Китай в первое послереволюционное десятилетие (1950-е гг.): основные проблемы и противоречия

36 Издательство «Грамота» www.gramota.net

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

Кубанский государственный технологический университет

Китай в первое послереволюционное десятилетие (1950-е гг.): основные проблемы и противоречия

Бондарева Виктория Викторовна, к.и.н.

В Китае все полны надежд. Вся страна на пути к обновлению.

Чжан Цзиньдо, профессор Фуданьского университета

китай послереволюционный цзэдун экономический

В середине ХХ столетия после победы народной революции Китай вступил в новый период своей истории - социалистический: 1 октября 1949 г. образовалась Китайская Народная Республика (КНР) во главе с председателем правительства Мао Цзэдуном [8, с. 59, 70], что явилось событием чрезвычайной исторической важности для всего многомиллионного населения Китая. Организация нового государства и состав его руководителей были закреплены на первой сессии китайской Народной политической консультативной конференции, созванной незадолго до этого в Бэйпине (21-30 сентября 1949 г.) Бэйпин (кит.) - Северное спокойствие., который через несколько дней был переименован в Бэйцзин (Пекин) Пекин (кит. - Бэйцзин) - Северная столица.и стал столицей нового государства [3, с. 76]. Тем временем, политические силы Гоминьдана во главе с Чан Кайши, противостоявшие коммунистам в Гражданской войне, переместились в Нанкин Нанкин (кит. - Наньцзин) - Южная столица. В 1957 г. Цжан Цзиньдо падет невинной жертвой жестких маоистских репрессий. Его обвинят в правом уклоне и сошлют на перевоспитание в специальный трудовой лагерь. Его оправдают лишь через двадцать лет в 1979 г., и он вернетсяна свободу, по свидетельству Ли Чжисуя, изможденным, беспомощным и ослепшим стариком., однако, как отмечал в своих мемуарах личный врач Мао Цзэдуна Ли Чжисуй, уже никто не сомневался в победе Красной армии Китая [8, с. 49]. Люди искренне верили, что с победой коммунистов «исчезнут все иностранные концессии», и страна почти с четырехтысячелетней историей и высочайшей культурой, вызывающей восторг во всем мире, «освободится от колониального гнета, заняв достойное место в мире» [Там же, с. 56]. «В Китае все полны надежд. Вся страна на пути к обновлению» [Там же, с. 59], -

4 многозначительно утверждал Чжан Цзиньдо , профессор Фуданьского университета, делегированный в Народный политический консультативный совет - высший временный орган государственной власти до демократического избрания Всекитайского собрания народных представителей Депутаты Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) были избраны в июле 1954 г. Всентябрев Пекине открылась первая сессия ВСНП, которая единогласно приняла Конституцию КНР, завершив, тем самым,формирование новой китайской государственности.Конституция определяла КНР демократическим государством, основанным на союзе рабочих и крестьян и руководимым рабочим классом; объявляла священной и неприкосновенной общественную собственность; декларировала политические и социально-экономические права граждан; предусматривала право создания национальных автономных областей, округов, уездов..

Вопросом первостепенной важности для создателей КНР являлся поиск путей и механизмов социалистического строительства [5, с. 10], острота решения которого осложнялась чрезвычайной социально-экономической отсталостью Китая, во многом обусловленной вековым господством западных империалистов. Согласно исследователям А. Е. Бовину и Л. П. Делюсину, в наследие от прошлого новорожденное государство получило технически отсталую промышленность с небольшим удельным весом в экономике и полуфеодальное сельское хозяйство, являвшее собой «океан распыленных единоличных дворов, осуществлявших производство устаревшими способами» [1, с. 142-143]. Консервативная приверженность патриархально-родовому укладу в городе и деревне препятствовала общественно-политической консолидации и развитию социальных институтов, росту политической и производственной активности народных масс. Высочайший процент малограмотности затруднял подготовку квалифицированных специалистов, в результате чего «страна ощущала острую нехватку научнотехнических кадров, врачей, учителей, инженеров, техников» [1, с. 142-143; 8, с. 56].

