Лагерный социализм: некоторые особенности развития советской уголовно-исполнительной системы

Размещено на http://www.allbest.ru/

Лагерный социализм: некоторые особенности развития советской уголовно-исполнительной системы

Лушин Александр Иванович

доктор исторических наук, профессор, кафедра государственного и муниципального управления, Северо-Западный институт управления - филиал РАНХиГС (г. Санкт-Петербург)

Аннотация

В статье анализируются особенности развития советской уголовно-исполнительной системы на различных этапах ее существования. Основное внимание обращается на функционирование системы во второй половине 1950-1960-х годов.

Выпуск: №4 / 2017 (октябрь-декабрь)

УДК: 343.81-058.66 (47+57)

Библиографическое описание статьи для цитирования: Лушин А.И. Лагерный социализм: некоторые особенности развития советской уголовно-исполнительной системы [Электронный ресурс] / А.И. Лушин // Научное обозрение: электрон. журн. - 2017. - № 4. - 1 электрон. опт. диск (CD-ROM). - Систем. требования: Pentium III, процессор с тактовой частотой 800 МГц; 128 Мб; 10 Мб; Windows XP/Vista/7/8/10 ; Acrobat 6 х.

Одной из важнейших функций государства является, как известно, защита его конституционных основ, равно как и защита граждан от преступных посягательств на их жизнь, здоровье и т. д. Еще с незапамятных времен основным средством борьбы с преступностью человечество выбрало лишение свободы, и в частности, заключение в тюрьму. Места лишения свободы во все времена вызывали особый интерес, это и жалость, и сострадание, и любопытство, и др. Тюремная субкультура и жаргон всегда привлекали к себе внимание, не случайно поэт - шестидесятник Е. Евтушенко писал, что у нас "…интеллигенция поет блатные песни, а не песни Красной Пресни".

Следует иметь ввиду, что уголовно-исполнительная система представляет собой институт, созданный государством для исполнения наказаний, наложенных на граждан, в соответствии с законом. Она обеспечивает использование наказаний, как связанных, так и не связанных с лишением свободы, а также содержание подследственных с момента заключения под стражу до суда [1].

Судя по дошедшим до нас источникам, в Древней Руси слово "тюрьма" не было известно. В соответствии, с действовавшими тогда традициями круговой поруки, большинство преступников, до решения их дел, оставалось под контролем различных обществ и частных лиц, "головой" отвечавших за них. Под стражу брали только тех преступников, за которых, по их "беспутству", не могли поручиться. В качестве наказания людей сажали в погреб, заковывали в цепи, а "колодников" нередко помещали в клетки.[2]. Тюремное заключение, как вид наказания, был введен в России Судебником 1550 г. и широко применялся в сочетании с другими формами наказания. Статья 6 этого документа гласила: "А кто виновный солжет, а обыщетца, то в правду, что он солгал и того жалобника, сверх его вины, казнити торговой казнью, бити кнутом, да вкинуть в тюрьму".[3].

В результате длительной эволюции к концу XIX века в России сложилась система мест заключения, состоявшая из тюрем в губернских и уездных городах, "смирительных домов", Санкт-Петербургской и Московской исправительных тюрем, дома предварительного заключения в Санкт-Петербурге и Варшавской следственной тюрьмы, пересыльных тюрем, исправительных арестантских отделений, рот и полурот, временных каторжных тюрем, полицейских домов в Санкт-Петербурге и Москве - всего 767 учреждений [4].

Качественно новый этап в истории тюремной системы наступил после Октября 1917 года. В новых исторических условиях их функционирование определялось указаниями Ленина: "Когда революционный класс ведет борьбу против имущественных классов, которые оказывают сопротивление, то он это сопротивление должен подавлять; и мы будем подавлять сопротивление имущих всеми теми средствами, которыми они подавляли пролетариат - другие средства не изобретены" [5]. В этих словах ярко отразилось конкретное отношение власти большевиков к пониманию права, которое, по их мнению, как и демократия, не является голой абстракцией, а зависит от конкретных обстоятельств и задач времени.

