Смута как фактор российской истории

Непонимание феномена российской смуты и специфического российского ГКС приводит к непониманию российской истории. И тогда даже в лучших из «общих» сочинений встречаем такие перлы: «Чередование взлетов и катастроф соотносится в книге с чередованием сменявших друг друга государственных идеалов (курсив не мой. -- А. Д.): взлеты обусловливались их жизнеспособностью, поражения и катастрофы -- исчерпанием их потенциала» Ахиезер А., Клямкин И., Яковенко И. История России: конец или новое начало? М., 2006.

С. 13.. В ход идут всякие восточные учения, например борьба тех же Хаоса и Космоса, манихейство, на котором якобы основана наша история. На подобных шатких основаниях культуролог А. С. Ахиезер воздвиг двухтомное здание российской истории Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта. Т. 1-2. Новосибирск, 1997..

Проблема соотношения смут и революций упирается, конечно, в другую проблему: а что, собственно, возрождалось после каждой смуты? Если это новое по своей сути общество, то тогда можно говорить о революции, если -- реинкарнация старого, то, скорее всего, -- о смуте. Проще всего дело обстоит с «путинской Россией». Сама нынешняя власть с удовольствием позиционирует современную Россию как прямую наследницу той страны, которую «мы потеряли» в 1917 г., а теперь обрели. Ученые соглашаются с властной концепцией Миронов Б. Н. Страсти по революции. С. 96. -- Объективности ради надо сказать, что современная Россия много вобрала в себя черт и России советской.. Тут, кстати, вновь возникает вопрос, по отношению к чему перестройка могла быть революцией и кем были Горбачев и Ельцин: революционерами или контрреволюционерами? Путин же если и воплощает собой революцию, то «революцию сверху». Так что в 90-е годы точно была смута...

Сложнее (снова!) -- с советским периодом: «заря человечества», о которой твердила вся мощная советская пропаганда, накрепко засела в наших душах. Впрочем, с самых первых лучей этой зари стала формироваться и другая точка зрения. Мысли о преемственности двух эпох стали посещать русских мыслителей в эмиграции Омельченко Н. А. В поисках России: общественно-политическая мысль русского зарубежья о революции 1917 г., большевизме и будущих судьбах российской государственности (историко-политический анализ). СПб., 1996. С. 354-357.. С научной точки зрения одним из первых к представлению о сходстве советской и дореволюционной России пришел Г. Вернадский. К ней он, как и к российской истории в целом, шел от своих евразийских убеждений См.: Дворниченко А. Ю. Георгий Вернадский о советской России (к публикации статьи Г. В. Вернадского «Парадоксы большевизма») // Новейшая история России. 2015. № 2. С. 101-132.. Можно предположить, что Вернадский дал своей концепцией толчок американской науке. И хотя знаменитый Р. Пайпс -- ученик не Вернадского, а М. М. Карповича, ему близка мысль о преемственности между досоветской и советской Россией Пайпс Р Русская революция. В 3 кн. Кн. 3. Россия под властью большевиков. 1918-1924. М., 2005. С. 628.. Пайпс прослеживает эту преемственность в рамках своей концепции вотчинного государства, которую он, кстати, взял для творческого развития из багажа «дореволюционной» русской историографии. Все важнейшие черты «вотчинного уклада» Московской Руси историк обнаружил и в Руси Советской Там же. С. 628.. Другими словами, мы должны признать, что СССР был таким же вотчинным государством, каким было старое Московское царство. Правда, в США идею преемственности между царской и Советской Россией разделяли далеко не все Большакова О. В. Власть и политика в России XIX -- начала XX века: американская историо-графия. М., 2008. С. 45.. Зато эта идея все больше распространяется в современной российской науке. Экономическая политика советской власти представляется продолжением царской Мау В. А. Реформы и догмы. Государство и экономика в эпоху реформ и революций (1861-1929). 3-е изд., перераб. М., 2013., советская модернизация является продолжением имперской по целям, средствам, результатам, обстоятельствам Миронов Б. Н. Модернизация имперская и советская // Вестник Санкт-Петербургского уни-верситета. История. Т. 63. 2018. Вып. 1. С. 54-82. -- См. также: Potkina I. V. The Phenomenon of Russian Modernization: Research Approaches, Problems of Lawful Government, Administration, and Human Cap-ital // Былые годы. 2016. Т. 41-1, вып. 3-1. С. 882-889. -- Стоит ли, однако, считать это «модерниза-цией» в западном смысле слова? Скорее это попытки грузного и малоподвижного российского ГКС, да еще в условиях извечной изоляции страны, приспособиться к изменяющимся обстоятельствам. Особенно такие «особенности модернизации» видны в наши дни.. Советская бюрократия стала, по сути дела, продолжением досоветской См., напр.: Чистиков А. Н. Партийно-государственная бюрократия Северо-Запада

Советской России 1920-х годов. СПб., 2007. (тем более что царским чиновникам тоже надо было чем-то питаться), а национальная политика стала сплавом имперской идеи и трансформированных установок большеви- ков Власть и реформы. От самодержавной России к Советской России. М., 2009. С. 667.. Даже идеология наследовала прежние установки: «прошлое входило в нашу жизнь не только в его романтическом виде, но и в идеологически переработанном виде» Зиновьев А. А. Русский эксперимент. С. 84.. Как бы подводя определенный итог всем этим научным исканиям, потомок одного из самых революционных революционеров и сам член нынешнего «правящего класса» В. А. Никонов без сомнения уже пишет о прямой преемственности между царской и советской Россией Никонов В. А. Российская матрица. М., 2014. С. 434-446.. Но это не снимает вопроса о том, чем все- таки был советский период.

