Об историческом месте и сущности перестройки

Размещено на http://www.allbest.ru/

Об историческом месте и сущности перестройки

горбачев агустовский путч перестройка

Борис Федорович Славин - д.философ.н., профессор МПГУ

Как автор главы о перестройке в учебнике для вузов по теории и истории социализма, изданном в 1989 году, хочу отметить, что с тех пор интерес к перестройке не только не исчез, а, напротив, он нарастает с каждым новым витком истории. Сегодня этот интерес особенно высок, так как люди сравнивают то, что было в те годы и то, что есть сейчас. Как правило, это сравнение не в пользу современности: буржуазно-авторитарное общество, в котором мы сейчас живем со всеми ее социальными противоречиями дикого олигархического капитализма, для многих хуже, чем горбачевский период перестройки, с ее стремлением к антибюрократизму, гласности и демократическим ценностям. Если абстрагироваться от резко негативных оценок деятельности Горбачева национал-патриотами и сталинистами, то те, кто еще недавно критиковал Горбачева за непоследовательность и «безрукость», сегодня перед ним извиняются. Дело в том, что многие диссиденты и демократы так называемой «первой волны» не узнали то общество, к строительству которого они призывали в конце 80-х годов.

Я, конечно, не считаю, что история делается только «сильными мира сего», которые пускают возок с горы, и либо мягко, либо жестко им управляют. Считаю, что, все-таки, историю делают большие массы людей, а цари, президенты, генсеки, либо поощряют их действия на восходящей стадии развития общества, либо сопротивляются им, когда их порядки одряхлели и требуют устранения.

Советская история тоже является борьбой различных социальных групп общества. Как человек левых взглядов, я уверен, что Октябрьская революция была эпохальным прорывом трудящихся масс к свободе. Она дала возможность впервые в истории низам стать у власти. Конечно, этот факт не отменил социальные противоречия и политическую борьбу, которая велась в стране и правящей партии. Особенно острой эта борьба была во время Гражданской войны. После ее окончания и смерти Ленина, она обрела новые, в основном, внутрипартийные формы. Это было связано, прежде всего, с узурпацией власти Сталиным, что полностью противоречило воле Ленина, предлагавшего в своем завещении, устранить его с поста генсека партии.

Чрезвычайно важно, что Ленин в своих последних работах предлагал демократическую версию создания и развития социализма. Сталин - придерживался иной точки зрения: его идея сверхцентрализации власти наиболее наглядна проявилась в плане автономизации как главного принципа создания СССР в отличие от ленинского принципа равенства и добровольности республик, входящих в Союз. Эти и другие политические разногласия Ленина со Сталиным (а не только «грубость» генсека) объясняют их взаимное неприятие друг другом, сложившееся на исходе жизни Ленина. Сталин фактически полностью отвергал то, что в своих последних работах завещал Ленин. Он совершенно по иному, чем вождь Октября, трактовал методы осуществления индустриализации, коллективизации и культурной революции в стране. В последнее время все больше стало появляться фактов, доказывающих, что Сталин был не только политическим и моральным палачом Ленина, но и физическим его устранителем. Почему-то наши историки на это мало обращают внимания, хотя без этих фактов невозможно понять многое в советской истории.

Как известно, после смерти Ленина Сталин, сосредоточив в своих руках «необъятную власть», сначала ликвидировал левую оппозицию во главе с Троцким, а затем и правую во главе с Бухариным. В конце 30-х годов Сталин создает всепроникающий тоталитарный режим власти, который опирается на новую советскую бюрократию и те социальные слои в различных классах, которые устали от революции.

