К локализации Канкита

Размещено на http://www.allbest.ru/

К локализации Канкита

С.Б. Буйских

В будущем, 2017 году исполняется 195 лет со дня первой публикации Г.К.Е. Кёлером одной из жемчужин корпуса ольвийской эпиграфики, важнейшего, чрезвычайно насыщенного и исключительного¹ по содержанию документа, «бесценной ольвийской хроники» времени позднего эллинизма - декрета в честь ольвийского гражданина Протогена, сына Геросонта (ЮБРЕ, I², № 32).

С момента находки, а затем обнародования и по сегодняшний день эта надпись в силу своей уникальности вызывает не прекращающиеся дискуссии. Уникальность ее состоит в том, что она содержит важнейшие факты, касающиеся экономической, политической, дипломатической, военной деятельности Ольвии, ее государственного строя, функционирования органов ее управления, подает ценные данные о социальной структуре ольвийского общества, внутриполисной жизни, внешней обстановке, сложившейся вокруг Ольвии, на зыбком пограничье ее хоры и сопредельного, постоянно движущегося и взрывоопасного варварского мира. «Особое внимание, - как отмечала Т.Н. Книпович, - привлекает отраженное в надписи трудное и напряженное положение, в котором оказалась Ольвия» в период близкий по времени изданию декрета в честь Протогена ольвийским Советом и народом³.

На протяжении почти двух столетий десятки исследователей приняли участие в последовательном и всестороннем изучении протогеновского декрета. Среди плеяды этих замечательных ученых стоит и незабвенный Петр Осипович Карышковский, который посвятил этому фундаментальному историческому источнику специальную полновесную, глубоко аргументированную работу⁴, а затем неоднократно обращался к нему во многих своих последующих трудах.

Целью данной заметки, которую я благодарно посвящаю памяти моего учителя, является попытка локализации одного топонима, упоминаемого в протогеновском декрете. Речь идет о Канките. Напомним это место из надписи.

Как известно, ее сторона А начинается с констатации факта о выделении Протогеном своему городу ссуды в размере 400 золотых для царя Сайтафарна (в виде, очевидно, даннических «даров») за оставление Ольвии в покое и его мирное «прохождение мимо» (та 5®ра тцд паробои) нее. Из текста декрета следует, что когда Сайтафарн явился в Канкит (ещ KdYкuтоv), он обратился к властям

Ольвии с требованием выдачи «этих даров» (по В.М. Отрешко - «фиксированной годовой дани»)⁵, согласно установившимся к этому времени отношениям между племенной верхушкой саев и Ольвией⁶.

Внизу этой же стороны А (строка 85) говорится уже о новом прибытии Сайтафарна в приольвийский регион, теперь уже с более конкретным указанием о том, что он прибыл «на ту сторону», т.е. на Левобережье Бугского лимана. Прибыл он «за дарами» в переводе В.В. Латышева или «за получением [должного] почтения» по М.Ф. Болтенко⁸, выражавшегося в поднесении царю помимо денежной суммы каких-то особо ценных подарков. Однако то ли эти дары не удовлетворили его, то ли ольвиополиты вовремя не запаслись ими, рассчитывая на этот раз откупиться только 900 золотыми, внесенными Протогеном в пустую городскую казну, однако из-за этого возникла острая и небезопасная ситуация. Сайтафарн обиделся, разгневался и, как говорится в декрете, «выступил в поход... вследствие чего народ, собравшись, пришел в ужас.»¹⁰. На этом сторона А обрывается и мы не знаем, чем же закончился конфликт между Ольвией и Сайтафарном.

Таким образом, в строках 11-12 называется конкретный пункт прибытия вождя сайев на нижнебугское побережье - Канкит, а во втором упоминании - (єц то лєрау) говорится о его приходе «на ту сторону» или «в Заречье», т.е. на противоположную от Ольвии сторону, что, очевидно, разумеет под собой Нижнебугское Левобережье.