Известный историософ Ю. И. Семенов придумал понятие «политаризм». Сталинская революция, с его точки зрения, это возникновение политарного способа производства, политосистемы и появление политарха. Таковым Сталин и стал, возглавив иерархическую систему, воплотив в себе образ «верховного назначающего» Семенов Ю. И. Философия истории. Общая теория исторического процесса. М., 2013. С. 472-473.. «Политаризм» -- понятие столь надуманное и размытое, что любые попытки его применения приводят к неудаче.

Другой известный мыслитель -- И. Р. Шафаревич -- старался понять этот самый социализм с древнейших времен. Он пришел к выводу, что социализм проявляется в жизни в двух формах: как учение (хилиастический социализм) и как государственное устройство. В СССР социализм воплотился в виде государственного социализма. Судя по всему, ничего веселого в этом нет, поскольку сам-то социализм -- это один из аспектов стремления человечества к самоуничтожению, к Ничто Шафаревич И. Р Социализм как явление мировой истории. М., 2003. С. 341, 418. -- Правда, подробно автор разбирает лишь «военный коммунизм».. Даже поклонники государственного социализма все-таки признают, что мы до него не дошли, остановились где-то на полдороге: советское общество, «если судить строго, по природе и устройству своему не было ни социалистическим, ни капиталистическим» Толстых В. И. Россия эпохи перемен. М., 2012. С. 190, 192.. Можно по-всякому изголяться над советской системой, называя ее докапиталистическим социализмом, ублюдком капитализма и потребительного военного коммунизма (А. А. Богданов) и т. д. Там же. С. 193. В ход идет и понятие «тоталитаризм», которое использует, например, Р. Г. Пихоя Пихоя Р Г. Советский Союз. История власти. 1945-1991. М., 1998.. Очень любят связывать советское общество с крестьянской архаикой, которая не совмещалась с урбанизацией, потому якобы и возник кризис 80-х годов Фурсов А. И. Народ, власть и смута в России... С. 236.. Наш старший товарищ по научному цеху, уже ушедший из жизни Д. Н. Альшиц, знаток русского Средневековья, называл советский строй «феодал-социализмом» Аль Даниил [Д. Н. Альшиц]. Шаги истории России из прошлого в будущее. СПб., 2007. С. 59.. А вот самое последнее по времени определение: «“советская теократия” -- гибридный режим, совмещающий на разных этапах существования ряд признаков традиционных деспотий и авторитарных режимов Нового времени» Медушевский А. Н. Политическая история русской революции. С. 627.. Это просто солянка какая-то!

Не буду излагать обширную западную историографию. Можно порекомендовать читателям соответствующий раздел достаточно свежей книги Андреа Гра- циози Грациози А. История СССР М., 2016. С. 428-476.. Внимательное ознакомление с этим разделом, как, впрочем, и с другими книжками и статьями, убедило меня в том, что западная историография также потерпела фиаско в объяснении того, чем был строй, воплощенный в государстве под названием Советский Союз. Каких только понятий и смыслов ни прикладывали западные историки к этому «феномену». Вот, например, понятие «тоталитаризм». Ученики Карповича -- Марк Раэф, Николай Рязановский, Ричард Пайпс, Мартин Малия, Ганс Роджер, Уоррен Тридгольд -- в 1950-е годы разделяли взгляд на СССР как на тоталитарное государство. В то же время уже тогда многие сомневались в этой теории и пытались понять СССР в свете теории модернизации Уолта Ро- стоу, оперировавшей таким критерием, как «традиционно -- модерново». Имелось в виду продвижение государства от традиционных отношений к модерну. Тогда то, что происходило в СССР, выглядело как изначально ошибочная модернизация. В 70-е годы в ход пошла даже древняя теория общественного договора между режимом и обществом для характеристики пусть и ограниченного, но социального государства, которое формировалось с середины 50-х годов. Более здравомыслящие ученые (например, В. Заславский) не соглашались с такой сомнительной теорией, не без основания полагая, что и в 60-е, и в 70-е годы вполне «работала» инерция того ужаса, который обрушился на общество во времена Сталина.

В начале 80-х годов сильно заявили о себе неотрадиционалисты, прочитывавшие советскую историю в неовеберианском смысле -- как историю харизматической системы, причем носителями харизмы были и лидер, и партия. И до и после традиционалистов как таковых происходили «традиционалистские прозрения»: тот же Пайпс (как мы уже отмечали) сравнивал СССР с Московским государством, а Гершенкрон еще в 1962 г. подчеркнул очевидную идентичность между Сталиным и Петром Великим. В 90-е годы вроде верх вновь взяли сторонники тоталитаризма. Но вскоре выяснилось, что это уже другой тоталитаризм, чаще обозначаемый как паратотаталитаризм. Полагаю, советский строй вполне можно считать возрождением (естественно, с некоторыми модификациями) уже известного нам ГКС. При этом важно отметить (еще раз), что большевики отнюдь не действовали по раз и навсегда утвержденному плану, и все теории «государственного», «национальногосударственного» строительства, которых продолжают придерживаться по привычке многие наши историки, особенно взросшие на истории КПСС, должны быть заброшены. Очень многое здесь было спонтанно, шло от желания приспособиться к меняющимся обстоятельствам, любыми силами уцелеть. Только потом это стало выглядеть как некая целенаправленная политика, да и то больше в наших несчастных студенческих головах.