Советское государство при Сталине было двойственным: с одной стороны, оно было вынуждено выражать интересы трудящихся, с другой оно выполняло волю правящей бюрократической касты во главе с неподконтрольным никому вождем. К чему это привело на практике, знают все. Сталинский режим, по существу отказался от идеалов революции и удерживался у власти только благодаря насилию и незаконным массовым репрессиям. К началу 40-х годов в руководстве партии не осталось никого из тех, кто непосредственно делал революцию и окружал Ленина: все они были истреблены либо в ГУЛАГе, либо, как Троцкий, ударом ледоруба в голову за границей. Стоящие у истоков интернациональной РСДРП социал-демократы переворачивались в гробах, узнавая, что строительство социализма осуществляется под руководством не интернационалиста, а державника Сталина. Демократия «по сталински» означала для сотен тысяч людей, не согласных в вождем, насильственную смерть или длительное пребывание в лагерях и тюрьмах. По данным специальной комиссии ЦК КПСС только С 1935 по 1940 годы было арестовано по обвинению в антисоветской деятельности 1 980 635 человек, из них расстреляно 688 503. За 1937-1938 годы соответственно 1.548 366 и 681 692. Понятно, что сам факт массовых репрессий говорит о том, что сталинским порядкам сознательно или бессознательно сопротивлялись миллионы советских людей.

Двойственная природа сталинского тоталитарного режима объясняет, почему при этом режиме осуществлялись не только культ вождя «всех народов» и незаконные массовые репрессии, что, само по себе, полностью противоречит идеалам социализма, но и такие позитивные мероприятия, как ликвидация безграмотности, создание социальной инфраструктуры, развитие науки и массовой культуры, помощь отсталым национальным республикам и народам и т.д. На общий прогресс советского общества работала и индустриализация страны, хотя ее человеческая цена была слишком высока. Бюрократия, чтобы сохранять себя и свои привилегии вынуждена было идти на меры, выражающие интересы простых людей, хотя внутренне нередко им сопротивлялась.

Пока народ чувствовал улучшения в своей жизни, власть Сталина оставалась незыблемой. Особенно она укрепилась в результате победы советского народа в Великой отечественной войне. Она придала ему дополнительный авторитет как главнокомандующему, одновременно списав в небытие все его ошибки, сделанные накануне и в ходе этой войны.

Но тоталитарный режим Сталина не мог длиться вечно: рано или поздно он должен был пасть либо путем политической революции и возвращением к идеалам Октября, либо путем реставрации капитализма и перерождения бюрократии в новых буржуа. В 80-х и 90-х годах, при Горбачеве и Ельцине мы пережили и то, и другое. Перестройка стала своеобразной попыткой в рамках социалистического выбора преодолеть тоталитаризм путем возвращения к ценностям Октября. В свою очередь, «шоковая терапия» и «ваучерная приватизация» Ельцина-Гайдара означала реставрацию капитализма, которую в свое время предвидел Троцкий, говоря о том, что рано или поздно советская бюрократия, пытаясь расширить свои привилегии, разменяет власть на собственность, став тривиальной нахрапистой буржуазией. Ельцинское десятилетие, спустя пятьдесят лет, полностью подтвердила этот прогноз.

Рассмотрим сначала более конкретно, те причины, которые привели в 80-е годы к перестройке. Этих причин несколько. Их можно разделить на внешние и внутренние, на общемировые и общенациональные.

Вскоре после смерти Сталина в мире стала развертываться научно-техническая революция, которая во многом изменила развитие производительных сил и облик многих стран. Зашатались и стали рушиться тоталитарные режимы власти, как противоречащие общественному прогрессу. Новейшие открытия в науке и технологии требовали задействования человеческого интеллекта и свободного творчества миллионов людей, но этого нельзя было достигнуть без соответствующих демократических и политических реформ. Тоталитарные и авторитарные режимы противоречили такому положению вещей. В итоге возникала острая потребность их изменения.

Страны, вставшие на путь таких реформ (например, Германия, Франция, Испания и др.) быстро достигли экономических и политических преимуществ. В них резко повысились качество и уровень жизни большинства людей, что не могло не сказаться на соревновании двух главных мировых систем: капитализма и социализма. Развитые страны капиталистического мира развивались более динамично, чем страны реального социализма. Сравнение их экономик было не в пользу последних.

Особенно это можно было проследить на примере СССР, который к середине 80-х годов стал сдавать свои некогда передовые технологические и экономические позиции. К этому времени явно затормозился рост жизненного уровня советского народа: страна слишком много тратила на гонку вооружений и слишком мало на гражданское производство.