В силу того, что самыми популярными в безбрежном море «протогеноведения» были, главным образом, следующие темы: 1) установление датировки декрета¹¹; 2) решение проблемы «миксэллинов»; 3) поиски конкретно-исторического содержания термина «ойкеты»¹³, - вопрос о Канките не вызвал сколь-либо оживленной дискуссии в науке и, очевидно поэтому, имеет не слишком обширную историографию.

А.С. Уваров в своем известном труде о причерноморских древностях помещал Канкит непосредственно напротив Ольвии, на левом берегу Бугского лимана¹⁴, примерно там, где по современным данным находится поселение Лиманы-5 (бывшая «Кисляковка»)¹⁵. В отличие от него, Ф. Слюсаренко предполагал, что Канкит находился на правобережье лимана, в местности, расположенной где-то к северу от Ольвии¹⁶. Ф.М. Штительман, приведя эти точки зрения в своей работе о поселениях Нижнего Побужья, воздержалась от конкретных выводов, указав лишь, что древний Канкит - «единственное поселение на побережье Бугского лимана, упоминаемое в декрете в честь Протогена», пока не поддается точно локализации¹⁷.

М.Ф. Болтенко в единственной в отечественной историографии работе, специально посвященной локализации Канкита, утверждал, что в словах декрета о Канките нет указания «на какой-либо ближайший к Ольвии конкретный пункт, расположенный на противоположном Ольвии берегу Буга». Поэтому он связывал его местонахождение не с районом Бугского лимана и Ольвии, а искал его далеко на северовостоке - в районе р. Конки и отождествлял его с Каменским городищем на Днепре . Эту сводку мнений (без своих вариантов локализации Канкита) подают в известном энциклопедическом труде Д.Д. Качарава и Г.Т. Квирквелия¹⁹. Они лишь несколько расширили историографию вопроса, внеся в нее ссылку на Э. Миннза, который, говоря о Канките, не связал его ни с каким конкретным пунктом Нижнего Побужья²⁰.

В монографии, посвященной политической истории Ольвийского полиса догетского времени, Ю.Г. Виноградов, несмотря на наличие специального раздела «Политико-географическая топонимия Ольвийского полиса»²¹, вопрос о Канките обошел молчанием. А.С. Русяева в статье, специально посвященной деятельности Протогена, ставит точку в попытках предшественников локализовать Канкит, утверждая, что где искать Канкит, в котором проездом останавливался Сайтафарн, требуя даров от ольвиополитов, абсолютно неизвестно²².

Рис. 1. Поселения ольвийской сельской округи классического и эллинистического времени. I - современные населенные пункты; II - античные населенные пункты: (по: С.Д. Крыжицкий, С.Б. Буйских, В.М. Отрешко. Античные поселения Нижнего Побужья (археологическая карта). - К., 1990. - С. 45, рис. 9)

В этой связи следует отметить, что Ф.М. Штительман не была столь категорична в вопросе локализации Канкита, выразив надежду, «что дальнейшие археологические исследования помогут решить, какое из поселений Бугского лимана носило название Канкит»²³. С известной долей вероятности мы, очевидно, можем сейчас его назвать. Это, по нашему мнению, Глубокая Пристань или Софиевка-2.

Памятник расположен в 25 км (по прямой) к юго-востоку от Ольвии (рис.1, № 145) и в 2 км к северо-западу с. Софиевка Белозерского р-на Херсонской области в урочище «Глубокая Пристань» на очень высоком обрывистом плато правого берега Днепровского лимана. С востока и запада городище окружено глубокими древними балками, с напольной стороны, т.е. с севера - рвом и валом. Площадь поселения ок. 105.000 кв.м²⁴. Местонахождение это известно с середины - второй половины XIX в.²⁵, но планомерные раскопки памятника были осуществлены лишь в 1986-1992 гг.²⁶

