История регионов как путь к познанию истории России

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

ISSN 1997-292X № 4 (18) 2012, часть 1 217

Саратовский государственный университет им. Н.Г. Чернышевского

Кафедра отечественной истории в Новейшее время

История регионов как путь к познанию истории России

д.и.н., профессор

Сергей Александрович Яковлев

Аннотация

В статье проводится историографический анализ проблемы региональной истории на страницах журнала «Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики». Исследование затрагивает 2008-2009 годы - период становления рецензируемого научного журнала издательства «Грамота». Подчеркивается многофункциональность в освещении региональной истории Центральной России, Урала, Поволжья, Сибири.

Ключевые слова и фразы: историография; краеведение; региональная история; региональная культура.

Annotation

The author presents the historiographical analysis of regional history problem in the pages of the journal “Historical, Philosophical, Political and Law Sciences, Culturology and Study of Art. Issues of Theory and Practice”, considers the interval from 2008 till 2009 - the formation period of the reviewed scientific journal of “Gramota” Publishers, and emphasizes the multifunctionality in covering the regional history of Central Russia, Ural, Volga region and Siberia.

Key words and phrases: historiography; regional studies; regional history; regional culture.

Одно из актуальных направлений региональной историографии - региональная культура. Здесь три суперпроблемы: исследование регионального менталитета - политического, социально-экономического, духовного; выявление роли региональных культурных центров в структуре общественных отношений; анализ источников формирования и особенностей творческой деятельности провинциальной интеллигенции. К последнему немаловажно добавить актуальную проблему общественно-политической активности интеллигенции.

Далеко не случайно региональная историография выдвинулась на первый план. Идет оформление региональных научных школ. Дело в том, что некоторые проблемы, традиционно относимые к местным, региональным, на практике имеют общероссийское (и даже мировое) значение. История того или иного края является отнюдь не региональной тематикой. Ее разработка возможна в общегосударственном плане и только на базе глубоких региональных исследований комплексного характера с применением традиционных и современных методик. Такие академические исследования истории регионов должны быть многоуровневые. Первый уровень - низовое звено, исследование малого региона (село, район, город). Второй уровень - изучение среднего региона (республика, край, область). Третий уровень - осмысление истории крупного региона. Изыскания на каждом уровне дополняют друг друга. В совокупности более общие подходы к региональной исторической реальности со временем позволяют оформить концепцию региональной истории.

Наше внимание привлекли научные изыскания, затрагивающие региональную тематику на страницах научного рецензируемого журнала «Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики».

Региональная история обычно складывается как результат взаимодействия ряда этносов, традиционно проживающих в данном регионе, генетически родственных и неродственных, вырабатывающих за длительный период совместной жизнедеятельности немало общих элементов в хозяйственной деятельности, в материальной и духовной культуре, общественном и семейном быте, характерных для всего региона как историко-культурной области.

Типология историко-культурных областей (лучше - историко-этнографических областей - ИЭО) на территории Российской Федерации разработана еще недостаточно. Принято выделять три большие историко-этнографические провинции: Восточно-Европейскую, Сибирскую и Дальне-Восточную. Они, в свою очередь, подразделяются на ряд регионов. Например, Восточно-Европейская провинция делится на Центрально-Русскую, Балтийско-Беломорскую, Северную, Волжско-камскую и Кавказскую историко-этнографические области. К Центрально-Русской ИЭО примыкает Южно-Русская этнографическая подобласть, к Волжско-камской - Южно-Уральская. региональный история россия сибирь

С удовлетворением хочется констатировать наличие на страницах журнала «Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики» широкого диапазона научных публикаций по различным регионам Российской Федерации. В своей статье мы попытаемся обозначить наиболее характерные вопросы, подымаемые научным сообществом по уже обозначенным трем историко-культурным областям.

На страницах журнала широко представлен этнографический аспект проживающих на данной территории народов и народностей [7; 8; 18].

Приветствуются редакцией полемические статьи, затрагивающие проблемные вопросы истории России. В статье «Влияние тюрко-монгольского фактора на институциональную трансформацию Северо-Восточной Руси» делается вывод о схожести Восточной Руси XV-XVII вв. с улусами Чингизидов [23]. Автор аргументирует это, во-первых, почти полным юридическим отсутствием городского населения и коммунальной организации городов; во-вторых, жестким прикреплением сословий к государственным повинностям, (собственно, последние и дали импульс к формированию сословий); в-третьих, сравнительно свободным переходом из одного сословия в другое при условии ослабления государственного фискального контроля; в-четвертых, почти полным отсутствием ограничений власти монарха (принцип абсолютного суверенитета монарха, не имевший аналогов в Европе, кроме Османской империи).

