Роль негласных методов работы в пенитенциарной системе советского государства в 1930–1950-е годы

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

Роль негласных методов работы в пенитенциарной системе советского государства в 1930-1950-е годы

Во второй половине 1920-х годов организационно-правовые изменения в органах безопасности были подчинены интересам становления и развития авторитарного политического режима. Принцип законности заменялся принципом революционной целесообразности. Это утверждение в равной степени относится к оперативно-розыскной деятельности правоохранительных органов периода сталинизма. Придя к власти, большевики первоначально были настроены против использования негласных методов в борьбе с уголовной преступностью. Однако вскоре стало ясно, что без сбора конфиденциальной информации о преступных действиях и намерениях успешное противостояние криминальному миру невозможно. Уже в Инструкции по уголовному розыску 1919 г. формулировалось, что подразделения уголовного розыска осуществляют борьбу с преступностью «путем негласной агентуры и наружного наблюдения».

Усиление тоталитарного характера советского режима, ужесточение секретности в работе органов правопорядка крайне негативно повлияли на их агентурно-осведомительную деятельность. В этот период теория оперативно-розыскной деятельности не выходила за рамки простого изучения опыта работы, его популяризации. Представители правовых наук практически не имели возможности участвовать в исследовании проблем оперативно-розыскной деятельности. Первые учебные пособия по организации агентурно-оперативной работы появились в 1944-1945 гг. Оперативным работникам приходилось опираться в основном лишь на свой практический опыт и ведомственные инструкции.

В 30-40-е годы XX в. агентурная работа расценивалась как главное средство раскрытия и предупреждения преступления. Агентурно-осведомительная система состояла из доверенных лиц, осведомителей, агентов и резидентов. «Доверенные лица» представляли из себя наиболее многочисленную категорию негласных информаторов в исправительно-трудовых лагерях. Секретные осведомители вербовались III оперативно-чекистским отделом лагерей для наблюдения за объектами, подлежащими агентурному наблюдению. Резидентами становились заключенные из числа бывших работников милиции, НКВД, работников партийно-советского аппарата, офицеров, а также вольнонаемные кадры. Резидент должен был иметь на связи 25-30 осведомителей, каждый из которых разрабатывал определенный объект. Вербовка осуществлялась с санкции начальника политчасти и начальника управления Карлага. Каждый намеченный оперативным сотрудником в вербовке заключенный, вольнонаемный работник тщательно изучался, проверялся по оперативным учетам. Установив, что «намеченное к вербовке лицо по своему служебному положению, связям, личным качествам, бытовым и прочим условиям подходит для выполнения конкретных задач агентурно-осведомительной работы, оперативный работник представлял рапорт о вербовке». При вербовке «негласных сотрудников» использовались три основных метода: во-первых, идейное убеждение, во-вторых, вербовка на материальной основе, в-третьих, компрометирующие материалы. Угроза длительного срока лишения свободы толкала на сотрудничество.

Одной из основных целей деятельности лагерных агентов и осведомителей являлось выявление скрываемой заключенными информации об их преступной деятельности и соучастниках, не выявленных органами дознания и следствия. Перед оперативниками ставилась также задача «воспитания агентуры в духе отказа от преступных наклонностей» и «честного сотрудничества с органами МВД». На практике агентурная работа являлась постоянным поединком оперативных уполномоченных с агентами, завербованными на основе компрометирующих материалов и пытающимися путем дезинформации и двурушничества уклониться от сотрудничества.

Практически во всех приказах МВД, посвященных улучшению агентурной работы, говорилось о необходимости следующих мероприятий: очистить агентурную сеть от двурушников и дезинформаторов, обеспечить вербовку квалифицированных агентов из числа преступного элемента, при этом усилить контроль за ними, направить основные усилия агентуры на профилактику преступности, не допускать провокаций и укрытия агентов от ответственности за преступления. Кроме раскрытия преступлений агентуре отводилась ведущая роль в предупреждении и профилактике противоправных деяний. Под предупреждением преступности в 1930-1940 годах, понималось прежде всего выявление преступного замысла в период его подготовки, всех лиц, его подготавливающих, арест их с поличным при совершении преступления.

15 июля 1939 г. вышел приказ НКВД СССР № 0168, согласно которому заключенные, уличенные в дезорганизации лагерной жизни и производства, предавались суду. До 20 апреля 1940 г. оперативно-чекистскими отделами лагерей на основании этого приказа были привлечены к ответственности и преданы суду 4033 человека, из них 20 человек приговорены к высшей мере наказания. агентурный вербовка негласный заключенный советский