В результате этих работ здесь была выявлена очень мощная крепостная система, состоявшая из двух оборонительных линий²⁷. Первая линия, напольная, включала в себя ров глубиной 3,5 м, глинобитный вал и остатки сырцово-каменной крепостной стены - двухпанцирной, трехслойной в вертикальном поперечном сечении, шириной 2,5 м. Вторая линия, обращенная к лиману, состояла из двух мощных цитаделей, защищенных рвами (глубиной 1,8 м) и сырцовокаменными стенами, шириной 2,2 м. Каждую цитадель увенчивала башня 5x5 м с той же толщиной стен, что и у куртин. Между цитаделями (что «запирали» подъем на городище со стороны берегового уреза) были исследованы остатки древней дороги, тщательно вымощенной камнем, что вела с берега лимана в центр городища.

На площади городища, в его восточной части, были открыты полуземлянки конца V - начала IV вв. до н.э., остатки наземных сырцово-каменных жилищно-хозяйственных комплексов IV - начала II вв. до н.э., исследованы большие зольные алтари - эсхары, очевидно, посвященные Аполлону²⁸. В западной части городища зафиксирована большая, незанятая постройками площадь с остатками хозяйственных ям, отдельных групп камней и открытых очагов.

В ходе раскопок Глубокой Пристани получен разнообразный вещественный материал, среди которого, прежде всего, следует выделить большое количество амфор, терракоты и граффити²⁹, ольвийские монеты³⁰, уникальный клык вепря с зооморфным изображением³¹ и др.³² В истории существования городища выделяются три основных хронологических периода: 1) конец V - первая треть IV вв. до н.э., к которому относится и устройство крепостных сооружений; 2) середина IV - первая треть III вв. до н.э. и 3) середина III - начало II вв. до н.э.

Памятник, очевидно, возник в ходе массовой реколонизации Нижнего Побужъя на рубеже V-IV вв. до н.э.³³ В начальном периоде жизни здесь, как и на многих других поселениях региона, использовался полуземляночный тип жилищно-хозяйственных построек, позднее замененный наземными сырцово-каменными домами. В пользу локализации здесь Канкита могут свидетельствовать следующие соображения.

1. Расположение памятника. Глубокая Пристань располагается по «ту сторону» от Ольвии или «в Заречье», как сказано в протогеновском декрете. Это выражение, очевидно, следует понимать не просто как конкретный населенный пункт строго напротив Ольвии, как это делал А.С. Уваров, а скорее всего, как всю местность, охватывающую Левобережье Бугского лимана (от Сиверсового маяка до Станислава), и часть Правобережья Днепровского лимана (от Станислава до Глубокой Пристани). Городище располагалось в стратегически выгодном месте - с одной стороны, относительно недалеко от Ольвии, с другой - в крайней восточной части ее хоры, близ устья Бугского лимана и рядом с гирлом Днепра, в непосредственной близости от варварских владений и, в первую очередь, от тех мест, где проживали сайи (возможно, потомки «царских скифов» Геродота) во главе с царем Сайтафарном³⁵.

2. Топография. Глубокая Пристань - наибольшее по площади (более 10 га) среди всех поселений сельской округи Ольвии классикоэллинистического времени и единственное среди них (помимо Ольвии), обладающее фортификационной системой, к тому же столь продуманной и мощной. Всем этим памятник отчетливо выделяется на фоне других синхронных приольвийских поселений региона, прямо свидетельствуя о своей неординарности.

3. Поселенческая структура. Ее своеобразие состоит в наличии на городище двух структурных частей, которые мы условно называем греческой и варварской. В греческой (восточная половина памятника) открыты прямоугольные в плане полуземлянки 1 хронологического периода и наземные сырцово-каменные дома 2 и 3 строительных периодов. В культурном слое здесь отмечен наибольший на памятнике процент находок амфор и кружальной посуды. В варварской части (западная половина городища) зафиксированы лишь следы открытых очагов, неглубоких хозяйственных ямок и ям, обрывки однорядных кладок из необработанного бута и отдельные группы камней. В культурном слое этой части городища зафиксировано большое количество костей животных и отмечен наибольший (до 20%) показатель находок лепной посуды. В восточной части памятника четко прослеживаются следы правильной прямоугольной планировки поселения, в западной - планировка отсутствует и эта часть практически свободна от регулярной застройки. Очевидно, западная часть городища была намеренно оставлена незастроенной и предназначалась для размещения немалого количества людей и, вероятно, лошадей и скота.

