Одесская духовная семинария как приоритетный "объект" оперативной разработки органов государственной безопасности (кон. 1940-х — втор. пол. 1950-х гг.)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Одесская духовная семинария как приоритетный «объект» оперативной разработки органов государственной безопасности

(кон. 1940-х -- втор. пол. 1950-х гг.)

Веденеев Д.В.

Священный Синод Русской Православной Церкви 18 апреля 1945 г. принял решение о создании в Одессе Пастырско-богословских курсов, реорганизованных через год в семинарию, которая разместилась в здании Пантелеимоновского монастыря, бывшего Афонского подворья. Следует отметить, что в те годы в Украине существовала огромная потребность в священнических кадрах. К началу 1953 г. на территории УССР было 19 православных епархий, в которых действовало 8763 храмов (46% от общего количества действующих храмов в СССР), здесь служило 17 епископов, 5775 священников и 415 диаконов, существовало 39 монастырей (из них 13 мужских) с 2656 монашествующими (57% от общего числа монашествующих в СССР). В Одесской духовной семинарии (ОДС), исполняющим обязанности ректора которой с 1951 г. был протоиерей Василий Кремлев, в 1953 г. обучалось 76 воспитанников, работало 14 преподавателей, а к 1954 г. в семинарии было уже 108 учащихся и 15 преподавателей.

Одесская духовная школа, в 2018 г. отметившая 180-летие со дня основания, только за послевоенный период подготовила свыше 2500 выпускников в священническом и монашеском чине, свыше 30 её воспитанников достигли епископского сана. Ректорами и выпускниками семинарии являлись Блаженнейший Митрополит Киевский и всея Украины Владимир (Сабодан, f 2013), и Высокопреосвященный митрополит Одесский и Измаильский Агафангел (Саввин), в ней преподавал Святейший Патриарх Пимен (Извеков). После закрытия в период «хрущевских гоне-ний» Киевской (в 1960 г.) и Волынской (в 1964 г.) духовных семинарий, ОДС до 1989 г. оставалась единственным православным духовным учебным заведением в Украинской ССР.

Органы госбезопасности весь советский период истории Украины были силовой структурой, осуществлявшей, помимо других задач, и политику государства в религиозной сфере. Служебные приоритеты органов госбезопасности решающим образом определялись директивными установками Коммунистической партии и правительства СССР. После создания в марте 1946 г. Министерства государственной безопасности (МГБ) функции подразделения «по борьбе с антисоветскими элементами из числа духовенства, церковников и сектантов» возложили на отдел « О » МГБ, затем ставший 4-м отделом 2-го Управления (контрразведка) МГБ УССР. В 1950 г. «церковную линию» передали в компетенцию 2-го отдела 5-го Управления МГБ (активные оперативные мероприятия). С созданием в 1954 г. Комитета госбезопасности (КГБ) при Совете министров УССР религиозную линию до 1960 г. вел 6-й отдел 4-го (секретно-политического) Управления . Соответственно, на региональном уровне (Управлений МГБ-КГБ по Одесской области), это направление агентурно-оперативной работы было представлено специализиро-ванными отделами или отделениями профильных отделов.

Сохранились лишь отдельные документы, отражающие агентурно-оперативные мероприятия спецслужб в отношении духовных учебных заведений. Среди них -- контрольно-наблюдательное дело (КНД) Управления МГБ-КГБ по Одесской области (1953-1957 гг.) по Одесской духовной семинарии, в которое вошел и ряд более ранних документов, например, «Докладная записка об агентурно-оперативной работе по Одесской духовной семинарии» по состоянию на 10 января 1950 г. Изучение этих документов помогает уяснить направление и методы работы госбезопасно-сти в духовных учебных заведениях на территории УССР .

Разработку ОДС необходимо рассматривать не только в общем контексте деятельности советской спецслужбы в религиозной сфере, но и с учетом региональной специфики. Оперативная работа «по линии православия» именно в Одессе имела свои особенности, закономерно отражавшиеся и на работе чекистов по отношению к коллективу духовного учебного заведения. Они были обусловлены, в частности, рядом факторов церковно-административной и церковно-дипломатической жизни РПЦ.

