Национальная интеллигенция и власть: историография и источники проблемы 1920-1930-е годы

Размещено на http://www.allbest.ru/

Национальная интеллигенция и власть: историография и источники проблемы 1920-1930-е годы

Ж.Е. Оразалина

Проблема взаимоотношений казахской интеллигенции и власти в период становления советской государственности и формирования тоталитарного режима в СССР в 1917-1941 гг. не нашла должного научного отражения в историографии Казахстана. В советской исторической науке рассматриваются политическая деятельность алашской интеллигенции в контексте национальноосвободительного движения в дооктябрьский период, роль казахской интеллигенции в так называемой «культурной революции». Чтобы аргументировать данный тезис, рассмотрим тенденции историографии в хронологическом порядке, выявив определенные особенности развития.

Литературу, отражающую деятельность национальной интеллигенции Казахстана в 20-30-е годы, с известной долей условности можно объединить в четыре типолгические группы, различающиеся между собой как по методу и уровню организации подачи конкретно-исторического материала, так и по хронологической последовательности. Первую группу образуют статьи в периодических изданиях 1920-1930-х годов, вторая группа представлена исследованиями советских историков 19401980-х годов, третью группу составляют исследования конца 80-х - начала 90-х годов, в четвёртую группу входят современные исследования казахстанских учёных 1995-2007 гг.

Начало специального изучения интеллигенции в условиях Советской власти относится к первой половине 1920-х годов. Появление первых публикаций совпало со временем изучения истории Казахстана как научного предмета. В этот период определяется метод исследования, обозначается проблематика, формируется корпус источников, создаются центры науки и подготовки кадров историков [1, с. 22-25]. Здесь необходимо отметить, что не успев возникнуть, советская историческая наука Казахстана, сразу оказалась под жёсткой опекой догматизированного марксизма и единственно признаваемого им формационного (классового) метода познания. Появление таких чуждых этой дисциплине тенденций, как осуществление политических функций, апологетика официальных доктрин и оценок исторического развития свидетельствовало о постепенном утверждении в нём института единомыслия.

Концептуальные проблемы алашского движения впервые были рассмотрены с позиций историзма и объективизма А.Букейхановым (1870-1937 гг.) и его единомышленниками А.Байтурсыновым (1873-1938 гг.), М.Дулатовым (1885-1931 гг.). Чтобы проследить процесс трансформации исторической мысли, необходимо рассмотреть их работы.

А.Букейханов в своей работе «Киргизы. Формы национального движения в современных государствах» выделяет два течения казахской интеллигенции в зарождавшемся освободительном движении в Степном крае в начале ХХ в.: «с одной стороны, интеллигенция, воспитанная на русской литературе, верующая в европейскую культуру, .считавшая религиозные вопросы второстепенными» [2]. Эту группу он называет «западниками». Вторую, «воспитывавшуюся в духе восточной ортодоксии и национально-религиозной исключительности», называет «тюркофилами и поборниками панисламизма» [2]. В результате такого расклада политических интересов и ориентиров автор подчёркивает, что в первом случае организации политической партии она [интеллигенция] будет соответствовать оппозиционным русским, в частности, партии «народной свободы», а во втором -- мусульманским, татарским партиям.

А.Букейханов, исходя из особенностей развития казахского общества в начале ХХ в., выявил истоки возникновения алашского движения. Автор исследования подчеркивает, что постановление II Общекиргизского съезда (5-13 декабря 1917 г.) «было вызвано желанием предотвратить анархию на территории, населенной киргизами, не допустить возможности развития большевизма в степи» [3, 138]. При этом он указывает на западническую ориентацию своего правительства, не имевшего сепаратистских замыслов: «киргизский народ ... не желает отделения от России. Мы -- западники» [3, 139].

Данную позицию поддерживал и А.Байтурсынов. В 1919 г. на страницах первого союзного журнала «Жизньнациональностей» была опубликована аналитическая статья А.Байтурсынова «Революция и киргизы», где показаны объективные причины создания Алаш-Орды и роли в ней национальной интеллигенции.

