Новые данные по мезолиту Южного Приангарья (по материалам местонахождения Приют Сукачева 2)

Коллекция керамики включает (рис. 3б, 1-7) 83 фрагмента сосудов: со шнуровым декором и тонкими налепными валиками тышкинэйского (сеногдинского) типа, с рубчатым техническим декором, с «жемчужинами», с линиями «отступающей лопаточки», с тонкими обмазочными валиками, с крупным валиком с пальцевыми защипами, с прочерченной линией, с наколом под венчиком и вдавлением на срезе, а также фрагменты плоского дна и неопределимые до типа или вида обломки тулова и венчиков.

Изделия из камня (рис. 3б, 8-22) представлены разными типами находок, сырьем для которых служили в основном аргиллит и кремень. К массовым находкам относятся призматические пластины и их фрагменты (254 ед.), другие сколы разной морфологии (494 ед.), среди которых встречено несколько экземпляров с преднамеренной и утилитарной ретушью, и один кусок аргиллитовой породы. Нуклеусы и преформы немногочисленны и насчитывают 8 целых экземпляров и 2 заготовки. В числе целых нуклеусов: плоский одноплощадочный, монофронтальный на отщепе для микропластин (кремень); призматический одноплощадочный с замкнутым фронтом для микропластин (кремень); уплощенный одноплощадочный, монофронтальный для микропластин (аргиллит); ладьевидный на сколе для микропластин (кремень); подпризматический для пластин (аргиллит); конический для отщепов; два высоких одноплощадочных для пластинчатых сколов и отщепов (аргиллит). Среди скребков, которых насчитывается 20 экз., есть как целые изделия, так и обломки с лезвиями. Преимущественными формами являются концевые скребки. Резцы немногочисленны и представлены двумя срединными многофасеточными изделиями.

Рис. 3. Культуросодержащий горизонт 1: а - общие виды в центральной части раскопа (1, 2), план распределения находок (3); б - археологический материал (1-7 - фрагменты керамических сосудов, 8, 13, 14, 19, 20, 22 - нуклеусы, 9-12, 15, 16 - скребки, 17-18 - резцы, 21 - наконечник стрелы, 23 - зооморфная фигурка, 24 - рыбка-приманка)

В одном экземпляре зафиксировано крупное рубящее орудие (чоппер), выполненное на фрагменте плоской гальки кремнистого песчаника с унифасиальной обработкой рабочего края при помощи ударной техники. В коллекции каменных изделий также имеется наконечник стрелы, изготовленный на проксимальном фрагменте кремневой пластины. Дорсальная его поверхность обработана при помощи тонкой чешуйчатой ретуши, на краях по периметру - бифасиальная обработка крутой ретушью.

К уникальным находкам к. г. 1 относятся два скульптурных изображения.

Первое представляет собой фрагмент ихтиоморфной фигурки - так называемой рыбки-приманки, изготовленной из крупнозернистого песчаника (рис. 3б, 24). Форма изделию придана способом шлифовки. На ее спинке имеется два отверстия для подвешивания. Аналогичное отверстие имеется и у правого края изделия. Голова рыбы оформлена по краям насечками, рот показан короткой неглубокой линией, брюшко уплощенное.

Вторым изображением является миниатюрная зооморфная фигурка, выполненная на кремневом сколе (рис. 3б, 23). По форме изделие напоминает изображение животного с вытянутой шеей и обозначенными небольшим выступом передними лапами. Обработка поверхностей - бифасиальная при помощи струйчатой ретуши. Крутой ретушью оформлены выемки, которые придают законченный вид изделию.

Кроме изделий из глины и камня зафиксирован один предмет из кости, выполненный на ребре животного. На поверхностях видны глубокие насечки. Назначение предмета, вследствие его малой информативности, не установлено.

Остатки фауны насчитывают в общей сложности 31 ед.: 25 неопределимых фрагментов (включая 2 обожженных) и 6 определимых костей млекопитающих, среди которых остатки лошади, косули и крупных копытных.

Культуросодержащий горизонт 2

В данном горизонте обнаружены наиболее информативные и представительные археологические комплексы, позицию которых можно определить как in situ. Материалы фиксировались практически по всей площади, за исключением участков, нарушенных в результате современной хозяйственной деятельности (рис. 4а). В горизонте 2 в общей сложности обнаружено 5896 находок. Наибольшая их концентрация отмечена в средней части раскопа. Такой характер распределения находок объясняется, с одной стороны, тем, что частично культуровмещающие отложения были уничтожены в процессе хозяйственного освоения участка, с другой - тем, что они тяготели к трем объектам - разноразмерным конструкциям, выкладкам из кварцитовых галек. Кладки, в свою очередь, были нарушены в результате мощного криогенеза.

