"Боксерское восстание" в Китае в восприятии сибирского простонародья (по материалам томских и иркутских газет)

Размещено на http://www.allbest.ru/

«Боксерское восстание» в Китае в восприятии сибирского простонародья (по материалам томских и иркутских газет)

Попов Александр Дмитриевич

аспирант, кафедра истории, социально-экономических и общественных дисциплин, Тюменский государственный университет (филиал в г. Ишиме)

627750, Россия, Тюменская область, г. Ишим, ул. Ленина, 1

Аннотация. В статье реконструируется восприятие «Боксерского восстания» в Китае (1898-1901) сибирским простонародьем. Исследование базируется главным образом на материалах томских («Сибирский вестник», «Сибирская жизнь») и иркутских («Восточное обозрение») частных газет. Всего автором рассмотрено порядка 20 корреспонденций из городов и деревень Западной и Восточной Сибири (Иркутск, Томск, Красноярск, Енисейск, Омск, Улан-Удэ, Кокчетав и т.д.). Также дан кратких пересказ ключевых событий «китайского бунта», показан общий историографический фон исследуемой темы. Работа выстроена по принципу историзма и объективности. Задействованы «классические» общенаучные методы (дедукции, комплексного анализа и синтеза). Новизна исследования в первую очередь заключается во введении в научный оборот нового круга источников по данной проблематике (как правило, ранее историки, при анализе «vox populi» по отношению к восстанию ихэтуаней обращались либо к столичным, либо, максимум, к дальневосточным СМИ). В заключении автор приходит к выводу, что события 1898-1901 гг. вызвали среди «рядовых» сибиряков горячий интерес и широко обсуждались как в городах, так и в селах. Однако недостаток сведений о происходящем в соседней стране обусловил создание в регионе довольно наэлектризованной атмосферы, которая в конечном итоге привела к ряду печальных инцидентов.

Ключевые слова: Русско-китайская война, Томск, Иркутск, Сибирская жизнь, Сибирский вестник, Восточное обозрение, Пресса, Боксерское восстание, Китай, Общественное мнение

Post-graduate student, the department of History, Socio-Economic and Social Disciplines, Tyumen State University (Ishim branch). Popov Aleksandr Dmitrievich

Abstract. This article reconstructs the perception of the “Boxer Rebellion” in China (1898-1901) among the common people of Siberia. The research is based primarily on the materials of Tomsk and Irkutsk private newspapers. Altogether, the author examined approximately 20 correspondences from the cities and villages of Western and Eastern Siberia (Irkutsk, Tomsk, Yeniseysk, Omsk, Ulan-Ude, Kokshetau, and others). The author also provides a brief description of the key events of “Chinese revolt”, as well as demonstrates the general historiographical background of the explored topic. The work is structured according to the principles of historicism and objectivity. The scientific novelty first and foremost consists in the introduction of the new circle of sources on this problematic into the scientific discourse (as a rule, in analyzing the “vox populi” regarding the Yihequan uprising, the historians used to refer to the Moscow or Far Eastern mass media). The conclusion is made that the events of 1898-1901 aroused great interest among the “ordinary” Siberians, as well as were widely discussed in cities and villages. However, the lack of information about the events taking place in the neighboring country substantiated the formation of a tense atmosphere in the region, which resulted in a number of tragic incidents.

Keywords: Siberian Life, Public opinion, Tomsk, Russian-Chinese war, Oriental Review, Irkutsk, Siberian News, Press, Boxer Uprising, China

Введение. Раздел Китая на сферы влияния и последующее превращение этой страны в полуколонию великих держав резко увеличивают градус ненависти местного населения к «заморским дьяволам». В 1898 г. антииностранные настроения достигают критической черты и выливаются в мощное вооруженное восстание, постепенно охватившее все части разлагающейся Цинской империи. По мере эскалации конфликта на сторону повстанцев переходят сначала государственные войска, а затем и само китайское правительство, с негласного разрешения которого летом 1900 г. инсургенты занимают столицу Поднебесной. С 23 по 24 июня в городе происходит массовая резня христиан, справедливо окрещенная впоследствии «Варфоломеевской ночью в Пекине». Одновременно с этим начинается «Пекинское сидение»: осада Посольского квартала и иностранных колоний.