Анализируя события 1917-1918 гг. в политической жизни Края и роль в ней национальной интеллигенции, он был солидарен в оценке деятельности Алаш-Орды и её взаимоотношений с различными политическими формированиями (Комуч и Директория), «правительствами» времён гражданской войны, в окружении которых она находилась. Непризнание алашевцами советской власти исходило из характера проводимой политики местными большевиками, творивших те же беззаконие и насилие в отношении казахов, что было и в царское время.

Таким образом, А.Букейханов и А.Байтурсынов показали объективные причины возникновения оппозиционного движения в лице национальной интеллигенции в Казахстане. Если А.Букейханов обратил внимание на истоки возникновения Алаш, то А.Байтурсынов охарактеризовал его политическую деятельность в период организационного становления партии и правительства. При этом авторы едины в определении политических целей и форм борьбы данного движения. Они подчёркивали ярко выраженный антиколониальный, общедемократический характер политической, просветительской деятельности национальной интеллигенции.

Работы А.Букейханова и А.Байтурсынова, содержащие ценную научную информацию об истории алашского движения, оказались, по существу, последними, написанными её руководителями. Научность и публицистичность характера этих работ в значительной степени отличают их от последующих публикаций, появившихся в 1920-193 0-е годы. С изменением общественно-политической ситуации в эти годы преследовались иные цели и задачи в освещении алашской проблемы.

Казахская интеллигенция в начале 1920-х годов являлась организатором национальной периодики, непосредственно участвуя в создании ряда газет и журналов на казахском языке. Особой популярностью пользовались такие издания, как газеты «А? жол», «?аза? тілі» (выходила с 1919 г. в Семипалатинске, первым редактором был Ж.Аймаутов), «Тілші», «Е?бекші ?аза?», журналы «Сана», «Шолпан», «?ызыл ?аза?стан». Тематика их была разножанровой. Здесь печатались научные, публцистические, художественные произведения А.Байтурсынова, Х.Досмухамедова, С.Сейфуллина, Г.Тогжанова, М.Ауэзова, С.Садвокасова, Ж.Аймаутова, М.Жумабаева, К.Сатпаева и многих других.

В середине 1920-х годов на страницах республиканской печати разгорелась острая дискуссия о роли казахской национальной интеллигенции в культурной революции. Началом её явилось открытое письмо казахской молодёжи, обучающейся в Москве, к видным казахским коммунистам- руководителям. Наиболее обстоятельные ответы на эти вопросы были даны в статьях Т.Рыскулова [4]. В его статьях «Ответ на письмо молодёжи», «Об ауле, интеллигенции, Компартии и культуре» делался вывод о том, что деятельность национальной интеллигенции до 1917 г., направленная против царизма, старых отсталых рамок строя, за развитие прогрессивных форм общественных отношений, была положительной, а в период февральской и особенно Октябрьской революции и после неё она не может рассматриваться однозначно. По представлениям Рыскулова, одна часть интеллигенции заняла контрреволюционные позиции, а другая -- перешла на путь сотрудничества с новой властью [5].

Заметим, что рассматривая с позиции настоящего времени высказывания Т.Рыскулова, академик Р.Б.Сулейменовотметил: «Процесс последующего расслаивания казахской интеллигенции автор справедливо связывает с усилением национально-освободительного и революционного движения как в России в целом, так и в Казахстане в частности ... » [6].

В 1920-е годы в условиях почти полного отсутствия специалистов-историков основными авторами работ по истории алашской интеллигенции выступали партийные, государственные деятели, поэтому их публикации, вызванные политическими, идеологическими потребностями, имели не только прикладной характер, но являлись своеобразным продолжением их политической деятельности. Это были небольшие по объему и охвату статьи.