В качестве оппонента данной точки зрения можно привести аргументы Т. Д. Скрынниковой. Она не нашла в средневековом монгольском обществе «трех признаков государственности»: «принципа территориального деления»; «установления постоянных податей и создания специального аппарата по их сбору» и «создания управленческого аппарата, публичной власти, отделенной от народа». Она сочла невозможным использование термина «государство», поскольку в Монголии не прослеживаются основные его признаки, отличающие его от других форм социально-политической организации. По мнению Т. Д. Скрынниковой, существенной чертой, позволяющей назвать монгольское общество сложным/суперсложным вождеством, является характер институтов власти, формировавшихся в соответствии с родоплеменной традицией из людей, принадлежавших к одному властному коническому клану, где большое значение имеет генеалогия, даже фиктивная [1; 28; 29; 30].

В исследовании А. В. Бородкина рассматривается судьба двух ранних старообрядческих центров Верхнего Поволжья (современные Костромская и часть Ивановской областей) 1651-1655 гг. [4]. Исследователи связывают деятельность данных центров с именем одного из ярких вождей движения «ревнителей древнего благочестия» монаха Капитона.

Первый центр находился на реке Шаче Костромского уезда, его деятельность относится к 1651 г. Время его возникновения проследить не представляется возможным в связи с объективным отсутствием источников. Завершающий реквизит делопроизводства по «шацким келиям» относится к 31 октября 1651 г.

Второй центр находился в окрестностях села Калбацкого Шуйского уезда. Комплекс документации по центру не сохранился и известен в позднем или фрагментарном цитировании, поэтому может быть датирован 1651-1655 гг. Продолжая тему старообрядчества, А. В. Бородкин рассматривает случаи фиксации самозванства в старообрядчестве в начале шестидесятых годов XVII века [5]. Автор выделяет ряд типов персонификаций. Апокалиптический и мистический типы имеют максимумы развития. Максимумы типов являются реакцией населения на конкретные действия правительства. Мифический тип максимумов не имеет. Этот тип не является порождением собственно старообрядчества и входит в него по инерции существовавшего делопроизводства. По мнению А. В. Бородкина, по сохранившимся источникам в Верхнем Поволжье фиксируются следующие регионы бытования самозванства: Вологодский, Костромской, Кинешемский, Ростовский и Суздальский уезды.

Эволюции процессов концептуальной разработки модели российской региональной политики посвящено исследование М. А. Пономаревой [22]. На взгляд автора, ключевыми условиями реализации региональной политики выступают: переход к конкурентоспособной экономике с диверсификацией ее традиционных специализаций; снятие инфраструктурных (прежде всего, в области транспорта) ограничений их развития.

Развитие предпринимательства на Руси издавна было сопряжено с наличием торговых путей. Значительная роль в колонизационных процессах XVI-XVII вв. принадлежала торговому люду. Осваивать новые территории направлялись купцы с разными капиталами. Е. И. Герасимиди подчеркивает роль полиэтнической составляющей данного сословия [9].

А. Б. Бирюкова убеждена в том, что изучение повседневности и социокультурного пространства поволжских городов (Саратовская, Пензенская, Симбирская губернии) представляет значительный научный интерес, поскольку позволяет в целом рассмотреть особенности социальной среды российских провинциальных городов, стиль жизни и культурный уровень горожан-провинциалов. Исследователем был собран и проанализирован значительный фактический материал и намечены подходы к всестороннему рассмотрению проблемы [3].

Немало места отводится в журнале истории села. Ученые из разных регионов страны объективно исследуют исторические условия существования русской деревни [2; 6; 12; 13; 32; 34; 36].

Правовые аспекты взаимодействия региональных и центральных властных структур на протяжении российской истории имели противоречивый характер. Отрадно, что на страницах журнала появляются исследования, затрагивающие этот непростой вопрос [16; 19].

Серьезное место в исследованиях историков, философов, экономистов на страницах журнала «Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики» занимает проблема местного и, в частности, земского самоуправления [11; 24].

Период 1920-1930-х годов в Советском Союзе был временем зарождения и формирования новой модели взаимоотношений между рядовым человеком и властью. Новая власть с помощью различных механизмов, средств воздействия и приемов начала формировать определенные алгоритмы мышления и поведения человека.

Власть в первую очередь обращает свое внимание на социокультурные и идеологические возможности средств массовой информации, из которых самой доступной в тот период была пресса, позволяющая максимально быстро транслировать необходимую, с точки зрения власти, информацию и таким образом воздействовать на политическое и социокультурное поведение человека. Начала постепенно складываться система журналистского образования в СССР. Наряду с центральными периодическими изданиями выходило огромное количество районных газет. В частности, Р. В. Скорочкин и В. А. Скребнев обращают внимание на кадровый состав и тематику газет Тамбовской области [25-27].

