Диффузия европейских инноваций в России (XVIII – начало XX вв.)

Названные источники недостаточно отражают данные о количестве различных агентов диффузии. Создание динамических рядов выявило неоднородность статистического материала, его неполноту и даже противоречивость.

Особенности источниковой базы определили работу над проблемой инфильтрации западноевропейских идей и практик в систему государственного управления Российской империей. Лучше всего представлен в источниках период радикальных петровских преобразований, явно ориентированных на европейские образцы администрирования. Эта тема подвергалась специальному анализу ещё патриархами отечественной историографии - В.О. Ключевским, П.Н. Милюковым, М. Богословским Ключевский В.О. Сочинения в восьми томах. Т.5. М., 1958; Милюков П.Н. Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII столетия и реформа Петра Великого. СПб., 1892; Богословский М. Областная реформа Петра Великого. Провинция 1719-1727 гг. М., 1902.. Из более современных источников необходимо назвать монографию шведского историка К. Петерсона, посвящённую влиянию шведских административных институтов и законодательства на созданную Петром I новую систему управления страной (в том числе в период реформы центрального управления 1715-1722 г. и местной административной реформы 1719 г. Peterson C. Peter the Great's Administrative and Judicial Reforms. Swedish Antecedents and the Process of Reception. Lund, 1979. ). Сведения о трансляции шведского административного опыта в Россию Петром I дополняются Э.П. Федосовой Федосова Э.П. Из истории российской государственности (шведский опыт) // Россия и мировая цивилизация. М., 2000. . О шведском и голландском влиянии на преобразования в России в эпоху Петра Великого писал Е.В. Анисимов Анисимов Е.В. «Шведская модель с русской особостью» // Звезда. 1995. № 1; Он же. Власть и реформы. От самодержавной к советской России. СПб., 1996. Часть 2; Он же. На голландский манир. Родина. № 3, 2003 и др.. Несомненно беднее источниковая база для исследования западноевропейского влияния на модернизацию государственного управления в послепетровский период. Воссоздавать картину приходится по отдельным «мазкам», нанесённым такими авторами как С.М. Троицкий, А.Б. Каменский, А.Н. Медушевский, Н.И. Павленко, М.О. Акишин и др. Агеева О.Г. Преобразование русского двора от Петра I до Екатерины II. Дисс. …доктора ист. наук. М., 2007; Троицкий С.М. Русский абсолютизм и дворянство в XVIII в. Формирование бюрократии. М., 1974; Каменский А.Б. От Петра I до Павла I. Реформы в России XVIII века. М., 1999; Акишин М.О. Российский абсолютизм и управление Сибири XVIII века: структура и состав государственного аппарата. М., Новосибирск, 2003; Медушевский А.Н. Утверждение абсолютизма в России. Сравнительно-историческое исследование. М., 1994; Он же. Конституционные проекты в России и их западные источники // Мир России. №1, 1996; Павленко Н.И. Анна Иоанновна. Немцы при дворе. М., 2002; Сахаров А. Н. Александр I. M., 1998 и др.

Исследование механизмов и результатов переноса европейцами технологических знаний, их участия в хозяйственной и финансовой деятельности, создании предприятий и новых отраслей промышленности на территории России в диссертации велось на основе трудов М. Дюмолена, Э. Стольса, Б. Енсена, Ю.А. Петрова, А.С. Намазовой и др. Dumoulin M. Quelques aspects des relations йconomiques belgo-russes а la Belle Epoque // Montagnes Russes: La Russie vecue par des Belges. Bruxelles. 1989; Stols E. La Russie mйridionale, une province industrielle belge // Montagnes Russes: La Russie vecue par des Belges. Bruxelles. 1989; Енсен Б. «Новая Америка». Россия и датское предпринимательство до 1917 года // Дания и Россия - 500 лет. М., 1996; Намазова А. Русские о Бельгии, бельгийцы о России // Европейский альманах. История, традиции, культура. М., 1992; Она же. Санкт-Петербург - Брюссель: к 150-летию установления дипломатических отношений // Россия и Европа: дипломатия и культура. Вып. 3. М., 2004; Петров Ю.А. Московский деловой мир на рубеже XIX-XX вв.: бизнес и политика // Вестник истории, литературы, искусства. Альманах. Т.1. М., 2005; Он же. Немецкие предприниматели в дореволюционной Москве: торговый дом «Вогау и К⁰»// Экономический ежегодник. 2000. М., 2001; Немцы России. Энциклопедия. Т.2. М., 2004 и др. Региональные особенности диффузии инноваций выявлялись на примере технологических влияний и заимствований в создании современной промышленности на Урале в XVIII-XIX вв., отражённых в трудах уральских историков Корепанов Н.С. Благодатская горная экспедиция 1739-1742 гг. и волна контрактной иммиграции саксонцев на Урал // Немцы на Урале и в Сибири (XVI-XX вв.) Екатеринбург, 2001; Он же. Геннин на Урале. Екатеринбург, 2006; Кортина С.Б., Наймушин А.В., Черноухов А.В. Немецкие специалисты на Урале в XVIII в. // Документ. Архив. История. Современность. Вып. 3. Сб. науч. тр. Екатеринбург, 2003; Зейферт В. Посланцы туманного Альбиона на Урале и в Екатеринбурге // Уральская старина: литературно-краеведческие записки. Вып. 4. Екатеринбург, 2000; Ляпин В.А. Русско-шведское сотрудничество в развитии военной промышленности на Урале в первой половине XIX века // Россия и Западная Европа: взаимодействие индустриальных культур. 1700-1950. Т.2. Екатеринбург, 1997; Он же. Немецкие оружейники на Урале // Немцы на Урале и в Сибири (XVI-XX вв.) Екатеринбург. 2001; Микитюк В.П. Уральские инженеры с немецкой фамилией // Веси. 2005. №5; Устьянцев С.В., Логунов Е.В. Английский технологический опыт и уральские горные заводы XIX в. Екатеринбург, 1992; Шкерин В.А. Британские корабелы на казенных заводах Урала (30-50-е гг. XIX в.) // Россия и Западная Европа: взаимодействие индустриальных культур. 1700-1950. Т.2. Екатеринбург, 1997 и др. .

