Подготовка медицинских кадров в высшей школе России в 1917 - начале 1950-х гг.

Характерная черта историографии последнего времени - появление значительного числа работ по частным вопросам деятельности высшей медицинской школы: истории кафедр, клиник, научных школ. Приуроченные к юбилейным датам, они систематизируют ценный фактический материал, хотя и носят в большинстве своем обзорно-исторический характер Столетие развития неврологии в ЖМИ -1 ЛМИ - СПбГМУ им. акад. И.П. Павлова / Под ред. А.А. Скоромца. СПб., 2000; Тимченко В.Н. Микиртичан Г.Л., Головина Н.М. Страницы истории кафедры детских инфекций от истока до 75-летия. СПб., 2000; От Захарьина до наших дней: (к 140-летию кафедры и 130-летию клиники пропедевтики внутренних болезней Московской медицинской академии им. И.М. Сеченова) / В.С. Голочевская и др. М, 2004; Возрождение истины. Очерки по истории кафедры оперативной хирургии и топографической анатомии им. Э.Г. Салищева (1890-2005-…) / В.Ф. Байтингер и др. Томск, 2005; Есауленко И.Э., Земсков А.М., Глухов А.А., Атякшин Д.А. Студенческое научное общество Воронежского медицинского института: становление, развитие, жизнь. Воронеж, 2006; Грибовский М.В. Профессорско-преподавательский состав Томского медицинского института (1931-1945 гг.). Автореф. дисс. … канд. ист. наук. Томск, 2005; Страницы истории лечебного (медицинского) факультета Сибирского государственного медицинского университета (1888-2008). Сб. ст. Томск, 2008. .

Значимые события и факты истории высшей медицинской школы нашли отражение на страницах журнала «Исторический вестник Московской медицинской академии им. И.М. Сеченова», информативном научном издании, отличающемся современными методологическими подходами к оценке и анализу истории высшего образования Заблудовский П.Е., Лотова Е.И., Идельчик Х.И. Академик АМН СССР И.Д. Страшун и 1-й Московский медицинский институт // Ист. вестн. Моск. мед. акад. им. И.М. Сеченова. 1992. Т. I; Соболь И.С. Материалы архивно-следственного, судебного и реабилитационного дела Г.Н. Каминского // Там же. 1993. Т. II; Коростелев Н.Б. Д.Г. Оппенгейм и его воспоминания // Там же. 1995. Т. V; Маслов А.В. Арестованная медицина // Там же. 1999. Т. Х; 2003. Т. XVIII; Бокерия Л.А., Глянцев С.П. Хирург. Страницы жизни выдающегося хирурга, ученого, педагога, организатора медицинской науки и общественного деятеля М.И. Кузина // Там же. 2007. Т. XXIV; и др.. Биографические материалы о выдающихся деятелях высшей медицинской школы представлены в сборниках тезисов докладов ежегодных научных конференций Российской академии медицинских наук, посвященных медицинской профессуре СССР Медицинская профессура Российской империи. М., 2006; Медицинская профессура СССР. М., 2007-2009..

Вопросы строительства новой советской высшей школы, взаимоотношений власти и вузовской профессуры, атмосферы в научной среде и влияния идеологии на практику научных исследований представлены в целом ряде работ зарубежных авторов. В монографии Л.Р. Грэхэм Грэхэм Лорен. Естествознание, философия и науки о человеческом поведении в Советском Союзе. М., 1981. раскрывается процесс деформации естественных наук в СССР под флагом борьбы за «чистоту марксизма», анализируется научное творчество российских биологов и генетиков, их практическая деятельность.

Богатый фактический материал приводит в своих работах П. Конечный (P. Konecnу), раскрывающий на примере петроградских (ленинградских) вузов политику Наркомпроса РСФСР по отношению к высшей школе 1920-1930-х гг. Konecny P. Builders and deserters: Students, state, a community in Leningrad. 1917-1941. Montreal, 1999 и др. Автор прослеживает процесс политизации в высшей школе, показывает роль А.В. Луначарского в разработке концепции ее реформирования, идейную борьбу внутри Наркомпроса, анализирует новые формы обучения, вызванные изменением социального состава студентов. Особое внимание отведено показу трудностей быта студентов на фоне мизерного финансирования высшей школы.