Среди них назовем пребывание с 1946 г. в Одессе (на территории основанного в 1824 г. Успенского Одесского Патриаршего монастыря) летней резиденции Патриарха Московского и всея Руси (в описываемый период -- Алексия І), что на несколько месяцев в году превращало ее в центр служения и повседневной управленческой работы Предстоятеля РПЦ (с 1961 г. там же разместилась и сама ОДС). Приезжая в Одесскую резиденцию, патриарх Алексий І немедленно попадал под «агентурное наблюдение за ним и сопровождавшими его лицами» со стороны местного Управления МГБ, использовавшего и сообщения конфидентов из числа епископата .

С патриархом Алексием встречались (под наблюдением конфиденциальных источников спецслужбы из числа клириков и епископата) видные деятели Церкви и науки, долгое время находившиеся в агентурной разработке НКВД -- НКГБ -- МГБ -- КГБ, в частности, выдающийся хирург и исповедник архиепископ Симферопольский и Крымский Лука (объект многолетней оперативной разработки «Мракобес») . Часто бывал в гостях в резиденции всемирно известный офтальмолог, глубоко верующий человек и друг патриарха Алексия академик В. Филатов, проходивший по чекистским разработкам с начала 1920-х гг. (в 19401950-х гг. УМГБ по Одесской области на ученого вело дело-формуляр «Старик») . Как доносил конфидент-епископ, патриарх не желал садиться пить чай, пока не подъедет Филатов.

В условиях фронтального наступления на православие в СССР во второй половине 1950-х -- 1964 гг., когда всяческое препятствование нормальной работе духовных школ с перспективой их закрытия было одной из первостепенных оперативных задач органов госбезопасности, личное заступничество патриарха за Одесскую духовную школу позволило уберечь её от закрытия. Известно, что патриарх Алексий целенаправленно переводил часть студентов Московской духовной школы в Одессу для сохранения этого учебного заведения.

Свою роль сыграл и тот фактор, что «Южную Пальмиру» часто посещали делегации Православных Церквей мира, других зарубежных религиозных организаций, а также общественные и политические деятели иностранных государств. Зарубежные гости, как правило, под пристальным «наблюдением» агентуры посещали ОДС, общались с представителями преподавательской корпорации и учащимися.

Нередко информация КГБ об общении с представителями зарубежных церквей носила острый характер. Как пример можно привести «Спецзаписку о враждебных проявлениях со стороны высшего духовенства» от 20 сентября 1954 г., подготовленную в КГБ УССР заместителем начальника Одесского УКГБ полковником Юферовым -- куратором антирелигиозного подразделения УКГБ. В ней шла речь о визите в августе 1954 г. в Одессу Московского патриарха Алексия I, его секретаря Даниила Остапова с сыном Леонидом, а также иерархов РПЦ, Патриарха Антиохийского и всего Востока Александра III и митрополита Илии (Карама) .

Наконец, Одесса являлась одним из центров православной жизни в СССР -- к 1952 г. в Одесской области действовало 258 храмов (19 в Одессе) с 207 священниками и 21 диаконом, два мужских и женский монастыри. Город стал с августа 1948 г. центром наибольшей в УССР православной епархии -- тогда в управление Херсонской и Одесской епархией вступил епископ (с 1951 -- архиепископ) Никон (Петин), с оставлением за ним исполняемых с 1944 г. обязанностей правящего архиерея Донецкой и Ворошиловградской епархии. Владыка Никон (подвергавшийся незаконным репрессиям, участник войны, известный спецслужбе как «Петров» ), вынужденный строить гибкие, дипломатичные отношения с властными структурами, внес значительный вклад в оживление религиозной жизни региона, лично заботился о создании надлежащих условий для работы семинарии, улучшения быта ее воспи- танников .

