Размещено на http://www.allbest.ru

Министерство образования и науки Российской Федерации

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

«Курганский государственный университет» (КГУ)

Кафедра «Отечественной истории и документоведения»

КУРСОВАЯ РАБОТА

Частная жизнь под контролем церкви на Руси в XI - середине XV века

Разработал студент гр. И-20115

Букарева А.Д.

Направление 46.03.01 История

Руководитель к.и.н., доцент

Пестерев В.В.

Курган 2017

ОГЛАВЛЕНИЕ

• Введение
• Глава 1. Источники и историография о воздействии Церкви на частную жизнь в XI - середине XV в.
• 1.1 Источники
• 1.2 Историография
• Глава 2. Частная жизнь под контролем церкви в XI - середине XV в.
• 2.1 Брачные отношения
• 2.2 Личные отношения супругов
• 2.3 Отношения родителей и детей
• 2.4 Интимные отношения
• 2.5 Поведение в обществе
• Заключение
• Список использованных источников и литературы


ВВЕДЕНИЕ

Данная работа посвящена частной жизни в XI - середине XV веках, контроль над которой осуществляла Русская Православная Церковь.

С принятием христианства церковь влияла, прежде всего, на нравственные начала жизни общества. Другими словами, она вторгалась в нравственное устройство общества и давало ему пример нового, улучшенного общественного уклада.

Церковь была наделена широкой юрисдикцией, где присутствовали дела о «воровстве и зелейничестве», о церковной татьбе, о нарушении неприкосновенности и святости христианских храмов и символов, о разводе, о блуде, о насилии и оскорблении, об имущественных столкновениях между мужем и женой и многое другое.

Актуальность. Частная жизнь человека считается сегодня неприкосновенной для посторонних людей и государственных структур. Даже нарушение норм морали, которые не имеют сегодня официального статуса, не считается поводом для внешнего вмешательства. Однако в прошлом человек жил в условиях постоянного контроля извне за подробностями частной, в том числе и интимной жизни. И основным контролирующим эту сферу институтом была Церковь.

Степень изученности темы. Данную тему в различных ее проявлениях рассматривало не многочисленное количество исследователей. Трудами исследователей Г. А. Розенкампфа, Н. В. Калачова, А. С. Павлова была начата научная разработка Кормчих. Были выведены и изучены основные редакции славянских переводов канонических книг. И. И. Срезневский и В. Н. Бенешевич дали описание ряда списков с указанием источников и особенностей переводов отдельных статей. Новой ступенью в изучении Кормчих была работа Я. Н. Щапова, которая основывалась на изучении всей рукописной традиции и просмотра рукописей в книжных собраниях. церковь контроль супруг поведение

С. И. Смирнов исследовал большое количество памятников, характерных для темы покаянной дисциплины. Исследователь осветил почти незатронутый в науке вопрос о древнерусском духовничестве. М. П. Погодин в своей работе рассмотрел тему семейных отношений. В. Я. Шульгин поднимал вопрос о положении женщины в допетровской эпохе, его работу можно считать одной из первых профессиональных разработок темы с позиций определения роли женщин в историческом и культурном развитии общества. В. В. Долгов рассматривал вопрос о социальных и половых отношениях в Древней Руси. Н. Л. Пушкаревой была сделана первая попытка систематизации разнородных, случайных и отрывистых известий и фактов по интимной истории России, в том числе и в Древней Руси.

Так, тема частной жизни в XI - середине XV веках не только не исчерпана, но можно утверждать, что отечественная и зарубежная науки находятся лишь в самом начале пути. Множество аспектов данной темы еще не изучены.

Объектом исследования является частная жизнь людей Древней Руси.

Предметом исследования является контроль Русской Церкви над частной жизнью древнерусского человека в XI - XV вв.

Целью курсовой работы является изучение частной жизни под контролем Церкви в XI - XV веках с помощью исследования церковных уставов и документов, направленных на контроль над частной жизнью, а также трудов, ранее написанных по данной теме. Для осуществления упомянутой цели стоит решить следующие задачи:

- узнать, насколько широкой была компетенция церкви, благодаря изучению церковных уставов, епитимийников и прочей церковной литературы;

- как церковь регулировала брачные отношения: подбор партнера, порядок заключения брака, его расторжения и др.;

- рассмотреть личные отношения супругов, находящиеся под контролем церкви;

- каким образом церковь вмешивалась в отношения родителей и детей;

- как церковь дифференцировала свои запреты в сфере интимных отношений;

- каким образом церковь регулировала нормы общественного поведения.

Территориальные рамки исследования определяются границами русских земель, подчиненных в рассматриваемое время единой Русской (Киевской) митрополии.

Хронологические рамки имеют четкие границы. К нижней границу данной работы условно можно отнести к Крещению Руси в конце X века и распространению здесь основ церковного права. Верхнюю границу также условно можно ограничить серединой XV столетия, когда единая русская митрополия распадается на две, с центрами в Вильно (Митрополия Киевская, Галицкая и всея Руси) и в Москве (Митрополия Московская и всея Руси).

Источники исследования. Наиболее значительную группу источников по истории быта и повседневности составляют нормативные канонические памятники. Среди них выделяются Кормчие книги - сборники греко-римских, южнославянских и оригинальных русских законов, постановлений вселенских и поместных соборов, мнений авторитетных деятелей церкви. Они были широко распространены на Руси как главные руководства для церковнослужителей в вопросах пастырской практики по семейно-брачным делам. Также для изучения норм и правил поведения людей в данный период привлекаются и другие богослужебные книги, например, требники.

Наибольшей информативностью для изучения особенностей образа поведения людей (в том числе характеристики интимных притязаний) обладают покаянные книги, епитимийные сборники или епитимийники, которые служили главным средством священников на исповедях. Степень и продолжительность епитимьи были обусловлены тяжестью греховных преступлений, но зависит от усмотрения духовника.

Научная новизна. Значимость работы заключается в том, что в ней в качестве предмета рассматривается не политическое вмешательство Церкви в XI - середине XV вв., а вмешательство именно в частную жизнь. Рассматриваются разные стороны жизни и соответствующая степень регулирования их Церковью. Это позволяет понять, насколько всесторонний контроль был у Русской Церкви над паствой.