Конструкция 1 (рис. 4б, 1, 2) представляет собой каменную кладку овальной формы, вытянутую по линии СЗ-ЮВ, сложенную из преимущественно продолговатых галек размерами от 3^4 до 10^15 см. Приблизительные параметры ее по обобщенному контуру - 3,5х0,8-1 м. Юго-восточная часть конструкции нарушена криогенной трещиной, в результате чего часть галек оказались перемещены на большую глубину. Среди галек, использованных для сооружения кладки, встречаются экземпляры с красноватой поверхностью, что можно расценивать как результат воздействия огня. В пользу данного предположения также свидетельствуют многочисленные находки рассыпающихся кусков аргиллитовой породы в границах объекта, на которых также присутствуют следы термического воздействия. В разрезе объекта, который сделан по длинной его оси, следы прокала визуально не выделялись.

Конструкция 2 (рис. 4б, 3), как и в предыдущем случае, представляет собой кладку из продолговатых галек. Форму и размеры объекта установить не представляется возможным, но основная часть камней из конструкции фиксировалась на площади 4х4 м. Примерная ориентация объекта - по линии СВ-ЮЗ. Часть камней провалились в криогенную трещину. Как и в конструкции 1, здесь отмечены гальки с красноватым окрасом, а прокал в разрезе не выявлен.

Рис. 4. Культуросодержащий горизонт 2:

а - общие виды в центральной части раскопа (1, 2), план распределения находок (3); б - общие виды (1-4) и план расположения конструкций (5)

Конструкция 3 (рис. 4б, 4) в виде полуразрушенной кладки из галек, аналогичных галькам охарактеризованных выше конструкций, была ориентирована длинной осью по линии СВ-ЮЗ. В границах объекта отмечено небольшое количество галек, подвергшихся термическому воздействию, но в разрезе следов прокала не зафиксировано.

Каменная индустрия горизонта представлена несколькими категориями изделий.

Сколы (отщепы, технические и отбракованные) (3628 ед.), а также призматические пластины (1551 ед.) из аргиллита, кремня (преимущественно) и сланца являются наиболее массовыми находками. В их числе отмечены ретушированные изделия - 15 сколов и 13 пластин.

Нуклеусов и их фрагментов насчитывается в общей сложности 84 ед. В данной категории изделий можно выделить три основные группы:

- терминально-краевые одноплощадочные нуклеусы - как высокие, так и низкие ка- реноидного облика - на сколах и плитчатых отдельностях аргиллита и кремня для пластин, пластинок и микропластин (44 экз.) (рис. 5, 1-4, 5-7, 9);

- призматические нуклеусы бочонкообразной и конической форм для пластин, пластинок и микропластин из аргиллита и кремня (25 экз.) (рис. 5, 10-14);

- плоские монофронтальные одноплощадочные нуклеусы с горизонтальной площадкой для пластин с прямым профилем из аргиллита и их обломки (12 экз.) (рис. 5, 8, 15).

Единичными экземплярами представлены: ортогональный нуклеус для пластинок из микрокварцита, пирамидальный монофронтальный для получения отщепов и терминально-краевой монофронтальный нуклеус на гальке окремненного песчаника.

Обнаружены также 34 нуклевидно оббитые отдельности породы и 31 преформа из аргиллита и кремня.

Наиболее многочисленной категорией орудий являются скребки, которые представлены 153 экз., в числе которых 141 целое изделие и 12 фрагментов. Выделены следующие группы скребков:

- концевые на аргиллитовых сколах (37 экз.), на кремневых сколах (67 экз.) и один экземпляр на халцедоновом сколе (рис. 5, 16-42);

- концевые на кремневых и аргиллитовых пластинах, преимущественно фрагментированные (19 экз.) (рис. 6, 8-16);

- боковые на кремневых и аргиллитовых сколах (20 экз.) (рис. 6, 1-3);

- каплевидные на кремневых и аргиллитовых сколах или фрагментах пластин с выделенным приостренным насадом (8 экз.) (рис. 6, 4-7);

- двухлезвийный скребок на фрагменте кремневого скола.