Основной формой оперативной разработки сотрудников и учащихся духовной школы служили «дела-формуляры» (ДФ) на конкретного гражданина, в которых аккумулировались агентурные и другие «компрометирующие» материалы, нередко приводившие к аресту и возбуждению уголовного дела. Всего же по состоянию на конец 1953 г. по ОДС велось 4 дела-формуляра, по которым работало 5 внутренних агентов .

Большое значение придавалось созданию агентурно-осведомительных позиций как среди преподавательской корпорации, так и среди слушателей ОДС. В Управлении КГБ по Одесской области (1956 г.) из 19 агентов по линии РПЦ пятеро работали в семинарии (еще трое -- в епархиальном управлении, имея доступ к информации по ОДС) .

В первые послевоенные годы сказывалось тяжелое наследие нацистской оккупации, когда спецслужбы Третьего рейха и его союзницы Румынии в отданной режиму Антонеску «Транснистрии» (с центром в Одессе) проявляли особую активность в религиозной сфере. Если к 22 июня 1941 г. в советских (до 1939 г.) областях УССР действовало не более 10 православных храмов, то в период оккупации в одной только Одесской области 309 храмов .

Поиск агентуры противника и коллаборационистов в религиозной среде, активных участников ОУН оставался одним из приоритетов работы советских спецслужб в этой области еще долгое время. В частности, в ОДС в 1950 г. арестовали преподавателя -- священника Федора При- быта. В 1941-1944 гг. он служил благочинным в г. Шепетовке Хмельницкой области и был руководителем городской организации ОУН. По данным контрразведки, он тогда активно использовал церковный амвон для пронемецкой пропаганды, затем бежал в Польшу, по каналам репатриации попал в Одессу, где служил священником Ильинского собора (был осужден на 10 лет лагерей) .

В целях оперативного воздействия на духовную школу чекисты с помощью своих агентов начинали «разработку» семинарии с «регулирования» набора воспитанников. Их задачей было недопущение в семинарию лиц, политически неблагонадежных или просто подозрительных с точки зрения их лояльности к советскому строю. Об этом прозрачно говорилось в документе (от 15 января 1951 г.) из упомянутого КНД Одесского УМГБ: «В порядке проведения профилактических мероприятий по очистке слушателей Одесской духовной семинарии от лиц, не вызывающих политического доверия», в 1950 г. (с помощью агентуры ) из 44 человек, подавших заявления на поступление в семинарию, было отчислено 10 человек, в том числе шестерых не допустили к экза-менам.

В служебных документах приводились показательные примеры недопущения к учебе. Так, Петр С. (Измаильская область) оказался фигурантом разработки УМГБ как «член подпольной террористической группировки». Полтавчанин Феодосий М. проходил по материалам МГБ как подозреваемый в вербовке немецкими спецслужбами в период оккупации, выезжавший в Германию, автор «антисоветских высказываний». В феврале 1954 г. начальник 6-го отдела 4-го (секретно-политического) Управления МВД УССР полковник В. Сухонин сообщал начальнику 4-го отдела УМВД по Одесской области полковнику Юфе- рову: по оперативным данным, в ОДС намечается прием исключенного из 2-го класса Киевской семинарии Михаила Гончаренко, «подозреваемого в принадлежности к церковно-монархическому формированию ИПЦ ». Ставилась задача «через агентурные возможности» не допустить приема в семинарию упомянутого молодого человека. Вскоре последовал и ответ Юферова о том, что М. Гончаренко «принятыми мерами на учебу не допущен».

Важным считалось недопущение к учебе лиц, причастных к вооруженному подполью ОУН и УПА. Контрразведка установила, что в 1951 г. Провод ОУН (Б) на Западной Украине приказал формировать «запасные сетки» из нестарых мужчин с большим жизненным опытом, авторитетом, ничем себя не скомпрометировавших перед властью, и внедрять их на перспективу в официальные и учебные учреждения, снабжая паролями . Показательно ДФ «Западник» на слушателя ОДС О., 30-летнего уроженца Тернопольской области. Бывший послушник Кременецкого монастыря, в годы оккупации О. служил настоятелем сельских приходов Ровенской области, в «проповедях призывал к поддержке фашистских властей». Поступив в 1950 г. в семинарию, завязал связи с земляками (включая профессора-богослова, конфидента УМГБ «Карата», в 1954 г. исключенного из агентурной сети «как расшифровавшегося»), на него стала поступать «сигнальная информация». О. признавался «Карату» в своих националистических убеждениях, подозрениях и преследованиях супруги по месту жительства, что и заставило его поступить в семинарию.