Тем временем по инициативе германского кайзера Вильгельма II для подавления «китайского бунта бессмысленного и беспощадного» формируется альянс из ведущих государств Западной Европы, а также США, России и Японии. 17 июня объединенные силы коалиции берут штурмом форты Дагу - важный стратегический пункт на пути к столице. 13 июля после серии ожесточенных боев в руки союзников переходит Тяньзинь, крупнейший центр Северного Китая и по совместительству один из главных очагов восстания. Наконец, ночью 14 августа рекогносцировочный отряд русских войск подходит к стенам Пекина. В ходе нескольких сражений интервенты занимают город. Цинское правительство бежит на запад страны.

Параллельно с военными действиями на Печилийском театре развиваются русско-китайские конфликты в Маньчжурии и Приамурье. Там еще в июле мятежники совместно с регулярными войсками полностью захватывают строящуюся КВЖД, осаждают Харбин и начинают артиллерийские обстрелы Благовещенска. Выполнив первоочередную задачу по освобождению дипломатических миссий в Пекине, Россия сразу переключает все свое внимание на северо-восточную часть Поднебесной. К октябрю Маньчжурия оказывается полностью оккупированной русскими войсками. боксерский восстание китай сибирский

На этом, фактически, заканчивается основная фаза восстания. Начинаются партизанские бои, продолжающиеся в отдельных провинциях вплоть до конца 1902 г. В сентябре 1901 г. между цинским руководством и державами, учувствовавшими в подавлении беспорядков, подписывается Заключительный протокол - документ, окончательно фиксирующий превращение Китая в полуколониальную страну со всеми вытекающими отсюда последствиями.

События 1898-1901 гг., как справедливо отмечает Н. М. Калюжная, получают «огромный резонанс среди мировой общественности» [7, с. 333]. Вполне естественно, что для Российской империи, непосредственно граничащей с Поднебесной, они приобретают особенно актуальное значение. В июне 1900 г. корреспондент одной из петербургских газет сообщал, что происходящее в Китае отодвигает «на задний план другие интересы общественной жизни. Появление на улицах, у скверов, в вагонах конки, по утрам, газетчиков производит сенсацию: газеты буквально рвут них из рук. Рядом с восторгами по поводу геройских подвигов наших войск, слышишь негодование о замалчивании англичанами русских успехов» [8].

Но о чем еще говорили массы? Как правило, в работах по исследованию общественного мнения этот вопрос либо опускается, либо отходит на второй план. Зачастую историки ограничиваются освещением реакции «тузов» столичной печати считая ее своего рода vox populi [31, 37]. В последние годы, однако, ситуация начинает меняться. Так, в статьях Т. М. Кудрявцевой на основании материалов либеральной прессы Москвы и Петербурга «рассматривается проблема восприятия Китая и китайцев русским простонародьем в период восстания боксеров» [25, 26]. В кандидатской диссертации Я. С. Гузей реконструируются «общественные настроения на российском Дальнем Востоке во время военной экспедиции 1900 г. в Китай» [1]. Продолжая работу в этом направлении, нам предоставляется особенно актуальным обратиться к материалам сибирских СМИ. Это позволит воссоздать историческую атмосферу, политический климат региона и в целом продемонстрирует восприятие «китайской драмы» обыкновенным «маленьким человеком».

«Боксерское восстание» в восприятии сибиряков

Объективно, у сибиряков, в отличие от жителей остальных частей империи (не считая, разумеется, Приамурья и Приморья), было гораздо больше оснований следить за происходящими на Востоке событиями. Дело заключалось не только в территориальной близости Китая: 24 июня 1900 г. в Сибирском военном округе было официально объявлено о мобилизации низших чинов запаса. Таким образом, для населения конфликт перетекал в область реального, ощущался по-настоящему. Не удивительно, что вскоре о нем начинают говорить все без исключения.

Так, в Енисейске, где «интерес к войне необычайный», «местные богачи» решают «устроить подписку для получения ежедневных телеграмм российского агентства» [13]. В Красноярске резко возрастает спрос на тамошнюю прессу, на каждом шагу «слышатся разговоры о китайцах, всюду рассказываются политические новости» [18]. Брожение умов наблюдается и среди омичей: «Во всем городе только и разговору, что о Китае» [21]. В Ачинске также «все горячо толкуют и спорят, какой-нибудь грамотный читает газету, все сначала молча слушают, а потом начинается излияние... вот тут-то и сыпятся разные угрозы по адресу "вонючего китайца"... Боже упаси, если из собравшихся кто-нибудь мало покажет патриотизму» [10]. Иркутские обыватели ведут разговоры о «войне и китайцах» «в харчевнях, в кабаках, в пивных, в городском саду, на улицах» [28]. Ажиотаж не обходит стороной села: в одном из них крестьяне специально ездят в Красноярск за газетами и телеграммами, которые затем «прочитываются громогласно сельским писарем, на площади, куда по вечерам спешно идут все оказавшиеся на лицо жители» [33]. На волне всеобщего возбуждения несколько несовершеннолетних искателей приключений из Томска сбегают из дому, как предполагается, чтобы сражаться в Китае [39, 38].