Объективные и содержательные оценки процесса подчинения высшего образования политике большевистского государства содержит работа С. Финкеля, построенная на основе анализа архивных документов и оценок зарубежных исследователей Финкель С. Организованная профессура и университетская реформа в Советской России (1918-1922) // Власть и наука, ученые и власть: 1980-е-начало 1920-х годов. Матер. межд. научн. коллоквиума. СПб., 2003.. Автор справедливо характеризует отношение государственных структур к высшей школе как «смесь уступок и давления», с помощью которых государство в итоге установило контроль над высшим образованием. Анализу социальной истории России посвящены работы Ш. Фицпатрик (S.Fitzpatrick) Fitzpatrick Sheila. Education and social mobility in the Soviet Union, 1921-1934. Cambridge, 2000; Фицпатрик Ш. Повседневный сталинизм: социальная история Советской России в 30-е годы: город. М., 2008; Фицпатрик Ш. Приписывание к классу как система социальной идентификации // Американская русистика. Вехи историографии последних лет. Советский период: Антология. Самара, 2001., отмечающей отсутствие равных возможностей для получения высшего образования в советском обществе 1920-1930-х гг.: классовую дискриминацию, проявлявшуюся в форме чисток от «классово чуждых» элементов, а также характерную для отдельных категорий населения, в том числе студенчества, практику «приписывания» к пролетариату или крестьянству для поступления в вуз.

Таким образом, проведенный анализ свидетельствует о наличии значительного числа исследований по частным аспектам рассматриваемой темы, на фоне которых становятся еще более очевидны разрозненность научных интересов, отсутствие обобщающих комплексных работ, сводящих воедино общее и особенное в истории высшей медицинской школы ХХ века. Многие тенденции, являвшиеся частью государственной политики в сфере высшего медицинского образования, в рассмотренных нами работах зачастую преподносятся как новации и достижения отдельных вузов, без должного анализа и увязки с конкретно-исторической обстановкой. При наличии фундаментальных исследований по истории высшей медицинской школы России и подготовке медицинских кадров в дореволюционное время - следует констатировать полное отсутствие аналогичных работ по советскому периоду.

Второй параграф - «Источниковая база исследования» посвящен анализу различных групп источников диссертации.

Источниковая база сформировалась в процессе изучения широкого круга неопубликованных и опубликованных документов и материалов, которые по функциональному назначению делятся на: 1) законодательные и правовые акты: указы, декреты, постановления; нормативные документы государственных органов различного уровня; 2) документы личного происхождения; 3) делопроизводственные документы, главным образом высших учебных заведений; 4) статистические материалы; 5) периодическая печать; 6) мемуарная литература.

Правовой базис исследования составили опубликованные законодательные акты по вопросам организации высшего профессионального образования и деятельности высшей школы, партийно-государственные документы и документы центральных органов РКП(б) - ВКП(б) - КПСС, решения которых были идентичны законодательным актам Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства РСФСР (СУ РСФСР). М., 1917-1938; Декреты Советской власти. М., 1957-2006. Т. 1-17; КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Изд. 9-е М., 1983-1985. Т. 1-8..

К ним примыкают ведомственные нормативные акты, часть которых содержится в сборниках документов и официальных ведомственных журналах, бюллетенях, сборниках Официальный сборник Наркомздрава СССР и Наркомздрава РСФСР. М., 1929-1937 гг.; Бюллетень Всесоюзного Комитета по делам высшей школы при СНК СССР. М., 1936-1946; Бюллетень Министерства высшего образования СССР. М., 1946-1952; Здравоохранение в годы восстановления и социалистической реконструкции народного хозяйства СССР. 1925-1940. Сб. док. и матер. М., 1971; и др.. Это постановления СНК РСФСР по докладам Наркомздрава, постановления коллегий НКЗ РСФСР по медицинскому образованию, постановления Наркомпроса РСФСР, приказы, распоряжения Всесоюзного Комитета по делам высшей школы при СНК СССР, Министерства высшего образования СССР и другие, определявшие и регулировавшие развитие высшего медицинского образования и всех его составляющих.

Вторую группу источников, раскрывающих политику пролетарского государства в области высшего образования и здравоохранения, в том числе по отношению к медицинским кадрам, раскрывают документы личного происхождения - доклады, выступления, статьи, заметки, телеграммы, письма деятелей Коммунистической партии и Советского правительства Литературное наследство. В.И. Ленин и А.В. Луначарский: Переписка, доклады, документы. М., 1971; Семашко Н.А. Некоторые вопросы высшего медицинского образования //Избранные произведения / Под. ред. П.И. Калью. М., 1967 и др..

Третью, самую многочисленную группу источников составили делопроизводственные документы ? разнообразные по характеру документы 7 центральных и местных государственных архивов (ГАРФ, ЦГА СПб, ЦГАИПД СПб), Центрального архива города Москвы (ЦАГМ), Государственного архива Ярославской области (ГАЯО), Центра документации новейшей истории Ярославской области (ЦДНИЯО), Государственного архива Ивановской области (ГАИО), большинство которых вводится в научный оборот впервые.