Кроме того, поступлению в ОДС препятствовали местная и производственная администрации. Как сообщал 4 ноября 1948 г. Уполномоченный Совета по делам РПЦ при Совете Министров СССР по Одесской области П. Благов, молодые люди, пожелавшие стать студентами ОДС, встречают немало искусственных препятствий: в частности, рабочих и колхозников не отпускают с работы для сдачи экзаменов, не выдают на руки необходимые документы .

Как правило, для привлечения какого-либо лица к негласному сотрудничеству со спецслужбой использовались компрометирующие это лицо материалы -- как морально порочащие, так и позволяющие (исходя из тогдашней официальной идеологии и законодательства) привлечь его к уголовной ответственности (вплоть до осуждения на 10-25 лет лагерей).

Так, преподаватель ОДС, агент УМГБ с 1946 г. «Карат», был связан с известным деятелем Украинской Народной Республики, «первоиерархом Украинской Греко-Православной Церкви» в США (1951-1972 гг.) митрополитом Иларионом (Огиенко, проходившем в документах контрразведки как агент немецких и американских спецслужб). Утверждалось, что «Карат» (бывший клирик Холмской епархии) по заданию Илариона в период оккупации вел «антисоветскую пропаганду».

Согласие на вербовку, как отмечал в августе 1952 г. начальник 5-го отдела Одесского УМГБ подполковник Лавринов (2-е отделения 5-х отделов УМГБ в то время занимались религиозной сферой), помогло «Карату» остаться на свободе («просил дать возможность искупить вину»), стать настоятелем храма. В дальнейшем, по оценкам контрразведчиков, «Карат» проявлял в сотрудничестве «развитость, конспиративность, аккуратность, умение быстро заводить связи» . По информации этого агента было «реализовано» (доведено до приговоров) две оперативные разработки, их фигуранты лишились свободы .

Негласное сотрудничество с чекистами иногда выступало закономерной прелюдией к открытому ренегатству со стороны священнослужителей. Классическим случаем стала измена вере Христовой со стороны Павла Дарманского, уроженца Одесской области. Еще во время учебы в Одесской семинарии он стал на путь конфиденциальных отношений с МГБ под псевдонимом «Матросов», затем в 1955 г. окончил Ленинградскую духовную академию , защитил кандидатскую диссертацию и служил священником. 11 февраля 1958 г. Дарманский написал заявление уполномоченному Совета по делам РПЦ об «окончательном разрыве» с Церковью, опубликовал в том же 1958 г. в «Комсомольской правде» свое антирелигиозное письмо. Выступал с атеистическими лекциями, выпустил известную в свое время книгу «Побег из тьмы» -- собрание «историй», дискредитирующих преподавателей и студентов ОДС.

Относительная либерализация общественно-политической жизни в СССР после смерти И. Сталина и ХХ съезда КПСС (1956 г.) позволила немного приподнять «железный занавес» и расширить международные связи, в том числе по линии общественных и религиозных организаций. В связи с этим негласные помощники КГБ в ОДС и других учебных заведениях стали привлекаться к выполнению собственно контрразведывательных и разведывательных задач.

Как отмечалось в плане «Мероприятий по усилению разведывательной и контрразведывательной работы органов КГБ по церковно-сектантской линии» от 25 мая 1959 г., ЦК КПСС поставил перед органами КГБ «серьезную задачу» -- «особое внимание уделять проникновению нашей агентуры в зарубежные антисоветские центры с задачами разведывательного и разложенческого характера», с учетом активизации в последние четыре года использования в подрывных целях разведками «буржуазных стран» религиозных организаций, главным образом -- в среде эмиграции в США .

