчатость формаций остались в прошлом, иногда в качестве отдельных памятников, географических названий, разных артефактов... Некоторые страны вообще прошли мимо, заимствуя только позитивные грани нашего поучительного опыта.

Пример естественно-эволюционного подхода к прошлому человечества, как известно, попытался показать востоковед, историк, этнолог, географ Л.Н. Гумилев (1912-1992), обосновав новые подходы к теории этноса, пассионарности народов, временных рамок и конечности циклов этногенеза и жизни этносов, на основе анализа данных истории, востоковедения, биологии, этнологии, географии, климатологии [11]. Дело не в том, насколько актуальны, приемлемы сегодня его утверждения, открытия. Важно, что они соответствуют алгоритму развития исторической науки.

В этом плане афористично говорил о народах религиозный мыслитель, философ и поэт В.С. Соловьев: «Нация -- это не то, что она думает о себе в масштабе времени, а то, что бог думает о ней в масштабе вечности». Действительно, всегда есть нечто выше, чем узкая фактография в ограниченных рамках пространства и времени. Во всем, что происходит с нами, есть скрытый смысл, который мы узнаем позже, полагал религиозный мыслитель Александр Мень. Постижение многообразия мира привело к предсказанному осознанию и использованию на практике сущностной целостности жизни. Возможно, в этом суть и фрактальной геометрии, как геометрии хаоса, огромных пространств и отрезков времени, нескончаемых множеств, жизнеспособных состояний и структур природы, человека и человечества. Это неизбежно означает дальнейшую глубокую математизацию социальных наук, рост дополнительных возможностей в целом, особенно для многих вспомогательных исторических дисциплин.

Открытия системного подхода, системного анализа, систематики и синергетики позволили по-новому осмыслить историю самой науки. Законы диалектики оказались законами систем, соответствующими развитию природы и социальных общностей. Роль социальных факторов, включая и роль отдельных личностей, организаций, рассматриваются в контексте общего развития, в органической взаимосвязи со многими другими аспектами эволюции сообществ. Курт Гедель (1906-1978), американский логик, математик, теоретик множеств, как известно, решил одну из проблем знаменитого списка Гильберта о самодостаточности математики, доказав невозможность познания всякой системы изнутри, вне связи с системами более высокого порядка. Это положение касается и дальнейшего разностороннего изучения вычлененных социальных объектов, территорий, субъектов государства. Обоснование развития общества, как естественно-исторического процесса, с использованием законов систематики и синергетики, значительно обогащает и усиливает исторические исследования, повышает их достоверность, эффективность.

Системный подход, на который ссылаются почти все авторы, таким образом, требует понимания системных качеств, органической функциональной взаимосвязи и иерархии различных элементов и механизмов процесса изменений, соотношения с более крупными системами. Главное, что такой подход подтверждает несомненные факторы эволюции, отсечение в ее процессе несостоятельных модификаций, как в природе естественный отбор отбраковывает все излишне энергозатратное. В истории мы это видим на примере некоторых распавшихся крупных государств и международных образований. Возникновение в новейший период постсоветского пространства в узком и широком смысле слова закономерно, системно обусловило сложности, противоречия в становлении национальных государств, проведении реформ, определении векторов развития международных отношений.

При цивилизационном подходе встают четкие вопросы о долговременных сущностных качествах, о принципиальных отличиях одной цивилизации от другой. Очень остроумно, хотя и с привычным критицизмом, подметил это европейский деятель Жозе Баррозу на известной конференции «Евросоюз: возможности для партнерства» (21.03.2013): «Россия является континентом, хотя притворяется страной; Россия является цивилизацией, хотя притворяется народом». Но это интересное замечание все же скорее о масштабах, чем о сущностных, альтернативных Западу и непритворных особенностях Российской Федерации.

Новейший этап развития человечества выводит на планетарный, космологический уровень сложные, «стыковые» проблемы наук. Они сегодня включают демографические, медицинские, ресурсно-экологические, энергетические, военно-технические, цивилизационные, геополитические вопросы, уже в общем процессе истории, выживания и сохранения человека, макро- и микросреды его обитания.