В фондах Министерства просвещения РСФСР (ф. А-2306) сосредоточены материалы секретариата коллегии Наркомпроса РСФСР, где рассматривались вопросы развития высшего медицинского образования, отчеты вузов за 1918-1920 гг. В фонде Главпрофобра (ф. А-1565) сохранилась делопроизводственная документация по организации учебного процесса, научной деятельности, кадрах и сети вузов. В первое десятилетие Советской власти эти документы не «подгонялись» под официальную доктрину и носили в основном объективный характер. Очевидно, этот факт объясняет их исключение из научного оборота при составлении официальных справочников советского периода.

Это же можно сказать о документах фонда Министерства здравоохранения РСФСР (ф. А-482) за первое десятилетие советской власти. Здесь собраны материалы (справки, доклады, программы) о работе Ученого медицинского совета, доклады и тезисы работников Наркомздрава РСФСР о медицинском образовании, делопроизводственные документы 1930-х гг.: отчеты о студенческих контингентах, новых факультетах, цифрах выпуска и приема, профессорско-преподавательском составе, бюджете вузов. Характер исполнения данных документов в сравнении с периодом 1920-х годов серьезно меняется. Они становятся более формализованными, лишенными описательности. Отчеты вузов предоставлялись по типовой форме, не предусматривавшей какие-либо произвольные дополнения и строго учитывавшей интересующие Наркомздрав РСФСР показатели.

В фонде Всесоюзного комитета по делам высшей школы при СНК СССР (ф. Р-8080) сосредоточены приказы, циркулярные письма медицинским вузам, справки и отчеты отдела медицинских вузов, стенограммы заседаний отдела высших медицинских учебных заведений и совещаний директоров, годовые отчеты высших медицинских учебных заведений и дополнения к отчетам, материалы обследований институтов, стенограммы совещаний.

В фонде Министерства здравоохранения СССР (ф. Р-8009) хранятся отчеты медицинских вузов с конца 1930-х гг., готовившиеся по стандартной схеме, включавшей развернутое описание вузовской деятельности (100 и более листов), стенограммы совещаний начальников управлений и отделов НКЗ СССР, стенограммы заседаний комиссий НКЗ СССР (с 1946 г. - МЗ СССР) по высшему медицинскому образованию.

Документы этого фонда уже несут на себе явную печать времени - ссылки на вредительскую деятельность, апелляции к решениям партийных съездов и пленумов, изобилуют разоблачениями и адресной критикой. Часть исторических источников 1930-х гг. чрезмерно политизирована и зачастую и не отражает реальной ситуации. В то же время, многие цифровые, количественные показатели, характеризующие работу высших медицинских учебных заведений, при их сопоставлении с другими данными, достаточно объективны.

Важными для настоящего исследования являются документы, хранящиеся в ЦГА СПб. В фонде Комиссариата народного просвещения Союза коммун Северной области. 1918-1919 гг. (ф. 2551) особое внимание было обращено на документы Комиссии по реформе ученых и учебных заведений Петрограда. Собранные справки, отчеты, обзоры характеризуют деятельность высших медицинских учебных заведений в первые годы советской власти.

В фонде Ленинградской Комиссии по улучшению быта ученых (КУБУ) (ф. 2995) содержится текущая документация комиссии за 1920-1927 гг., подборки биографических материалов медицинской профессуры Петрограда, ходатайства ПетроКУБУ об освобождении арестованных преподавателей, позволяющие более полно представить атмосферу деятельности вузов тех лет.

Ценная информация сосредоточена в фонде Управления военного комиссара медицинских факультетов Петрограда (ф. 2770), где сохранились многочисленные нормативные акты (приказы по Управлению военкомов, циркуляры Наркомпроса РСФСР и др.), поясняющие процесс милитаризации медицинских факультетов в годы гражданской войны, отчеты военкомов медицинских факультетов Петрограда, доклады с мест и другие.

В фондах 1 Ленинградского медицинского института (Ф. 3132), Ленинградского педиатрического медицинского института (ф. 9872), Ленинградского санитарно-гигиенического медицинского института (ф. 3081) изучена текущая документация разных лет. Сопоставимая по характеру информация почерпнута в Центральном архиве города Москвы (фонды 714, 726, 3210), в Государственном архиве Ивановской области (ф. 2101).