Ремёсла, новые производства, торговля - во всех этих областях выходцы из Европы, и, прежде всего, как показывают источники, из Германии, сыграли выдающуюся роль, что было изучено исследователями экономической истории Немцы на Урале и в Сибири (XVI-XX вв.). Материалы научной конференции «Германия-Россия: исторический опыт межрегионального взаимодействия XVI-XX вв.». Екатеринбург, 2001; Шилов С.П. Немецкие фирмы на судостроительном рынке России перед первой мировой войной // Вопросы истории. 2001. № 3 и др.. Книга очерков «Иностранное предпринимательство и заграничные инвестиции в России» Иностранное предпринимательство и заграничные инвестиции в России. Очерки. М., 1997. освещает историю иностранного предпринимательства в России, его правовое регулирование, этапы и направления развития, организационные формы и масштабы прямых заграничных инвестиций в российскую экономику, роль иностранного капитала в хозяйственной жизни и индустриализации страны, его взаимоотношения с отечественным капиталом.

Проблема европейского участия в становлении и развитии профессиональных отраслей знаний и сфер деятельности в России изучалась на основе трудов специалистов по истории армии и флота Смирнов Ю.М. Русская гвардия в первой половине XVIII в. М., 1981; Меленберг А.А. Немцы в российской армии накануне Первой мировой войны// Вопросы истории. 1998. №10; Кротов П.А. Голландские моряки в русском флоте при Петре I // Россия и Голландия: 300 лет сотрудничества: Тезисы международной научно-практической конференции. М., 1995; Он же: Немцы в Российском флоте при Петре Великом // Немцы в России: люди и судьбы. СПб., 1998; Безотосный В.М. Национальный состав российского генералитета 1812 года // Вопросы истории. 1999. №7; Копелев Д.Н. Офицеры немецкого происхождения на службе в российском флоте (первая половина XIX в.) Дис….канд. ист. наук. СПб., 2000; Петрухинцев Н.Н. Царствование Анны Иоанновны: формирование внутриполитического курса и судьбы армии и флота. 1730-1735 г. СПб., 2001; Аурова Н.Н. Система военного образования в России: кадетские корпуса во второй половине XVIII - первой половине XIX века. М., 2003; Козюрёнок К.Л. Голландские офицеры в Российском Военно-морском флоте (вторая половина XVIII - начало XIX в.) // Нидерланды и Северная Россия. СПб., 2003; Кросс Э. Британцы в Петербурге: XVIII век. СПб., 2005 и др.; образования и науки; медицины. В монографиях, специальных сборниках статей, материалах конференций достаточно всесторонне рассматривается участие немецких учёных в организации Петербургской академии наук, первого русского университета, дальнейшем развитии образования Немцы в России: проблемы культурного взаимодействия. СПб., 1998; Немцы в России: русско-немецкие научные и культурные связи. СПб., 2000; Немцы и развитие образования в России. СПб., 1998; Немцы в России: три века научного сотрудничества. СПб., 2003; Александр Гумбольт и исследования Урала. Мате-риалы российско-германской конференции. 20-21 июня 2002 г. Екатеринбург, 2002; Смагина Г.И.Академия наук и российская школа (вторая половина XVIII в.). СПб., 1996 и др.. В монографии Г.И. Любиной прослежена история сотрудничества русских и французских учёных во второй половине XIX в., описаны способы подготовки научных кадров для России, разнообразные формы научных контактов, показана содержательная сторона сотрудничества Любина Г.И. Россия и Франция. История научного сотрудничества. М., 1996.. Капитальное исследование М.Б. Мирского «Медицина России X-XX веков: Очерки истории» позволяет рассматривать медицину России как неотъемлемую составную часть мировой культуры, анализировать интернациональный характер её развития, обращаться к деятельности врачей - иностранцев, заложивших основы современной отечественной медицины Мирский М.Б. Медицина России X-XX веков: Очерки истории. М., 2005..