Недостаток сведений о Поднебесной и китайцах с одной стороны и «систематическое искажение действительности, постоянная подтасовка фактов» с другой [34], порождают среди масс довольно фантастические представления о происходящем в соседней стране. Например, широко циркулирует мнение, что главная виновница «китайских потрясений» - Великобритания. «Спервоначалу дело так было: аглицкая королева говорит китайской императрице: ты, гыт, мне присылай дань, только не золотом, а алмазами, а китайская императрица ей заместо того большой кулак показала - тут у них и зачалось и уж тут француз, и русской, и все заступились», - настаивает томское простонародье [2].

По «версии» «сельских политиков» глухой таежной деревушки Култук (Иркутская губерния) конфликт все же разгорелся несколько иначе: «Китаянка... послала "англичанке" мешочек с маком и велела сказать, что вот де сколько у нее солдат; "англичанка" же осердилась и в ответ послала тоже мешочек, но только с горошчатым перцем и велела со своей стороны сказать, что у нее войска хотя и меньше, за то оно будет погорче. Тогда китаянка совсем осердилась и стала воевать» [19].

Иногда, как фиксирует курганский корреспондент «Сибирской жизни», в разговорах о войне местные жители вообще отождествляют «китайца» с «англичанами» [20]. За подтверждением этих слов далеко ходить не приходится. «Англичанка бунтует, по нашим пароходам стреляет, на Благовещенск тоже идет», - читаем корреспонденцию «Восточного обозрения» из Киренска [15].

О еще более искривленных представлениях относительно причин конфликта сообщает анонимный автор статьи «Народ о войне с Китаем» напечатанной в томском «Сибирском вестнике». В публикации, в частности, приводится бытующая среди русской публики легенда о «поднятом Китае», как об одном из «служебных агентов зверя» [29]. Кстати, месяц назад фельетонист той же самой газеты уже обращал внимание на высказывание «какой-то ветхой старушки»: «Кончено, уж скоро все кончено будет, скоро конец всего мира, - так и в писании сказано: когда по всей земле железные прутья будут протянуты и Китай воевать пойдет - тут и конец миру, и пришествие антихриста» [2]. Видимо данное поверье было действительно широко распространено.

В упоминаемой статье присутствуют и совсем курьезные «трактовки» причин войны:

«- Крестить китайцев, вашескоблагородие, - весело и радостно говорил мне отправляющийся на войну один из нижних чинов запаса.

Зачем же их крестить? - Удивляюсь я.

- Гумага такая пришла - врал, не стесняясь, чин, полагая, вероятно, что стоит на твердой почве.

Или:

- Китайку забирать идем, язви ее!

- Какую китайку?

- Царицу их!

- За что же?

- Колдует, вашескоблагородие, холеру пущает...» [29].

Одновременно с толками о происхождении конфликта среди масс начинают распространяться тревожные настроения. Так, прибыв в Иркутск, корреспондент «Сибирской жизни» сразу ощущает «приближение к полю военных действий». Процитируем его диалог с извозчиком по пути в город:

«- Пропадать нам приходится тут, - упавшим голосом промолвил он.

- Что ты, счет, говоришь? Неужто китаец?

- Он и есть. Совсем к городу подступает.

- Н-ну?..

- Вот те Хрест! Тунку (поселок в Иркутской губернии - А.П. ) уже забрал.

- С нами Бог, - крестились бабы. Что ж теперь делать то будем?

- А хоть воем вой. Слышь, и счету нет ихнему народу.

- Пресвятая владычица!.. Все христианские души загубят. Вот зима начнется, - совсем конец придет» [28].

