Размещено на http: //www. allbest. ru/

Рязанский государственный медицинский университет имени академика И. П. Павлова

Негласный комитет и реформирование системы образования в начале XIX века

Филиппова Наталья Павловна

nathaliePF@mail.ru

Аннотация

Филиппова Наталья Павловна

НЕГЛАСНЫЙ КОМИТЕТ И РЕФОРМИРОВАНИЕ СИСТЕМЫ ОБРАЗОВАНИЯ В НАЧАЛЕ XIX ВЕКА

Исторические науки и археология

В статье рассматривается вопрос о роли членов Негласного комитета в реформировании системы общего, высшего и военного образования в Российской империи в начале правления Александра I. В этой связи изучались состояние сферы образования в указанный период, предложения и проекты сотрудников императора по ее преобразованию, их деятельность на ниве просвещения. Автор обосновывает положение о том, что в основу реформ легла концепция, выработанная членами Комитета, об организации народного образования, основанного на принципах гуманизма, бессословности, общедоступности и в соответствии с общей системой управления государством.

Ключевые слова и фразы: Негласный комитет; реформирование; Министерство народного просвещения; высшее образование; военное образование; школа; гимназия; университет.

Annotation

PRIVATE COMMITTEE AND EDUCATION SYSTEM REFORMATION AT THE BEGINNING OF THE XIX CENTURY

Filippova Natal'ya Pavlovna

Ryazan State Medical University nathaliePF@mail.ru

The article deals with the role of the members of the Private Committee in the reformation of general, higher and military education system in the Russian Empire at the beginning of the reign of Alexander I. In this connection the state of educational sphere in the mentioned period, the suggestions and projects of the staff of the Emperor on its transformation, their activity in the field of education are studied. The author grounds the proposition that the basis for the reforms was the conception developed by the members of the Committee on the organization of public education based on the principles of humanism, non-class character, availability and in accordance with the general system of the state governance.

Key words and phrases: Private Committee; reformation; Ministry of Public Education; higher education; military education; school; gymnasium; university.

Проблема реформ в первые годы правления Александра I неразрывно связана с деятельностью Негласного комитета, неофициального совещательного органа, состоящего из нескольких преданных государю, энергичных молодых представителей дворянства: В. П. Кочубея, Н. Н. Новосильцева, А. А. Чарторыйского и П. А. Строганова. Комитет просуществовал два с половиной года. В ходе его заседаний, которые проводились практически регулярно с 24 июня 1801 г. по 9 ноября 1803 г., молодые реформаторы обсуждали политические проекты государственных преобразований, в том числе проблемы реформирования образования. Важным источником, отражающим ход обсуждения проектов и планов предстоящих реформ, явились протоколы заседаний Комитета, которые были по памяти записаны Павлом Строгановым на французском языке.

Впервые перевод извлечений из заседаний неофициального Комитета был использован военным историком генералом М. И. Богдановичем [1, с. 38-91]. Наиболее полный текст протоколов на языке оригинала опубликован великим князем Николаем Михайловичем в трехтомной монографии «Граф Павел Александрович Строганов» [9]. Отрывки перевода для характеристики деятельности и роли Негласного комитета во внутренней политике Александра I использовали А. В. Предтеченский и М. М. Сафонов [6; 11]. Фрагменты переводов протоколов Н. В. Минаева включила в исследование идей конституционализма в общественнополитической мысли России начала XIX в [3]. Однако полного качественного перевода этого сложного с точки зрения лингвостилистических особенностей текста на сегодняшний день не существует.

Авторский перевод и тщательное изучение текстов протоколов позволили по новому взглянуть на ключевые аспекты деятельности Негласного комитета и оценить его роль в преобразовании народного просвещения в начале XIX в., т.к. в отечественной и зарубежной историографии значение усилий членов Комитета по реформированию данной сферы должного освещения не получили.