Образец исследования темы культурного влияния был явлен ещё П.Н. Милюковым, который показал параллелизм развития русской и западноевропейской культур в целом и в частностях. По мысли историка, параллелизм сначала выражается в непосредственном подражании образцам, данным высшей культурой, а затем, после того, как подражание принесло свой плод, и вызвало самостоятельное национальное творчество, параллелизм становится результатом взаимодействия равноправных культур Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры В 3 т. Т. 2. Ч. 2. М., 1994. . Тема влияния европейской культуры на культуру российскую активно разрабатывается и современными исследователями, что позволило представить в диссертации воздействие европейской высокой и повседневной культуры на культуру российскую комплексно, в динамике и в зависимости от смены культурных ориентиров на протяжении XVIII - начала XX вв. Франко-русские культурные связи в области «высокого искусства» изучаются в работах И.М. Марисиной, Д.О. Швидковского, других отечественных исследователей и наших французских коллег Марисина И.М. Россия - Франция. Век восемнадцатый. М., 1995; Полякова О.Б. Взаимовлияние культур России и Франции во второй половине XIX - начале XX века // Россия и Франция XVIII - XX века. Вып. 4. М., 2001; Швидковский Д.О. Франция и развитие русской архитектуры в эпоху классицизма // Вестник истории, литературы, искусства. М., 2006; Век Просвещения. М., 2006. Вып.1; Отношения между Россией и Францией в европейском контексте (в XVIII -XX вв.). М., 2002; La France et la Russie au siecle des Lumieres. Relations culturelles et artistiques de la France et la Russie au XVIII siecles. Paris, 1986 и др.. Влияние итальянского искусства на развитие отечественной культуры рассмотрено С.О. Андросовым Андросов С.О. Русские заказчики и итальянские художники в XVIII в. СПб., 2003.. Британские культурные, интеллектуальные, отчасти бытовые традиции, распространялись в Петербурге, в частности, через Английский клуб Завьялова Л.В. Петербургский Английский клуб, 1770-1918: Очерки истории. СПб., 2004; Соколов А.Б. Навстречу друг другу. Россия и Англия в XVI - XVIII вв. Ярославль. 1992.. Тему шотландского влияния на Петра I и культурное развитие России в первой четверти XVIII в. исследовал П. Дьюкс Dukes P. Some Aberdenian Influences on the Early Russian Enlightenment // Canadian-American Slavic Studies. Special Issue. Russia and the West in the XVIII Century. 1979. Vol. 13. № 4.. В более широком ракурсе освещено взаимодействие шотландцев и русских в сборнике «Шотландия и Россия. Контакт культур (1500-2000)» Scotland and the Slavs: Cultures in Contact (1500-2000). Ed. M.Cornwall, M.Frame. Newtonville. MA; St.Petersburg, 2001..

Основными источниками для комплексного анализа в диссертации темы европейского влияния на внешний облик наших предков стали работы Е.В. Политковской (показывает русскую моду до Петра и её изменение под воздействием петровских реформ Политковская Е.В. Как одевались в Москве и её окрестностях в XVI - XVIII веках. М., 2004.) и известного искусствоведа Р.М. Кирсановой (подробно характеризует русский костюм и быт XVIII-XIX вв., развивавшиеся в непосредственной зависимости от европейской моды) Кирсанова Р.М. Русский костюм и быт XVIII-XIX веков. М., 2002..

Тема иностранных лингвистических заимствований изучалась как на основе историорафических источников Биржакова Е.Э., Войнова Л.А., Кутина Л.Л. Очерки по исторической лексикологии русского языка XVIII века. Языковые контакты и заимствования. Л., 1972; Живов В.М. Язык и культура в России XVIII века. М., 1996; Hellie R. Russian Clothing and its International Context: 1600-1725 // Древнерусская культура в мировом контексте. Археология и междисциплинарные исследования. Материалы конференции. М., 1999 и др., так и в ходе анализа этимологических словарей Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. В четырех томах. СПб., 1996; Большой словарь иностранных слов в русском языке. М., 1998; Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. В 2-х томах. 5-е изд. М., 2002..

Помимо названных в обзоре источников трудов, для воссоздания целостной картины диффузии европейских инноваций в ходе модернизации России, понадобилось также привлечь большое число публикаций широкого круга исследователей долгие годы изучавших различные конкретные аспекты взаимосвязей России с зарубежными странами. Их труды собраны в сериях сборников «Британский ежегодник», «Россия и Франция XVIII-XX века», «Россия и Германия». Развитию политического, экономического, культурного партнёрства России и её скандинавского соседа посвящён юбилейный сборник «Дания и Россия - 500 лет» Дания и Россия - 500 лет. М., 1996.. Различные аспекты русско-голландского взаимодействия рассматриваются авторами совместного сборника отечественных и западноевропейских ученых «Нидерланды и Северная Россия» Нидерланды и Северная Россия: Сборник научных статей / Коллектив авторов; под ред. Ю.Н. Беспятых, Я.В. Велувенкампа, Л.Д. Поповой. СПб., 2003.. Русско-голландская тема развивается и другими авторами Русская библиография о Голландии и русско-голландских отношениях: 1700-2000 гг. / Под ред. Э. Вагеманса, Х.В. Конингсбрюгге. СПб., 2003; Стрижак Н. и др. Анна Павловна: Русская принцесса на Голландском троне. СПб., 2003; Горбатенко С. Новый Амстердам: Санкт-Петербург и архитектурные образы Нидерландов. СПб., 2003 и др.. Многогранная и зачастую драматическая история русско-шведских взаимоотношений представлена в трудах Б. Янгфельдта, М.О. Акишина, И.В. Черказьяновой Янгфельдт Б. Шведские пути в Санкт-Петербург: главы из истории шведов на берегах Невы. Стокгольм, СПб., 2003 и др..

Отечественная социокультурная динамика в широком контексте, в том числе, и во взаимодействии с Европой, оценивалась с учётом обобщающих очерков по истории русской культуры XVIII-XIX вв. Русская культура XVIII века и западноевропейские культуры. Л., 1980; Очерки русской культуры XVIII в. М., 1985; Очерки русской культуры XIX века. Т.3. Культурный потенциал общества. М., 2001. На основе материалов «круглых столов», ежегодно проводимых с 1994 г. Институтом российской истории РАН по теме «Россия и внешний мир», опубликованы такие содержательные издания, как «Россия и Европа в XIX-XX вв.: проблемы взаимовосприятия народов, социумов, культур» (М., 1996), «Россия и внешний мир: диалог культур» (М., 1997). В сборнике «Россия и мировая цивилизация» рассмотрены различные вопросы реформ Петра I и Екатерины II в контексте европейской истории; династические связи российского и европейских монархических домов Россия и мировая цивилизация. М., 2000.. Данные работы на стыке истории, культурологии, социальной психологии исследуют проблему взаимодействия и взаимовосприятия культур на протяжении нескольких столетий, содержат ценный материал для исследования западноевропейских инноваций в России.