Однако Китай сумел мобилизоваться, вступив на путь социалистической модернизации. Сформулированная коммунистической партией в 1952 г. так называемая «генеральная линия» социально-экономического развития КНР предусматривала постепенное осуществление(«в течение довольно длительного периода времени»)социалистической индустриализации страны, проведение комплекса «социалистических преобразований» в сфере сельского хозяйства, кустарного производства, капиталистической промышленности и торговли [9, с. 14].В1954 г. эта линия нашла отображение в тексте принятой в 1954 г. Конституции КНР (статья 4), где говорилось, что «Китайская Народная Республика, опираясь на государственные органы и общественные силы, путем социалистической индустриализации и социалистических преобразований обеспечивает постепенное уничтожение системы эксплуатации и построение социалистического общества» [Цит. по: 6, с. 635].

По мнению исследователя Ф. М. Бурлацкого, «первые послереволюционные годы можно назвать наиболее интересным и даже поучительным для других развивающихся стран периодом развития Китая», поскольку «за короткий срок были достигнуты внушительные успехи» [3, с. 80-81]: так, уже к 1952 г. удвоилась общая стоимость промышленного производства; на 50% возросла продукция сельского хозяйства, в среде которого начало развертываться движение кооперирования; были восстановлены старые и созданы новые ирригационные сооружения, обслуживавшие практически четверть посевных площадей страны [Там же].

Первый пятилетний план развития народного хозяйства КНР (1953-1957 гг.), принятый после завершения восстановительного периода (1949-1953 гг.), как отмечает Ф. М. Бурлацкий, был успешно выполнен, а по многим показателям даже перевыполнен [Там же]. К концу пятилетки, в 1957 г., Китай по объему производства стали вышел на 9-е место в мире, чугуна - на 7-е, угля - на 5-е, электроэнергии - на 13-е место [Там же]. Промышленное производство в целом в 1957 г. на 141% превысило производственные показатели 1952 г. [6, с. 637]. В частности, достаточно быстрыми темпами развивалась тяжелая промышленность, и в особенности машиностроение, что позволяло Китаю удовлетворять потребности в машинном оборудовании на 60% собственными силами[Там же]. Таким образом, индустриализация в Китае набирала обороты, укрепляя его техническую мощь.

В условиях успешного выполнения показателей первого пятилетнего плана в 1956 г. был созван VIII съезд Коммунистической партии Китая, обязавший коммунистическое правительство строго учитывать объективные возможности развития китайской экономики и предостерегавший от необоснованно завышенных темпов [9, с. 14].Во избежание искривления траектории экономического развития в сторону ее форсирования под влиянием субъективных факторов VIII съезд призвал также к дальнейшему расширению демократии в стране и партии, неуклонному соблюдению принципов коллективного руководства и борьбе против культа личности.

Еще одним важнейшим результатом нового социалистического строительства стало преобразование частнокапиталистической и кустарно-ремесленной промышленности. Согласно сведениям китайской печати, структура производственного сектора в 1956 г. выглядела следующим образом: 54,6% в валовой продукции составлял государственный сектор, 17,1% - кооперативный, 27,1% - смешанный (государственно капиталистический), 1,2% - мелкотоварный кустарный, 0,004% - частнокапиталистический [11, с. 145-146]. Следует также заметить, что в первые годы социалистического строительства в КНР удалось добиться также и роста численности предприятий (в частности, при помощи СССР было построено 250 крупных объектов с новым оборудованием) [3, с. 80-81].

В сфере политики на фоне укрепления позиций интернационалистов в руководстве КПК основополагающей являлась «идея демократической диктатуры народа», нашедшая свое воплощение в «специфических формах государственной власти» [Там же]. В 1954 г. в КНР действовало около 215 тыс. представительных органов власти: Всекитайское собрание народных представителей; собрания народных представителей провинций, городов, уездов, волостей Местные представительные народные собрания (городские, уездные, волостные) постепенно заменили военноконтрольные органы управления на всех уровнях власти., в которые, согласно исследованию В. Г. Гельбраса, было избрано 5,6 млн депутатов [5, с. 15].