Практическая значимость заключается в возможности использования материалов в ходе осуществления учебного процесса в высших учебных заведениях, в том числе, при разработке лекционных курсов по истории Древней Руси, истории повседневной жизни.

Апробация. Основные положения работы были вынесены и обсуждены в рамках конференции НИРС - 2017. Тезисы доклада опубликованы.

Структура. Курсовая работа включает в себя введение, две главы и шесть частей в них, в которых решаются поставленные исследовательские задачи, заключение, список источников и литературы.

Во введении указывается актуальность темы, объясняются предмет и объект исследования, определяется цель и задачи исследования, определяются территориальные и хронологические рамки рассматриваемого вопроса, указывается ее научная новизна.

В первой главе рассматривается источниковая база и научная литература по теме личной жизни на Руси в XI - середине XV веков и влияния на нее деятельности Церкви. Здесь выделяются источники и труды, способные в какой-либо мере раскрыть определенные аспекты, связанные с контролированием церкви частной жизни.

Во второй главе анализируется непосредственно сама частная жизнь на Руси, которую контролировала Церковь. Благодаря разделению главы на шесть частей можно подробно проследить, какие именно стороны жизни людей находились под надзором Церкви.

В заключении подводятся итоги всего проведенного исследования.



ГЛАВА 1. ИСТОЧНИКИ И ИСТОРИОГРАФИЯ О ВОЗДЕЙСТВИИ ЦЕРКВИ НА ЧАСТНУЮ ЖИЗНЬ В XI - СЕРЕДИНЕ XV В.

1.1 Источники

В перечне источников по истории русской культуры XI - середины XV в. источники по частной жизни в численном отношении занимают одно из последних мест. Однако это не означает, что эта сторона культуры была для Древней Руси невелика.

Сборник византийских законов времен Льва III - Эклога (Изборник). Считается, что датой публикации Эклоги является март 726 г. Содержание самой Эклоги, которая разделяется на 18 титулов, касается гражданского права и в малой степени уголовного. Речь идет о браке, обручении, о приданом, о завещаниях и о наследстве без завещания, об опеке, об отпущении рабов на свободу, о разного рода обязательствах (о продаже, покупке, найме и т.п.), о свидетелях; один титул содержит главу уголовного права о наказаниях.

Сборник норм византийского гражданского, уголовного, судебного и церковного права - Прохирон - создан в 879 г. по приказу императора Василия I. Прохирон являлся не официальным сводом законов, а руководством для судей.

Эклога и Прохирон в последующем становились правовой основой для ряда русских церковных уставов.

К 988 году в Византии были распространены два варианта Номоканона - сборника церковно-правовых документов: Номоканон патриарха Иоанна Схоластика (VI в.) и Номоканон патриарха Фотия (IX в.). Они содержали церковные каноны - правила святых апостолов, Вселенские и Поместные Соборы Православной Церкви и святых отцов, а также и императорские новеллы, касающиеся вопросов церковной жизни. Славянские переводы обоих Номоканонов, по-другому, именовавшиеся Кормчей книгой, были доставлены на Русь из Болгарии и вошли в употребление в Русской Церкви.

Церковный Устав Владимира дошел до настоящего времени в краткой и обширной редакциях в списках XII-XIII вв. Устав состоит из трех разделов.

Первый определяет содержание от князя соборной церкви Пресвятой Богородицы - десятину, от которой храм и получил название Десятинного. Во второй части Устава определяются рамки церковного суда по отношению ко всем подданным Киевского князя. Владимир рассмотрел в своем Уставе, какого рода преступления должны быть отнесены к ведению суда церковного:

1) преступные деяния против веры и Церкви: еретичество, волшебство и колдовство, святотатство, ограбление храмов или могил и т.д.;

2) преступления против семьи и нравственности: похищение жен, брак в недопустимой степени родства, разводы, незаконное сожительство, прелюбодеяние, насилие, имущественные распри между супругами или прямыми родственниками, побои родителям от детей, подкидывание незаконнорожденных детей матерями и т.д.

3) кто относится к числу церковных людей. Здесь упомянуты собственно принадлежащие к духовному сословию: «А се люди церъковни, предании митрополиту по правилом: игуменъ, игуменья, поп, диакон, попадьа, дьяконица и дети их». Кроме того, к церковным людям отнесены «кто в крылосе»: «чернец», «черница», «пономарь», «проскурница» (т.е. просфорница), «лечець», «прощеник», «задушьный человек» (т.е. холоп, отпущенный на волю по духовному завещанию), «прикладень» (т.е. изгой, лицо, потерявшее связь со своей социальной нишей), «сторонник», «баба вдовица», «слепец, хромец» (т.е. инвалиды), а также все, кто служит при монастырях, гостиницах, больницах и странноприимных домах. Краткая редакция добавляет к церковным людям «калику», «дьяка» и «вси причетницы церковныи». Устав определяет, что все, отнесенные к категории церковных людей подлежат по всем вопросам и проступкам только суду митрополита или епископа. Если церковные люди судятся с мирскими, то необходим суд общий у начальства духовного и гражданского.

В основу Устава святого Владимира частично легли славянские переводы законодательных сборников византийских императоров - «Эклога» и «Прохирон».

Помимо Устава князя Владимира до нас дошел также Устав Ярослава Мудрого. В действительности, Яpославов Устав дополняет Владимиpов, более подробно характеризуя преступления против христианской нравственности, которые находятся в юрисдикции церковного суда. В «Церковном уставе» тщательно разработаны списки наказаний разной степени, которым должен подвергать провинившихся перед церковью. Наказания имеют финансовый форму: во-первых, это штрафы, иногда одновременно с компенсацией в пользу потерпевшего, а в отдельных случаях дается дополнительное осведомление о том, что епитимия также будет определена или что дальнейшее наказание будет установлено самим князем.