Итак, после смуты конца второго десятилетия ХХ в. постепенно восстановился ГКС. Он восстановился и после «смуты-перестройки». Российский государственно-крепостнический строй дозревает до смуты, которая сотрясает его до самой основы, принося неисчислимые бедствия. Потом всё как-то успокаивается. Но при этом продолжается процесс некоего разложения, гниения. Иногда исследова- телю-наблюдателю это кажется продолжением смуты. «Целый век прошел почти в непрерывных войнах с внешним врагом, частых и иногда весьма глубоких и кровавых внутренних конфликтах, в смутах, сотрясавших государство и общество», -- так писал о XVII российском столетии наблюдательный исследователь Топоров В. Н. Московские люди XVII века (к злобе дня) // Из истории русской культуры. ТIII (XVII -- начало XVIII века). М., 1996. С. 350.. Так было и в ХХ в.: ведь не зря развернулась сталинская «модернизация». Явственно видна «цикличность» нашей «новой истории»: после смуты восстанавливается тот же строй, доживает каким-то образом до следующей смуты, потом снова восстанавливается.

В эту схему надо еще ввести явление, которое условно можно назвать революцией сверху. Условно -- потому что это тоже никакая не революция, а мощный впрыск насилия и всякого рода внушения, включая идеологическое, которое власть каждый раз делает после смуты. В отличие от смут нам известны не три, а четыре такого рода «революции»: во времена Ивана Грозного, Петра I, Иосифа Сталина и Владимира Путина. Вот такова рабочая гипотеза нашей российской «новой истории». Можно ли назвать ее оригинальной? Впрочем, не суть важно, поскольку автор данных строк на особую оригинальность и не претендует, его задача -- сделать понимание отечественной истории более ясным, четким и понятным. К сожалению, понятие «смута» в отличие от понятия «революция» в философии практически не разрабатывается, мало кто стремится дать научное определение этому явлению. Приведем одно из существующих: смута -- явление чисто русское, это не революция и не борьба партий и даже не мятеж, это когда все всем недовольны, нет положительной идеи, которую приняли бы все, царит состояние всеобщего хаоса, которому не видно положительного конца Новикова Л. И., Сиземская И. Н. Три модели развития России. М., 2000. С. 25.. Тут можно возразить, что смута -- явление, как уже говорилось, не сугубо русское, кроме того, вряд ли может удовлетворить определение «от противного».

Как уже отмечено, еще в горбачевские годы состояние России как «смуту» определил А. А. Зиновьев. Впрочем, он считал это не определением, а «одной из характеристик». Смута -- «такое состояние общества, когда существовавший строй разрушается, но на его месте возникает не новый социальный строй в строгом смысле слова (не новый тип общественного организма), а хаотическое и эклектическая попытка организации продуктов разрушения в некое подобие целостного общества» Зиновьев А. А. Русский эксперимент. С. 294.. Такой подход вполне приемлем, но только надо иметь в виду, что довольно скоро подобие может стать вполне оформившейся реальностью. Дается и такое определение смуты: «Смута -- это ситуация раздвоения (как минимум) субъекта власти, ввергающая систему в кризис, поскольку в данной системе единственность властного субъекта есть показатель нормы и социального здоровья, conditio sine qua non существования системы» Фурсов А. И. Народ, власть и смута в России... С. 231.. Феномен смуты нуждается в дальнейшем изучении, причем это тот случай, когда не помешает и междисциплинарный подход. Для начала можно было бы создать некую модель российской смуты, но такая задача выходит за рамки нашей статьи.

Явно недостаточно разработано понятие «революция сверху». Спорят даже о том, кто придумал его: испанский политолог Хоакин Коста или Маркс с Энгельсом. Ленин достаточно часто употреблял его. В Большой советской энциклопедии можно найти несколько революций, даже «революцию цен», а «революции сверху» нет. Советские исследователи, суммируя высказывания «классиков» и исторические реалии, пришли к выводу, что это нечто, находящееся на грани грандиозных реформ и революции, и что таковыми были наши «Великие реформы» 60-х годов XIX в., «Белая революция» в Иране, строительство «нового» общества на Филип- пинах Агаев С. Л. «Революция сверху»: генезис и пути развития // Вопросы философии. 1976. № 11. С. 74, 78, 81..

На заре перестройки появилась книга Н. Я. Эйдельмана, в которой он в присущей ему яркой форме постарался осветить феномен «революции сверху» Эйдельман Н.Я. «Революция сверху» в России. М., 1989.. Он очень широко представляет такие «революции», временами не отделяя их от реформ. Тогда книга и сама тема даже породили некую дискуссию. Б. Г. Литвак, крупный знаток истории России XIX в., утверждал, что в русском историческом процессе не просматривается ни одна революция подобного рода. Американский историк Т. Эммонс находил в русской истории обе традиции: и «революций сверху», и «революций снизу» См.: Дворниченко А. Ю. Российская история с древнейших времен до падения самодержа-вия. С. 25.. Потом дискуссия заглохла... Вообще термин вряд ли приживется в новой концепции российской истории, которая созидается общими усилиями. Но присмотреться к нему следует. В конце концов, как еще назвать то, что сотворили в нашей истории «первый большевик» Петр Великий или Сталин?