Подытоживая обзор историографии и источников, можно констатировать наличие многогранного исследовательского интереса к проблеме взаимодействия российской и европейских культур. Неплохо исследованы заимствования в петровскую эпоху, культурные связи России и Европы, российско-европейское экономическое сотрудничество. Наиболее разносторонне историографические источники отражают историю русско-немецких связей. Однако проблема европейского влияния в отечественной истории до сих пор рассматривалась фрагментарно: авторы выбирали в качестве объекта исследования какую-либо определённую сферу взаимодействия, или ограничивали исследование этнически, хронологически и географически, либо европейский контекст являлся общим фоном для конкретно-исторического исследования, когда само влияние признавалось, но специально эта тема не разрабатывалась. Кроме того, имеющиеся работы написаны в традиционном ключе: т.е., европейские контакты в той или иной области назывались, описывались, включались в известный исторический контекст. Предлагаемое исследование выполнено на иных методологических основаниях, отличается системным подходом, охватывая широкий круг внедрения конкретных инноваций в разнообразных областях общественной жизни на протяжении всего периода апелляции к западноевропейскому опыту модернизационного развития с конца XVII в. до революции 1917 г.

Принципиальное значение имеет заключительная часть теоретико-методологической главы «Концепция диффузионизма как методология исследования распространения инноваций в обществе». В этом разделе называются предтечи диффузионистских идей, характеризуется концепция диффузионизма, разработанная антропологами, этнографами на рубеже XIX-XX вв., раскрывается современное состояние этого научного направления.

В диссертации концепция диффузионизма получает новое развитие. Во-первых, диффузионизм впервые используется для анализа многофакторного комплекса событий цивилизационной значимости: перехода российского общества от традиционного состояния к современному. Во-вторых, подвергается процедуре верификации ключевой постулат диффузионистской методологии: внешние заимствования являются главным двигателем развития народов. В исследовании доказывается, что развитие российского государства осуществлялось в тесной связи с экзогенными факторами, но в результате его собственной эволюции, в ходе которой инновационные импульсы модернизации синтезировались с местной исторической традицией.

В числе общенаучных методов исследования, применявшихся в работе, приоритет был отдан методу моделирования. В науковедческих и историко-научных трудах моделирование квалифицируется как метод рациональной реконструкции прошлого, при этом подчеркивается, что для исторических наук моделирование по своему существу является адекватным способом познания исторической реальности Принципы историографии естествознания: XX век. СПб. М., 2001. С. 127-128..

Для исследования диффузионных процессов конструируется следующая предметная модель. При взаимодействии нескольких социальных мегасред (государств) в ходе истории выявляются, и определённое время доминируют один или несколько акторов - лидеров цивилизационного развития. Прочие участники взаимодействия в целях сохранения своего полнокровного бытия вынуждены реагировать на новейшие тренды развития, обеспечивающие странам-лидерам их конкурентные преимущества. Цель не-лидеров - удержать систему в квази-стабильном состоянии, или изменить её конфигурацию в свою пользу. Адекватная реакция, таким образом, заключается либо в перенимании и адаптации ключевых факторов прогресса, присущих динамично развивающимся субъектам, либо в создании собственных преимуществ.

Инкорпорации экзогенных элементов обществом-реципиентом предшествует знакомство с чуждой средой. Оно может осуществляться несколькими путями: через личные контакты представителей разных сред; опосредованно через третьи лица; графические и знаковые информационные источники, материальные объекты, искусство. На идеальном уровне механизм диффузии начинает работать одновременно с получением информации о феноменах и объектах, отличных от имеющихся в своей стране. Внедрение нововведений в местное общество зависит от политической, экономической ситуации и от личностных факторов. Наиболее эффективны (с точки зрения внедрения в местную среду) те каналы диффузии, в которых участвуют властные (или влиятельные в своих областях) субъекты и профессионально ориентированные лица.

Каналы распространения инноваций типизируются: по числу агентов диффузионного процесса (индивидуальные - массовые); по времени осуществления контактов (длительные, постоянные - краткосрочные, эпизодические); по характеру агентов (официальные лица - частные лица); по реализуемым целям (нацеленность на восприятие нововведений - спонтанность переноса инноваций).

В процессе диффузии экзогенных инноваций происходит их трансформация и адаптация к местной среде. Адаптации и синтезу часто предшествует традиционалистская реакция отторжения.

Инновационное поле в обществе-реципиенте локализуется не равномерно, а образуя кластеры относительно высокой плотности в сосредоточениях властной, военной, экономической функций, которые, в свою очередь, становятся центрами дальнейшей диффузии заимствованных новшеств в отечественной среде.

Поскольку мировые центры выработки инноваций подвержены флуктуации, каждая из социальных мегасред, не являющаяся сама в данный период инновационным центром, должна постоянно отслеживать успехи развития других социальных общностей. Успешное выполнение этой задачи, а также своевременное внедрение прогрессивных инноваций в собственную социальную практику с учётом особенностей национального развития - ключ к эффективному, суверенному, поступательному движению государства по пути истории.

Российская империя являлась составной частью сложной, многосубъектной и многофакторной международной системы, выстраивала специфические взаимосвязи с каждым из европейских государств, и определённым образом позиционировала себя относительно всей системы. Поэтому предлагаемая модель не является линеарной (в которой процесс передачи сообщений ограничивается источником и принимающей стороной). Происходившее в России изучаемого периода нельзя описывать также посредством модели конвергенции (предполагающей взаимное сближение двух взаимодействующих сторон). В рассматриваемом случае доминировали однонаправленные отношения в системе донор - акцептор. Поскольку разграничение структуры и функции относится к числу фундаментальных методологических принципов, необходимо подчеркнуть, что моделированию подвергается поведение (а не структура) рассматриваемых феноменов, то есть, их функционирование, протекание в них различных процессов.

