Национальные отношения в условиях гражданской войны в России (на примере Чехословацкого легиона)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Национальные отношения в условиях гражданской войны в России (на примере Чехословацкого легиона)

В начале 1990-х годов историк Ю.А. Поляков дал следующее определение гражданской войне в России: «это длившаяся около 6 лет вооруженная борьба между различными группами населения, имевшая в своей основе глубокие социальные, национальные и политические противоречия, проходившая при активном вмешательстве иностранных сил в различные этапы и стадии, принимавшая различные формы, включая восстания, мятежи, разрозненные столкновения, крупномасштабные военные операции с участием регулярных армий, действия вооруженных отрядов в тылу существовавших правительств и государственных образований, диверсионно-террористические акции» [7, с. 32-33]. Говоря о «социальных, национальных и политических противоречиях», Ю.А. Поляков имел в виду, прежде всего, противоречия в российском обществе. Однако гражданская война в России имела столь сложный характер, что смогла вместить в себя и противоречия иного рода. В рамки событий, происходящих в России в 1917-1920 гг., уместилась т.н. «малая гражданская война»: в данном случае под этим понятием мы понимаем вооруженное противоборство народов, населявших Австро-Венгрию (включая борьбу чехословацких легионеров с чехословацкими интернационалистами).

Корни конфликта кроются в стремлении чешского народа вести борьбу за свою самостоятельность. Одним из инструментов этой борьбы были чехословацкие легионы, образованные в некоторых европейских странах. Самый крупный из них действовал в России. Основу первого воинского подразделения, т.н. Чешской дружины, составили чехи, проживавшие в России. Чехи-поселенцы в первые же дни войны выступили с идеей поддержки славянства: «Победа России в этой войне, с точки зрения чехов, могла привести к распаду Австро-Венгерской империи и восстановлению независимости Чешского королевства, потерянной в XVII столетии. Вполне понятна ориентация чешского освободительного движения на Россию. Однако чехи не желали оставаться лишь зрителями битвы и обратились к русскому правительству с просьбой о создании чешского воинского подразделения» [8, с. 5]. Чехами двигало желание «добиться независимости Чехословакии. Именно это было целью всего движения <…> Сторонники национальной идеи желали одного - скорее на Запад, разгромить Габсбургов и создать Чехословакию. Именно они составляли костяк корпуса» [6, с. 4, 5].

Борьба за создание самостоятельного Чехословацкого государства обнажила национальные противоречия, которые существовали в Австро-Венгрии. Чехи считали главными противниками в этой борьбе АвстроВенгрию и Германию. При этом они переносили негативное отношение к политическим институтам этих стран на отдельных представителей нации. С начала мировой войны пропаганда чехов и словаков, проживающих в России, опиралась на гуситские традиции и преподносила борьбу против Австро-Венгрии как «законную месть за триста лет народного угнетения» [16, s. 59]. В дальнейшем аргументация чехословацкой пропаганды сводилась к «борьбе за самостоятельное чехословацкое государство, борьбе с немцами и мадьярами» [Ibidem, s. 65]. Победа Германии и Австро-Венгрии не сулила чехам ничего хорошего: они полагали, что, выступая на стороне Германии, «ставят крест, на котором будет распят наш народ» [13, s. 7].

В сознании чехов участие в мировой войне превращало чехов в «борцов за свободу». Восстановление статус-кво или поражение в войне превращало их «изменников», которые «выступили против своего императора»: вступая в легион и направляясь на фронт, чехи рисковали вдвойне, так как австро-венгерские власти рассматривали их «как перебежчиков из своей армии на сторону противника, а известно, что с перебежчиками в военное время не шутят» [4, с. 11]. Вступление в войну на стороне противника стран Четверного Союза грозило неминуемой опасностью: чехам-разведчикам, пойманным на фронте австро-венгерскими войсками, грозил смертный приговор за измену [12, s. 63]. Австрийские генералы установили премию за каждого чехословака - 400 крон [17, s. 7].

Однако это не снижало решимость чехословацких солдат, которые готовы были «воевать не на жизнь, а на смерть против ненавистной, гнилой Австрии» [11, s. 49]. 2 ноября 1916 года, давая торжественную присягу при вступлении в Чешскую бригаду, легионеры «подтвердили, что готовы умереть за свою дорогую родину» [Ibidem, s. 48].

