Род Аксаковых в истории России: социогенеалогическое исследование

Появление Шимона в Киеве в 1040-е - начале 1050-х гг. стало следствием общей ситуации на Руси, когда для решения насущных политических проблем на службу к древнерусским князьям привлекались отряды варяжских воинов.

Предки Аксаковых - Шимоновичи - принадлежали к элите Русского государства, были близки к князьям и имели личные заслуги перед ними. Шимон и его потомки занимали в XI - XIII вв. видное положение среди приближенных правителей, выполняли ответственные поручения, занимали высокие должности (тысяцких) и были крупными землевладельцами. Такой статус был обусловлен генеалогически и стал следствием изначально знатного происхождения родоначальника. Поддержанию статуса первых Шимоновичей способствовали матримониальные браки. Факт сватовства Мины Ивановича к представительнице династии Рюриковичей демонстрировал их социогенеалогическое равенство.

Значительные ценности, которые жертвовались Киево-Печерскому монастырю Георгием Шимоновичем, также свидетельствуют о высоком положении семьи в первые века пребывания на Руси. Начав служебную деятельность в Киеве, Шимоновичи вскоре мигрировали в Суздаль, где обзавелись земельными владениями, сохранили и даже упрочили положение в структуре элиты. В XI - XIII вв. они являлись социально успешным родом, у представителей которого имелись все условия для сохранения статуса в дальнейшем.

Социальные возможности, созданные в результате служебной активности первых Шимоновичей, были в полной мере реализованы в конце XIII-XIV вв. при изменении политической ситуации на Руси. Возвышение Протасьевичей произошло в правление Ивана Калиты, т.е. во второй четверти XIV в., когда они достигли высшего доступного для них служебного положения тысяцких и оказались первой по социальному значению семьей среди элиты Московского княжества. Такое положение удерживалось ими в течение полувека. Протасьевичи оказались свойственниками московской великокняжеской династии. Их основной социальной функцией являлось участие в развитии экономической сферы государства и формировании соответствующей ей служебно-должностной структуры.

С конца XIV в. семья стала приходить в генеалогический и социальный упадок. Генеалогический кризис выразился в сокращении количества членов рода, что лишало их возможности опереться в социальных притязаниях на разветвленные родственные связи, а социальный кризис выразился в переходе на службу к удельным князьям, что в условиях начинавшейся централизации государства вокруг Московского княжества лишало их возможности широкого маневра. Потенциал, накопленный в XIV в., в первой половине XV в. оказался утрачен. Протасьевичи пополнили сообщество удельных бояр, переместившись на более низкий уровень в структуре привилегированного слоя. Они не вошли в состав формировавшегося на рубеже XV-XVI вв. государева двора, в который попадали те, кто непосредственно служил великому князю московскому. Становление данного института выражало новый социальный процесс, когда из групп, сложившихся в различных княжениях, складывалось привилегированное сословие единого Русского государства.

Демографическая ситуация в роде Протасьевичей к концу XV в. исправилась, количество его членов увеличилось, что создавало возможность для дифференциации на самостоятельные семьи. Этот процесс начался в начале столетия выделением Воронцовых и продолжался до его конца, когда появилась семья Аксаковых. Для преодоления негативных тенденций в социальном отношении потребовалось более длительное время и модификации в структуре служилого сословия, обусловленные потребностями централизованного управления.

Вторая глава охватывает период Московского царства и также состоит из двух параграфов. В первом из них рассматривается история семьи в конце XV-XVI вв., прослеживается процесс формирования Аксаковых как самостоятельного рода и определения его места в структуре служилого сословия. Второй параграф посвящен преимущественно анализу двух социогенеалогических моделей служилого рода, которым соответствовали московская и арзамасская ветви Аксаковых в XVII веке.

В XV в. произошла генеалогическая дифференциация единой прежде семьи Протасьевичей, обусловленная фундаментальными социокультурными модификациями, происходившими в процессе централизации Русского государства и приведших к формированию слоя служилых людей в рамках поместно-вотчинной системы.

К началу XVI в. Аксаковы утратили характерное для их предков положение в среде московских родов и оказались в числе провинциальных землевладельцев. Изменилась территориальная локализация Аксаковых, трое из сыновей родоначальника - Александр, Дмитрий, Василий - в правление великого князя московского Василия III были пожалованы «описными вотчинами» новгородского епископа Феофила.

Только в середине XVI в. Аксаковы вернулись в ряды столичных служилых людей и вошли в состав государева двора. Способствовали этому реформы середины века, прежде всего Тысячная реформа 1550 г., которые являлись важным этапом в формировании правящей элиты Русского централизованного государства. Аксаковы в период возвращения на столичную службу, несмотря на происхождение, заняли невысокое положение в иерархии государева двора, среди основной массы дворянских семей, а не в числе первостепенных родов.

Активное и длительное участие Аксаковых в боевых действиях периода правления Ивана Грозного позволило реализовать тот социальный потенциал, который появился у них после Тысячной реформы. С конца XVI в. они все чаще назначались в службы, не связанные с Северо-Западным регионом, что означало в контексте общей эволюции служилого сословия окончательное причисление к московской корпорации.

