Предмет, задачи и источники изучения истории первобытного общества

Размещено на http://www.allbest.ru/

Предмет, задачи и источники изучения истории первобытного общества

Первобытная история - сложнее всего поддающийся точным реконструкциям раздел истории, в котором наряду с несомненно установленным еще очень много неисследованного и спорного.

Предмет первобытной истории и ее место в системе наук. Сторонники теории прогресса в развитии человечества (гегельянцы, эволюционисты, марксисты, неоэволюционисты и др.) выделяют ряд восходящих ступеней развития. Таких ступеней, или исторических типов общества, насчитывают неодинаковое количество. Но как бы различные исследователи ни относились к членению исторического процесса, ни у кого нет сомнений в том, что начальным этапом этого процесса был первобытнообщинный строй (первобытное общество, древнейшее общество, догосударственное общество), охватывающий весь огромный период времени от появления на Земле человека до становления первых классовых обществ и государств, а также обычно сопутствующего им возникновения упорядоченной письменности.

Этот начальный этап существования человечества и есть предмет первобытной истории. В отечественном науковедении первобытная история рассматривается как один из разделов единой исторической науки. Но это ее несколько специфический раздел. В то время как другие исторические дисциплины основываются на изучении прежде всего письменных источников, первобытная история таких источников в своем распоряжении почти не имеет. Ее реконструкции - результат синтеза данных ряда других наук, и в первую очередь этнологии, археологии и палеоантропологии. Однако при этом она остается органическим разделом именно истории, так как основной критерий систематики областей знания - их классификация по предмету изучения, а не по познавательным особенностям науки. Поэтому нельзя согласиться с встречающимся в зарубежном науковедении отнесением первобытной истории к области антропологии (общей науки о человеке), что характеру своих естественнонаучных источников противопоставляемой историческому знанию.

Не единообразны взгляды также на наименование первобытной истории. Некоторые ученые считают неудачным принятый в литературе термин "доистория" ("предыстория", "праистория"), в принципе отличающий бесписьменную первобытную историю от письменной истории. Однако и термин "первобытная история" ("история первобытного общества") часть отечественных исследователей рассматривают как недостаточно точный. При этом указывают, что если первоначальное человечество было действительно первобытным, то позднее, особенно на исходе доклассовой эпохи, оно уже вышло из того состояния. Кроме того, в ряде западных языков слова "первобытный" и "примитивный" синонимичны, и это делает нежелательным применение данного термина к народам, не миновавшим рубежа доклассового общества. Но и предлагаемые взамен термины "доклассовая история", "бесписьменная история" недостаточно удачны, так как содержат лишь негативное определение. Доклассовая, но какая? Бесписьменная, но какая? Применяемое наименование первого из разделов исторической науки остается наиболее распространенным. Пользуясь им, историки исходят из того, что первобытная история на всех своих этапах первична, первоначальна, первобытна по отношению к последующим историческим эпохам и что в русском языке слова "первобытный" и "примитивный" не являются синонимами

Значение первобытной истории. Множество явлений человеческой жизни, в том числе и современной жизни, возникло или стало возникать в седой древности первобытного общества. Назовем только некоторые: жилище и одежда, земледелие и скотоводство, общественное разделение труда, брак и семья, нравственность и этикет, полезные знания, искусство и религиозные верования. Чтобы правильно разобраться в эволюции ряда элементов материальной культуры, социальных норм или идеологических представлений, часто приходится обращаться к их истокам. В этом познавательное значение первобытной истории.

В числе проблем, целиком или частично исследуемыми на материалах первобытной истории, немало таких, в решении которых десятилетиями проходил, а подчас и теперь проходит водораздел между разными мировоззренческими позициями. Как появился на Земле сам человек: в результате закономерной эволюции органической природы или божественным промыслом? Каково происхождение человеческих рас и дает ли оно основания для расистских идей о их неравноценности? Обоснованна ли коллективистическая концепция первобытного общества - этого первого звена в развитии человечества? Как и когда возникли частная собственность, общественное неравенство и государственное принуждение? Имманентны ли они всякому человеческому обществу или исторически обусловлены, а тем самым и преходящи? Извечна ли такая специфичная форма миропонимания, как религия, в частности, религия не в монотеистической форме? Идеологическая масштабность этих вопросов очевидна. Таким образом, первобытная история имеет также и большое мировоззренческое значение.

Еще один аспект первобытно-исторических знаний не лишен непосредственно практического значения. Ведь некоторые народы Азии, Африки, Латинской Америки, Океании еще совсем недавно находились или продолжают находиться на различных ступенях разложения первобытнообщинного строя. Черты и остатки этого строя в их жизни требуют анализа, оценки, учета в государственном, экономическом и культурном строительстве, и наука, в том числе первобытно-историческая, не стоит от этого в стороне.

Хронология и периодизация первобытной истории. Первобытнообщинный строй был самым длительным по времени -более миллиона лет -этапом истории человечества. Определить его нижнюю грань сколько-нибудь точно нелегко, так как во вновь обнаруживаемых костных остатках наших далеких предков большинство специалистов видит то предчеловека, то человека, и время от времени преобладающее мнение меняется. В настоящее время одни ученые считают, что древнейший человек (а тем самым и первобытное общество) возник 1,5-1 млн. лет назад, другие относят его появление ко времени более 3,5 млн. лет назад. Верхняя грань первобытнообщинного строя колеблется в пределах последних 5 тыс. лет, различаясь на разных континентах. В Азии и Африке первые классовые общества и государства сложились на рубеже 4 и 3 тысячелетий до н. э., в Америке - в 1 тысячелетии н. э., в других областях ойкумены -еще позднее.

