Аксиома ольвийской просопографии IV–I ее. до н.э.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Аксиома ольвийской просопографии IV-I ее. до н.э.

Традиционно в течение длительного исторического периода все институты государственной и религиозной власти (магистраты, жрецы, эпонимы) в Ольвии представляла узкая группа выходцев из элитных родов [10, с. 88; 15; 34; 48, с. 121130]. Доступные изучению факты социально-политической истории Ольвии в той или иной степени связаны с указанной категорией населения. Это определяет актуальность исследований по систематизации сведений об ольвийской элите и, соответственно, построении основ ольвийской просопографии; при этом исторические события обретают имена их участников - реальных лиц. Просопографические сведения сосредоточены в самых разнообразных (в том числе, фрагментированных) источниках (нарративные источники, лапидарные надписи, граффити, клейма, монеты и т.д.), обнаруженных за весь период изучения Ольвии. Современный этап исследований характеризуется попыткой синтеза этих разрозненных сведений, что стало возможным с введением в научный оборот эпонимного каталога IosPE І² 201 - календаря Ольвии [20]. Поскольку этот документ является чрезвычайно сложным и многоуровневым, полноценное его исследование возможно лишь на основе методов системного анализа [40]. Целью статьи является краткий обзор основных направлений просопографических исследований эпонимного каталога. Синхронизация и реконструкция размеров эпонимного каталога выполнена ранее на базе математического моделирования (погрешность синхронизации +2-4 гг., размер каталога - 110 строк) [30; 49 и др.].

История развития ольвийской просо - пографии. Начало изучения населения Ольвии, в том числе, элиты, положено монографией В.В. Латышева [18]; просо по-графические наблюдения содержит, также, его каталог надписей IosPE І². С момента же публикации Т.Н. Книпович [12, с. 119-153] наиболее значительного труда, посвященного изучению населения догетской Ольвии, прошло более 50 лет; значительно возросло количество эпиграфического и иного материала, содержащего сведения о населении. Следует отметить, что заявленная цель статьи Т.Н. Книпович - изучение этнических и социальных групп в составе населения догетской Ольвии, имеет явный уклон в сторону ономастики и не затрагивает тему родовой просопографии. Эта статья, оставаясь настольной для каждого, изучающего соціально-политическую историю Ольвии, также, содержит ряд спорных положений. Замечу, что по сравнению с материалами Т.Н. Книпович, цель современных просопографических исследований Ольвии более узкая и более прагматичная - получение инструмента для выполнения просопографической реконструкции, датировки и интерпретации как известных, так и вновь обнаруживаемых надписей IV-I вв. до н.э. Далее анализ материала выполняется в сопоставлении с данными Т.Н. Книпович.

Отдельные замечания о родовом составе ольвийской элиты содержатся в трудах А.А. Белецкого [2], Ю.Г. Виноградова [8, с. 146], А.С. Русяевой [36], М. Парович - Пешикан [33, с. 153] и др. Сжатое изложение основных сведений о составе населения Ольвии представлено в фундаментальном труде [17]. Эпонимный каталог IosPE I² 201 в этих исследованиях является преимущественно объектом ономастики.

Внутренние взаимосвязи каталога. Этот обширный раздел исследований каталога IosPE I² 201 включает в себя, в том числе, выявление отдельных родов и определение характерных имен рода, построение фрагментов стемм родов, классификацию родов по иерархии: высшая элита и элита «второй» категории. Признаком принадлежности к высшей элите в каталоге является исполнение эпонимной должности родными братьями; здесь выявлена неизвестная ранее хронологическая особенность - эпонимные квоты. (Элита «второй» категории представлена в эпонимном каталоге только схемой «отец^сын»). Каждый элитный род получал определенный период, в течение которого несколько раз исполнялась эпонимная должность братьями. Величина квоты зависела от положения рода в иерархическом ряду. Выделены квоты Дионисиев и Аристократидов - 14 лет, Пантаклов-