В диссертации использовались также традиционные методы исторического исследования. В связи со спецификой работы, охватывающей широкий спектр сюжетов, относящихся к модернизации России XVIII - начала XX вв. и базирующейся преимущественно на историографических источниках, в её основе лежат принципы дополнительности и преемственности исторического знания. Исходя из принципа историзма, выявленные отдельные факты и явления рассматривались в их генезисе и развитии, в контексте конкретно-исторической обусловленности модернизационных процессов.

Саморазвитие отечественной истории и роль внешних факторов на этапе её модернизации позволил исследовать историко-системный метод, в основе которого - единство в общественно-историческом развитии единичного, особенного и общего, что позволяет раскрывать внутренние и внешние механизмы функционирования социально-исторической системы. Исследование велось с помощью историко-сравнительного метода, объективной основой которого является сходство многих исторических явлений внутренней сутью. Их отличие проявляется лишь в пространственной или временной вариации форм, а одни и те же или сходные формы могут выражать разное содержание. Поэтому в процессе сравнения событий и феноменов западноевропейских и российских модернизационных процессов открывается возможность для объяснения исторических фактов, раскрытия их сущности. Историко-генетический метод - один из наиболее распространенных в исторических исследованиях - позволил последовательно раскрывать свойства, функции и изменения изучаемой реальности в процессе её исторического движения, представить протяжённую динамику разнообразных явлений российской модернизации.

Глава завершается выводом о том, что исследовательский интерес к проблеме использования иностранного опыта в отечественной истории концентрируется преимущественно в двух далеко отстоящих друг от друга областях научного дискурса. С одной стороны, существует почтенная исследовательская традиция осмысливать взаимоотношения России и Европы в геополитических, философских и культурологических категориях и теориях. С другой стороны, основательно «вспахано» поле исторической эмпирии: описаны контакты в конкретных отраслях взаимодействия. В историографии последних полутора десятилетий появилась и развивается тенденция к изучению распространения инноваций с точки зрения включения России в контекст модернизационного развития. Это направление представляется очень перспективным, так как позволяет увидеть «европейские корни» многих современных российских явлений, оценить историческую динамику и результаты обращения к европейскому опыту модернизационного развития.

Диффузионизм является эффективным инструментом изучения ранних этапов отечественной модернизации (XVIII - начало XX вв.), поскольку трансформация традиционного общества в современное осуществлялась, в том числе, посредством распространения социальных и технических инноваций из центров их выработки (стран Западной Европы), в те общества (в данном случае, в Россию), которые полагали обладание ими существенными для суверенного поступательного развития. Заимствование и адаптация знаний, идей, технологий, вещей, самых разнообразных элементов культуры играют ключевую роль в мировом модернизационном процессе. Полагая Россию его участником, и используя концепцию диффузионизма как методологию изучения распространения инноваций в обществе, автор исследует в дальнейших главах модернизацию России в XVIII - начале XX вв. сквозь призму сформулированной предметной модели.

В соответствии с высказанным в теоретической модели положением о каналах и механизмах диффузии, во второй главе «Пути проникновения европейских инноваций в Россию» исследованы каналы распространения нововведений в России и их проводники. Поскольку в процессе диффузии инноваций участвуют две стороны (акцептор и донор), их рассмотрению посвящены соответствующие разделы главы: россияне за рубежом (§2.1.) и европейцы в России (§2.2). В §2.1. «Россияне за рубежом: масштабы, цели и результаты пребывания» характеризуется государственная регламентация, масштабы и динамика выезда из России с конца XVII в. по 1917 г. Проанализированы следующие наиболее значимые виды пребывания россиян за рубежом с точки зрения получения, распространения и практического применения новых знаний о модернизирующемся мире в России: изучение западноевропейского опыта государственного управления; получение высшего образования россиянами в Европе; пребывание русских войск за рубежом; европейские командировки инженеров, специалистов в других областях; обучение деятелей искусства архитектуре, изобразительным искусствам, музыке в Европе.

Подвергнута анализу эмиграционная политика российского правительства. Показано, что ограничение контактов с зарубежьем и выезда россиян были непосредственно связаны с политической обстановкой в Европе (запреты на свободный выезд конца XVIII в., середины 1820-х; в 1831 г.; конца 1840 - начала 1850-х гг.). Представлена динамика россиян, покидавших рубежи империи (их количество варьировало от нескольких десятков в начале XVIII в. до нескольких десятков тысяч человек в конце XIX - начале XX в.). Сделан вывод, что россияне, вернувшиеся из зарубежных поездок, составили то ядро, которое определило и направило развитие отечественного флота, армии, науки, образования, промышленного производства, различных видов искусства. Опыт, усвоенный во время обучения или пребывания за рубежом, в существенной степени влиял на кругозор и отношение к делу россиян, многие из которых, занимая ключевые посты, видное положение в государственном управлении, армии, образовании, науке, культуре, являлись проводниками передовых подходов и технологий в разнообразных сферах социальной практики.

«Другая сторона медали» представлена в §2.2 «Европейцы в России: иммиграционная политика, динамика численности, деятельность», в котором анализируется иммиграционная политика царского правительства, рост числа и разнообразные занятия иностранных граждан в России. Характеризуются национальные диаспоры европейцев (немцев, шведов, французов, бельгийцев, швейцарцев, англичан, датчан) в городах и регионах России и основные виды их занятости.

