Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 94(497.2)

Исторические науки и археология

Московский государственный университет пищевых производств Boltaev83@mail.ru

Между Сциллой и Харибдой: Балканы как поле борьбы цивилизаций

Болтаевский Андрей Андреевич, к.и.н.

Аннотация

противоречие восток запад геополитический

В статье рассматриваются цивилизационные противоречия в Евразии, в первую очередь на Балканском полуострове. Дихотомия «Восток - Запад» на протяжении тысячелетий претерпевала серьезные изменения, однако по-прежнему выступает основой геополитического противостояния. Балканские государства, являющиеся полем битвы цивилизаций, могут сохранить свою идентичность и подлинную независимость только при условии образования федерации и тесной дружбы с Россией.

Ключевые слова и фразы: цивилизационные разломы; Балканский полуостров; идентичность; федерация; Россия.

Annotation

The article examines civilization contradictions in Eurasia, first of all at the Balkan Peninsula. The dichotomy “East - West” experienced cardinal changes during thousands of years but it still comes out as a basis of geopolitical confrontation. Balkan countries, which are a battlefield of civilizations, can preserve their identity and true independence only under the condition of a federation formation and close partnership with Russia.

Key words and phrases: civilization break-ups; The Balkan Peninsula; identity; federation; Russia.

Границы цивилизационных разломов, в наибольшей степени проходящие по Евразии, отмечены то затухающими, то вновь вспыхивающими столкновениями, некоторые из которых переходят из разряда локальных в глобальные. К примеру, обе мировые войны XX в. проходили под знаменем борьбы Европы с Россией, борьбы Запада и Востока. Еще в 1903 г. на офицерском собрании в Ахене Вильгельм II заявил: «Каждое столетие западноевропейская цивилизация, в виде то одного, то другого избранника пыталась смести с лица земли варварскую восточную цивилизацию. В 1612 г. Западная Европа под предводительством благородных отпрысков династии Ваза, Сигизмунда III Владислава, захватила Москву. Сто лет спустя, шведский король Карл XII вел европейские полки против России, и если бы он бы избрал не полтавский путь, а другой, - неизвестно еще, что было бы с Россией. Через сто лет император французов Наполеон I завоевал Москву, и поставил своих лошадей в Успенском соборе. Мы все это помним и сознаем причины их неудач. И вот, когда я поведу Европу против варварской России и сяду в Москве, то никто более меня оттуда не сумеет выгнать» [5, с. 4]. Один из германских документов, датируемых 1915 г., прямо заключал: «На нашей восточной границе мы констатируем грозный прирост (от 2, 5 до 3 миллионов человек ежегодно) населения России. Еще одно поколение - и это население достигнет 250 миллионов. Перед этим давящим грузом на нашем восточном фронте, который составляет, несомненно, самую большую опасность для будущего Германии и Европы, Германия сможет сохраниться при условии, что мы, с одной стороны, создадим прочный барьер против славянства в виде захваченных территорий на случай угрозы войны, а с другой - если мы используем все средства, чтобы содействовать приросту нашего собственного народа. Территории, которые Россия будет вынуждена уступить нам, составят и барьер, и базу, гарантирующую прирост нашего народа» [4, с. 25].

Другой конфликт цивилизаций усматривали в войне 1914 г. французские авторы: так, Э. Бутру не просто разделял историю на период до и после столкновения Рима с Германией, но и указывал на 9 год до Р.Х. (битву в Тевтобургском лесу) как дату начала борьбы латинства и германства [2]. Впрочем, даже американский взгляд в лице знаменитого помощника В. Вильсона полковника Э. Хауза прекрасно свидетельствовал о том, какая угроза более актуальна для «цивилизованного мира: “пока мы еще можем надеяться (апрель 1917 г. - А. Б.), что она (Россия - А. Б.) превратится из агрессивной страны в демократическую, но если произойдет обратное, то не Германия, а Россия станет угрозой Европы”» [1, с. 35]. В самые тяжелые годы Великой Отечественной Георге Брэтиану заявлял, что «в войне против СССР Румыния нашла… смысл своей исторической оборонительной миссии на границах Европы» [Цит. по: 9, с. 408]. А во второй половине XX в. Старый свет оказался разделенным между капиталистическим Западом и социалистическим Востоком, при этом Европейское Экономическое Сообщество жестко отделяло себя от восточноевропейских стран.

Наглядным свидетельством цивилизационного разлома является Балканский полуостров. Уже грекоперсидские войны выразили дихотомию «античный мир - империя Ахеменидов». Захват крестоносцами Константинополя в 1204 г., сопровождавшийся резней одних христианских групп (греко-православных) другими (католиками) привел к резкому обострению этно-конфессиональных противоречий в Юго-Восточной Европе.