В окрестностях самой губернии массовые вспышки паники и излишняя подозрительность к иностранцам - довольно частое явление. Например, в середине августа в Узком Луге «с быстротой молнии» распространяется слух, будто бы в деревню пришли «целые миллионы» «китайцев». Все местное население обращается в «один общий гул панического страха»: «В одном дворе слышен плачь, в другом дикий крик, в третьем ругань над непослушной свиньей, очевидно, вовсе не желавшей лезть в какую-то яму, куда ее спешно загоняла хозяйка с целью укрытия от "китайцев"». Впоследствии, однако, выясняется, что «китайцами» оказываются омские казаки, направляющиеся в Иркутск [24]. Буквально на следующий день в «Восточном обозрении» появляется корреспонденция из соседней Смоленщины, где описывается отчасти схожий случай [22]. В начале июня в Усть-Орду для исследования быта бурят приезжает вместе со своей женой американский этнограф и фольклорист Д. Куртин. Спустя некоторое время среди крестьян устанавливается мнение, что иностранцы - «китайские эмиссары», которые «сеют между бурятами смуту, приглашая последних взяться за оружие в пользу Китая». Проводится даже «негласное дознание» с целью выяснить «не Англия ли тут мутит» [23].

Весьма наэлектризованная атмосфера наблюдается в Акмолинской области. Там усиленно муссируются слухи, что местные киргизы под воздействием каких-то «таинственных пропагаторов» намереваются «восстать против русских и перейти в подданство к Китаю» [16]. Обывателям кокчетавского уезда повсюду мерещатся «турецкие шпионы» и «незнакомцы с косами» [17, 9, 16]. Нескольких сартов даже арестовывают по подозрению в неблагонадежности. Несмотря на проведенные допросы, показавшие полное отсутствие каких-либо агрессивных намерений со стороны туземцев, «подлежащие власти», тем не менее, запрещают продавать им огнестрельное оружие и боеприпасы [16].

Летом-осенью 1900 г. подобные сцены разыгрываются во многих уголках Сибири. В деревне Камень Барнаульского уезда толпа призванных на службу запасных «в числе около 500 человек» требует от станового пристава выдать им находившегося в поселке «китайца-фокусника». Получив отказ, резервисты жестоко избивают стража порядка. Чтобы спастись ему приходится пойти на хитрость [14]. В Верхнеудинске (ныне Улан-Удэ - А.П. ) «русские рабочие» набрасываются на отдыхающего у полотна железной дороги китайца-кули: «в результате - труп, с пробитым черепом и переломанными ребрами» [12]. В Иркутске неопознанное лицо нападает на возвращающегося из мелочной лавки японца и «ни за что ни про что ножом распарывает ему живот» [4]. Случай заканчивается летальным исходом [6]. Вполне вероятно, что аналогичных инцидентов в городе могло бы произойти гораздо больше, если бы местное китайское население не стало массово возвращаться на родину: в конце августа во всем Иркутске насчитывалось не более 5-6 человек китайцев [3, 5]. Сообщения об избиении жителей Поднебесной поступают также и из Томска [27]. Правда, впоследствии они опровергаются местными СМИ [30].

В целом, вспышки ксенофобии среди простонародья продолжаются даже после окончания горячей фазы конфликта. Как минимум один такой случай фиксирует бичуринский корреспондент «Восточного обозрения» [11].

Характерно, что непосредственно сама сибирская пресса всеми силами старается «заглушить» подобные настроения. Так, в середине июля «Восточное обозрение» перепечатывает из «Пермских ведомостей» стихотворение «Китайка бунтует»: «<…> Дабы заставить присмирить, разгул бунтующей "китайки", вполне достаточно и плеть, - красноречивый взмах нагайки». Анонимный обозреватель газеты сопровождает данный опус следующими комментариями: «Когда толпа, возбужденная против Китая, дико громит евреев, грабит базарных торговцев... - мы еще понимаем: "не ведают бо, что творят". Но что сказать про те органы печати, которые, вторя толпе, в легкомысленных стихах и прозе поддерживают это настроение?» [35]. Спустя месяц тот же автор снова обращает внимание на некую «маленькую газетку, издающуюся в Перми»: «Всегда серая и безжизненная, она ухватилась за случай доказать свой патриотизм и начала оклевывать все иноземное... И так как на сцену выступили китайцы, то и ругать она начала главным образом их... И, Боже мой, каких только грехов, каких только неправд не взвела она на миролюбивое, мягкое и дружественное нам государство» [36]. Параллельно с этим в «Сибирской жизни» печатается статья «Разбойники пера», где критика ведется уже в адрес «Московских ведомостей», сообщающих противоречащие официальным данным известия о зверствах «китайской черни». «Какое же другое имя, кроме разбойников пера, заслуживают люди, пользующиеся печатным словом, что бы сеять международную ненависть, влекущую за собой реки крови и море слез, и чем они могут искупить и то и другое?» [32].