Таким образом, в первые годы существования КНР были достигнуты значительные успехи в социальноэкономическом и политическом развитии. Но каковы же были методы, обеспечившие успех? Если опираться на отечественные исследования и, в частности, работы уже упоминавшегося нами Ф. М. Бурлацкого, то весьма специфические, «настораживающие» [3, с. 80-81] (важно заметить, что эта информация подтверждается и источниками китайской стороны [8, с. 87-89]). Речь идет о формах политического давления, которые применялись еще в Яньани Яньань - городской округ в провинции Шэнси (КНР); в 1937-1948 гг. - главный центр Коммунистической партии Китая;в истории китайского социализма определяется как «Родина Революции».в эпоху Гражданской войны в начале 1940-х гг., а именно - об идеологических кампаниях типа «чжэнфэн» («упорядочение стиля») и сопровождающих их массовых репрессиях, направленных на разгром потенциальных соперников, получивших распространение уже в период аграрной реформы (1950-1953 гг.)и особенно в годы первой пятилетки (1953-1957 гг.) [3, с. 80-81; 12, с. 156].

Начало масштабным репрессиям было положено 20 мая 1951 г., когда было принято «Положение о наказаниях за контрреволюционную деятельность», предусматривавшее смертную казнь или длительное тюремное заключение за разного рода политические и идеологические преступления. В соответствии с этим законом в крупных городах Китая проводились открытые показательные судебные процессы, на которых «опасные контрреволюционеры» приговаривались к смерти. Длинные списки казненных «контрреволюционеров» постоянно появлялись в китайских газетах: так, согласно официальным сведениям, в октябре 1951 г. было рассмотрено 800 тыс. дел «контрреволюционеров» [3, с. 82]. По оценкам западной печати, приводимым в работе Ф. М. Бурлацкого, число казненных в 1951 г. колебалось от 1-3 млн до 10-15 млн человек [Там же].

Анализируя природу политической мотивации КПК в развертывании массовых идейно-политических кампаний в начале 1950-х гг., Ф. М. Бурлацкий, с одной стороны, указывал на «объективную необходимость сломить сопротивление со стороны буржуазии, феодальных и полуфеодальных элементов, выступавших против народно-демократического строя»; с другой стороны, подчеркивал стремление руководства КПК во главе с Мао Цзэдуном подавить всех инакомыслящих, как в среде партийных кадров, так и в среде прогрессивно настроенной интеллигенции [Там же, с. 83]. Следует заметить, что китайская интеллигенция, готовая использовать свои таланты во имя успешного развития нового Китая, в первое время (до начала репрессий) искренне поддержала коммунистов, считая их нахождение у власти справедливым и связывая сними надежды национального освобождения и демократизации страны [6, с. 632; 8, с. 59-62]. Однако партийное руководство не собиралось создавать в стране условия для демократии и объединяться с другими политическими силами (одной же национальной идеи оказалось недостаточно, чтобы привлечь интеллигенцию на сторону КПК). По словам Ли Чжисуя, изначально созданный Народный политический консультативный совет был лишь «пародией на демократию» и походил на «вазу с цветами, радующую глаз, но при этом совершенно бесполезную», поскольку все бразды правления оказались в руках коммунистов [8, с. 59].

Осенью 1951 г. по инициативе Мао Цзэдуна стартовала масштабная кампания по идеологическому перевоспитанию интеллигенции, формально начавшаяся с обсуждения кинокартины «Жизнь У Сюня» [6, с. 632], снятой режиссером Сунь Юем и вышедшей на экраны в 1950 г. Фильм рассказывал историю о деятельности известного китайского гуманиста XIX в., который изначально был нищим и просил милостыню на улицах, а затем смог разбогатеть, открыв ростовщическую контору, и создал несколько бесплатных школ для неимущих бедняков-страдальцев, так похожих на него в прошлом. Главный акцент в фильме по задумке режиссера был сделан не на бессердечии общества, обрекшего главного героя на муки в начале жизненного пути, а на гуманистических порывах его глубоко благородной натуры, живущей для других. Однако критики, чьи доводы были опубликованы на страницах «Жэньминь жибао» «Жэньминь жибао» - китайская ежедневная газета, официальное печатное издание ЦК КПК; обладает высочайшим рейтингом в китайской и мировой прессе.20 мая 1951 г., в унисон негативному восприятию фильма МаоЦзэдуном, усмотрели в нем проповеди феодальной культуры и отрицание классовой борьбы, в результате чего в распространении буржуазных взглядов были обвинены многие представители интеллигенции [Там же].

