Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 93/94

Исторические науки и археология

Дагестанского научного центра Российской академии наук daniyal2006@rambler.ru

Институт истории, археологии и этнографии

Отдел древней и средневековой истории Дагестана

Чеченский государственный университет kemsiz@mail.ru

Кафедра истории мировой культуры и музееведения

Идеи «государственного устроения» Кавказа в российской просветительской мысли первой половины ХIХ века

Даниял Сайдахмедович Кидирниязов, д.и.н.

Кемси Зелимхановна Махмудова, к.и.н., доцент

Аннотация

государственный кавказ просветительский казембек

В статье в историческом контексте рассматриваются проекты и идеи «государственного устроения» Кавказа, в которых отразилась приверженность государственных и общественных деятелей Н. С. Мордвинова и А. С. Грибоедова мирному пути освоения края посредством экономического развития, просвещения и правосудия. Авторы акцентируют также внимание на анализе идей кавказских просветителей Мирзы Магомедова, Султан Хан-Гирея, Мирзы Муххамед-Али Казембека и других, сформировавшихся под влиянием русского культурологического процесса. Вместе с тем Мирза Муххамед-Али Казембек выступал как представитель восточной традиции в российской просветительской среде.

Ключевые слова и фразы: просветительская мысль; проекты мирного освоения Кавказа; Н. С. Мордвинов; А. С. Грибоедов; кавказские просветители; экономическое развитие; просвещение; правосудие; М. Казембек; восточная традиция.

Annotation

The authors consider the projects and ideas of Caucasus “state organization” in historical context, which reflect the commitment of state and public figures N. S. Mordvinov and A. S. Griboedov to the peaceful way of the region conquest by means of economic development, enlightenment and justice, pay particular attention to the analysis of the Caucasian educators' ideas, such as Mirza Magomedov, Sultan Khan-Girei, Mirza Mukhkhamed-Ali Kazembek and others, formed under the influence of the Russian culturological process, and mention that at the same time Mirza Mukhkhamed-Ali Kazembek acted as a representative of the Eastern tradition in the Russian enlightening environment.

Key words and phrases: enlightening thought; projects of Caucasus peaceful conquest; N. S. Mordvinov; A. S. Griboedov; Caucasian enlighteners; economic development; enlightenment; justice; М. Kazembek; Eastern tradition.

Утверждавшаяся на мировой арене Российская держава в первой половине ХIХ в. имела безусловные успехи в соперничестве с восточными и европейскими державами за господство на Кавказе. В этой связи Россия встала перед конкретной задачей «государственного устроения» региона.

Развитие научно обоснованных идей по данному вопросу принадлежит одному из выдающихся государственных и общественных деятелей - адмиралу Николаю Семеновичу Мордвинову. Открыто, хотя и в несколько осторожной форме, он выразил в 1816 г. принципиальные сомнения в правильности политического курса Российского правительства на Кавказе в своей записке под названием «Мнение о способах, коими России удобнее можно привязать к себе постепенно кавказских жителей, чем покорять их силой оружия» [2, c. 148-155]. Дворянский историк Д. Н. Романовский в 1860 г. отметил: «...говоря о системах покорения Кавказа, которым основанием служили способы, подобные тому, чтобы обрыть горы и тем преградить воинственным племенам доступ на равнину, для покорения Кавказа предлагалось много систем… Некоторые из других систем предлагались людьми, достойно занимавшими высшие места в нашей правительственной иерархии и которые пользовались общим уважением. Чтобы убедиться в этом, достаточно прочесть записку адмирала Мордвинова о способах покорения Кавказа. В записке своей адмирал Мордвинов старается доказать вред употребления оружия и высказывает убеждение, что главным средством для покорения горцев должны служить сношения мирные и торговые» [13, c. 354-355]. Эта записка неосталась без внимания исследователей [4, c. 78; 15, c. 192; 16, с. 187-188; 17, c. 346-351], которые неоднократно ссылались на нее в своих трудах.

Адмирал Н. С. Мордвинов, известный больше как публицист и экономист, являлся идеологом той части помещиков, которая стремилась приспособиться к новым условиям хозяйствования, ратовал за поощрение промышленности и торговли (при сохранении, однако, крепостного права) [17].

Н. С. Мордвинов указывал на большое значение, какое может иметь Кавказ для освоения плодороднейших пределов, согреваемых теплейшими лучами солнца, а также для «прокладывания путей к азиатским рынкам». По его мнению, следовало немедленно приступить к широкому экономическому освоению Кавказа путем вовлечения его населения в хозяйственную жизнь России [2, c. 151]. Он считал такой путь гораздо более эффективным, чем любые военные действия по усмирению горцев.