4. Этнокультурный облик. В соответствии с прослеженной структурой памятник носит ярко выраженный греко-варварский либо, другими словами, эллино-скифский характер. Здесь найдено как уникальное граффити со словом, представляющее собой одну из распространенных форм этникона ольвиополитов³⁷, так и кабаний клык³⁸, украшенный изображением головы вепря, прямые аналогии которому известны лишь в варварских памятниках скифо-сибирского мира³⁹.

Выделяется своим своеобразием и отличается от средних показателей по хоре и состав керамического комплекса Глубокой Пристани. Если на других синхронных поселениях Нижнего Побужья амфоры составляют ок. 80%, гончарная керамика 12-15% (в т.ч. импортная 5-13%), а лепная не превышает 5-10%⁴⁰, то в керамическом комплексе Глубокой Пристани при 72-80% амфор доля лепной керамики достигает 16-20%, а кружальной всего 6-8%. В западной же части она составляет вообще 1-2%⁴¹.

Приведем еще один характерный факт. В засыпи зольного алтаря - эсхары помимо греческих граффити и обломков импортных греческих терракот встречены и примитивные антропоморфные фигурки⁴² характерные для варварских памятников Лесостепи, где подобные статуэтки связываются с культом производительных сил природы.

5. Хронология памятника. Третий, заключительный этап жизни на городище Глубокая Пристань практически совпадает с датировкой декрета в честь Протогена, т.е. между серединой III и началом II вв. до н.э.⁴⁴ Как известно, большинство поселений ольвийской сельской округи во второй половине III в. до н.э. прекращают свое существование⁴⁵. Факт продолжения функционирования ольвийского мощно укрепленного населенного пункта близ устьев Днепра и Буга в это время лишний раз подтверждает важную роль Глубокой Пристани в политико-административной структуре Ольвийского государства в сложной обстановке охватившего его кризиса.

Как бы там ни было, Глубокая Пристань, без сомнения, имела неординарное значение как для Ольвии и ее хоры, так и для их пестрого варварского окружения. По всей вероятности, она могла нести несколько основных функций: 1) выполняла роль большого транзитного пункта в торговле с варварским миром (о чем говорит значительное количество амфорного материала в культурном слое восточной части городища), очевидно, служа и местом сезонных грековарварских торжищ; 2) возможно, использовалась Сайтафарном и другими царями и царьками в качестве их временной резиденции «по случаю проезда» близ Ольвии, как сказано в протогеновском декрете. Для проведения торжищ и размещения царя с его многочисленной свитой, очевидно, и предназначалась большая свободная незастроенная западная часть городища; 3) была хорошо укрепленным пограничным и таможенным форпостом и восточной гаванью⁴⁶ Ольвийского полиса. Вероятно, именно здесь и проживали т. н. «пограничные миксэллины числом не менее 1500», о которых говорится в декрете в честь Протогена⁴⁷ и в которых Ю.Г. Виноградов видел «зависимое военноземледельческое население типа клерухов, катэков или периэков, посаженное некогда для обработки ольвийской хоры и охраны границ полиса»⁴⁸. Возможно, помимо охраны восточной границы полисных владений и определенных таможенных функций, в обязанности миксэллинов входили и мероприятия по встрече и размещению варварских царей-визитеров, время от времени прибывавших в Глубокую Пристань, т.е. Канкит за получением дани и «даров» от Ольвии. Получая дары, сайи открытой враждебности к ольвиополитам не проявляли, а Сайтафарн, понимая экономические трудности полиса, вероятно, предоставлял Ольвии в выплате дани определенные отсрочки⁴⁹. Это обстоятельство заставляет предполагать, что он мог проживать в Канките достаточно длительное время, ожидая пока ольвиополиты соберут всю причитающуюся ему дань. Следы этого пребывания варваров в Г лубокой Пристани очевидно и следует видеть в характере культурного слоя и строительных остатков западной части городища.