В связи с этим целесообразно вспомнить такую неординарную фигуру, как епископ Смоленский и Дорогобужский Иннокентий (Иван Со- каль, 1883-1965 гг.). В 1910 г. он окончил Киевскую духовную академию, в 1914 г. стал священником Курской епархии, в 1919 г. покинул родину и с 1921 г. жил в Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев, находясь в юрисдикции Русской Православной Церкви Заграницей. В 1941 г. он стал настоятелем русской Троицкой церкви в Белграде. В 1944 г. именно протоиерей Иоанн Сокаль был инициатором перехода русского прихода в Белграде в юрисдикцию Московской Патриархии. 8 апреля 1945 г. в Белград прибыла делегация Русской Православной Церкви. Причт и община Свято-Троицкой церкви в Белграде были приняты в каноническое и евхаристическое общение и подчинение Московской Патриархии. Патриарх Алексий утвердил о. Иоанна в должности благочинного русских православных приходов Югославии. В феврале 1950 г. он с семьей вернулся на родину и был назначен ректором Саратовской духовной семинарии.

Протоиерей Иоанн Сокаль (известный контрразведчикам как «Семинарист»), исполнявший должность ректора Одесской духовной семинарии в 1956-1957 гг., представлял особый интерес для спецслужб. Он находился в хороших отношениях с митрополитом Анастасием (Грибановским, Первоиерархом РПЦЗ в 1936-1965 гг.), протоиреем Владимиром (Родзянко, будущим епископом Сан-Францисским и Западно-Американским Василием), известным церковным деятелем русского зарубежья архимандритом Киприаном (Керном), профессором Свято- Сергиевского богословского института в Париже, близком к Народнотрудовому союзу (представлявшему неизменный интерес для советских спецслужб) .

Одной из приоритетных задач Одесского УКГБ стал «перехват каналов связи враждебного элемента с зарубежными церковными центрами, приобретения для этих целей способной агентуры» . Оперативные источники «подводились» к членам иностранных делегаций, посещавшим ОДС и нередко задававшим «провокационные» вопросы о свободе вероисповедания в СССР. Во время визита в ОДС (1956 г.) Бодуэна, настоятеля католического монастыря из Франции (агента спецслужбы, по информации внешней разведки КГБ СССР), агентуре из числа преподавателей и конфиденту-семинаристу «Княжевскому» удалось установить с ним непринужденное общение. Агенты КГБ убедительно продвигали в беседах с Бодуэном выгодную советской стороне информацию, появилась и перспектива переписки (под контролем КГБ) с ним как зарубежным «религиозным авторитетом» . Упомянутый «Княжевский» (семинарист) и конфидент «Иванов» (бывший священник УАПЦ в период оккупации) проявили себя перспективными помощниками спецслужбы и готовились к отправке на работу за рубеж «с целью разведки и организации контрразведывательных мероприятий против зарубежных церковных центров» .

6 марта 1957 г. гостем ОДС был депутат Национального собрания Франции, бывший министр Раймон Шмитлен, «проявивший большой интерес к личному составу семинарии, их социальному происхождению, образованию, причинам формирования религиозных убеждений воспитанников до их поступления в семинарию». Иностранца, «задававшего провокационные вопросы», опекали «Семинарист», «Саратовский» (в 1924-1950 гг. живший в Югославии врач партизанской антифашистской бригады), и другие негласные помощники контрразведки . Немало хлопот местным чекистам доставили в 1957 г. гости VI Всемирного фестиваля молодежи, посещавшие духовную школу и общавшиеся с семинаристами.

Негласные источники из числа преподавателей ОДС и епархиального управления целенаправленно привлекались к выполнению оперативных задач, требовавших богословских знаний и знакомства с церковной жизнью. Известно, например, что конфидентов «4711» и «Авилова» (игумен, выдвигавшийся КГБ в епископы) использовали в агентурной разработке монаха (с 1951 г.) Одесского мужского монастыря Григория (Роснянского) -- в прошлом ответственного советского работника с высшим образованием, тайно писавшего книгу «Христианство и коммунизм».