Перемещение Аксаковых в среду столичной корпорации обусловило всплеск местнической активности, направленной на определение и удержание нового положения в иерархии государева двора, адекватного древнему происхождению и заслугам предков. Аксаковы участвовали в 7 местнических спорах, причем 6 раз они выступали инициаторами и только в одном случае являлись ответчиками. Обращает на себя внимание также ограниченная хронология - все дела Аксаковых локализованы между 1561 и 1601 гг., после этого они выбыли из местничества, поскольку в отстаивании своего социального положения уже не было необходимости.

Перемещение Аксаковых в состав государева двора было подкреплено экономически, в непосредственной близости от Москвы представители рода владели как поместными, так и вотчинными землями.

Во второй половине XVI в. род Аксаковых разделился на две ветви: московскую и арзамасскую. В социальном отношении XVI век стал для Аксаковых периодом значительной мобильности, имевшей позитивную направленность.

Социогенеалогическая история Аксаковых в XVII в. характеризуется, прежде всего, значительной стабильностью того положения в структуре служилого сословия, которое они занимали. В течение большей части столетия они сохраняли достигнутый к рубежу XVI-XVII вв. статус, который менялся незначительно и в зависимости от эволюции элиты в целом (рост численности государева двора, изменение функциональных обязанностей его чинов и т.д.)

В начале XVII в. окончательно сформировалась внутренняя структура Аксаковых, род представлял собой совокупность двух социальных моделей бытования служилого рода (столичного и провинциального), первая из которых соответствовала московской, вторая - арзамасской ветвям.

Московские Аксаковы служили при царском дворе, принадлежали к средним чинам государева двора, назначались на соответствовавшие их положению и происхождению должности в сфере управления, выполняли ответственные поручения монарха.

В 1620-е гг. началась служба московских Аксаковых в чине стольников, сначала патриарших, а затем царских. Пожалование трех братьев Аксаковых в чин государева стольника стало серьезным повышением в структуре государева двора и безусловным социальным успехом. Значительно позже, чем служба стольниками, только с 1650-х гг., началось пожалование членов семьи в чин стряпчего. В XVII в. большинство из московских Аксаковых служило в данном чине и часто именно с него начинало придворную карьеру. По нашим данным, в стряпчих было 9 человек из московской семьи Аксаковых. В ее положении в XVII в. заметна некоторая позитивная тенденция - постепенное повышение из более низких чинов в более высокие, хотя только в границах возможных иерархических колебаний. Социальным пределом для Аксаковых в XVII в. являлся чин стольника.

Арзамасские Аксаковы на протяжении большей части XVII в. уступали в социальном отношении московским родственникам, сосредоточив активность преимущественно в приобретении земельных владений. Они принадлежали к категории городовых дворян. Различие в социальном положении обусловило стремление московских Аксаковых отмежеваться генеалогически от провинциальных родственников, что особенно наглядно проявилось при составлении родословных книг после отмены местничества.

Разделение Аксаковых на различные в социальном отношении ветви отражало иерархическую структуру всего служилого сословия России. Служилые люди не являлись единой группой и представляли собой совокупность различных социогенеалогических моделей. Обе ветви Аксаковых относились к категории служилых людей «по отечеству», но одна из ветвей была в чинах «московских» и обладала большим социальным потенциалом, а другая, арзамасская, принадлежала к провинциальным и мало чем выделялась среди множества подобных семей. Однако принадлежность ее к категории служилых «по отечеству» создавала латентную возможность к продвижению по социальной иерархии, которой Аксаковы воспользовались при благоприятной ситуации. В последней четверти XVII в. наметились тенденция к продвижению этой семьи вверх в социальном отношении. К концу XVII в. арзамасские Аксаковы достигли положения, равного тому, которое заняли московские на рубеже XVI-XVII вв. и приблизились к ним по месту территориальной локализации - в Московский регион. Социальный статус обеих ветвей рода сровнялся.

История Аксаковых в период Российской империи осмысливается в третьей главе настоящего исследования. Она разделяется на три параграфа. Первый посвящен периоду Петровских преобразований, когда в контексте общероссийской модернизации служилое сословие активно эволюционировало в новую социальную категорию - дворянство, и этим процессом оказались затронуты Аксаковы. Второй параграф раскрывает историю рода с середины XVIII до середины XIX вв. в контексте консолидационного процесса российского дворянства. В третьем параграфе анализируются социальные судьбы Аксаковых в период капиталистических преобразований России.

Петровские реформы привели к фундаментальным модификациям во всех сферах российского общества, в том числе к существенному изменению всей социальной структуры. Серьезные изменения произошли в служилом сословии, на основе которого стало формироваться новое социальное сообщество - дворянство, которое отличается единством правового положения, общностью привилегий, службы, культуры.

Аксаковы вместо придворной службы на рубеже XVII-XVIII вв. оказались в военных полках или на службе в провинциальных городах. Карьера молодых представителей рода складывалась в соответствии с той моделью, которая определялась властью для сословия в целом: сначала военная служба, а после выхода в отставку - назначение на должности в гражданском региональном управлении, испытывавшем большой недостаток кадров. Обычно они назначались в тот регион, где у отставника были поместья.