В силу приведенных соображений мы не видим ни в ближней, ни в дальней округе Ольвии иного места, кроме описанного, с которым можно было бы связать Канкит. Суммируя вышесказанное, мы склонны считать, что городище Глубокая Пристань может гипотетично являться Канкитом ольвийского декрета в честь Протогена и, таким образом, локализуется на правобережье Днепровского лимана.

канкит протогеновский пристань ольвия

Литература

1. Книпович Т.Н. К вопросу о датировке ольвийского декрета в честь Протогена // ВДИ. - 1966. - № 2. - С. 142.

2. Виноградов Ю.Г. Политическая история Ольвийского полиса. М., 1989. - С. 181.

3. Книпович Т.Н. К вопросу..., С. 142.

4. Каришковський П.О. До питання про дату ольвійського декрету на честь Протогена // Археологія. - 1968. - Т. XXI. - С. 95-105.

5. Отрешко В.М. Протоген (размышления к проблеме) // Ольвийские древности. - К., 2009. - С. 134.

6. Болтенко М.Ф. Канкит ольвийского декрета в честь Протогена // СА. - 1958. - XXVHI. - С. 107.

7. Латышев В.В. Исследования об истории и государственном строе города Ольвии. - СПб., 1887. - С. 90.

8. Болтенко М.Ф. Канкит., С. 107.

9. Отрешко В.М. Протоген., С. 134.

10. Латышев В.В. Исследования., С. 90.

11. См.: Книпович Т.Н. указ. соч.; Каришковський П.О. указ. соч.

12. Шафранская Н.В. О миксэллинах // ВДИ. - 1956. - № 3. - С. 37-48.;

13. Снитко І.О. Мікселліни ольвійського декрету на честь Протогена // Археологія. - 2011. - № 3. - С. 22-30.

14. Марченко К.К. Ойкеты декрета в честь Протогена (IPE, 1², 32) // Цхалтуба III - 1982. - Тбилиси, 1985. - С. 242-256.

15. Уваров А.С. Исследования о древностях Южной России и берегов Черного моря. - Вып. 1. - СПб., 1851. - С. 47-48.

16. Крыжицкий С.Б., Буйских С.Б., Отрешко В.М. Античные поселения Нижнего Побужья. - К., 1990. - С. 36-37, 66.

17. Слюсаренко Ф. Грецько-скитські взаємовідносини в II ст. до н.е. // Науковий збірник в честь Масарика. - Прага, 1925. - С. 281.

18. Штительман Ф.М. Поселения античного периода на побережье Бугского лимана // МИА.- 1956. - № 50. - С. 257.

19. Болтенко М.Ф. Канкит., С. 107-109.

20. Качарава Д.Д., Квирквелия Г.Т. Города и поселения Причерноморья античной эпохи. - Тбилиси, 1991. - С. 120.

21. Minns E.H. Scythians and Greeks. - Cambridge, 1912. - P. 461.

22. Виноградов Ю.Г. Политическая история..С. 25-31.

23. Русяєва А.С. Протоген Ольвійський // Археологія. - 1993. - № 2. - С. 18.

24. Штительман Ф.М. Поселения., С. 258.

25. Крыжицкий С.Д. и др. Античные поселения., С. 70.

26. Чирков А. Краткий очерк городищ, находящихся по Днепру и его лиману // ЗООИД. - 1867. - Т. VI. - С. 546; Ястребов В.Н. Опыт топографического обозрения древностей Херсонской губернии // ЗООИД. - 1894. - Т.Х'УЛ. - С. 56, № 101.