Стоит присмотреться и к такому понятию из прежнего терминологического багажа, как «революционная ситуация». Правда, «смутная / предсмутная ситуация» звучит как-то хуже, но суть дела отражает неплохо. Ведь те глобальные смуты, о которых мы говорили, к счастью, не часто посещают наши пенаты, и «смутная ситуация» с ее накоплением негативных настроений должна им предшествовать. Другое дело, что смута (во всяком случае в России) никогда не может начаться снизу, и нежелание низов «жить по-старому» (если брать классическое ленинское определение) не является определяющим. Как мы уже поняли, без явного кризиса власти никакая смута в России не происходит, и, таким образом, именно «верхи» не желают и не могут жить по-старому. Когда власть тупеет и заходит в тупик, жди смуты! Другое дело, что постоянное недовольство масс может как-то негативно влиять на состояние власти. Но ни обострение нужды и бедствий тех же масс больше обычного, ни повышение политической их активности Ленин В. И. Полн. собр. соч. 5-е изд. Т. 26. М., 1969. С. 218., ни внешние катаклизмы (войны, санкции и т. д.) главной роли в приближении российской смуты не играют. Таковы уж особенности российского социума, определяемые, в свою очередь, глубокой спецификой ГКС.

Как бы то ни было, Смута занимает свое твердое место в российской истории. Если вернуться к названию статьи, то обращаю внимание на значение слова «фактор». Слово иностранное, но хорошее. Одно из главных значений -- движущая сила, причина какого-то процесса, явления; существенное обстоятельство в каком- либо процессе, явлении Современный словарь иностранных слов. СПб., 1994. С. 635.. Смута и есть одна из основных движущих сил нашей истории. Впрочем, эта мысль постепенно становится трюизмом. Но в данном контексте важен вопрос о месте этих самых смут в истории России. Только если четко представлять себе русскую историю, можно адекватно осознать и место в ней смут. В то же время сама теория смут позволяет гораздо более адекватно понять и саму историю. Любое явление истории, приложи к нему эту теорию, заиграет новыми яркими красками и станет более понятным.

Были ли смуты на Руси до XVII в.? Киевскую Русь, эту античность восточных славян Dvornichenko A. Yu. The Place of the Kievan Rus in history // Вестник Санкт-Петербургского университета. История. 2016. Вып. 4. С. 5-17., и тревожить не стоит! Тут сразу надо отделить смуту от социальной борьбы. Это далеко не совпадающие явления: социальная борьба в Киевской Руси имела место (конечно, не в тех «классовых» формах, которые мерещились советским историкам-марксистам) См. критику такого подхода: Фроянов И. Я. Древняя Русь: очерки социальной борьбы. М.; СПб., 1996., а смут не бывало и быть не могло, поскольку еще не было государства Дворниченко А. Ю. Зеркала и химеры.... Вот, кстати, еще одна важная деталь к определению смуты: она возможна только в едином, уже сформировавшемся государстве.

Вряд ли смута могла произойти и в Х1У-ХУ вв. Правда, в первой четверти XV в. в тех государствах, которые формировались на древнерусской основе -- Великом княжестве Литовском и Великом княжестве Владимирском (оно же Московское, оно же позже Россия) произошли события, внешне напоминающие смуту. Речь идет о восстании Свидригайло (Великое княжество Литовское) и о событиях времени правления Василия Темного, о его борьбе с князем Юрием Дмитриевичем, которого поддержали сыновья. В советской историографии без всякого на то основания эти события именовали «феодальной войной». Можно оспорить не только такое определение, но и сами попытки трактовать события XV в. в подобном ключе Дворниченко А. Ю., Кривошеев Ю. В. «Феодальные войны» или демократические альтерна-тивы? // Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 2. История. Языкознание. Литературо-ведение. 1992. Вып. 3. С. 3-12; Дворниченко А. Ю.: 1) Русская история с древнейших времен до па-дения самодержавия; 2) Русские земли Великого княжества Литовского: очерки истории общины, сословий, государственности (до начала XVI в.). М., 2013. С. 200-213..

Уже в нулевые годы Ирина Борисовна Михайлова, наша соратница, к несчастью, недавно безвременно ушедшая из жизни, посвятила этому явлению социально-политической истории интересную и содержательную статью под характерным названием «Смута» Михайлова И. Б. Смута на Руси в первой четверти XV в. // Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 2. История. 2004. Вып. 1-2. С. 4-18.. Однако, полагаю, ей не удалось доказать, что это была именно смута -- одна из тех, которые потом будут посещать русское государство. Как уже сказано, смута бывает в сформировавшемся государстве, а при Василии Темном еще шел процесс образования «единого централизованного российского государства» Не будем вдаваться в схоластический спор, который шел в советской историографии, было ли оно «единым, но еще не централизованным», или «централизованным, но еще не совсем единым».. И далеко было до сформировавшегося ГКС. Соответственно, в борьбе между регионами много было от древнерусской старины, от тех взаимоотношений городов-государств, которые хорошо изучены на древнерусском мате- риале Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства Древней Руси. Л., 1988.. То же самое можно сказать и о событиях в Литовско-Русском государстве, которые дают прекрасный сравнительно-исторический материал для изучения событий в Московии.