Отсутствие генеалогического учета дворянства в петровское и постпетровское время привело к тому, что при целенаправленном изучении родословия Аксаковых, предпринятом в рамках настоящего исследования, удалось исправить существенную ошибку, допущенную в предыдущей историографии. Выяснилось, что калужско-московская ветвь Аксаковых происходила не от Ивана Семеновича Большого Аксакова, как считалось с середины XIX в., а от его брата, Ивана Семеновича Меньшого Аксакова, умершего в 1735 году.

Обе ветви рода Аксаковых являлись мелкопоместными дворянами. Петровские реформы привели к возрастанию территориальной мобильности дворянства, что, в свою очередь, обусловило генеалогический процесс выделения в структуре родов новых, локализованных по региональному признаку ветвей. В структуре рода Аксаковых в первой половине XVIII в. началось становление тульско-рязанской ветви, выделившейся из московской. Ее наименование обусловлено тем, что принадлежавшие к ней лица одновременно владели имениями в Тульской и Рязанской губерниях. Тульско-рязанская ветвь формировалась в условиях изменения места и роли дворянства в сфере государственного управления и экономики России, поэтому интегрировала различные модели социального бытования.

В Петровское время получил завершение процесс социального сближения московской и арзамаасской ветвей. Их представители в первой трети XVIII в. занимали идентичное положение в структуре формирующегося дворянства, находились на одинаковых должностях и чинах; размеры их земельных владений были также сопоставимы. В контексте консолидации элиты окончательно исчезли те различия, которые существовали ранее. Социальное бытование арзамасских и московских Аксаковых стало соответствовать общей модели, которая сложилась на рубеже XVII - XVIII веков. Петровская эпоха в истории Аксаковых стала моментом, когда определялась дальнейшая судьба двух его ветвей в условиях новой социально-политической, экономической и культурной ситуации, в имперский период Российской государственности.

Вследствие Петровской модернизации в первой половине - середине XVIII в. изменилось внутрисословное положение многих дворянских родов. Одни утратили видное социальное положение и переместились ряды провинциального дворянства, другие наоборот - выбились в высшие слои сословия. В середине XVIII в. московские Аксаковы были вытеснены из прежней социальной ниши, традиционной для них стала военная служба, после отставки с которой, они занимали должности в местных учреждениях.

Положение арзамасской (уфимско-самарской) ветви в XVIII в. стремительно улучшалось, ее представители достигли высоких чинов (действительного тайного советника), званий (сенатора) и должностей (губернатора), появились при императорском дворе. В XIX в. четко обозначилось тяготение ее представителей к гражданской службе.

В первой XIX в. в сфере социальной активности Аксаковых возникло новое направление. Наряду со служебным продвижением появилась возможность укрепить общественное положение рода через литературную деятельность, которая оказывала на общественные настроения значительное влияние. Основу данной традиции в роде Аксаковых заложил писатель, критик и общественный деятель С.Т. Аксаков, упрочили же ее его сыновья, лидеры славянофилов Константин Сергеевич и Иван Сергеевич Аксаковы.

На протяжении XVIII в. в экономическом отношении московские Аксаковы принадлежали к категории мелкопоместного дворянства, перемещение в разряд средних помещиков происходило редко. Уфимско-самарская ветвь оказалась более мобильной в данном отношении. В начале столетия ее представители находились в статусе мелких помещиков, а к концу века их благосостояние возросло и их следует причислять к средним помещикам. Устанавливается, что между материальным благополучием и служебным положением в контексте социогенеалогической динамики рода существует закономерность. Повышение положения семьи в пределах дворянского сословия могло повлечь за собой увеличение размеров недвижимой собственности, и наоборот. Однако подобные изменения могли не совпадать хронологически, проявиться через одно - два поколения. Земельная собственность оказывается менее мобильной в исторической ретроспективе, чем социально-служебное положение.

Процесс консолидации дворянства обусловил изменение процедуры юридического признания дворянского достоинства. В конце XVIII в. в России была введена новая система определения принадлежности родов и конкретных лиц к сословию. Она явилось реакцией на количественный рост дворянства, изменение его генеалогического состава и иные социальные процессы, происходившие вследствие действия «Табели о рангах» и пополнения его лицами из других слоев населения. В 1785 г. была подписана «Жалованная грамота дворянству», которая всесторонне регулировала права, привилегии и сословную организацию дворянства, в каждой губернии были учреждены дворянские родословные книги. Аксаковы были причислены к дворянским корпорациям 7 губерний: Калужской, Московской, Оренбургской (Уфимской), Рязанской, Самарской, Симбирской и Тульской.

При определении принадлежности к конкретной категории сословия Аксаковым, как и многим другим дворянам, пришлось столкнуться с большими сложностями. Они имели безоговорочное право на причисление к древнему дворянству, что означало внесение в шестую часть родословной книги. Однако реализовать это право в полной мере удалось только представителям уфимско-самарской ветви, а московские Аксаковы во второй половине XIX - начале XX вв. юридически считались принадлежащими не к древнему, а к выслуженному дворянству. Однако для конца XIX в. принадлежность к конкретной категории сословия не имела особого значения, и статус Аксаковых недвусмысленно отразил новое положение дворянства в условиях капиталистического развития страны.

