Происхождение идей радикализма и нигилистического отношения к праву в дореволюционной России

Размещено на http://www.allbest.ru/

ПРОИСХОЖДЕНИЕ ИДЕЙ РАДИКАЛИЗМА И НИГИЛИСТИЧЕСКОГО ОТНОШЕНИЯ К ПРАВУ В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ

Е.А. Почекутова,

соискатель Санкт-Петербургского государственного университета

гражданской авиации

Abstract

Radicalism in social transformations, based on the statehood elimination and on the break of traditions of the public relations' development can provide only short-term progress of social transformations or its illusion and the further incapacity to ensure their stability.

Keywords: Russian radicalism, legal nihilism, Western Europe, reforms of 1861 year, public system, political dictature, social transformations.

Русский радикализм и правовой нигилизм в течение своей истории формировался под влиянием общественно-политической мысли Западной Европы. Так, ещё в ХVIII в. Т. Гоббс рассматривал государство в виде гигантского чудовища Левиафана, хотя и полагал, что если человек является разумным и наиболее превосходным произведением природы, то великий Левиафан, который назывался государством, есть самое могущественное из всех творений человека. Государство, по мнению учёного, - это искусственное чудовище, оно образовалось на определённом этапе человеческой истории в результате отмирания всестороннего антагонизма, который превращал естественное в войну против всех, а человека - в волка по отношению к другим людям. Но это естественное состояние сохранилось в другом виде: в отношениях между государствами, равным образом в отношении к неподчиняющемуся меньшинству, естественное состояние господствует, даже не изменив своей формы.

Позже Бертран Рассел, комментируя образ государства, созданный Т. Гоббсом, констатировал, что государство - это как бы гигантский человек, созданный из обычных людей и склонный к насилию над другими людьми.

Были также известны утверждения Н. Макиавелли о различной степени насилия в государстве ради социальных преобразований. В частности, он писал, что если народ делает глупости, то они опасны не тем, что сами по себе вредны, а тем, что, благодаря создаваемому ими беспорядку, может появиться тиран. Если же эти глупости делает тиран, подданные боятся его, но надеются на то, что вследствие гнусных поступков его свергнут и восторжествует свобода.

Наиболее ранним документом, регламентировавшим демократическое устройство России на революционных началах, явилась «Русская правда» декабриста П.И. Пестеля, полное название которой «Русская Правда, или Заповедная государственная грамота великого народа российского, служащая заветом для усовершенствования государственного устройства России и содержащая верный наказ как для народа, так и для Временного верховного правления». Название указывает на непосредственное назначение документа: это наказ временному правительству, которое будет создано в результате переворота, и программа его деятельности. Временное правительство должно было ввести в России республиканский государственный строй и ликвидировать крепостное право. Будущее государственное устройство России после переходного периода мыслилось следующим образом. Верховная законодательная власть передается Народному вече - однопалатному парламенту, обновляемому каждый год на одну пятую. Избирательное право (только для мужчин) не ограничивалось имущественным цензом, что было явным признаком демократического устройства государства. Верховным органом исполнительной власти становилась избираемая вечем Державная дума, своего рода директория из пяти членов, из которых один каждый год должен переизбираться. Проект П.И. Пестеля также предусматривал создание верховной «блюстительной» власти - Верховного собора, который должен был следить за соблюдением конституции и других законов. Под руководством Державной думы работали все министерства и государственные учреждения.

Проект П.И. Пестеля нёс на себе отпечаток не только идей Монтескье, но и других западных мыслителей и учитывал опыт государственного устройства Соединённых Штатов Америки. Принцип гражданского равенства людей в документе был основополагающим: «Весь российский народ составляет одно сословие гражданское, все нынешние условия уничтожаются и сливаются в одно сословие гражданское», а о крепостном праве было сказано: «Рабство должно быть решительно уничтожено, а дворянство должно непременно навеки отречься от гнусного преимущества обладать другими людьми».

Конституционные проекты П.И. Пестеля, руководителя Южного общества, и руководителя Северного общества Н. Муравьева не были завершены и оставались лишь попыткой с помощью различных правовых элементов из европейского права создать конституцию для России. Взгляды декабристов постоянно эволюционировали: от крайне левых высказываний до утверждений о необходимости сохранения помещичьего землевладения, привилегий дворянства, взамен революционных преобразований в аграрном секторе - постепенного выкупа земли и личной свободы.