Для резцов (рис. 6, 17-28), которые насчитывают 17 экз., определены следующие формы: срединные многофасеточные на пластинах из аргиллита и кремня (13 экз.); срединный на крупном пластинчатом сколе из аргиллита; угловые на пластинах из кремня (3 экз.).

Еще к трем категориям орудий отнесены: острия (11 экз.), изготовленные из аргиллита и кремня, которые все, кроме одного, можно интерпретировать как проколки (рис. 6, 29); орудия с выемками на крупных аргиллитовых сколах (5 экз.) (рис. 6, 30); комбинированные орудия (4 экз.), три из которых представляют собой кремневые концевые скребки с шипом, оформленным на противоположном лезвию конце (рис. 6, 31-32), еще один - боковой аргиллитовый скребок с крупным шипом у лезвия.

Единичными экземплярами представлены продольное скребло (рис. 6, 34) и обломок ножа (рис. 6, 33), выполненные на крупных аргиллитовых сколах.

Наряду с отмеченными каменными изделиями в уровне найдены преформы орудий (5 экз.) из аргиллита и кремня, абразивные изделия (5 экз.) из песчаных пород, отдельные кварцитовые гальки (2 целых, 16 оббитых) и 42 куска породы (преимущественно аргиллитовой, а также кварцитовой и песчаной), среди которых 6 оббитых.

Остатки фауны представлены преимущественно мелкой фрагментированной костью и насчитывают 306 ед. В их числе 256 неопределимых фрагментов кости и 50 определи-

мых костей и зубов, принадлежащих лошади, оленям, в том числе косуле, благородному оленю и лосю, а также крупным, средним и мелким копытным.

Нижний уровень находок. Данный уровень фиксировался на глубине 3-3,5 м в литологическом слое 7 и выделен благодаря закладке трех контрольных выработок - двух поперечных траншей и одного шурфа. В числе находок зафиксированы исключительно фау- нистические остатки, которые насчитывают 543 ед. фрагментированных костей и зубов без следов обработки. Большая их часть неопределима (284 ед.). Среди определимых выявлены: остатки мамонта, шерстистого носорога, бизона, лошади и крупных копытных.

Рис. 5. Археологический материал: 1--15 - нуклеусы; 16--42 - скребки

Рис. 6. Археологический материал:

1-16 - скребки; 17-28 резцы; 29 - проколка; 30 - орудие с выемкой; 31, 32 - комбинированные орудия; 33 - фрагмент ножа; 34 - скребло

Обсуждение

Генезис и оценочный возраст отложений. Отложения на участке, где были проведены спасательные раскопки, в целом имеют смешанный субаэрально-субаквальный генезис со следами мощного криогенеза. В процессе работ зафиксированы множественные разрушения геологических напластований, связанные с интенсивной антропогенной деятельностью в условиях плотной жилой и административной застройки привокзального района г. Иркутска. Ввиду отсутствия на настоящий момент радиоуглеродных дат, оценка генезиса и возраста отложений может быть основана только на данных региональной климатостратиграфической схемы [Воробьева, Медведев, 1984а, 1984б; Стратиграфия ... , 1990; Воробьева, Бердникова, 2003; Воробьева, Бердникова, Лежненко, 2007; Воробьева, 2010].

Слой 1 разреза имеет техногенный генезис и связан с современным функционированием города: планировкой и отсыпкой поверхностей улиц и дворовых территорий, в том числе строительным мусором, сооружением траншей под различные коммуникации и хозяйственно-бытовых ям.

Слои 2-4 разреза представляют собой почвенный профиль полноразвитой серой лесной почвы. Отмечается повышенная мощность почвенного горизонта А и некоторая угнетенность почвенного горизонта В. Формирование почвенного профиля происходило в голоцене (от --11,7 тыс. кал. л. н.).

Слои 5 и 6 разреза формировались в период сартанского оледенения. Слой 5, представленный песчаными отложениями с фрагментами палеопочв, имеет в основном эоловый генезис. Аридные обстановки на территории Байкало-Енисейской Сибири характерны для второй половины сартанского времени (бг^3-4 --18-11,7 тыс. кал. л. н.). Слой 6, делювиального генезиса, формировался в более холодный период первой половины сартана (бг² --24-18 тыс. кал. л. н.). В этот интервал существовали влажные и холодные климатические обстановки, о чем свидетельствуют оглеенность и ожелезненность отложений, которые показывают, что при накоплении отложений существовали мерзлые и влажные грунты.