Широко образованный экономист, знающий экономическую литературу и сформировавшийся под влиянием передовых идей России и Запада, Мордвинов стремился воплотить эти идеи на Кавказе. Он считал, что необходимо уделять особое внимание торговле, которая может развиваться через торговые пути, «лежащие через горы Кавказские» для надежного сообщения с «сопредельными державами Азии». Но «дабы преуспеть в великом сем намерении, должно употребить приличные для верного способы успеха», которые состоят, по мнению Мордвинова, в «удовлетворении первых нужд кавказцев» [Там же], прежде всего в соли и железе.

Учитывая особенности традиций, отдавая должное известному горскому гостеприимству, Мордвинов предлагал «сею всеобщею добродетельностью воспользоваться и привязать к себе оною всех народоначальников, чиновников и старшин семейств. Главнокомандующий и все чиновники российские в домах своих должны иметь особые комнаты, всегда готовые к принятию гостей своих, устроенные, снабженные всем, что для горского жителя может быть приятным, покойным и увеселительным» [Там же, c. 152].

Для содержания таких «гостиниц» и подарков гостям экономист полагал достаточным выделять ежегодно сто тысяч рублей, «вместо содержания великого числа войск и истощения великого сокровища денег» [Там же, c. 149]. Подарки, предусматриваемые автором проекта, «должны быть того роду, кои приучить их могут более к нашим обычаям и к новым нуждам, дабы таковые подарки, размножаясь употреблением внутри их земли, приучили их к покупке таковых и впредь». Другими словами, взаимовыгодная «сделка» должна была сочетать «частное их состояние и благоденствие с государственными интересами и пользою общею», - подчеркивает автор [Там же, c. 152].

Н. С. Мордвинов предлагал также «для вящего поощрения к присоединению к нам народов сих полезно бы было учредить временные в году празднества, кои могли бы различными увеселениями привлекать оных горских жителей. Дабы успешнее действовать на нравы их и водворить между ними понятия и обычаи нации, полезно было бы завести в городах наших школы для воспитания молодых князей и детей старшин народных и сии училища устроить так, чтобы в оных находили они свои обряды. Некоторых привлекать из них в Санкт-Петербург, составить из них гвардейский кавказский отряд с ограничением службы их на четыре года» [Там же, с. 153].

Анализируя военно-политические события на Кавказе, он отмечал: «…когда военной цепью загнали горцев в тесные пределы, поставили у подошв гор войска, и когда с отнятием у них, таким образом, степей, ущелия обитаемых ими гор не представили ни единой пространной площади, на коей бы производить могли землепашество и содержать нужный для них скот, тогда разрушилась взаимная у них с нами дружба и восстала на место оной вражда, долженствующая дотоле существовать, покуда вседневные недостатки в жизненных потребностях не перестанут им напоминать об источниках оных, т.е. отнятии у них Россией древнего и богатейшего их достояния. А когда с возрождением в сих народах злобы и негодования к природной дикости их присоединились лютость и мщение, тогда на каждом почти месте, при каждом отверстии гор потребовался особый военный отряд, отчего пространная кавказская граница и не может быть охраняема иначе как беспрерывным содержанием многочисленной армии» [Там же, c. 154].

Проект был зачитан Мордвиновым 16 июня 1816 г. на заседании Комитета Министров, который определил, что необходимо «поднести журнал сей и мнение адмирала Мордвинова на высочайшее разрешение, дабы сообразно оному приступить можно было Комитету к составлению инструкции г.-л. Ермолову». Мнение Мордвинова «государь изволил читать 30-го июня 1816 года», а спустя два дня последовал высочайший именной указ Комитету Министров, в котором было сказано: «Находя полезными правила в мнении, поданном в Комитет адмиралом Мордвиновым, предписываю оное сообщить г.-л. Ермолову для рассмотрения и соображения на месте» [Там же, c. 148-149]. Копия записки была направлена Ермолову. Но идеи и доводы адмирала остались, по сути дела, благими пожеланиями. Жесткая реальность кавказской обстановки характеризовалась ермоловским тезисом: «Должно повелевать властью, а не просьбами» [14, c. 218].