Народное образование, ставшее одной из важных тем заседаний Комитета, требовало безотлагательных мер по реорганизации. По воспоминаниям князя А. А. Чарторыйского до царствования Александра I народное образование в России находилось в самом неудовлетворительном, жалком положении. Петербургская академия наук и Московский университет не влияли на состояние образования. «Кроме этих двух учреждений, стоявших вверху ученой и литературной лестницы, в России не было никаких других учебных заведений, кроме школ, называемых народными. В них довольно плохо преподавались первоначальные сведения по весьма немногим предметам.

Эти школы находились в руках жалких учителей, от праздности и скуки, впадавших в пьянство; никто не посылал детей в эти школы; никто не интересовался ими и не говорил о них» [12, c. 243]. Из бумаг Павла Строганова, датированных декабрем 1801 г., узнаем и о его озабоченности состоянием образования в России и необходимости приведения в систему всего, что предпринимается в деле реформ. Строганов характеризует образование как бесформенную массу. Вызывают нарекания многочисленные частные школы, называемые пансионами, народные учебные заведения, кадетские корпуса, академии искусств и наук, университеты, а также только что учрежденные военные училища. «Методы, используемые в этих школах, устарели. Наука, которую там преподают та же, какой была пятьдесят лет назад, а весь достигнутый прогресс, этим школам неведом. Они в очень плохом состоянии. Нужно их преобразовать в соответствии с системой, чтобы поменять плохое, на хорошее» [10, д. 21, л. 10]. На полях Павел Строганов набросал краткий план того, что необходимо предпринять, а именно остановить частичные реформы наших школ, чтобы организовать наше народное образование в соответствии с общей системой управления. Для этого, считал он, нужно просмотреть все распоряжения, имеющие к этому отношение, установить все виды школ, которые у нас есть; установить методы преподавания различных наук, составить таблицу успехов, какие были сделаны [Там же, л. 9]. «Я настаиваю, пишет Строганов, на необходимости порядка, которого у нас совсем нет как у Нации вообще, так и в данный момент в управлении, которое подвержено этому же недостатку с момента прихода Его Величества к власти» [Там же, л. 6]. Автор заметок продолжает: «Народное образование еще раз тому подтверждение, так как пестрота, которая доселе существовала в этой части, нисколько не уменьшилась, а наоборот, боюсь, как бы она не перешла на новый уровень» [Там же, л. 7]. Не только члены Комитета, но и сам император уже давно вынашивал идею преобразования народного просвещения. В своем письме к Ф.-С. Лагарпу от 27 сентября 1797 г., которое должен был доставить Н. Н. Новосильцев, он просит совета у наставника и пишет: «Мы будем достаточно счастливы и тем, если вы не откажетесь передать нам ваши советы через Н. Новосильцева… Ему поручено, с нашей стороны, об очень многом расспросить вас, в особенности о роде того образования (le genre d'instruction), которое вы считаете наиболее удобным для прививки и его дальнейшего распространения, и которое притом просветило бы умы в кратчайший промежуток времени. Вопрос этот имеет громадное значение, и без разрешения его немыслимо приступить к делу» [8, с. 164]. Таким образом, дело просвещения в России имело, по мнению императора и его «молодых друзей», первостепенное значение для осуществления задуманных реформ.

На заседании Негласного комитета, состоявшемся 23 декабря 1801 года, Александр Павлович предложил обсудить проект Ф.-С. Лагарпа по реформированию народного образования и созданию департамента народного просвещения [3, с. 144-151]. Павел Строганов был рад тому, что Лагарп привлек внимание государя к образованию. Строганов сам обдумывал план реформирования этой сферы и делился своими размышлениями с гг. Новосильцевым и Чарторыйским. Вместе они пришли к выводу, что состояние образования образует «пеструю картину». По мнению графа Строганова, народное образование должно иметь несколько ступеней. Первая требовала удобного и легкого распространения общих знаний, так, чтобы общие сведения стали доступными для всех, но в разной степени. Затем следует специальное образование для тех, кто уже получил общее и готовил себя для общественной деятельности. Для приобретения таких знаний необходимы особые училища: артиллерийское, морского дела, инженерное, горное. «Этой методе следуют во Франции, систематический порядок, согласно которому все выстроено, восхитителен и достоин подражания. Стыдно, имея перед глазами такой пример, не воспользоваться опытом других» - сказал Строганов [Там же, с. 147]. Александр I возразил: «Мы находимся в иных обстоятельствах, и то, что подходит Франции у нас требует изменений; мы имеем старинные учреждения, к которым надлежало применить новые». Строганов перебил императора и позволил себе заметить, что тот его неправильно понял. Граф не предлагал вводить французскую систему, а просто привел Францию в пример, т.к. организация системы образования там произвела хороший эффект, из чего можно заключить, что у нас могло быть то же самое [Там же, с. 148].