Значительный массив документов (свыше 400 дел) проанализирован в Государственном архиве Ярославской области, в первую очередь - документы фонда Ярославского государственного университета (ф. Р-51) и Ярославского государственного медицинского института (ф. Р-839), позволившие на примере конкретного вуза оценить процесс становления и развития провинциальных медицинских институтов и подготовки медицинских кадров.

Характерное для отчетов высших учебных заведений 1930-х-1950-х гг. замалчивание недостатков и противоречий преодолевалось посредством привлечения косвенных, дополнительных источников, интерпретации фактического материала в соответствии с устоявшимися современными социокультурными и конкретно-историческими характеристиками.

В фондах Центрального государственного архива историко-политических документов Санкт-Петербурга (ЦГАИПД СПб), Центра документации новейшей истории Ярославской области (ЦДНИЯО) изучены документы партийных организаций, показывающие степень партийного влияния на учебный и научный процесс, воссоздающие идеологический фон времени.

Четвертую группу источников составили статистические материалы, аналитические и информационные ведомственные издания, материалы которых дополнили сведения о сети и структуре вузов, численном, социальном, национальном, партийном составе студентов и преподавателей. Достоверность данных, привлекаемых из статистических справочников, обеспечивалась путем их сопоставления, сравнения с архивными материалами Подготовка кадров в СССР. 1927-1931 гг. М.-Л., 1933; Высшее образование в СССР. Стат. сборник. М., 1961; Деятельность высших учебных заведений РСФСР. 1925/26 уч. год (по годовым отчетам). / Под ред. И.И. Ходоровского и Н.И. Челяпова. Вып. I. М., 1927 и др..

Оценку многих событий истории высшей медицинской школы содержат периодические издания, составившие пятую группу источников - журналы, центральные и областные газеты изучаемого периода (41 наименование журналов и 15 наименований газет). Особенно информативными для настоящего исследования явились журналы «Известия Народного комиссариата здравоохранения», «Вопросы здравоохранения», «На фронте здравоохранения», «Советский врачебный журнал», «Советское здравоохранение», «Вестник высшей школы», газеты «Медицинский работник», многотиражные вузовские газеты. На их страницах, помимо официальной хроники регулярно публиковались дискуссионные материалы о реформе образования, организации учебной и научной работы, материалы юбилейного характера по медицинским вузам, кафедрам, персоналиям.

Написанные по горячим следам, газетные и журнальные статьи несут в себе ярко выраженный эмоциональный настрой и культурно-исторический колорит времени. В то же время, вся периодика советского периода подвергалась строгой политической цензуре. Данный вид источников в силу его открытости и публичности не всегда отражал (а с середины 1930-х гг. нередко искажал) правду о состоянии дел, поэтому требует внимательного изучения и сопоставления с другими документами.

Шестую группу источников составила мемуарная литература. Опубликованные в советское время воспоминания Н.А. Семашко, А.В. Луначарского и других несут на себе печать «официальных» воспоминаний Семашко Н.А. Прожитое и пережитое. М., 1960; Луначарский А.В. Воспоминания и впечатления. М., 1968; Покровский М.Н. Ленин и высшая школа. Л., 1924; его же. О Ленине. Сб. статей и воспоминаний. М., 1933 и др.. Ценные характеристики взаимоотношений высшей школы с большевистской властью содержит эмигрантская литература, в частности, юбилейный сборник к 175-летию Московского университета Московский университет. 1755-1930. Юбилейный сборник. Издание Парижского и Пражского комитетов по ознаменованию 175-летия Московского университета / Под ред. проф. В.Б. Ельяшевича, А.А. Кизеветтера, М.М. Новикова. Париж, 1930.. Демократические перемены последних двух десятилетий обусловили появление значительного количества мемуарной литературы, свободной от «идеологических рамок» прошлых лет. Это - воспоминания ректоров, деканов, профессоров, в разное время работавших в высшей школе и непосредственно создававших ее историю Рапопорт Я.Л. На рубеже двух эпох. Дело врачей 1953 года. М., 1988; Зёрнов В.Д. Записки русского интеллигента. М., 2005; Архангельский Г.В. Последние годы студенческой жизни (1941-1942) // Исторический вестник ММА им. И.М. Сеченова. М., 1999. Т. Х; Мясников А.Л. Моя жизнь (воспоминания) // Там же. М., 2000-2001. Т. XI-XIII; Перельман М.И. Гражданин доктор. М., 2009; Френкель З.Г. Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути / Публ., сост. и вступ. статья Р.Б. Самофал. СПб., 2009..

Источниковедческий анализ свидетельствует о репрезентативности выявленных источников и их соответствии поставленным исследовательским целям.

Вторая глава «Высшая медицинская школа в условиях революции и гражданской войны» раскрывает процесс становления советской системы высшего медицинского образования после октября 1917 г.