Александр Сергеевич Грибоедов - выдающийся русский литератор, дипломат, статский советник и общественный деятель, впервые посетил Кавказ в 1818 году в качестве секретаря по «иностранной части» при генерале А. П. Ермолове. При первом знакомстве у Грибоедова сложилось восторженное отношение к личности и политике генерала А. П. Ермолова и поверхностная оценка причин ожесточенной военной обстановки на Кавказе.

С годами Грибоедову стало ясно реальное положение дел на Кавказе, да и знание народов углублялось. А реальность заключалась в беспрерывных «репрессалиях» против горцев. В 1819 г. генерал Ермолов так рапортовал Александру I о своих «успехах» в борьбе против аварцев: «Я сделал марш в горы, пользуясь общим ужасом и бегством и местами почти непроходимыми, так что с трудом мог провезти два легких орудия, истребил несколько селений, весь на полях хлеб, и ни одного на пути не встретил человека: до такой степени рассеялся неприятель. Сентября 5-го возвратился я в крепость Внезапную» [6, c. 432].

О перемене отношения А. С. Грибоедова к тем событиям, в центре которых он оказался накануне очередного репрессивного похода генерала А. П. Ермолова в Чечню, говорит фраза в письме от 7 декабря 1825 г. декабристу и другу С. H. Бегичеву: «Теперь это меня несколько занимает: борьба горной и лесной свободы с барабанным просвещением, действие конгревов: будем вешать и прощать и плюем на историю» [3, c. 574].

О том, какими средствами царские генералы считали необходимым утверждать господство над кавказскими народами, можно судить по записке, представленной 20 мая 1833 г. генерал-лейтенантом Вельяминовым командиру Кавказского корпуса Розену:

«1) Главное и надежнейшее средство к прочному овладению горами и к покорению обитающих в оных народов состоит в занятии укреплениями важнейших в топографическом отношении мест;

2) Средство ускорить покорение горцев состоит в отнятии у них плоскостей и заселение оных казачьими станицами;

3) Истребление полей их в продолжение пяти лет сряду даст возможность обезоружить их и тем облегчить все дальнейшие действия;

4) Полезнее всего, по моему мнению, начать с истребления полей. Овладев плоскостями поселить на оных казачьи станицы. Наконец, по поселении станиц устроить в приличных местах укрепления» [13, c. 25].

Подобные методы насильственного, военного «приобщения» горских народов в российское государство Грибоедов осуждал и считал совершенно неприемлемыми.

Наблюдая жизнь горских народов, он отмечал, что многие небольшие народности и племена, замкнутые в горах Кавказского хребта, жили «вольными обществами», существовавшими на основе скотоводства, земледелия и ремесла. Суровая, полная лишений жизнь, потребность в ряде жизненно необходимых предметов, особенно в вооружении, заставляли их организовывать набеги на соседей, на казачьи поселения, на созданные царскими войсками укрепленные пункты. Эти набеги были для них не только средством мщения колонизаторам за притеснения, угон скота, за истребление их жилищ, но и одним из способов добывания средств для поддержания жизни.

Грибоедов понимает, что эта «свобода» уже безвозвратно минувших, изживших себя времен, а исторической необходимостью было предопределено разрушение горной и лесной изоляции горцев. Противостоящая «барабанному просвещению» «горная и лесная свобода» отнюдь не вызывают у него восторга. Для Грибоедова, который был близок к декабристским взглядам, такая свобода и не могла являться идеалом. И «одно лишь строжайшее правосудие», отсутствие произвола «может мирить подвластные народы к знаменам победителей», - многократно подчеркивает он [3, с. 571].

Осознание реальности военно-политической обстановки и размышления о перспективах развития русско- кавказских отношений стали теми факторами, которые побудили А. С. Грибоедова к выработке грандиозного и прогрессивного по тем временам проекта «Российской закавказской компании», в котором обосновываются идеи народнохозяйственной пользы экономических, по сути, буржуазных преобразований [9, c. 135].

Согласно проекту, обоюдные «выгоды» (прежде всего экономические) должны были служить не только упрочению русско-кавказских связей, но и полному объединению России с Кавказом. «Никогда войско, временно укрощающее неприятеля, или готовое только истребить его, не может так прочно обуздать и усмирить вражду, как народонаселение образованное и богатое, которое оттеснит до крайних пределов варварские племена, - или примером своим и обоюдностью выгод сольют их с собой в один состав прочный и неразрывный» [3, c. 490], - писал Грибоедов и, таким образом, обосновывал идею мирного покорения Кавказа, высказанную до него Мордвиновым. В противовес политике «репрессалий» по отношению к горцам он утверждал: «Ничто не крепит так твердо и нераздельно уз, соединяющих россиян с новыми их согражданами по сю сторону Кавказа, как преследование взаимных и общих выгод» [Там же, c. 493]. «Совместное хозяйственное и культурное движение народов России и Кавказа», - таков был идеал А. С. Грибоедова [5, c. 42].

