Современная российская историография о кочевой культуре и военном искусстве номадов Евразии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Современная российская историография о кочевой культуре и военном искусстве номадов Евразии

Жумадил А.К.

Появление в российской историографии в конце XX - начале XXI вв. вопроса о «степной культуре» как альтернативе развития цивилизации оценивается исследователями как обращение к цивилизационному подходу, но обусловлено и эволюцией формационной концепции, в рамках которой в 1980-е гг. начинают подниматься вопросы религии и материальной культуры у номадов.

Важным вкладом в историографию истории кочевых народов стали труды крупного российского историка С.Г. Кляшторного. Его книги и статьи посвящены истории тюркских народов в целом, источниковедческому значению памятников древнетюркской письменности, проблемам социального строя и политогенеза в обществе кочевых тюрок [1]. Исследователь указывает: «Динамика возникновения центральноазиатских империй - а все они созданы кочевниками - казалось бы, проста и прозрачна. Уже первоначальный завоевательный импульс направлен не столько на расширение пастбищных территорий, сколько на подчинение стран с иным хозяйственно-культурным укладом. Степные племена консолидируются под властью одного вождя, одного рода, одной династии. Подчинив племена, соперничающие во власти над степью, завоеватель стремится поставить в зависимость от себя страны и народы с многообразными типами хозяйственной деятельности и, как правило, с развитой государственностью. Зависимость реализуется либо в форме непосредственного подчинения завоевателю, либо выплатой обусловленной дани. Именно на этой стадии государство, созданное кочевниками, преобразуется в империю» [2]. В одной из своих последних работ «Евразия: первая империя тюрков и их цивилизация» С. Кляшторный рассказывает об обстоятельствах становления Тюркского каганата, его исторически обусловленной имперской природе и взаимосвязи государственного устройства и родившейся в его лоне тюркской цивилизации [3].

Среди работ по кочевниковедению следует особо отметить книгу Владивостокского ученого Н.Н. Крадина «Кочевые общества (проблемы формационной характеристики)» [4]. По мнению Н. Крадина, хотя кочевники и могли обходиться продуктами своего труда, они, тем не менее, нуждались в изделиях ремесленников, оружии, шелке, украшениях и продуктах, производимых земледельцами. Получить все это можно было двумя способами: войной и мирной торговлей. Кочевники использовали оба способа. Когда они чувствовали свое превосходство или неуязвимость, то без раздумий садились на коней и отправлялись в набег. Но когда соседом было могущественное государство, скотоводы предпочитали вести с ним мирную торговлю. Однако нередко правительства оседлых государств препятствовали такой торговле, т.к. она выходила из-под государственного контроля. И тогда кочевникам приходилось отстаивать право на торговлю вооруженным путем.

Н.Н. Крадин придерживается точки зрения, что поначалу кочевники не нуждались в собственном государстве. Государственность у кочевников зарождалась, согласно концепции Н. Крадина, в тех регионах, где они вынуждены были иметь длительные и активные контакты с более высокоорганизованными земледельческо-городскими обществами (скифы и древневосточные и античные государства, кочевники Центральной Азии и Китай, гунны и Римская империя, арабы, хазары и турки и Византия и др.). Таким образом, Н. Крадин придерживается позиции, что государственность у кочевых народов возникла под влиянием оседлоземледельческих цивилизаций.

В другой своей работе «Кочевники, миримперия и социальная эволюция», являющейся развитием его предыдущих исследований («Кочевые общества», «Кочевничество в цивилизационном и формационном развитии. Цивилизации», «Трансформация политической системы от вождества к государству: монгольский пример, 1180-1206», «Империя Хунну» [5-8]), Н. Крадин отмечает, что «Наиболее яркий след в истории оставили так называемые «кочевые империи» - самые крупные политические образования номадов, объединявшие на непродолжительное время гигантские территории и приводившие в ужас более высокоразвитых соседей-земледельцев» [9, с. 76]. Н. Крадин дефинирует кочевую империю как кочевое общество, организованное по военно-иерархическому принципу, занимающее относительно большое пространство и получающее необходимые нескотоводческие ресурсы, как правило, посредством внешней эксплуатации (грабежей, войн и контрибуций, вымогания «подарков», неэквивалентной торговли, данничества и т.д.). Он выделяет следующие признаки «кочевых империй»:

«1) многоступенчатый иерархический характер социальной организации, пронизанный на всех уровнях племенными и надплеменными генеалогическими связями; 

2) дуальный (на крылья) или триадный (на крылья и центр) принцип административного деления империи;

3) военно-иерархический характер общественной организации «метрополии», чаще всего по «десятичному» принципу;

4) ямская служба как особый способ организации административной инфраструктуры;

5) специфическая система наследования власти (империя - достояние всего ханского рода, институт соправительства, курултай); 6) особый характер отношений с земледельческим миром» [9, с. 78].