Всего с 1791 по 1914 г. принадлежность к сословию юридически оформили 70 человек из рода Аксаковых; среди них - 46 мужчин, 19 женщин, 5 жен. Случаев причисления к региональным корпорациям было больше - 78, поскольку некоторые члены семьи вносились одновременно в родословные книги 2-3 губерний. Наиболее интенсивно и длительно фиксировались Аксаковы по региону начальной локализации - Московской губернии - 45,7% от всех случаев. Пик правового признания в дворянстве пришелся на вторую (26,9% зарегистрированных случаев) и третью (24,4%) четверти XIX в. Таким образом проявилось стремление подтвердить статус в условиях изменения социально-экономической обстановки.

Большинство Аксаковых, живших в конце XVIII - начале XX вв., доказали официально принадлежность к дворянству. Правовая активность семьи детерминировалась стремлением удержать сословный статус, дать детям образование в привилегированных учебных заведениях, подчеркнуть древность рода.

Важным моментом в социальной и генеалогической истории любого дворянского рода являлась его геральдизация, т.е. обретение собственного герба. Геральдизация Аксаковых, как и многих других дворянских родов России, была связана с завершением консолидации дворянства, с юридическим закреплением их правового и социального положения через внесение в губернские родословные книги. После этого появилась возможность закрепить герб в «Общем гербовнике дворянских родов Всероссийской империи», который начал составляться по манифесту Павла I с 1797 года. Герб Аксаковых находился в четвертой части «Общего гербовника», Общий гербовник дворянских родов Всероссийской империи. Ч. IV. СПб., [1800]. №19. и день, когда император Павел I подписал ее - 7 декабря 1799 г. - следует считать датой его утверждения. С начала XIX в. он использовался Аксаковыми в качестве доказательства при подтверждении социального статуса в губернских дворянских собраниях.

В начале XIX в. обозначилась новая тенденция в сфере матримониальных связей Аксаковых. Впервые был зафиксирован брак с представителем иной социальной группы, в историческом плане означавший разрушение сословной границы между дворянством и иными сословиями и свидетельствовавший о нарушении генеалогической идентичности дворянства.

Вследствие консолидации элиты в XVIII в. возник унифицированный жизненный сценарий для дворянина - сначала военная служба, а в отставке - гражданская. По мере развития сословных привилегий, ослабления влияния власти на судьбу конкретного человека с конца столетия появилась возможность осознанно выбирать сферу деятельности. Этим воспользовались Аксаковы. Московская ветвь в первой половине XIX в. сохраняла традиционный приоритет военной службы, а интересы уфимско-самарской ветви переместились в сферу гражданского управления и общественной деятельности.

Социально-политическая и экономическая ситуация в России во второй половине XIX - начале XX вв. определялась последствиями отмены крепостного права, развития общества и государства по капиталистическому пути с соответствующими этому социальными процессами. Незначительность земельных владений в Московской губернии способствовала повышению генеалогического значения участков, получаемых в приданое, и, как следствие, возрастанию территориальной мобильности дворянских семей. Во второй половине XIX в. сформировался новый центр расселения Аксаковых - Калужская губерния. Он возник благодаря браку Николая Васильевича Аксакова (1829-1902) и Юлии Владимировны Воейковой.

Судьба каждой из ветвей Аксаковых представляла собой сложное сочетание личностных моментов и стереотипных социальных моделей. Интегрирующим началом была принадлежность к потомственному дворянству. Однако в пореформенной России происходило ослабление фактора сословного происхождения при становлении карьеры, и в связи с этим возросла социальная ценность образования. Именно им во многом определялась степень достижения жизненного успеха.

В каждой их ветвей Аксаковых сформировалось собственная образовательная традиция. В калужско-московской ветви предпочитали давать детям военное образование, они заканчивали военные гимназии, кадетские корпуса и училища. В XIX в. обозначилось тяготение уфимско-самарской ветви к юридическому образованию. Традиционными местами учебы стали либо привилегированное Императорское училище правоведения, в которое поступили 6 представителей семьи (Григорий Сергеевич, Иван Сергеевич, Валентин Николаевич, Александр Аркадьевич, Александр Николаевич и Николай Александрович Аксаковы), либо один из университетов: Московский, Казанский, Санкт-Петербургский. Это были высшие учебные заведения, окончание которых создавало условия для успешной служебной карьеры и прочного внутрисословного положения. В тульско-рязанской ветви четкая образовательная стратегия отсутствовала. Ее представители могли получать как военное, так и гражданское образование, но в семье долго сохранялась традиция домашнего обучения детей.

Представители калужско-московской ветви высоких чинов не достигали, как правило, предельной границей становился чин штабс-капитана, реже - полковника. Аксаковы из уфимско-самарской ветви предпочитали гражданскую службу, занимали должности либо в центральном аппарате министерств, либо в их региональных учреждениях. Уровень чинов и должностей был значительно выше, чем у калужско-московской ветви, до тайного советника и губернатора включительно. Тульско-рязанская ветвь Аксаковых интегрировала различные модели социального бытования, характерные для калужско-московской и уфимско-самарской ветвей. Карьера представителей семьи начиналась на военном поприще, но высоких чинов они также не достигали (в основном, поручики, в лучшем случае - штабс-капитаны), затем переходили на службу в провинциальные учреждения Тульской или Рязанской губерний. Однако некоторые представители семьи сделали карьеру в центральных учреждениях по гражданской службе.