Ситуация еще более осложнялась в течение следующего XIV в., что было связано с проникновением в Малую Азию турок-османов. Последних испытывавшая серьезные военные трудности Византия сама призвала на помощь в борьбе против Сербии. В битве при реке Марице в 1352 г. соединенные греко-турецкие войска нанесли поражение сербско-болгарской армии, тогда же турки впервые обосновались на европейском берегу Дарданелл. Предчувствуя грозную опасность, сербский король Стефан Душан отправил посланников в Рим, надеясь в ответ на признание Папы главой сербской Церкви объединить усилия в борьбе с врагом. В конечном итоге турецкие армады захватили весь Балканский полуостров, в том числе в 1453 г. и Константинополь. Произошло усиление цивилизационного разлома: регион, еще недавно бывший центром европейской цивилизации (не только в форме Древней Греции, но и наследовавшей ей Византийской империи), превратился в Ближний Восток, ставший окончательно чуждым западноевропейцам. Балканы стали синонимом дикости и варварства, общей культурной и хозяйственной отсталости, несмотря на то, что Царьград - Константинополь еще в начале XVII в. оставался одним из крупнейших городов мира (250 тыс. жителей), опережая Лондон (200 тыс.), Мадрид и Вену (по 50 тыс.) Четыре столетия спустя - в 1833 г. - прусский дипломат констатировал, что «внутренние страны Балканского полуострова крайне слабо изучены» [7, с. 31]. Л. Д. Троцкий, посетивший регион в 1912 г. качестве корреспондента газеты «Киевская мысль», писал: «Хотя от Будапешта до Белграда железнодорожная линия тянется в южном направлении, но культурно вы продвигаетесь на восток» [13, с. 58].

Поскольку Великая Порта делила своих подданных не по национальному, а по религиозному признаку, за несколько столетий ее господства резко увеличилось число мусульман из разных этнических групп: это не только албанцы, но и боснийцы, а также, к примеру, помаки - болгарские потурченцы.

Еще большей этнической пестроте способствовали массовые переселения жителей, организовавшиеся зачастую султанскими властями с целью османизации региона. К примеру, процессы «обезболгаривания» Македонии в начале XX в. приняли устрашающий характер: в 1905-1911 гг. страну покинули не меньше 200 тыс. болгар, часть из которых эмигрировала в США [3, с. 264]. Уже упомянутый Троцкий указывал: «В Констанце, по последней переписи, около 25 тыс. жителей, среди которых вряд ли менее 25 национальностей. Такова же и вся Добруджа. Вот бы где эсперантистам попытать свои силы» [13, с. 416]. Здесь уместно сравнить Балканский полуостров с Латинской Америкой, ставшей также мозаично пестрой в этническом плане не только вследствие европейского завоевания, но и массового использования труда ввозимых африканских рабов.

Во второй половине XVIII в. начинаются возрожденческие процессы в различных частях Юго-Восточной Европы, а в 1830 г. была провозглашена независимость от османов первого балканского государства - Греции. Конец XIX - начало XX в. знаменуется националистической волной (характерной, впрочем, и для Западной Европы; напомним, что незадолго до 1871 г. британский лорд Г. Пальмерстон недальновидно называл Германию всего лишь «географическим понятием») во всех странах полуострова, что отразилось в формировании геополитических стратегий на государственном уровне: «мегали идея» в Греции, Великая Болгария, Великая Сербия, Великая Румыния, даже черногорский князь Николай претендовал на роль югославянского гегемона, провозгласив себя в 1910 г. королем этой маленькой горной страны. При этом каждая из сторон ревностно следила за усилением других: так, в масштабных военных успехах Болгарии осенью 1912 г. бухарестское правительство усматривало угрозу территориальной целостности Румынии [12, с. 205].

В дальнейшем каждое из перечисленных государств делало попытки ассимилировать национальные меньшинства, оказавшиеся в их пределах по итогам Балканских войн (первая Балканская война воспринималась в русле борьбы цивилизаций как «финальная реконкиста» [11, с. 66]). В греческой части Македонии с 1912 г. по 1923 г. численность греков выросла с 43 до 89%, то есть более чем в два раза. Схожую политику проводила кемалистская Турция, отказавшаяся вскоре после Мудросского перемирия от имперских амбиций в пользу мононационального государства. Анатолийский берег по итогам войны с Грецией не просто вошел под власть Анкары, кардинально изменилась его этническая картина: Измир, известный ранее как «город неверных» с преобладающим христианским населением, стал населенным почти исключительно турками. В Болгарии, где еще в 1870-е гг. предполагалось установить принцип равноправия «болгар, турок, евреев и прочих» в «будущей болгарской державе» (В. Левски полагал, что необходимо подлинное равенство между всеми народами), в течение столетия после обретения независимости также происходило уменьшение количества национальных меньшинств: если в 1882 г. число мусульман в стране составляло 17,2%, то в 1985 г. только 9,1% [8, с. 353].