«Вопрошание Кириково» является произведением канонического права XIII в. «Вопрошание» известно в двух редакциях, в большом числе списков XIII - XVII вв. Кирик пытался соотнести церковно-правовые нормы с реалиями русской жизни, не укладывавшейся в эти нормы. Вопросы, которые Кирик задавал Нифонту, были «о женящихся», «о женах», «о распущении мужа с женами», «о соблазне» и др.

Записанная на Руси в XIII в., «Заповедь к исповедующимся сынам и дочерям» митрополита Георгия (1072-1073) дает полное представление о взаимоотношения между священником и его «покаяльными детьми», устанавливает епитимьи за разные нарушения требований церкви: о троеженстве и многоженстве, о запретах интимных отношений в определенные дни, указывает на наказания за потворы и пр.

«Написание митрополита Георгия русского и Феодоса» - памятник XIV в. - рассматривает, например, различные степени строгости, предписывавшие супругам воздержание в дни Великого поста.

К XIV в. также относится памятник «Вопрошание исповеданию», по мнению А. И. Алмазова, использовалось духовниками в качестве вопросника вплоть до XVI в. Здесь присутствует упоминание воздержания в определенные дни, несерьезного обращения со святыми книгами и пр.

Таким образом, основной проблемой источниковедческой базы XI - середины XV вв. является фрагментарность сведений, пропуски в них, которые возникли по причине плохой сохранности, так и умышленных пробелов. Еще одной сложностью источников является недостаточная документированность данной темы - истории частной жизни, которая находилась под контролем церкви.

1.2 Историография

Исследовательский интерес к рассматриваемой теме связан с открытием и изучением памятников церковного канонического права.

Так, первые древние списки Кормчие книги (Синодального и Рязанского) были открыты в 10-20-х гг. XIX в. Н. М. Карамзин и К. Ф. Калайдович, что стало толчком для изучения истории канонического права на Руси Г. А. Розенкампфом, Н. В. Калачовым, А. С. Павловым, И. И. Срезневским. Работа последнего увенчалась выходом 1-го тома критического издания «Древнеславянской Кормчей XIV титулов» В. Н. Бенешевича.

Русские канонические памятники разобраны в общих курсах истории церковного права А. С. Павлова, Н. С. Суворова, И. С. Бердникова. Труды профессора МДА С. И. Смирнова о покаянной дисциплине и духовничестве в Древней Руси также присутствуют в этом ряду. Исследования церковного права были остановлены в 20-х гг. ХХ в. после работ В. Н. Бенешевича и С. В. Юшкова. Они были возобновлены в 60-70-х гг. в трудах Я. Н. Щапова. Доказательством зрелости отечественной науки в данной сфере стало издание 2-го тома «Древнеславянской Кормчей», осуществленное Я. Н. Щаповым, Ю. К. Бегуновым и И. С. Чичуровым. В 90 х гг. древнерусские канонические тексты были опубликованы в Пандектах Никона Черногорца в древнерусском переводе (Максимович К.А. Пандекты Никона Черногорца в древнерусском переводе XII в.: Юридические тексты. М., 1998).

Тема взаимоотношения мужчины и женщины в Древний период является новой. До 90-х годов XX в. исследователи не уделяли внимания ей. Если и известны труды, то в них речь шла, в основном, о видах и формах брака и семьи. А такой аспект как интимные связи между полами не затрагивались.

М. П. Погодин был первым, кто в своих работах рассмотрел тему семейных отношений. Был проиллюстрирован процесс заключения брака, свадебные пиры и многое другое. Попытки доказать самостоятельность материально-правового положения женщины в Древней Руси принадлежат И. Д. Беляеву.

В. Я. Шульгин задавался вопросом о месте женщины в допетровской эпохе. Так, про период домонгольский и московский он говорил по отношению к женщине: «исключение женщины из мужского общества».

В советском периоде историки по вопросу о социально-половом положении людей почти не писали. Я. Н. Щапов доказывал преобладание малой семьи в Древней Руси. По исходу советского времени известны работы Н. Л. Пушкаревой, которые были обращены к частной жизни. По ее мнению, церковь особо вмешивалась в сексуальные отношения, пытаясь искоренить языческие традиции. Также деятельность церкви была направлена на блуд.

Вопрос об отношениях социальных и половых был затронут и В. В. Долговым, который посвятил книгу быту и нраву в Древней Руси. По его мнению, интимная жизнь XI - XIII вв. носила просексуальный характер. Также он отмечает, что нормы сексуальной жизни этого времени обусловлены двумя традициями, которые явно противоречат друг другу: языческая, разрешающая половую свободу людям, и христианская, где половые отношения являлись грехом.

Таким образом, историю Русской Церкви изучают менее двух столетий, хотя последний век ограничивал путь к изучению данной темы. Историографии по деятельности Русской Православной Церкви еще только предстоит стать отдельным и равноправным разделом. А. В. Карташев в 50-е гг. ХХ века в очерке «Систематические построения истории Русской Церкви» подчеркнул, что «особо богатого отдела специальных источников для построения истории Русской Церкви не существует», и направил читателей к общей русской историографии.

За последние два десятилетия русская историография совершила много исследований. Стали известны взгляды на брак, интимные отношения и женщин на Руси. В общем, упоминают о существовании одновременно христианского брака и языческого, в последнем из которых интимная жизнь не контролировалась.



ГЛАВА 2. ЧАСТНАЯ ЖИЗНЬ ПОД КОНТРОЛЕМ ЦЕРКВИ В XI - СЕРЕДИНЕ XV В.

2.1 Брачные отношения

Кормчая книга определяла брак как «...тайну от Христа Бога установленную, во умножение рода человеческого и в воспитание чад к славе Божьей в нерушимый союз любви и дружества и во взаимную помощь». В практике утвердился церковный брак.

Христианский брак заключался при соблюдении целого ряда указаний, подразделяемых на две группы. Первая - это положительные требования, то есть существующие законодательные нормы, содержащие условия, без выполнения которых нельзя приступить к заключению брака. К таким относились возраст вступающих в брак и согласие на него молодоженов и их родителей. Вторая группа - отрицательные требования, то есть препятствия, которые могли признать брак недействительным.