Значимыми вехами дореволюционной иммиграционной политики названы: «Манифест о вызове иностранцев в Россию» (1702 г.); манифесты 4 декабря 1762 г. и 22 июля 1763 г.; правила "О приёме и водворении иностранных колонистов" 20 февраля 1804 г.; «Правила, коими руководствоваться, принимая военнопленных в подданство России» 1813 г.; Указ от 5 августа 1819 г.; новые правила об обустройстве иностранцев, становящихся при въезде «поселянами-собственниками» 1871 г.; закон «против немецкого засилья» 1916 г. Показано распределение иностранцев на территории Российской империи по странам выхода. Сделан вывод, что большая часть немцев на территории Российской империи оказались здесь в качестве колонистов. Что касается выходцев из других стран, то чаще всего они прибывали в Россию как востребованные специалисты в той или иной области знаний, ремесла или производства. Жившие в России иностранные врачи, военные, кораблестроители, инженеры, механики, деятели искусства, портные, парикмахеры, разного рода ремесленники, промышленники, садовники, учителя и многие другие знакомили россиян со своими знаниями, умениями, обычаями, культурой, товарами через различные производства, образование, учреждения культуры, торговлю и пр.

Специальный раздел посвящен «Российской элите как проводнику европеизации в России» (§2.3). Российский императорский дом был теснейшим образом связан с европейскими правящими домами, а воспитание и обучение наследников русского престола доверялось крупным европейским учёным и общественным деятелям, воспитателям и гувернёрам - иностранцам. Природная, национальная и социокультурная специфика Российской империи не позволяли царям управлять Россией по-европейски. В то же время, их европейские корни и воспитание, стремление включить свою империю в круг ведущих держав эпохи способствовали становлению и развитию европейских традиций придворной жизни, внедрению опробованных в Европе систем и элементов государственного управления в российскую административную практику. В параграфе доказывается, что западные прецеденты оставались образцами для российских правителей и их элит вплоть до 1881 г., после кровавых событий которого император Александр III стал всячески подчеркивать национальный характер монарха.

Личные, семейные узы крепко связывали европейцев и россиян. Подсчитано, что многие дворянские фамилии - около 50% - в России имели нерусское, европейское происхождение. Российская элита буквально «с молоком матери» впитывала европейские стандарты быта, поведения, культуры. Этому же способствовало воспитание детей иностранными учителями и гувернёрами. Доказано, что основным проводником европеизации в Российской империи являлась управленческая и профессиональная элита.

Ведущая роль в распространении информации в новое время принадлежала книгам и газетам. В §2.4 исследованы «Печатные способы передачи информации». Показана роль иностранцев в организации книгопечатания, издании и продаже печатной продукции. Сделан вывод, что искусство книгопечатания постигалось русскими мастерами в тесном контакте с европейскими специалистами. «Словолитцами», печатниками, переплетчиками, типографами, издателями, владельцами книжных магазинов в России в большинстве своем были европейцы по происхождению. Наборщики, резчики, гравёры, переплетчики привезли с собой технику и технологию печатного дела. Неудивительно, что терминология типографского, книгоиздательского, газетного дела - транслитерации преимущественно из немецкого языка. Таким образом, существенный вклад в распространение культуры мысли, тиражирование информации в дореволюционной России внесли европейцы.

Третья глава «Иностранный опыт в государственном строительстве Российской империи» посвящена проблеме поиска императорской властью подходящих образцов государственного администрирования в европейских странах. Её открывает §3.1. «Инфильтрация западноевропейских идей в российское общественно-политическое сознание», в котором проанализированы два направления проникновения западноевропейских представлений об общественной жизни и идеалах развития общества и государства. Первое из них - официальное, государственное, второе - спонтанное и часто оппозиционное государству. Результирующей действия первого явилась адаптация отдельных европейских социально-административных реалий в российской государственной практике. Второе - партикулярное - направление способствовало аккумуляции западноевропейских идей в сознании наиболее просвещённой части российского общества, рефлексии относительно европейского общественного и государственного контекста, критического сопоставления с ним отечественной ситуации, манифестации недовольства ею в приватных обсуждениях или в активных попытках общественных перемен. Эти идеи откликались на злободневные проблемы общества, стоявшего на пороге современного, индустриального мира. Они были разработаны в его европейской колыбели и взращены в богатой многовековой интеллектуальной традиции западноевропейской цивилизации.

В §3.2. «Использование европейского опыта модернизации государственного управления в России» исследованы конкретные аспекты модернизации государственного управления по европейским образцам в России при Петре I, его преемниках, Екатерине II, Павле I и последующих императорах. Определяется численность и роль управленческих кадров европейского происхождения в отечественной истории.

Анализ истории привлечения европейских образцов государственного управления в российскую политическую практику позволил сделать вывод о том, что стремление использовать зарубежный опыт в проведении государственных преобразований всегда было характерно для властной элиты Российской империи, которая сама в существенной степени состояла из иностранцев. Русские императоры и императрицы постоянно искали за границей образцы сильнейших держав, выражая тем самым готовность к совершенствованию государства. В соответствии с указанной в модели возможностью реакции отторжения чужеродных заимствований, в главе показано неприятие русской административной практикой ряда новаций. Установлено ограничение применения европейских административных нововведений в России: основы государственного устройства (самодержавие и крепостной строй) ими не затрагивались.

В указанном разделе доказывается, что широкое использование разнообразного опыта западноевропейских стран для отечественных реформ и нововведений являлось детерминантом выживания Российского государства и условием его прогресса, что соответствует предположению, сформулированному в исследовательской модели. Изначальным внешним императивом к серьёзным реформам государственного устройства послужила Северная война. Аналогичным образом европейское давление в середине XIX столетия стимулировало переход России крепостнической к России буржуазной, альтернативы которому не существовало. Российские правители ориентировались на европейские идеалы, перенимали западные образцы, интегрировали их в социальную и культурную среду российского общества, которая их как отторгала, так и адаптировала. Основные программы переустройства Российского государства возникали в периоды крупных социально-политических реформ, связанных с осознанием отставания страны по отношению к странам Западной Европы и стремлением преодолеть его с помощью заимствования западных административных институтов.