Н. Н. Новосильцев был полностью согласен с мнением своего друга, но «хотел бы расширить предложение, т.к. оно должно быть применено к изменениям, которые планируются в образе правления. Уничтожение таких училищ как горное или мануфактурное произведет революцию в форме администрации, поэтому нужно сначала создать систему, чтобы затем гармонично организовать все части между собой и с другими частями управления» [Там же]. Государь предложил создать комиссию, В. П. Кочубей его поддержал.

На заседании Комитета 3 февраля 1802 г., по воспоминаниям и протоколам П. А. Строганова, граф Кочубей рассказывал о делах, заслушанных на утреннем заседании Непременного Совета. Кроме прочего, там речь шла об улучшении положения Московского университета.

Действительно, наука и высшее образование в Российской империи представленные лишь двумя учреждениями: Петербургской Академией наук и Московским университетом, находились в неудовлетворительном состоянии. По воспоминаниям Адама Чарторыйского: «Петербургская академия наук если и пользовалась известностью, то только благодаря нескольким иностранным ученым, которых правительству удалось привлечь в Россию. Академия эта, мемуары которой большей частью писались на французском или немецком языках, не имела никаких связей со страной и совершенно не влияла на успехи русского просвещения. Московский университет также стоял обособленно и посещался лишь сотней учеников, содержавшихся на казенный счет. Студенты, учившиеся на свой счет, появлялись там весьма редко» [12, c. 243]. Итогом рассмотрения положения Московского университета в Непременном Совете явилось решение об увеличении штатов на содержание и повышение жалования преподавателям [3, с. 174]. Князь Кочубей обратил внимание членов Комитета на полумеры, которые принял Совет по вопросу о главном учреждении высшего образования в Российской империи, но сотрудники императора, осознавая необходимость коренных изменений не просто в отдельно взятой структуре, но в управлении в целом, решили вернуться к этой теме позднее.

Ровно через неделю 10 февраля 1802 г. Чарторыйский изложил проект реформы высшей администрации. Сущность ее заключалась в разделении административной части между министерствами, причем на первое место князь Чарторыйский поставил министерство народного образования [7, с. 33].

К вопросам просвещения Комитет вернулся 11 апреля 1802 года. На заседании вновь обсуждался проект Ф.-С. Лагарпа и предложение директора Кадетского корпуса генерала Ф. И. Клингера об организации народных школ.

Лагарп указывал, что создавать систему народного образования необходимо с реорганизации сельских начальных школ, поднимаясь дальше до гимназий в городах, а затем академий и университетов. Большое внимание он уделял проблеме подбора кадров. Александр Павлович разделял устремления своего учителя о немедленном создании министерства просвещения. Члены Комитета возражали: «Невозможно заниматься отдельной частью, ведь из-за этого может произойти очень нежелательная несогласованность прочих частей, вредная, для успеха всего дела в целом; лучше было подождать две или три недели, чем торопиться с учреждением одного министерства. Его Величество согласился с этими доводами» [3, с. 211]. Что касается проекта Ф. И. Клингера, то Н. Н. Новосильцев нашел его неподходящим во многих отношениях. Клингер предлагал иметь школьного учителя в каждом селении. Но количество селений и их разбросанность сделали бы число учителей огромным, и более естественно было доверить заботу о начальном образовании священникам. Поэтому, после всех замечаний, решено было оставить эти проекты до учреждения министерства.