В первом параграфе - «Государственная политика в сфере образования и высшие медицинские учебные заведения» прослежены изменения в системе подготовки медицинских кадров. В соответствии с декретом СНК РСФСР в 1918 г. высшие медицинские учебные заведения перешли в ведение Народного комиссариата просвещения РСФСР, занимавшегося организацией медицинского образования параллельно с Ученым медицинским советом Народного комиссариата здравоохранения РСФСР. Декреты и постановления советской власти ломали старые традиции, предоставляли широкие права студентам, расширяли рамки внутривузовской демократии, ущемляя позиции и прежние права профессоров и университетских органов управления.

Романтика революционного времени и новые правила приема предопределили рост студенческих контингентов, изменение социального состава. Однако значительная часть молодежи не имела достаточных базовых знаний, что являлось причиной массового отсева из вузов. Социальные эксперименты в высшей школе очень скоро обнаружили свою несостоятельность. Хозяйственная разруха и топливный кризис 1918-1919 гг. пагубно отразились на работе и материальной базе высших учебных заведений.

Гражданская война не стала препятствием к организации новых вузов. В 1918-1922 гг. в РСФСР открылось 11 медицинских институтов и факультетов. Потребность в них обусловливалась недостатком врачей и наличием значительного числа молодежи, желавшей обучаться медицине. Тяжелая эпидемиологическая обстановка в стране на фоне сокращения общей численности врачей вынуждала власти в течение 1919-1920 гг. неоднократно пополнять их ряды за счет мобилизации студентов и организации досрочных выпусков. Острая потребность в медицинских кадрах повлияла на ужесточение режима подготовки врачей, что было оформлено соответствующим декретом СНК РСФСР о милитаризации медицинских факультетов (июль 1920 г.). Он предусматривал введение на факультетах должности военкома, строгий учет студентов-медиков и оперативную отправку выпускников на фронт в случае соответствующих правительственных решений. Воспротивиться этому высшая школа не могла, так как в ответ на это следовали репрессивные меры.

Количественные показатели работы медицинских вузов в годы гражданской войны были поставлены во главу угла. Все это неизбежно сказывалось на качестве подготовки врачей. На 1-м Всероссийском съезде по медицинскому образованию (1920 г.) оно было оценено как «крайне недостаточное». Его уровень зависел не только от емкости и материальной базы вузов, значительно сократившейся и ухудшившейся, но, прежде всего, от их обеспеченности квалифицированными преподавательскими кадрами.

Второй параграф - «Научно-педагогические кадры высшей медицинской школы» посвящен анализу ситуации с преподавательскими кадрами. Позиция профессуры по отношению к декретам 1918-1919 гг. о правилах приема в вузы, отмене экзаменов, введении студентов в состав Советов и другим нововведениям на коллегии Наркомпроса РСФСР была оценена как «не только саботаж, но открытое сопротивление».

Во многих представителях профессуры новая революционная власть видела «скрытых» заговорщиков, и если в провинции она редко прибегала к крайним мерам и прощала даже открытую оппозиционность, отчетливо сознавая важность завоевания специалистов на свою сторону, то в Москве и Петрограде аресты профессоров и преподавателей медицинских факультетов без достаточных оснований были не редким явлением.

В годы гражданской войны материальное положение преподавателей резко ухудшилось. В 1920-1921 гг. зарплата профессора составляла лишь 20-25% дореволюционной и была в 3-4 раза ниже зарплаты дворника, а месячное жалование - в 3 раза меньше прожиточного минимума. Помощь Комиссий по улучшению быта ученых, созданных в ряде городов России, распространялась не на всех. Изменение жилищных условий в связи с «уплотнением квартир» и постоянное недоедание пагубно сказывались на здоровье. Сокращение профессорско-преподавательских кадров (в связи с болезнью, смертью, эмиграцией, мобилизацией в армию) было характерно для всех медицинских факультетов. Многие кафедры длительное время оставались вакантными. Из-за крайне низких зарплат повсеместно были не доукомплектованы должности младших преподавателей. Нарком просвещения А.В. Луначарский вынужден был открыто признать это на X Всероссийском съезде Советов (1922 г.).

Отмена ученых степеней и званий и практика избрания на профессорскую должность по Всероссийскому конкурсу, введенная декретом СНК РСФСР от 1 октября 1918 г. и призванная ослабить позиции профессуры, на медицинских факультетах не привела к смене преподавателей. Политикой уступок и давления большевистское руководство выстраивало новую систему высшего образования, постепенно привлекая профессорско-преподавательские кадры на свою сторону. Не разделяя идеологии большевизма, но, надеясь на демократические перемены в будущем, они продолжали подготовку врачей.