Чтобы появиться на свет, наш ГКС должен был пережить и «революцию сверху» Ивана Грозного, и Смуту, которая стала первой, но не последней в нашей истории. Значит, смут на Руси до начала XVII в. не наблюдалось. По этой причине и слово до той поры в этом значении не употреблялось, о чем мы говорили в начале статьи. Зато с этого времени всю дальнейшую нашу историю можно рассматривать с точки зрения теории смут и ГКС. Здесь будет и Разинщина, своеобразное движение, в котором было много догосударственной архаики, и «революция сверху» Петра I, и дворцовые перевороты, не приведшие к смуте, и еще одна неудавшаяся смута -- Пугачевщина. Особый колорит имеет год 1825-й. Кризис междуцарствия породил знаменитое восстание декабристов, в котором многое напоминало прежние перевороты, но в то же время многое было заимствовано из опыта других стран Дворниченко А. Ю., Белоусов М. С. Движение декабристов в творчестве Георгия Вернадского // Вестник Санкт-Петербургского университета. История. Т. 62. 2017. Вып. 2. 2017. С. 358-374.. Присоединись к этому народные движения, не ограничься народ одними камнями со стройки Исаакиевского собора (и кидали их как-то вяло!), быть бы Смуте. Но это -- уже из области сомнительной альтернативной истории... Потом наступят еще две смуты, о которых у нас шла речь, и две «революции сверху», которые надо изучать и изучать.

«Теория смут» становится важнейшим орудием в постижении российской истории. С ее помощью можно гораздо лучше понять характер практически всех заметных катаклизмов, которые сотрясали нашу страну на протяжении ее истории. Можно в значительной степени даже предвидеть будущее. Но все-таки история -- это не футурология. Да и не хочется о грустном.

смута российский государственность

References

1. Agaev S. L. “Revolyuciya sverxu”: genezis i puti razvitiia. Voprosy filosofii, 1976, no. 11, pp. 74-85. (In Russian)

2. Ahiezer A. S. Rossiia: kritika istoricheskogo opy'ta. Vol. 1. Novosibirsk, Sibirskii khronograf Publ., 1997, 804 p. (In Russian)

3. Ahiezer A. S. Rossiia: kritika istoricheskogo opy'ta. Vol. 2. Novosibirsk, Sibirskii khronograf Publ., 1998, 600 p. (In Russian)

4. Ahiezer A., Kliamkin I., Iakovenko I. Istoriia Rossii: konets ili novoe nachalo? Moscow, Novoe izdatel'stvo Publ., 2006, 708 p. (In Russian)

5. Al' Daniil (Al'shits D. N.) Shagi istorii Rossii iz proshlogo v budushchee. St. Petersburg, Nauka Publ., 2007, 368 p. (In Russian)

6. Anikin D. A. Simvolicheskaia bor'ba s sovetskim proshly'm: parad v kontekste politiki pamiati. Vlast', 2014, no. 2, pp. 139-142. (In Russian)

7. Antonov D. I. Smuta v kul'ture srednevekovoi Rusi: e'voliutsiia drevnerusskikh mifologem v knizhnosti nachala XVII veka. Moscow, Russian State University for the Humanities Press, 2009, 424 p. (In Russian) Belgorodskaia L. V. Obraz Smutnogo vremeni v anglo-amerikanskoi e'ntciklopedistike XX -- nachala XXI v. Smutnoe vremia v Rossii: konflikt i dialog kul'tur. Materialy nauchnoi konferentsii, St. Petersburg, 12-14 octiabria 2012 goda. St. Petersburg, St. Petersburg University Press, Historical Faculty, 2012, pp. 8-12. (In Russian)

8. Bol'shakova O. V. Vlast' i politika v Rossii XIX -- nachala XX veka: amerikanskaia istoriografiia. Moscow, Nauka Publ., 2008, 263 p. (In Russian)

9. Bonwetsch В. Die Russische Revolution 1917: Eine Sozialgeschichte von der Bauernbefreiung 1861 bis zum Oktoberumsturz. Darmstadt, Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1991, 240 S.

10. Brachev V. S Sluzhiteli istoricheskoi nauki. Akademik S. F Platonov. Professor I. Ya. Froianov. St. Petersburg, Asterion Publ., 2010, 768 p. (In Russian)

11. Buldakov V. P. Krasnaia smuta: priroda i posledstviia revolyucionnogo nasiliia. Izd. 2-e, dop. Moscow, ROSSPE'N Publ.; Fond “Prezidentskii tsentr B. N. El'tsina”, 2010, 967 p. (In Russian)

12. Buldakov V. P. Sistemny'i krizis v Rossii: sravnitel'noe issledovanie massovoi psikhologii. 1904-1921 i 1985-2002 godov. Acta Slavica Japonica. T. XXII. The Slavic Research Center. Hokkaiddo, Hokkaiddo University, 2005, рp. 95-119. (In Russian)

13. Buldakov V. P., Marchehia V. P., Razin S. Yu. Mezhdunarodny'i krugly'i stol “Narod i vlast' v rossiiskoi smute”. 4-ia chast'. Vlast', 2010, no. 7, рp. 9-14. (In Russian)

14. Buldakov V. P., Marchehia V. P., Razin S. Iu. Rossiiskie krizisy' na kruglom stole “Narod i vlast' v rossiiskoi smute”. Rossiia i revoliutsiia: proshloe i nastoiashchee sistemny'kh krizisov. Sb. nauchny'h statei. (K 95-letiiu Fevralia -- Oktiabria 1917 g.). Moscow, OOO “APR” Publ., 2012, рp. 291-362. (In Russian) Chistikov A. N. Partiino-gosudarstvennaia biurokratiia Severo-Zapada Sovetskoi Rossii 1920-x godov. St. Petersburg, Evropeiskii dom Publ., 2007, 292 p. (In Russian)

15. Chudinov A. Kult revoliutsii. Istorik. Zhurnal ob aktual'nom proshlom, no. 6 (30), 2017, pp. 70-77. (In Russian)

16. Dunning Ch. S. L. Crisis, Conjuncture, and the Causes of the Time of Troubles. Harvard Ukrainian Studies. Vol. 19. Cambridge (Mass.), [s.n.], pp. 97-119.