Не проще обстоит дело с периодизацией первобытной истории, точнее говоря, ее периодизациями, так как параллельно существуют несколько специальных и общая (историческая) периодизации первобытной истории, частично отражающие характер дисциплин, которые участвуют в их разработке.

Из специальных периодизаций наиболее важна археологическая, основанная на различиях в материале и технике изготовления орудий труда. Известное уже древнекитайским и древнеримским философам деление древнейшей истории на три века - каменный, бронзовый (медный) и железный - получило научную разработку в ХIХ- начале ХХ в., когда были в основном типологизированы эпохи и стадии этих веков. Каменный век начинается с древнекаменного (палеолита), в котором сейчас большинство ученых выделяет эпохи раннего (нижнего), среднего и позднего (верхнего) палеолита. Затем следует переходная эпоха среднекаменного века (мезолита), который иногда называют "послепалеолитом" (эпипалеолитом), или "преднеолитом" (протонеолитом), иногда же не выделяют вообще. Заключительная эпоха каменного века - новокаменный век (неолит). В конце его появляются первые орудия из меди, что дает основание говорить об особой стадии энеолита, или халколита. Схемы внутренней периодизации новокаменного, бронзового и железного веков на стадии у разных исследователей сильно отличаются друг от друга. Еще более различаются выделяемые внутри стадий культуры или фазы, называемые по тем областям, где они были впервые обнаружены.

Археологическая периодизация открывает широкие возможности для абсолютной и относительной хронологии первобытной истории. Для абсолютной датировки используются различные методы естественных наук: изотопные радиокарбонный и калий-аргоновый (по времени распада радиоактивных элементов), геохронологический (по годичным слоям ленточных глин), дендрохронологический (по годичным кольцам деревьев) и др. В своей совокупности они сейчас позволяют с большими или меньшими допусками датировать эпохи и стадии каменного века. А начиная с бронзового века появляется также календарная (истинная) датировка на основе памятников древних цивилизаций, соседствовавших с первобытными обществами. Для большей части ойкумены нижний палеолит закончился приблизительно 100 тыс. лет, средний палеолит - 45-30 тыс., верхний палеолит -12-10 тыс., мезолит - не ранее 8 тыс. и неолит - не ранее 5 тыс. лет назад. Бронзовый век длился до начала 1 тысячелетия до н. э., когда начался век железа. история первобытный хронология

Относительная датировка достигается путем сопоставлении самих культурных слоев или археологических типов друг с другом либо путем их сопоставления с изменениями в природной среде: геологическими ступенями, палеонтологическими (палеозоологическими и палеоботаническими) эпохами и т. п. Особенно большое значение имеет синхронизация археологических эпох с геологическими периодами истории Земли. Времени существования человека приблизительно соответствует четвертичный период. Он делится на две эпохи: предледниковую и ледниковую (плейстоцен) и послеледниковую (голоцен). В плейстоцене значительные пространства Северной Евразии и Северной Америки периодически подвергались оледенению. Обычно насчитывают четыре наступления и отступления ледников и соответственно четыре ледниковые и три межледниковые эпохи. Применительно к Европе для эпох оледенения применяют термины "гюнц", "миндель", "рисс" и "вюрм" (по названиям альпийских рек, где были хорошо прослежены ледниковые отложения). Гюнц и миндель относятся к нижнему плейстоцену, рисс - к среднему, вюрм - к верхнему плейстоцену. Археологически плейстоцен соответствует палеолиту и в значительной части, а может быть, и полностью - мезолиту. Неолит - уже время голоцена.

Хотя археологическая периодизация всецело основана на технологическом критерии и не дает полного представления о развитии производства в целом, ее создание явилось крупным научным достижением. Она позволила судить о развитии орудий труда, а тем самым в известной мере и о развитии общественных отношений. В то же время археологическая периодизация обладает большим недостатком: она не универсальна. Вначале, с развертыванием археологических раскопок за пределами Европы, выяснилась невозможность увязки выделенные на различных континентах и территориях культур и фаз, т. е. региональных периодизаций. Затем это коснулось более крупных стадий и даже веков. Было установлено, что из-за различий в природной среде однотипные по уровню развития общества могут пользоваться или не пользоваться железом, бронзой, а в отдельных случаях и камнем. Археологическая периодизация лишилась общего признания. Отдельные археологии за рубежом стали различным образом комбинировать в своих схемах периодизации эпохи геологического развития Земли, этапы биологической эволюции человека и ступени хозяйственного прогресса. Другие археологи, и в том числе отечественные, скептически относясь к таким эклектическим сочетаниям, продолжают совершенствовать археологические схемы, однако по большей части ограничивая их теми или иными региональными рамками. В целом археологическая периодизация превратилась из глобальной в совокупность региональных, но и в таком виде она сохраняет немалое значение.

Более ограничена по своим целям палеоантропологическая (палеантропологическая) периодизация первобытной истории, основанная на критерии биологической эволюции человека. Это выделение эпох существования древнейшего, древнего и ископаемого современного человека, т. е. архантропа, палеоантропа (палеантропа) и неоантропа. Систематика собственно людей, выделяемых как семейство гоминид или подсемейство гоминин, их родов и видов, а также их наименований, очень разнится у разных исследователей. Наиболее спорно периодизационное место так называемого человека умелого, в котором одни исследователи видят еще предчеловека, другие - уже человека. Тем не менее палеоантропологическая периодизация в своей наиболее устоявшейся части перекликается с археологической периодизацией первобытности.