Недостаток преподавателей и выросшая учебная нагрузка, прекращение снабжения кафедр лабораторным оборудованием, отечественной и зарубежной научной литературой, свели к минимуму научную медицинскую деятельность. Несмотря на все препятствия, она продолжалась благодаря глубокому творческому потенциалу работников высшей школы, их научному призванию.

Глава третья «Формирование советской системы высшего медицинского образования (1922-конец 1930-х гг.)» посвящена анализу противоречивых тенденций в развитии и формировании системы высшего медицинского образования.

В первом параграфе «Особенности учебного процесса в 1920-е гг. и упорядочение сети медицинских вузов» прослежено изменение системы управления высшей школой.

После неудачных попыток отстоять автономию («профессорская забастовка» 1922 г.) преподавательский корпус встал на путь соглашения с новой властью. Снижение качества обучения в начальной и средней школе, вызванное объективными причинами, в сочетании со сложной экономической обстановкой начала 1920-х гг. обусловливало трудности в подготовке врачей. Если в первые годы советской власти остро стояли вопросы сохранения высшей школы, то с конца 1922 г. наметился новый этап, связанный с отказом от чрезвычайных мер, постепенным началом реформирования всех сторон медицинского образования, сокращением численности вузов.

Сильные (если этот термин вообще применим к периоду начала 1920-х гг.) университеты, созданные в дореволюционные годы, устояли. Сокращение коснулось наиболее слабых в плане материально-технической базы и недостаточно обеспеченных преподавателями университетов. Проведенное территориальное районирование вузов, наметившее центры подготовки врачей для конкретных регионов и более сбалансированное распределение выпускников позволили высшей школе приступить к решению вопросов качества подготовки.

Первые шаги знаменовали отказ от поспешных и не оправдавших себя нововведений, возврат к системе вступительных и выпускных экзаменов, учету академической успешности. Ужесточение контроля за учебным процессом преследовало и другую, стратегическую цель - улучшение «качественного состава» студентов, под которым понималось увеличение рабоче-крестьянской прослойки. На медицинских факультетах этот процесс шел медленнее, чем в вузах другого профиля, что объяснялось сложностью обучения медицине для выходцев из рабоче-крестьянской среды из-за отсутствия базовых знаний, традиционной «династийностью» в выборе профессии. Из-за относительно малой численности студентов «из рабочих и крестьян», комсомольцев и коммунистов, их влияние на учебный процесс было относительно невелико. Новые активные методы занятий, лоббируемые студентами-коммунистами, на медицинских факультетах не получили широкого распространения.

Декларированное советской властью профилактическое направление в здравоохранении обусловило процессы постепенной переориентации медицинских факультетов на подготовку «врача-общественника». В рамках существующей системы подготовки врача общего профиля это не приводило к желаемым результатам, что свидетельствовало о необходимости более глубоких системных преобразований в системе медицинского образования.

Во втором параграфе «Коренная реорганизация системы подготовки медицинских кадров» анализируются основные направления реформирования системы медицинского образования, продиктованные изменением социально-экономической обстановки.

Форсированное социалистическое строительство обнаружило почти катастрофическое положение с темпами подготовки врачей, квалифицированное как «кризис кадров». Сеть медицинских вузов, рассчитанная на определенные контингенты студентов и характер их подготовки требовали радикального пересмотра. Помимо вопроса о профильности образования актуализировалась проблема ведомственной принадлежности вузов. Решением СНК РСФСР (1930 г.) медицинские факультеты выделялись из университетов в самостоятельные институты с переподчинением Наркомздраву РСФСР. Этот переход диктовался самой логикой жизни, обеспечивая тесную заинтересованную связь медицинских вузов с практическим здравоохранением. Предполагалось, что данная реорганизация будет способствовать укреплению материальной базы институтов, рациональному использованию лечебных учреждений в качестве клинических баз, обеспечит более быстрые темпы подготовки специалистов.

Для ликвидации дефицита врачей институты переходили к сокращенным срокам обучения, увеличенным цифрам приема студентов. Вновь количественные установки в вопросах подготовки врачей вышли на первый план. Были открыты медицинские вузы на базе крупных лечебных учреждений (больница-медвуз), вводились заочная и вечерняя формы обучения, два приема студентов в год, двухсменные занятия.