В четвертой главе «Европейское влияние на российское экономическое развитие» изучен широкий круг вопросов, связанных с экономической политикой и практикой Российской империи в тесной связи с развитием мировой экономики XVIII - начала XX вв. Анализируется экономическая политика России данного периода как генеральная линия действий государства, определяющая направленность экономических процессов для достижения целей и интересов страны. Показывается, что в рассматриваемый период она в значительной мере ориентировалась на экономику Западной Европы и приводилась в соответствие с ведущими тенденциями её развития. В §4.1 «Экономическая политика Российской империи в контексте основных тенденций развития мировой экономики Нового времени» сделан вывод о последовательном прохождении экономикой имперской России этапов меркантилизма, либерализма и неопротекционизма в соответствии с мировыми тенденциями. В §4.2 исследованы «Изменения в системе денежного обращения и роль европейцев в становлении и развитии банковского дела в России», рассматривается европейское влияние на российскую финансовую систему, включая денежное обращение, денежные реформы, банковское дело, управление финансами. В §4.3 оценивается «Европейский вклад в развитие промышленного производства» в России, создание новых отраслей промышленности в XVIII - начале XX вв.; развитие транспорта; иностранные займы и инвестиции в российскую экономику. Сделан вывод, что начала современных отраслей промышленности были заложены в XVIII - начале XX вв. в России с помощью иностранцев, развивавших их совместно с российскими предпринимателями. Основные виды современного транспорта (судоходные каналы, пароходство, железные дороги, трамваи, автомобили, самолёты) получили стартовое развитие в России благодаря иностранным технологиям, комплектующим, инженерным знаниям.

Специальный анализ роли иностранного технологического опыта в создании новых отраслей промышленности и развитии производства на Урале завершён выводом: на Урале все металлургические технологии осваивались при участии немецких, французских, британских мастеров, инженеров и техников. Аргументируется, что важнейшим результатом привлечения иностранных мастеров в Россию в момент становления и развития современной отечественной промышленности была не только произведенная продукция или смонтированное оборудование и возведенные цеха, но процесс обучения, передачи знаний, производственных навыков и умений.

В результате рассмотрения «Влияния мирового аграрного опыта на развитие сельского хозяйства в России» (§4.4) сделано заключение, что оно лимитировалось преимущественно экспериментальными хозяйствами, отдельными модными новинками. В большей степени роль иностранцев в аграрном секторе была связана с производством сельскохозяйственных орудий и техники. Широкое социальное значение имела апелляция к немецкому опыту отмены крепостничества и решение аграрного вопроса в период «столыпинской» реформы, разрабатывавшейся с учетом европейского опыта датчанином Карлом Андреасом Кофодом (1855-1948).

Пятая глава «Становление и развитие профессиональных отраслей знаний и сфер деятельности в России» начинается с раздела, в котором исследуются «Западноевропейские образцы в модернизации армии и флота», заимствование новинок вооружения (§5.1). Показано внедрение европейских вариантов содержания войск в России: распределение полков по губерниям по принципам шведского порядка при Петре I; военные поселения по образцу пограничной стражи Австрии, Пруссии и других стран в Александровскую и Николаевскую эпохи.

Делается вывод, что Западная Европа долгие годы поставляла в Россию оружие, технологическое знание и военных. Специалистов для флота готовили, прежде всего, Англия и Голландия. Артиллеристы, инженеры, строевые офицеры поступали из Австрии, немецких княжеств Бранденбург, Саксония, бывшей шведской Эстляндии и Лифляндии. Реформы и заимствования в военно-технической области были вызваны угрозой национальному суверенитету, а не военной конкуренцией с Европой. Сделан вывод, что в деле организации, функционирования, содержания отечественных сухопутных и военно-морских сил в XVIII - начале XIX вв., европейские специалисты и опыт сыграли заметную роль. Под непосредственным европейским влиянием сложилась система военных чинов Российской империи, разрабатывались уставы. Теснейшим образом с внешним видом европейских армий и флота было связано обмундирование российской армии. По инициативе немца Б.Х. Миниха и при непосредственном участии иностранных администраторов и преподавателей было положено начало отечественному военному образованию. Устойчиво высок был процент иноземцев, прежде всего немцев (до четверти высшего комсостава), в командном составе русской армии. Потребности функционирования вооруженных сил и военно-морского флота повлекли за собой создание инфраструктуры, новых производств, не существовавших ранее в России и также заимствованных из европейской практики. На вооружение российской армии оперативно поступали новинки европейской и американской военной промышленности.

В разделе 5.2. анализируется «Интеллектуальный импорт в сфере науки и образования». Указаны европейские образцы в организации российской Академии наук; дана оценка роли европейских учёных в истории отечественной науки, создании научного инструментария, учебников, методических разработок. Специально изучен вопрос о европейских образцах в развитии отечественного образования в XVIII - XIX вв. Заключительная часть главы (§ 5.3) посвящена исследованию «Роли европейцев в истории отечественной медицины». Рассмотрен их вклад в становление отечественной фармации, создание медицинских учреждений в России, курортного дела, основание специальных медицинских учреждений.

Принципиальным является общий ко всей главе вывод о плодотворности синтеза европейских профессиональных знаний с интеллектуальными способностями и творческим потенциалом российских военных, учёных, медиков, явивших миру блестящие национальные достижения и результаты в области военного дела, науки, здравоохранения.