Представители "революционной" юриспруденции постарались приспособить право "классовым интересам", поставив его на службу политике. Таково было главное направление правотворческой работы советских юристов - тех, кто принял и осуществлял на деле диктатуру пролетариата и провозглашенные ею принципы. Среди них были ученые с известными именами, профессора права, пришедшие на службу советской власти, и люди, подчас не имевшие даже среднего образования, но "политически грамотные", и потому считавшиеся способными создавать новые нормы права и карательной политики.

Методологию советской карательной политики определило предложение Ленина о замене тюрем воспитательными учреждениями, которые, по его мнению, сочетали бы в себе лишение свободы и принудительный труд [6]. Известный правовед, М.Н. Гернет так комментировал это предложение: "…такое лишение свободы не преследует цели возмездия. Оно должно служить задачам социального исправления граждан" [7]. советский уголовный исполнительный

В годы "великого перелома" в места лишения свободы направлялось огромное число лиц, как с вынесенным судебным приговором, так и по решению "особых совещаний", "двоек", "троек", по спискам, готовившимся НКВД и утверждавшимся высшим руководством страны. Организацией, наиболее подходящей для изоляции "социально опасных" лиц, стал исправительно-трудовой лагерь. Еще в 1923 году Ф.Э. Дзержинский в записке своему заместителю И.С. Уншлихту высказал мысль о создании лагерей для решения народно-хозяйственных задач и использовании труда заключенных [8]. С их организацией, по мнению большевистского руководства, можно было бы в дальнейшем вообще отказаться от смертной казни. Позднее Нарком РКИ Н.М. Янсон в письме И.В. Сталину предложил применять труд осужденных и для освоения отдаленных мест страны [9].

В условиях индустриализации конца 1920-1930-х годов на лагеря НКВД возлагалось строительство промышленных объектов, дорог, добыча полезных ископаемых, лесозаготовки на Крайнем Севере, Дальнем Востоке, в Сибири, вместе с освоением этих мест. Они интенсивно создавались и в средней полосе России. В конце 1920-х - начале 1930-х годов в стране была создана уникальная система, получившая пресловутое название ГУЛАГ, не имеющая аналогов в мировой практике исполнения наказаний. Через него, по решению судов, внесудебных органов, "особых совещаний", "троек" и т. п. пройдут миллионы граждан страны "победившего социализма".

Значительные коррективы в уголовно-исполнительную политику внесла Великая Отечественная война, когда в лагеря и колонии были этапированы тысячи солдат и офицеров, прошедших фронт, а нередко и фашистские застенки. С их приходом активизировалось сопротивление администрации: нередким явлением стали забастовки, голодовки, массовые побеги и вооруженные восстания. Несмотря на окончание войны, общая численность заключенных и в послевоенный период продолжала оставаться весьма высокой. По состоянию на 1 апреля 1949 года во всех местах заключения МВД СССР под стражей содержалось 2 710 541 арестованный и осужденный. В том числе:

- в местах заключения МВД республик, УМВД краев и областей находилось 1 486 047 человек;

- в ИТЛ МВД СССР - 1 218 424 человек;

- в тюрьмах МВД СССР - 6 070 человек [10].

Смерть Сталина и начавшийся после нее робкий процесс изменения политического климата сказался и на уголовно-исполнительной системе. Общество не могло не видеть ее изъянов: в середине 1950-х годов структура ИТЛ получила официальную отрицательную оценку. Были приняты некоторые меры по восстановлению законности в сфере предварительного расследования, судебной деятельности и исполнения наказания. Советом Министров СССР 10 июля 1954 года было принято "Положение об исправительно-трудовых колониях". В соответствии с ним все места заключения подразделялись на три режима: общий, облегченный и строгий. В ИТК должны были содержаться лица, осужденные на срок до трех лет за должностные, хозяйственные и другие, считавшиеся неопасными, преступления, а также переведенные из трудовых колоний для несовершеннолетних, а в ИТЛ - все остальные.