7 февраля 1940 г. за подписью Л.П.Берии был издан приказ «Об агентурно-оперативном обслуживании исправительно-трудовых лагерей и колоний НКВД СССР». В отношении осужденных была поставлена задача иметь не менее 25 % доносчиков из числа высланных и отбывавших наказание в ИТЛ. Руководствуясь этим документом на местах, во всех лагерных системах, в том числе в Карлаге, была создана агентурно-осведомительная сеть для проработки заключенных с целью освещения их политического настроения и своевременного пресечения вражеской работы. Данная сеть должна была вести борьбу с побегами заключенных из лагерей и колоний, организовывать розыск, арест беглецов, борьбу с саботажем, дезорганизацией производства, хищением лагерного имущества, бандитизмом и хулиганством заключенных7. Упор делался на постоянное увеличение числа агентов-осведомителей. С 1 июля 1941 г. по 1 июля 1944 г. агентурно-осведомительная сеть в лагерях и колониях увеличилась на 63646 человек, или на 186 %, и насчитывала 97780 резидентов и осведомителей, из них: среди заключенных -- 72445, среди вольнонаемного состава -- 19085. В результате роста агентурно-осведомительной сети насыщенность ее лагерных контингентов возросла с 1,7 в 1941 г. до 8 % в 1944 г. При общем росте сети на 186 % количество агентов за это же время возросло на 302, количество резидентов -- на 225 %8.

Значительно увеличился состав осведомителей по предупреждению побегов заключенных -- на 1 июля 1944 г. возросло на 23300 человек, или на 160 %, против 1941 г. Только с 1 июля 1942 г. на основании агентурных материалов было предотвращено свыше 46.000 побегов8. В июле 1947 г. агентурно-осведомительная сеть насчитывала 138992 заключенных ГУЛАГа, из них 9958 -- резиденты, 9304 -- агенты, 64905 -- осведомители и 60225 -- «противопобеговая сеть». Эти цифры не учитывают огромного количества так называемых «добровольных помощников», т.е. тех заключенных, которые в силу ряда причин и обстоятельств согласились доносить на своих соседей по бараку или на напарников по работе9.

Руководство Карлага было постоянно и своевременно информировано о каждом случае нарушения и преступления в среде заключенных. Если заключенные знали об осведомителях, то их отношение к ним было совершенно другое.

Весь период существования Карлага проводилась активная работа по выявлению неблагонадежного контингента. С помощью целого штата доносчиков, «стукачей» (как их называли) и через «тройки» и «выездные сессии» заключенные осуждались на новый срок10.За первые три года войны в лагерях и колониях ГУЛАГа были привлечены к уголовной ответственности 148296 человек (во второй половине 1941 г. -- 26924, в 1942 г. -- 57040, в 1943 г. -- 47244, в январе -- мае 1944 г. -- 17088), из них 118615 -- заключенные. К высшей мере наказания приговорены 10087 заключенных. Смертная казнь выносилась, прежде всего, по обвинениям в принадлежности к лагерным подпольным организациям и группам. В течение 1941-1944 гг. в лагерях и колониях было вскрыто и ликвидировано 603 повстанческих организаций и групп, активными участниками которых являлись 4640 человек. В данном случае не исключено, что органы НКВД в обычном для себя халтурном стиле «вскрыли» и «обезвредили» какое-то количество повстанческих организаций и групп, которых в действительности и не было, хотя факт существования целого ряда лагерных подпольных организаций («Железная гвардия», «Русское общество мщения большевикам» и др.) не вызывает сомнений»11.

Агентурно-осведомительная работа широко проводилась в «особых лагерях». Уже 19 сентября 1939 г. появилась инструкция НКВД по оперативно-чекистскому обслуживанию военнопленных в лагерях НКВД. Цель была одна -- использовать перевербованных сотрудников в закордонной работе в своих странах в послевоенный период. Для организации и проведения начальной агентурно-оперативной работы среди военнопленных в «особых лагерях» создавались специальные оперативные группы, с привлечением в них опытных оперативных работников и квалифицированных переводчиков из аппарата НКВД -- УНКВД, а также оперативных отделов лагерей военнопленных12. Лиц, отнесенных к «контрреволюционному элементу», предлагалось немедленно брать на оперативный учет и заводить на них агентурные дела. В соответствии с перечисленными выше документами в лагерях провели фильтрацию военнопленных, в ходе которой были выявлены 14552 заклятых врага Советской власти из Козельского, Осташковского, и Старабельского лагерей (польские офицеры, жандармы, участники военно-фашистских и националистических организаций и прочие). Все они, по предложению наркома внутренных дел Л.П.Берии, с санкции политбюро ЦК ВКП(б), были расстреляны. Это тяжкое преступление сталинского режима правительство СССР признало только в 1990 г. Два года спустя новое политическое руководство России предало гласности более подробные данные. Проводилось аналогичное оперативно-чекистское «обслуживание» и среди финских военнопленных в Грязовце, однако довольно инертно. По крайней мере, военных преступников выявить не удалось, на вербовку из числа финнов пошли единицы, да и те вскоре отказались от своего намерения сотрудничать с СССР, и власти были вынуждены их репатриировать13.