Вряд ли чехи, находясь в России, сознательно искали конфликта с немцами, австрийцами или венграми, желая «выяснить отношения». Однако в тех случаях, когда до конфликта всё же доходило, он, как правило, имел трагический финал для его участников.

Приведем фрагмент из воспоминаний чешского легионера В. Каплицкого: «Из здания Совета пленных вели на вокзал. Одним из последних шел седой солдат в австрийской гимнастерке, со свалявшимися усами. Он выглядел больным или раненым: передвигался с большим трудом. Конвой, шедший сзади, постоянно его подгонял. Пленный то ли не мог, то ли не хотел идти быстрее. Что-то буркнул по-венгерски. - Мадьяр? - удивился конвоир, и длинный русский штык вонзился в спину пленному. Его острие вышло из груди венгра» [5, с. 88]. В. Каплицкий писал, что чехословацкие добровольцы «относились к большевикам с презрением, однако ненависти, которую они испытывали по отношению к венграм, немцам и особенно к чехам, не было» [Там же, с. 89]. Данный случай не был единичным.

В следовании к своей цели чехословацкие легионеры не щадили даже своих соотечественников: «Весело догорают сухие дрова в костре. Недалеко, на ветвях старого дуба качаются тела тех, у кого были другие идеалы (чешские интернационалисты, красногвардейцы, захваченные во время боя в Пензе Скотак, Оченашек и Поспишил - А.В.). В чешской истории подобное уже случалось. В глубине человеческой души таится дикий зверь. Никто не знает, когда он проснётся» [Там же, с. 91].

Имеющиеся национальные противоречия стремились использовать различные противоборствующие стороны в России. По словам Й. Патейделя, во время передвижения Чехословацкого легиона некоторые антибольшевистски настроенные офицеры (он назвал прежде всего генерала М.К. Дитерихса) указывали на «невозможность преодоления технических трудностей при продвижении на восток при разрушении дорог, мостов и туннелей особенно отрядами венгерских и немецких военнопленных» [14, s. 19]. Ясно, что подобного рода утверждения находили благодатную почву в сознании чехословацких легионеров и усугубляли положение.

Большевики также учитывали это обстоятельство: «Особенно активно в это время большевики использовали интербригады в боях против чехов (бригады, сформированные из пленных венгров и австрийцев). Считалось, что «исторические противоречия» между народами некогда единой Австро-Венгерской империи сделают их непримиримыми врагами и на фронтах гражданской войны в России» [9, с. 38]. По этой причине «неминуемые столкновения с отрядами Красной гвардии неожиданно приобрели межнациональный характер, выплеснув наружу многовековую вражду. Именно она породила известный «челябинский инцидент», когда провокационное поведение возвращающихся на родину австро-венгерских военнопленных привело к убийству одного из них чехословацкими солдатами» [2, с. 17]. В новейшей отечественной историографии приводятся факты, что чехословацкие легионеры в Самаре «арестованных подвергали селекции не только по партийному, но и по национальному признаку», при этом подчеркивается их особо жестокое отношение к мадьярам и латышам [3, с. 26-27].

В то же время в сознании легионеров важное место занимал «антинемецкий», «антиавстрийский» и «антивенгерский фактор»: «Создание поволжского фронта не имело целью интервенцию против России, но лишь обновление восточного антинемецкого фронта (курсив автора - А.В.)» [14, s. 39].

Чехословацкие легионеры «сумели обнаружить» своих противников на Урале и в Сибири. Ф. Штейдлер писал о том, что вооруженные силы Центросибири были составлены из бывших немецких и австрийских военнопленных [15, s. 26]. Й. Климент писал, что на екатеринбургском направлении против них действовали «интернационалисты - прежде всего венгры и чехословацкие коммунисты» [12, s. 90]. Чехословацкие легионеры полагали, что: «Оборонительный бой против советов, прежде всего, позволил предотвратить возвращение ста тысяч немецких и австро-венгерских военнопленных из Поволжья и Сибири» [14, s. 59]. Таким образом, боевые действия в России (в том числе против большевиков) получили своё надлежащее обоснование.