Характерной чертой для всех Аксаковых во второй половине XIX - начале XX вв. являлась служба в период отставки в органах регионального дворянского самоуправления или в земских учреждениях. Служба в первых из них не приносила материальных выгод, не оплачивалась, но считалась почетной и воспринималась как моральный долг перед сословием. Служба в земстве позволяла дворянству сохранять политическое и социальное влияние в регионах, занимать приоритетное место в местных органах власти. Это приобретало особое значение в пореформенной России, когда общее влияние сословия на государственные институты стало уменьшаться.

Социогенеалогические модификации произошли во второй половине XIX - начале XX вв. в сфере матримониальных отношений. Брачные связи Аксаковых были обусловлены преимущественно территориальной близостью (представители калужско-московской ветви избирали партнеров из дворян Калужской губернии, а уфимско-самарской - из Самарской и сопредельных). Получили распространение браки с лицами недворянского происхождения - из почетных граждан, крестьян и мещан, а супруги, имевшие дворянский статус, происходили, в большинстве случаев, из родов, которые не принадлежали к древнему дворянству, а выслужили его по гражданской или военной службе.

Рубеж XIX-XX вв. стал для Аксаковых периодом адаптации к новым социально-экономическим условиям, когда значительная часть дворянства (в том числе две из трех ветвей рода) лишилась земельных владений, составлявших материальную основу существования ранее, и постепенно интегрировалась с другими социальными слоями. Аксаковы продолжали служить в государственном и военном аппарате, участвовать в интеллектуальной жизни России. Они, как и дворянство в целом, сохраняли социально-политическое, интеллектуальное значение, специфическую генеалогическую, сословную культуру.

Четвертая глава диссертационного исследования касается советского периода и современности. В первом параграфе исследуется адаптация дворян Аксаковых к социально-политической ситуации, сложившейся после 1917 года. Во втором параграфе на примере конкретных судеб Аксаковых показан механизм осуществления политических репрессий в 1930-е гг. по отношению к представителям дворянского сословия. Третий параграф содержит комплексный социогенеалогический анализ истории рода во второй половине XX - начале XXI вв., осмысливается роль потомков дворянства в современном обществе.

После политических потрясений 1917 г. в России кардинальным образом изменилась социальная ситуация. Лица, которые принадлежали к дворянству и некоторым другим социальным категориям (купечеству, духовенству, буржуазии и т.д.), оказались лишены привычного положения в обществе, материального достатка, собственности, культурной среды, возможности продолжать профессиональную деятельность и т.д. Перед отдельными лицами стала проблема социальной адаптации к новым социальным, политическим и экономическим условиям. Она могла разрешаться двумя основными способами в зависимости от конкретной ситуации: оставались ли данные люди на территории советской России или покидали ее, предпочитая эмиграцию.

После 1917 г. проблема социальной адаптации возникла и перед Аксаковыми. По состоянию на 1 января 1917 г. их насчитывалось не менее 30 человек. Из них было 14 мужчин, 10 женщин и 6 супруг. По ветвям они распределялись следующим образом: в калужско-московской - 11 мужчин, 7 женщин и 5 супруг (всего 23 человека), в самарско-уфимской ветви - 2 мужчин, 3 женщины, 1 супруга (всего 6 человек); в тульско-рязанской ветви - 1 мужчина.

Из оставшихся к 1921 г. в живых 25 представителей рода 13 остались в России, а 12 человек эмигрировало. При количественной сопоставимости данных цифр показателен их гендерный аспект. Среди эмигрировавших было 8 мужчин и 4 женщины, среди оставшихся - 9 женщин и 4 мужчин: Василий Сергеевич Аксаков, Борис Сергеевич Аксаков с сыном Дмитрием, а также Михаил Георгиевич Аксаков; из них двое были малолетними. Таким образом, из России уехали трудоспособные мужчины, а остались преимущественно женщины и дети, для которых эмиграция была затруднительной. В немалой степени эмиграции способствовало то, что большинство Аксаковых на 1917 г. состояли на военной службе, активно участвовали в Белом движении и находились на окраинах бывшей Российской империи, благодаря чему имели большую возможность покинуть страну.

Проблема социальной адаптации, поиска сферы профессиональной деятельности, сохранения сословной генеалогической культуры были в одинаковой степени актуальны для всех представителей рода Аксаковых, независимо от их положения на момент политических катаклизмов 1917 г. и дальнейшего нахождения в СССР или вне его пределов. Необходимость адаптации определялась различно (в советской России - социально-генеалогическими факторами, в эмиграции - этническими), но типологически процесс не зависел от места нахождения и был идентичен, выдвигая, в первую очередь, проблемы материального обеспечения и сохранения национальной и социокультурной самоидентификации.

Благодаря конвертации навыков сфера профессиональной деятельности Аксаковых, оставшихся на родине, (гражданская служба) модифицировалась в меньшей степени по сравнению с зарубежьем, где не существовало такой потребности в образованном социальном слое, как в СССР. Вместо того, для эмигрантов остро стояла проблема получения образования, являвшегося важным условием адаптации, а также определения правового статуса, получения гражданства. Аксаковы успешно справились с адаптацией к изменившимся социальным и экономическим реалиям, интегрировались в структуру и советского общества, и тех стран, где они находились. Однако следствием ее в обеих ситуациях явился частичный отказ от моделей социогенеалогической идентичности, присущих роду до 1917 года.