Важно обратить внимание, что «движение за идеологическое перевоспитание» развивалось, главным образом, в среде «вузовской» интеллигенции, где создавались специальные комитеты, контролировавшие изучение истории КПК в ее маоистской интерпретации [3, с. 83-84]. Методы движения были основаны, в первую очередь, на психологическом давлении в отношении «перевоспитываемой» интеллигенции (особенно часто практиковалось принуждение к «высказываниям на чистоту» с публичным самобичеванием, с обвинениями в различных проступках своих родственников, друзей, товарищей Этот метод «идеологического перевоспитания» был применен и в отношении всех членов творческой группы, участвовавших в съемках кинокартины «Жизнь У Сюня», которых принудили публично покаяться в мелкобуржуазности ипредоставить обещания беззаветно служить трудящимся массам КНР.) [Там же]. В дальнейшем эта практика публичного покаяния еще более укрепилась, превратившись в период «культурной революции» практически в обыденное явление жизни китайского общества [Там же].

Резкий пересмотр всей прежней экономической, социальной, культурной и внешней политики Китая, определяемой установками VIII съезда КПК, начался в 1957 г. и был связан, во-первых, с переходом от планомерной модели развития хозяйства к форсированной(практика «большого скачка» и «народных коммун»),во-вторых, с переходом от коллективного принципа управления страной к авторитарному(установление культа личности Мао Цзэдуна).

Что касается темпов социально-экономического развития, то в самой КПК не было единства по этому поводу: большая часть партийцев выступала за планомерное развитие социализма в Китае с использованием опыта и помощи других социалистических государств (именно их настроениями и определялись решения VIII съезда партии в 1956г.); другие во главе с Мао Цзэдуном считали, что КНР должна пойти по пути ускоренного развития и превратиться в безусловного лидера всех стран социализма в считанные годы. МаоЦзэдун изначально не принимал концепции планомерного развития, о чем свидетельствуют его речи начала1950-х гг., в которых он всегда опускал во многом ключевое слово «постепенно» [6, с. 627].

Касательно наметившейся тенденции обеспечения коллективного руководства КПК, следует заметить, что она не устраивала, опять-таки, прежде всего, Мао Цзэдуна, не желавшего быть первым среди равных и стремившегося к единоличному управлению и партией, и страной, для чего было необходимо отойти от установок VIII съезда КПК о борьбе с культом личности и обеспечении принципов коллективного руководства.

Отход от официальной политической линии, имевшей большое количество сторонников, был далеко непростым политическим шагом, осуществить который можно в условиях жестких масштабных репрессивных мер. Однако, по свидетельству Ф. М. Бурлацкого, Мао Цзэдун, будучи по натуре человеком «органически чуждым методам демократического руководства», «глубоко зараженным идеологией культа правителя в традиционном китайском духе», смело вступил на этот «нелегкий путь», сумев найти внутрипартийную опору в лице влиятельной группы экстремистов и националистов [3, с. 95]. «Чтобы устоять на ногах и выдержать борьбу со значительной частью членов… партии и ее руководства, - писал исследователь, - Мао Цзэдуну понадобилось пустить в ход всю энергию своего ума, все свои способности мастера внутрипартийной борьбы» [Там же].Нужно отметить, что пропаганда «авантюристического курса» Мао Цзэдуна имела большой успех не только в партии, но и в партийно-государственном аппарате - кадровые работники всех уровней (ганьбу) активно включились в борьбу за реализацию утопических идей своего вождя [6, с. 639, 641].