Чехословацкие легионеры крайне болезненно относились к действиям интернационалистов, направленных против Чехословацкого легиона. В. Голечек писал, что местные Советы находились под влиянием интернационалистов (военнопленных немцев, венгров и чехословацких коммунистов), а центральные власти - под влиянием германского посла В. Мирбаха [1, с. 16]. Ф. Штейдлер говорил о «провокациях» со стороны чехословацких коммунистов, а также немецких и венгерских военнопленных, входивших в комиссию по разоружению в Пензе [10, с. 16, 17]. Чехословацкие солдаты увидели в челябинском инциденте «злостную провокацию австрийских пленных, суровое проявление национального недовольства» [15, s. 30-31]. По словам И. Патейдля, Советская власть создала следственную комиссию в Челябинске под давлением клуба интернационалистов [14, s. 27].

Таким образом, изучение историографии Чехословацкого легиона в России позволяет выявить и обозначить новые аспекты истории пребывания и действий чехословацких легионеров в России. Национальный фактор играл важную роль в теории и практике противоборствующих сил. Одной из наиболее трагичных и специфичных страниц истории гражданской войны в России была т.н. «малая гражданская война» (вооруженные столкновения чехословацких легионеров с чехословацкими интернационалистами, а также австрийцами и венграми, которые все вместе считались подданными Австро-Венгрии).

Список литературы

чехословацкий легионер конфликт национальный

1. Голечек В. Чехословацкое войско в России. Прага: Наша Речь, б.г. 86 с.

2. Иванов А.В. К вопросу о причинах антисоветского выступления Чехословацкого корпуса в 1918 году // Белая армия. Белое дело. Екатеринбург, 1997. №4. С. 7-24.

3. История Самарского Поволжья с древнейших времён до наших дней. ХХ век (1918-1998 гг.). М.: Наука, 2000. 232 с.

4. Какурин Н.Е. Восстание чехословаков и борьба с Колчаком. М. - Л., 1928. 80 с.

5. Каплицкий В. Мыс Горностай. Чехословацкие легионеры: новый взгляд. СПб.: Глобус, 2012. 216 с.

6. Левчук А.П. Ещё раз о «Преданном корпусе» (к вопросу о возникновении чехословацкого мятежа) // Из истории революции в России (первая четверть ХХ в.): материалы всероссийского симпозиума, посвящённого памяти И.М. Разгона. Томск, 1996. Ч. 2. С. 3-12.

7. Поляков Ю.А. Гражданская война в России: возникновение и эскалация // Отечественная история. 1992. №6. С. 32-41.

8. Татаров Б.А. Чешская (Киевская) дружина (август 1914 г. - 1915 г.). М.: Фонд «Русские витязи», 2009. 96 с.

9. Цветков В.Ж. «Интернациональный долг» в гражданской войне // Посев. 1999. №3. С. 34-38.

10. Штейдлер Ф. Выступление чехословаков в России 1918 года // Вольная Сибирь. Прага, 1928. Т. IV. С. 9-27.

11. Karel Mьller. Vzpomнnky. Dokumenty / uspoшбdal Dr. J. Kudela. Brno: Moravskэ Legionбш, 1934. 104 s.

12. Kliment J. Zбpisky legionбшovy: ze ћivota a bojщ na Rusi ve svмtovй vбlce v letech 1914-1919 / doslov Vladimнr Kliment. Stшedokluky: Zdenмk Susa, 2005. 160 s.

13. Najbrt V. Berezovka. Ze zajateckoho tбbora do шad legiн. Praha: Pamбtnнku Odboje, 1924. 99 s.

14. Patejdl J. Sibiшskб anabase: sedmб pшednбљka cyklu «Иeskoslovenskб Revoluce»: proslovena 5. dubna 1923. Praha:

Pamбtnнk Odboje, 1923. 61 s.

15. Љtejdler Fr. Naљe vystopenн v Rusku r. 1918. Praha: Nбkladem Pamбtnнku odboje, 1923. 86 s.

16. Zabloudilovб J. Pшнspevek k tematice propagandy v иs. vojsku v Rusku v letech 1914-1920 // Historie a vojenstvн. 2000. №1. S. 56-65.

17. Ћenatэ V.B. Historie a osudy иeskoslovenskйho vojska na Rusi. Brno: Druћstvo Mor.-slezskй revue, 1918. 44 s.

Размещено на Allbest.ru