Не только экономические, но и социально-политические взгляды Грибоедова достаточно убедительно представлены в проекте. Интересна и внешнеполитическая направленность этого документа, которая отразилась во вступлении к проекту устава «Компании». В постоянных происках восточных держав видит Грибоедов одну из причин, по которой Россия не может осваивать Кавказ с полной пользой. Но вместе с тем, как точно подмечает Грибоедов, «внутри новоприобретенных провинций мятежи происходят от введения иного порядка, небывалых прежде соотношений», «суровой взыскательности начальства, желавшего скорого исполнения, послушания и вообще перемен, дотоле неизвестных - и которым никакой народ добровольно не подчинится» [3, c. 439]. Грибоедов - один из первых исследователей, который заметил, что жестокая политика царских властей не раз провоцировала восстания кавказских народов. И тогда власти «поглощены укрощением горцев или других народов», и, как отмечает Грибоедов, «для просвещения сделано мало» [Там же, c. 400]. Он надеется, что скоро утихнут военные смуты в Чечне, которые, по его убеждению, «вызывал не столько имам, пророк недавно вдохновенный (мулла Магомед из аула Майртуп - предводитель народного восстания в Чечне - Д. К., К. М.), как покойный генерал Греков, способный человек, но грабитель» [Там же, c. 571]. Вместе с тем Грибоедов провозглашает: «нет сомнения, что изображение нынешнего хода дел нисколько не отнимет надежды на будущие лучшие времена» [Там же, c. 461].

Путь к процветанию он и изложил в своем проекте, в котором предполагал создание торговопромышленного предприятия с акционерным капиталом свыше одного миллиона рублей, масштабным земельным фондом, выделенным правительством с предоставлением прав в Батумском порту. Кроме того, предусматривалось поселять во владениях «компании» крестьян, освобождаемых прежде от крепостного права и обязанных служить более пятидесяти лет. В условиях феодально-крепостнической России этот проект представлял крупное достижение прогрессивной русской экономической мысли. Хозяйственное развитие Кавказа благоприятствовало бы как внутригосударственным, так и внешнеполитическим интересам России. Через создание мощной экономической компании облегчалось бы русскому капиталу экономическое завоевание Ирана и Среднего Востока, что тем самым могло бы решить исход экономического и дипломатического поединка России и Англии в Иране в пользу России. Однако проект Грибоедова был отклонен, и это осложнило положение русского посланника в Иране и отрицательно сказалось на дипломатической борьбе России на Среднем Востоке [12, c. 134-137].

Надо отметить, что в плане учреждения автономной от правительства «Компании» Грибоедов представил великолепные и, безусловно, перспективные просветительские идеи. Так, он предлагал приобщение народов Кавказа к наукам и искусству, создание сети учебных и медицинских учреждений. Проект отразил симпатии Грибоедова к народам Кавказа, его политические взгляды и тот самый принцип «строжайшего правосудия», из которого Грибоедов всегда стремился исходить и в своей дипломатической деятельности. Безусловно, цель «Проекта Российской Закавказской компании» - всестороннее развитие окраин в целях укрепления мощи единого русского государства [11, c. 335]. Очевидна была объективно-капиталистическая сущность проекта, имевшая антифеодальную направленность.

Голоса против жестокой колониальной политики царизма, в защиту интересов горцев, а также идеи экономического развития и всемерного просвещения местных народов предлагались и кавказцами, вышедшими из среды военной интеллигенции. Дагестанец Мирза Магомедов, служивший в царской армии на Кавказе, представлял в 1835 г. командующему войсками генералу Розену записку относительно действий русских властей на Кавказе. Эта записка получила официальное название «Проект поручика Мирзы Магомедова». Ее автор полагал, что русские в своей политике на Кавказе имели бы больший успех («успели бы покорить независимые племена Кавказа»), если бы вникали в политическую и частную жизнь покоренных и соседних с ними племен, не нарушая их обычаев, и воспользовались бы несогласием между различными классами населения - владетельными князьями, узденями, муллами, свободными горцами и рабами. Магомедов указал на неправильные действия экспедиционных отрядов, забиравших бесплатно продовольственные запасы и тем самым возбуждавших недовольство горцев. Наконец, он полагал, что с самого начала действий на Кавказе необходимо было принять меры к распространению земледелия, промышленности и торговли и принуждать владельцев к тому, чтобы они побуждали подвластных горцев к земледельческому труду, созданию мануфактур и «заведению фабрик», что способствовало бы улучшению их состояния [8, c. 198-213].