Воспитательная работа и гуманитарная подготовка студентов, осуществляемые в Беловском институте (филиале) ГОУ ВПО «Кемеровский государственный университет», анализируются в статье «Проблемы формирования культурной среды образовательного учреждения (на примере БИФ КЕМГУ)» [10]. Авторы делают вывод, что культурная среда, целенаправленно формируемая и поддерживаемая определенными способами и средствами, способствует формированию у обучающихся таких нравственных ценностей, как толерантность, патриотизм и гражданская ответственность, способность и готовность к межкультурному взаимодействию, осознание себя частью национальной и иноязычной культур.

Изменения, происходившие в населении Советского Союза, были зафиксированы переписями населения 1920 г., 1923 г. и 1926 г. Об этом подробно рассказывает В. А. Журавлева [14]. Участие женщин в культуротворческом процессе в 1920-е - начале 1930-х гг. на Урале, в частности в литературном творчестве, рассматривается в статье М. И. Мирошниченко [20]. Вызывает уважение используемый автором обширный архивный материал.

Чтобы в короткий срок создать первоклассную индустрию, технически перевооружить промышленность и сельское хозяйство, необходимо было образованное население. Поэтому власть стремилась развивать образование молодежи.

Динамику движения сельского населения в Пензенской губернии прослеживает А. Е. Ульянов. Автор на многочисленных архивных данных делает вывод о причинах динамичности демографических изменений. По мнению А. Е. Ульянова, эти изменения были вызваны социально-экономическим положением различных групп крестьянства и в первую очередь зависели от степени их обеспеченности землей [33].

В 1920-е годы Урал представлял собой один из самых неблагоприятных регионов страны по уровню заболеваемости и смертности населения. В. А. Журавлева рассматривает роль аптечной системы как одного из факторов улучшения естественного воспроизводства населения края в условиях промышленной модернизации региона [15].

Курс на форсированную индустриализацию способствовал резкому ухудшению экономического положения страны в начале 1930-х годов. Требовалось мобилизовать все ресурсы страны, решить проблему обеспечения рабочей силой новостроек, обучить вчерашних крестьян, добиться максимальной выработки путем интенсификации труда, укрепления дисциплины и порядка на производстве, использования экстенсивных методов, массового трудового героизма рабочих.

Е. Н. Фасхутдинова анализирует экономическое и правовое положение учительства Казанской губернии (ТАССР) в первое послереволюционное десятилетие [35]. Неблагополучие материального положения учителей вызывало совместительство, что ухудшало качество образовательного процесса. По мнению автора, бороться с совместительством надо, прежде всего, увеличением зарплаты педагогов до необходимого минимума для жизни культурного человека в данной местности. Это звучит весьма актуально, учитывая современное положение российского учительства.

О правовых «перегибах» идет речь в статье «Особенности правового регулирования трудовой дисциплины в 1930-е годы на предприятиях Урала» [17]. Авторы на основе архивного материала исследуют основные направления деятельности предприятий Урала по реализации трудового законодательства в 1930-е годы. Они приходят к выводу о существовании порога принуждения, за которым закон оказывает преимущественно разрушительное воздействие, только рождая иллюзию порядка.

В заключение хотелось бы подчеркнуть важность принципиальной позиции редакции журнала по размещению материалов, затрагивающих различные исторические, этнические, культурные вопросы многонациональной и поликультурной Российской Федерации. Журнал смотрит на прошлое и будущее России глазами самых разных регионов, и это делает его действительно общероссийским.

Список литературы

1. Базаров Б. В., Крадин К. К., Скрынникова Т. Д. Монгольская империя и кочевой мир. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2004. 546 с.

2. Безгин В. Б. Суеверие в правовых обычаях русского села: вторая половина XIX века // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2009. № 2 (3). C. 15-17.

3. Бирюкова А. Б. Социокультурное пространство и повседневная жизнь поволжских городов первой половины XIX века: историографический аспект // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2009. № 1 (2). C. 15-20.

4. Бородкин А. В. Ранние старообрядческие центры Верхнего Поволжья: Костромской и Шуйский уезды // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2008. № 1 (1). C. 10-12.

5. Бородкин А. В. Самозванство в старообрядчестве Верхнего Поволжья конца XVII века // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2009. № 1 (2). C. 21-22.

6. Бредихин В. Е. Аграрный сектор Тамбовщины: 1941-1945 гг. // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2009. № 2 (3). C. 21-28.

7. Волокитина Н. А. Орнамент «птичья лапа» в предметах быта Коми (зырян) // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2009. № 3 (4). C. 53-55.

8. Волокитина Н. А. Элементы сакрального отношения к водоплавающим птицам в традиционной культуре Коми (зырян) // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2009. № 1 (2). C. 26-28.