В первую очередь, для заключения брака являлось достижение женихом и невестой брачного возраста, дающего им возможность законно создать семью. В Древней Руси брачный возраст определялся исходя из норм византийского права. Но в Эклоге и Прохироне не было единства мнений по данному вопросу. В Эклоге брачный возраст устанавливался с 15 лет для юношей и 13 лет для девушек, что касается Прохирона, то юноши могли вступать в брак по достижении 14 лет, а девушки - 12. Так как в последующий период нашей истории брачным возрастом считались 15 лет для женихов и 13 для невест, то можно предположить, что в Древней Руси духовенство при разрешении данного вопроса опиралось на нормы Эклоги.

Верхней границей возраста, когда брак запрещался, устанавливался 24 и 88 правилами Василия Великого и равнялся 60 годам для женщин и 70 для мужчин. Но так как подобное ограничение содержалось только в одной названной выше канонической норме и в дальнейшем не нашло отражения в других византийских и древнерусских постановлениях, то были предположения, что верхний порог возраста для вступления в брак не играл какой-либо существенной роли.

Еще одним необходимым условием для вступления в христианский брак по византийскому законодательству было согласие брачующихся и их родителей или родственников.

Церковь требовала придерживаться всех византийских постановлений, касающихся заключения брака, что привело к появлению в Церковном Уставе Ярослава ряда статей, говоривших о необходимости свободного волеизъявления лиц, вступающих в брак: «Аже девка не всхочеть замуж, а отець и мати силою дадут, а что створить над собою - отець и мати епископу в вине, а истор има платити. Тако же и отрок»; «Аже девка всхощеть замуж, а отець и мати не дадят, а что створить, епископу в вине отець и мати. Тако же и оторок».

Церковь признавала брак недействительным, если было допущено нарушение условий его заключения, а именно: отсутствие добровольного согласия сторон, наличие другого брака, один из супругов не достиг брачного возраста. Данные критерии не заканчивали список ограничений и могли изменяться в каждом конкретном случае. Во всех случаях осуждался и считался недействительным фиктивный брак, заключавшийся без намерения создать семью. Такой фактор, как наличие у будущих супругов родства по прямой линии (по нисходящей или по восходящей в любом колене) относился к числу препятствий ко вступлению в брак: «Взбраняющи женитвы повелеваем сице на входящих убо и исходящими в бесконечное брат возбранет аще не о законна буду брака не может бо кто пояти своея бабы ни внуки», «Который блуд сотворит с сестрою? 15 лет не комкает, постится и плачет. Мы же? 3 лета комкать не велим и сухояст, в 12 часов поклоняться по все дни по 300 [раз], если же обленится? 15 лет да творит».

Составители Эклоги и Прохирона впервые обговорили в писаном праве моменты ограничения браков по боковой линии кровного родства. Эти кодексы табуировали брак между двоюродными братьями и сестрами и между их детьми, то есть в четвертой, пятой и шестой степенях кровного родства. Духовенство сомневалось в вопросе о браке в седьмой степени кровного родства. В 1038 г. патриарх Алексий Судит вынес постановление «О тихъ же возбраненыхъ брацехъ», запрещавшее браки в седьмой степени родства, но не требовавшее расторжения уже заключенных. Решениями соборов, которые проходили при патриархах Михаиле Керуларии в 1057 г. и Луке в 1166 г., было принято решение о запрещении браков в седьмой степени родства. В итоге, только браки в восьмой степени родства разрешались.

Церковь боролась за сохранение уже созданных семейных союзов, поэтому очередной помехой к вступлению в брак являлась виновность одного из супругов в расторжении предыдущего брака. Если жена уходила к другому мужчине, что влекло за собой разрушение семейного союза, то по ст. 10 Пространной редакции Церковного Устава князя Ярослава виновница передавалась в «дом церковныи» (исправительное учреждение монастырского типа). Данный проступок и последующее наказание не давали возможности для женщины восстановить старый брак, а тем более заключить новый. Про дальнейшую жизнь мужей виновницы развода Устав ничего не сообщает, но Я.Н. Щапов считает, что оба они, получали возможность вступить в новый брак, который признавала церковь.

Присутствовали ограничения и на количество заключаемых браков. Церковь осуждала третьи браки («Если кто с тремя женами замужними будет, то за лето не комкати, также и пост насильный ему, сколько ему отец духовный повелит...», «Тем же заповедает канон, который на двоеженца по единому слову: лето убо двоеженцу, другому же на два лета, троеженцу же " три и четыре лета, многажды отлучают. Называют же таковое не брак многоженитьвенный, а паче блуд.»), но считала, что это было лучше, чем открытый блуд. На состоящего в третьем браке человека, как свидетельствует находящееся в древнеславянской кормчей XIV титулов Правило святых отцов «Аще кто двоеженец», церковь налагала строгую епитимию: «Аще кто 3-ю жену поимета просфуры его и свечи его не нести в церковь. Аще ли за то помолится, тогда нести проскуры его, но не проскумисати то бо любодияние таковыа на 7 лет отлучити от причастиа и церкви, аще не повинется таковыи - горе поганый и еретикъ». Однако четвертый брак на Руси определенно был незаконным и подлежал расторжению.

Принадлежность брачующихся к разному верованию также являлось препятствием к заключению брака. О невозможности таких браков говорит Церковный Устав князя Ярослава, который жестоко наказывал не только за совместную жизнь, но и за еду христиан вместе с «жидовинами», «бесерменами», «некрещеными» и «отлученными» от церкви.

Если необходимый перечень условий был соблюден, а также отсутствовали препятствия для заключения брака, приступали к процессу подготовки к бракосочетанию. Первым его шагом в Древней Руси являлось сватовство. В большинстве случаях жених и невеста знакомились впервые на процедуре сватовства.

Следующий этап - обручение. Начиналось оно с помолвки - объявления молодых людей женихом и невестой и сообщения общине о предстоящей свадьбе. Помолвка, не имевшая юридического значения, служила вводной частью к сговору. По своей сути сговор являлся договором между родителями молодоженов, закреплялось согласие невесты и жениха на брак, назначалась дата свадьбы, и устанавливался размер приданого и вена. С утверждением христианства договоренность сторон - сговор - сначала сопровождаться церковным обручением.