Отправной точкой в политической стратегии Мао Цзэдуна, все более отождествлявшего себя с народной революцией в Китае, стала идея абсолютного утверждения его собственного культа, который был идеологически связан с сущностью китайского социализма. Этот маневр в один миг обеспечивал понятное, прежде всего, для самого Мао Цзэдуна разделение китайского общества на своих и чужих - сторонников «великого кормчего»,идейных радетелей социализма и его врагов, обрекающих Китай на сползание к капиталистическому пути.

В экономическом отношении усиление культа личности Мао Цзэдуна совпало с кампаниями «большого скачка» и «народных коммун» (1958-1960 гг.), призванными обеспечить форсированный характер задачам социалистического строительства, преодолеть вековую отсталость Китая и создать материально техническую и военную базу для утверждения гегемонии маоизма внутри страны [9, с. 16]. Принятый VIII съездом КПК второй пятилетний план в 1958 г. был признан консервативным [14, с. 63]. Новый вариант второй пятилетки (1958-1962 гг.) предусматривал «поистине фантастические темпы экономического развития страны» [6, с. 658]: выпуск промышленной продукции предполагалось увеличить в 6,5 раз, сельскохозяйственной - в 2,5 раза (при том, что среднегодовой прирост в промышленности должен был составить 45%, а в сельскохозяйственном производстве - 20%) [11, с. 154-156]. Выплавка стали должна была возрасти с5,4 млн тонн до 100 млн тонн [Там же].

«Борьба за сталь» стала одной из главных составляющих политики «большого скачка» и обернулась в буквальном смысле «стальной лихорадкой», охватившей не только города, но и деревни [6, с. 660-661]. К осени 1958 г. металл варили уже более 700 тыс. кустарных доменных печей, переплавлявших абсолютно все, вплоть до металлической посуды и других предметов домашнего обихода [Там же].

Важнейшей целью социально-экономической политики в годы второй пятилетки являлось также создание «народных коммун», которые, по словам Мао Цзэдуна, представляли собой наилучшую форму социальной организации, способную обеспечить переход от социализма к коммунизму и стать «исходной структурой будущего коммунистического общества», причем, как в сельской местности, так и в городах [Там же, с. 659].«Народные коммуны», призванные приобщить Китай к новым формам трудовых отношений, были основаны на тотальном обобществлении всех сторон жизни входивших в них членов, при этом они являлись местными административными и военными структурами. Следует заметить, что процесс коммунизации в Китае протекал экстренно, форсированными темпами: так, решение о создании «народных коммун» было принято Политбюро ЦК КПК в августе 1958 г., и уже через месяц было официально заявлено о вступлении в них 100% крестьянских дворов [Там же, с. 660]. Тогда же, летом 1958 г., началось осуществление «амбициозных ирригационных проектов», оптимизации которых и были призваны содействовать коммуны, мобилизовавшие на участие в «большом скачке» миллионы людей [Там же, с. 658]. Собственно на ирригационные сооружения только в январе 1958 г. было привлечено около 100 млн человек (впоследствии данная цифра постоянно увеличивалась). Даже сам Мао Цзэдун принимал участие в создании водохранилища в северных окрестностях Пекина, неподалеку от могильного комплекса династии Мин: ведь заниматься физическим трудом тогда были обязаны не только рабочие и крестьяне, но и представители высшей партийного сударственной номенклатуры [Там же]. Правда, проработав всего полчаса,Мао отложил лопату в сторону; тем не менее, пропагандистское значение этого шага было достаточно велико, поскольку изображение «великого кормчего», копающего землю, теперь постоянно появлялось на страницах китайской прессы [Там же].Все это очень напоминало традиционные аграрные ритуалы в Древнечжоуском Китае, когда, к примеру, для совершения торжественного обряда «первой вспашки» мобилизовывалось практически все население от крестьян до астрологов и музыкантов. Первую весеннюю борозду проводил китайский правитель («ван») - Сын Неба, открывавший в древности начало полевых работ для крестьян Поднебесной [4, с. 280-282] Торжественные обряды «первой вспашки», «первого сева», совершаемые правителями и открывавшие начало полевых работ, помимо древнекитайской, были характерной чертой многих древневосточных культур и, в частности, древнеегипетской; в ритуально-магическом отношении были призваны подчеркнуть, прежде всего, сверхъестественную природу власти древних правителей..