В записке Магомедова присутствуют великодержавные русификаторские идеи, но вместе с тем она содержит справедливые требования и полезные предложения. Так, например, Магомедов указывает на необходимость обращать больше внимания на политику иностранных государств на Кавказе, которая «питает честолюбивые виды горцев» [Там же, с. 209] и их надежды на помощь со стороны Турции и Ирана.

Школой гражданственности и приобщения к передовым идеям для многих местных просветителей и общественных деятелей ХIХ в. становилась служба в российской армии или же обучение в кадетских корпусах. Просветители адыги Султан Хан-Гирей, Казы-Гирей, Крым-Гирей, Адиль-Гирей были офицерами царской армии, и это обстоятельство привело их в водоворот судьбоносных событий кавказской истории. Занимаясь изучением северокавказской истории, этнографии, фольклора, являясь активными политическими деятелями, они занимались и поисками путей сближения горских народов с Россией и перспектив русско-кавказского государственного единства. К числу таковых относились впоследствии кабардинец Инал Кануков и чеченец Умалат Лаудаев.

Бывший участник русско-персидской войны 1826-1828 гг. и русско-турецкой войны 1828-1829 гг. Султан Хан-Гирей, надо заметить, храбрый офицер, получивший награды за боевые заслуги, представил начальству также ряд записок, в которых излагались мнения об улучшении управления горцев. Задачи «умиротворения» горских народов с особой полнотой и рассудительностью были представлены им в проекте «Некоторые мнения о мерах и средствах для приведения черкасского народа в гражданское состояние кроткими мерами, с возможным избежанием кровопролития» [1, c. 61]. «Мнения» Хан-Гирея включали в себя судебные и административные реформы, открытие как духовных, так и гражданских учебных учреждений. Он полагал, что таким образом возможно приобщение горцев к европейским правовым нормам. Просветитель настаивал на необходимости «человеколюбивых законов просвещенного государства», которые приведут адыгов, да и горцев вообще, к ограждению «от самоуправства сильного» [Там же].

Майор Султан Казы-Гирей обратился к главнокомандующему отдельным Кавказским корпусом князю М. С. Воронцову с докладной запиской «О мероприятиях для привлечения местного населения Кавказа на сторону России мирным путем». Автор настаивал на прекращении военных акций и репрессий против горцев и в то же время на целесообразности развития экономических, торговых и культурных связей северокавказских народов с Россией. Гарантом цивилизованного развития Кавказа Казы-Гирей видел Россию, кроме которой «Кавказ не может иметь по положению своему другого просветителя и более могущественного защитника» [Там же, с. 62]. По его мнению, Россия может реализовать предлагаемые меры по упорядочиванию внутрисословных и межсословных отношений, по устранению наиболее грубых форм эксплуатации крестьян, способствовать этнической консолидации многочисленных черкесских племен.

Однако особое место среди кавказских просветителей ХIX в. занимает Мирза Муххамед-Али Казембек [10, c. 526-532]. Родился он в 1802 г. в Реште и принадлежал одной из влиятельных семей Дербента. Оказавшись с семьей сначала в Астрахани, а затем попав под подозрение за свою ученость и якобы связь с иностранными миссионерами, согласно рапорту генерала А. П. Ермолова, в 1824 году его отправляют в ссылку в Сибирь. Благодаря университетской интеллигенции и при поддержке ректора Н. И. Лобачевского задержавшийся в Казани в связи с болезнью Казембек здесь и остался, получив впоследующем статус «членакорреспондента университета». В 1837 году он был избран деканом восточного отделения Казанского университета. Великий востоковед академик В. В. Бартольд писал: «Сенковский и Казембек своими лекциями создали русское востоковедение, почти все русские ориенталисты следующих поколений были ученикам одного из двух этих ученых или же учениками их учеников» [Цит. по: Там же, c. 528]. Среди множества научных достижений Казембека надо отметить переводы на персидский язык глав из «Истории» Н. М. Карамзина. В этом сказалась позиция ученого, видевшего общность путей развития русского и кавказских народов в едином государстве. Свой взгляд на историю он выразил в словах: «Запад своею политикой не может восстановить просвещения в Азии, он может только содействовать его постепенному развитию… Преобразователи страны должны родиться в самой стране» [Цит. по: Там же, с. 529].