Таким образом, согласно проектам молодых друзей не следовало предпринимать частичных реформ системы образования, а организовать его в соответствии с общей системой управления и стройной внутренней организацией всех частей. Образование должно стать общим, бессословным, доступным для всех, учебные заведения единообразными с иерархичным подчинением, что обеспечило бы преемственность и универсальность знаний.

Решение Комитета о реформировании системы просвещения не могло не затронуть сферу военного образования. Даже после создания министерства «молодые друзья» постоянно возвращались к обсуждению хода реформ просвещения. В протоколе 4 ноября 1803 года Павел Строганов упоминает о разработке членами Негласного комитета плана реформирования военного образования. «Пока занимались организацией системы народного просвещения, стало понятным, что если не привести в соответствие уровень военного и общего образования, то равновесие будет нарушено; армия может остаться в невежестве, и все промахи будут являться следствием этого, в то время как остальная часть общества будет продвигаться по пути просвещения» [Там же, с. 236]. По мнению сотрудников, это смешение неясности в системе военного образования и четкости в системе общего может иметь пагубные последствия. Им представлялось важным устранить этот недостаток. «Первой мыслью было присоединить военные школы к губернским гимназиям, чтобы для обучения они (кадеты - прим. автора - Н. Ф.) посещали уроки в гимназиях, а в том, что касается воспитания, они подчинялись бы военной дисциплине и исполнению солдатских обязанностей. Из этих гимназий они могли бы выпускаться офицерами армии, а те, кто согласно призванию и успехам в учебе, надеялся сделать военную карьеру, что требует высшего образования, приезжали бы оттуда в Петербург, в специальные школы» [Там же, с. 236-237]. Императору показалось странным получать военное образование в гимназиях. «Как можно так часто покидать корпус, ведь это большая потеря времени и это будет мешать военным занятиям» - сказал он. «Одним словом, смешение гражданского и военного ему не нравилось. Тем не менее, мы его успокоили, объяснив, что, если отделить воспитание от образования и сделать первое военным, если распределить учебные часы так, чтобы оставалось достаточно времени для военных упражнений, то не будет ни малейших неудобств» [Там же, с. 237]. Пристрастие императора ко всему формально-военному было хорошо известно его друзьям. «В юношеские годы Великий князь Александр с братом привлекались цесаревичем к экзерцицам, созданных им гатчинских войск, олицетворявших как бы государство в государстве. Гатчинская кордегардия привила Александру еще другое зло: увлечение фронтом, солдатской выправкой, одним словом экзерцирмейстерством и парадоманией. Усмотрев в выправке существенную сторону военного дела и свыкнувшись с подобным взглядом, он перещеголял в этом искусстве своего брата Константина» [8, с. 93].

В результате дискуссии сотрудники и государь пришли к соглашению по первому пункту, т.е. получение военного образования может осуществляться в губернских гимназиях. «Однако по второму пункту - выпуска молодых людей офицерами прямо из гимназий - государь был непреклонен. Он не хотел ничего слушать. Он приводил следующие доводы: в армии необходимо единообразие, которое может быть приобретено только здесь; военное образование, полученное в провинции, не может быть хорошим, так как только в Петербурге, на глазах императора они (будущие офицеры - прим. автора - Н. Ф.) могут приобрести то единообразие, которого он желает» [3, с. 237-238]. Строганов с горечью пишет: «Я не могу не заметить, сколько у нашего дорогого императора неясных идей. <…> Напрасно мы ему доказывали, что все это может осуществляться в губерниях, в противном случае это будет потерей времени и денег, что плодотворнее все сконцентрировать в специальных школах, но он все время возвращался к своим собственным замечаниям» [Там же, с. 238].

В результате, генералу Ф. И. Клингеру было поручено составить проект в соответствии с принятыми принципами. Основной задачей оставалось примирить более сложное, концентрированное образование в высшей специальной военной школе с более простым, в котором нуждался офицер от инфантерии или кавалерии. Вектор реформы военного образования был направлен в практическую сторону, в сторону ужесточения режима, сокращения учебных общеобразовательных дисциплин и подготовки узко профильных военных кадров.