Репрессии в отношении дворянства начались в 1918 г., когда происходили массовые аресты дворян в качестве «заложников» в связи с ухудшением положения на фронтах Гражданской войны или после покушения на членов правительства. Они происходили в СССР перманентно до конца 1930-х гг., когда произошло почти окончательное уничтожение дворянства в ходе массовых репрессий и были арестованы те, кто избежал арестов ранее или уже отбыл лагерный срок и вышел на свободу. Эти репрессии были отражением социальной политики Советского государства и соответствовали тем политическим целям, которые ставило руководство страны после захвата власти в 1917 году.

Среди представителей других дворянских родов в конце 1910-1930-е гг. подверглись репрессиям и оставшиеся в СССР Аксаковы. В той или иной мере, от них пострадали практически все члены семьи. Первым стал Б.С. Аксаков, который после революции арестовывался дважды. В ходе операции «Бывшие люди» из Ленинграда была выслана Т.А. Аксакова. В ходе репрессий по отношению к офицерскому корпусу во второй половине 1930-х гг. был расстрелян М.Г. Аксаков.

Изученные нами следственные дела Аксаковых и их родственников позволяют сформулировать наблюдения о методах осуществления политических репрессий в СССР второй половины 1930-х годов. Все обвинения полностью фальсифицированы, репрессиям подвергались лица, которые не совершили никаких противоправных действий, были социально адаптированы к советской действительности и внешне лояльны к политической власти. Следователями выполнялся политический заказ, при котором конкретные обстоятельства дела, биография подследственного и его реальные действия не представляли никакого интереса. Задача, по сути, сводилась только к схематизации конкретной ситуации экстраполяции ее под заданную модель. Ритуализированные действия, формальные обвинения и «доказательства» заранее предопределяли приговор.

Такая система формировалась не сразу. При сравнении дел 1935 и 1937 гг. обнаруживается рост агрессивности следствия, увеличение формализованности следственных мероприятий, которая влекла за собой кратковременность самих следственных действий и судебного разбирательства, становившегося фактически излишним действом, ничего не решавшим реально.

Независимо от территории (Ленинград, Подмосковье, Саратовская область) следствие в конце 1930-х гг. велось на низком уровне, никаких доказательств вины арестованных не предоставлялось, кроме показаний других лиц, полученных в результате методов физического воздействия и часто уже расстрелянных к моменту проведения следственных действий, что делало невозможным проведение очных ставок и проверку информации. Иногда имели место прямые подлоги и подтасовки фактических сведений. Для следственных дел характерна широкая интерпретация любых сведений - от бытовых событий до служебной деятельности - с неизменно обвинительным уклоном в категориях антиправительственной и антисоветской деятельности. Это позволяет рассматривать следственные дела 1930-х гг. как в высшей степени недостоверный источник, требующий для извлечения информации, пригодной для объективной реконструкции исторического прошлого, кропотливого и всестороннего анализа с учетом общих особенностей данной категории материалов.

Однако, постоянный интерес следователей 1930-х гг. к родственным связям обвиняемых, который был продиктован стремлением получить компрометирующие материалы на как можно более широкий круг лиц, в настоящий момент объективно придает следственным делам характер генеалогического источника. В них содержится значительный комплекс семейной и биографической информации: описание состава семьи арестованного с указанием сведений о месте проживания ее членов, их национальности, социальном происхождении, возрасте, роде занятий и т.д. Эти данные имеют двоякое научное значение. С одной стороны, они содержат данные о том периоде, когда генеалогическая информация отрывочна и требует больших усилий по ее поиску. С другой стороны, материалы следственных дел требуют критического отношения, поскольку сами арестованные умышленно искажали сведения, чтобы не привлекать к родственникам особого внимания органов государственной безопасности.

Дела М.Г. Аксакова и Т.А. Аксаковой являлись полностью фальсифицированными. Разница между ними состояла лишь в том, что если первому в вину ставили преимущественно служебную деятельность, а его дворянское происхождение играло роль отягчающего обстоятельства, то Т.А. Аксакова была репрессирована исключительно за социальную принадлежность. Во время ее допросов следователя интересовали только родственные связи и круг знакомств. Основным пунктом обвинения стала частная жизнь, которая была интерпретирована в правовых категориях.

Одной из причин репрессий в отношении Аксаковых в 1930-е гг. являлся их социальный статус до 1917 г., трактовавшийся как достаточное основание для склонности к антисоветской деятельности.

В процессе реабилитации жертв политических репрессий было пересмотрено дело о «заговоре» в системе Противовоздушной обороны Москвы. М.Г. Аксаков в 1956 г. был реабилитирован. В 1955 и 1957 гг. были отменены решения по приговорам Т.А. Аксаковой.

