Культурная политика в контексте нацистской пропаганды на оккупированных территориях Ставрополья и Кубани в 1942-1943 гг.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Культурная политика в контексте нацистской пропаганды на оккупированных территориях Ставрополья и Кубани в 1942-1943 гг.

Повседневная жизнь и ментальность простых советских людей на оккупированных немцами территориях является крайне сложной и малоизученной темой. Все сведения, относящиеся к этому периоду, довольно противоречивы. Важной отличительной чертой современного этапа развития историографии данной проблемы является наличие различных подходов: от приверженности к прежним трактовкам до нетрадиционной оценки понимания сущности процессов, происходивших на оккупированной территории. Повышенный интерес исследователей вызывают последствия оккупации в судьбах отдельных личностей, находившихся на захваченных территориях. Автор данной работы считает необходимым изложить основные аспекты культурной политики нацистов и ее влияние на население данного региона, что особенно актуально к 75-летнему юбилею битвы за Кавказ.

С начала августа 1942 г. и до октября 1943 г. большая часть территории Северного Кавказа находилась в немецкой оккупации. Данный регион гитлеровцы хотели сделать лояльным и образцовым по отношению к «новому порядку». Надо отметить, что на занятых вермахтом территориях сохранялась власть военной администрации. Оккупационные органы власти возглавлял военный комендант, его полномочия распространялись на военно-полицейскую, хозяйственную и, в частности, культурную сферы деятельности. Немецким комендантам подчинялась местная гражданская администрация - городские и районные управы, сельские и волостные управления. Работой управы руководил бургомистр, ему подчинялись сельские старосты. Все распоряжения и приказы бургомистра являлись обязательными для населения.

Районные управы состояли из нескольких отделов: земельного, жилищного, дорожного, строительного, коммунального, просвещения, здравоохранения, народного образования, социального обеспечения и др. Также существовали отделы науки и искусства, которые занимались налаживанием культурной жизни гражданского населения оккупированных территорий. В частности, Пятигорская городская управа имела 11 таких отделов. В городской управе Ставрополя дополнительно существовали отделы благоустройства, науки и искусства. Надо отметить, что весь штат сотрудников гражданской администрации городов Северного Кавказа в период оккупации в основном составляли представители местного населения.

В структуру немецкой администрации по управлению завоеванными землями Северного Кавказа входил отдел пропаганды «Кавказ», его возглавлял доктор Э. Т. Шулле. На учреждение возлагались задачи обеспечения лояльности населения и создания социальной опоры режиму. Для выполнения этой задачи использовались различные средства и методы пропаганды. Радиовещание велось ежедневно с 7.30 утра и до 21 часа, помимо служебных целей, много времени уделялось немецкой бравурной и русской классической музыке. Немецкая пропагандистская машина массовыми тиражами издавала брошюры, листовки, журналы и газеты. Всего на Северном Кавказе издавалось 45 наименований газет [5, с. 256], на Ставрополье и Кубани - 20 [10, с. 88]. Газеты печатным словом были призваны содействовать «новому режиму», они пытались представить нацистов «освободителями и благодетелями». Оккупационная пресса с немецкой скрупулезностью демонстрировала преимущества немецкого «нового порядка», который обеспечит каждому человеку сытую и спокойную жизнь.

В целях идеологической обработки населения в прессе печатались различные жанры литературных произведений. В Ставропольских газетах «Ставропольское слово», «Русская правда», «Утро Кавказа» публиковались материалы, перепечатанные из недавно вышедших на Западе произведений И. Солоневича «Россия в концлагере», К. Альбрехта «Власть Сталина» и «Измена социализму». Они, как и фельетоны А. Е. Капралова, повести П. Бойко, очерки Ю. Чекалина, статьи М. Г. Земцова и рассказы Б. Н. Ширяева, обличали сталинский режим и выражали оптимизм в связи с немецким «новым порядком». Историко-краеведческие темы поднимали в своих статьях Н. Лучник и Л. Н. Польский. Освещались в газетах и вопросы культурной жизни, например, об открытии музеев, клубов, театров, афиши кинотеатров.

Территории Ставрополья и Кубани в 1942-1943 гг. немецкие власти избрали для проведения особой социально-культурной политики. Именно здесь оккупанты рассчитывали найти поддержку у тех слоев и групп населения, которые были недовольны советской властью. В городах и в сельских населенных пунктах данного региона осуществлялись различные мероприятия социально-экономического характера, которые способствовали поддержанию уровня жизни простых людей на достаточно приемлемом уровне. Возобновили работу промышленные предприятия: судя по публикациям в оккупационной прессе, в Ставрополе работало 61 предприятие [15], в Пятигорске - 40 [11, с. 55].