Отметим, что политические концепции декабристов и форма политической борьбы - заговор - были избраны ими не случайно. Почти все правители из династии Романовых вступали на престол незаконно. Нелигитимность их власти служила оправданием для декабристов, стремившихся осуществить государственный переворот. При этом монархическим целям заговоров противопоставлялись конституционные идеи переустройства государства. Действенные способы захвата и удержания власти декабристам подсказала история Французской революции XVIII в., когда была создана террористическая модель политической борьбы. Но террористические методы управления обществом уже скомпрометировали себя в эпоху декабристов, поэтому открыто обращаться, например, к опыту якобинской диктатуры как единственно известному они не могли. Убийство царя, или, как отмечается в литературе, тираноборчество, - это был единственный путь захвата власти, ориентированный лишь на благоприятное стечение обстоятельств. Общеизвестно, однако, что движение декабристов и их судьбы привели к дальнейшей радикализации общественно-политической мысли в России. декабрист государство антагонизм землевладение

Подготовка крестьянской реформы и затягивание её осуществления на десятилетия вызвали дискуссии, породили волну научных исследований и публикаций политико-правового характера. Эпоха сформировала революционно-демократическое движение с его различными оттенками и способами достижения своих целей. Достаточно назвать имена русских просветителей Н.Г. Чернышевского, В.Г. Добролюбова, А.И. Герцена, Н.П. Огарева, Д. И. Писарева, П.Л. Лаврова и др.

Уже в период реформы 1861 г. А.И. Герцен звал крестьян к протесту, а во время польского восстания 1863 г. выступил против царизма.

Террор, революции и войны ХIХ - начала ХХ в. постоянно вызывали стремление изучить природу и сущность насильственных преобразований. В 1848 г. немецкий радикал К. Гейнцген заявил, что в политической борьбе допустимо убийство. Он считается одним из основоположников современного терроризма.

С целью разрушения государства и создания свободного общества анархии М.А. Бакунин во второй половине ХIХ в. разрабатывал теорию максимального разрушения государства. При этом революционеры должны оставаться слепыми и глухими к жертвам. Анархисты в это же время начинают концепцию пропаганды через действия. Сущность её состояла в том, что пропаганда на словах и сами насильственные действия могут побудить массы к свержению правительства.

В конце ХIХ в. Й. Мост пропагандировал терроризм в Европе и США. Он считал, что такого рода борьба с государством может быть успешной при использовании самых варварских средств. Таким образом, к началу ХХ в. терроризм становится не только средством борьбы за власть, но и средством её свержения в интересах «общего блага».

Остановимся на самых значительных моментах марксистского подхода к природе насилия и его сущности. В «Манифесте Коммунистической партии», написанном К.Марксом и Ф.Энгельсом в 1847 г., классовая борьба пролетариата провозглашалась единственным средством насильственного свержения власти буржуазии. Ф.Энгельс также утверждал, что насилие играет в истории революционную роль, является тем орудием, посредством которого общественное движение пролагает себе дорогу и ломает окаменевшие, омертвевшие политические формы.

Полемизируя с Е. Дюрингом, Ф. Энгельс писал, что экономические отношения предшествовали формированию политических, и если буржуа апеллируют теперь к насилию, чтобы охранить от крушения разваливающееся хозяйственное положение, то они лишь доказывают этим, что находятся во власти заблуждения, будто политический строй является решающей причиной хозяйственного положения, то есть они воображают, что при помощи «первичного фактора», непосредственного политического насилия, они могут переделать эти факты второго порядка, то есть хозяйственное положение и его неотвратимое развитие, а следовательно, выстрелами из крупповских пушек и маузеровских ружей стереть с лица земли экономические результаты паровой машины и всех приводимых ею в движение современных машин, стереть с лица земли результаты мировой торговли и развития современных банков и кредита. Теория политического насилия получила развитие в трудах В.И. Ленина и партии большевиков, которые подготовили и осуществили революционное насилие в России. Однако предварительно отметим, что отношение большевиков к политическому насилию было не одинаковым на различных этапах революции.

Например, известна критика В.И. Лениным партии эсеров за призывы к террору. В 1910 г. в статье «Уроки революции», посвящённой революции 1905 г., Ленин назвал в качестве первого и основного урока тот, что «никакая героическая борьба одиночек-террористов не могла подорвать царского самодержавия».

В 1916 г. он добавил: «В России террористы (против которых мы всегда боролись), совершили ряд индивидуальных покушений, но в декабре 1905 г., когда дело, наконец, дошло до массового движения, до восстания… тогда-то как раз «террористы» и отсутствовали. В этом ошибка террористов».