Определённый интерес вызывает статья М.Яковлева. Ещё в 1923 г. он пытался проследить путь становления казахской интеллигенции, её участия в общественной жизни. Он писал: «В дни царского самодержавия из её среды выделялось два течения. Одно стояло за союз с царизмом, продавалось ему, русифицировалось, способствовало ещё большему закабалению киргизских трудящихся масс. Другая, наиболее чуткая и честная часть интеллигенции, находилась в оппозиции царизму и вела борьбу с ним. Она стремилась провести свою национально-буржуазную политику. И эта часть интеллигенции не пошла в дни Октябрьской революции к созданию Советов. Наоборот, всячески мешала и тормозила трудящимся массам строить свою новую жизнь» [7].

Заметный интерес представляет историко-мемуарный роман С.Сейфуллина «Тернистый путь», освещающий ожесточённое противостояние различных политических сил в казахском обществе в революционной ситуации 1917-1921 гг. Его отдельные главы, написанные по живым следам событий, впервые были опубликованы в журнале «?ызыл ?аза?стан» в течение 1922-1925 гг. Роман целиком был издан в Кзыл-Орде в 1927 г. В нём нарисована широкая картина социальной борьбы. С.Сейфуллин, как убеждённый коммунист, стойкий борец за народную власть, неприязненно, с сарказмом описывает в разделе «Борьба за Советы» подготовку и проведение всеобщего казах- киргизского съезда в Оренбурге в декабре 1917 г., на котором председателем Алаш-Орды был избран А.Букейханов. «Руководители Алаш-Орды, -- утверждал С.Сейфуллин, -- с первых дней революции были бешеными противниками Советской власти. Газеты Алаш-Орды громко обливали грязью большевиков, всячески клеветали на основателей Советской власти. «Большевики являются секретными агентами немцев, продавались им за деньги», -- лихорадочно твердили газеты. .К примеру, в газете «Казах» от 14 ноября 1917 года А.Букейханов и его единоверцы опубликовали гнусную статью против партии большевиков. Они грубо вульгаризировали смысл большевистской деятельности, рисовали большевиков двуличными, хитрыми и всячески поносили их, пытаясь вызвать у читателя отвращение к большевикам. Под этой статьёй подписались А.Букейханов, А.Байтурсынов, М.Дулатов, Ахмет Беремжанов, С.Досжанов, Ж.Жанибеков, Файзулла Галимжанов, К.Арынгазиев, Г.Жундибаев, Газимбек Беремжанов» [8].

Отметим, жёсткие и осуждающие слова С.Сейфуллина, конечно, расходятся с нынешними оценками программных целей и деятельности алашской интеллигенции. Объективное историческое исследование требует учёта всего спектра мнений, политических ориентиров, совокупности всех общественных факторов того или иного времени. Да, оно вполне соответствовало логике партийного строительства, но, тем не менее, для современных исследователей совершенно очевидно, что историко-мемуарный роман содержит богатый фактологический материал по истории казахской интеллигенции в период начала становления Советской империи.

Таким образом, оценивая материалы печати начала 20-х годов ХХ в., можно утверждать, что вследствие невысокого историко-теоретического уровня, крайней недостаточности источниковой базы, приверженности идеологическим канонам того времени проблемы национальной интеллигенции рассматривались преимущественно в общем контексте революционного движения и гражданской войны. При этом многое показывалось схематично, основывалось зачастую на субъективных факторах, психологических эмоциях.

Отличительной особенностью историографии по национальной интеллигенции Казахстана является появление во второй половине 1920-х годов документально подкреплённых и аналитических работ, опирающихся на программу Алаш-Орды и источники, раскрывающих конкретные действия руководители Алаш-Орды и их взаимоотношения с белым движением. казахский советский интеллигенция

Однако нарастающая политизация всех сторон жизни в Казахстане во второй половине 1920-х годов привела к усилению «разоблачительных», «обвинительных» подходов к истории Алаш и алаш- ской интеллигенции в целом. Особенно активизировался данный процесс после третьей Всеказахстанской партконференции, рассматривавшей наряду с другими вопросами и идеологическую ситуацию в Крае. Выступавший на конференции секретарь ЦК РК(б) Е.Ярославский обвинил руководящих казахских работников республики в приверженности к идеологии Алаш-Орды и в целом в националистических ошибках, что вызвало бурный протест со стороны Н.Нурмакова, С.Сейфуллина, С.Садвокасова, А.Асылбекова и других [9].