Особый аспект периодизации первобытной истории состоит в подразделении ее на различные стадии становления общества. Здесь выделяются основные стадии праобщины, родовой общины и эпохи классообразования.

Эпоха праобщины - время становления самого человека как биологического существа и сложения зачатков социальных отношений. Периодизационные и хронологические границы эпохи остаются спорными. Нижняя граница дискуссионна из-за расхождений во взглядах на различие между предчеловеком и настоящим человеком, верхняя - из-за неодинаковой трактовки социальной организации времени среднего палеолита и палеоантропов. Еще сравнительно недавно почти все отечественные ученые рассматривали это время как время праобщины, не находя в нем признаков общинного строя. Но новые находки показали, что уже тогда возникли искусственные коллективные жилища, четкие признаки спайки человеческих коллективов и другие явления, которые раньше связывались только с наступлением верхнего (позднего) палеолита. Это сделало правомерным вывод, что верхняя граница эпохи праобщины должна быть опущена до времени среднего палеолита и палеоантропов. Правомерным, но необязательным. Ведь биологический облик палеоантропов продолжал меняться следовательно, биологическое развитие человека еще не было, пользуясь диалектической терминологией, "снято" социальным. Поэтому вопрос пока остается открытым.

Эпоха первобытной общины открывается возникновением первых упорядоченных форм социальной организации - рода и родовой общины. именно здесь получают полное выражение основные черты первобытнообщинного строя - более или менее последовательный коллективизм в производстве и потреблении, общая собственность и уравнительное распределение. Эти черты особенно ярко выражены на стадии раннепервобытной общины и сохраняются, хотя уже не господствуют, на стадии позднепервобытной общины. Нижняя граница эпохи - средний палеолит (время палеоантропов) или верхний палеолит (время неоантропов), верхняя - как правило, неолит.

Если эпоха праобщины - время становления, а эпоха первобытной общины - время зрелости, то эпоха классообразования - время распада первобытнообщинного строя. Эта последняя эпоха повсюду знаменуется прогрессирующим развитием всех отраслей хозяйственной деятельности и ростом избыточного продукта. Общая собственность общины начинает вытесняться обособленной собственностью отдельных домохозяйств, уравнительное распределение вытесняется трудовым, общинно-родовыe связи рвутся и уступают место общинно-соседским в их ранней, первобытной форме. Появляются начальные формы эксплуатации, вместе с которыми избыточный продукт начинает превращаться в прибавочный, происходит зарождение частной собственности, общественных классов и государственности. Нижняя граница эпохи в более продвинутых обществах приходится на время позднего неолита, в менее продвинутых - по большей части на время металлов. Верхняя граница - появление классовых обществ и государств - наиболее продвинутыми обществами перейдена около 5 тыс. лет назад, наиболее отставшими в своем развитии не перейдена и до настоящего времени.

Итак, взгляды на характер основных эпох первобытной истории единообразнее взглядов на их соотношение с археологическими и палеоантропологическими эпохами. Только, если исходить из наиболее устоявшихся точек зрения, эпохи общей (исторической) периодизации могут быть сопоставлены с важнейшими звеньями археологических и палеоантропологических схем. Еще труднее указать абсолютный возраст этих эпох, причем не только из-за расхождений во взглядах на их соотношение с археологическими и палеоантропологическими эпохами. Ведь начиная со времени уже раннепервобытной общины человечество развивалось крайне неравномерно, что привело к сосуществованию самых разных по своей стадиальной принадлежности обществ.

Источники История первобытного общества с самого начала складывалась как комплексная научная дисциплина, являвшаяся полноправной частью исторического знания, но в то же время впитывавшая в себя постоянно крупнейшие результаты широкого круга наук, так или иначе связанных с изучением человека и его культуры. Поэтому же и исторические источники, на базе которых история первобытного общества строит свои реконструкции, очень разнообразны и являются компетенцией разных наук как гуманитарного, так и естественноисторического циклов. Повторяем, в исследовании историко-первобытных проблем все они столь тесно пересекаются, что какая-либо группировка их, удовлетворительная с точки зрения теории познания и логики, выглядит пока невозможной. Науки эти следующие: археология, изучающая остатки материальной культуры людей разных эпох и пытающаяся на основании их топографии в пространстве восстановить общественные отношения и духовную жизнь внутри тех или иных конкретных обществ; этнология (прежнее русское название -этнография), занимающаяся изучением всех сторон культуры современных отсталых обществ и проецирующая свои наблюдения и выводы на исторический процесс в первобытности; антропология - наука о морфологических и физиологических особенностях современных людей и людей прошлых эпох, а также их ископаемых обезьяноподобных предков, выделившая внутри себя специальный раздел исторической антропологии; четвертичная геология, восстанавливающая события геологической четвертичной истории нашей планеты, в хронологических рамках которой развивалось человечество, и палеогеография, использующая данные четвертичной геологии и ретроспекцию результатов физической географии для реконструкции четвертичных палеоландшафтов и динамики географической среды; археозоология, опирающаяся на зоологические методы исследования происходящих из археологических раскопок костных остатков и ставящая своей целью получение информации о доместикации животных, составе стад домашних животных в разных человеческих коллективах, характере использования домашних животных, характере охоты и использовании диких животных человеком; археоботаника, имеющая своей целью реконструкцию культурной и использовавшейся человеком дикой флоры; физика и химия, которые дают возможность разрабатывать методы реставрации и консервации используемых в культуре материалов и специальные микрометоды исследования их физической структуры и химического состава, а также позволяют получать абсолютные даты для отдельных памятников; лингвистика, исследующая современные и древние языки, их родственные взаимоотношения и распространение в древности; разные методы исследования и интерпретации письменных источников, с помощью которых в некоторых случаях удается прочитать и истолковать этнонимы и восстановить этническую ситуацию для поздних эпох истории первобытного общества; наконец, информатика - наука о формализованных способах представления и использования информации, с помощью которых, а конкретнее, с помощью машинного моделирования, можно разрабатывать и исследовать модели систем с информационным содержанием. К числу этих моделей относится и первобытное общество, хотя моделирование, к сожалению, пока мало используется при его изучении.