17. Dvornichenko A. Yu. Georgii Vernadskii o sovetskoi Rossii (k publikatsii stat'i G. V. Vernadskogo “Para- doksy' bol'shevizma”). Modern History of Russia, 2015, no. 2, pp. 101-132. (In Russian)

18. Dvornichenko A. Yu. Proshhanie s Revoliutsiei. Moscow, Ves' Mir Publ., 2018, 272 p. (In Russian) Dvornichenko A. Yu. Rossiia. Zagadka istorii. Moscow, Ves' Mir Publ., 2015, 240 p. (In Russian) Dvornichenko A. Yu. Rossiiskaia istoriia s drevneishikh vremen do padeniia samoderzhaviia. Moscow, Ves' Mir Publ., 2010, 944 p. (In Russian)

19. Dvornichenko A. Yu. Ruslan Grigor'evich Skry'nnikov -- issledovatel' Smutnogo vremeni. Smutnoe vremia v Rossii: konflikt i dialog kul'tur. Materialy' nauchnoi konferencii, Sankt- Peterburg, 12-14 oktiabria 2012 goda. St. Petersburg, St. Petersburg University Press, Historical Faculty, 2012, pp. 60-63. (In Russian)

20. Dvornichenko A. Yu. Russkie zemli Velikogo kniazhestva Litovskogo: ocherki istorii obshchiny', soslovii, go- sudarstvennosti (do nachala XVI v.). Moscow, ARGAMAK-MEDIA Publ., 2013, 240 p. (In Russian) Dvornichenko A. Yu. The Place of the Kievan Rus' in History. Vestnik of Saint Petersburg University. History, 2016, iss. 4, pp. 5-17.

21. Dvornichenko A. Yu. Ulozhenie 1649 goda i gosudarstvenny'i stroi Rossii. Gosudarstvennaia vlast' i obshchestvennost' v istorii tsentral'nogo i mestnogo upravleniia Rossii. Sb. statei pamiati M. M. Shumilova. St. Petersburg, Sant-Peterburgskii institut istorii RAN Publ., 2004, pp. 15-15. (In Russian) Dvornichenko A. Yu. Zerkala i khimery'. O proisxozhdenii drevnerusskogo gosudarstva. Moscow;

22. St. Petersburg, KLIO Publ., Evraziya Publ., 2014, 560 p. (In Russian)

23. Dvornichenko A. Yu., Belousov M. S. Decembrist movement in the creativity of George Vernadsky. Vestnik of Saint Petersburg University. History, vol. 62, 2017, iss. 2, pp. 358-374. (In Russian)

24. Dvornichenko A. Yu., Krivosheev Yu. V. “Feodal'nye voiny” ili demokraticheskie al'ternativy'? Vestnik of Saint Petersburg University. Series 2. History. Linguistics. Study of Literature, 1992, iss. 3, 1992, pp. 3-12. (In Russian)

25. E'idel'man N. Ya. “Revolyutsiia sverxu” v Rossii. Moscow, Kniga Publ., 1989, 176 p. (In Russian)

26. Figes O. Peoples's Tragedy: The Russian Revolution, 1899-1924. London, Penguin Books Publ., 1998, 923 p. Figes O. Revolutionary Russia, 1891-1991. A Pelican Introduction. London, Pelican: an Imprint of Penguin Books Publ., 2014, 473 p.

27. Fitzpatric S. Ending the Russian Revolution: Reflections on Soviet History and Its Interpreters. Elie Kedou- rie Memorial Lecture. Proceedings of the British Academy. Vol. 162. Oxford, [s.n.], 2009, pp. 36-37. Fitzpatrick Sheila. The Russian Revolution. 3^rd ed. Oxford, Oxford University Press, 2008, 224 p.

28. Florovskii G. Protivorechiia XVII veka (III glava iz knigi “Puti russkogo bogosloviia”. Parizh, 1937). Iz istorii russkoi kul'tury'. Vol. III (XVII -- nachalo XVIII veka). Moscow, Yazy'ki russkoi kul'tury Publ., 1996, pp. 300-329. (In Russian)

29. Frolov E. D. Paradoksy' istorii -- paradoksy' antichnosti. St. Petersburg, St. Petersburg State University Press, 2004, 420 p. (In Russian)

30. Froyanov I. Ya. Drevniaia Rus': ocherki social'noi bor'by'. Moscow; St. Petersburg, Zlatoust Publ., 1996, 703 p. (In Russian)

31. Froyanov I. Ya., Dvornichenko A. Yu. Goroda-gosudarstva Drevnei Rusi. Leningrad, Leningrad State University Press, 1988, 269 p. (In Russian)

32. Fursov A. I. Narod, vlast' i smuta v Rossii: razmy'shleniia na poliakh odnoi diskussii. Rossiia i revoliutsiia: proshloe i nastoyashchee sistemny'kh krizisov. Sb. nauchny'kh statei. (K 95-letiiu Fevralia -- Oktyabria 1917g.). Moscow, OOO “APR” Publ., 2012, pp. 220-263. (In Russian)