Поэт Ф. Тютчев озвучил свой широко известный поразительный афоризм: «Мысль изреченная есть ложь». Но философ Ортега-и-Гассет, анализируя диалектику формы и содержания мысли, уже в научном плане отмечал эту противоречивость, когда каждое понятие как бы смеется над собой. Современный британский писатель Джон Фоулз отметил, что «основной закон цивилизации: человеческую речь нельзя понимать буквально». А. Эйнштейн высказал, наряду со своими другими прозрениями, удивительную методологическую закономерность, что невозможно изучать какой-либо предмет, не нарушая его. А Нильс Бор как-то с усмешкой отметил, что не бывает новых методологий, есть только плохо прочитанные книги. Фактически здесь поэт, философ, прозаик и физики, говоря почти об одном и том же, пришли к общему пониманию гносеологии, к поразительному осознанию относительности ее постулатов и терминов. У каждого из них есть своя «проба» адекватности, соответствия реальности, в науке, включая историю, впрочем, как и в других сферах жизни, она всегда заметно меньше желаемых 100%. История постоянно подтверждает это, уточняя, дополняя, пересматривая сложившиеся и внешне неоспоримые истины, предъявляя высокие требования к точности формулирования мыслей, выводов. Они не могут быть застывшими конструкциями, догмами, исторические открытия остаются частью продолжающихся непрерывных процессов. Пока же подмена понятий, небрежность умозаключений и формулировок, неоправданные, произвольные заимствования из обыденной и «чужой» лексики наблюдаются на всех уровнях и во всех сферах общества, даже в кругах историков. идеологический исторический наука башкортостан

Взаимовлияние естествознания и гуманитарных наук носит сложный, многоуровневый характер. Ключевым критерием является их отношение к истине, к свободе интеллектуальной деятельности. Оно проявляется в противодействии абсолютизации установленных закономерностей, в строгости алгоритма поисков, в неприятии авторитаризма и насилия в познании. Естествознание корректирует методики исторических исследований, создает опыт критического отношения к их результатам, футурологии и прогнозам. В свою очередь, история напоминает о прошлых открытиях, заблуждениях и терниях первопроходцев науки. Несомненно, что в наши дни формируются общие подходы к изучению макро- и микромира. С расшифровкой генома возникает перспективная отрасль знаний - этногеномика. При этом вопросов становится больше, чем ответов. Понятийный аппарат гуманитарных наук усложняется и пополняется терминами, в том числе из сложившегося инструментария естествознания, как термодинамические процессы, энтропия, флуктуация, фрустрация, гомеостаз, бифуркация, цикличность, открытость, закрытость, система отсчета, моделирование, вероятность, случайность, степень (коэффициент) достоверности и т.д. Немало процессов и явлений в развитии общества историки описывают и объясняют с использованием понятий естествознания или их аналогов. Это не модные украшения современных публикаций, не метафоры в изложении результатов исследований. Сегодня историки намного глубже представляют процессы неравномерности развития, географии перемещений и расселения сообществ людей, диалектики их взаимоотношений, включая сотрудничество или конфликты. Не снимается вопрос о роли личностей, соответствующих вектору развития систем, концентрирующих волю, энергетику (интересы), поведение значительных сообществ людей. Складываются возможности для постановки и решения новых сложных задач, осмысления неизвестных ранее взаимосвязей и взаимовлияний, получения более точных картин прошлого. Раскрываются различные аспекты в развитии не только по горизонтали, в рамках хронологии рассматриваемых периодов, но и по вертикали, в контексте мира. Некоторые исследователи работают сегодня над вопросами метаистории. Даже изучение повседневности способно корректировать наши представления о далеком прошлом. Так при решении исследовательских задач фактически обнаруживаются, как в режиссуре искусства, скрытые «сверхзадачи», не всегда осознаваемые даже самими авторами.

Историография может быть представлена сегодня не только именами историков по отдельным проблемам, но и, отчасти, прямо или косвенно, критическим использованием мыслей ученых разных стран, периодов и областей науки: Альберт Эйнштейн, Бертран Рассел, Арнольд Тойнби, Френсис Фукуяма, Эрих Фромм, Фридрих Хайек, Эрик Берн, Эдвард Уилсон, Ричард Докинз, Самюэль Хантингтон, Роберт Каплан, Джерард Даймонд, Юваль Харрари, Френсис Коллинз и др. [3; 12-25]. Убежден, что каждый ученый любой отрасли науки всегда хотя бы слегка историк! Нас не должно также смущать определение некоторых их публикаций к разряду научной публицистики. Ученые не могут работать только корпоративно, ради друг друга. Выход специалистов к широкой аудитории, включая и социальные сети, в разных формах весьма востребован. Уверен, не читая упомянутых и других популярных в мире авторов, невозможно вести исторические исследования на должном уровне. Кстати, нередко историки досадно не обращают внимания на новые публикации даже в смежных вузах, соседних городах, в республике и стране. К сожалению, основательной исторической публицистики стало меньше, а научные статьи до широкой аудитории читателей не доходят. Между тем деление, фрагментация, обособление и разграничение, самоограничение наук остаются в прошлом, как «атавизмы». Прогресс в одних областях все чаще приводит к изменениям и прорывам в других, научные направления напоминают сообщающиеся сосуды. Эти взаимосвязи не организационно-технические, а теоретико-методологические и сущностные.