Однако, с течением времени произошла определенная эволюция взглядов Н. Крадина. Так, в совместной с Т. Скрынниковой монографии

«Империя Чингис-хана» признается огромная цивилизующая роль кочевых империй. Вот что они пишут: «Главная роль Монгольской империи в мировой истории состояла в том, что монголы замкнули цепь путей международной торговли в единый сухопутный и морской комплекс. Впервые все крупные региональные составляющие средневековой мир-системы (Европа, исламский мир, Индия, Китай и Золотая Орда) оказались интегрированными в единое макро-экономическое пространство. Все это способствовало развитию глобального информационного, технологического и культурного обмена между цивилизациями Старого Света» [10]. Исследователи признают роль монголов в объединении разрозненного Китая в единое государство, особо отмечается их значение в русской истории.

Точка зрения о классовом характере кочевых обществ наиболее аргументировано представлена в работах крупного специалиста по китайским источникам, автора по истории средневековых тангутов и монголов Е.И. Кычанова [12]. Он даже не ставит под сомнение сам факт существования государств у кочевых народов. В этой работе Е. Кычанов рассматривает проблемы уровня развития кочевых народов исходя из убеждения, что общества кочевников были обществами классовыми и как результат имущественного и классового расслоения этих обществ возникли и кочевые государства. В книге дан подробнейший анализ ранних форм государственности у кочевых народов, в разное время граничивших с Китаем. Само кочевое государство, согласно концепции Е. Кычанова, было не только орудием обороны или ограбления соседей, но и той формой организации общества, которая позволяла аристократии и зажиточной части лично свободных людей осуществлять свою власть, свой контроль и влияние для того, чтобы эксплуатировать неимущих и малоимущих соплеменников и рабов. Главная идея, которую Е. Кычанов проводит в своей монографии, в том, что кочевые государства были прежде всего результатом внутреннего развития кочевых обществ, итогом их сословно-классового разделения и социальных противоречий в обществе.

История кочевого мира в целом охватывает около трех тысячелетий: от появления скифов в VIII веке до н.э. и до настоящего времени. Такие ученые, как Л.С. Васильев, выделяют 3 типа кочевой цивилизации: Киданьский - когда кочевое племя образуется на окраинах могущественной империи, многое у нее заимствует, но стремится сохранить свою самобытность; Тюркский - когда кочевники постоянно меняют места своего обитания, вторгаясь в зону земледельцев и подчиняя их себе; Монгольский - когда под внешним воздействием создается государство, которое вторгается в зону земледельцев, подчиняя их государства одно за другим, но пытаясь сохранить свою самобытность [13].

Е.И. Кычанов указывает, что рост кочевой экономики не мог идти по пути интенсификации и концентрации, так как вел к «перевыпасу» - увеличению нагрузки на пастбища, ведущему к снижению урожайности травостоя. Принципиальным является и положение о том, что кочевой тип производства хозяйства не мог быть беспредельно экстенсивным - в целом он был весьма ограничен в передвижениях и различного рода перекочевках и базировался прежде всего на разумном использовании продуктивных качеств различных видов скота [14].

П.Н. Савицкий считает особенностью проявления кочевой культуры является то, что ее изначально можно назвать конно-железной. Нынешнее состояние археологического материала позволяет, с большей или меньшей точностью, проследить появление кочевой культуры в Евразии. В этих районах археологический слой кочевой железной культуры перекрывает собой отложения оседлых или полуоседлых культур [15].

Культуру кочевых обществ следует исследовать в её единстве и целостности. Единство и целостность, в некоторых отношениях, настолько поразительны, что позволяют некоторым исследователям (в частности, уже упоминавшемуся П.Н. Савицкому) истолковывать, например, скифские обычаи на основании монгольского материала XIII века нашей эры. Конечно же, этнологическое обоснование таких сопоставлений сомнительно. Хронологически скифский материал отделен от монгольского, по крайней мере, 15 веками. Сопоставления эти обоснованы культурно-историческим единством и целостностью кочевого мира.

Р.Н. Безертинов - автор многих статьей и монографий по проблемам кочевой государственности тюрко-монгольских народов. В 1997 году была опубликована его книга «Татары, тюрки потрясатели Вселенной» (История Великих Империй), в 2000 г. - книга «Тэнгрианство - религия тюрков и монголов», в 2005 г. - книга «Тюрко-татарские имена», в 2006 г. - учебное пособие «Древнетюркское мировоззрение тэнгрианство», в 2006 г. - книга «Вектор татарского направления». В книге «Китай и кочевой мир» автор поставил перед собой следующие цели:

отразить историю Китая с 1500 лет до н.э. по 220 год н.э., т.е. тот период, когда и откуда началось формирование китайской цивилизации, традиционное мировоззрение китайцев, их письменность, структура управления государством, сельское хозяйство, промышленность, военная тактика и дипломатия; 2) осветить тот же исторический период на территории обитания кочевников, показать особенности их мировоззрения, письменности, структуры управления государством, хозяйства, промышленности, военной тактики и дипломатии; 3) ответить на вопрос, как и почему случилось так, что Китайская империя в начале I века до н.э., после навязанной ею жестокой войны северным номадам, во время которой хунну победили, признала империю кочевников хунну «равной империи ханьцев», а хуннусцы после победы устроили междоусобную войну, развалили свою державу, затем потерпели поражение от китайцев и рассеялись по территории Великой степи; 4) также ответить на вопрос, почему далее Китай в течение 3,5 тысяч лет расширял свою территорию за счет соседних народов и к XXI веку пришел как ведущая держава мира, а кочевники, за это же время создавшие десятки империй и государств, распались, изменили свое мировоззрение, стали мусульманами, христианами, буддистами, иудеями и т.д., часто меняли свои алфавиты и, в конечном итоге, в XXI веке «пришли в плачевное состояние» [16, с. 4].

Рассматривая военно-политические и дипломатические аспекты проблемы «Китай - варвары», автор отмечает, что в Северо-Восточной Азии, во ІІ веке до н. э., имелись уже две централизованные империи - империя Хань (китайская) и империя Хунну («татарская»). Для того чтобы была мощная держава, которая могла противостоять или быть равноправной Китаю, были нужны, по меньшей мере, три обязательные условия. Необходимо было самодостаточное и обеспечивающее себя хозяйство. Второе - сильная армия. И третье - объединяющая всех жителей державы общая национальная идея, т.е. единое мировоззрение или религия.

О постоянно растущем интересе к проблемам номадизма в мировом научном сообществе говорит факт проведения в 2009 году в Алматы конференции «Вклад кочевников в развитие мировой цивилизации». В числе участников находились и ведущие российские ученые-кочевниковеды.

В 2010 году в рамках научных чтений памяти Н.Э. Масанова прошла международная научная конференция «Роль номадов евразийских степей в развитии мирового военного искусства», на которой ведущие ученые из США, России, Польши, Украины, Кыргызстана и Казахстана обсуждали социально-экономические, технологические, социальные и институциональные предпосылки многовекового превосходства кочевых обществ в сфере вооружения, военной организации и тактики ведения боевых действий.

В.П. Никаноров из России утверждает, что военное искусство, организация и вооружение кочевников оказали огромное влияние на все военное дело античных цивилизаций. Так, он пишет: «Преобладающая роль кочевнического компонента в военном деле государства Аршакидов была определена не только самим фактом апарно-дахского завоевания, но и тем постоянным влиянием, которое оказывала на Парфию степная периферия при посредстве наемных отрядов, набиравшихся правителями Парфии среди кочевых племен западной Центральной Азии, а также Северного Кавказа. Вместе с этими контингентами в Парфию попадали самые последние достижения народов евразийских степей в области военного дела. Без создания боеспособной армии, да и эффективной военной организации вообще, Аршакиды, естественно, никогда бы не смогли изгнать из Ирана Селевкидов и установить политический контроль над многочисленными народами и землями, входившими в состав их империи, а также впоследствии в целом успешно противостоять в войнах с могучим Римом. В стратегическом и тактическом отношениях парфянская армия представляла собой высоко мобильную и маневренную силу, состоявшую в своем подавляющем большинстве из конных воинов» [17, с. 43].

Г.В. Кубарев (Россия) связывает развитие военного дела в Европе с миграцией тюркских кочевников: «Распространению единых форм предметов, украшений, вооружения в первую очередь способствовали прямые миграции древних тюрок и других центральноазиатских народов, в том числе и авар. Однако это явление значительно более многоплановое и было связано не только с материальной культурой, но и с переносом политической, социальноэкономической структуры государственных образований центральноазиатского образца на территорию Средней Азии (Тюргешский каганат), Восточной и Центральной Европы (Аварский, Хазарский каганаты), «миграцией» фольклора и эпических мотивов, по-видимому, письменности, эстетических воззрений и изобразительного стиля. И это в полной мере относится и к взаимовлиянию в области военного дела, заимствованию предметов воинского снаряжения и оружия» [18].

С.А. Нефедов из России склоняется к теории технологической интерпретации исторического процесса, то есть к тому, что исторические события определяются ни чем иным, как развитием техники и технологии - и в особенности военной техники. «Завладев новым оружием, народ-первооткрыватель начинает захватывать и осваивать новые территории и переселяться из мест своего обитания. Это продвижение приобретает характер волны завоеваний; народы, подвергшиеся нашествию, вынуждены подчиняться пришельцам, становясь их рабами или данниками. С другой стороны, народы, находящиеся перед фронтом наступления, вынуждены спешно перенимать оружие победоносного противника, а вместе с тем и элементы его военной и социальной организации. Таким образом, образуется культурный круг - область распространения данного фундаментального открытия и сопутствующих ему культурных элементов» [19].