Невозможность свести перечисление этих дисциплин к какой-то метаклассификации в настоящее время можно проиллюстрировать и примерами их взаимных переходов одна в другую. Из этих примеров видна, как теряются четкие границы дисциплин и насколько условно их подразделение, как постепенно перетекает предмет научного познания из одной сферы науки в другую. Значительная часть этнологии занимается описанием и классификацией всех явлений материальной культуры, т. е., по существу, практически представляет собой археологию современных обществ. Разница состоит, пожалуй, лишь в том, что современная материальная культура может быть описана практически н полном виде, тогда как при археологических раскопках в наше распоряжение поступает лишь деформированный условиями захоронения и временем материал. Более или менее адекватно и объективно описываемый этнологией духовный потенциал современных отсталых обществ остается динамически мертвым, пока к его интерпретации не привлечены неполные, но все же во многих случаях достаточно информативные археологические реконструкции, придающие всему хронологическую ретроспективу. Интерпретация палеоантропологического, археозоологического и археоботанического материала вообще невозможна сколько-нибудь удовлетворительным образом без археологии, так как только она дает хронологическую и культурно-историческую основу этой интерпретации. Физические и химические методы, скажем, созданы, конечно, независимо от какой-либо помощи археологов, но на археологических материалах проверяется их разрешающая сила, а само археологическое исследование уже нельзя сейчас представить без абсолютных дат, позволяющих твердо ограничить весь исторический процесс определенными хронологическими рамками. Лингвистика, особенно палеолингвистика, неотрывна от изучения памятников письменности, успехи их интерпретации, в свою очередь, во многом зависят от уровня развития лингвистической теории и лингвистических методов. Сообщаемые в письменных памятниках сведения интерпретируются с помощью археологических и этнологических данных, которые также корректируются во многих случаях письменными сообщениями. Все большую роль играет информатика, чьи методы реконструкции и обработки данных позволяют решать очень многие проблемы истории первобытного общества. Весь этот достаточно монолитный комплекс разнообразных дисциплин и их методов и обеспечивает многостороннее изучение такого сложного механизма, которым являлось первобытное общество, и его динамики во времени и пространстве.

Археология. Археология вынесена на первый план, ибо именно она снабжает прямыми фактами историю первобытного общества, имеющими более или менее твердую хронологическую приуроченность, опирающуюся на методы абсолютного датирования или, при их отсутствии, на сравнительно-типологический метод. Хронологически она полностью охватывает временные границы существования первобытного общества. До недавнего времени верхней границей археологического исследования считалась эпоха средневековья, даже эпоха позднего средневековья, но раскопки очень поздних поселений, оставленных аборигенным населением на территории Сибири и особенно Северной Америки, продемонстрировали исключительную информативность археологического исследования и в этом случае. Американские исследователи называют такие исследования этноархеологией или даже этноисторией. Для подобного противопоставления обычному археологическому исследованию нет оснований, так как речь идет о стандартных археологических процедурах, относящихся к бесклассовым обществам, но непосредственно примыкающим к современности и этнически известным. Археология, таким образом, непосредственно смыкается с этнологией, хотя и продолжает оставаться археологией первобытного бесклассового общества. Нижняя хронологическая граница теряется в седой древности (далее будет сказано о материальной культуре далеких предков человека эпохи перехода от обезьян к ранним формам людей). Возможно, древнейшей каменной индустрии предшествовала эпоха использования дерева, есть данные об использовании в качестве материала для орудий кости, но доказать эти предположения пока не удается. Так или иначе археологический материал появляется с самого начала человеческой истории, иными словами, с самого начала истории первобытного общества.

Все же при всех ограничениях археологический материал бесспорно позволяет осуществить ряд научных процедур и делать достаточно определенные выводы, в чем и состоит его историческое значение. Он дает возможность проследить динамику внешних форм культуры, на основе типологического сравнения и стратиграфического залегания, отделяя ранние формы от поздних и устанавливая хронологическую последовательность их изменений. На этой базе создается картина прогресса человеческой культуры на протяжении истории первобытного общества и прослеживается в то же время преемственность развития культуры от ее простейших форм до более сложных. Археологические раскопки при их проведении на должном техническом уровне доставляют богатый палеоантропологический, археозоологический и археоботанический материал, дан, в свою очередь, является неоценимым источником сведений о физических особенностях древних людей, морфологии и породах доместицированных видов животных, сортах и видах культурных растений. Изучение петрографии горных пород, из которых изготовлялись орудия, приводит к возможности восстановить пути древних миграций и обмена, аналогичная процедура возможна при сравнительном исследовании состава древних металлов. В раскопках встречаются почти повсеместно предметы искусства, и по ним мы судим о художественной культуре тех или иных обществ, с известными ограничениями и об их духовной культуре. Наконец, локальные различия в культуре помогают ставить вопросы о времени и характере этнической дифференциации, хотя их решение требует привлечения данных смежных дисциплин и пока невозможно только с помощью археологического материала. Таким образом, можно сделать вывод, что археологический материал очень информативен и его роль в реконструкции исторических процессов первобытности огромна.