В речи на съезде Швейцарской социал-демократической партии в ноябре 1916 г. Ленин отметил, что опыт революции и контрреволюции в России подтвердил правильность более чем двадцатилетней борьбы партии против террора как тактики. И добавил: «Ещё за четыре года до революции мы поддерживали применение насилия со стороны масс против угнетателей, особенно во время уличных демонстраций. Мы старались, чтобы каждый урок такой демонстрации усвоила вся страна. Мы стали больше задумываться над организацией выдержанного и систематического сопротивления масс полиции и армии, над вовлечением посредством этого сопротивления возможно большей части армии в борьбу между пролетариатом и правительством, над привлечением крестьянства и войска к сознательному участию в этой борьбе. Вот та тактика, которую мы применяли в борьбе против терроризма и которая, по нашему глубокому убеждению, увенчалась успехом». Но с весны 1918 г. применение террора в России стало массовым явлением. Он применялся всеми сторонами - белыми, красными, анархистами и националистами.

Причиной этого, на наш взгляд, становилось, как правило, отчаянное положение той или иной стороны, желание любой ценой захватить или удержать государственную власть, успехи политической демагогии в обработке различных социальных слоёв общества и использование их в политической борьбе. В это время Ленин категорично заявил о первичности революционной диктатуры над законом. Он писал по этому поводу: «Революционная диктатура пролетариата есть власть, завоёванная и поддержанная насилием пролетариата над буржуазией, власть, не связанная никакими законами». В ответ на это заявление немецкий социалист К.Каутский заметил: «Чтобы прийти к власти, большевики выкинули за борт свои демократические принципы. И чтобы удержать за собой власть, они свои социалистические принципы отправили вслед демократическим. Они отстояли себя персонально, но принесли в жертву свои принципы и этим проявили себя в качестве истинных оппортунистов». Это было справедливое заявление. Каутский писал также, что большевикам, чтобы спасти промышленность, пришлось над рабочими поставить новый класс чиновничества, которое более и более присваивало себе власть. Это вызвало сопротивление рабочих. Промышленный капитал из частного обратился в государственный капитализм. В прежние времена правительственная и капиталистическая бюрократия относилась одна к другой критически, зачастую враждебно. И рабочий то у одной, то у другой находил своё право. Теперь правительственная и капиталистическая демократия слиты воедино. Это означает самую мучительную тиранию, когда-либо выпадавшую на долю России. Как только большевики наткнулись на сопротивление, они почувствовали потребность в армии. Многочисленные крестьянские восстания потребовали увеличения армии. Массовое дезертирство влекло за собой массовый расстрел.

Видные социал-демократы Западной Европы (Р. Люксембург, Ф. Меринг, П. Леви, Ж. Лонге, М. Адлер, О. Бауэр, Р. Гильфердинг и др.) рассматривали, в отличие от К. Каутского, большевизм как адекватную формулу политической практики революционного пролетариата и далеко не сразу осознали то негативное, что привнесли в рабочее движение теория и практика диктатуры пролетариата в её авторитарных формах.

Между тем К. Каутский предвидел, что Ленин, овладев властью, захотел средствами террора, одним ударом, воздвигнуть на почве отсталой России общественный строй, далеко оставляющий за собой строй всех культурных народов. Этот безумный эксперимент не мог закончиться иначе, как страшным крахом. К. Каутский также отмечал, что государство с самого начала является организацией господства, противником демократии. Это относилось и к государствам древности. Они также были организациями господства и эксплуатации народа классом, который овладел государственной властью. В условиях капитализма положение народных масс начинает зависеть от политики всего государства, они заинтересованы в государственной политике управления государством.

Управление государством осуществляется профессионалами. Но бюрократия настолько разрастается, что из слуги общества делается его господином. В её рядах увеличивается коррупция, и ей надо создать противодействие, например, в лице парламента, организовать демократическое движение (независимые печать, партии, парламент).

К. Каутский признавал, что диктатура пролетариата сможет в определённой мере обеспечить достойный уровень благосостояния рабочих, например, за счёт поголовного привлечения населения к трудовой деятельности, централизации и планирования производства и распределения, приоритетного развития крупной промышленности и на её основе промышленности средств потребления и т.д.

В одной из своих работ П.А. Сорокин также отмечал, что в полном жизненном цикле всех революций просматривается не только деструктивная фаза, но и конструктивная.

Но социализм устраняет экономическую свободу, свободу труда. Он ведёт к такому деспотизму, в сравнении с которым политический абсолютизм представляет свободное состояние, ибо последний держит в плену всего лишь одну сторону человека, деспотизм же социалистический - всего человека.