Свадьба следовала за процессом обручения. Церковь вела активное противодействие на свадебные пиры, сохранившиеся с языческих времен, которые сопровождались обрядовыми песнями, плясками, причетами, приговорами, загадками, скоморошеством, также имевшими языческие корни. Таким образом, на протяжении долгого времени после крещения Руси христианский («венчальный») брак не мог вытеснить брак языческий, и, как бы не старалось духовенство, унаследовал часть свадебной обрядности языческого брака.

Брак провозглашался церковью священным и нерасторжимым. С точки зрения христианства, только смерть одного из супругов или прелюбодеяние жены освобождали другого супруга от брака. В Эклоге таковых причин существует четыре: прелюбодеяние жены, неспособность мужа к супружеской жизни, «умышление» супругов на жизнь друг друга и, в заключение, заболевания одного из супругов проказо. Прохирон более подробно приводит количество поводов.

Древнерусское законодательство среди юридически весомых причин для развода на первое место ставило скрытие о государственной измене в виде покушения на князя. Муж должен развестись с женой, если она, узнав о готовящемся заговоре, не ставила его в известность. Если жена сообщила о готовящемся заговоре супругу, а тот не передавал полученные сведения властям, ей для сохранения брака было необходимо делать это самой.

Церковный Устав князя Ярослава в ст. 53 своей Пространной редакции закреплял вышеуказанный повод для расторжения брака только за мужем: «Услышить жена от иных людей, что думати на царя или на князя, а мужу своему не скажеть, а опасли обличиться - розлучити».

Также посягательство жены на жизнь мужа Пространная редакция Церковного Устава князя Ярослава считает достаточной причиной для разрыва брачных отношений: «Аще подумаеть жена на своего мужа или зелием, или инеми людьми, или иметь что ведати мужа еа хотять убити, а мужу своему не скажеть, а опосле объявиться, и разлучити и».

Покушение жены на имущество своего мужа как причина для развода - этот вопрос остается открытым. Пространная редакция Церковного Устава князя Ярослава содержит две противоречащие друг другу статьи. Ст. 36 не считает такое деяние основанием для развода, предусматривая за него лишь денежный штраф, и возлагает на мужа обязанность наказать свою супругу: «Аще жена мужа крадеть и обличити ю, митрополиту 3 гривны, а муж казнить ю, и про то не разлучити». А ст. 53 за совершение подобного деяния настаивает на разводе: «Оже жена на мужа наведеть тати, велить покрасти, или сама покрадеть, или товар… покрадши… про то разлучити».

Измену византийское законодательство считало тяжким преступлением. Согласно Эклоге, муж, узнавший о прелюбодеянии жены, обязан был развестись с нею: «Если кто-либо вступил в связь с замужней женщиной, то и он и она подвергнутся отрезанию носа. После же отрезания носа совершившая прелюбодеяние возьмет свои вещи, которые она принесла к мужу, [и ничего больше]».

Церковный Устав князя Ярослава также признавал супружескую измену жены достаточной причиной, чтобы развестись. По ст. 53 его Пространной редакции: «Оже муж застанеть свою жену с любодеем или учинить на ню послухы и исправу, разлучити». Иным было отношение к супружеской измене мужа. Согласно Эклоге, «совершивший же прелюбодеяние не разлучается со своей женой».

Достаточно поводов для развода связаны с проблемами здоровья мужа и жены. Например, неспособность мужа к супружескому долгу («Если муж не лазит на жену свою без совета, то жена не виновата, идучи от него»). Однако расторгнуть брак по данной причине женщине можно было лишь через три года после свадьбы. Тогда вопрос о расторжении брака рассматривали жена и ее родители. Если жена не была способна к деторождению, то муж также мог требовать развода, так как главная цель брака в древнерусском обществе определялась рождением потомства, а отсутствие детей считалось большим несчастьем и даже пороком.

Законодательство Древней Руси не ставило болезнь одного из супругов в ряд поводов для развода. Так, церковный Устав князя Ярослава запрещал супругам развод в этом случае: «Аще будет жене лихыи недуг, или слепа, или долгая болезнь, про то еа не пустити. Тако же и жене нельзя пустити мужа».

Церковь могла самостоятельно признать брак недействительным. Это происходил, когда нарушения условий для вступления в брак становились известны лишь после его заключения. К примеру, семья была создана ранее установленного возраста молодожены и их родители были не согласны, в присутствии близкого кровного или же духовного родства, в случае пребывания одного из супругов в не расторгнутом или четвертом браке, а также при вступлении в брак священника после получения им сана или принадлежности супругов к разным религиям.

Так, на Руси после принятия христианства брачно-семейные отношения были отнесены к компетенции Русской Православной Церкви, которая регулировала данный процесс на основе норм канонического права. Как до, так и после христианизации Древней Руси, мнения о браке в обществе сочетали в себе аспекты языческой традиции и христианской строгой морали.

2.2 Личные отношения супругов

Личные отношения между супругами на Руси определялись, по большому счету, формой заключения брака. После того, как невеста была похищена, она переходила под власть мужа. Поэтому в отношении жены у мужчины права были скорее вещного, чем личного характера. При покупке невесты, особенно при заключении брака с приданым, по соглашению между женихом и родственниками невесты возникали такие отношения, которые несколько ограничивали власть мужа и давали жене некоторые личные права.

На Руси не существовало какого-либо закона, по которому муж имел право распоряжаться жизнью жены. Но власть мужа была довольно велика. Свободой распоряжаться он был не в состоянии, но обычай отцов позволял ему наказывать жену по своему усмотрению. Но после принятия христианства отношения между супругами поменялись: замужняя женщина рассматривалась уже не как имущество мужа, а как относительно самостоятельное лицо. Она получала право на общесемейное имущество, оставаясь после смерти мужа либо его распорядительницей, либо приобретая выдел наравне с сыновьями.