Слой 7 разреза содержит фрагменты позднекаргинских (позднеосинских) палеопочв (кг²), которые были включены в криогенные процессы (солифлюксий) раннесартанского времени (бг¹). Возраст этой толщи можно определить в интервале ~35-24 тыс. кал. л. н.

Слои 8 и 9 разреза имеют субаквальный генезис. Слой 8, судя по всему, накапливался в результате перемыва элювия юрских песчаников, а формирование слоя 9 произошло в результате деятельности какого-то водотока, протекавшего по расположенной рядом небольшой пади. Возраст этих слоев определяется как раннекаргинский (кг - древнее ~35 тыс. кал. л. н.).

Так как археологические комплексы на местонахождении Приют Сукачева 2 приурочены к голоценовой пачке отложений, необходимо попытаться определить возраст разных почвенных горизонтов.

В целом ситуация, зафиксированная нами в верхней части разреза (слои 2-4) местонахождения Приют Сукачева 2, не типична для большинства известных геоархеологических объектов Байкало-Енисейской Сибири. В некоторых лесных и дерново-подзолистых почвах горизонт А и подстилающие горизонты АВ, АЕ и Е датируются, как правило, поздним голоценом. В черноземах и темно-серых лесных почвах возраст нижней части горизонта А может относиться к среднему голоцену. Датировка почвенного горизонта В преимущественно лежит в пределах среднего голоцена, но встречаются и исключения, когда он может относиться к раннему голоцену и даже, в отдельных случаях, к финалу сартана [Воробьева, Бердникова, Лежненко, 2007; Воробьева, 2010, с. 195].

Наиболее близкое строение отложений отмечено на местонахождении Новый Ангарский Мост, которое находится на этом же берегу в 3 км выше по течению р. Ангары [Лежненко, 2007]. Для данного объекта получены радиоуглеродные определения, которые позволяют дать хронометрическую оценку. Возраст нижней части почвенного горизонта А варьировал в зависимости от стратиграфической ситуации. На участках, где криогенные структуры не фиксировались, даты по гумусу и кости показали возраст 4860±75 л. н. (СОАН-5184), 4905±45 л. н. (СОАН-5183) и 4545±60 л. н. (СОАН-5182). В местах, где прослеживались морозобойные трещины, гумусовый горизонт имел повышенную мощность, что, в свою очередь, обеспечивало условия для более четкой стратификации. Здесь получены следующие ¹⁴С-даты: на контакте горизонтов А и В - 5430±65 л. н. (СОАН-5185), для низа горизонта А - 6600±70 л. н. (СОАН-5188), для горизонта АВ - 7055±85 л. н. (СОАН- 5189), для горизонта В1 - 7920±50 л. н. (СОАН-5190) [Воробьева, 2010, с. 113].

Опираясь на указанные факты и принимая во внимание аналогичность стратиграфических ситуаций на обоих объектах, можно предварительно оценить возраст голоценовых почвенных горизонтов в разрезе местонахождения Приют Сукачева 2. Горизонт А (слой 2 разреза) следует отнести к интервалу от финала раннего голоцена до позднего голоцена (от ~9-8 тыс. кал. л. н.), а почвенный горизонт В и ВС (слои 3 и 4 разреза) - к раннему голоцену (--11,7-9 тыс. кал. л. н.).

Особо следует отметить наличие трещиноватых структур, которые имеют, по всем признакам, криогенный генезис, связанный с сильным похолоданием в конце раннего голоцена. На площади раскопа выявлены трещины северо-восточного - юго-западного простирания, которые образуют полигон и заполнены в верхней части отложениями слоя 2 (почвенный горизонт А). Одной из них нарушена кровля слоя 7 в виде взброса, что хорошо фиксируется в шурфе, заложенном в середине раскопа. К криогенным нарушениям также относятся солифлюкционное течение и инволюции слоя 7.

Атрибуция археологических комплексов. В результате раскопок на местонахождении Приют Сукачева 2 зафиксированы разновременные археологические комплексы в двух культуросодержащих горизонтах, а также один древний уровень находок с фаунистическими остатками. Поздние археологические комплексы на территории объекта были полностью разрушены в результате современной хозяйственной деятельности. Об этом говорят находки из отложений техногенного генезиса, которые можно датировать XVIII - первой половиной XX в. Нижний уровень находок содержал исключительно фаунистические остатки без следов обработки, что свидетельствует о том, что на исследуемом участке палеолитические комплексы отсутствуют.