Клеомбротов, Аристокритидов-Сократидов и Никератов - 12 лет, Протогенов-Гиросонов-Гиродоров - 9 лет. Происхождение квот пока убедительного объяснения не нашло; их существование не было воспринято профессиональными эпиграфистами, поскольку аналоги таких квот в античном мире отсутствуют. Однако соответствующая математическая обработка эпонимных каталогов ранее не выполнялась, что и не позволяло обнаружить это явление. Мои недавние исследования (не опубликовано) выявили аналогичные квоты в каталогах эпонимов Линдоса и Родоса. Это позволяет предположить, что, по крайней мере, в некоторых античных полисах назначение на должность эпонима регламентировалось с учетом родственных связей [20, с. 163].

В эпонимном каталоге Ольвии также выявлена особенность назначения на должность эпонима-родственника, которая современными терминами может быть обозначена как «лоббирование»; аналогичная особенность отмечена и в каталоге милетских эпонимов [20; 26].

По моему мнению, уже построены основы родовой просопографии для высшей элиты позднеклассической-эллинистической Ольвии. Известен достаточно узкий перечень таких родов (и фрагменты их родословных ветвей): Дионисии, Леократиды-Евресибиады, Пантаклы-Клеомброты, Аристократиды, Аристокритиды-Сократиды, Протогены, Гиросоны-Гиродоры, Никераты. Их имена не только преобладают в эпонимном каталоге, но и присутствуют примерно в 90% лапидарных надписей позднеклассической - эллинистической Ольвии [20]. Элита «второй» категории представлена примерно 10% лапидарного архива: Агатины, Адрасты, Батаки, Боспорихи, Димоконы, Дайкраты - Аристодимы, Каллиники, Мосхи, Никератов, Никоклы, Педиэеи, Теогейтоны, Эвримоны. Замечу, что четкая граница между некоторыми представителями высшей и «второй» категорий элиты иногда плохо различима. Здесь можно привести такие рода как Аристокритиды-Сократиды [53, с. 67] и Никераты; альтернатива в отнесении их к высшей или «второй» категории элиты не преодолима.

Кроме известных родов, представленных в моей монографии, в последнее время, как иными исследователями, так и мною получены сведения о новых родах «второй» категории, например, о Гераклидах [45], Леопрепидах [50], Монимах и Праксианактах [30]. Например, существование рода Монимов подтверждается готовящейся к изданию надгробной надписью примерно третьей четверти IV в. до н.э. с патронимом Mov^ou. В сочетании с монетными легендами MONI (po^?) 380-360 гг. до н.э. [1, №39] и MON (^oq?) 270-240 гг. до н.э. [32, №355], просопографически соответствующими данной надписи, это позволяет условно выделить род Монимов. Состояние разработки вопроса позволяет ставить задачу о родовой идентификации второстепенных персонажей декрета в честь Протогена IosPE I² 32, например, одного из откупщиков - Конона (Kovrovo<;). Информация, соответствующая традиции чередования родовых имен и хронологии трактуется как относящаяся к роду Батаков. Родоначальник, по имени, вероятно, Батак - монета с легендой ВА (тако^?) [1, №30 (380-360 гг. до н.э.), №62 (360-350 г. до н.э.). Ватако^ TtuoOsou - эпоним около 313 г. до н.э. [IosPE ²I 201] и внук родоначальника. AOpvato^ Kovrovo^ - член коллегии ситонов из посвящения [НО, 72], около 260-240 гг. до н.э. и возможно сын откупщика Конона. Kovrov Ba[raKou] - возможно, внук откупщика, эпоним 223 г. до н.э. и жрец из декрета в честь сыновей херсонесита Аполлония [НО 28+29+123+IosPE I ² 240]. BaraKo^? - эпоним 96 г. до н.э. Эта информация позволяет вычислить хронологические параметры жизни откупщика Конона (Батакова?) из декрета IosPE I² 32: пик - 283 г. до н.э., что отлично вписывается в хронологическую модель событий декрета в честь Протогена [29, c. 26-41], составленную на базе хронологии уже семи независимых персонажей. Более того, появляются основания к отождествлению с Батаками персонажа надписи 350-300 гг. до н.э. на свинцовой пластинке [SEG 50:702, IV] по имени [Kjovrov и, соответственно, уточнения датировки этой пластинки 350-320 гг. до н.э. Также, перспективна идентификация надписей рода Батаков в первые века н.э. Очевиден гипотетический характер сведений об ольвийской элите «второй» категории.

