Особенности взаимоотношений русской православной церкви и государственной власти в период идейного кризиса Московского царства

Размещено на http://www.allbest.ru/

ОСОБЕННОСТИ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ И ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ В ПЕРИОД ИДЕЙНОГО КРИЗИСА МОСКОВСКОГО ЦАРСТВА

Владимир Дмитриевич Черных

Вторая половина XVII века в России характеризуется повсеместным усилением государственного начала. Не избежала этой участи и Русская православная церковь. Государство делало весьма успешные попытки поставить под свой исключительный контроль сферу духовной власти [7, с. 156]. Активизация государственной политики в отношении помощи в реформировании церковных вопросов была явлением положительным, потому что государство в силу своей специфики способно было быстро, всеобъемлюще и кардинально решать многие вопросы. С другой стороны, помощь государства в реформировании Церкви не всегда шла последней на пользу из-за несовпадения целей государственной и церковной политики [3, с. 198].

Наиболее ярко во второй половине XVII века особенности взаимоотношений и противоречия между государственной и церковной властями проявились в период правления патриархов Иоакима и Адриана.

Не полагаясь на свою единоличную власть патриарха, Иоаким старался все решения проводить через Соборы. Стремясь уменьшить зависимость Церкви от государственной власти, патриарх в 1675 году собрал церковный Собор, утвердивший решение о роспуске Монастырского приказа. Было решено также, чтобы все мирские чиновники в епархиальных управлениях подчинялись только духовным лицам. По сути, решения Собора возвращали общество и Церковь к средневековой общеевропейской и русской практике, которая исключала духовенство из общегосударственной юрисдикции [8, с. 233]. За светскими архиерейскими чиновниками остались полицейские и канцелярские функции, им отводилась техническая работа по исполнению распоряжений хозяйственных властей, состоявших из лиц духовного звания [13, с. 373].

Собор 1681 г. решал проблему отсутствия связи между архиереями и низшим клиром, злоупотреблений епархиальных чиновников, необразованности и различного рода недостатков работы приходского духовенства [5, с. 293]. Для изменения ситуации была предпринята попытка увеличения числа епархий [1, с. 36], в итоге были вновь образованы 4 епархии: Устюжская, Холмогорская, Тамбовская и Воронежская [Там же, с. 38]. Спор об упорядочении местного церковного руководства путем увеличения количества епархий обнажил противоречия между царем и патриархом [3, с. 199]. Еще более обозначились противоречия между ними по поводу «Проекта устава о служебном старшинстве бояр, окольничих и думных людей по тридцати четырем степеням». Одни историки полагают, что изначально он подчеркивал старшинство думных чинов, иерархии придворных и военных чинов, другие - что по «Проекту» предполагалось разделение страны на наместничества [4, с. 62; 9, с. 488-492; 10, с. 507-514; 11, с. 82; 12, с. 12]. Таким образом, результаты Собора 1681 года кажутся нам противоречивыми. С одной стороны, тактические, сиюминутные задачи Собор решил с пользой для русского епископата, который сохранил существующие на тот период привилегии и даже вернул ранее потерянные. Противостоял Собор осуществлению попыток вмешательства государственной власти в церковное управление. Однако была упущена возможность разумно усилить высшее церковное руководство путем хиротонии новых, образованных и могущих в сложившихся исторических условиях отстаивать церковную независимость и собственное мнение епархиальных архиереев. Ошибочность выбранной на Соборе 1681 г. политики была доказана событиями конца XVII - первой четверти XVIII века, когда Русская Церковь не смогла противостоять упразднению своей главы - патриаршества.

С той же решительностью, с какой патриарх Иоаким проявил себя защитником интересов епископата на Соборе 1681 г., он выступил в поддержку государства против привилегий родовой аристократии. 12 января на совместной сессии Боярской Думы и Собора он поддержал Феодора Алексеевича, осудив местничество как «источник горчайшего вся злая и Богу зело мерзкая», которое вело к взаимным распрям между претендентами [5, с. 295]. Таким образом, охранительная позиция патриарха отражает консервативный сдвиг официальной церковной идеологии, вызванный стремлением приостановить процесс обмирщения русского общества и разрушения средневекового канонического мышления [6, с. 205].

Все чаще Русская Церковь сталкивалась с другой большой проблемой, возникшей из-за попыток европеизации Руси. Наряду с заимствованием различного рода технических сведений и привлечением западных мастеров происходило проникновение западной культуры и религиозных убеждений. Церковный собор 1690 года продемонстрировал попытку ограждения России от западного влияния, однако запреты и анафематствования были единственным способом ограждения от иноверия и уже не срабатывающим в сложившихся исторических условиях.

Патриарх Иоаким, победивший в борьбе с католическими влияниями, оказался бессилен перед проблемами европеизации России. В своем «Завещании», написанном незадолго перед смертью, патриарх делает последнюю попытку призвать государство и народ к сохранению самобытности и хранению православной веры, однако к его советам все менее прислушиваются. В марте 1690 года патриарх Иоаким скончался, пробыв на престоле с 1674 по 1690 г.