Важным этапом реформирования сферы образования в начале правления Александра I явилось создание министерства народного просвещения [2, с. 243]. Оно должно было стать воплощением идей членов Негласного комитета об обновленной системе образования в России, основанной на принципах гуманизма, бессословности, общедоступности.

«В новом министерстве началась усиленная деятельность, в которой приняли более или менее живое участие и сотрудники императора. В главном правлении училищ собрались достойные представители интересов образования, которые проводили в учреждения свою искреннюю любовь к просвещению и свои гуманные взгляды» [5, с. 120]. Члены Негласного комитета стали попечителями двух учебных округов: Санкт-Петербургским учебным округом руководил Н. Н. Новосильцев, попечителем Виленского округа был князь А. А. Чарторыйский. Членом главного Правления училищ в 1804 г. стал граф П. А. Строганов. Они посвятили делу народного образования значительную часть своего времени, энергии, сил и знаний. Последствия предпринятых реформ в области просвещения были самыми значительными.

Был преодолен важный недостаток учебной администрации, а именно отсутствие стройно организованной системы местных органов управления образования. Основы этой системы заложил Указ 8 сентября 1802 г., согласно которому Империя делилась на учебные округа, где административными центрами становились университеты во главе с попечителями. Согласно «Предварительным правилам народного просвещения», утвержденным императором 24 января 1803 года все учебные заведения делились на четыре разряда, главные из которых университеты, а далее в иерархическом порядке, в соответствии с администрацией и учебными планами расположились: губернские училища или гимназии, уездные училища и приходские училища. В соответствии с учебной программой каждая ступень обучения, начиная с приходского училища, являлась подготовительной к следующей, вплоть до высшей образовательной ступени - университета [4, с. 248-249]. Таким образом, была создана цельная иерархически зависимая система общего образования, основанная на преемственности учебных планов и программ в училищах разного разряда, которые характеризовались преподаванием общественных и философских наук. Кроме трех существовавших ранее университетов в Москве, Вильне и Дерпте были учреждены новые в Харькове, Казани и Санкт-Петербурге, что позволило расширить географию высших учебных заведений. Была определена их внутренняя структура. Университеты получили широкие возможности самоуправления и свободу преподавания, что придало высшему образованию общественно-нравственную направленность и возвысило его до уровня европейского. При университетах создавались библиотеки, лаборатории, кабинеты, институты, особое внимание уделялось учреждению педагогических институтов для подготовки учителей. Эти мероприятия способствовали формированию системы высшей школы в России.

Реализация замыслов в эту сложную эпоху требовала значительного времени, поэтому реформирование уже существующих учебных заведений в гимназии и в уездные училища происходило постепенно. Но первые позитивные итоги были заметны уже через несколько лет. В 1808 г. в Санкт-Петербургском учебном округе насчитывалось 3 гимназии и 5 уездных училищ, в которых обучалось 1360 учеников; в Московском округе 10 гимназий и 44 уездных училища и в сумме 2803 ученика; в Харьковском учебном округе 8 гимназий, 18 училищ, количество учащихся составляло 2224; в Казанском учебном округе было 5 гимназий и столько же уездных училищ и 563 ученика [7, с. 71]. Наибольших успехов в деле учреждения новых учебных заведений добился князь Чарторыйский, который в течение двадцати лет оставался попечителем Виленского учебного округа. Он радел об общем развитии просвещения в округе, которое должно было соответствовать нуждам современного образования и благоприятно влиять на судьбу его отечества. Многое А. А. Чарторыйскому удалось, и уже в 1808 г. в Виленском учебном округе в 8 губернских городах насчитывалось 6 гимназий, число учеников составляло 1305; в 89 уездных городах 54 уездных училища и 7422 учащихся.