Прослеживается характерная тенденция: по мере победоносного наступления Красной Армии и завершения Великой Отечественной войны все большее количество спецконтингента шло на негласное сотрудничество с органами госбезопасности. Политическая работа с военнопленными принесла наибольшие успехи после поражения вермахта под Сталинградом. В 1943 г. были созданы две антифашистские организации: в июне -- Национальный комитет «свободная Германия», в сентябре -- «Союз немецких офицеров». Планомерная оперативно-чекистская работа по выявлению в лагерях военных преступников, а также по активной вербовке агентуры началась в лагерях с августа 1943 г, когда в штатах УПВИ НКВД появился оперативный отдел, который курировал заместитель начальника УПВИ генерал-лейтенант А.З.Кабулов14. Для специалистов, имеющих образование, желающих оказать помощь Советскому государству, создавались улучшенные условия для работы в виде отдельных комнат, специальных канцелярских и чертежных принадлежностей, усиленного питания и т.п. В результате была получена ценная информация экономического и военного характера по 693 объектам противника, в том числе по 23 авиазаводам, 9 танковым и 13 химическим заводам, по 16 объектам, связанным с новыми видами вооружения. Вся эта информация передавалась Главному командованию Советской Армии.

Как правило, большинство немецких военнопленных, признанных военными преступниками, были осуждены к длительным срокам заключения -- до 25 лет лишения свободы. Перед органами государственной безопастности была поставлена задача вербовки и воспитания агентурной сети из числа военнопленных и интернированных -- для использования их в дальнейшей разведывательной деятельности за кордоном и внутри лагеря. Выявлялись также военнопленные, располагающие данными разведывательного характера об экономической и военной мощи стран, воевавших против СССР, и бывшие гласные сотрудники разведывательных и контрразведывательных органов противника. Анализ некоторых документов архива государственной безопасности показывает, что органы МГБ вели оперативную работу не только среди осужденных, но и среди штатных сотрудников МВД, участвующих в жизнеобеспечении лагеря15.

Оперативно-агентурное обслуживание в «особых лагерях» осуществлялось Министерством государственной безопасности СССР через организованные отделы. Оперативная работа по предупреждению побегов, бандпроявлений, растрат и хищений проводилась первым отделом «особых лагерей» МВД. Таким образом, происходило как бы разделение властей. Наиболее важные функции по оперативно-агентурному обеспечению выполняло МГБ СССР, второстепенные по важности и всю работу по жизнеобеспечению -- МВД СССР16.

Опыт борьбы с преступностью, в том числе и в сталинскую эпоху, доказывает, что применение правоохранительными службами негласных форм работы (в том числе секретной агентуры) закономерно и неизбежно до тех пор, пока для определенной части общества преступление является профессией, формой получения средств к существованию. Тайный характер действий преступников обусловливает использование конфиденциальных методов для их раскрытия. Все попытки государства отказаться от использования тайных информаторов заканчивались неудачей. Однако признавая необходимость агентурной работы, надо помнить, что это всего лишь одна из форм работы правоохранительных служб в противостоянии криминалу. Преувеличение ее роли ведет к злоупотреблениям методами оперативно-розыскной работы, неправомерному использованию оперативной информации17. Тайный характер агентурной работы создает условия для весьма серьезных издержек, избежать которые можно лишь при условии строгого соблюдения законности и изучения как российского, так и зарубежного опыта негласных методов работы правоохранительных служб. 

Список литературы

Войска называются внутренними. -- М., 1982. -- С. 21.

Говоров И.В. Негласная агентура советской милиции в 1940-х годах // Вопросы истории. -- 2004. -- № 4. -- С. 110.

Архив Центра правовой статистики и информации при прокуратуре Карагандинской области. -- Ф. 16. Д. 1. Св. 1. Л. 8. УРО.

Говоров И.В. Указ. раб. -- С. 111.

Земсков В.Н. ГУЛАГ (историко-социологический аспект) // Социологическое исследование. -- 1991. -- № 6. -- С. 15.

Кузьмин С. Лагерники (ГУЛАГ без ретуши) // Молодая гвардия. -- 1993. -- № 4. -- С. 179.

Шаймуханов Д.А., Шаймуханова С.Д. Карлаг. -- Караганда, 1997. -- С. 61.

ГУЛАГ. 1918-1960 гг. / Под ред. А.Н.Яковлева. -- М: МВД, 2000. -- С. 288.

Там же. -- С. 71.

Шаймуханов Д.А., Шаймуханова С.Д. Указ. раб. -- С. 62.

Земсков В.Н. Указ. раб. -- С. 24.

Смыкалин А.С. «Особые лагеря» и «особые тюрьмы» в системе исправительно-трудовых учреждений Советского государства в 40-50-е гг. // Государство и право. -- 1997. -- № 5. -- С. 90.

Конасов В.Б. Место и роль Управления по делам военнопленных и интернированных в пенитенциарной системе Советского государства:1939-1953 гг. // Отечественная история. -- 2005. -- № 6. -- С. 130.

Там же. -- С. 131.

Смыкалин А.С. Указ. раб. -- С. 91.

Там же. -- С. 84.

Говоров И.В. Указ. раб. -- С. 119.

Размещено на Allbest.ru