К вопросу о репрессиях в послевоенные годы (на примере Восточного Казахстана)

Размещено на http://allbest.ru

К вопросу о репрессиях в послевоенные годы (на примере Восточного Казахстана)

Автор: А.С. Жанбосинова

Военное и послевоенное время изменило содержательную сторону работы всех государственных органов с учетом специфики сложившейся ситуации, породило необходимость тотального контроля настроений советского общества.

Характеризуемая внутриполитическая обстановка Восточного Казахстана в присылаемых из различных районов докладных записках НКВД-НКГБ не отличалась ни по содержанию, ни по хронологии от 30-х годов, складывалось впечатление, что довоенное, военное и послевоенное время заданная в свое время политическая тональность репрессий лишь усиливалась. Тому свидетельством являлись указанные выше записки, в которых анализировалась контрреволюционная деятельность враждебных элементов, состоявшая в антисоветской агитации, в попытках создания контрреволюционных, национал-фашистских организаций. Обязательное упоминание в докладных наличие реально существующей базы в лице депортированного населения, сосланного кулачества, троцкистов и эсеров, находящихся в ссылке в Казахстане. Контрреволюционная деятельность спецпереселенцев показывалась через подрыв экономической основы социалистического строя путем предпринимаемых диверсий, террористических актов, в проявлении саботажа и соответственно срыва заданий партии, и обязательным элементом записки будет являться упоминание об их связях с заграницей.

Сотрудники силовых ведомств не могли обойти вниманием «казахский национализм», национальную интеллигенцию, которая распевает песни контрреволюционного содержания, пропагандирует феодально-байский быт, а также восстанавливает связи с Западным Китаем или просто заграницей для получения помощи.

Новым явлением в репрессивной политике являлись карательные акции против депортированного населения - чеченцев, немцев, 14% и 2% соответственно. Эти группы населения обвинялись в агитации за возвращение на Родину, за антисоветскую агитацию, за саботаж и контрреволюционные деяния. Местная власть и население, силовые структуры рассматривали их как потенциальных контрреволюционеров, способных к политическим действиям. Информация о поведении спецпереселенцев, их высказывания и пр. становились сразу же известны, например, как это было в колхозе им. Сталина Самарского района, где находились спецпереселенцы с Поволжья. Райком партии информировали о том, что в селе Миролюбовка была организована группа, которая вела подготовку к выступлению против советской власти, а руководит этой группой спецпереселенец-немец Константин Броверман. Материалы с райкома ушли в Самарское НКГБ, которое и произвело арест [1, л.21].

Депортированные попадали в тяжелые условия, с низким уровнем жизни, естественное желание вырваться рассматривалось как политический протест. По отношению к депортированному населению употреблялась формулировка спецпоселенцы, упоминание в понятии частицы «спец...» означало тотальную регламентацию жизнедеятельности каждого из них.

Центр правовой статистики и информации при Прокуратуре ВКО хранит документацию по спецпоселенцам Восточного Казахстана. Архивные материалы отражают все превентивные меры, предпринимаемые властью в отношении спецпоселенцев. Анализ их содержания показывает, что репрессивная политика это не обязательно арест, это постоянный контроль за человеком, через каждодневную его регистрацию в спецкомендатуре, учет его миграционных передвижений, демографических изменений. Можно выделить особую категорию документов - это объяснительные спецпоселенцев по различным случаям нарушения режима поселения, это протоколы судебных заседаний по наказанию лиц, совершивших правонарушения.

Спецпереселенцы с Кавказа попадали в непривычные климатические условия, выполняли тяжелую физическую работу, жили в неприспособленных для жизни помещениях, антисанитария, нехватка продовольственных пайков, теплой одежды, высокая смертность способствовали появлению в их среде озлобленности, враждебности, имелись случаи открытых выступлений [2, л.14].

Руководство промышленных объектов, куда направляли спецпереселенцев, стремилось по возможности от них избавиться, пропуская через медицинское освидетельствование о негодности их к труду, что приводило к увольнению и ухудшению их материального положения [3, л. 27]. Поведение председателя колхоза «Красная Нива» как нельзя лучше показывает отношение местного руководства к спецпереселенцам: «Спецпереселенцев надо расстрелять и утопить в речке, т.к. есть чем заниматься и без них» [3, л. 20]. Для того чтобы выжить, некоторые из них становились на путь грабежа и убийства.