Кончина "вождя всех народов" возродила надежды многих осужденных на досрочное освобождение, однако Указ об амнистии от 27 марта 1953 года сопровождался рядом "временных инструкций", по сути, ужесточивших режим содержания в лагерях и позволявших двусмысленно трактовать некоторые положения Указа. Результатом было мощное, и различное по формам, сопротивление заключенных. Амнистии 1953, а затем и 1957 гг. резко изменили состав и количество осужденных. На 1 января 1955 года их оставалось 43,5 % к уровню 1953 года, а на 1 января 1957 года - 32,7 %. Это были осужденные, представлявшие небольшую социальную опасность. Вместе с тем, нередко по амнистии необоснованно освобождались рецидивисты, совершившие тяжкие уголовные преступления и не порвавшие с преступным прошлым, что привело к обострению криминогенной обстановки в стране.

Для анализа состояния системы ИТУ середины 1950-х годов весьма показательной является информация министра внутренних дел СССР Н.П. Дудорова, представленная им в докладе под грифом "Совершенно секретно" ("Папка особой важности") в ЦК КПСС 5 апреля 1956 года. Автору публикации удалось ознакомиться с ней одним из первых и изучить его в Российском государственном архиве новейшей истории, в первую очередь благодаря огромной работе по рассекречиванию документов ЦК КПСС, проведенной руководителем Архивной службы России Р.Г. Пихоя. Из информации министра следовало, что к этому времени в колониях и тюрьмах страны содержалось 940 880 заключенных, в том числе в исправительно-трудовых лагерях и колониях МВД - 781 630 человек, из них:

- осужденных за контрреволюционные преступления - 113 735;

- за бандитизм, разбой и умышленные убийства - 135 131 человек;

- за грабежи, кражи, хищения и другие тяжкие уголовные преступления - 305 593 человека;

- за хулиганство - 114 059 человек;

- за должностные, хозяйственные и прочие преступления - 113 112 человек.

Для сравнения Н.П. Дудоров привел следующие данные: в лагерях ОГПУ по данным на 1 января 1932 года содержалось 334 300 человек, а на 1 января 1953 года в лагерях и колониях насчитывалось 2 472 247 заключенных [11, л.4].

Осужденные размещались в сорока шести ИТЛ с 1398 лагерными подразделениями и в 524 колониях и лагерных подразделениях, входивших в управления (отделы) ИТЛ и колонии МВД республик, УВД краев и областей. В 412 тюрьмах находилось 159 250 заключенных, из них приговоренных к тюремному заключению - 6 235 человек, к высшей мере наказания - 1 163, переведенных в дисциплинарном порядке на тюремный режим из ИТЛ - 7 517 человек, числящихся за следственными и судебными органами - 90 086 человек, подлежащих переводу в лагеря и колонии - 40 603 человека [11, л.6].

Высокопоставленный государственный чиновник, информируя ЦК партии, отметил, что во многих лагерях отсутствует должная изоляция осужденных за бандитизм, разбой, умышленные убийства, а также воров-рецидивистов от остальных заключенных. Вследствие этого многие новички попадали под их влияние и в ряде случаев совершали новые преступления. Для изоляции их друг от друга министр предложил создать от 10 до 18 типов лагерных подразделений. Весьма низкой оставалась эффективность воспитательных мероприятий, проводимых администрацией мест лишения свободы. Среди заключенных было немало закоренелых преступников, имевших до десяти и более судимостей, совершивших по пять-десять, иногда и более, убийств. Так, например, в Ивдельском ИТЛ Свердловской области содержался осужденный Андреев, который с двумя соучастниками с целью ограбления зверски убил шесть семей, в которых были женщины, старики и дети. За время пребывания в лагере с 1950 года за грубые нарушения порядка он трижды подвергался тюремному заключению.

Приспосабливаясь к условиям мест заключения, такие преступники создавали различные группировки, постоянно враждовавшие между собой, организовывали грабежи, убийства, побеги, провоцировали неповиновение администрации, отбирали вещи, деньги, посылки у осужденных. Сопротивлявшихся же произволу подвергали издевательствам и избиениям. Среди уголовников были широко распространены пьянство, наркомания, половые извращения.

