Жизнь уральской интеллигенции ХIХ века в сфере гендерных отношений

Размещено на http://www.allbest.ru/

Жизнь уральской интеллигенции ХIХ века в сфере гендерных отношений

Когда говорят об интеллигенции ХIХ в. - то по большей части подразумевают представителей сильного пола. Женщины с невероятным трудом и медленно получали профессиональное образование. Во второй половине века можно уже встретить женщин-врачей, учительниц (в особенности последние - в начальных школах, по численности превышали педагогов-мужчин). Однако очень часто, когда показывается жизнь, деятельность уральской интеллигенции, забытыми оказываются жены инженеров, врачей, учителей. Анализ семейных отношений и женского влияния - тема в этом отношении не разработанная. Через призму отношений к жене, детям перед нами предстанет гораздо более объемный образ интеллигента в провинции.

В среде учителей и врачей встречаются примеры супружеских пар. Их образ жизни склонял к тому, что супруга должна была его разделять, часто жертвуя какими-то личными интересами, в большей степени это мог понять человек занятый в той же сфере деятельности.

В достаточно скромных дошедших до нас свидетельствах семейных отношений, можно увидеть примеры теплых и искренних чувств. В Пермском областном архиве хранится дело на 91 листах - с письмами пермского врача М.И. Бажанова своей жене с фронта (в 1877-1878 гг. он принимал участие в русско-турецкой войне, уже будучи на пенсии). 26 писем с апреля по сентябрь 1878 года. Наряду с интересными сведениями о быте служащих русской армии во время походов, в них все время уделяется значительное внимание жене и детям: «Целую тебя крепко, крепко, благословляю тебя и милых моих Лилю и Колю, молю Бога чтобы он сохранил Ваше здоровье. Не забывай меня и верь что мысленно каждую минуту с Вами. Себя буду беречь в этом будь уверенна, и надеюсь, что и меня Господь сохранит для Вас как знать, быть может, все это сделает к лучшему и по возвращении моем быть может мы будем лучше понимать и ценить друг друга и наша жизнь пойдет лучше. Всякое испытание в жизни быть может к лучшему, так и эта разлука наша да поможет нам устроить нашу жизнь разумнее - опыт лучший учитель в жизни» [ГАПО. Ф.р-1331. Оп.1. Д.7. Л.6].

В другом свете начинает вырисовываться и фигура горного начальника Камско-Воткинского округа (18371848) И.П. Чайковского, когда читаешь его переписку с женой, Александрой Андреевной, которую он называл «единственным другом сердца». «Женитьба есть такой отважный шаг в жизни, который нельзя сделать необдуманно, это вопрос на жизнь или на смерть, на быть или не быть… Счастливая супружеская жизнь основана на взаимном уважении: ни ты не допустишь, чтобы жена твоя была вроде служанки, ни она не станет требовать, чтобы ты был ее лакеем» (…). Я прожил 21 год с твоей матерью, и все это время одинаково любил ее с пылкостью юноши и боготворил ее, как святую», - признавался И.П. Чайковский своему сыну П. И. Чайковскому.

Инженер-металлург М.А. Павлов вспоминал: «в лице своей жены я приобрел друга, создавшего мне спокойную семейную жизнь, не омрачавшуюся никакими дрязгами и позволявшую отдаваться любимому делу, не боясь упреков, если это дело не обеспечивало материального благосостояния семьи. Оно пришло, это благосостояние, впоследствии само собой, как результат моей многолетней работы и постоянной помощи жены, удовлетворявшейся скромной - по средствам - жизнью и приучившей к ней своих детей» [Павлов 1984: 145].

Теплые отношения, основанные на любви и уважении, сохранили супруги Грум-Гржимайло (известный металлург В.Е. Грум-Гржимайло и его жена С.Г. Грум-Гржимайло), прекрасное тому свидетельство их воспоминания, дополняющие друг друга, изданные в книге «Секрет счастливой жизни» [Владимир и Софья ГрумГржимайло 2001].

Примеры счастливой семейной жизни не должны, конечно, ввести в заблуждение относительно распространения указанных качеств на всех представителей уральской интеллигенции. Положение одинокого человека тоже не было редкостью, чему виной выступали многие обстоятельства. Здесь же следует сказать, что чем выше интеллектуальный уровень человека, тем труднее ему было найти человека, который бы разделял его взгляды и установки на жизнь.