33. Gaidar E. T. Smuty i instituty. Moscow, Algoritm Publ., 2015, 320 p. (In Russian)

34. Golovashina O. V. Oktiabr'skaia revoliutsiia: istoriia obraza (po materialam sovetskikh zhurnalov). Internum, 2015, no. 1 (10), pp. 13-31. (In Russian)

35. Gracziozi Andrea. Istoriia SSSR. Moscow, Politicheskaia e'ntsiklopediia Publ., 2016, 632 p.

36. Hildermeier M. Die russische Revolution 1905. Frankfurt a. M., Suhrkamp, 1989, 350 S.

37. Kalmykov A. G. Osnovnye e'tapy' rossiiskogo parlamentarizma. Sravnitel'ny'i aspekt. Istorik i revoliutsiia. Sb. statei k 70-letiiu so dnia rozhdeniia O. N. Znamenskogo. St. Petersburg, Dmitrii Bulanin Publ., 1999, pp. 224-238. (In Russian)

38. Koposov N. E. Pamiat' strogogo rezhima: istoriia i politika v Rossii. Moscow, NLO Publ., 2011, 320 p. (In Russian)

39. Kristensen S. O. Istoriia Rossii XVII v. Obzor issledovanii i istochnikov. Moscow, Progress Publ., 1989, 256 p. (In Russian)

40. Krotkov V. O. Ot SSSR k Rossii -- avtoritarnaia transformatsiia rubezha XX-XXI vekov. 2^nd ed. Moscow, Moscow State University Press, 2012, 640 p. (In Russian)

41. Liseizcev D. V Prikaznaia sistema Moskovskogo gosudarstva v e'pokhu Smuty'. Tula, Grif i K Publ., 2009, 792 p. (In Russian)

42. Liseizcev D. V Smutnoe vremia: proiskhozhdenie, soderzhanie i khronologicheskie ramki poniatiia. Sbornik. Russkogo istoricheskogo obshchestva. Vol. 8 (156). Moscow, “Russkaia panorama” Publ., 2003, pp. 318-328. (In Russian)

43. Liseizcev D. V. Tsentral'naia vlast' Rossii e'pokhi Smuty' nachala XVII v.: sushchestvovala li al'ternativa ukrepleniiu samoderzhaviia? Vestnik of Moscow State University. Series 12. Politicheskie nauki, 2012, iss. 5, pp. 3-14. (In Russian)

44. Marchenia P P, Razin S. Yu. “Smutovedenie” kak “gordiev uzel” rossievedeniia: ot imperii k smute, ot smuty' k... ? Rossiia i sovremenny'i mir, 2010, iss. 4, pp. 48-65. (In Russian)

45. Marchenia P P, Razin S. Yu. Narod i vlast' v russkoi smute: “Vily” i “grabli” otechestvennoi istorii. Obozreva- tel'-Observer, 2010, iss. 7, pp. 96-103. (In Russian)

46. Mau V. A. Reformy' i dogmy'. Gosudarstvo i e'konomika v e'pokhu reform i revoliutsii (1861-1929). 3^nd ed., revised. Moscow, Izdatel'skii dom “Delo”, Rossiiskaia akademia narodnogo khoziastva i Gosudrstvennoii sluzhby, 2013, 512 p. (In Russian)

47. Meduchevskii A. N. Politicheskaia istoriia russkoi revolyutsii: norm/, instituty', formy social'noi mobilizacii vXX veke. Moscow; St. Petersburg, Centr gumanitarny'kh initsiativ Publ., 2017, 656 p. (In Russian)

48. Mironov B. N. Imperial and Soviet Modernization. Vestnik of Saint Petersburg University. History, 2018, vol. 63, iss. 1, pp. 54-82. (In Russian)

49. Mironov B. N. Strasti po revoliutsii: nravy' v rossiiskoi istoriografii v vek informatsii. Moscow, Ves' Mir Publ., 2013, 336 p. (In Russian)

50. Mihailova I. B. Smuta na Rusi v pervoi chetverti XV v. Vestnik of Saint Petersburg University. Series 2. History, 2004, iss. 1-2, pp. 4-18. (In Russian)

51. Nefedov S. A. A Try-Out of the February Revolution? Bylye Gody, vol. 42, 2016, iss. 4, pp. 1378-1385. (In Russian)

52. Nikonov V A. Rossiiskaya matritsa. Moscow, OOO “Russkoe slovo -- uchebnik” Publ., 2014, 992 p. (In Russian)

53. Novikova L. I., Sizemzkaia I. N. Tri modeli razvitiia Rossii. Moscow, Institut filosofii Rossiiskoi akademii nauk Publ., 2000, 272 p. (In Russian)

54. Omelchenko N. A. V poiskax Rossii: obshchestvenno-politicheskaia my'sl' russkogo zarubezh'ia o revoliutsii 1917 g., bolshevizme i budushchikh sud'bakh rossiiskoi gosudarstvennosti (istoriko-politicheskii analiz). St. Petersburg, Rossiiskii Khristiansko-Gumanitarnyi Publ., 1996, 549 p. (In Russian)