Археологический материал, зафиксированный в к. г. 1, представлен артефактами, относящимися к разным периодам. Так как каменный инвентарь не отличается выразительностью, то в качестве основного датирующего материала в данном случае выступают гончарные изделия. Находки фрагментов гладкостенных сосудов с валиками, прочерченными линиями и плоским дном свидетельствуют о заселении данного участка человеком в средневековье. Керамика тышкинэйского типа широко представлена в материалах местонахождений раннего железного века Прибайкалья и Приангарья (--3,1--2,1 ¹⁴С тыс. л. н.) [Кичигин, 2012; Уланов, Бердников, 2015]. На период обитания человека на территории местонахождения в раннем бронзовом веке (--4,2--3,6 ¹⁴С тыс. л. н.) указывают находки фрагментов сосудов с «жемчужинами» и рубчатым техническим декором. Керамический фрагмент с линиями «отступающей лопатки» может принадлежать сосуду усть-бельского типа, который датируется неолитом (--6--5 ¹⁴С тыс. л. н.). К неолитическому периоду можно также отнести некоторые фрагменты сосудов с оттисками крупного витого шнура и наконечник стрелы, которые получают широкое распространение в Байкало-Енисейской Сибири в неолите, т. е. не ранее 7,6 ¹⁴С тыс. л. н. (--8,5 тыс. кал. л. н.).

Отдельного внимания заслуживают предметы мелкой пластики. Ихтиоморфное изображение находит аналогии в материалах Приангарья. Подобные скульптуры, определяемые как рыбки-приманки, изображающие широколобку или налима, ранее связывались с серовским этапом неолита [Окладников, 1950, с. 246, рис. 76, 77]. Позднее подобные формы, особенно каплевидные, были отнесены и к глазковскому этапу раннего бронзового века [Окладников, 1955, с. 86]. В пользу датировки налимообразных рыбок бронзовым веком также говорят и находки похожих фигурок в комплексах могильника Шумилиха [Бронзовый век Приангарья ... , 1981, рис. 18, 1, 2; 44, 1; 71, 1]. Предмет, интерпретированный нами как скульптурное изображение животного, которое больше всего напоминает фигуру медведя, для Байкало-Енисейской Сибири является уникальным, так как каменные зооморфные фигурки, тем более в материалах стоянок, встречаются крайне редко. Нам, в частности, известны только два изображения -- зооморфное и орнитоморфное, -- обнаруженные П. П. Хороших в 1949--1950 гг. при раскопках в районе деревень Щукино и Крыжановщина под г. Иркутском. Оба они выполнены из кремня и хранятся в Иркутском краеведческом музее. Скульптурка птицы происходила из энеолитического (видимо, раннебронзового) погребения. Культурно-хронологическую принадлежность зооморфной фигуры с местонахождения Приют Сукачева 2 определить невозможно, вследствие сильной «компрессии» комплексов горизонта 1.

Наиболее интересными и информативными являются комплексы к. г. 2, которые, во- первых, являются инситными (несмотря на ущерб, причиненный в результате природного и антропогенного воздействия), во-вторых, содержат разнообразную и представительную в качественном и количественном отношении коллекцию археологических материалов, что позволяет проводить сравнения на типологическом уровне.

Значительный интерес вызывают обнаруженные в раскопе галечные конструкции. К сожалению, низкая степень их сохранности, являющаяся результатом морозобойных процессов и современного техногенного воздействия, не позволяет в полной мере определить их форму. Тем не менее, исходя из планиграфического анализа, можно заключить, что конструкции и их уцелевшие части в совокупности с отдельными гальками, фиксировавшимися на площади между объектами, образуют на раскопанной площади полукруг, т. е. в их расположении первоначально была какая-то система. Наличие в кладках галек со следами термического воздействия, даже несмотря на отсутствие зольника и прокала, позволяет выдвинуть гипотезу об использовании конструкций в качестве очагов. А находки кусков аргиллитовой породы с аналогичными следами указывают на применения огня при расщеплении. В данном случае не должны смущать размеры конструкций. Вероятно, кладки были довольно компактными, так как по крайней мере у двух из них прослеживаются участки с плотным скоплением галек. Однако мощный криогенез внес свой вклад в процесс археологизации комплексов, в результате чего края конструкции были растащены по площади.