Поиски роли и места мусульманских народов в истории России привели его к написанию двух, связанных друг с другом работ, опубликованных в 1860 году в журнале «Русское слово»: «Мюридизм и Шамиль», «О значении имама, его власти и достоинства». И тогда, когда не прошло и года после окончания Кавказской войны, Казамбек имел смелость заявить: «В имени Шамиля скрывается много мыслей исторических и патриотических… Разумные русские патриоты не гнушаются его имени... Он герой и создатель героев» [Цит. по: Там же, с. 531].

Жизненный и научный путь М. Казембека по праву великолепен: ординарный (штатный) профессор восточной словесности Санкт-Петербургского университета, член-корреспондент Императорской СанктПетербургской академии наук, член Королевских обществ Великобритании и Дании, автор ста десяти научных трудов, переведенных и переизданных за рубежом. Но особого внимания заслуживает его грамматика родного языка (труд был награжден Демидовской премией), который впервые был назван им «азербайджанским» и получил статус отдельного тюркского языка. Написанный на английском языке труд «Дербент-намэ, или История Дербента» соединил основательный источниковедческий и историографический разбор «Дербент-намэ». Труд был отмечен большой золотой медалью и издан Российской академией наук. Публикация статей Казембека не только в академических, но и в либеральных, и в радикально-демократических журналах, таких как «Современник» и «Отечественные записки», говорит о том, что он был ученым разносторонних взглядов. Он действительно занимался широкой просветительской деятельностью: знакомил с культурой, литературой, религией Востока русское образованное общество. Просветитель Казембек выступал как представитель восточной традиции в инокультурной среде и тем самым внес достойный вклад в российскую историю и культуру.

Таким образом, очевидны выводы: во-первых, идея глубокой нерасторжимой связи культурологического процесса и «государственного устроения» становится основополагающим постулатом русской просветительской мысли; во-вторых, идеи и проекты Мордвинова и Грибоедова о мирном освоении Кавказа являлись свидетельством прогрессивных тенденций в общественно-политической и экономической мысли России первой трети ХIХ в.; в-третьих, для русских и кавказских просветителей общей была их приверженность идеям естественного права и концепции сильной просвещенной монархической власти, способной помочь цивилизационному развитию Кавказа в системе российской государственности.

Список литературы

1. Айларова С. А. О военной просветительской интеллигенции Северного Кавказа ХIХ в. Истоки и традиции русскосеверокавказского боевого содружества в дореволюционном прошлом. Грозный, 1990.

2. Архив графов Мордвиновых. СПб., 1902. Т. 5.

3. Грибоедов А. С. Сборник произведений. М. - Л., 1959.

4. Гриценко И. П. Истоки дружбы. Грозный, 1975.

5. Жданов Ю. А. Кавказ и передовая русская культура // Великий Октябрь и передовая Россия в исторических судьбах народов Северного Кавказа. Грозный, 1982.

6. Записки Алексея Петровича Ермолова. С приложениями. М., 1868. Ч. II.

7. История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII века. М., 1988.

8. Кавказский сборник. Тифлис, 1912. Т. XXXII. Ч. II.

9. Лебедев А. А. Куда влечет тебя свободный ум. М., 1982.

10. Магомедов Р. Вековые ценности Дагестана. Махачкала, 2005.

11. Маркова О. П. Новые данные о «Проекте Российской Закавказской компании» А. С. Грибоедова и П. Д. Завалейского // Исторический архив. М., 1951. Т. 6.

12. Пашуто В. Т. Дипломатическая деятельность А. С. Грибоедова // Исторические записки. М., 1947. Т. 24.

13. Романовский Д. Н. Кавказ и Кавказская война. СПб., 1860.

14. Сборник императорского русского военно-исторического общества. СПб., 1880. Т. 73.

15. Сивков К. В. О проектах окончания Кавказской войны в середине XIX в. // История СССР. 1958. № 3.

16. Смирнов Н. А. Политика России на Кавказе в ХVI-ХIХ вв. М., 1958.

17. Туманова Л. В. Экономические взгляды Н. С. Мордвинова // Научные записки Московского финансового института. М., 1952. Т. 2.

Размещено на Allbest.ru