Гитлеровцами была объявлена свобода предпринимательства, открывались магазины и мастерские, кофейни и ресторанчики, варьете и бильярдные. Отличительной особенностью всех оккупированных городов стали многолюдные базары и рынки. Немецкие власти занимались трудоустройством оставшегося без работы городского населения. Нацистская пропаганда уверяла население в скором осуществлении аграрной реформы и переходе от колхозов к единоличному крестьянскому хозяйству. Уже в августе 1942 г. на улицах Краснодара появились плакаты, изображающие русского крестьянина со снопом в руках и надписью: «Фюрер дал мне землю» [8, с. 460].

Религиозный вопрос стал важным инструментом культурной политики оккупационной власти. Надо сказать, что на Ставрополье и Кубани немцы проводили своеобразную религиозную политику, которая отличалась большой лояльностью. В религии гитлеровцы видели мощный противовес коммунистической идеологии и довольно умело использовали в своих интересах репрессивную антицерковную и, в том числе, антиисламскую политику большевиков. На страницах оккупационных газет всячески подчеркивалось, что «новый режим» несет народам СССР религиозную свободу. Оккупационные власти проводили различные мероприятия, направленные на возрождение церковной жизни: уважительно относились к различным конфессиям и религиозным сектам, распространенным на Северном Кавказе, открывали храмы и мечети, завозили предметы культа. К примеру, в Ставрополе православные румынские офицеры пожертвовали на восстановление Андреевского собора более четырех тысяч рублей и подарили настоятелю храма ладан для совершения таинства крещения. В Ставропольском крае за время оккупации открылось 127 церквей и молельных домов [3, д. 16, л. 91], в Краснодарском - 229 храмов, из них - 192 тихоновского и обновленческого направлений [Там же, д. 14, л. 41]. Повсюду открывались мечети, отмечались мусульманские праздники, разрешалось ношение национальной одежды. Оккупационные органы распространяли среди горцев отпечатанную в Германии газету «Газават» и экземпляры Корана.

Немецкие власти принимали активное участие в религиозной жизни: наладили выпуск церковной литературы, открывали воскресные школы по подготовке священнослужителей, ввели преподавание богословия в начальных классах, печатали религиозную литературу и церковные периодические издания. Например, в Краснодаре для нужд верующих с октября 1942 г. еженедельно по воскресеньям стал выходить специальный листок «Церковная жизнь» [7]. Местные власти упорядочили участие церкви в проведении гражданских актов - крещения, венчания и отпевания. Ставропольский церковный хор получил возможность исполнять на своих концертах «Реквием» Моцарта, «Литургию» Чайковского, «Коль славен» и «Молитву» Бортнянского, «Христос воскрес» Рахманинова. Надо отметить, что религиозный вопрос стал важным духовным инструментом в немецкой пропаганде на завоеванных территориях.

Для привлечения местного населения оккупационными властями в качестве специальной программы была разработана и проводилась социальная политика. Немецкая администрация осуществила ряд мероприятий в области санитарного дела и медицинского обслуживания местного населения. В частности, медицину стали переводить на платную основу, не устраняя, впрочем, и бесплатное здравоохранение для малоимущих слоев городского населения. В ведении отделов здравоохранения находились все медицинские учреждения городов. Надо сказать, что частная медицинская практика получила широкое распространение практически во всех оккупированных немцами городах Северного Кавказа. В рубрике «Медицинский справочник города Пятигорска» местная газета писала, что свои услуги населению предлагали 11 врачей шести специальностей [12]. В городе работали аптеки, две поликлиники, детская амбулатория, туберкулезный диспансер [4, д. 5, л. 4].

В Ставрополе функционировали больницы, роддом, поликлиники, диспансеры, противочумный институт. Большой популярностью пользовалась частная клиника хирурга ортопеда-травматолога М. C. Макарова, где он делал сложнейшие операции по костным ранениям. По решению городской управы Анапы заведующей всеми лечебными учреждениями города и аптекой была назначена доктор В. А. Антонова, известный хирург-гинеколог [2, д. 1, л. 1]. Оккупационная власть внимательно следила за санитарным состоянием городов, рынков и местного населения, уделяла внимание противоэпидемическим мероприятиям.