Степень возрастающего влияния естественнонаучного познания на различные области исторических исследований, в целом, гуманитарных наук, неоднозначна. Взаимодействие и взаимовлияние научных направлений не абстрактны, они транспарентны и соответствуют их специфике, состоянию. Но тенденции в развитии исторических наук, интенсификация их взаимовлияния с естествознанием не вызывают сомнений, от признания «невозможности и абсурдности» до стадии «очевидности». Для некоторых сегментов это, возможно, еще только начальная стадия трансформации, внедрения системно-информационных подходов с мониторингом и прогнозированием социально-политических процессов и явлений. Данное примечание касается, видимо, ряда довольно инертных пока социальных практик политологии, психологии, социологии, педагогики и др.

Наука по методологии, содержанию, динамике и результатам становится неотъемлемой полноценной частью информационного общества, отражает общие закономерности огромной и разрастающейся информационной эпохи культуры с ее непредсказуемыми последствиями. Историки здесь не исключение, им выпало работать в русле и на уровне современности, решая реально актуальные задачи. Нарастают перемены, которые можно назвать грандиозными и трудно до конца прогнозируемыми. От государства и общества в целом, от науки теперь требуются соответствующие системные, во многом и упреждающие, долгосрочные программные действия в этой сфере.

Литература

1. Энгельс Ф. Диалектика природы // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. 563 с.

2. Данилевский Н. Россия и Европа // «Классика геополитики, XIX век». М.: АСТ, 2003. 718 с.

3. Докинз Р. Слепой часовщик. Как эволюция доказывает отсутствие замысла во Вселенной. М.: АСТ: Corpus, 2015. 496 с.

4. Докинз Р. Эгоистичный ген. М.: АСТ: Corpus, 2013. 501 с.

5. Диамонд Д. Ружья, микробы и сталь. Краткая история всех людей за последние 13 тысяч лет. М., 2010. 480 с.

6. Коротаев А.В., Малков А.С., Халтурина Д.А. Законы истории. Математическое моделирование развития Мир-Системы. Демография, экономика, культура. 2-е изд. M., 2007. 224 с.

7. Коротаев А.В., Комарова Н.Л., Халтурина Д.А. Законы истории. Вековые циклы и тысячелетние тренды. Демография, экономика, войны. Изд. 2-е. М.: КомКнига, 2007. 256 с.

8. Макиндер Х. Географическая ось истории // Полис. 1995. № 4. C. 162-169.

9. Математические методы и ЭВМ в историко-типологических исследованиях / ред. И.Д. Ковальченко. М.: Наука, 1989. 271 с.

10. Моисеев Н.Н. Человек и ноосфера. М.: Молодая гвардия, 1990. 351 с.

11. Гумилев Л.Н. Судьба идеи / С.Б. Лавров и др. 3-е изд. М.: Айрис-пресс, 2008. 608 с.

12. Альберт Эйнштейн. «Наши разногласия ничтожно малы по сравнению с опасностью, угрожающей всем нам» // «Новое время». 1988. №16. С. 22-23.

13. Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры. М., 2017. 1171 с.

14. Шпенглер О. Закат Европы. М., 2017. 672 с.

15. Каплан Р. Месть географии. Что могут рассказать географические карты о грядущих конфликтах и битве против неизбежного. М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2015. 384 с.

16. Тойнби А. Постижение истории. М.: Айрис- Пресс, 2002. 736 с.

17. Фромм Э. Иметь или быть? Киев, 1998. 400 с.

18. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М., 2004. 635 с.

19. Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек / пер. с англ. М.Б. Левина. М.: АСТ, Полиграфиздат, 2010. 588 с.

20. Хайек Ф.А фон. Дорога к рабству. М.: Астрель, 2012. 320 с.

21. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М.: АСТ, 2003. 603 с.

22. Уилсон Э. Хозяева земли. Социальное завоевание планеты человечеством. СПб, 2014. 368 с.

23. Уилсон Э. Смысл существования человека. Куда мы идем и почему. Новое понимание эволюции. М., 2015. 216 с.