55. O'Rourke Shane. The Cossacks. Manchester; New York, Manchester University Press, 2007, 303 p.

56. Pipes R. Russkaia revoliutsiia. In 3 books. Book 2. Bolsheviki v bor'be za vlast'. 1917-1918. Moscow, Zakharov Publ., 2005, 720 p. (In Russian)

57. Pipes R. Russkaia revoliutsiia. In 3 books. Book 3. Rossiia pod vlast'iu bol'shevikov. 1918-1924. Moscow, Zakharov Publ., 2005, 704 p. (In Russian)

58. Pipes R. Sobstvennost' i svoboda. Rasskaz o tom, kak iz veka v vek chastnaia sobstvennost' sposobstvuet vnedreniiu v obshchestvennuiu zhizn svobody i vlasti zakona. Moscow, Moskovskaia shkola politicheskikh issledovanii Publ., 2001, 415 p. (In Russian)

59. Pipes R. Tri “pochemu” russkoi revoliutsii. Moscow; St. Petersburg, Atheneum Publ.; Feniks Publ., 1996, 95 p. (In Russian)

60. Pihoia R. G. Sovetskii Soiuz. Istoriia vlasti. 1945-1991. Moscow, Rossiiskaia akademia Gosudarstvennoi sluzhby Publ., 1998, 736 p.

61. Potkina I. V The Phenomenon of Russian Modernization: Research Approaches, Problems of Lawful Government, Administration, and Human Capital. Bylye Gody, 2016, vol. 41-1, iss. 3-1, pp. 882-889.

62. Presniakov A. E. Tri stoletiia. Tri veka. Vol. 1. Eds A. M. Martyshkin, A. G. Sviridov. Moscow, Patriot Publ., 1991, 294 p. (In Russian)

63. Rubinshtein N. L. Russkaia istoriografiia. 2^nd ed. St. Petersburg, St. Petersburg State University Press, 2008, 938 p. (In Russian)

64. Saharov A. M. Rabota V I. Lenina nad istochnikami po russkoi istorii. Saharov A. M. Metodologiia istorii i istoriografiia. (Stat'i i vy'stupleniia). Moscow, Moscow State University Press, 1981, pp. 20-23. (In Russian)

65. Selin A. A. Smutnoe vremia v istoriografii poslednikh let. Smutnoe vremia v Rossii: konflikt i dialog kul'tur. Materialy' nauchnoi konferentsii Sankt-Peterburg, 12-14 oktiabria 2012 goda. St. Petersburg, St. Petersburg University Press, Historical Faculty, 2012, pp. 223-227. (In Russian)

66. Semenov Iu. I. Filosofiia istorii. Obshchaia teoriia istoricheskogo processa. Moscow, Akademicheskii proekt Publ.; Triksta Publ., 2013, 615 p. (In Russian)

67. Service Robert. The Russian Revolution. 4^th ed. Basingstoke, Palgrave Macmillan Publ., 2009, 138 p. Shafarevich I. R. Socializm kak iavlenie mirovoi istorii. Moscow, E'ksmo Publ., 2003, 448 p.

68. Smith S. A. Russia in Revolution: an Empire in Crisis, 1890 to 1928. Oxford, Oxford University Press, 2017, 472 p.

69. Solovei V. D. Russkaia istoriia: novoeprochtenie. Moscow, AIRO-XXI Publ., 2005, 320 p. (In Russian) Solovei V. D. Krov ipochva russkoi istorii. Moscow, Russkii Mir Publ., 2008, 480 p. (In Russian)

70. Stanislavskii A. L. Grazhdanskaia voina v Rossii XVII v.: kazachestvo na perelome istorii. Moscow, My'sl' Publ., 1990, 270 p. (In Russian)

71. Starodubrovskaia I. V, Mau V A. Velikie revolyutsii: ot Kromvelia do Putina. 2^nd ed., edditional. Moscow, Vagrius Publ., 2004, 512 p. (In Russian)

72. Struve P B. Intelligentsiia i revoliutsiia. Vekhi. Intelligentsiia vRossii. Sb. statei. 1909-1910. Moscow, Molodaia Gvardiia Publ., 1991, pp. 136-152. (In Russian)

73. Tolsty'h V. I. Rossiia e'pokhiperemen. Moscow, ROSSPEN Publ., 2012, 367 p. (In Russian)

74. Toporov V. N. Moskovskie liudi XVII veka (k zlobe dnya). Iz istorii russkoi kul'tury'. Vol. III (XVII -- nachalo XVIII veka). Moscow, Iazy'ki russkoi kul'tury Publ., 1996, pp. 346-379. (In Russian)

75. Tzamutali N. A. Bor'ba napravlenii v russkoi istoriografii v period imperializma. Istoriograficheskie ocherki. Leningrad, Nauka Publ., 1986, 331 p. (In Russian)

76. Vernadsky G. The Russian Revolution, 1917-1932. New York, Holt, Cop, 1932, 133 p.

77. Yakovlev A. Bezumnoe molchanie (prichiny' Smuty' po vzgliadam russkikh sovremennikov). Sbornik statei, posviashchennyi V. O. Kliuchevskomu. Moscow, Tovarichshestvo “Pechatnia S. P Iakovleva”, 1909, pp. 651-678. (In Russian)

78. Zinovev A. A. Russkii e'ksperiment. Moscow, “LAge d'Homme -- Nash dom” Publ., 1995, 448 p. (In Russian) Zinovev A. A. Russkaia smuta. Moscow, Izdatel'skii dom Kelvori, 1995, 118 p. (In Russian)

Размещено на Allbest.ru