Кампания по разоблачению «контрреволюционной» деятельности алашской интеллигенции особенно усилилась с приходом Ф.Голощекина на должность секретаря Крайкома ВКП(б) осенью 1925 г. Так, в отчетном докладе Голощекина в 1926 г. была дана чётко сформулированная установка по разоблачению алашевцев, которая, по существу, превратилась в руководство к действию при анализе истории Алаш.

Ф.Голощекин выдвинул тезис об «объективно-революционной роли» движения казахской интеллигенции до февральской революции и о «контрреволюционном его перерождении после», который стал основополагающим в целом ряде исследований, вплоть до середины 1930-х годов.

Так, согласно указаниям партийного руководства, появилась брошюра «Алаш-Орда. Краткий исторический очерк о национально-буржуазном движении в Казахстане периода 1917-1919 гг.», автором которой является А.К.Бочагов. В монографии говорилось, что «в первый момент она (Алаш- Орда. -- О.Ж.) выступала против империалистического царского самодержавия, и тогда она была прогрессивной, революционной силой, её поддерживали массы в большей мере» [10, 36-37]. Автор считал, что в этом заключалась её объективно-революционная роль, при этом отмечалось «.в глухое, тяжёлое время царизма . буржуазно-демократическая интеллигенция объективно играла ещё роль революционную. Но революционный голос её постепенно слабел ...» [10, 6]. Развитие алаш- ского движения происходит по восходящей линии, высшей точкой является декабрьский съезд 1917 г. в Оренбурге. Там и произошло, по мнению А.К.Бочагова, «полное организационное оформление партии Алаш и выработана политическая программа» [10, 9].

Классовый характер в освещении истории Алаш, узкие хронологические рамки не позволили А.К.Бочагову вскрыть причины возникновения и социальную природу алашского движения. Его оценочные позиции полностью совпадали с официально принятой схемой освещения данной проблемы.

В 1929 г. был составлен и издан сборник документов и материалов «Алаш-Орда» под редакцией Н.Мартыненко с предисловием У.Исаева. В него вошли программные документы, протоколы съездов представителей киргизского народа, переписка правительства Алаш-Орды с руководителями белого движения в Сибири и на Урале, действия руководителей на разных этапах гражданской войны и т.д.

Судя по принципу подборки материалов, манере подачи некоторых важных документов, автор преследовал определённую политическую цель. Например, Н.И.Мартыненко включил в сборник некачественный перевод программы (точнее, проект программы) партии «Алаш», дающий возможность по-разному интерпретировать его содержание, тогда как существовал вариант перевода этой программы на русском языке А.Кенжина, по содержанию максимально приближенный к оригиналу. Данный текст перевода сознательно искажался, а неточности или фальсификация содержания давали повод идеологическим и карательным органам развернуть активную кампанию по травле лидеров и участников движения. Позднее именно перевод, предложенный Н.И.Мартыненко, был включен в зарубежные издания [11].

По расчетам Ф.Голощекина и партийного руководства СССР, апогеем наступления на движение Алаш и национальную интеллигенцию должна была стать подготовленная С.Х.Брайниным и Ш.Я.Шафиро книга «Очерки истории Алаш-Орды» [12].