И сегодня целый ряд исследователей - философов, историков, социологов - по-прежнему усматривают на Балканах глубокий цивилизационный разлом. Так, А. А. и Ф. А. Казины рассматривают политику НАТО в Югославии в 1990-е гг. как механизм защиты «мирового центра» от «мировой окраины», противопоставляя православную и западную цивилизации [6, с. 97]. Вспомним замечательные слова, сказанные в начале XX в. оставшимся безвестным жителем тех краев: «Наша трагедия в том, что мы зависим от Европы, а, между тем, Европа нас не знает» [Цит. по: 13, с. 327]. Задача состоит в том, чтобы раскрыть потенциал региона как можно более широкому кругу всех заинтересованных лиц. Представляется, что идея балканской федерации, не реализованная еще с конца XIX в., может стать реальной альтернативой старо-планинскому хаосу, который используется в своих геополитических целях Европейским Союзом. Вспомним, что в тот момент представители разных спектров политического поля высказывались в поддержку объединительных устремлений местных народов. Русский военный министр Д. А. Милютин считал, что место Османской империи должна занять конфедерация балканских государств в составе Румынии, Сербии, Черногории, Болгарии, Албании, Греции, каждая из которых сохраняла бы свою внутреннюю автономию.

Однако Межсоюзническая война 1913 г. привела к резкому обострению межнациональной вражды. Троцкий отмечал, что «экономическое развитие требует таможенной унии, как первого шага к общебалканской федерации. Вместо этого мы видим вражду каждого против всех и всех против каждого» [Там же, с. 353]. Английский исследователь Р. Холл указывает, что «национальные государства - не лучшая форма организации Балкан» [14, p. 141]. Тем, кому данная перспектива кажется излишне утопичной, напомним, что, по мнению современников, «до войны 1866 года слово “Германия” было лишь географическим понятием, да и в 1870 году не Франция одна полагала, что в Германии существует лишь Пруссия, ненавистная будто бы для всех остальных народов» [10, с. 880].

Упущенный сто лет назад исторический шанс единения балканских народов вполне может быть реализован в наши дни при условии тесного взаимодействия с Российской Федерацией. Это позволит местным народам не только сохранить свою идентичность и подлинную независимость, но и занять подобающее место в современном мире.

Список литературы

1. Архив полковника Хауза: в 2-х т. М.: АСТ-Астрель, 2004. Т. 2. 744 с.

2. Бутру Э. Германия и война // Военный сборник. 1916. № 11. С. 63-80.

3. Българската армия. 1877-1919. София: Военное издательство, 1988. 356 с.

4. Вайнштейн О., Гуковский М., Полетика Н. Железом и кровью. Судьбы гитлеровской Германии в зеркале истории. Красноуфимск: ОГИЗ, 1941. 31 с.

5. Долой уныние и малодушие // Славяне. 1918. № 4.

6. Казин А. А., Казин Ф. А. Сербское поражение и православная победа (опыт философской политологии) // Запад или человечество? Историософия балканского конфликта. СПб.: Алетейя, 2000. С. 95-104.

7. Мазовер М. Балканот. Кратка историjа. Скопjе: Евро-Балкан Пресс, 2003. 219 с.

8. Манчев К. Национальният въпрос на Балканите. София: ЛАНС, 1995. 400 с.

9. Мельтюхов М. И. Бессарабский вопрос между мировыми войнами: 1917-1940. М.: Вече, 2010. 464 с.

10. Немецкое национальное движение // Вестник Европы. 1873. Кн. 10. С. 879-898.

11. Никифоров К. В. От поли- к моноэтничности на Балканах (1912-2012) // Из истории Сербии и русско-сербских связей. 1812-1912-2012. М.: Институт славяноведения РАН, 2014. С. 65-78.

12. Сборник дипломатических документов, касающихся событий на Балканском полуострове (август 1912 - июль 1913 г.). СПб., 1914. 258 с.

13. Троцкий Л. Д. Сочинения. М. - Л.: Госиздат, 1926. Т. VI. Балканы и Балканская война. 503 с. 14. Hall R. The Balkans Wars, 1912-1913. Prelude to the First World War. L.: Routledge, 2000. 196 p.

Размещено на Allbest.ru