Результатом политики, реализовываемой под лозунгом «Три года упорного труда - десять тысяч лет счастья!», должна была стать демонстрация величия социалистического государства, абсолютно связываемого в плане его воплощения с личностью Мао Цзэдуна [3, с. 94]. Идею своего руководства как решающего фактора успешного развития отсталого Китая в кратчайшие сроки Мао Цзэдун удачно соединил с идеей труда многомиллионного китайского населения, отведя последнему роль еще одного «решающего фактора» в социалистическом строительстве [7, с. 33]. По свидетельству Ли Чжисуя, свершивший революцию, «одержимый», в хорошем смысле слова, китайский народ действительно был готов на любые жертвы во имя родины и отдавал «всю свою энергию делу строительства нового Китая, презирая личную выгоду и интересы» [8, с. 70].

Однако надеждам Мао Цзэдуна на успехи «большого скачка», основанного на его мудром руководстве и энтузиазме трудовых масс, не суждено было осуществиться, поскольку задачи этой политики не соответствовали объективной действительности Китая, все еще испытывавшего острую нехватку квалифицированных кадров и пока недостаточно технически обеспеченного для выполнения подобного рода масштабных форсированных экономических программ.

Зима 1959-1960 гг. оказалась для Китая катастрофической: промышленное производство упало на 40%, ав некоторых отраслях и на 50% [10, с. 81]. В сельском хозяйстве, где ощущалась нехватка зерна даже для проведения весенних полевых работ, также наблюдались крайне низкие урожаи, на которые наложились еще и бедствия крупного наводнения из-за разлива реки Янцзы. Согласно архивным данным компартии Китая, жертвами «великого голода» в период «большого скачка» (1958-1960 гг.) и в первые годы после него (1961-1962 гг.) стали около 45 миллионов человек [13]. Ужасают не только цифры, но и искусственный характер голодных лет, подчеркиваемый современными средствами массовой информации КНР, которые ввели в речевой оборот понятие «голодомора» по отношению к бедствиям, имевшим место в годы «большого скачка» и унесшим миллионы жизней [Там же].

Очевидность критической ситуации, связанной со стремительным падением производства в народном хозяйстве, строго обозначилась еще летом 1959 г. Именно тогда в г. Лушане и был созван VIII пленум ЦК КПК, заседавший со 2 по 16 августа 1959 г., на котором значительная часть высшего партийного руководства, в том числе и министр обороны Пэн Дэхуай, перешла в открытую оппозицию по отношению к политике Мао Цзэдуна. В условиях роста критических настроений Мао Цзэдун заявил о своем согласии на снижение темпов роста производства, сославшись в то же время на необходимость сохранения политики «трех красных знамен» Политика «трех красных знамен» была нацелена на построение коммунистического общества в Китае, важнейшими ее составными частями являлись «новая генеральная линия», нацеленная на форсированное развитие, а также программы «большого скачка» и «народных коммун».(пр иэтом с его стороны прозвучали следующие слова: «...Мы все виноваты, и если народ узнает правду, он разорвет нас на части») [Цит. по: 10, с. 80]. Кроме того, Мао Цзэдун настойчиво искал одобрения своим политическим действиям, заявив, что если члены ЦК не поддержат его, он станет искать поддержку у Красной Армии, если же и она не пойдет за ним, он создаст новую Армию, глубоко преданную его идеям [Там же].