В ходе подготовки этой книги, в период с 8 по 28 декабря 1933 г., в Казахском научноисследовательском институте марксизма-ленинизма была проведена конференция, посвящённая освещению контрреволюционной роли Алаш-Орды. На конференцию для обсуждения доклада наряду с историками были приглашены государственные деятели: А.Жанкелдин, С.Мендешев, С.Асфендияров, И.Курамысов, главный редактор газеты «Е?бекші ?аза?» А.Мусин и другие. Если судебные процессы 1930 и 1932 гг. над деятелями национально-освободительного движения имели цель дискредитировать их как граждан, то основной задачей конференции было дать теоретический отпор «потерпевшим крах остаткам Алаш-Орды» [13, л.1] именно на «историческом фронте». Этого не скрывали и докладчики Брайнини Шафиро, получившие конкретный идеологический заказ [18]. Книга С.Х.Брайнина и Ш.Я.Брайнина была опубликована в 1935 г. Это был труд, написанный второпях, так как один из авторов признал в своем докладе, что на подготовку данного труда потребовалось всего лишь несколько месяцев [13, лл. 3-16, 31-42].

Живой интерес вызывают архивные материалы, представленные в научной статье М.Койгельдиева о конференции, на которой шло активное обсуждение книги С.Х.Брайнина и Ш.Я.Шафиро «Очерки истории Алаш-Орды» [14]. Так, в процессе обсуждения докладов ясно обозначились две полярные точки зрения по поводу общественной деятельности казахской интеллигенции. Одна группа (Мендешев, Асфендияров, Федоров, Мусин и другие) выступила против искажения, одностороннего подхода в освещении деятельности национальной интеллигенции в начале ХХ в., другая (Жанкелдин, Курамысов, Шафиро, Брайнин) -- рассматривала проблему с позиции грубого социализма, набравшего в тот период обороты.

Например, С.Мендешев, подчеркнув несоответствие выводов С.Брайнина и Ш.Шафиро историческим фактам, требовал признать, что истина в том, что в условиях колониальной эксплуатации казахского общества деятельность казахской интеллигенции имела объективно-революционный характер, и привел конкретные факты крупных искажений в деятельности Б.Каратаева, А.Букейханова, М.Тынышпаева авторами книги [13, лл. 222-225]. С обвинением, что на конференции деятельность казахской интеллигенции рассматривается не с объективной научной точки зрения, а с позиции политической конъюнктуры, выступил С.Асфендияров. «В начале своей деятельности казахская интеллигенция играла прогрессивную, даже революционную роль. В 1905 г. ни Букейханов, ни Тынышпаев не были революционерами. Тем не менее именно они были руководителями всенародного движения. Поэтому почему бы не говорить об их революционной роли?» [13, лл. 235-240]. Асфендияров также считал, что С.Брайнин в своем докладе, оценивая национально-освободительное движение, начавшееся в 1905 г., допустил методологические ошибки.

Интересно заметить, что председательствовавший на конференции второй секретарь Краевого комитета И.Курамысов заявил: «Сожалею, что предоставил слово Асфендиярову. Мы должны написать с партийной позиции цельную историю революционного движения в Казахстане. В среде национальной интеллигенции сложились ошибочные представления о Букейханове, Байтурсынове, Дула- тове и их деятельности. Некоторые из них до сих пор не понимают, что находятся под влиянием этих представлений (слухов). Есть среди них и заблудшие, которым мы мягким словом, или жестко поможем, а если будет нужно -- «избив до посинения». Далее, в заключение, он отметил: «Наша конференция должна раз и навсегда поставить точку в этой дискуссии и прийти к единому заключению» [13, л. 241].

Согласно архивным материалам вышеприведенные мнения базировались на том, что в качестве источниковой базы были использованы документы (в основном жандармерии и ОГПУ) на русском языке и невозможности привлечения источников на казахском языке по причине незнания его авторами книги [13, л. 7]. Вместе с тем Брайнин и Шафиро, сами не замечая того, допустили крупную ошибку. Так, в книгу вошли несколько документов, которые доказывали общедемократический, национально-освободительный характер движения Алаш. Сразу же после опубликования книги 13 апреля 1935 г. в газете «Правда» появилась рецензия П.Рысакова. В ней было указано на этот промах, а также на отсутствие телеграмм девяти тысяч участников демонстрации в городе Акмоле, адресованных Ленину, Сталину, и телеграммы Сталина -- на имя чрезвычайного комиссара Тургайской области [15].