Весьма показательными являются и данные о состоянии преступности в самих лагерях. Так, в 1955 году за совершение в лагерях преступлений были привлечены к уголовной ответственности 9476 человек, отправлены в тюрьмы в дисциплинарном порядке за злостные нарушения 8648 осужденных. В 1954 году в лагерях было убито 517, а в 1955 - 240 заключенных. В 1955 году из лагерей и колоний совершили побег 2423 осужденных (на 761 человека больше, чем в 1954 году), из которых задержать удалось лишь 335 человек. В документах зафиксированы многочисленные случаи нападений осужденных на сотрудников ИТЛ. Только, в Ивдельском лагере в течение 1955 года на представителей администрации было совершено 52 покушения [11, л.9].

Ослабление режима содержания заключенных, наступившее после 1953 года привело к росту чрезвычайных происшествий в местах лишения свободы. В 1955 году в ИТЛ произошло 36 групповых неповиновений, совершено 27 нападений на охрану, 70 надзирателям были нанесены телесные повреждения. С большими трудностями встречалась администрация при содержании приговоренных к высшей мере наказания. Как правило, такие заключенные ожидали утверждения приговоров и рассмотрения ходатайств о помиловании по семь-восемь месяцев. Их поведение отличалось особой дерзостью, очень часто они отказывались повиноваться надзирателям, на 1 сентября 1955 года их насчитывалось 810 человек, а на январь 1956 года - уже 163 [11, л.11].

Как и в 1930-е, так и 1950-е годы, осужденных использовали преимущественно как бесплатную (практически дармовую) рабочую силу в различных отраслях народного хозяйства. В цветной металлургии, например, трудилось 60 877 человек, угольной промышленности - 60 735, нефтяной - 23 600, лесной - 240 815, на строительстве гидротехнических сооружений - 34 594, специальных стройках Минсредмаша (т. е. в атомной энергетике) и Главспецстроя - 9 247, на предприятиях и на строительстве в других министерствах - 71 889, промышленных и сельскохозяйственных предприятиях МВД - 196 647 человек [11, л.12].

На протяжении многих лет организационная структура ИТЛ и лагерных городков определялась хозяйственно-производственными интересами. Это приводило к тому, что во многих ИТЛ содержалось до 20 тысяч и более осужденных, а в лагерных поселках, в пределах одной охраняемой зоны, - нередко до тысячи и более, что в значительной степени затрудняло управляемость, перевоспитание осужденных и обеспечение порядка и дисциплины.

Сложные проблемы создавали перемещения большого количества заключенных как внутри ИТЛ, так и из одного подразделения в другое, в 1955 году, в частности, было перемещено более 350 тысяч заключенных. Основная причина - распределение заключенных по лагерям из-за острой потребности в рабочей силе предприятий и строительных организаций страны. Часто многие лагерные учреждения не были готовы к приему и размещению вновь прибывших осужденных, при этом им запрещалось отбывать наказание в родных местах.

Приоритет "хозяйственных задач" породил в МВД практику досрочного освобождения инвалидов и лиц, которых нельзя было полноценно использовать как рабочую силу. Эта тенденция стала одной из причин грубых ошибок в реализации Указа Президиума Верховного Совета СССР от 3 сентября 1955 г. "О досрочном освобождении из мест лишения свободы инвалидов, престарелых лиц, страдающих тяжелыми неизлечимыми недугами, беременных женщин и женщин, имеющих малолетних детей". В результате было освобождено большое количество преступников, представлявших социальную опасность.

Существенные недостатки в работе ИТЛ, колоний и тюрем были в значительной степени обусловлены неудовлетворительным подбором кадров. В 1956 году среди их руководящего состава 54,4% имели начальное и неполное среднее образование. Особенно нетерпимым было положение с кадрами начальников лагерных отделений, колоний и лагерных пунктов, от уровня подготовки которых в немалой степени зависело перевоспитание осужденных. Среди них 75 % были с четырехклассным и незаконченным средним образованием [11, л.18]. Примечательно, что Н. Дудоров обратил внимание на то, что в конвойные части внутренних войск, основной функцией которых являлась охрана лагерей и колоний, призывались нередко лица, малопригодные к строевой службе. Многие из них были малограмотными, а призывники из республик Средней Азии, Закавказья, Прибалтики к тому же слабо владели русским языком.