«Новый режим» должен был принести народам Ставрополья и Кубани свет образования и культуры. Система образования рассматривалась как один из важнейших каналов влияния на население. Отделы просвещения и образования старательно принялись проводить политику воспитания подрастающего поколения в духе лояльности к нацистскому режиму. Они составляли учебные программы, готовили здания к учебным занятиям, вели учет педагогических кадров. Была установлена структура образования, в которую входили: начальные школы и высшие начальные училища, средние учебные заведения (реальные училища и гимназии) и высшие - университеты.

Следует отметить, что в оккупированных районах Ставрополья и Кубани в основном получило развитие начальное образование, оно было обязательным и платным. К примеру, на Ставрополье большинство школ, 192 из 220 открытых немцами, были начальными четырехклассными [14, с. 83]. В сельской местности стоимость обучения составляла в 1-м классе 20 рублей в месяц, во втором - 30, в 3-м - 40, в 4-м - 50 рублей [9, с. 282]. Неполных средних школ или семилеток на Ставрополье было открыто 13, а средних школ, получивших название гимназий, - 5 [14, с. 83]. Гимназии открывались только в городах, обучение в них составляло 300 рублей в год. В ремесленных училищах подростки обучались специальностям токаря, слесаря, кузнеца, электромонтера, формовщика, столяра и др. Для многих учеба в училище стала единственной возможностью не быть насильно отправленным в Германию.

Работали в период оккупации и высшие школы. Помимо пропагандистской, эта акция имела и практическое значение. Новой власти требовались грамотные специалисты с высшим образованием. Так, в Пятигорске в сентябре 1942 г. к учебе приступили студенты медико-фармацевтического института. Его штат составили эвакуированные преподаватели и ученые Днепропетровского фармацевтического и Ленинградского мединститутов. Все его сотрудники регулярно получали зарплату и продовольственный паек. Еще один медицинский институт был открыт в Ставрополе, а на его базе - медико-аналитическая лаборатория. В сентябре 1942 г. в Ставрополе возобновил работу сельскохозяйственный институт, он выпускал свою собственную газету и даже издал книгу - «Краткое руководство по сельскому хозяйству Северного Кавказа» [16].

На торжествах по случаю открытия школ, училищ и гимназий служили молебен, присутствовали бургомистры и представители комендатуры. Все преподавание в школе было проникнуто антибольшевистской и антисоветской направленностью. Зато в планы входило изучение биографии Гитлера и уважение к германской армии-избавительнице. Из программ по литературе исключались «вредные» произведения русских, советских и еврейских писателей. Также предусматривалось создание новых учебников по истории. Надо отметить, что в сельской местности учителя зачастую продолжали учить детей по прежним программам и учебникам.

Следует отметить, что успешному функционированию системы образования способствовали не эвакуированная материально-техническая база и учительский состав учебных заведений региона. Учителей оккупационные власти пытались привлечь к работе, в том числе и материальными стимулами. До работы в школе допускали преимущественно тех, кто получил педагогическое образование до революции. Также все учителя заполняли специальную анкету и проходили в полиции тщательную проверку на лояльность нацистскому режиму. Необходимо было пройти курсы лекций на следующие темы: «Культура Германии», «Народное образование в Германии», «Что такое национал-социализм», «Биография Адольфа Гитлера». На Ставрополье в немецких школах согласились работать около одной тысячи учителей из 12 тысяч работавших до войны.

Исследователям еще предстоит проанализировать духовный мир и ментальность школьников, их психологическую адаптацию к условиям оккупации. Необходимо отметить, что часть жителей под разными предлогами уклонялись от обучения своих детей в школах. Причинами были стремление к сопротивлению оккупантам, палочная дисциплина, высокая плата за обучение, отсутствие денег на обувь и одежду.

В отличие от других оккупированных советских областей, на Северном Кавказе предполагалось ввести в качестве повседневного немецкий язык. Во многих городах Ставрополья и Кубани для детей и взрослых организовывались курсы по изучению немецкого языка, а также по подготовке переводчиков. Газета «Пятигорское эхо» сообщала: «На курсах немецкого языка обучается 1138 человек» [13]. Газета «Кубань», издававшаяся в оккупированном Краснодаре, отмечала, что «в трех районах немецкому языку обучается свыше 800 человек» [6]. Для детей немецкого происхождения в некоторых районах открылись специальные школы с преподаванием на немецком языке.