В связи с опубликованной в «Правде» статьей бюро Казахского Краевого партийного комитета на заседаниях от 15 и 21 апреля, рассмотрев вопрос о книге «Очерки истории Алаш-Орды», с точки зрения автора публикации, приняло решение об изъятии этой книги из оборота. Рецензенты книги Э.Генкина и А.Ломакин отмечали в статье «Против Алашордынской контрабанды»: «из сорока четырёх документов примерно шестнадцать -- царского и Временного правительств, двадцать восемь -- Алаш-Орды. В приложениях нет ни одного советского документа, направленного против Алаш- Орды» [16].

Обвинения, аналогичные предъявленным к книге С.Х.Брайнина и Ш.Я.Шафиро, вскоре коснулись и сборника Н.И.Мартыненко. В мае месяце 1935 г. бюро Краевого партийного комитета принимает решение об изъятии сборника из оборота [1, с. 76]. При этом отметим, что автор предисловия этого сборника У.Исаев (председатель СНК КАССР) был вынужден три раза писать объяснительную записку о «допущенных» ошибках в оценке деятельности казахской интеллигенции. Выступая в 1937 г. на первом съезде коммунистов Казахстана, он сказал: «Собрав и опубликовав документы по Алаш-Орде, мы тем самым предоставили ей трибуну, это было больше похоже на пропаганду идей Алаш-Орды. Товарищи, я написал введение к этому сборнику в 1929 г. Во введении я, оценив дореволюционную деятельность Алаш-Орды как объективно-революционную, допустил большую ошибку. Эту ошибку я исправил в письменном виде три раза: в 1931 г. на съезде языковедов, в 1933 и 1935 гг. Однако и сейчас нахожу необходимым вновь остановиться на ней, так как речь идет о важной политической проблеме» [17].

Необходимо отметить, что для других работ Брайнина и Шафиро, опубликованных в 1930-е годы, характерно резко негативное отношение к роли и деятельности алашской интеллигенции. Они отказывают ей в прогрессивности, подчеркивая, что уже изначально она имела все признаки «реакционности и классовой ограниченности», так как отражала интересы байства, отвлекала от борьбы народные массы [18].

Несомненно, в качестве первоисточников в исследовании проблемы политических взаимоотношений интеллигенции и власти выступают статьи видных представителей казахской интеллектуальной элиты 1920-1930-х годов. Как противоправительственные квалифицировались публикации С.Садвокасова: «Новый путь для молодёжи» (1920), «Новая эпоха в истории Средней Азии» (1924), «Ленин и национальный вопрос» (газета «Е?бекші ?аза?», 1924), «О национальном театре» (1926), «Проблемы народного просвещения в Казахстане» (1927), «Салма?бай-Сагынды?» (роман, 19231924 гг.), «К?лп?ш» (повесть, 1925), «Серебряный звонок» (повесть, 1927-1928 гг.). Особенный научный интерес вызывает статья С.Садвокасова «О национальностях и националах» (1927 г.), в которой он выразил свои соображения о перспективах развития республики.

Одним из первых, кто наиболее обстоятельно исследовал вопросы формирования казахской интеллигенции, в частности, источники и пути её роста и подготовки, изменения её социальнопрофессиональной структуры и эволюцию политических взглядов, является выдающийся государственный и государственный деятель, талантливый ученый-историк, врач, педагог С.Д.Асфендияров.

В 1930-е годы имя С.Асфендиярова олицетворяло историческую науку Казахстана. Создатель первой книги, обобщивший историю Казахстана, С.Асфендияров был первопроходцем и открывателем нового во многих направлениях исторической науки. Он является автором многих исторических исследований, в том числе монография «История Казахстана (с древнейших времен)», изданная в 1935 г., «Национально-освободительное восстание 1916 года в Казахстане» (1936 г.) и мн. др.