Кроме того, сотрудники охраны лагерей и колоний нередко сами грубо нарушали законодательство. В 1955 году было допущено 87 такого рода случаев, из них 57 были связаны с неправильным применением оружия, в результате чего были убито 12 и ранено 66 заключенных, зафиксировано 30 избиений [11, л.19].

Среди предложений министра, заслуживает внимание необходимость организации в районе законсервированного строительства дороги Салехард - Игарка двух исправительно-трудовых тюрем строгого режима по 20-25 тысяч человек каждая, мотивированная тем, что это будет "тюрьма под открытым небом", или, как он отмечал, "естественная тюрьма". В этой связи следует отметить, что расстояние от Салехарда до Игарки - 1482 км, плотность населения составляла в рассматриваемый период 0,05 человека на один квадратный километр. На этом пути располагались всего четыре населенных пункта по несколько домов в каждом. Строительство дороги началось еще в 1947 году: на линии Чум - Салехард было проложено 573 км дороги, протянута столбовая линия связи, затраты составили 3 млрд. 263 млн. рублей [12]

Абсурдность цели, ради которой было затеяно строительство этой дороги, - вероятное нападение на СССР со стороны США по льдам через Норильск. Тысячи заключенных погибли в болотах на строительстве этого "стратегического объекта". Израсходованные средства - это почти два Государственных займа, на которые заставляли подписываться всех взрослых граждан страны без исключения. Постановление о строительстве магистрали было предложено еще Сталиным и одобрено сессией Верховного Совета СССР в то время, когда почти половина жителей России, Украины и Белоруссии ютились в землянках, подвалах и жили впроголодь по карточкам.

После изучения предложений руководства МВД о реорганизации системы исполнения наказаний председатель КГБ СССР И. Серов 10 мая 1956 года докладывал секретарю ЦК КПСС Л.И. Брежневу, курировавшему административные органы: "…предложение МВД о ликвидации ИТЛ, и переводе большого количества содержащихся в них заключенных в тюрьмы, нам представляется неправильным" [12]. По его мнению, привлечение заключенных к тяжелым неквалифицированным работам при правильной организации труда, будет способствовать их перевоспитанию, ликвидация же лагерей потребует расширения тюрем, а содержание в них неработающих осужденных, вызовет дополнительные затраты государственных средств". В этот период в распоряжении МВД были тюрьмы на 104 470 мест, а содержалось в них 150 250 заключенных. Если исходить из предложений МВД, то переводу на тюремный режим подлежали следующие категории: осужденные за контрреволюционные преступления - 113 735 человек; бандитизм, разбой и умышленные убийства - 135 131; грабеж, крупные хищения и другие тяжкие преступления - 305 593, т.е. всего 554 459 человек [12]. Для размещения такого числа осужденных количество мест в тюрьмах потребовалось бы увеличить в шесть раз.

В предложении руководства МВД содержать заключенных в ИТК на территории тех республик, краев и областей, где они жили и работали до осуждения, руководство КГБ усмотрело не только дополнительные затраты государственных средств, но и "создание представления об СССР как о большой тюрьме"[12]. Ошибочным было признано и предложение запретить применение труда заключенных на строительстве, в лесной, угольной, горнорудной промышленности, т.е. на тяжелых физических работах. Были также отклонены предложения о проживании вне колонии исправляющихся заключенных с семьями. "Политически неправильной" была названа и инициатива МВД о строительстве железной дороги Салехард - Игарка [12].

Таким образом, основные предложения руководства МВД о реорганизации мест лишения свободы были отклонены, что еще раз подчеркивало наличие разногласий между руководством МВД и КГБ СССР, противостоянии в высших эшелонах государственной власти и различной степени их воздействия на политическое руководство страны.