Находки, приуроченные на местонахождении Приют Сукачева 2 к культуросодержащему горизонту 2, имеют определенные аналогии в материалах мезолитических местонахождений Южного Приангарья.

В первую очередь напрашивается сравнение с расположенными поблизости стоянками Царь-Девица [Георгиевский, Медведев, 1980] и Новый Ангарский Мост [Лежненко, 2007]. Действительно, коллекция нуклеусов местонахождения Приют Сукачева 2 в целом находит некоторое сходство в материалах обоих памятников. Это касается, в частности, группы терминально-краевых и призматических ядрищ конической формы для получения пластин. Однако, если проанализировать состав коллекции горизонта 3 стоянки Царь- Девица, становится ясно, что ее материалы по облику тяготеют больше к раннему неолиту, нежели к мезолиту. На это указывают такие находки, как наконечники стрел, острие и стерженьки рыболовных крючков байкальского типа из шиферного сланца. Возможно, большая часть «мезолитического» предметного набора (если не весь) связана с комплексом сетчатой керамики, которая была зафиксирована в горизонте 2. Более тщательное сравнение наших материалов с комплексами местонахождения Новый Ангарский Мост провести, к сожалению, невозможно, так как последние опубликованы только в тезисном варианте.

Следует также обратить внимание, что набор нуклеусов на местонахождении Приют Сукачева 2 разнообразнее, чем на упомянутых выше стоянках. Здесь, помимо терминально-краевых и конических нуклеусов, выделены следующие формы: призматические бо- чонкообразные; плоские монофронтальные, одноплощадочные, с горизонтальной площадкой для пластин; ортогональный нуклеус для пластинок. Если обращаться к аналогиям, то можно отметить, что бочонкообразные нуклеусы зафиксированы в материалах позднего мезолита на местонахождениях Лисиха, Усть-Белая (мезолит. горизонт 1) и Уляха (горизонт 1) [Стоянки Ангаро-Бельского ... , 1971, с. 75, 80; Свинин, 1980]. Что касается плоских нуклеусов для получения длинных пластин, можно лишь констатировать, что это явление редкое и не характерное для прибайкальского мезолита.

Формы нуклеусов местонахождения Приют Сукачева 2 определялись не только технологическими традициями и требованиями к получаемым с них заготовкам, но и спецификой сырья, которое в значительной степени представлено плитчатыми отдельностями аргиллита. На это в свое время обратил внимание В. В. Свинин, обсуждая морфологию нуклеусов со стоянки Лисиха, где аргиллит также преобладал [Свинин, 1980, с. 119]. Отметим также полное отсутствие бифасов в коллекции к. г. 2, которые нередко встречаются в материалах стоянок финального палеолита и мезолита Байкало-Енисейской Сибири и выполняют функцию универсальных заготовок (как для нуклеусов, так и для орудий).

Обращаясь к формам заготовок, следует отметить, что пластинчатые изделия в соотношении к общему числу продуктов дебитажа составляют 34 %.

В данном случае, правда, следует учитывать, что среди сколов другой морфологии имеется значительный процент производственных отходов. Однако для изготовления орудий, как видно, использовались больше отщепы.

Своеобразие комплексов к. г. 2 также подчеркивает большое количество орудий - около 4 %, среди которых наиболее многочисленной является группа скребков, где преобладают концевые формы. При этом практически полностью отсутствуют ножевидные изделия и вкладыши для составных пазовых орудий. Это, очевидно, обусловлено хозяйственной направленностью, но до проведения полноценного трасологического анализа делать выводы о функциональном назначении имеющихся в нашем распоряжении орудий преждевременно. Скребки представлены в основном мелкими изделиями, и при желании аналогий здесь можно привести великое множество - от финала палеолита до неолита и более поздних периодов. Но если их рассматривать в совокупности с формами резцов, то наибольшее сходство они обнаруживают с мезолитическими материалами Лисихи [Сви- нин, 1980].

В целом археологическая коллекция к. г. 2 местонахождения Приют Сукачева 2 демонстрирует все признаки позднемезолитических индустрий, но при этом обладает определенной спецификой.

Сочетание форм нуклеусов, скребков и резцов позволяет проводить аналогии с материалами ряда местонахождений г. Иркутска и в первую очередь стоянки Лисиха, расположенной на противоположном берегу. К этому остается только добавить, что лисихинские комплексы были зафиксированы в похожей стратиграфической ситуации - в почвенном горизонте В. Что касается точного возраста мезолитических материалов местонахождения Приют Сукачева 2, то можно определить его только предварительно.