Последним патриархом досинодальной эпохи стал Адриан. При своем «поставлении» Адриан недвусмысленно говорит о наступающем некоем идеологическом переломе, однако, предвидя грядущие перемены, патриарх противопоставляет этому лишь перефразированную концепцию, предложенную в свое время патриархом Никоном. По мнению А. В. Карташова, в этой концепции видится эмблема латинского учения о двух мечах с главенствующей Церковью [8, с. 256].

Все, что для Петра I было проявлением европейской модернизации, для патриарха Адриана - неким протестантизмом. В то же время следует признать несостоятельность идеи Адриана принимать технические новшества, не принимая западную культуру, обычаи и т.п. Данная идея была невыполнима, потому что не мог средневековый человек позволить учить себя, командовать собой иноземцам, не «правой веры». Только приняв образ мысли и концепцию поступательного направления развития по западному образцу можно было заставить Россию встать на западный путь развития. Тем временем, обличая нравственные пороки и отступления от православного мировоззрения, Адриан не мог противопоставить от себя никакой конкретной программы. Примером этого может служить его записка «О святительских трудах», где проявляется лишь непонимание и неприятие нового государственного правосознания. Патриарху лишь удавалось, молчаливо саботируя требования государственной власти, отсрочить неизбежные вмешательства во внутрицерковные дела. В последние годы патриаршества назначения епископов часто производились по указанию Петра I без согласования с патриархом Адрианом [14]. Институт патриаршества становился для государственной власти не нужен, и ситуация сама собой разрешилась в сентябре 1700 г. со смертью Адриана.

Во второй половине XVII века наблюдается постоянный конфликт между высшими носителями светской и церковной власти, государство все более расходится с Церковью в трактовке многих вопросов как нравственного порядка, так и стратегического планирования перспективы развития России [2, с. 153-154]. Как справедливо, по нашему мнению, отметил один из исследователей, конфликт происходил из-за постоянного и планомерного процесса подчинения государством Церкви [13, с. 392].

Таким образом, если во второй половине XVII века сохранялся некий баланс между светским и духовным началом, хотя и с определенным упором в сторону государственной власти, то реализация петровской модели сделала практически невозможным возвращение к национальному варианту государственного развития, государственное, светское начало стало всеобъемлющим и всеохватным.

церковный собор имущественный правовой

Список литературы

1.Богданов А. П. Царь Феодор Алексеевич: 1676-1682. М., 1994. 386 с.

2.Быковская Г. А., Злобин А. Н., Иноземцев И. В. Концепция «мест памяти»: к вопросу о русском историческом сознании // Вестник Томского государственного университета. Томск, 2011. № 1 (13).

3.Быковская Г. А., Черных В. Д., Злобин А. Н. Проблемы взаимоотношений государства и церкви: историография церковного раскола XVII в. // Известия Самарского научного центра РАН. Самара, 2011. Т. 13. № 3 (41). С. 198-202.

4.Волков М. Я. Об отмене местничества в России // История СССР. 1977. № 2. С. 60-65.

5.Зеньковский С. А. Русское старообрядчество: в 2-х т. / сост. Г. М. Прохоров, общ. ред. В. В. Нехотина. М.: Институт ДИ-ДИК; Квадрига, 2009. 688 с.

6.Злобин А. Н. Общественная и церковная полемика середины XVI - XVII в. о новом направлении в русском изобразительном искусстве: монография / Воронеж. гос. технол. акад. Воронеж, 2006. 206 с.

7.Злобин А. Н., Быковская Г. А. Проблемы изучения русского исторического сознания и этнической идентичности в эпоху позднего Средневековья (в контексте «постмодернистского вызова») // Известия Уральского государственного университета. Серия 1. Проблемы образования науки и культуры. Екатеринбург, 2010. № 6 (85). Ч. 2.

8.Карташов А. В. Собрание сочинений: в 2-х т. М.: Терра, 1992. Т. 2. Очерки по истории Русской Церкви. 365 с.

9.Ключевский В. О. Боярская дума Древней Руси. СПб., 1919. 544 с.

10.Маркевич А. И. История местничества в Московском государстве в XV-XVII вв. Одесса: Тип. Одесского вестника, 1888. 611 с.

11.Никольский В. К. Боярская попытка 1681 г. // Исторические известия, издаваемые историческим обществом при Московском университете. М., 1917. № 2. С. 81-96.

12.Седов П. В. Социально-политическая борьба в России 70-80-х гг. XVII в. и отмена местничества: автореф. дисс. … кандидата исторических наук. Л., 1985. 26 с.

13.Талина Г. В. Выбор пути: русское самодержавие второй половины XVII - первой четверти XVIII века. М.: Русскiй Мiръ, 2010. 448 с.

14.http://www.pravenc.ru/text/63584.html (дата обращения: 25.11.2011).

Размещено на Allbest.ru