Во второй половине XX в. разнообразные социогенеалогические процессы происходили среди русской диаспоры. Одним из наиболее показательных было изменение матримониальной политики, получили широкое распространение браки с иностранцами. Другой характерной чертой русской эмиграции в целом и истории рода Аксаковых в частности явилось возрастание территориальной мобильности. Она определялась не только процессами расселения по миру русских эмигрантов, но и социальными факторами, поиском наиболее благоприятной ситуации для адаптации. Особенно активные перемещения были связаны с последствиями Второй мировой войны. Аксаковы оказались не только в странах Европы, но и в Австралии, Южной Америке, США, на Востоке и в Африке. В 1950-е гг. произошла также частичная репатриация эмигрантов, композитор С.С. Аксаков вернулся с семьей в СССР.

Во второй половине XX в. уцелевшие представители дворянских родов часто выполняли специфическую социокультурную функцию, которая заключалась в трансляции информации о прошлом. В период политической оттепели произошла частичная реабилитация дворянской культуры. Следует подчеркнуть, что вследствие миграционных процессов часть носителей данных социогенеалогических традиций оказалась в отдаленных регионах страны, где неосознанно стала выполнять определенную культурную миссию.

Нарастание степени ассимиляции в социальную среду в определенный момент вызвало среди Аксаковых внутреннее сопротивление, стремление восстановить разрушенные семейные связи. В середине - второй половине XX в. среди эмигрантов активизировались поиски родственников. Тем не менее, дворянская генеалогическая культура, одним из элементов которой являлось обязательное, часто ритуализированное поддержание связей с родственниками, фактически прекратила существование к 1960-1970 годам.

На рубеже XX-XXI вв. в контексте социокультурных процессов, развития генеалогического знания произошло восстановление единства рода, и современные Аксаковы были включены в историческую систему генеалогических отношений.

Заключение

В заключении подведены итоги предпринятого исследования.

Идентификаторы социального положения Аксаковых на всем протяжении их истории были многообразны: участие в общественно-литературном процессе, в войнах и иных общеисторических событиях, служебная активность, социально-генеалогическая принадлежность брачных партнеров, образовательная стратегия. В хронологическом отношении их конкретные формы (например, перечень должностей и чинов) могли изменяться, но присутствие идентификаторов было постоянным. Конкретные модификации детерминировались общими процессами развития русской государственности, эволюцией политической и социальной системы.

В демографическом отношении Аксаковы принадлежали к средним по численности дворянским родам. Если анализировать количественные показатели отдельных поколений, то следует отметить, что наибольшая численность представителей семьи отмечалась в тех из них, чье время жизни пришлось на XIX век. Резкое сокращение членов рода произошло в двух последних генерациях и связано с последствиями Гражданской войны и репрессий 1930-х годов.

В социогенеалогических категориях Аксаковых можно идентифицировать как древний род с развитой семейно-родовой культурой, со сложной внутренней структурой, представлявшей собой совокупность различных моделей, внутрисословное положение которых модифицировалось в соответствии с общими тенденциями эволюции привилегированного слоя России.

Комплексное изучение Аксаковых позволяет сформулировать некоторые методические требования к социогенеалогическому анализу истории семьи, принадлежавшей к привилегированному слою, вне зависимости от ее внутрисословного положения.

Прежде всего, такое исследование может дать верифицированные результаты только при изучении истории рода на всем протяжении его существования, с момента первой фиксации в исторических источниках. Критическому, но непредвзятому источниковедческому анализу должна подвергать родословная легенда, если она имеется.

Изучение истории рода должно происходить в контексте общей социальной, политической, экономической и гуманитарной истории России, с учетом совокупности всех процессов, которые происходили в изучаемый период времени. Такой комплексный подход позволит доказательно и объективно объяснить общие направления социальной эволюции рода и моменты его генеалогической стратификации, дистанцировать события, обусловленные общими процессами, от специфических индивидуализированных сюжетов. В конечном счете, это позволит реконструировать сочетание макро и микроисторических субстратов в историческом процессе.

Изучение дворянского рода должно строиться с учетом его внутренней стратификации, поскольку социальная судьба различных ветвей, его составляющих, может существенно различаться, и они типологически принадлежать к различным моделям общественного бытия.

Комплексное, основанное на широком привлечении источников изучение истории рода Аксаковых позволяет не только создать просопографический образ этой семьи, но и показать на ее примере механизмы взаимодействия макроисторических процессов и микроисторической событийности. Оно позволяет затронуть важную проблему о бытовании в структуре привилегированного сословия различных социогенеалогических моделей.

По сути, в социогенеалогическом исследовании род необходимо понимать как совокупность синхронно существующих социальных моделей, обусловливавших внутрисословное положение данной семьи и конкретного индивидуума, образовательную стратегию, служебную карьеру, матримониальные связи, материальное положение, степень и формы участия в исторических событиях.

Эволюция составляющих род моделей обусловлена сочетанием объективных общеисторических и субъективных антропологически ориентированных факторов. Такой теоретический подход позволяет реконструировать историю рода объективно, комплексно и всесторонне, как того требует современные принципы познания прошлого.

Массовое, последовательное, объективное социогенеалогическое изучение судеб дворянских родов способно вывести представление об историческом пути России на новый качественный уровень, помочь в модернизации методологических и гносеологических основ современной гуманитарной науки.

Публикации по теме диссертации

Монографии

1. Аксаковы. История разбитых судеб / А.С. Кулешов. - М.: Территория, 2009. - 325 с.: ил.