Необходимо отметить, что довольно противоречивой является концепция С.Асфендиярова об интеллигенции Казахстана дореволюционного периода. Асфендияров, исследуя историю национально-освободительного и революционного движения в Казахстане, особое внимание обращал на его социальную, политическую и идеологическую направленность. Поэтому причины возникновения национальной интеллигенции он связывал с воздействием внешних и внутренних факторов, которые определили её политическое лицо, повлияли на её малочисленность и неоднородность. В этой связи С.Асфендияров считал: «Совершенно недопустимо для марксиста говорить о дореволюционной интеллигенции вообще. Её надо делить на три группы: 1) интеллигенция, отражавшая идеологию демократических низов (имевшая разные оттенки); 2) интеллигенция, отражавшая идеологию либеральной и оппозиционно настроенной к русскому царизму национальной буржуазии; 3) интеллигенция, отражавшая идеологию полуфеодалов, для которых правительство было своим правительством» [19].

Асфендияров считал, что казахская интеллигенция (алашская), отражая интересы зарождающейся либеральной буржуазии, имела двойственность политических взглядов. Отсюда следует его вывод о её прогрессивности в период первой русской революции, когда она стремилась к национальной консолидации, занималась разработкой литературного языка и письменности. Утверждая отсутствие революционности у алашской интеллигенции, Асфендияров исходил из того, что движение было верхушечным, охватившим лишь немногие слои казахской буржуазии и интеллигенции, кроме того, в программе Алаш отсутствовал призыв к свержению монархии, а в «Казахе» -- печатном органе движения -- не публиковались сообщения о рабочем движении в России [19].

Демократическая интеллигенция Казахстана, занимавшая третье место в схеме С.Асфендиярова, заявила о себе в канун Октября. До этого, как он считал, она составляла лишь незначительную группу и находилась под влиянием буржуазного национализма. В ходе национально-освободительного движения 1916 г., революционной борьбы в феврале и октябре 1917 г. сложилось революционное крыло демократической интеллигенции. Появление этого крыла и соединение его с освободительным движением казахских масс произошло, по мнению исследователя, на основе опыта национальноосвободительного восстания 1916 г., февральской буржуазно-демократической революции, перехода от Февраля к Октябрю и завершилось в период Октябрьской социалистической революции [20].

Асфендияров пришел к выводу о том, что процесс дифференциации старой интеллигенции Казахстана начался и завершился в течение двух предоктябрьских лет. Этот вывод, на ошибочность которого было указано ещё Т.Рыскуловым [21], вытекал из абстрактной схемы С.Д.Асфендиярова. Согласно ей демократическая интеллигенция, объединившая исключительно выходцев из «низов», из бедноты, по времени может сложиться только после чиновничества, офицерства и специалистов [22].

В современных условиях развития исторической науки Казахстана выводы и оценки С.Асфендиярова не во всем правильны и безупречны. Бесспорно, на них лежит печать времени. В концепции Асфендиярова об интеллигенции отражаются пороки и беды исторической науки 1930-х годов: узость её источниковой базы, отсутствие бережного, тактичного отношения к наследию прошлого, стремление к схематизации исторических процессов [23].

Таким образом, особенностью развития историографии по проблеме исследования о национальной интеллигенции второй половины 1920-х - конца 1930-х годов является тенденция признания «объективно-революционной ее роли до Октября» и полное «развенчание этой теории и показа ее антинародной сущности» после. Следует признать существование до начала 1930-х годов двух позиций относительно алашской интеллигенции среди исследователей Казахстана. Наглядным подтверждением тому служат их публикации в республиканской партийной и советской печати. Малочисленная часть сторонников показа действительной роли национальной интеллигенций (Т.Рыскулов, С.Садвокасов, С.Мендешев, С.Асфендияров) исходили из объективных условий возникновения и идеологического оформления взглядов алашской интеллигенций, в основе которых, справедливо считали исследователи, находились вопросы национального освобождения казахского народа, а не социального. Однако эта позиция шла вразрез с утверждающимися партийными положениями о тесной связи изначально социалистически ориентированным национальным движением народных масс с общероссийским пролетарским движением. Если до середины 1920-х годов в казахстанской историографии допускалась дискуссионность в исследовании данной проблемы, то к 1930-м годам любое инакомыслие по ней рассматривалось как «антинародное», «контрреволюционное» и имело довольно жесткие последствия. Поэтому не случайным было появление значительного количества работ с ярко выраженными классовыми подходами по этой проблеме. Представители казахской интеллигенции были обвинены в «предательстве» народных интересов, подверглись репрессиям, и сама тема фактически была закрыта для научного исследования.