В период оккупации Ставрополья и Кубани пропагандистские службы германской администрации активно развивали кино и театральное искусство. Министр пропаганды Третьего Рейха доктор Йозеф Геббельс считал кино мощным орудием манипуляции общественным сознанием, способным влиять на массы и изменять их образ мыслей. Благодаря заботам оккупационных властей на юге России в краткие сроки была возрождена киносеть. Так, в Краснодаре оккупанты возобновили работу четырех кинотеатров («Кубань», «Великан», «Солей» и «Колосс»), последний обслуживал исключительно немцев. Приступили к работе кинотеатры и в других городах и станицах Кубани: г. Ейске, станицах Пашковской и Ахтарской. В Ставрополе оккупационная власть восстановила деятельность ранее существовавших кинотеатров, а в Пятигорске, помимо существующих («Глория», «Прогресс», Горячеводский), открыла новый - «Европа».

Была создана администрация кино, она состояла из шефа кино и его помощника и контролера за работой над кинотехникой. В среднем показывали 2-3 сеанса, они начинались в 12, 14 и 16 часов. Оккупационные газеты с восторгом отзывались о немецкой хронике еженедельного обозрения «Дойчевохеншау», которая в идеологических и пропагандистских целях освещала военные действия несокрушимой немецкой армии. Данная хроника обязательно показывалась в начале каждого сеанса. Помимо хроники, обязательно крутили культурный фильм идеологического содержания, он описывал борьбу немецкой армии с советскими сотрудниками госбезопасности и партизанами. Отдельную ветвь кинопропаганды занимали фильмы, которые показывали жизнь немецких людей в новой Германии, например, «День немецкого Рабочего», «Фюрер и его народ», «Мы едем в Германию!». Данные фильмы предназначались для агитации потенциальных рабочих на работы в Германию и вступление в коллаборационистские формирования вермахта.

Из художественных фильмов в репертуар кинотеатров входили советские довоенные киноленты и старые советские картины: «Волга-Волга», «Дети капитана Гранта», «Дубровский», «Семеро смелых», «Трактористы», «Таинственный остров», «Музыкальная история», «Антон Иванович сердится», «Аринка», «Моя любовь». Из немецких фильмов показывали мюзиклы «Алло, Жаннин» и «Кора Тери», оба с прекрасной Марикой Рёкк, мелодраму «Бель Ами» с любимой актрисой фюрера, русской эмигранткой Ольгой Чеховой. Демонстрировались и американские фильмы. Так, Краснодарская кинопрокатная контора выдала для демонстрации в кинотеатрах края мюзикл «Большой Вальс», комедию «100 мужчин и одна девушка» [10, с. 96].

Кинотеатры, работавшие в период оккупации, можно разделить на две категории. В одних демонстрировались только немецкие фильмы, в том числе самые новые. Их посещали главным образом немецкие военнослужащие и чиновники. Хотя по специальным пропускам и талонам в такие кинотеатры могли ходить и местные жители, все фильмы были снабжены надписями-переводами на русском языке. И это тоже был один из действенных приемов немецкой пропаганды, демонстрировавшей немецкий образ жизни. Другие кинотеатры могли посещать все желающие.

Отдел пропаганды «Кавказ» всячески способствовал возобновлению работы театров, музеев, библиотек и других очагов культуры. В частности, осуществлялось содержание художественных коллективов за счет отдела пропаганды и городских управ. При отделах науки и искусства были организованы концертноэстрадные бюро, где должны были зарегистрироваться артисты. Репертуар театров подвергся соответствующему пересмотру и утверждению оккупационными властями. Основную часть репертуара составляли произведения дореволюционных русских писателей и драматургов. Так, в драматических театрах оккупированных городов Ставрополья и Кубани ставили: «Без вины виноватых», «Преступницу», «Детей Ванюшина», «Даму-Невидимку», «Гамлета», «Бесприданницу», «Тетку Чарлея», «Даму с камелиями», «Зазу», «Каширскую старину», «Коварство и любовь». В краснодарском театре «Колосс» 13 августа 1942 г. был создан малый фронтовой театр - «Кляйнес-театр», он обслуживал исключительно офицеров вермахта, а его репертуар составлял лично шеф краснодарского гестапо. Оккупационные газеты пестрили заголовками о возрождении на Кубани старых казачьих традиций. Так, в Краснодаре в ноябре 1942 г. при содействии германского командования возобновил свою деятельность хор кубанских казаков, в Пятигорске - Терский казачий ансамбль под руководством Ландоги. Труппа Украинского драматического театра, организованная в Краснодаре при содействии городской управы, ставила «Запорожца за Дунаем», «Наталку-Полтавку», «МатьНаймычку» [1, с. 73]. Концерты северокавказских исполнителей проходили в отделе пропаганды «Кавказ».