Взаимосвязи родов в каталоге. Отмечаю существование кланов - объединений (по тому или иному признаку) родов. В каталоге трижды(!) выявлен тандем Леократидов - Евресибиадов, Дионисиев и Агатинов. К этому клану примыкали, вероятно, и Димоконы [30]. Также, можно выделить клан Протогенов-Гиросонов-Гиродоров и Аристокритидов-Сократидов-Каллиников [20, с. 70, 118].

Хронология взлетов-падений родов. В частности, преобладание эпониматов Аристократидов в I столбце каталога сменяется полным отсутствием таковых во II и III столбцах. В сочетании с анализом надписей, подвергнутых damnatio memoriae [IosPE I² 186; SEG 34:758 и др.] и интенсивностью выпуска лапидарных надписей Дионисиями и Аристократидами, это позволило получить реальные сведения о многолетней вражде (сопровождающейся изгнаниями) Аристократидов и Дионисиев [30].

Далее перехожу к исследованию внешних связей эпонимного каталога.

Каталог и нарративные источники. Возможно фраза Геродота (Herod. IV. LXXVI) о греке по имени Тимн «…Tu^vsro тои ApiansL08O<; єлітрблоо…», подтвердждается монетной легендой 0Y (т.е., Tu^v8ro = 0u(^v8ro)) [28]. Однако взаимосвязь каталога с информацией о Тимне выявить невозможно; в V в. до н.э. в Ольвии существовало летоисчисление по эпонимам - мольпам, о чем свидетельствует датировочная строка посвящения НО 58. Эпонимный каталог ольвийских мольпов (или его фрагмент) не найден. Сведения Диогена Лаэртского о Бионе Борисфените (Diog.) игнорируются, поскольку социальный статус Биона в Ольвии относится к низким. Упоминание Макробия об осаде Ольвии войсками Зопириона и последующая радикальная демократизация общества нашли свое отражение в каталоге [30]. Нарративные источники также содержат упоминание о

Посидонии Ольвиополите [51, с. 877]; вероятная принадлежность его к Аристокритидам-Сократидам обоснована ранее [20, с. 153]. Упоминается также, вероятно, географ, Дионисий Ольвианский [3, с. 80-89]; характерное имя выдает его принадлежность, по всей видимости, к Дионисиям. Не исключено, что этой личностью может быть эпоним 200 г. до н.э. Aiovuoio^ Аурбтоо. «Борисфенитская речь» Диона Хрисостома (Dio Chrys., XXX, 56), вероятно, содержит информацию о потомке Гиросонов-Гиродоров - старце Гиросоне. В.П. Яйленко [44, с. 53] идентифицирует Гиросона с отцом персонажа надписи НО 87 ФШоко^ 'EpoamvTO^. Эта гипотеза подтверждается [30] как совпадением родовых имен (Филиск, Гиросон), так и хронологией (пик деятельности ФШоко^ 'EpoarnvTO^ тяготеет к 96 году н.э.).

Просопографические исследования вне хронологических границ каталога и в лакунах каталога. Исследование общих и особенных свойств милетского и ольвийского каталогов [26] позволило разработать теоретические принципы изучения просопографии вне хронологических рамок каталога, т.е., в позднеархаической-раннеклассической Ольвии. Важно, что из всех милетских колоний только в Ольвии известна коллегия мольпов; предполагается переезд части мольпов в Ольвию [36]. Сопоставление имен милетских эпонимов с персонажами из ранней эпиграфики Ольвии дало некоторые сведения об известных впоследствии родах Аристократидов, Дионисиев и др. [26; 28]. Следует учесть мнение А. Аврама [46] о том, что ономастические совпадения не всегда означают просопографическое соответствие. Однако, мною здесь учитываются, также, генеалогические, хронологические и религиозные соответствия [26; 28].