К 1935 гг. в РСФСР насчитывалось уже 28 медицинских институтов. Открылись новые вузы: в Нижнем Новгороде, Иванове, Самаре, Хабаровске, Свердловске, Москве, Симферополе, Архангельске, Уфе, Махачкале, Ижевске, Новосибирске, Сталинграде, Курске, Ленинграде. При их создании учитывалось множество факторов и, прежде всего - потребность регионов в собственных медицинских вузах. Однако, достигнутые показатели (за 3 года было открыто 10 медицинских вузов, контингенты студентов выросли до 28 тыс. человек) не устраивали руководство страны.

Не подкрепленные необходимой финансовой поддержкой, базирующиеся на прежних (и даже меньших) учебных площадях при нехватке преподавателей, попытки медицинских институтов организовать ускоренное обучение обнаружили свою полную несостоятельность. Не удалось быстро организовать профильное обучение и качественную работу новых факультетов - охраны материнства, младенчества и детства и санитарно-профилактических, при том, что сама идея их открытия давала реальную возможность построения эффективной схемы подготовки врачей дифференцированных специальностей и ухода от многопредметности. Постановление ЦК ВКП(б) «О медицинских кадрах» (1931 г.) констатировало «совершенно неудовлетворительное положение» с подготовкой врачей. В постановлении ЦИК СССР «О подготовке врачей» (1934 г.) оно оценивалось как «нетерпимое». Грозным приговором на XVII съезде ВКП(б) прозвучало замечание И.В. Сталина о том, что «…медицинские факультеты все еще находятся у нас в загоне».

Несмотря на многочисленные правительственные решения, качество подготовки врачей оставалось неудовлетворительным. Призывы к исправлению просчетов и еще большему количественному росту, не подкрепленные адекватными мерами поддержки в условиях подмены экономических стимулов директивными установками, еще больше усугубляли ситуацию. Попытка ускорить выпуск кадров в условиях реорганизации и при меньших сроках обучения отрицательным образом сказывалась на качестве подготовки, а ежегодно менявшиеся учебные планы, подстраиваемые под новые правительственные указания, препятствовали выработке стабильных программ. В 1934 г. высшая медицинская школа вынуждена была вернуться к прежним формам и срокам обучения. Однако, кризисная ситуация продолжала нарастать, требуя принятия соответствующих мероприятий.

В третьем параграфе «Мероприятия по упорядочению учебного процесса в политических условиях 1930-х гг.» анализируется комплекс правительственных решений, направленных на исправление ситуации в высшем образовании и деятельность вузов по их реализации. Отмена социальных критериев при поступлении в высшую школу, введение единых сроков начала и окончания занятий, возврат к проверенным формам учебного процесса и основам подготовки врача, стали первым шагом на пути улучшения функционирования системы высшего медицинского образования.

Укрепление материально-технической базы вузов, вылившееся в конце 1930-х гг. в масштабное строительство учебных зданий, клиник и лабораторий, введение штатно-окладной системы и повышение заработной платы преподавателей, обеспечение высшей школы учебниками, активизация учебно-методической работы, введение более стабильных учебных планов - все эти меры сказались на исправлении ситуации в высшей школе и улучшении качества подготовки специалистов. Расширение научно-исследовательской деятельности и восстановление системы присвоения ученых степеней и званий способствовали качественным сдвигам в преподавательском составе.

В то же время позитивные тенденции второй половины 1930-х гг. во многом были сведены «на нет» репрессивной политикой государства. Одновременно с поддержкой и поощрением перспективных вузовских разработок и научных направлений, строительством крупных и хорошо оборудованных учебно-научных медицинских центров шел процесс уничтожения целых научных школ, научных институтов, научных направлений, что сказалось на последующем развитии научных исследований.

Репрессивная политика государства в 1930-е гг. затронула и медицинские институты. Идейные споры сменились арестами, изгнанием с работы, осуждением из уст своих же коллег, а поиски «вредителей и шпионов» - массовыми репрессиями против руководителей Наркомздрава СССР и РСФСР, директоров медицинских вузов, известных ученых, перечеркивая многое из того действительно созидательного, что было достигнуто в предвоенные годы.

В четвертом параграфе «Содержание высшего медицинского образования и задачи социалистического строительства» анализируются изменения в построении учебного процесса и содержании учебных планов, обусловленные декларированным профилактическим направлением системы здравоохранения и необходимостью новых подходов к лечению в соответствии с господствовавшим представлением о доминирующем влиянии социально-экономических факторов в возникновении болезней. Воплощением этих планов стала организация кафедр гигиенического профиля, общественных наук, инфекционных болезней, эпидемиологии, общей биологии, туберкулеза, объективная потребность в которых обозначилась еще в начале двадцатого столетия.