Однако, наиболее сильным тормозящим фактором в развитии СССР была старая тоталитарная система власти. Хрущевская «оттепель», надломившая тоталитаризм, оставила многие из его пороков: бюрократическая система командно-администаративного планирования и хозяйствования, традиционные нарушения социальной справедливости, всепроникающий идеологический диктат, цензура, отсутствие многих политических свобод и независимых СМИ. Все это и многое другое душило прогресс общества и требовало обновления.

Люди все чаще стали сознавать, что по прежнему жить больше нельзя. Изменений хотели все основные классы и слои общества. Рабочие больше других хотели справедливости: они отвергали мораль партократии, с одной стороны, призывавшей к скромности, а с другой пользующейся спецраспределителями, спецполиклиниками и спецсанаториями. Крестьяне хотели самостоятельно, без диктаторского вмешательства государства, вести свое хозяйство и пользоваться его плодами. Интеллигенция буквально задыхалась в тисках партийного идеологического контроля, отсутствия свободы слова и творчества. Эти социальные интересы и была призвана удовлетворить перестройка, провозгласившая лозунг: «Больше демократии, больше социализма!».

Перестройка была смелой попыткой вернуть общество к тому, что завещал Ленин. Об этом можно прочитать в многочисленных работах и выступлениях Горбачева, других политических руководителей времен перестройки. Сегодня о Горбачеве ходит много мифов и сплетен, как в позитивном, так и в негативном плане. На самом деле, он был человеком своего времени: школьником писал сочинение на тему «Сталин - наша слава боевая», во времена Хрущева пропагандировал решения ХХ съезда партии о разоблачении «культа личности», в конце 60-х годов, как партийный руководитель исключал из партии тех, кто сочувствовал «Пражской весне», а потом, побывав в Чехословакии и пообщавшись с народом, понял, что социализм с человеческим лицом не так уж плох. Став генсеком партии, он выгодно отличался от остальных членов политбюро своей молодостью и университетским образованием, полученным в МГУ. На мой взгляд, как человек своего времени, Горбачев воплотил в себе потребность советского общества в переменах. Может быть, он был не самый лучший и самый умный среди современников, но именно он стал во главе такого громадного государства как СССР, и именно он через перестройку предпринял попытку повернуть страну к демократической модели социализма. Это требовало от него определенных знаний и мужества - качеств, которыми он обладал.

Конечно, выстроить демократическую модель социализма в рамках одной отдельно взятой страны оказалось чрезвычайно трудным, если не невозможным делом. Стратегия перестройки была проста и сложна одновременно: окончательно преодолеть отчуждение человека от труда, власти и культуры. Исходя из нее, Горбачев начал перестройку и добился в ее ходе не мало.

Исторические явления измеряются не тем, что они не дали обществу, а тем, что дали. Перестройка длилась около семи лет. Это на порядок больше, чем, например, существование Парижской коммуны. За это время перестройщикам удалось во многом реализовать идеи Ленина времен НЭПа и его последних работ, полностью покончить с тоталитарной системой власти. Они подошли вплотную к созданию социально ориентированной рыночной экономики, доказав, что социализм не противоречит рынку, но и не сводится к нему, они добились свободы слова и отмены цензуры, осуществили плюрализм в политической и духовной сфере, впервые узаконили и провели альтернативные выборы, дали возможность работать оппозиции и независимым СМИ. Многое было сделано в области развития экономической демократии и самоуправления трудящихся. Последние получили возможность управлять предприятием через советы трудовых коллективов, избирать своих руководителей и т.д. Особенно много было сделано во внешней политике: отодвинута угроза мировой ракетно-ядерной войны, были ограничены испытания ядерного оружия, начался процесс разоружения великих держав, фактически прекращена «холодная война».

Конечно, многое еще предстояло сделать в плане модернизации экономики и улучшения жизни людей, совершенствования политической и духовной жизни. Не обошлось и без ошибок, связанных с неверной финансовой политикой, приведшей к инфляции рубля, была отодвинута в сторону важнейшая проблема ускорения научно-технического прогресса, явно запаздывала партийная реформа, предполагавшая организационное выделение из КПСС различных политических платформ и течений.