Церковь Древней Руси обращала внимание на библейские тексты, через которые жены должны были понимать христианский идеал, а мужьям священники указывали на место, которое должны занимать их жены. Собирательный образ «доброй» жены показан в Соломоновых притчах и произведениях церковной литературы. «Добрая» жена не должна выглядеть красиво, ибо «миловидность обманчива и красота суетна» (Книга притчей Соломоновых; ХХХI: 30). Но женщинам для того, чтобы стать прилежными женами, матерями, хозяйками, физическая сила и здоровье были необходимы: «Препоясывает силою чресла свои и укрепляет мышцы свои... Крепость и красота - одежда ее, и весело смотрит она на будущее...» (Книга притчей Соломоновых; ХХХI: 17, 25).

Пространная редакция Церковного Устава князя Ярослава в ст. 40 указывает случаи, когда сильная женщина могла даже избить своего супруга: «Аще жена бьеть мужа, митрополиту 3 гривны». Данное поведение женщины было неприемлемо ни для языческой традиции супружеских отношений на Руси, ни для христианского идеала женщины. Таких жен церковь и древнерусские священники открыто осуждали.

Однако после христианизации Руси муж потерял языческое право на жизнь своей супруги: «Аже кто убиеть жену, то тем же судомь судити, якоже и мужа» (ст. 88 Пространной редакции «Русской Правды»).

Конечно, мужу не запрещалось поучать, воспитывать жену, требовать от нее послушания, а в некоторых случаях применять к ней наказания, в том числе и телесные. Последнее даже являлось одной из обязанностей мужа. Церковный Устав князя Ярослава в своей Пространной редакции разрешает мужу «казнить» жену в случаях «аще жена мужа крадеть и обличити ю» и «аще жена будеть чародеица, наузница, или волхва, или зелейница».

Церковью допускалось равенство супругов в ряде семейных делах. Например, «Мужи, не лишайте себе совещания женъ своихъ, рекше, егда хощете постъ воздвигнути, или оно чего деля чистоту имети, то все творите по слову с женами своими. Мужъ бо и жена несть два, но плоть едина есть», - говорилось в памятнике русской церковно-учительной литературы «Слове Иоанна Златоустого о добрых женах».

Таким образом, личные отношения между супругами постепенно эволюционировали от полной подчиненности женщины в отношении мужчины в сторону расширения ее прав.

2.3 Отношения родителей и детей

Родители и дети имеют прочную связь, которая обусловлена принадлежности первых и вторых к брачно-семейной сфере, а также к социальной, включающей идеалы, интересы и ограничения.

Нормы семейного поведения подробно указаны в служебниках, требниках, «Вопросах и ответах пастырской практики», а также сборниках епитимий. Достаточно большое место в них занимали вопросы, связанные с наказаниями за убийство, заклад и залог детей. В Древней Руси была распространена типичная для западноевропейского средневековья «традиция любящего небрежения» (Д. Херлихи) по отношению к детям, в первую очередь, в бедном классе. Епитимийная литература показывает стороны жизни древнерусских «простецов» Х - ХIII в., где наблюдаются случаи удушения новорожденных в кровати, их смерти по вине родителей. Это является доказательством того, что на Руси в XI - XV вв. ребенка «берегли недостаточно», а дети в доме «одновременно как бы и присутствовали, и отсутствовали».

Лишний рот в семье - непосильная обуза - таким принципом относились к детям во многих семьях. Пословицы о детях отразили всю реалию времени: «С ними горе, а без них вдвое» или «Бог дал, Бог взял».

Противоположное отношение уже встречается в XIII-XIV вв.: любовь и предпочтение отцов и матерей к сыновьям и дочкам: «Матери боле любят сыны, яко же могут помагати им, а отци - дщерь, зане потребуют помощи от отец». Невольно задумываешься над тем, что в изучении истории материнства (и отцовства) необходимо тщательное рассмотрение отношения к детям в зависимости от их пола. Начиная с XI в. мыслям «небрежения» детей, в первую очередь, девочек, противостояли представления о «благочестивом родительстве», выработавшиеся православной концепцией, которая составила суть проповеди. Так, благодаря церковным текстам можно судить о существовании в то время представлений о допустимом и предосудительном, с точки зрения идеалов христианской нравственности. Об этом говорят, в том числе, статьи церковных законов, яро осуждающие все попытки родителей избавиться от детей - как с помощью контрацепции, так и путем открытого убийства.

Священники пытались всеми способами напоминать о нечеловечности в отношении детоубийства, поэтому существовали епитимийные сборники со списками вопросов и наказаний за данное преступление. Известно, что женщины на Руси рожали часто, и соответственно возникал вопрос о рождении ребенка, и, приняв отрицательное решение, обращались с просьбами «отъять плод» к знахаркам: только они знали различные смеси, от которых женщина могла «извергнуть» на малых сроках беременности («Если которая жена, зелия ради, извержет [ребенка]? 3 лета да покается»). Но за сугубо интимным решением и действиями женщин внимательно наблюдала церковь, каравшая за все, что «чрез естьства совершено быша», как за детоубийство («аще зарод еще» - 5 лет епитимьи, «аще образ есть» - 7 лет, «аще живое» - 15 лет). Но церковные деятели не могли полностью контролировать процесс деторождения, о чем свидетельствует полнота упоминаний об абортах.

Нет сведений в русских епитимийниках о том, как мужчины относились к сохранению ребенка и к контрацепции. Епитимьи налагались на мужей в том случае, если от побоев у женщины случился выкидышь: «аще муж, риняся пьян на жену, дитя выверже». Женщина в данном случае оставалась ненаказуемой.

Но все-таки материнство являлось мечтой русской женщины. Церковь сопровождала матерей проповедями в защиту многочадия. Постулат о том, что рождение детей - это благо для семьи, главное в отношениях супругов, привело к тому, что уже в ХI - ХIII вв. отсутствие детей стало считаться большим несчастьем («велико зло есть, аще не родятся дети, сугуба брань»). В церковной традиции деторождение рассматривалось как главное предназначение женщины.

По достижению брачного возраста дочери, церковное право закрепляло за родителями ответственность за ее незамужество. Известно, что дочери не получали наследства, поэтому выходом был брак, иначе содержать ее приходилось общине. Церковь вряд ли установила штраф за то, «девка засядет», скорее она, признав эту норму, переадресовала уже существовавший штраф епископу, лишив, таким образом, общину средств на содержание старой девы.