Этнология. Если говорить о методологических и методических основах этнологической науки, то вся их разработка была нацелена на то, чтобы с наибольшей полнотой и тщательностью, наиболее адекватно описать предмет исследования, а именно культуру и быт, социальные институты и общественную структуру того или иного народа. Традиционно при этом наибольшее внимание уделялось отсталым народам, и в этом пункте особенно этнология смыкается с историей первобытного общества, так как культура отсталых народов служит основным материалом для первобытно-исторических реконструкций. Если бы не было этнологических данных, то многие стороны формирования общественных отношений и социальной структуры в первобытных человеческих коллективах просто не могли бы стать предметом внимания, они известны лишь по этнологическим описаниям, и главная задача состоит в том, чтобы хронологически соотнести их с теми или иными этапами первобытной истории. Однако, как ни полно описывает современная этнологическая наука предмет своего исследования, в ней есть один принципиальный пробел, заключающийся в том, что изучаемые этнологией общества описываются извне; делается это сторонним наблюдателем, действия которого оказывают определенное психологическое воздействие на людей изучаемого коллектива, благоприятное или неблагоприятное, все равно, наконец, сам наблюдатель вызывает ответную реакцию, т.е.. непредсказуемым образом вмешивается в предмет наблюдения. Отдельные случаи многолетней жизни исследователей с выбранными ими для изучения народами, даже включения их в состав племен не меняют картины, так как и в этой ситуации невозможна полная натурализация, исследователь остается англичанином, французом, немцем, русским и не превращается в эскимоса, индейца, австралийца. Это означает, что полнота этнологического описания всегда относительна, особенно это касается интимных сторон жизни общества вроде сакральных действий, тайных союзов, религиозно-психологических представлений, самосознания. Подобная относительность, проецируясь на отмеченную выше немоту археологических материалов, должна отчетливо осознаваться как препятствие на пути к полностью объективному восстановлению институтов и явлений духовной жизни первобытного общества и ее временной динамики.

Другое ограничение, которое несут в себе сами этнологические материалы, связано с отсутствием у них хронологической ретроспективы. Этнологическое описание по природе своей синхронно, т. е. оно связано с одним определенным хронологическим уровнем, каким является современность. Этнологический материал собирается давно. Уже наука XVIII и тем более XIX в. дала нам примеры хороших и полных этнологических описаний разных народов, но все равно в них много пробелов, так как они составлены по большей части не специалистами-этнологами, а путешественниками. Только в конце XIX - начале ХХ столетия появились строго научные и завидные по полноте и тщательности труды о культуре многих отсталых народов, но и они уязвимы с точки зрения современной этнологической методики. Что касается сообщений греческих и римских авторов о своих соседях, то они могут использоваться лишь как иллюстрация к существованию того или иного обычая в древности, сами сведения в целом и отрывочны, и неточны. При переводе синхронного среза в диахронный принципиально невозможно получить однозначное решение, и поэтому многие попытки реконструировать, например, динамику систем родства, для которой нет археологических аналогов, вызывают до сих пор много споров. В то же время при реконструкции динамического ряда тех явлений культуры, которые фиксируются археологически, этнологические данные последовательно переходят в археологические, и ретроспективная реконструкция приобретает объективный характер. В этом, кстати сказать, и лежит разгадка тесного взаимодействия этнологии и археологии на протяжении их исторического развития - обе науки не могут жить и развиваться одна без другой, взаимно не дополняя и не обогащая друг друга. Этнологический материал, конечно, привлекается в этих разработках, но его разрешающая способность сама стоит под вопросом, он играет скорее вспомогательную, иллюстративную роль.

Как и в случае с археологией, осознание ограниченности этнологических данных во многих отношениях ни в коей мере не должно приводить к негативному выводу о малом их значении как источника сведений об истории первобытного общества. Совершенно неправильно полагать, как делают некоторые специалисты, что история первобытного общества целиком есть сфера этнологии, но не менее неоправданно и отрицать ее реконструктивные возможности. Прежде всего этнология дает нам богатый материал для суждения о функциональном назначении отдельных предметов мира вещной материальной культуры - без нее назначение многих из них оставалось бы малопонятным. Но еще больше ее роль в реконструкции общественных отношений и духовной культуры первобытности - без огромного запаса этнологических наблюдений и разработок невозможно было бы судить о таких явлениях жизни первобытного общества, как формы брака и семьи, системы родства, формы общины, коллективные формы хозяйственной деятельности, экономические отношения, религиозно-магические ритуалы, народное творчество. На каркас хронологически организованных археологических фактов этнология накладывает плоть первобытной культуры, давая возможность с помощью своих результатов ощутить ее живое дыхание.