На мой взгляд, срыв или прекращение перестройки произошло потому, что КПСС в целом как правящая политическая партия, во многом представляющая собой организационный, политический и идейный стержень общества оказалась не на высоте тех исторических задач, которые надо было решать, отвечая на вызовы времени и реализуя стратегию обновления общества. Ошибка Горбачева состояла в том, что он не смог вовремя изменить тот, бюрократический партаппарат, который оказывал значительное сопротивление обновленческим процессам. Именно этот аппарат поддержал ГКЧП во время августовского путча.

Были и другие, не менее значимые ошибки, например, связанные с недооценкой неолиберальных сил в обществе. Именно эти силы, воспользовавшись процессами либерализации экономики и демократизации поворачивали страну в противоположную сторону от социалистического выбора. В конечном итоге их социальной базой оказались партийная и хозяйственная бюрократия, стремившаяся разменять власть на собственность, теневой капитал, смыкавшийся с криминальными и разного рода маргинальными элементами общества. Именно эти элементы провозгласили лозунг: «Хватить социалистических экспериментов, пора переходить к капитализму!»

Есть определенный закон социального реформирования: обновление в политической и духовной сферах всегда должны подкрепляться «материально». Если этого не происходит, у населения начинает исчезать вера в реформы. В итоге процесс обновления начинает пробуксовывать. Это и происходило в последний период перестройки.

В результате ошибок руководства страны и сопротивления антиперестроечных сил справа и слева в начале 90-х годов возникли значительные экономические, социальные и финансовые трудности, которые оттолкнули от перестройки различные слои общества. В этой связи Горбачев вспоминает любопытный и весьма характерный эпизод. Когда в стране в результате повышения зарплат и пенсий обнаружился дефицит товаров, Слюньков предложил взять часть денежных средств из военного сектора и закупить на них товары широкого потребления. Тем самым была бы оказана существенная поддержка населению и реформам. Однако, Рыжков это предложение отклонил, а Горбачев не поддержал Слюнькова. В результате началось повышение цен, выросла инфляция, возник кризис потребления: знаменитые пустые полки в магазинах. Это было начало конца. Народ разочаровался в перестройке. В результате перестройщики лишились своей массовой социальной поддержки. Недовольные материальными трудностям, многие люди, включая интеллигенцию, стали переходить на сторону противников перестройки, пополняя радикальные течения справа и слева.

Тем не менее, многие ошибки можно было исправить в условиях нормального протекания политического процесса. Но этих условий не было: перестройку прервал августовский путч 1991 года, который был организован консервативно настроенной партийно-хозяйственной номенклатурой, видевшей в продолжении перестройки угрозу собственному существованию.

За три дня путча проявились все основные политические силы общества: сторонники перестройки, консерваторы и неолибералы, называвшие себя «радикальными демократами». Первые отстаивали линию на превращение государственного социализма в демократический, вторые - требовали возврата к доперестроечным временам, третьи выступали за переход от социализма к капитализму. В сентябре 1991 года я написал статью в «Правду» об августовском путче под названием «Три поворота истории за три дня», которая долга лежала в портфеле редакции. В ней говорилось о том, что в первый день путча доминировали консерваторы. Они создали ГКЧП и изолировали президента страны в Форосе. На второй день против них выступили демократические силы, включая сторонников перестройки и «радикальных демократов». Они вызвали из форосского плена Михаила Горбачева и арестовали инициаторов путча. В итоге, на волне массового сопротивления путчистам к власти пришли «радикальные демократы» во главе с Борисом Ельциным.

И хотя формально президент Союза после Фороса пытался вернуть себе потерянную во время путча власть, соотношение сил в стране сложилось не в его пользу, то есть не в пользу сторонников перестройки. Это подтверждается, в частности тем, что Горбачеву так и не удалось решить важнейшую цель перестройки - создать новый обновленный Союз. В свою очередь, его политические противники сделали все, чтобы полностью устранить его от власти путем упразднения прежнего Союза. Это и произошло в знаменитой в Беловежской Пуще, когда три президента от имени России, Белоруссии и Украины распустили СССР. Метя в Горбачева, они попали в Союз, упразднение которого стала настоящей трагедией для миллионов советских людей.