В 1958 году были приняты "Основы уголовного законодательства СССР и союзных республик", а вслед за ними - "Положение об исправительно-трудовых колониях и тюрьмах МВД СССР", которое сыграло позитивную роль в реорганизации уголовно-исполнительной системы. Из него следовало, что основным видом ИТУ с этого времени является исправительно-трудовая колония (ИТК). В соответствии с "Положением" создавались колонии общего, усиленного и строгого режима. В тюрьмах также устанавливались общий и строгий режимы, причем вид режима определяла сама администрация. Основным критерием для его изменения было поведение заключенного. Такой порядок вызывал большую текучесть спецконтингента, порождал неразбериху в классификации осужденных. Режим содержания в ИТК был несколько ослаблен: осужденным разрешалось иметь личные вещи, носить любую одежду, получать посылки без ограничения, пользоваться индивидуальной кухней (в ряде мест создавались коммерческие столовые). В период хрущевской "оттепели" был сокращен максимальный срок лишения свободы, повышен возраст для привлечения к уголовной ответственности, декриминализировано около 40 видов преступлений. Широкое развитие получила возможность применения к лицам, совершившим преступления, не лишения свободы, а мер общественного воздействия. В европейских странах и США с 1959 г. начали воплощаться в практику содержания заключенных "Минимальные стандартные правила обращения с заключенными", принятые ООН в 1959 году, в которых были зафиксированы все основные параметры проживания, начиная от кубатуры воздуха в камере и наличием цветов и газонов.

В 1961 году принято "Положение об ИТК и тюрьмах", смягчившее режим содержания осужденных. Теперь они могли пользоваться книгами, журналами, газетами (ст. 48), а статьи 27 и 28 позволяли заключенным выписывать газеты, журналы, посещать библиотеки. В следующем году были внесены дополнения в уголовно-исполнительное законодательство, направленные на расширение репрессивных мер. 11 июля 1969 года приняты "Основы исправительно-трудового кодекса РСФСР", а 18 декабря 1970 года они были утверждены Верховным Советом РСФСР. Система исполнения наказаний, предусмотренная этим документом, с целым рядом существенных изменений, проведенных в последнее время, существует и сегодня.

Сегодня немало споров вокруг роли уголовно-исполнительной системы, и в первую очередь ГУЛАГа, в индустриализации страны. Безусловно, каторжным трудом заключенных в период конца 1920-1930-х годов были возведены многие промышленные объекты. Однако в 1950-1960-е годы, и более позднее время, отраслевая структура экономики УИС МВД страны свидетельствовала о том, что лишь часть осужденных использовалась на приоритетных объектах (не более 20-30%). Значительная же часть заключенных занималась производством товаров широкого потребления, пошивом верхней одежды, предназначенной для рабочих строек, изготовлением самой простой мебели, на сельхозработах и т. п. Иными словами говоря, это была в основном, малоэффективная, с экономической точки зрения, работа, которая с более высоким качеством могла выполняться свободными рабочими. Иначе говоря, численность заключенных практически всегда была больше, чем требовалось для строительства приоритетных объектов.

Список использованных источников

1. Городинец Ф.М., Малинин В.Б. Уголовно-исполнительное право. СПб. : Питер, 2000. С. 31.

2. Гернет М.Н. История царской тюрьмы. М., 1960. Т. 1. С. 171.

3. Судебник 1550 г. // Российское законодательство X-XX вв. М., 1985. Т. 2. С. 97.

4. Детков М.Г. Наказание в царской России. Система его исполнения. М., 1994. С. 44.

5. Ленин В.И. О задачах публичной библиотеки в Петрограде // Полн. собр. соч. М.,1974. Т. 35. С. 136.

6. Ленин В.И. Конспект раздела о наказаниях пункта Программы о суде // Полн. собр. соч. М., 1974. Т. 38. С. 408.

7. Гернет М.Н. Избранные произведения. М. : Юрид. лит., 1974. С. 477.

8. Стручков Н.А. Советская исправительно-трудовая политика и ее роль в борьбе с преступностью. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1970. С. 22.

9. Курицын В.М. 1937 год в истории советского государства // Советское государство и право. 1988. № 2. С. 115.

10. Сопротивление в ГУЛАГе: Воспоминания, письма, документы: сборник / сост. С.С. Виленский. М. : Возвращение, 1992. С. 214.

11. Российский государственный архив новейшей истории. Ф. 89. Оп. 16. Д. 1.

12. Российский государственный архив новейшей истории. Оп. 18. Д. 36. Л. 2.

Размещено на Allbest.ru