Изучение последнего, третьего столбца эпонимного каталога и некоторых лапидарных надписей Ольвии I в. до н.э., например, посвящения Полимеда Ка (ллисфенова?) НО 76 в сопоставлении с надписями I н.э., позволило «заглянуть» в последующий период (I в. н.э.) на базе преемственности родовых имен. Получены материалы о преемственности имен для Евресибиадов, Батаков, Гиросонов-Гиродоров, Аристо - критидов-Сократидов. В перспективе эта информация может служить основой для выполнения просопографической датировки и интерпретации надписей первых веков н.э.

Реконструкция хронологических лакун каталога выполняется на базе основного закона генеалогии. Пример такой реконструкции: модель событий декрета в честь Протогена, построенная на базе хронологии семи персонажей [30]. Очень важно отметить, что в эту модель не вошла информация из второй половины декрета, поскольку в ней отсутствуют упоминания об исторических лицах, кроме Протогена.

Каталог и лапидарные надписи Ольвии. Просопография исторических лиц, упоминаемых в группе лапидарных надписей Ольвии IV-I вв. до н.э., так или иначе, отражена в каталоге (см. табл. 2). Это создало основу для выполнения уточненной (просопографической) датировки указанной группы надписей, что можно охарактеризовать как качественно новый уровень исследований надписей Ольвии. К сегодняшнему дню установлена взаимосвязь с каталогом около 100 надписей Ольвии [20; 30; 53].

Каталог и надписи других полисов. В отличие от исследования Т.Н. Книпович, мною учтена информация об ольвиополитах из надписей других полисов [22, с. 88]. Для большинства из этих надписей выявлена связь с эпонимным каталогом. Отмечу девять (!) надписей Дионисиев [! osPE І² 77; fosPE І² 78; Ю 8 1 3; Ю 814; 53; fosPE І² 670; fosPE І² 671; fosPE І² 672; 7, с. 261; 20, с. 171 - 198]. Характерный патроним Гейдеи, Аристокритовой(?), борисфенитки, из надгробия с Родоса, позволяет выдвинуть гипотезу о происхождении ее из Аристо - критидов-Сократидов [20, с. 72]. Ряд иногородних надписей [fosPE І² 345; IScM III 166; SEG, 39:568] идентифицировать не удается. Ольвийское происхождение декрета из Драгомирны [IScM I 65], в развитие статьи В.М. Кожокару [13], обосновано мною путем обнаружения связи с каталогом [31].

Не учитываются имена чествуемых декретами Ольвии иноземцев [НО 15-21] и их посвящения [16, с. 63-67] и надгробия [IosPE I² 232; IosPE I² 223; НО 98]. В то же время, полностью исключать иноземцев из перечня неправомерно; привилегии, дарованные синопскому экс-тирану Тимесилею [IGDO 5], ставили его выше статуса граждан Ольвии; также отмечу Ариха (Орика) и Стефана, сына Александра из Смирны, вероятно, неофициального представителя Митридата VI Евпатора [49]. Ю.Г. Виноградов [8, c. 212] отметил, что в перечне привилегий, полученных сыновьями херсонесита Аполлония, отсутствует полития; ее, вероятно, получил их отец, вместе с потомками. Здесь я подхожу к вопросу о херсонесской диаспоре в Ольвии; обращает на себя внимание присутствие среди элиты группы имен, которые можно связать с диаспорой Херсонеса. Показателен почетный декрет НО 26 около 240-225 гг. до н.э. в честь херсонесита Дионисия Тагонова, иные персонажи которого (Гефестодор Диогенов и жрец Теогейтон) носят характерные херсонесские имена [20, c. 83-86]. Разработка темы херсонесской диаспоры, очевидно, является насущной задачей ольвийской просопографии.