27. Буйских С.Б. Исследования на хоре Ольвии // АО 1986 г. - М., 1988. - С. 259; Буйских С.Б. Исследования в уроч. Глубокая Пристань // Проблемы скифосарматской археологии. - Запорожье, 1989. - С. 23-24.; Былкова В.П., Буйских С.Б. Раскопки Глубокой Пристани //АДУ 1991 р. - Луцьк, 1993. - С. 15-16; Буйськіх С.Б. С.Н. Братченко і Глибока Пристань // Проблеми дослідження пам'яток археології Східної України. - Луганськ, 2012. - С. 192-196.

28. Buyskih S.B. Die СИога des Pontischen Olbia //BSS. - № 4. - 2006. - S. 115-119.

29. Буйских С.Б. Эсхары Глубокой Пристани //КСОАО. - 1993. - С. 80-82.

30. Щеглов А.Н. Терракотовая статуэтка из поселения Глубокая Пристань // Терракоты Северного Причерноморья. - САИ. - 1970. - Вып. Г 1-11. - С. 56, рис. 38, 4; Буйских С.Б. Эсхары., С. 81, рис. 19; Былкова В.П., Буйских С.Б. Раскопки., С. 16; Буйских С.Б., Былкова В.П. К проблеме этнокультурной атрибуции Нижднепровских памятников V-III вв. до н.э. // Проблемы скифосарматской археологии. - Запорожье. - 1994. - С. 32-33; Былкова В.П. Поселения на Нижнем Днепре в аспекте скифо-эллинских отношений // АВ. - № 7. - СПб., 2000. - С. 131, рис. 4, А4; Былкова В.П. Нижнее Поднепровье в античную эпоху. - Херсон, 2007. - С. 219, рис. 66, 1; Буйских С.Б. Серая керамика как этнопоказатель греческого населения Нижнего Побужья в VI-I вв. до н.э. //БИ. - Вып. XI. - Симферополь-Керчь. - 2006. - С. 49-50; С. 42, рис. 3, 22.

31. Буйских С.Б. Исследования на хоре Ольвии. - С. 259; Крыжицкий С.Д. и др. Античные поселения., С. 72, рис. 13.

32. Буйских С.Б., Островерхов А.С. Кабаний клык с зооморфным изображением из Глубокой Пристани //Проблемы скифо-сарматской археологии. - Запорожье, 1994. - С. 34-38.

33. Чехович А.Г. Ремесленные вотивы двух зольников Глубокой Пристани // Olbio. In memoriam V.V. Krapivina. - К., 2015. - С. 328-332.

34. Крыжицкий С.Д., Буйских С.Б., Бураков А.В., Отрешко В.М. Сельская округа Ольвии. - К., 1989. - С. 99.

35. Буйских С.Б. Хора колониального полиса в Нижнем Побужье: от архаики к эллинизму //ССПК. - Т. XV. - Запоріжжя. - 2009. - С. 231.

36. Крыжицкий С.Д. и др. Сельская округа Ольвии. - С. 99.

37. Былкова В.П., Буйских С.Б. Указ соч. - С. 16; Былкова В.П. Поселения на Нижнем Днепре., С. 131, рис. 4, А4; Былкова В.П. Нижнее Поднепровье., С. 219, рис. 66.1; Буйских С.Б. Серая керамика., С. 49-51.

38. Каришковський П.О. Про державний устрій Ольвії // УІЖ. - 1973. - № 2. - С. 101; Зуц В.Л. Громадянська община ольвіополітів догетського часу // Археологія. - 1975. - Вип. XVI. - С. 37.

39. Буйских С.Б., Островерхов А.С. Кабаний клык..С. 36, рис. 1,1.