2. Аксаковы: Поколенная роспись / А.С. Кулешов, О.Н. Наумов. - М.: Территория, 2009. - 211 с., табл.

Статьи в изданиях, входящих в Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий

3. «Заговор» комэска Аксакова / Алексей Кулешов // Родина. - 2004. - №8. - С. 48 - 50.

4. Аксаковы в Сиднее / Алексей Кулешов // Родина. - 2005. - №6. - С. 86 - 89.

5. Композитор на целине / Алексей Кулешов // Родина. - 2005. - №12. - С. 112-114.

6. На внутренней линии / Алексей Кулешов // Родина. - 2006. - №9. - С. 68 - 73.

7. Рябинки Клинского уезда / Алексей Кулешов // Родина. - 2007. - №1. - С. 50-53.

8. Судьба Т.А. Аксаковой в контексте политических процессов ХХ века / А.С. Кулешов // Вестник Московского государственного университета. - 2009. №4. С. 40-45.

9. По специальности совпартработник / Алексей Кулешов // Родина. 2009. - №3. - С. 92-94.

10. Семейно-родовая культура русского дворянства на рубеже XIX-XX веков (по мемуарам Т.А. Аксаковой-Сиверс) / А.С. Кулешов // Преподавание истории в школе. - 2010. - №3. - С. 65-67.

11. Действительно без фотокарточки… / А.С. Кулешов // Военно-исторический журнал. - 2010. - №3. - С.73-79.

12. Сашенька Эшен / Алексей Кулешов // Родина. - 2010. - №6. - С. 52-57.

13. Род Аксаковых в истории России: социально-генеалогический аспект / А.С. Кулешов // Вопросы истории. - 2010. - № 7. (в печати).

Публикации источников, статьи

14. Аксакова (Сиверс) Т.А. Семейная хроника / подгот. публ., прим. А.С. Кулешов, О.В. Рыкова. - М.: Территория, 2005. - Кн. 1 - 494 с.: ил., - Кн. 2 - 430 с.: ил.

15. О восстановлении родословной Аксаковых / А.С. Кулешов // Вестник архивиста. - 2002. - №1. - С. 83-88.

16. Архивный поиск привел к Завидовскому храму / А.С. Кулешов // Вестник архивиста. - 2003. - №5/6. - С. 447-457.

17. Две судьбы / А.С. Кулешов // Вестник архивиста. - 2003. - №2. - С. 190-208.

18. Генеалогия рода Аксаковых / А.С. Кулешов // Журналистика в контексте культуры и массовых информационных процессов. - М., 2004. - С. 53-69.

19. И вновь об Аксаковых / А.С. Кулешов, М.М. Аксаков // Вестник архивиста. - 2004. - №5. - С. 380-388.

20. Эти неизвестные известные Аксаковы / А.С. Кулешов // Русский родословец. - 2004. - №1 (3). - С. 80-95.

21. Дочь камергера / подгот. публ., предисл. Алексей Кулешов, Ольга Рыкова // Родина. - 2004. - №7. - С. 56.

22. Аксаков М.Г. / А.С. Кулешов // Калужская энциклопедия. - 2-е изд., перераб. и доп. - Калуга, 2005. - С. 15.

23. Аксакова Т.А. / А.С. Кулешов // Калужская энциклопедия. - 2-е изд., перераб. и доп. - Калуга, 2005. - С. 15.

24. Аксаковы / А.С. Кулешов // Калужская энциклопедия. - 2-е изд., перераб. и доп. - Калуга, 2005. - С. 15-16.

25. Эти неизвестные известные Аксаковы / А.С. Кулешов // Аксаковский сборник. - Уфа. 2005. - С. 164-174.

26. Род и герб Аксаковых / А.С. Кулешов, О.Н. Наумов // Гербовед. - 2005. - №84. - С. 116-124.

27. Сергей Аксаков - композитор / А.С. Кулешов // Бельские просторы. - Уфа, 2006. - С. 122-128.

28. Аксаковы откликнулись из далекой Австралии / А.С. Кулешов // Вестник архивиста. - 2006. - №1 (91). - С. 149-167.

29. Мичман русского флота Сергей Сергеевич Аксаков / А.С. Кулешов // Вестник архивиста. - 2006. - №4/5. - С. 378-429.

30. Н. Шварев. Охота за генералами / подгот. публ., сост. А.С. Кулешов // Родина. - 2006. - №3. - С. 54-59.

31. О землевладении рода Аксаковых в Московской губернии: усадьба Рябинки / А.С. Кулешов // Проблемы истории Московского края. - М., 2006. - С. 235-240.

32. Аксаковы / А.С. Кулешов, О.Н. Наумов // Дворянский календарь. - Вып. 14. - М. 2008. - С. 18-38.

33. Потоцкая Н.П. Страстной бульвар, дом №5 / подгот. публ., предисл. Алексей Кулешов // Родина. - 2008. - №1. - С. 114-120.

34. Исторические судьбы калужских Аксаковых / А.С. Кулешов // Аксаковы и Калужский край. - СПб., 2009. - С. 62-86.

35. Аксаковы, Романовы, Чебышевы / А.С. Кулешов // У истоков российской государственности (роль женщины в истории династии Романовых). СПб., 2010. - С. 247-254.

Размещено на Allbest.ru