Т.Н. Книпович считала [12, c. 122], что простые надгробия, например, IosPE I² 211215, относятся, очевидно, к рядовому населению. Я cчитаю, что все надгробные надписи Ольвии относятся к элите обеих категорий. Основанием для такого утверждения являются, во-первых, материалы В.Н. Даниленко [6, c. 177] о трудоемкости изготовления и, соответственно, стоимости обычного известнякового надгробия. Во-вторах, имена на известняковых надгробиях по классификации [17], относятся к «аристократическим». Мнение Т.Н. Книпович [12, с. 133] о том, что присутствие в надгробной надписи одного лишь имени свидетельствует о нем, как о выходце из простого народа, необосновано. Этому противоречат мраморные надгробия IosPE I² 208 - Anmopfo 0 [є] о8ото и IosPE I² 210 - Дюбюро^ Aiovuofou; по крайней мере, Диодор Дионисиев относится к высшей ольвийской элите - ветви Диодора из рода Дионисиев, представленной в каталоге [20, с. 176]. Также можно привести аргументы в пользу вероятной идентификации с какой-то ветвью Леократидов-Евресибиадов Леофанта Наннионова [SEG 42: 718], известного по мраморному надгробию из некрополя поселения Кошары.

Каталог и монеты. Десятки монетных сокращений и монограмм получили идентификацию именами ольвийских эпонимов [23; 24; 25; 26; 27; 28; 28; 30; 31].

Каталог и надписи на гирях и керамических клеймах. Узость круга ольвийской элиты [10], в среде которой обычной практикой было поочередное избрание на высшие государственные должности [15; 34] позволяет выдвинуть теоретическое положение: упоминание лица в лапидарной надписи означает высокую вероятность исполнения этим лицом (или его родственниками) должности магистрата; при одновременном упоминании лица в надписи и каталоге, эта вероятность возрастает [23; 49; 5, с. 308; 34, с. 30; 15, с. 127-141]. В соответствии с традицией, предполагается исполнение должности магистрата хронологически близко к исполнению должности эпонима.

Т.Н. Книпович опубликован керамический фрагмент III в. до н.э. [12; 15; 34; 48] очевидно с магистратскими именами Протоген, Александр, Дайкрат. На основании хронологии деятельности Протогена [IosPE I² 32; 29; 30] я датирую фрагмент около 270240 гг. до н.э. Отсюда возникает предположение, что Дайкрат - отец эпонима 225 г. до н.э. Аріото [5'про^ Даїкратон]. В сочетании с данными каталога (209 г. до н.э. - Даїкрагр^ Арютобррон и 104 г. до н.э. - Даїк [ратп^…]) дополнен фрагмент стеммы Дайкратов - Аристодимов [20, c. 109]. В приведенных материалах показано принципиальное отличие между палеографической и просопо - графической реконструкциями.

Каталог и граффити. Изданию, классификации и интерпретации граффити посвящено большое количество исследований [14; 35; 36; 41; 42; 43]. Особенностью граффити, по сравнению с лапидарными надписями, есть более низкая информативность и многозначность интерпретации. Я не согласен с мнением Т.Н. Книпович, относящим граффити лишь к рядовому населению [12, c. 123]. Отмечу [20, с. 176180] бесспорную принадлежность высшей ольвийской элите - Дионисиям, граффити Дионисия Диодорова Доброму Гению [41, №14], а элите «второй» категории - Аристокритидам-Сократидам и Каллиникам, граффити фиаситов-Бореиков [36, c. 18; 20, с. 70] и др. Эти памятники имеют бесспорную связь в эпонимным каталогом. Принадлежность отдельных граффити к элите Ольвии нуждается в обосновании, вчастности, на основе отбора «аристократических» имен и исключении имен простонародных [17, с. 348]. Такая классификация имен, к сожалению, имеет условный характер. Так, Ю.Г. Виноградов выделял новую ольвийскую аристократию VI-V вв. до н.э., которая вероятно составляла в метрополии низкое сословие, что могло наложить отпечаток на ее антропонимию [8, c. 76; 25]. Для интерпретации граффити значение имеет стоимость сосуда, на котором была вырезана надпись. Например, надпись на аттическом колонном кратере 560-550 гг. до н.э. вазописца Лидоса [39, c. 35], вероятно, Артемис, дочери Гипасия, трактуется как посвящение элиты. Обратное утверждение, о том, что граффити на недорогой керамике принадлежит низшим слоям населения, неверно: известное граффити фиаситов-Бореиков исполнено на случайно подобранном черепке [37, c. 18; 20, с. 70].