40. Чежина Е.Ф. Орнаментированные кабаньи клыки и их имитации в скифскую эпоху // АСГЭ. - 1991. - Вып. 31. - С. 30-42; Королькова Е.Ф. Звериный стиль Евразии. - СПб., 2006. - С. 122; Гуляев В.И. Мотив кабана в искусстве населения Среднего Дона в скифскую эпоху // Причерноморье в античное и раннесредневековое время. Сб. в честь В.П.Копылова. - Ростов н./Д. - 2013. - С. 187.

41. Крыжицкий С.Д. и др. Сельская округа Ольвии. - С. 127-128.

42. Былкова В.П., Буйских С.Б. Раскопки., С. 16; Буйских С.Б., Былкова В.П. К проблеме., С. 33.

43. Буйских С.Б. Эсхары., С. 81, рис. 19.3.

44. Шрамко Б.А. Бельское городище скифской эпохи. - К., 1987. - С. 128 сл.

45. Каришковський П.О. До питання., С. 104-105; Книпович Т.Н. К вопросу., С. 149; Карышковский П.О., Клейман И.Б. Древний город Тира. - К., 1985. - С. 71; Виноградов Ю.Г. Политическая история., С. 182, прим. 16; Отрешко В.М. З історії Ольвійського поліса в IV-I ст. до н.е. // Археологія., 1982. - № 41. - С. 40; Рубан В.В. Проблемы исторического развития ольвийской хоры в IV-III вв. до н.э. // ВДИ. - 1985. - № 1. - С. 43; Крижицький С.Д., Крапівіна В.В., Лейпунська Н.О. Г оловні етапи історичного розвитку Ольвії // Археологія. - 1994. - № 2. - С. 38; Снитко І.О. Мікселліни., С. 26

46. Крыжицкий С.Д. и др. Сельская округа Ольвии. - С. 100-101.

47. Практически рядом с Глубокой Пристанью (Софиевка-2) (рис.1, № 145), в котловине защищенной двумя высокими мысами, располагалось синхронное с нею поселение Софиевка-1 (рис.1. № 144). Очевидно, они составляли вместе единый крупный населенный пункт, размещенный, подобно Ольвии, на двух уровнях и в Софиевке-1 располагалась гавань Глубокой Пристани (см.: Иевлев М.М. Очерки палеоэкологии Нижнего Побужья и Нижнего Поднепровья. - К., 2014. - С. 215-216) а в Софиевке-2 его акрополь.

48. Латышев В.В. Исследования., С. 17 сл.; 69, 76, 97, 172; Блаватский В.Д. Земледелие в античных государствах Северного Причерноморья. - М., 1953. - с. 53; Шафранская Н.В. Указ. соч.; Снитко І.О. указ. соч

49. Виноградов Ю.Г. Политическая история. С. 183, прим. 18.

50. Крыжицкий С.Д. и др. Сельская округа Ольвии. - С. 99.

51. Там же; Бруяко И.В. Культура гетов.. - С. 434-437.

52. Шмаглій М.М., Черняков І.Т., Суботін Л.В. Археологічні розвідки в пониззі Дунаю // Археологія. - Т. XIX. - 1964.

53. Сапожников И.В., Бруяко И.В., Кожокару В.М. Новые данные о поселении Ново-Некрасовка II // КСОАО. - Одесса, 1999.

54. Бруяко И.В., Агульников С.М., Кожокару В.М., Субботин А.В. Отчет о раскопках Нижнедунайской АЭ в 2003 г. - Ч.1. - Научный архив ОАМ, инв. №93139/1; Бруяко И.В. Поселение Ново-Некрасовка II («Геродотовы» геты на Нижнем Дунае) - 2005 - У.1., №.1. - С. 279-300; Бруяко И.В. Фракийские памятники эпохи позднего гальштата (раннегетская культура) // Древние культуры Северо-Западного Причерноморья. - С. 420-422.

55. Бруяко И.В. Поселение Ново-Некрасовка II... - С. 279.

56. Там же.

57. Бруяко И.В., Ярошевич Ю.И. Указ. соч. - С. 12; Бруяко И.В. Культура гетов... - С. 437.

Размещено на Allbest.ru