Школьные программы, отражавшие идеи века Просвещения, были слишком тяжелы для детей поместного дворянства и разночинного сословия. Поэтому учреждение новых учебных заведений впоследствии стало согласовываться с их потребностями в образовании, о чем свидетельствует учреждение частных благородных пансионов, лицеев, узко профильных классов в гимназиях. Заключительным этапом образовательной реформы должно было стать учреждение низших приходских школ. Однако отсутствие регулярного материального обеспечения, возложенного на поместное дворянство и сельское духовенство, недостаток педагогов, наконец, отсутствие потребности в просвещении у сельских жителей явились неблагоприятными факторами, которые негативно сказались на осуществлении реформы. План общего начального образования, за который так ратовали члены Негласного комитета, оставался долгое время нереализованным. Бремя забот о сельских приходских школах взяли на себя церковь и духовенство. образование александр просвещение империя

Сфера военного образования подверглась кардинальным изменениям и высочайше утвержденный доклад от 21 марта 1805 г. «О порядке учреждения Военных Училищ. С приложением плана военного воспитания», их регламентировал [9, с. 903]. Новые учебные планы значительно отличались от предшествующих программ в сторону сокращения предметов гуманитарно-эстетического цикла и увеличения специальных военных предметов и истории военной науки. Особое внимание уделялось практическим навыкам, военным упражнениям, строевой выправке. Таким образом, высшие военные учебные заведения должны были готовить офицеров новой формации, узко профильных специалистов, готовых к несению нелегкой службы в войсках, к тяготам военных действий. «В десяти губернских городах учреждены были военные училища для трех тысяч благородных воспитанников. При назначении городов для военных училищ, комиссия предпочла те из них, которых губернии изъявили готовность к пожертвованиям на сии заведения» [1, с. 203].

Реформирование системы просвещения осуществлялось в соответствии с выбранной членами Негласного комитета тактикой проведения умеренных реформ. Они заложили основу отечественной системы образования, которая продолжила свое развитие в XIX-XX вв. и сохранила до сегодняшнего дня свои лучшие традиции и положительные черты.

Список литературы

1. Богданович М. И. История царствования императора Александра I и Россия в его время. СПб.: Тип. Ф. Сушинского, 1869. Т. 1. 539 с.

2. Манифест об учреждении министерств № 20406 от 8 сентября 1802 г. // Полное собрание законов Российской империи (ПСЗРИ). СПб.: Тип. II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1830. Собрание I. Т. XVII.

3. Минаева Н. В. Правительственный конституционализм и передовое общественное мнение России в начале XIX в. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1982.

4. О порядке учреждения Военных Училищ. С приложением плана военного воспитания: Высочайшая резолюция на доклад Комиссии о Военных Училищах № 21675 от 21 марта 1805 г. // ПСЗРИ. СПб.: Тип. II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1830. Собрание I. Т. XVIII.

5. Об устройстве училищ: Именной указ Сенату № 20597 от 24 января 1803 г. // ПСЗРИ. СПб.: Тип. II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1830. Собрание I. Т. XVII.

6. Предтеченский А. В. Очерки общественно-политической истории России в первой четверти XIX в. М. - Л.: Изд-во Академии наук, 1957. 456 с.

7. Пыпин А. Н. Общественное движение в России при Александре I. Исследования и статьи по эпохе Александра I. СПб.: Академический проект, 2000. 560 с.

8. Рождественский С. В. Исторический обзор деятельности Министерства народного просвещения. 1802-1902. СПб.: Государственная типография, 1902. 820 с.

9. Романов Н. М. Граф Павел Александрович Строганов: в 3-х т. СПб.: Экспедиция заготовления гос. бумаг, 1903. Т. 2.

10. Российский государственный архив древних актов. Ф. 1278. Оп. 1.

11. Сафонов М. М. Проблема реформ в правительственной политике России на рубеже XVIII-XIX вв. Л.: Наука, 1988. 249 с.

12. Чарторижский А. Воспоминания и письма // Князь Адам Чарторижский. М.: Захаров, 2010. 592 с.

13. Шильдер Н. К. Император Александр I. Его жизнь и царствование. СПб.: Тип. А. С. Суворина, 1897. Т. 1. 460 с.

Размещено на Allbest.ru