Учитывая их стратиграфическую позицию и данные по местонахождению Новый Ангарский Мост, а также факт, что гончарство, с которым связывается начало неолита, появляется в регионе не ранее ~8,5 тыс. кал. л. н. [Бердников, Уланов, Соколова, 2017], комплексы к. г. 2 можно датировать поздним мезолитом в приблизительном интервале ~9,5- 8,5 тыс. кал. л. н.

Заключение

В результате спасательных работ, проведенных нами в 2017 г. на территории местонахождения Приют Сукачева 2, вскрыты отложения плейстоцена и голоцена. К почвенному горизонту А приурочен культуросодержащий горизонт 1, где смешаны малоинформативные комплексы, датирующиеся, в соответствии с типами керамики, широким периодом от неолита до средневековья. Интерес в коллекции данного горизонта представляют лишь два изделия: кремневая фигурка животного, по виду напоминающая медведя, и рыбка- приманка из крупнозернистого песчаника, близкие аналоги которой имеются в погребениях бронзового века Прибайкалья.

Наиболее представительной является коллекция к. г. 2, материалы которого фиксировались в подошве почвенного горизонта А и в горизонте В. Здесь обнаружены три конструкции, сложенные из галек (вероятно, очаги), которые были сильно разрушены в результате криогенных процессов и растрескивания поверхности в конце раннего голоцена - начале среднего голоцена. В числе почти 6 тыс. находок отмечены: продукты дебитажа, нуклеусы и их заготовки, скребки (наиболее многочисленная категория), резцы, проколки, острия, орудия комбинированные и с выемками, нож, скребло, абразивные инструменты, преформы орудий, отдельные гальки и куски породы, а также немногочисленные остатки фауны, в том числе лошади, оленей и неопределимых до вида копытных. Учитывая характер индустрии и наличие крупных очагов в виде галечных конструкций, можно предположить, что здесь существовало кратковременное поселение охотников-собирателей, где производилось первичное расщепление, на что указывают находки нуклеусов, их заготовок, сколов оформления и кусков породы. Наряду с этим велась интенсивная хозяйственная деятельность, которая была, вероятно, связана с разнообразными работами по выделке шкур, обработке кости и дерева. Конкретизировать специфику занятий древнего населения, обитавшего на данном участке, можно будет лишь после проведения тщательного трасологического анализа всех обнаруженных орудий.

Несмотря на отсутствие радиоуглеродных дат, каменная индустрия к. г. 2 обладает достаточной выразительностью для детального сравнения с материалами других местонахождений. В результате анализа коллекции установлено, что наибольшее сходство она обнаруживает с позднемезолитическими комплексами стоянки Лисиха, расположенной на противоположном берегу р. Ангары. Их сближают предпочтения обитателей в выборе сырья (аргиллита), формы нуклеусов и орудий, стратиграфическая позиция археологических материалов. Возраст комплексов к. г. 2 местонахождения Приют Сукачева 2, с учетом всех данных, следует определить финальным мезолитом (~9,5-8,5 тыс. кал. л. н.). Результаты стратиграфического анализа не противоречат этим выводам.

Подводя итог, необходимо подчеркнуть, что введение в научный оборот и анализ материалов местонахождения Приют Сукачева 2, беря во внимание их выразительность, важны не только для пополнения источниковой базы мезолита, но и для более глубокого понимания культурных процессов, происходивших в это время на территории Байкало-Енисейской Сибири. Материалы настоятельно требуют продолжения исследований, которые должны подразумевать обязательное получение серии радиоуглеродных дат, работу в рамках chaоne opйratoire и трасологический анализ.

Благодарности

Исследование выполнено в рамках гранта Правительства РФ, проект № 075-15-2019866 «Байкальская Сибирь в каменном веке: на перекрестке миров».

Список литературы

1. Бердников И.М., Бердникова Н.Е. Геоархеологическая специфика раннеголоценовых комплексов Южного Приангарья // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. 2017. Т. 23. С. 39-44.

2. Бердников И.М., Уланов И.В., Соколова Н.Б. Неолитическое гончарство Байкало-Енисейской Сибири: технологические традиции в территориальнохронологическом контексте // Stratum plus. 2017. № 2. С. 275-300.