В конечном итоге Мао Цзэдуну удалось изменить общий порядок пленума в свою пользу и закрепить доминацию своей политической линии на следующем IX пленуме ЦК КПК в январе 1961 г. В соответствии с намеченным на VIII пленуме планом дальнейшего экономического развития, китайскому руководству «под влиянием грозной реальности» пришлось фактически отказаться от политики «трех красных знамен» (хотя официально она не была отменена) и провозгласить «курс на урегулирование» народного хозяйства, призванный, прежде всего, остановить процесс сокращения производства [7, с. 34]. Посредством крайнего напряжения всех сил трудящихся удалось восстановить положение в экономике: согласно китайским сведениям, к концу 1964 г. сельское хозяйство КНР достигло показателей 1957 г., а промышленность даже несколько превысила их [Там же]. Положительные результаты курса «урегулирования» народного хозяйства привели к оживлению сил, выступавших за демократизацию жизни страны, вследствие чего в печати стали появляться критические замечания в адрес субъективизма и волюнтаризма как методов разрешения экономических и социальных вопросов. Авторитет Мао Цзэдуна, основанный на вере в его непогрешимость, в народе и партии заметно пошатнулся [9, с. 17-18]. В этих условиях вполне оптимальным выходом из сложившегося положения для Мао Цзэдуна стала новая серия политических кампаний, направленных на поиск врагов народа (вредителей-контрреволюционеров), сорвавших «большой скачок», получившая свое развитие в годы «культурной революции» (1966-1976 гг.) [2, с. 171-174].

Итак, в первые годы послереволюционного развития Китая в официальной политической доктрине доминировали постулаты постепенного планомерного социалистического строительства, сочетаемые с принципами коллективного руководства страной. Однако под влиянием субъективных факторов общая траектория экономического развития страны была изменена, и Китай вступил на путь реализации форсированной модели социально экономической и политической модернизации, призванной обеспечить становление коммунистических основ китайского общества. Отсутствие единства взглядов по вопросам смены моделей социально-экономического и политического развития обусловило формирование репрессивных механизмов в государстве,обеспечивающих единообразный идеологический порядок, основанный на гегемонии маоизма и характеризуемый отсутствием инакомыслия в КНР. В условиях усиления культа личности Мао Цзэдуна был осуществлен переход к масштабным программам форсированного развития Китая - «большому скачку» и «народным коммунам», которые, в конечном итоге, обернулись провалом и массовым голодом, поскольку Китай не был в достаточной степени обеспечен кадровыми и техническими ресурсами для успешной их реализации. Крах масштабных экономических программ, обернувшийся народными бедствиями, бросал тень на веру в непогрешимость «великого кормчего» и его политический авторитет, который в партийно-номенклатурных кругах заметно пошатнулся.

Список литературы

Бовин А. Е., Делюсин Л. П. Политический кризис в Китае. События и причины. М., 1968. 183 с.

Бондарева В. В.Культура и «культурная революция» в КНР (1966-1976 гг.): соотношение понятий // Грани 2004: материалы IV Научной сессии ФИСМО (факультет истории, социологии и международных отношений). Краснодар, 2004. С. 171-174.

Бурлацкий Ф. М.Мао Цзэдун и его наследники. М., 1979. 400 с.

Васильев Л. С.История религий Востока. М., 1988. 416 с.

Гельбрас В. Г. Китай: кризис продолжается. М., 1973. 224 с.

История Китая/ под ред. А. В. Меликсетова. М., 2002. 736 с.

Лазарев В. И.Классовая борьба в КНР. М., 1981. 318 с.

Ли Чжисуй.Мао Цзэдун. Записки личного врача: в 2-х кн. Минск, 1996. Кн. 1. 384 с.

Основные аспекты китайской проблемы.1965-1975 гг./ под ред. В. Г. Зубакова. М., 1976. 279 с.

Песчаный Д. Г.Очерки новейшей истории стран Востока после Второй мировой войны (1945 - 1990-е гг.). Краснодар,1998. 257 с.

Проблемы и противоречия индустриального развития КНР /под ред. М. И. Сладковского. М., 1974. 240 с.

Сладковский М. И.Китай: основные проблемы истории, экономики, идеологии. М., 1978. 221 с.

Размещено на Allbest.ru