Антропология. Традиционное, хотя и не во всех странах принятое деление антропологии на три раздела - морфологию, т. е. учение об общих закономерностях изменчивости человеческого организма, антропогенез, или изучение происхождения человека, расоведение, т. е. науку о человеческих расах, - носит структурный характер, иными словами, дифференцирует антропологическую науку по предмету исследования. Наряду с этим возможны и параллельные классификации, т. е. подразделение науки по предмету назначения, например, как это принято многими отечественными специалистами, выделение этнической антропологии, которая занимается изучением антропологических особенностей народов и реконструкцией этногенетических процессов. По предмету назначения исследования выделяется историческая антропология, целью которой является извлечение исторической информации из всех форм антропологического исследования и истолкование этой информации для нужд истории. Именно это направление антропологических штудий наиболее тесно связано с историей первобытного общества и дает для нее максимальное основание.

Антропология есть наука о биологических особенностях человека и его предков, палеоантропология - та часть антропологии, которая изучает скелеты ископаемых людей самых разных эпох и, используя результаты изучения биологии современного человека, производит восстановление их биологических характеристик, именно на палеоантропологию историческая антропология опирается в наибольшей мере, когда она становится историческим источником для изучения первобытного общества. Но палеоантропологический материал, как и всякий другой, в том числе и рассмотренный нами археологический и этнологический, создает свои сложности для интерпретации, не понимая которых, нельзя использовать его в полной степени. Палеоантропология, как и антропология современного населения, работает с групповыми характеристиками, т. е. описывает не отдельных людей, а группы, связанные биологическим родством и получившие наименование популяций. Человеческие расы, например, представляют собою группы популяций, каждая из которых очерчивается локально кругом брачных связей, от проницаемости которых зависит гомогенность - однородность или, напротив, гетерогенность - разнородность популяций.

Морфологические и физиологические особенности отдельных людей отличаются исключительным разнообразием, которое нивелируется на групповом уровне и сводится к локально-типологическим комплексам, имеющим генетическое значение и дающим возможность перекидывать мост от современного населения к древнему, и наоборот.

Что позволяет все же реконструировать историческая антропология в истории первобытного общества? Громадные успехи сделало в последние два десятилетия ХХ в, приматоведение, причем для нас очень важно не изучение морфологии обезьян, а понимание их поведения и открытие в нем каких-то черт, которые являются значимыми в объяснении поведения ранних предков человека и характерных для него общественных отношений. Два факта представляются крайне важными применительно к истории первобытного общества: первый из них состоит в отмеченном практически у всех форм обезьян отсутствии полового. общения между кровнородственными животными разных поколений - отца с дочерью, сына с матерью. Это наблюдение является существенным аргументом в пользу представления об иллюзорности существования в ранней истории человечества стадии беспорядочных половых сношений. Второе, чем история первобытного общества обогатилась, опираясь на приматологию, -наблюдение, также подтвержденное исследованием поведения разных видов и заключающееся в избегании половых сношений внутри стада и предпочтении их с особями соседних стад. Не есть ли это исток экзогамии, которая состоит в вынесении половых связей за пределы коллектива и типична для многих первобытных групп? Столь прямолинейная аналогия вряд ли оправдана, но приведенный пример показывает границы возможностей, которые содержатся в этологическом изучении приматов.

Многочисленные находки ранних предков человека исследуются в первую очередь морфологически, сопоставляются на основе наиболее характерных вариаций их строения, сходство вариаций позволило построить целый ряд правдоподобных гипотез об их генетическом родстве. Здесь не место обсуждать все эти гипотезы, но каждая из них дает нам возможность внести дополнительные аспекты в понимание культурных и генетических связей локальных групп предков современного человека. Однако морфология дала возможность высветить еще один аспект проникновения в прошлое - получение информации о самых ранних этапах развития ассоциативных связей, элементарных мыслительных структур, наконец, речевой деятельности. Описание и изучение эндокранов - слепков внутренней полости черепной коробки - создает базу для оценки динамики макроморфологии мозга в ходе времени, а ее функциональное истолкование снабжает нас информацией о перечисленных выше палеопсихологических явлениях и самом раннем этапе формирования речи.

Морфологические особенности популяций древних людей исключительно информативны для оценки их взаимного родства, потому что они генетически обусловлены и допускают количественную оценку степени сходства и различий. Морфологический прогресс предков человека не тождествен их социологическому развитию, но и не безразличен для него; только с помощью историко-антропологических реконструкций мы можем судить о его общей интенсивности и темпах в разных районах ойкумены. На более поздних стадиях развития первобытного общества, когда усложняется общественная структура и локальная дифференциация первобытных коллективов, когда начинается формирование замкнутого самосознания, которое затем переходит в этническое, историко-антропологическая информация незаменима при реконструкции ранних этногенетических процессов. При возможности передачи любых культурных и даже языковых особенностей путем диффузии палеоантропологические данные являются применительно к ситуации первобытного общества, пожалуй, единственным источником сведений о реальных переселениях людей.

Важна также палеодемографическая сторона дела. Человек на всех этапах своей истории представлял собою мощную производительную силу; от количества людей и их половозрастные соотношений, от детской смертности, уровня рождаемости, темпов прироста населения, продолжительности жизни, удельного веса находящихся вне рамок рабочего цикла людей старшего поколения зависели многие производственные процессы. В обществах с развитой письменностью надгробные надписи дают кое-какие сведения в этом отношении, вернее говоря, их анализ позволяет делать палеодемографические выводы. Письменные свидетельства о бесписьменных обществах крайне скудны, если иметь в виду палеодемоrрафическую информацию. Палеоантропологический материал и его историко-антропологическое истолкование являются единственным источником в этом отношении, незаменимость которого еще больше подчеркивает его историческую важность. Таким образом, историческая антропология наряду с археологией и этнологией предлагает нам путь в историю первобытного общества: археология и этнология - в историю культуры, историческая антропология - в историю самого человека.