В Пятигорске в театре музкомедии шли оперетты Лекока «Зеленый остров» и «Сорочинская ярмарка». В г. Ставрополе возобновили свою работу филармония и музыкальное училище. В театре «Варьете» выступали известные певцы Белоусов, Зелевский, Орлов, исполнявшие запрещенные советскими властями романсы. В Ставрополе в здании Дома художественного воспитания детей оставшаяся в городе группа артистов ставила спектакли А. Островского.

16 октября 1942 года в г. Ставрополе возобновил свою работу краеведческий музей, уникальные коллекции которого, созданные Г. Праве, В.??Лучником, Н. Динником и А.??Норманом, были снабжены надписями на русском и немецком языках. Продолжал собирать представителей пятигорской интеллигенции музей - домик Лермонтова. Здесь три раза в неделю проводились музыкально-поэтические вечера и экскурсии, их посещали и военнослужащие вермахта. Анализируя работу различных культурных учреждений, необходимо отметить, что оккупационные власти в первую очередь стремились занять досуг немецких солдат, а уже затем нормализовать культурную жизнь населения оккупированных областей.

Таким образом, на оккупированных территориях Ставрополья и Кубани в своих пропагандистских целях нацисты проводили особую социально-культурную политику. В городах и сельских населенных пунктах данного региона осуществлялись специальные программы в области образования и здравоохранения, религиозной и культурной жизни. Необходимо подчеркнуть, что при аналогичном сравнении с большевистской политикой выводы свидетельствовали о преимуществах нацистского режима. Надо сказать, что идея культурного возрождения на основе немецкого «нового порядка» получила одобрение у значительной части местного населения. Поражения вермахта на фронтах означали одновременно крах нацистской пропаганды и проводимой в регионе социально-культурной политики. Это нашло отражение в преступлениях и злодеяниях, осуществляемых германской армией при отступлении с Северного Кавказа, в том числе и по отношению к учреждениям образования и культуры и ее материальной базе.

Список источников

киноикусство театральный нацистский

1. Болдырев Ю. А., Васильев С. С. Творческая интеллигенция Северного Кавказа в годы оккупации (1942-1943) // Проблемы истории массовых политических репрессий в СССР: материалы I региональной научной конференции / науч. ред. С. А. Кропачев; Краснодар. клуб граждан. образования «ТС “Южная Волна”»; Краснодар. краевое отд-ние общерос. обществ. орг. «Рос. Мемориал». Краснодар, 2003. С. 63-76.

2. Государственный архив Краснодарского края (ГАКК). Ф. Р-1255. Оп. 1.

3. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 6991. Оп. 2.

4. Государственный архив Ставропольского края (ГАСК). Ф. Р-2836. Оп. 1.

5. Грибков И. В. Газеты на оккупированной территории СССР на русском языке в период Великой Отечественной войны (1941-1944 гг.): источниковедческое исследование: дисс. … к.и.н. М., 2016. 262 с.

6. Кубань. 1942. 30 сентября.

7. Кубань. 1942. 20 октября.

8. Кубань в годы Великой Отечественной войны. 1941-1945: рассекреченные документы; хроника событий: в 3-х кн. Краснодар: Советская Кубань, 2000. Кн. 1. Хроника событий 1941-1942 гг. 814 с.

9. Линец С. И. Северный Кавказ накануне и в период немецко-фашистской оккупации: состояние и особенности развития (июль 1942 - октябрь 1943 г.). Ростов-на-Дону, 2003. 564 с.

10. Малышев А. В. Средства массовой информации Юга России в годы Великой Отечественной войны (на материалах Дона, Кубани и Ставрополья): дисс. … к.и.н. Ростов-на-Дону, 2001. 189 с.

11. Пятигорск и пятигорчане в Великой Отечественной войне / ред. А. Е. Шлепак, Г. Д. Попова. Пятигорск: Пятигорская типография имени Анджиевского, 1995. 90 с.

12. Пятигорское эхо. 1942. 29 сентября.

13. Пятигорское эхо. 1942. 11 октября.

14. Ставрополье в период немецко-фашистской оккупации (август 1942 г. - январь 1943 г.): документы и материалы / сост. В. Водолажская, М. И. Кривнева, Н. А. Мельник. Ставрополь: Кн. изд-во, 2000. 175 с.

15. Ставропольские губернские ведомости. 1995. 11 февраля.

16. Ставропольское слово. 1942. 8 ноября.

Размещено на Allbest.ru