Каталог и надписи на свинцовых пластинках. Сложные вопросы связаны с идентификацией лиц, упоминаемых в пластинках с заклятиями. Т.Н. Книпович отмечала, что социальное положение этих лиц вряд ли было особенно высоким [12, c. 122-123, 133]. Однако факты противоречат этому. Рассмотрю пластинку [IGDO 104], датируемую издателями 400-350 гг. до н.э. с упоминанием Евдора и Евстена Протогеновых; я отношу этот документ близко к 340 г. до н.э. - эпонимату Евдора Протогенова [20, с. 112]. Вероятно, сын Гиросона Гиродорова, эпонима 353 г. до н.э., «Елжратп<; 'Hpoowvxo^ упоминается в надписи [IGDO 106], что согласуется с узкой датировкой ее (360-340 гг. до н.э.) издателем. Косвенным аргументом к тому, что персонажи надписей на свинцовых пластинках относились, по крайней мере, к зажиточным слоям населения, является их участие в судебных тяжбах. Большинство имен на свинцовых пластинках, относится к «аристократическим» [17].

Перспективы построения основ просо - пографии Ольвии IV-I вв. до н.э. В дальнейшем развитие основ просопографии Ольвии IV-I вв. до н.э. будет, вероятно, состоять в совершенствовании фрагментов стемм группы элитных родов, выявлении новых родовых ветвей, а также, поиске и упорядочении фрагментарной информации о новых второстепенных элитных родах. Поскольку исследование такое выполнено впервые, оно, безусловно, не свободно от недостатков; я с благодарностью приму замечания читателей.

Представить в одной статье систематизированные материалы по основам ольвийской просопографии уже невозможно вследствие возросшего их объема. Как иллюстрацию, приведу доступную просопо - графию (табл. 1) Пантаклов-Клеомбротов. Еще одной формой представления сведений об элитных родах являются комментарии к эпонимному каталогу [30]. В отличие от исследования Т.Н. Книпович [12], перечисляющего имена ольвиополитов, мною предпринята попытка родовой идентификации и установления хронологии ольвийской элиты.

Заключение. Проведенные исследования позволяют сформулировать, вероятно, аксиому ольвийской догетской просопографии: эпонимный каталог IosPE I² 201 содержит основные генеалогические, просопографи - ческие и хронологические (абсолютные и относительные) сведения об элитных родах Ольвии IV-I вв. до н.э. Тем самым, просопографические исследования догетской Ольвии немыслимы без опоры на этот документ. Отмечу имеющую бесспорную научную новизну, англоязычную статью V.F. Stolba [50], в которой игнорирование основных свойств каталога привело автора к построению ошибочной стеммы Леократидов и Евменов и искажению событий истории Ольвии IV-III вв. до н.э. Один из примеров: Евмен (II), согласно стеммы, является сыном дедиканта посвящения НО 71 [50]. Но, по каталогу IosPE I² 201 этот Евмен - современник внука Протогена, Евника Евдорова. Отсюда, согласно стеммы, следует, что декрет в честь Протогена издан ранее посвящения жрецов Евресивия НО 71, т.е. около середины IV в. до н.э. Еще один пример. Ю.Г. Виноградов датировал декрет в честь Никерата Папиева IosPE I² 34 первыми десятилетиями II в. до н.э. [8]. Мне, однако, не удалось обнаружить в эпонимном каталоге какие-либо просопографические сведения, подтверждающие такую датировку; это послужило основанием для пересмотра даты декрета и, впоследствии, выявлении аргументов для отнесения его к I в. н.э.

Источники и литература

1. Анохин В.А. Монеты античных городов Северо-Западного Причерноморья / В.А. Анохин. - К., 1989. - 128 с.