«В 1943 г. в Лениногорск поступили выселенцы чеченцы и немцы, - сообщала сводка НКГБ города. В 1947 году была арестована «бандитская группа» из числа выселенцев чеченцев в количестве 18 человек, возглавляемая Алисултановым Усманом» [3, л. 18. «За время Отечественной войны в район было выселено немцев спецпереселенцев 810 семей - 2290 человек, чеченцев 548 семей - 2417 человек».

В период войны Зыряновским райотделением НКГБ было заведено и реализовано 3 агентурных дела: «Братья», «Анфибия», «Гиена», по которым арестовано 11 человек немцев спецпереселенцев. За это же время сотрудниками было ликвидировано 3 бандитских группы по 3 человека, задержано и арестовано банд одиночек 3 человека [3, л. 18]. Репрессивная политика по отношению к спецпоселенцам не прекращалась и после окончания военных действий, об этом свидетельствуют следующие данные таблицы 1. Из общей численности спецпоселенцев на протяжении 1949 года от 75 до 85% были повторно репрессированы и отправлены в лагеря, от 5 до 15% находились в бегах, от 7 до 10% были арестованы за нарушения режима и политические преступления.

Аресты граждан из числа депортированного населения в Восточный Казахстан, повторная их ссылка в другие районы позволяют заявить о вторичности репрессий или второй волны карательных акций, направленных против отдельных субъектов, выразивших протест, оказавших неповиновение, сопротивление режиму.

Вторая половина 1940-х годов обогатилась новой волной законодательных актов, которые как зеркало отражали идеологию и политику власти в тот период времени.

Точкой отсчета начала идеологических репрессий можно считать Постановление ЦК ВКП (б) от 14 августа 1946 года, наступление было предпринято против интеллигенции с целью создания атмосферы страха времен 1937 года. С августа 1948 года предпринимается наступление на науку и ее представителей. 1949 год ознаменовался годом борьбы с космополитизмом, последний приобретает ярко выраженный антисемитский характер.

Начиная со второй половины 1940-х годов появляются новые формы и методы борьбы с особо опасными преступниками: карательная психиатрия, применявшаяся по отношению к лицам, обвинявшимся в контрреволюционных преступлениях, в политических выступлениях против государственного строя, в антисоветской агитации. Система карательной психиатрии в СССР была уничтожена в 1988 году.

В послевоенное время, через четыре года после первого указа о гостайне, появляется Указ от 15 февраля 1947 года, который предусматривал ответственность за разглашение государственных секретов, с того времени каждый 10-й гражданин СССР был секретоно-сителем [5, с. 415].

Биполярный мир, противостояние политических систем, закрытость страны привела 15 февраля 1947 года к появлению Закона о запрете браков с иностранцами, однако это не относилось к иностранцам социалистического лагеря. 21 февраля 1948 года Президиум Верховного Совета СССР издает Указ, согласно которому все отбывающие наказание в особых лагерях и тюрьмах - шпионов, диверсантов, террористов, троцкистов, эсеров, анархистов и других антисоветских организаций и лиц, представляющих опасность по своим антисоветским связям и враждебной деятельности, по истечении сроков наказания направлять навечно по назначению МГБ СССР и под надзор его органов в отдаленные местности СССР, имелись в виду районы Колымы, Новосибирской, Красноярской, Иркутской областях и Дальневосточный край. В указанных районах должны быть организованы лагеря, рассчитанные на определенную численность.

МГБ поручалось направлять по решению ОСО в ссылку на поселение лиц, освобожденных по отбытии наказания из лагерей и тюрем со времени окончания Отечественной войны. За самовольный выезд из мест обязательного поселения по решению Особого совещания следовало наказание до 20 лет. Это было кардинальное решение расправы с антисоветским элементом «с глаз долой, из сердца вон», без всяких судебных процессов, ненавязчивый новый срок в новом относительно свободном поселении [6].