9. Герасимиди Е. И. Особенности становления Астраханского купечества в XVII-XVIII вв. // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2009. № 3 (4). C. 60-62.

10. Григашкина С. И., Верчагина И. Ю. Проблемы формирования культурной среды образовательного учреждения (на примере БИФ КЕМГУ) // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2008. № 1 (1). C. 18-22.

11. Двухжилова И. В. Председатели Тамбовской губернской земской управы: 1866-1892 гг. // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2009. № 2 (3). C. 28-30.

12. Дубовицкий В. А. Состояние колхозов и их влияние на крестьянское хозяйство Тамбовской губернии в годы нэпа // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2009. № 2 (3). C. 35-36.

13. Есикова М. М. Распространение агрономических знаний и повышение эффективности сельскохозяйственного производства в годы нэпа // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2009. № 2 (3). C. 41-43.

14. Журавлева В. А. Организация переписей населения в городах Урала в 1920-е годы // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2008. № 1 (1). C. 26-31.

15. Журавлева В. А. Становление и развитие аптечной сети в городах Урала в 1920-1930-х годах // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2009. № 1 (2). C. 40-44.

16. Канаев И. Н. Взаимодействие контрразведывательных отделений и жандармских учреждений по наблюдению за иностранными гражданами (на материалах Тамбовской губернии) // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2009. № 2 (3). C. 51-52.

17. Ковалева Л. А., Журавлева В. А. Особенности правового регулирования трудовой дисциплины в 1930-е годы на предприятиях Урала // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2009. № 1 (2). C. 54-59.

18. Королева Л. А., Королев А. А., Клюшина Л. В. Мусульмане-татары Поволжья в 1940-1980-е гг. // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2009. № 1 (2). C. 60-62.

19. Красников В. В. Нормативно-правовые основы формирования советской системы управления в 1918-1920-х гг. // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2009. № 2 (3). C. 53-55.

20. Мирошниченко М. И. Женщины Урала в культуротворческом процессе в 1920-х - середине 1930-х годов // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2008. № 1 (1). C. 40-45.

21. Пирожков Г. П. Архив и библиотека Тамбовского центра краеведения: формирование информационных ресурсов // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2009. № 2 (3). C. 66-68.

22. Пономарева М. А. Проекты региональной политики России: история и современность: конец XIX - начало XXI в. // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2008. № 1 (1). C. 55-60.

23. Попов Г. Г. Влияние тюрко-монгольского фактора на институциональную трансформацию Северо-Восточной Руси // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2009. № 1 (2). C. 74-80.

24. Семенченко И. В. Роль земства в социально-экономическом развитии Урала в 1900-1918 гг. // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2009. № 1 (2). C. 84-88.

25. Скорочкин Р. В. Кадровый состав редакций газет Тамбовской области: 1953-1957 гг. // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2009. № 2 (3). C. 84-86.

26. Скорочкин Р. В. Международная проблематика в местной печати 1953-1957 гг. (на материалах Тамбовской области) // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2009. № 2 (3). С. 86-88.

27. Скребнев В. А. Проблема кадрового состава местной партийно-советской печати в 1920-е гг. (на примере Тамбовской губернии) // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2009. № 2 (3). C. 89-91.

28. Скрынникова Т. Д. Империя Чингис-хана. М.: ИФ «Восточная литература» РАН, 2006. 557 с.

29. Скрынникова Т. Д. Ламаистская церковь и государство: внешняя Монголия XVI - начала XX века. Новосибирск: Наука, 1988. 103 с.

30. Скрынникова Т. Д. Харизма и власть в эпоху Чингис-хана. М.: ИФ «Восточная литература» РАН, 1997. 216 с.

31. Слезин А. А. Государственная политика в отношении религии и политический контроль среди молодежи в начале 1920-х годов // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2009. № 2. С. 92-98.

32. Старостин М. Е. Обеспеченность единоличного крестьянского двора рабочим и продуктивным скотом в предвоенные годы (на материалах Тамбовской области) // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2009. № 2 (3). C. 99-100.

33. Ульянов А. Е. Динамика численности крестьянского населения Пензенской губернии во второй половине XIX - начале XX века // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2009. № 3 (4). C. 199-202.

34. Ульянов А. Е. Посевные площади основных сельскохозяйственных культур на надельных землях крестьян Симбирской губернии в конце XIX - начале XX века // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2009. № 3 (4). C. 203-207.

35. Фасхутдинова Е. Н. Социокультурные условия существования учительства Казанской губернии (ТАССР) в 1918-1928 гг.: экономический и правовой аспекты // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2009. № 3 (4). C. 207-210.

36. Фролов С. А. Специфика функционирования крестьянского банка в период столыпинского землеустройства в Тамбовской губернии: 1906-1916 гг. // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2009. № 2 (3). C. 105-107.

Размещено на Allbest.ru