Дельфийский оракул в системе античных межгосударственных отношений (VII–V вв. до н. э.)

М. Э. Курилов, изучая спартанскую дипломатическую практику, анализирует также механизм связей Дельф и Спарты -- институт пифиев63. Он считает Дельфийский оракул «одним из определяющих факторов внешней политики» Лакедемона, отмечая, что «основные этапы расширения спартанского влияния формировались, как правило, под авторитетным воздействием дельфийской дипломатии».

Отношениям Алкмеонидов и Дельфийского оракула посвящен специальный раздел в недавно вышедшей в свет книге И. Е. Сурикова. Автору удалось создать достаточно цельную картину развития связей этого знаменитого афинского рода со святилищем, начиная с событий Первой священной войны. Из других интересующих нас тем, затронутых И. Е. Суриковым, укажем, кроме того, на проблему скверны и очищения, при рассмотрении которой автор много внимания уделяет культу Аполлона и Дельфам.

Особенно активно в последнее время исследуются вопросы, связанные с процедурой дельфийских пророчеств. Этому чрезвычайно популярному, как уже отмечалось, сюжету дельфийских штудий посвящена статья Л. Л. Селивановой «О дельфийской мантике», в которой автор вслед за французским исследователем Р. Фласельером отстаивает традиционное представление о причинах экстатического состояния дельфийской пророчицы. Л. Л. Селиванова полагает, что знаменитая расщелина в Дельфах, являвшаяся, по мнению античных авторов, источником специфических испарений, приводящих пифию в состояние пророческого транса, впоследствии исчезла в результате землетрясения.

К процедуре прорицания в Дельфах обращается в своей книге также Е. В. Приходько в контексте общего терминологического анализа лексики, связанной с искусством прорицания в древней Греции. Значительное место в ее работе уделено историографическому обзору теорий дельфийской оракульной практики. Пытаясь отойти от рационалистического объяснения пророческого вдохновения пифии, автор выдвигает свою версию. Она считает, что в представлении древних греков «оракул -- это нечто безлично-живое, это та геоактивная точка земли, благодаря которой устанавливалась связь между человеком и богом», и предполагает, что «треножник аккумулировал, увеличивал силу вещего духа места, компенсируя тем самым недостаточную экстрасенсорную одаренность Пифии».

Еще одним направлением исследований, связанных с проблемами истории Дельфийского святилища, является тема Пифийских игр. В статьях Л. Л. Селивановой большое внимание уделено ранней истории Пифийских состязаний и их специфике, которую автор выявляет путем сопоставления этих игр с более известными Олимпийскими играми и видит прежде всего в их принципиальной гуманистической направленности. А. Б. Шарнина сосредоточила свое внимание на проблеме происхождения игр. Рассматривая реорганизацию амфиктионами существовавшего в Дельфах праздника, она полагает, что Пифийские игры восходили не к одному древнему обычаю, а были с самого начала панэллинским праздником, создававшимся на основе различных традиций.

Таким образом, мы обнаруживаем очевидное оживление интереса отечественной историграфии к такому значимому явлению жизни древних, каким был оракул в Дельфах. Однако и для российской, и для зарубежной науки, несмотря на обилие изданий по частным вопросам истории святилища в последние десятилетия, все ощутимее становится отсутствие обобщающего исследования о Дельфах, которое бы на новом уровне современных знаний вобрало в себя все достижения историографии за более чем полувековой период, прошедший со времени появления книги Г. Парка.

Размещено на Allbest.ru