В Историческом архиве Петербурга встретился нам и документ следующего любопытного характера. Гендерная проблематика, столь ныне популярная, высветила среди многих вопросов в истории и проблему так называемых сексуальных меньшинств, нетрадиционной ориентации, о которых долгое время в нашей стране говорить было не принято. В упомянутом архиве - документ 1841 г. дает представление о том, как эта проблема воспринималась и разрешалась в ХIХ веке на уральских заводах. В письме поручика Семянникова, молодого человека, прибывшего на службу в Кушвинский завод на имя графа К.В. Канкрина (министра государственных имуществ), находим следующее свидетельство: «Начиная с 18 августа по 15 сентября (1841 г. - С.Т.) я ездил с полковником Галляховским по всем заводам Гороблагодасткого округа, каждый день с утра до ночи был у него и всегда слышал различные обещания на счет той будущности, но поступок сделанный им со мною 16 сентября ясно показал (…) к чему клонились его обещания. 16 сентября в 12 часов утра послал он за мной, когда я пришел, он уже был не в нормальном состоянии и заставлял меня пить, но я отказался; после этого он начал рассказывать, как выиграли те которые его любили… и начал предлагать мне разные обещания, между прочим и получение ордена Св. Станислава не более как чрез полгода, с тем только, чтобы я согласился удовлетворить его низкие желания похоти. Предложение это было сделано такими ясными и низкими выражениями, что так совестно приводить их здесь. Когда я отказался от его предложения, то он стал угрожать, что отошлет меня сейчас на гауптвахту, грозил замарать мою службу и даже очернить в Ваших глазах; наконец кончил тем, что начал ругать меня просто по-русски и приказывать своему человеку бить, но я ушел не сказав ни слова» [РГИА. Ф.44. Оп.4. Д. 172. Л.1-1 об].

Можно себе представить состояние горного инженера, столкнувшегося со столь противоречащими его взглядам действиями начальства. Сам тон, неловкий и извинительный говорит уже об этом: «Тысячу раз прошу извинение что осмеливаюсь писать Вам о такой гнусной истории, но что же мне делать и к кому обратиться с просьбою как не к Вам. К письму этому меня понудило то, что теперь знают эту историю не только Гороблагодатские заводы, (…), а особенно в Кушве знают ее не только все офицеры, которым я принужден был рассказать все в подробности, но и мастеровые и приказные, потому что им рассказали люди полковника; теперь просто показывают на меня пальцем и каждый приказный смотрит на меня с улыбочкой и я здесь служу предметом толков. Вы видите Ваше Превосходительство, что после всего этого, я не могу оставаться долее на Гороблагодатских заводах, хотя отправляясь сюда, я видел в этом Ваше расположение ко мне и желание дать мне случай изучить железное производство, и я старался вполне воспользоваться им. Но теперь мне более ничего не остается, как просить Ваше Превосходительство о милости перевести меня на какие Вам угодно другие заводы, потому что и от полковника Галляховского я слышал еще повторение его угроз и обещаний и тем более, что основываясь на его словах сказанных мне, что все инженеры дураки и что я тоже, но что у меня хорошенькие глазки и что меня только можно целовать, я не могу надеяться, чтобы мне дан был случай, показать трудом, доказать Вам мою благодарность и преимущество, данного нам образования» [Там же. Л.2-2 об.].

Указанные в письме обстоятельства привели К.В. Канкрина к написанию секретного письма главному начальнику горных заводов Уральского хребта В.А. Глинке: «горный начальник Гороблагодатский полковник Галляховский, замечается не только в нетрезвом поведении, но и в других пороках, и что пагубный пример его может иметь самое дурное влияние на многочисленные лица ему подчиненные» [РГИА. Ф.44. Оп.4. Д. 172.Л.3].

В ответе В.А. Глинка признавался, что о нетрезвом и не совсем нравственном поведении Галляховского ему было давно известно, и об этом в Петербурге он говорил К.В. Канкрину, но «чтобы разврат его простирался до такой степени; тому я никак не поверил бы», - заключал он. «Но как бы то ни было, считаю его до сих пор самым деятельным и бескорыстным начальником, я с трудом могу расстаться с мыслью, что он был отличным хозяином в заводах, поэтому позвольте мне предварительно собрать некоторые удостоверения» [Там же. Л.8].

Результаты оказались неутешительными для В.А. Глинки: «до последнего времени г. Галляховский имел во мне самого усердного своего защитника. Но усиливающаяся нетрезвость, а от этого и распутство его в последнее время перешедшее все границы, поселили во мне убеждение, что дальнейшая его служба на Урале может иметь самое вредное влияние на нравственность заводского народа» [Там же. Л.12].

Перед нами коллизия, которая видимо, заставляла переживать В.А. Глинку, приходить к неприятным для него решениям: совместимость профессиональных качеств и не вписывающегося в рамки социальных норм поведения.

быт интеллигенция отношение

Список использованной литературы

1.ГАПО - Государственный Архив Пермской Области. Ф.р-1331. Оп.1. Д.7. Л.6

2.Владимир и Софья Грум-Гржимайло. Секрет счастливой жизни. - Екатеринбург, 2001

3.Павлов М. А. Воспоминания металлурга. М., 1984. С.145

4.РГИА - Российский Государственный Исторический Архив. Ф.44. Оп.4. Д. 172. Л.1-1 об. Л.2-2 об., Л.8, Л.12.

Размещено на Allbest.ru