Четвертичная геология и палеогеография. Здесь мы переходим к географическому фону, на котором разыгрывалась история первобытного общества. Четвертичная геология снабжает историков первобытности сведениями об изменении земной поверхности на протяжении времени, в рамки которого вмещается история человечества, уровне океана на протяжении четвертичного периода и динамике этого уровня, интенсивности береговой тектоники, наконец, о местных особенностях серьезных изменений природной обстановки, которая была достаточно специфична в разных областях ойкумены. Кроме того, геологические наблюдения имеют для истории первобытного общества и узкоприкладное значение - напластование геологических слоев, стратиграфические колонки в пещерах, последовательность горизонтов залегания на открытых стоянках чрезвычайно важны для установления периодизации истории первобытного общества и особенно динамики технологического процесса в первобытности: по сути дела, вся археологическая периодизация, которая отражает этапы развития технической оснащенности и технических навыков человечества в эпоху первобытности, не могла бы быть создана только на базе технологического принципа, если бы этот принцип не был поддержан принципом стратиграфическим, а именно геологическими наблюдениями над последовательностью залегания поздних геологических слоев с содержащимися в них костными остатками. Особенно эффективны в этом отношении ленточные глины. Каждый из этих слоев соотносится в Европе и Северной Азии с этапами четвертичного оледенения, в субтропических и тропических районах - с периодами интенсивных дождей и осадконакопления. Все это позволяет разнести обнаруживаемые в слоях костные остатки и археологический инвентарь по разным этапам четвертичного оледенения или периодам межледниковья и получить полную картину последовательности развития технологии на протяжении ранней истории первобытного общества.

Не менее важна геологическая информация и для голоцена - современного периода в истории земли, начало которого отстоит от современности примерно на 10 тыс. лет. Интенсивность осадконакопления в голоценовое время была меньше, чем на протяжении четвертичного периода, но последовательность слоев и переход от более ранних отложений к более поздним фиксируются достаточно четко и сыграли большую роль в определении относительной стратиграфии культур неолитического времени и эпохи бронзы. Ограниченность геологических наблюдений состоит в том, что геологические напластования в разных областях ойкумены различны в связи с разным темпом осадконакопления, зависящего от местных климатических условий, а следовательно, получить строго синхронизированную шкалу для разных территорий не удается до сих пор: отсюда и многочисленные и неутихающие споры об относительной хронологии, занимающие большое место в геологической и археологической литературе. В то же время эта хронология до появления методов абсолютного датирования была единственной шкалой, в соответствии с которой строилась вся периодизация истории первобытного общества и осуществлялось распределение динамических рядов развития явлений материальной и духовной культуры от более ранних форм к более поздним.

Громадным вспомогательным средством для первобытно-исторических исследований, конкретнее, для установления древних миграций и путей расселения человечества являются реконструкция и установление времени бытования мостов суши, когда-то соединявших материки. Невозможно было бы восстановить путь заселения Америки человеком через Берингов пролив и вообще представить себе движение древних человеческих групп в этом районе, если бы четвертичная геология не предоставила нам неопровержимые доказательства существования моста суши на месте пролива, который получил название древней Берингии и еще существовал 12-13 тыс.. лет тому назад. До этого он менял свою ширину и очертания, был частично покрыт ледником, но все равно занимал огромное пространство и служил надежным коридором для движения людей и животных. Аналогичные пространства суши соединяли Большие Зондские острова вплоть до Новой Гвинеи, Австралии и Тасмании, соединяли с материком Яnонские острова и Британские острова. Они существовали в разное время, причина их образования не до конца ясна до сих пор -то ли понижение уровня Мирового океана, то ли более высокое положение суши могло дать такой эффект, но роль их в расселении человеческих популяций на окраинах ойкумены была очень велика, и без них немыслимо воссоздать в этих областях конкретные события человеческой истории в ранние эпохи. Кстати сказать, наличие мостов суши меняло и природную среду жизни человека: перекрытие Берингова пролива, например, препятствовало свободному проходу морских млекопитающих, сейчас служащих для эскимосов основным источником добычи пищи, но создавало предпосылки для внутриматериковой охоты на копытных.

Тут мы переходим к палеогеографии. Палеогеографические реконструкции в основном нацелены на восстановление древних ландшафтов, а эта задача требует широкого привлечения биогеографических данных. Поэтому рассмотрение динамики биогеоценозов при изменении очертаний береговой линии, если речь идет о приокеанских зонах, или при изменениях климата, если имеются в виду внутриматериковые области, составляет значительную по объему часть палеогеографических исследований. Но помимо этого они важны и в стратиграфическом отношении: изучение четвертичных погребенных почв позволяет получать стратиграфические колонки для разных территорий и тем способствует решению проблемы синхронизации памятников, удаленных один от другого на значительное расстояние. Колебания климата, как длительные и направленные, так и кратковременные, имели место неоднократно на протяжении четвертичного периода, но и в эпоху голоцена судить о них можно только по палеогеографическим маркерам - составу флоры, преобладанию холодолюбивых или, наоборот, теплолюбивых форм в фауне и т. д. А это создает предпосылки для возможности реконструкции сезонных миграций охотников в палеолите или для понимания характера севооборотов и сортов возделываемых растений у неолитических земледельцев. Таким образом, и палеогеография во многих отношениях не менее важна в реконструкции отдельных событий первобытной истории, чем четвертичная геология.