Что касается сына, он оставался жить в доме у родителей, таким образом, отдавая некую дань им, являлся помощником или опекуном. Такую традицию почитания родителей церковь продолжала укреплять и после принятия христианства.

Таким образом, отношения между родителями и детьми были весьма не теплыми. В Древней Руси родители имели полноту власти над своими детьми. Она прекращалась, когда дочь выходила замуж, а сын находился под управой родителей до их смерти. Принятие христианства не изменило сущности отношений между родителями и детьми, но несколько ограничило власть родителей над своими чадам.



2.4 Интимные отношения

Церковь пыталась сделать подконтрольными себе и интимные стороны жизни людей. Но установление церковного контроля над интимной жизнью было не простым процессом. Священникам приходилось проявлять изрядную лояльность, отступать перед природными инстинктами человека. Особенно снисходительными приходилось быть по отношению к мужскому полу.

Не обращала внимания церковь на прелюбодеяние в том случае, если согрешившие «отрок» и «отроковица» затем создавали молодую семью. Ведь в этом случае церковь получала новых последователей веры в лице молодоженов, а также их будущих детей, здесь было не за что наказывать.

Запреты на половые связи все же существовали в том случае, когда женщина «нечиста» («аще и жена родить детя, или иногда сквьрньна, достоить ли съ своимь моужемь быти?»). В лучшем случае, мужчина должен был воздержаться 40 дней после родов, но, де-факто, это было невозможно, поэтому воздержание ограничивалось лишь восьмью днями.

«Всякий, кто кроме только деторождения…блудит…, сей дьяволу жертвует свое семя без потребы». Но жена могла изменить своему мужу, если тот не устраивал ее в интимном плане: «Ожели моужь на женоу свою не лазить безь света, то жена невиноваа, идоучи от него». Это одно из нескольких ситуаций, законодательно закрепленных, неверности со стороны женщины, находящейся в браке. Но блуд мужа расценивался, как менее опасное явление, нежели блуд жены, девицы или вдовы: «Аже муж от жены блядеть, митрополиту нет кун, князь казнити».

Были уступки со стороны церкви по отношению к мирянам в сфере интимно-брачных отношений, но все же не упускала их из-под контроля. Но на представителей клира устанавливались совершенно другие нормы христианской морали. Блуд с монахинями наказывался высшей мерой штрафа в размере виры и наложением епитемьи на виновных: «Аше кто блудить с черницею, митрополиту 40 гривен, а во опитемию вложити».

Таким образом, с приходом православия интимные отношения даже между супругами стали считаться греховным, исключением было только «соитие ради зачатия». В общем, тема интимных отношений становится более табуированной.

2.5 Поведение в обществе

Церковь также занималась противодействием по отношению к языческим обрядам. Ведьство, волхование и чародеяние искоренялись духовенством: «Который потворы и чародеяния исповедает - по святому Василию 15 лет да не комкает, постясь и плача»; «Если кто к волхвам ходит - 3 лета (епитимьи) да пост: две части хлеба, а третья - пепел», «Если кто будет еретическое писание у себя держать, и волхованию его веровать, со всеми еретиками да будет проклят, а книги те на голове его сжечь». Так, Церковный Устав Владимира упоминает о «ведьстве» и «зелии», но не сообщает о наказании.

Существовали и преступления против церкви: «Сказавшему слово хульно(е) или смешно(е) на святые книги, почитаемые на воздержание, оборотившему слово святых книг на игры - 2 года», «Если опаздал к пению или на церковную службу из-за лености или сна ради, или блуда ради, или пития ради, пост - 40 дни». Если же был нарушен пост, то это воспринималось как осквернение святого: «Если кто осквернится в святой пост, да поститься ему 40 дней, если же в иной день поганство сотворит, то да прочитает поп молитвы над ним 3, когда он пьет или ест». К церковным запретам Устав Ярослава обращается мало. Его Пространная редакция указывает на небольшое количество видов запрета еды, к примеру, еды с некрещенными.

Один из видов преступления - убийство - также находилось в юрисдикции церкви. Существовали случайные убийства, например, при проведении свадебного обряда, во время увоза невесты: «свадебное и сгородное бои и убийство, аже их учиниться, и душегубьство, платят виру князю с владыкою наполы», «изгородное и свадебное - все владыце», «аще ли изгородное и свадебное - то все святителю». Под управой церкви находились случаи преступления на самоубийство девушки или же юноши, которые возникали в результате насильственного или запрещенного брака. Тогда епископ наказывал родителей, которые перешли грань своих прав и обязанностей: «аже девка не восхочеть замуж, а отец и мати силою дадуть, а что створить над собою - отец и мати епископу в вине, а истор има платити. Такоже и отрок», «аже девка восхощеть замуж, а отец и мати не дадят, а что створить, епископу в вине отец и мати. Такоже и отрок».

Что касается вопроса об убийстве родственников, то первое упоминание о нем присутствует во Владимирском Церковном Уставе: «отца или матерь бьет сын или дни». Есть вариант толкования: «бьет» может также означать избиение. Однако последующего наказания не предусматривается. По Уставу: «аже сын бьет отца или матерь, да казнят его волостельскою казнию, а епископу в виде». Здесь наказанием уже является смертная казнь.

Еще одним правонарушением было насилие, которое в Ярославовом Церковном Уставе стоит особняком с похищением: «аже кто умчить девку или насилить, аще боярская дчи, за сором ей 5 гр. золота, а епископу 5 гр. золота, а меньших бояр гривна золота, а епископу гривна золота; добрых людей за сором 5 гривен серебра, а не умычницех по гривне серебра епископу, а князь казнить». При данном обстоятельстве христианские нововведения связаны с языческими установками. Выкуп в денежной форме насилие и покушение - старинная традиция.

Умычка, другими словами, похищение женщин, была неприятностью и во время языческой веры; Ярославов устав налагает штрафы на различные размеры того, кто умчит, и «умычников». Первая плата от 5 грив, серебра до 5 золота, а вторая всегда по гривне. Эти «умычники», по факту, пособники, помогавшие в похищении, а не главные виновники.