24. Коллинз Ф. Доказательства бога. Аргументы ученого. М., 2008. 216 с.

25. Харари Ю. Sapiens. Краткая история человечества. М., 2016. 570 с.

26. Баксанский О.Е. Моделирование в науке. Построение физических моделей. М., 2019. 160 с.

References

1. Engels F. Dialektik der Natur. Russian edition. Works of K. Marx and F. Engels. Vol. 20. Mosсow, 1967, 563 p.

2. Danilevsky N. Rossiya i Evropa [Russia and Europe]. Klassika geopolitiki, XIX vek [Classk of geopolitks, 19th century]. Mosсоw, AST, 2003. 718 p. (In Russian).

3. Dawkins R. The blind watdimaker: Why the evidence of evolution reveals a universe without design. Russian edition. Mosсоw, AST: Corpus, 2015. 496 p.

4. Dawkins R. The selfish gene. Russian edition. Mosсоw: Corpus, 2013. 501 p.

5. Diamond J. Guns, germs, and steel. A short history of everybody for the last 13,000 years. Russian edition. Mosraw, 2010. 480 p.

6. Korotayev A.V., Malkov A.S., Khalturina D.A. Zakony istorii. Matematicheskoe modelirovanie razvitiya Mir-Sistemy. Demografiya, ekonomika, kultura [The laws of history. Mathematical modeling of the World-System development. Demography, economy, and culture]. Second edition. Moscow, 2007. -24 p. (In Russian).

7. Korotaev A.V., Komarova N.L., Khalturina D.A. Zakony istorii. Vekovye tsikly i tysyacheletnie trendy. Demografiya, ekonomika, voyny [The laws of history. Age-old cycles and millennial trends. Demography, economy, wars]. Second edition. Moscow, Komkniga, 2007. 256 p. (In Russian).

8. Mackinder H.J. The geographical pivot of history. Russian edition. Polis, 1995, no. 4, pp. 162-169.

9. Matematicheskie metody i EVM v istoriko-tipologicheskikh issledovaniyakh [Mathematical methods and computers in historical and typological research]. I.D. Kovalchenko (ed.). Moscow, Nauka, 1989. 271 p. (In Russian).

10. Moiseev N.N. Chelovek i noosfera [Man and the noosphere]. Moscow, Molodaya Gvardiya, 1990. 351 p. (In Russian).

11. Gumilev L.N. Sudba idei [The fate of the idea]. S.B. Lavrov et al. Third edition. Moscow, Iris-Press, 2007, 608 p. (In Russian).

12. Einstein A. Nashi raznoglasiya nichtozhno maly po sravneniyu s opasnostyu, ugrozhayushchey vsem nam [Our controversies and differences of opinion are insignificant pettiness compared to the danger in which we all find ourselves]. Novoe Vremya - The New Times, 1988, no. 16, pp. 22-23. (In Russian).

13. Berne E. Games people play: The psychology of human relationships. Russian edition. Moscow, 2017. 1171 p.

14. Spengler O. The fall of the West. Russian edition. Moscow, 2017. 672 p.

15. Kaplan R. The revenge of geography: What the map tells us about coming conflicts and the battle against fate. Russian edition. Moscow, KoLibri, Azbuka-Atticus, 2015. 384 p.

16. Toynbee A. A study of history. Russian edition. Moscow, Iris-Pr., 2002. 736 p.

17. Fromm E. To have or to be? Russian edition. Kiev, 1998. 400 p.

18. Fromm E. Anatomy of human destructiveness. Russian edition. Moscow, 2004. 635 p.

19. Fukuyama F. The end of history and the last man. Moscow, AST, Poligrafizdat, 2010. 432 p.

20. Hayek F.A. von. The road to serfdom. Moscow, Astrel, 2012. 320 p.

21. Huntington S. Clash of civilizations. Russian edition. Moscow, 2003. 603 p.

22. Wilson E.O. The social conquest of Earth. Russian edition. St. Petersburg, 2014. 368 p.

23. Wilson E.O. The meaning of human existence. Where we are going and why. New understanding of evolution. Russian edition. Moscow, 2015. 216 p.

24. Collins F. The language of God: A scientist presents evidence for belief. Russian edition. Moscow, 2008. 216 p.

25. Harari Y.N. Sapiens. Brief history of humankind. Russian edition. Moscow, 2016. 570 p.

26. Baksansky O.E. Modelirovanie v nauke. Postroenie fizicheskikh modeley [Modeling in science. Construction of physical models]. Moscow, 2019. 160 p. (In Russian).

Размещено на allbest.ru