Окончание войны не означало изменение содержания репрессивно-законодательных действий государства, жесткий контроль, морально-психологическое воздействие на народ, победивший фашизм, лишь усилился. Численность людей, относимых к категории социально-опасных, государственных преступников, неизмеримо выросла. К ним стали относить:

- лиц, временно оказавшихся на оккупированной территории;

- лиц, депортированных с мест постоянного проживания и надеявшихся вернуться обратно на историческую родину в связи с окончанием войны;

- репатриантов как следствие войны;

- военнопленных, вернувшихся из немецких лагерей и военнопленных побежденной армии.

По отношению к ним применяли систему углубленной проверки, постановку на учет, лагерную систему ограничений, изнурительный физический труд и морально-психологическое давление.

7 июля 1945 года был принят Указ Президиума Верховного совета СССР об амнистии в связи с победой, он касался тех, кто был осужден на срок менее трех лет, таковых по всей стране оказалось не так уж и много. Послабления коснулись и содержания приговоров, 27 мая 1947 года была отменена смертная казнь, последняя заменялась на срок до 25 лет. Государство, учитывая изменение политической ситуации и переход на мирные рельсы, ввело разграничения в состав преступлений, Указом от 4 апреля 1947 года четко выделив экономические с уголовным наказанием от 7 до 10 лет. контрреволюционный депортированный карательный

Послевоенная ситуация изменила содержательную сторону приговоров, высшая мера наказания судебными органами не используется, в основном идут приговоры к длительным срокам. Рисунок 2 показывает, что 41% репрессированных в послевоенное время были приговорены к 10 годам лишения свободы, 31% к пяти годам, 22% к восьми годам, 3 и процента к 25 и 2% к 15 годам лишения свободы.

1. Попытка побега с мест поселения.

2. Шпионско-диверсионная деятельность.

3. Повторное осуждение.

4. Нахождение в плену.

5. Измена родине.

6. Антисоветская агитация.

Самая значительная по численности группа репрессированных, обвиняемых в антисоветской пропаганде и контрреволюционной агитации, 91%, если в тридцатые годы понятие «антисоветская агитация» несколько дифференцировалась, то в послевоенное время под нее подгоняли всех, кто своими разговорами или действиями мог нести угрозу государственному строю. Все остальные группы обвинений представлены незначительным числом репрессированных, первая группа обвинений - попытка побега -связана с категорией спецпоселенцев, пытавшихся с окончанием войны вернуться на свою историческую родину, считавших, что должно начаться ослабление жесткого курса.

Обвинения в шпионско-диверсионной деятельности, измена родине и нахождение в плену можно считать отголосками военного времени.

Интерес вызывает третья группа, где в обвинительной части записано, «был осужден в 1935 году за поддержку троцкистско-зиновьевского блока» или «был осужден в 1937 году за участие в контрреволюционной антисоветской повстанческой организации» и пр. Повторные аресты и осуждения наблюдаются с 1948 года, что связано с новой волной репрессий и соответствующих судебных процессов, власть сделала передышку и вновь начала репрессивную политику. Послевоенное время это период очередного противостояния власти и общества, государства и народа, политика насилия и гонений продолжалась вплоть до «хрущевской оттепели».

Литературы

1. ГАВКО Ф. 1 п. Оп. 1. Д. 772. 79 л.

2. ГАВКО Ф. 1 п. Оп. 1. Д. 2750. 140 л.

3. ГАВКО. Ф. 1 п. Оп. 1. Д. 3420. 40 л.

4. Подсчет сделан автором на основании документов ГАВКО. Ф.462. Д. 80.

5. История Советского уголовного права /А. А. Герцензон [и др.]; М.: Политиздат, 1947. -465 с.

6. Власть и общество в СССР: политика репрессий (20-40-е годы) / Под редакцией В.П. Дмитриенко. М.: Республика, 1999. - 358 с.

7. Процент подсчитан автором на основании архивных материалов ДКНБ РК по ВКО, репрессированных лиц в период с 1946-1952 годы

Размещено на Allbest.ru