Выводы

Подведем итоги. Вспыхнувшее в 1898-1900 гг. Боксерское восстание понималось сибирским обывателем не иначе как «война» с Китаем. Соответственно массы, практически не понимающие ключевых причин конфликта, отнеслись к нему с максимальной осторожностью: во многих городах и «медвежьих углах» Сибири всерьез ожидали «нашествия» китайцев, проявляли излишнюю подозрительность по отношению к иностранцам. Не обошлось и без печальных инцидентов с арестом, избиением и даже убийством азиатов. Тем не менее, стоит заметить, что подобные случаи не носили массового характера, как, например, на Дальнем Востоке и, по сути, мало чем отличались от аналогичных происшествий в Европейской России.

Библиография

1. Гузей, Я. С. «Желтая опасность»: представление об угрозе с Востока в Российской империи в конце XIX - начале XX в.: дис. … канд. ист. наук: 07.00.02 / Гузей Яна Сергеевна. - Санкт-Петербург, 2014. - 248 с.

2. За иконой // Сибирский вестник. 1900. 27 июня

3. Иркутская хроника // Восточное обозрение. 1900. 1 августа

4. Иркутская хроника // Восточное обозрение. 1900. 1 сентября

5. Иркутская хроника // Восточное обозрение. 1900. 18 августа

6. Иркутская хроника // Восточное обозрение. 1900. 3 сентября

7. Калюжная, Н. М. Восстание ихэтуаней (1898-1901). М.: Наука. 1978. 363 с.

8. Картинки и разговоры // Россия. 1900. 18 июня

9. Корреспонденции // Сибирская жизнь. 1900. 12 сентября

10. Корреспонденции // Сибирский вестник. 1900. 12 августа

11. Корреспонденции // Восточное обозрение. 1901. 24 февраля

12. Корреспонденции // Восточное обозрение. 1900. 8 сентября

13. Корреспонденции // Восточное обозрение. 1900. 30 июля

14. Корреспонденции // Сибирская жизнь. 1900. 2 августа

15. Корреспонденции // Восточное обозрение. 1900. 13 августа

16. Корреспонденции // Сибирская жизнь. 1900. 17 августа

17. Корреспонденции // Сибирский вестник. 1900. 14 сентября

18. Корреспонденции // Сибирская жизнь. 1900. 15 июля

19. Корреспонденции // Восточное обозрение. 1900. 19 июля

20. Корреспонденции // Сибирская жизнь. 1900. 7 июля

21. Корреспонденции // Сибирский вестник. 1900. 1 августа

22. Корреспонденции // Восточное обозрение. 1900. 10 августа

23. Корреспонденции // Сибирская жизнь. 1900. 26 августа

24. Корреспонденции // Восточное обозрение. 1900. 9 августа

25. Кудрявцева, Т. М. «Китай-Царь» // Родина. 2014. № 2. С. 125-127.

26. Кудрявцева, Т. М. «Китай-Царь»: китайцы в восприятии русского народа в период «Боксерского восстания» (по материалам русской печати) // Клио. 2014. № 8. С. 82-85.

27. Местная хроника // Сибирский вестник. 1900. 15 июня

28. На Восток. Письма с дороги // Сибирская жизнь. 1900. 27 августа

29. Народ о войне с Китаем // Сибирский вестник. 1900. 25 июля

30. Письмо в редакцию // Сибирская жизнь. 1900. 18 июня

31. Попов, А. Д. Политика «Мировых держав» в Китае и «Боксерское восстание» в оценках журнала «Наблюдатель» // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота. 2015. № 1 (51). Ч. 2. С. 139-141.

32. Разбойники пера // Сибирская жизнь. 1900. 13 июля

33. Сибирские вести // Восточное обозрение. 1900. 11 августа

34. Сибирские очерки // Восточное обозрение. 1900. 12 августа

35. Сибирские очерки // Восточное обозрение. 1900. 4 июля

36. Сибирские очерки // Восточное обозрение. 1900. 8 августа

37. Сунь Чжинцин. Китайская политика России в русской публицистике конца XIX - начала XX века. М.: «Наталис». 2008. 255 с.

38. Томская хроника // Сибирская жизнь. 1900. 25 августа

39. Томская хроника // Сибирская жизнь. 1900. 3 августа

Размещено на Allbest.ru