Глава 6 «Инновации в культуре» состоит из трёх разделов. Первый из них исследует тему «высокого искусства» и посвящён «Российским ученикам европейской «школы искусств»» (§6.1). Раскрывается проблема европейских образцов и европейских мастеров, создававших в России новую архитектурную среду, произведения изобразительного искусства, музыкальные и театральные направления. Сделан вывод, что для XVIII в. характерна настоящая «экспансия» европейских архитектурных и живописных принципов и стилей в Россию. Её проводниками стали иностранные мастера, которые приглашались в Россию на условиях обучения российских учеников. И в дальнейшем русское искусство развивалось в соответствии с аналогичными стилевыми течениями в передовых школах Западной Европы. Показывается, что многочисленные европейские живописцы и гравёры, скульпторы и резчики, модельеры, миниатюристы внесли значительный вклад в развитие искусств и ремёсел в России. Иностранные мастера оказали большое влияние на формирование русских художественных кадров. Велика их роль в институализации учреждений культуры: основании и деятельности «Императорской Академии трёх знатнейших художеств» (созданной в 1757 г. по образу и подобию парижской Королевской академии живописи и скульптуры), возникновении и развитии музеев. Привнесение и популяризация в России светской музыки, европейской танцевальной культуры, театрального искусства, кинематографа представлены как диффузия элементов светской культурной жизни и досуга среди европеизирующейся знати и образованных слоёв в России. Взаимодействие иностранных мастеров и русской стороны не ограничивались отношениями «учитель - ученик». Подчёркнуты самостоятельные достижения мирового уровня в области национального русского балета, музыкального искусства, художеств.

В следующей части главы (§6.2) проанализированы «Европейские заимствования в повседневной жизни». Круг исследуемых вопросов охватывает: изменение внешнего вида, одежды, в том числе форменной; новое в кулинарии, употреблении релаксантов; перемены в быту и досуге. Сделан вывод, что русское дворянство, особенно столичное, в результате знакомства с Европой и распространения европейской культуры в России к концу XVIII в. в значительной степени европеизировалось. В соответствии с положением, высказанным в теоретической модели, на конкретно-историческом материале показано, что европеизация различных форм быта и повседневной жизни, в том числе в сфере одежды, питания, употребления релаксантов, досуга, бытовой обстановки, шедшая на протяжении XVIII столетия, постепенно охватывала всё больший круг российских жителей. В конце XIX - начале XX вв. она начинает более отчётливо проявляться в городской среде.

Предметом рассмотрения в этой части являются также счёт времени и мерные единицы. Важнейшие измеряемые параметры: время, базовые меры веса, длины, объёма, столь значимые для участия страны в мировом социально-экономическом развитии, были приведены в течение XVIII-XIX вв. в соответствие с западноевропейской практикой и эталонами.

Заключительный раздел главы (§6.3) освещает «Западноевропейское влияние на лексический состав русского языка». В нем рассматривается проблема культурно-языковой интерференции, заимствований как проявления межкультурных и межъязыковых связей. Аргументируется, что языковые пласты, сформированные из иноземных слов, диффундировавших в русский язык, свидетельствуют о характере внешних контактов россиян на разных этапах нашей истории, напоминают о роли той или иной страны в развитии отечественной промышленности, искусства, материальной и духовной культуры в целом. Оценивается количественный масштаб проникновения европейских слов в русскую лексику. Сделан вывод, что вхождение Русского государства в орбиту европейского влияния, наиболее заметно проявляющееся с XVIII в., зримо отразилось в национальном языке. В XVIII - начале XX вв. в повседневную русскую речь вошло огромное количество новых понятий, большая часть которых сохранила (в адаптированном к русскому языку виде) своё изначальное наименование. Расширение контактов, привнесение в отечественный быт иноземных объектов материальной культуры, внедрение в экономику новых реалий и технологий, создание регулярной армии, развитие науки, образования, искусства, отмечены появлением множества европейских слов в русском языке.

Обосновано, что язык является средством адаптации культурных и материальных реалий. Заимствование иностранных слов отражает доминирование, а значит и культурную экспансию определённой страны в конкретную историческую эпоху: Республики Соединенных провинций, Швеции, Пруссии, Франции, Великобритании. Историческая ретроспектива языковых пластов позволяет верифицировать волны внешнего влияния и подтверждает, что технологические инновации сопровождаются культурными.

В Заключении подведены итоги диссертационного исследования, сформулированы выводы и обобщения по ключевым проблемам рассматриваемой темы.

Концепция диффузионизма позволяет анализировать пути, механизмы, особенности и результаты распространения разнообразных явлений общественной жизни из центра их возникновения в другие общества. Проведённое исследование показало, что диффузия инноваций в России осуществлялась преимущественно в ходе профессионально-ориентированных зарубежных поездок россиян; их обучения в европейских учебных заведениях; военных походов; путешествий; знакомства с европейским укладом, знаниями и технологиями через их носителей-иностранцев в России; семейные связи; печатные средства информации, участие в профессиональных встречах, гастролях, переводы и публикацию европейских авторов, изучение истории, культуры и иностранных языков стран Европы в гимназиях, высших учебных заведениях, у частных учителей, привлечение иностранцев в сферу воспитания, бытового обслуживания. Наиболее эффективно шло проникновение инноваций через персональные связи и контакты в профессиональной деятельности. Диффузия усиливалась по мере продвижения России по пути модернизации, интенсификации контактов с Европой, развития транспорта и совершенствования средств передачи информации.

В ходе исследования аргументировано, что, несмотря на постепенно разраставшееся количество передаточных звеньев инновационного процесса, критическая масса людей, воспринявших инновационные ориентиры развития и строивших свою деятельность исходя из императива их внедрения в России, не превышала десяти процентов от общей численности населения страны. Деятельность элиты оказывается достаточным рычагом для поворота общественного развития в новое русло, несмотря на традиционалистскую реакцию, выступающую тормозящим и деформирующим фактором, адаптирующим экзогенные новшества к отечественной почве.