Пространная редакция Владимирова устава также упоминает про умычку, но не определяет наказаний.

Таким видом преступления как оскорбление (преимущественно в отношении женщины) тоже занималась церковь: «сказав срамное слово кому-либо - 3 дня сухояста», «замолвить срамное слово ради похоти - 8 дней сухоясти». Владимиров устав не определяет последствий, а Устав Ярослава сообщает только о неприемлемой брани чужих жен и устанавливает за это плату оскорбленной и епископу в одинаковом размере. Например, тому, кто оскорбил жену боярина, кроме платы по 5 грив, золота, угрожает еще княжеская казнь.

В ведении церкви находились и такие случаи оскорбления: отказ от женитьбы после состоявшегося сговора («Про девку сыры краявши, за сором ей 3 гривны, а что потеряно, тое заплатити, а митрополиту 6 гривен, а князь казнить»); тогда девушка находилась в ситуации, когда она могла больше не вступить в брак. Оскорбление мужчины в виде повреждения его бороды или волос на голове («Аще кто пострижеть кому голову или бороду - митрополиту 12 гривен, а князь казнить») и др.

С христианизацией Руси преступления такого рода, как любодеяние принадлежали церковному суду. Церковный Устав Владимира упоминает «смильное заставанье», но не определяет наказания. Несколько статей посвящены любодеянию в Уставе Ярослава (4, 5, 9, 11, 15 и др.). В первой говорится: «аже у отца и у матери дщи девкою дитяти добудет, обличив ю, понята в дом церковный, а чим ю род окупить». По данной статье ответственность несет не мужчина, вступивший в незаконную связь, а семья девицы, дочь которой не смогла отказаться от соблазна. В других статьях речь также идет о публичном наказании. Вообще, Церковный устав Ярослава говорит лишь о неверности со стороны мужа (ст. 6), за чем следует денежная уплата епископу и княжеская казнь, не определяя меры платежа и способа наказания. Устав не упоминает прелюбодеяние со стороны жены.

Церковники отрицательно относились к широко распространенному на Руси обычаю употребления алкогольных напитков: «упился без памяти - пост 7 дней», «если, объевся или опився, блевал, пост - 30 дни», «если жена мочится при мужчинах, не стыдясь, пьяна или трезва - 30 дней .

Таким образом, поведение людей вне области семьи не могло оставить внимание церкви. Человек, находящийся за пределом дома, находился под вниманием общества, которое знала церковные нормы, правила поведения на публике. Церковь брала под свой пристальный надзор большой ряд правонарушений, начиная от привычных языческих обрядов, затрагивая разного рода убийства, и завершая нарушения в виде оскорбительного слова. За каждым отклонением следовала соответствующее наказание.



ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, в ходе исследования были рассмотрены различные источники и научная литература, которые в той или иной мере затрагивали частную жизнь XI - середины XV веков, которая контролировалась Русской Православной Церковью.

Церковный брак появился с введением христианства на Руси, постепенно заменяя предыдущие модели семейного союза. Процессия развода же в Древней Руси еще больше осложнилась, а церковь полностью регулировала все причины для нее. Но самочинные разводы, невзирая на усердную работу духовенства по их искоренению, и после христианизации сохранились. Подобные разводы, в итоге, были приняты церковью.

В личных отношениях между супругами главным аспектом было доминирование мужчины над женщиной. Объяснялось это тем, что физическая сила пользовалась статусным преимуществом в общественной среде, где требовалась непрерывная защита очага и на первом месте находился ручной труд.

Жизнь детей теперь находилась под защитой Русской Церкви, включая еще и не родившихся на свет. Родительские права по отношению к своим потомкам были тесно связаны с обязанностями родителей, главными из которых были воспитание своих детей и, соответственно, их материальное обеспечение, а что касалось дочерей - еще и удачная выдача их замуж.

С принятием христианства большинство дел, не являвшиеся ранее преступлениями, стали таковыми. Они перешли в разряд церковных преступлений или духовных, то есть преступлений против христианской морали.

Так, ознакомившись с описаниями проступков и жестоких наказаний за них, можно прийти к выводу о том, что страх, угроза наказания (вплоть до самого ужасного для верующего - отлучение от причастия, от Церкви вообще) являлись главным средством воспитательного процесса со стороны священников периода X - середины XV вв. В древнерусских текстах перечисленный ряд наказаний показан слишком сурово. Разумеется, частота неисполнимости каких-либо приговоров сообщает, скорее всего, о том, что они являлись более напоминанием о предосудительности описываемого действия, нежели имел конкретно-практический характер.



СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

Список источников

1. «А се грехи злые, смертные...»: Любовь, эротика и сексуальная этика доиндустриальной России (X - первая половина XIX в.). Тексты. Исследования / Изд. подгот. Н. Л. Пушкарева. - М.: Научно-издательский центр «Ладомир», 1999. - 861 с.

2. Бенешевич В. Н. Древнеславянская кормчая. XIV титулов без толкований. Том 1. СПб., 1906.

3. Бегунов Ю. К., Чичуров И. С., Щапов Я. Н. Древнеславянская кормчая XIV титулов без толкования. София, 1987. Т. 2.

4. Вопрошание Кириково // Русская историческая библиотека. СПб., 1906. Т. 6.

5. Памятники древнерусской церковно-учительной литературы. Выпуск третий: 1. Поучения о разных истинах веры, жизни и благочестия. 2. Слова на св. Четыредесятницу. 3. Поучения против язычества и народных суеверий. Издание журнала «Странник», под редакцией проф. А. И. Пономарева. СПб., 1897. XVIII - 330 с.

6. Российское законодательство X-XX веков. В 9 т. / Под общ.ред. О.И. Чистякова. - М.: Юридическая литература, 1984-1994. - 520 с.

7. Устав Ярослава // Древнерусские княжеские уставы XI-XV вв. М., 1976.

8. Церковный устав св. Владимира (пространная редакция) // Мрочек-Дроздовский П. Н. История русского права. М., 1892.