В противовес этому состоянию господство крупной капиталистической промышленности сохраняет работнику определённую свободу. Он может от одной службы перейти к другой. В социалистическом обществе все средства производства соединены в одних руках. В нём имеется только единственный работодатель, которого невозможно переменить. Несмотря на довольно точные суждения автора, необходимо отметить, что в некоторых случаях происходит явная подмена понятий, таких, например, как «политическая зависимость» и «экономическая зависимость» рабочего в условиях социализма. Во втором отношении и при капитализме, и при социализме рабочий всегда обладает определённой экономической свободой: свободный выбор профессии, рода трудовой деятельности, свободный перехода с одного предприятия на другое и т.д. (исключая случаи чрезвычайного положения). Государство создаёт некие унифицированные правила поведения во всех этих случаях, что поддерживается системой государственной идеологии и становится даже нравственными нормами человека.

В политическом же плане рабочий всегда может находиться «вне» государства (за исключением случаев, когда государственная власть нуждается в самоутверждении: выборные кампании, референдумы, формирование определённого общественного мнения и др.).

Что же касается Советской России, то исторический опыт показывает, что если отбросить идеологические моменты и следовать объективной истине, то не увидеть исторической преемственности Советского государства и права к Российскому государству и праву просто невозможно. Как и прежде, государство диктатуру пролетариата рассматривало единственным гарантом выживания народа, главным инструментом советского строя. Его окружали ореолом святости, наделяли гипертрофированными полномочиями. Первое лицо государства называли вождём, учителем. Всё это привело к негативному отношению к праву в общественном сознании.

Следует отметить, что и в последние годы не исчезло стремление к изучению сущности политической диктатуры, что находит отражение в ряде монографических исследований и публикациях документов.

В современных условиях трудного перехода многих авторитарных государств на путь демократического развития можно встретить утверждения, что ограничение прав и свобод человека является цивилизованным способом регулирования меры свободы в обществе. По нашему мнению, заслуживает значительно большего внимания справедливое утверждение, что радикальные политические изменения могут вести лишь к подавлению или принудительному ограничению свободы воли социального субъекта, обусловленному действиями социальных сил, стремящихся к политической власти и её осуществляющих. Радикализм в социальных преобразованиях, основанный на уничтожении государственности, разрыве традиций развития общественных отношений, как правило, может обеспечить лишь кратковременный период их прогресса или его видимость и последующую неспособность обеспечить их стабильность.

Литература

1. Гоббс, Т. Левиафан / Т. Гоббс. - М., 2001. С. 119.

2.Архив К. Маркса и Ф. Энгельса / под ред. Д. Рязанова. - М. - Л., 1930. Кн. 5. С. 33.

3. Рассел, Б. Мудрость Запада / Б. Рассел. - М., 1998. С. 298.

4. Нечкина, М. В. «Русская Правда» и движение декабристов. Документы / М. В. Нечкина. - М. : Политиздат, 1958. С.74.

5. Артамонов, Д. С. Тираноборческие и террористические идеи в русской политической культуре первой четверти XIX века : автореф. дис. ... канд. ист. наук / Д. С. Артамонов. - Саратов, 2006. С. 14 - 16.

6. Стоянов, Г. Терроризм. История и генезис / Г. Стоянов. - София : Воениздат ЕОСД, 2003. С. 8 - 9.

7. Энгельс, Ф. Анти-Дюринг // К. Маркс, Ф. Энгельс. Избр. соч. - М. : Политиздат, 1986. Т. 5. С. 170.

8. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 19. С. 419.

9. Ленин В. И. Пролетарская революция и ренегат Каутский // Полн. собр. соч. Т. 37. С. 245.

10. Каутский, К. Терроризм и коммунизм / К. Каутский. - Берлин, 1919. С. 195 - 204.

11. Каутский, К. Диктатура пролетариата. От демократии к государственному рабству. Большевизм в тупике / К. Каутский. - М. : Антидор, 2002. С. 209 - 210.

12. Каутский К. От демократии к государственному рабству. Берлин. 1921. С. 18-24.

13. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. Пер. с англ. Политиздат.1992. С. 223.

14. Каутский, К. Эрфуртская программа / К. Каутский // В кн. : Демократия и социализм : фрагменты работ разных лет. - М. : Знание, 1991. С. 3 - 6.

15. Шафиров, В. М. Естественно-позитивное право. Введение в теорию / В. М. Шафиров. - Красноярск : Крас ГУ, 2004. С. 9 - 10.

16. Ирошников, М. П. Россия в XX веке. Народ, власть, война, революция, общество / М. П. Ирошников, А. З. Ваксер. - СПб., 2004. С. 514 - 518.

17. Скубченко, Л. Ф. Личная безопасность как институализированная защита прав и свобод человека в виде конституционных гарантий их обеспечения / Л. Ф. Скубченко. - Новороссийск, 2004. С. 43 - 44.

18. Кугай, А. И. Природа политического насилия и его роль в современном мире : автореф. дис. ... канд. филос. наук / А. И. Кугай. - М., 1993. С. 13.

Размещено на Allbest.ru