Список литературы

1. Козыбаев ИМ. Историография Казахстана: уроки истории. -- Алма-Ата: ?ылым, 1990. -- С. 22-25.

2. Букейханов А. Избранное. -- Алматы: ?аза? энциклопедиясы, 1995. -- С. 76.

3. Алаш-Орда. Сборник документов. -- Алматы: Жалын, 1992.

4. Волков АЮ, Ержанов А.Е. Партийное руководство культурным строительством в Казахстане (1917-1987 гг.) // Историко-партийная наука в Казахстане: некоторые проблемы историографии. -- Алма-Ата, 1988. -- С. 141.

5. Ауанасова АМ. Национальная интеллигенция Казахстана в первые годы Советской власти (1917-1923 гг.): Дис... канд. ист. наук. -- Алматы, 1993. -- С. 9.

6. Сулейменов РБ. Историография культурной революции // Историографическая наука Советского Казахстана (19171960 гг.). -- Алма-Ата, 1990. -- С. 205.

7. Яковлев М. Перелом среди киргизской интеллигенции // Советская степь. -- 1923. -- 7 дек.

8. Сейфуллин С. Тернистый путь. -- Алма-Ата, 1975. -- С. 122-123.

9. ?ойгелдиевМ.?., Омарбеков Т. Тарих та?лымы не дейді? -- Алматы: Санат, 1992. -- С. 13.

10. Бочагов А.К. Алаш-Орда. Краткий исторический очерк. -- Кзыл-Орда: Казгосиздат, 1927.

11. Программные документы мусульманских политических партий. 1917-1920 гг. -- Оксфорд, 1985. -- С. 47-53.

12. Брайнин С, Шафиро Ш. Очерки по истории Алаш-Орды. / Под ред. Н.Н.Ванаг. -- Алма-Ата, 1935.

13. АП РК Ф.811. Оп.20. Д.686. Л.1.

14. Движение Алаш. Сборник документов и материалов. -- Алматы: Алаш, 2004. -- Т. 1. -- С. 3-21.

15. Рысаков П. Алашордынская контрабанда // Правда. -- 1935. -- 13 апр.

16. Генкина Э, Ломакин А. Против Алашордынской контрабанды // Историк-марксист. -- 1935. -- № 4. -- С. 108-110.

17. Движение Алаш. Сборник документов и материалов. -- Алматы: Алаш, 2004. -- Т. 1. -- С. 3-21; АП РК Ф. 708, Оп. 1. Д. 2. Л. 91.

18. Брайнин С., Шафиро Ш. К вопросу о роли казахской национальной интеллигенции в 1917 г. // Большевик Казахстана.-- 1933. -- № 4; Они же. Об истоках алашского движения // Большевик Казахстана. -- 1933. -- № 6.

19. Асфендияров С. О некоторых основных вопросах истории казахов // Большевик Казахстана. -- 1933. -- № 2. -- С. 38.

20. Асфендияров С.Д. Национально-освободительное восстание 1916 г. в Казахстане. -- Алма-Ата. -- М., 1936. -- С. 139.

21. Рыскулов Т. Против извращений истории Казахстана // Казахстанская правда. -- 1936. -- 3 апр.

22. Асфендияров С.Д. История Казахстана (с древнейших времен). -- Алма-Ата. -- М., 1935. -- С. 216.

23. Назарбаева Г, ?бжанов Х. ?аза?стан: тарих пен тагдыр. Ма?алар. -- Алматы: «Кітап баспасы» ЖШС. -- 2003. -- С. 113.

Размещено на Allbest.ru