Конфидентов из состава преподавательской корпорации задействовали в разработке «Аргоса» -- «крупного церковного авторитета», настоятеля Александрийского подворья в Одессе, которого подозревали в связях с иностранной разведкой. Кроме агентурного наблюдения, по отношению к нему проводился целый комплекс оперативно-технических мероприятий -- скрытое прослушивание, фотографирование, наружное наблюдение и негласные обыски покоев.

В целом в документах органов КГБ оперативная работа по семинариям в Украине характеризовалась как «слабая». Указывалось, что к сентябрю 1955 г. на 222 учащихся приходится всего лишь 4 агента (без учета негласных помощников среди преподавателей и администрации) . Как отмечалось в отчете 6-го отдела 4-го Управления КГБ УССР (1955 г.) , «недостаточно активно ведется агентурная работа по выявлению враждебных элементов, проникающих в духовные семинарии... Из числа слушателей указанных семинарий агентура не вербовалась» . Задача активизации агентурно-оперативной работы в КДС неизменно значилась в планах работы антирелигиозного отдела Секретно-политического управления КГБ УССР.

Что касается непосредственно УКГБ по Одесской области, то работа его секретно-политического отдела (включавшего и отделение по «линии церковников и сектантов») в постановлении КГБ УССР от 30 июля 1955 г. была признана неудовлетворительной . Указывалось также на то, что возможности семинарий, которые с 1956 г. начали посещать иностранные делегации и гости, не использовались для «подставы квалифицированной агентуры чекистских органов закордонным антисоветским церковным центрам. ведущим подрывную работу против Советского Союза по заданию иноразведок». одесская духовная семинария безопасность

Спецслужбы незамедлительно отреагировали на появление с середины 1950-х гг. новой стратегии церковно-государственных отношений. Уже в плане работы антирелигиозного отдела 4-го Управления КГБ УССР на июль -- сентябрь 1958 г. относительно деятельности РПЦ говорилось следующее: «.Духовенство и монашествующие монастырей русской православной церкви на Украине за последнее время проявляют особое стремление к расширению своего влияния среди населения и усилению миссионерской деятельности по обработке и привлечению к религии широких масс трудящихся», прежде всего -- молодежи.

От местных органов КГБ требовалось усилить оперативную работу в духовных учебных заведениях, принять необходимые меры для «резкого ограничения приема лиц на учебу в духовные семинарии». Предусматривалось, в частности, разработать и направить в региональные Управления КГБ указания конфидентам из числа епископата о снижении до минимума рекомендаций молодым людям -- кандидатам на поступление в семинарии. Агентуре из администрации и преподавателей духовных школ предлагалось подобрать кандидатов на вовлечение в негласную сеть КГБ, а также определиться с «отводом неугодных нам лиц» из числа семинаристов.

В 1959 г. Совет по делам Русской Православной Церкви запретил прием в семинарии лиц с высшим и средним специальным образованием, а также предписал принимать в духовные школы только тех, кто прошел службу в армии. Все это привело к заметному сокращению численности студентов духовных школ. Свои возможности задействовали и органы госбезопасности. Как отмечалось в докладной записке о работе по религиозной линии УКГБ по Сумской области за 1958 г., одной из ведущих задач чекистов является недопущение роста религиозности среди населения, и прежде всего -- среди молодежи. Рекомендовалось через агентурные возможности не допускать рукоположения молодых людей в священный сан, пострижения в монахи и поступления их в духовные учебные заведения .

4 мая 1960 г. на встрече с патриархом Алексием председатель Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР В. Куроедов потребовал ликвидировать Киевскую духовную школу. 8 июня 1960 г. Учебный комитет при Священном Синоде РПЦ выну-жденно принял решение о закрытии семинарии в Киеве. В августе 1964 г. под давлением властей Учебный комитет принял решение о закрытии Волынской семинарии и ее слиянии с Одесской духовной школой. Таким образом, Духовная семинария в Одессе до возрождения в августе 1989 г. Киевской семинарии оставалась единственным православным духовным учебным заведением в Украине.

Размещено на Allbest.ru