Таким образом, в результате действий двух противоположных политических сил - консерваторов и неолибералов общество было разорвано: сторонники перестройки оказались в изоляции - наступил конец перестройки как социально-исторического явления. Характерно, что представители консерваторов и неолибералов солидарно проголосовали в российском парламенте за ратификацию Беловежских соглашений. Во время этого голосования политический разум явно ушел из страны, оставив место только для неразумения. Его плачевные итоги мы переживаем до сих пор.

С исчезновением Союза и утверждением у власти в России неолибералов во главе с Борисом Ельциным начался новый виток истории, означавший ликвидацию социалистического выбора и реставрацию капиталистических отношений, принесших народу давно изжитые историей социальное неравенство, экономические бедствия и нищету. Эта новая парадигма истории является прямой противоположностью того, чего хотели и к чему стремились перестройщики. Попытки сблизить перестройку и постперестройку являются либо следствием невежества, либо прямой социальной и идейной ангажированности.

Историческое значение перестройки и ее уроки пока полностью не осмыслены и не оценены. На многие вопросы пока нет однозначных ответов. Например, почему не реализовалась первая в мире демократическая модель социализма, которую предлагала перестройка? Почему 70 лет спустя после Октябрьской революции произошел исторический откат к капитализму? Почему Горбачеву не удалось реализовать в целом прогрессивную стратегию перехода от тоталитаризма к демократии? Может быть правы троцкисты, считающие невозможным построение социализма в отдельно взятой стране? Эти и другие вопросы требуют глубоких научных ответов.

Есть мнение, что реставрация капитализма в 1991 году у нас произошла потому, что Октябрьская революция была преждевременным событием: за короткий промежуток времени с 1861 по 1917 гг. не успели сложиться материальные предпосылки социализма. На мой взгляд, эта новейшая интерпретация известной точки зрения меньшевиков не выдерживает критики: революции не зависят от мнения тех или иных идеологов. Но даже если допустить правильность этого довода, то за годы советской власти данные предпосылки были созданы, и страна в экономическом отношении вышла на второе место в мире. По моему мнению, реставрация капитализма у нас произошла потому, что СССР не сумел вовремя освоить результаты научно-технической революции и, как следствие, стал отставать от развитых стран Запада. Что касается перестройки, то она явно недооценила эту ключевую проблему. Был здесь и элемент самоуверенности руководства правящей партии, которая в течение длительного времени оставляла данную проблему «на потом». Оно, не понимало, что социализм в одной стране может существовать только как переходное общество, вынужденное постоянно одерживать победу в технологическом и экономическом соревновании с миром капитала. Ленинский вопрос «кто кого?» остается актуальным до тех пор, пока остается капиталистическое окружение социалистической страны.

Есть еще один момент -- личностный, который нельзя сбрасывать со счетов, когда мы осмысливаем результаты перестройки. Я думаю, что за реализацию стратегии перестройки надо было бороться до конца и более решительными методами, чем это делал Горбачев. Нельзя было спускать и прощать тех, кто распустил Союз. Не случайно Ельцин после Беловежья боялся ареста: «знала кошка, чье мясо съело»! Здесь нужно было использовать самые решительные меры, вплоть до обращения к армии и народу. Основания для этих мер давал общесоюзный референдум. На мой взгляд, народ бы эти меры поддержал, и никакой гражданской войны не произошло бы.

Исторический урок перестройки состоит не столько в том, что она была сорвана, а в том, какое позитивное наследие она оставила будущим поколениям. На мой взгляд, перестройка доказала главное - социализм с человеческим лицом не только возможен, но и необходим. Я уверен, то, что было не доделано перестройкой, рано или поздно будет востребовано Россией и человечеством. Иначе нет смысла жить. Принять ту парадигму, которую нам предлагает нынешняя власть радикальных неолибералов, значит «повернуться спиной» к страданиям миллионов простых людей, которые продолжают держать на своих плечах весь мир.

Размещено на Allbest.ur