Археозоология. Эта область знания называется еще палеозоологией, что неверно, так как палеозоология охватывает изучение всех ископаемых животных, или палеоостеологией, что неверно по той же причине и слишком узко, так как остеология существует не только сама по себе, но и как путь реконструкции по ней условий жизни животных. Используемый термин удачен и точен в том отношении, что он однозначно определяет предмет исследования - изучение костных остатков животных из раскопок, одинаково, будь то дикие или домашние формы. Костные остатки диких животных в широком смысле слова, включая птиц, рыб и даже беспозвоночных, чрезвычайно важны в реконструкции характера охоты, рыболовства и собирательства, но их изучение имеет и более широкий интерес, выходящий за рамки истории первобытного общества: речь идет о восстановлении древних ареалов многих современных видов, так как их древнее распространение только находками в раскопках и зафиксировано. Что касается домашних форм, то их костные остатки являются единственным прямым источником для разработки проблемы доместикации животных и древнего животноводства. И в том, и в другом случае исследователь имеет дело с остатками, уже служившими в качестве пищи, поэтому они выборочны и фрагментарны, достаточно редко встречаются захоронения животных в ритуальных целях, в которых скелет сохраняется более или менее удовлетворительно. Подобная выборочность и фрагментарность костного материала очень затрудняет исследование, так как многие фрагменты с трудом поддаются идентификации. Сама выборочность может иметь искусственное происхождение, скажем, предпочтение в пище определенных животных, связанное с пищевой или ритуальной традицией: тогда процентное содержание костей животных того или иного вида или возраста не будет соответствовать их доле в стаде. В общем доставляемый археологией археозоологический материал, как и все другие виды исторических источников для реконструкции процессов в первобытном обществе, имеет свои ограничения и недостатки. Постоянное ограничение этого материала, связанное с его выборочностью, может быть преодолено только с помощью очень осторожной интерпретации; временные ограничения, обязанные своим происхождением фрагментарной сохранности, преодолеваются в ходе его накопления и усовершенствования методики исследования: уже сейчас достигнута большая специализация, и подготовленные исследователи работают отдельно над остатками животных, птиц, рыб, моллюсков и т. д.

Не менее сложна проблема доместикации. Не говоря о поведенческой стороне дела, которая может быть более или менее удовлетворительно понята только с помощью экстраполяции современных этологических данных на древность, что делать совсем не просто из-за изменений в поведении современных домашних видов вследствие доместикации, существует чисто морфологическая трудность - почти невозможно уловить начальные стадии доместикации, так как находившиеся в стадии приручения животные практически еще не отличались, особенно в строении скелета, от диких форм. В настоящее время предложена, правда, методика отделения костей якобы домашних животных от диких, опирающаяся на микроструктуру кости, но ее применение не дало пока удовлетворительных результатов. Гораздо лучше обстоит дело с изучением уже полностью доместицированных форм - признаки одомашнивания выражены уже вполне отчетливо, обычная процедура зоологического исследования, состоящая в измерении костей, подсчете групповых характеристик и их сравнении, позволяет охарактеризовать локальные породные различия и выявлять генетическое родство пород в пределах разных районов. Существенно и определение породного состава стада, дающее возможность подойти к оценке уровня экономического развития, характера производственного процесса, даже составу пищи. Археозоология в этом контексте сливается с другими аспектами археологической работы, дополняя ее и значительно расширяя ее реконструктивные возможности.

Археоботаника. В раскопках обнаруживаются семена и пыльца как диких, так и культурных растений, что снабжает нас информацией о введенных в агрикультуру растениях, а также о характере использования диких растений. Но и этот путь чреват подводными рифмами - археоботанические данные имеют тот недостаток, что инородная пыльца может быть занесена в археологический слой не искусственным, а естественным путем и принята в этом случае за органическую характеристику именно данного исследуемого археологией памятника. В этих случаях неизбежна опасность путаницы между эндемическими (местными) и пришлыми формами. Однако, несмотря на это, археоботаника уже снабдила историю первобытного общества важными сведениями о составе культурной флоры многих районов мира с первичным земледелием и много дала для понимания очагов возникновения вторичного земледелия - введения растений в культуру под влиянием импульсов извне, диффузии и миграции культурной флоры и т. д.

Археоботанический материал еще чрезвычайно и интересен, и эффективен в том отношении, что он снабжает археологию, а следовательно, и историю первобытного общества мощным средством абсолютного датирования, так как получаемая с его помощью дата имеет точность до одного года: метод опирается на годичный прирост колец на стволе дерева, рисунок которых каждый видел на поперечном спиле. Толщина этого прироста одинакова у деревьев одного вида в один и гот же год, что позволяет соединять хронологические колонки, разработанные для разных районов, в случае их хотя бы частичного наложения друг на друга. В настоящее время с помощью этого метода можно углубиться на несколько тысяч лет от современности, но ограничения в применении этого метода также велики: далеко не всегда древесина сохраняется в культурном слое достаточно удовлетворительно, самый факт ее обнаружения принципиально возможен лишь в районах со значительными лесными массивами, так как эпоха первобытности в практически не знала привозного дерева и оно использовалось лишь в редчайших случаях. Поэтому наиболее эффективные и значимые результаты дендрохронотюгический метод дал в северныx районах северного полушария, в лесной и частично лесостепной зонах.