М.В. Горелик (Россия), исследуя роль половецких воинов на золотоордынской службе, отмечает: «На рубеже ХIII-ХIV вв. половцы пережили всплеск этнического самосознания и нечто вроде ренессанса своей культуры, оказав серьезное влияние на различные аспекты материальной культуры как западного крыла Улуса Джучи, гак и всей империи Чингизидов. Прежде всего, это коснулось комплекса вооружения» [20].

Таким образом, сегодня ни у кого не вызывает сомнения, какой огромный вклад кочевая цивилизация внесла в создание материальной и духовной культуры, изобретение новых технологий и средств коммуникации, которыми человечество пользуется сейчас. Кочевники оставили заметный след во многих сферах жизнедеятельности, это касается в первую очередь военного дела, социальных институтов, сферы внутриконтинентальной торговли и коммуникаций.

Литература

кочевник культура кубарев кляшторный

· Кляшторный С.Г., Савинов Д.Г. Степные империи древней Евразии. - Филологический ф-т СПбГУ. - СПб., 2005. - 346 с.

· Кляшторный С.Г., Султанов Т.И. Государства и народы Евразийских степей. Древность и средневековье. - СПб.: Петербургское Востоковедение, - 2-е изд., исправл. и доп. - 368 с.

· Кляшторный С.Г. Евразия: первая империя тюрков и их цивилизация. - СПб., 20097 - 290 с.

· Крадин Н.Н Кочевые общества (проблемы формационной характеристики). - Владивосток, 1992. - 254 с.

· Крадин Н.Н. Кочевые общества. - Владивосток: Дальнаука, 1992. - 240 с.

· Крадин Н.Н. Кочевничество в цивилизационном и формационном развитии // Цивилизации. - Вып. 3. - М., 1995. - С. 164-177.

· Крадин Н.Н. Трансформация политической системы от вождества к государству: монгольский пример, 1180-1206 // отв. ред. Н.Н. Крадин и В.А. Лыиша. Альтернативные пути к ранней государственности. - Владивосток, - С. 188-198.

· Крадин Н.Н. Империя Хунну. - Владивосток: Дальнаука, 1996. - 164 с.

· Крадин Н. Кочевники, мир-империя и социальная эволюция / под ред. Н.Н. Крадина, А.В. Коротаева, Д.М. Бондаренко, В.А. Лынши // Альтернативные пути к цивилизации. - М.: Логос, 2000. - С. 314-336.

· Крадин H.H., Скрынникова Т.Д. Империя Чингис-хана. - М.: Вост. лит., - 557 с.

· Кычанов E.И. Очерк истории тангутского государства. - М., 1968. - 356 с.; Повествование об ойратском Галдане Бошоккту-хане. - Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1999. - 234 с.

· Васильев Л.С. История Востока. - М., 1998. - 396 с.

· Кычанов Е.И. Кочевые государства от гуннов до маньчжуров. - М.: Восточная литература, РАН, - 286 с.

· Савицкий П.Н. О задачах кочевниковедения / серия «Сочинения Л.Н. Гумилева». - Вып. 10. - М.: Институт ДИ - ДИК, 1998. - С. 466-478.

· Безертинов Р.Н. Китай и кочевой мир. 1500 лет до н.э. по 220 год н.э. - Казань: Издательство «Слово», - 208 с.

· Никаноров В.П. К вопросу о вкладе кочевников Центральной Азии в военное дело античной цивилизации (на примере Ирана) // Сборник материалов международной научной конференции: Роль номадов евразийских степей в развитии мирового военного искусства / Научные чтения памяти Н.Э. Масанова. - Алматы, - 400 с.

· Кубарев Г.В. Влияние военного искусства и комплекса вооружения центральноазиатских кочевников в Европе (в свете переселения авар и создания Первого Тюркского каганата) // Роль номадов евразийских степей в развитии мирового военного искусства: Научные чтения памяти Н.Э. Масанова. - Алматы: LEM, 2010. - 400 с. - С. 86-109.

· Нефедов С.А. Монгольский лук и монгольские завоевания // Роль номадов евразийских степей в развитии мирового военного искусства: Научные чтения памяти Н.Э. Масанова. - Алматы: LEM, - 400 с. - С. 110-126.

· Горелик М.В. Половецкая знать на золотоордынской службе // Роль номадов евразийских степей в развитии мирового военного искусства: Научные чтения памяти Н.Э. Масанова. - Алматы: LEM, - 400 с. - С. 127-186.

Размещено на Allbest.ru