В 1920-е гг. был взят курс на укрепление активных (бригадно-лабораторный и др.) методов занятий. Однако, на медицинских факультетах они не получили широкого распространения. Непрерывная производственная практика, занимавшая 50% учебного времени, должна была способствовать тесной «смычке» студентов с производством, а углубление в социалистическое соревнование - развивать «новые перспективные формы советской учебы». Идеи и принципы разворачивавшегося социалистического соревнования, за счет организации которого пытались приостановить продолжавшееся в еще больших масштабах снижение успеваемости студентов, механически переносились в высшую медицинскую школу.

В 1930-е гг. в связи с ростом сети лечебно-профилактических учреждений и потребности в узких специалистах, в СССР впервые в мировой практике были открыты санитарно-профилактические и педиатрические факультеты. Введение новых дисциплин, дополнение базовых курсов новыми научными данными при сокращенных сроках обучения неизбежно влекли за собой чрезмерную перегрузку учебных планов, что отрицательно сказывалось на качестве подготовки, вело к снижению успеваемости. В 1936 г. отсев студентов из медицинских вузов колебался от 8,2 до 50%.

В 1938 г. были утверждены новые, более стабильные учебные планы для всех факультетов. В них были устранены прежние недочеты, увеличены часы на важнейшие теоретические и клинические дисциплины. Все это, параллельно с мероприятиями по четкой организации учебного процесса, проводимыми созданном в 1936 г. Всесоюзным комитетом по делам высшей школы (ВКВШ), обеспечили в конце 1930-х гг. перелом ситуации в высшей медицинской школе, что подтверждается приводимыми в главе статистическими материалами.

Напряженность международной обстановки, начало второй мировой войны предопределили усиление военно-медицинской подготовки и соответствующую коррекцию учебных планов. Это сыграло свою роль в физической подготовке молодежи, в более развернутом изучении студентами основ военно-медицинских дисциплин, востребованными в начавшейся войне, но далеко не в тех объемах, которые потребовались в связи с масштабными военными действиями и необходимостью широкой медицинской помощи.

Глава четвертая «Высшая медицинская школа в годы Великой Отечественной войны» посвящена рассмотрению многогранной деятельности высших медицинских учебных заведений в военное время.

В первом параграфе «Перестройка учебного процесса в условиях военного времени и организация деятельности медицинских вузов в эвакуации (1941-1943 гг.) анализируются изменения в учебном процессе, продиктованные начавшейся войной. С 1941/42 уч. г. обучение в вузах было организовано по единому профилю лечебного факультета, ориентированному на подготовку врачей для армии и углубленное изучение вопросов военно-полевой хирургии, военной гигиены, инфекционных болезней, эпидемиологии. Несмотря на сокращение учебных площадей и преподавательского состава, медицинские институты сумели оперативно перестроить работу, организовать дополнительные выпуски врачей и подготовку по ускоренным программам. Обозначившуюся в первые месяцы войны убыль студенческих контингентов удалось преодолеть за счет проведения дополнительных наборов.

Правительственное решение о сокращении сроков обучения сыграло свою роль, обеспечив за первый год войны дополнительный выпуск 14 тыс. врачей. Уже через год оно было пересмотрено, так как вопросы качества подготовки специалистов напрямую определяли качество оказываемой медицинской помощи. В условиях, когда Красная Армия несла огромные потери, оно имело огромное значение для достижения перелома в ходе войны.

Восемь медицинских вузов России, в которых до войны обучались 37% студентов-медиков, оказались в зоне крупных боевых действий или на оккупированных территориях, поэтому подверглись значительным разрушениям. В результате оперативных действий Наркомздравов СССР и РСФСР и ВКВШ они были эвакуированы и продолжили деятельность. Однако четкой и спланированной эвакуации институтов не было. Оборудование многих вузов вывезти не удалось, а преподаватели и студенты собственными силами, в ряде случаев пешком, выходили из районов боевых действий. Работая в невероятно трудных условиях, при явно недостаточной укомплектованности преподавателями и учебно-вспомогательным персоналом, медицинские вузы сумели оперативно перестроить и организовать учебный процесс.

Во втором параграфе - «Основные направления учебной деятельности в высшей медицинской школе в 1943-1945 гг.» рассмотрен сложный процесс восстановления дифференцированного обучения в медицинских вузах. Улучшение ситуации на фронтах и постепенное освобождение советской территории создавали условия для реэвакуации медицинских институтов, понесших большие материальные потери. В Российской Федерации были полностью разрушены 49 и частично - 11 учебных зданий медицинских институтов. С 1943 г. развернулась гигантская работа по их восстановлению, собиранию преподавательских кадров, возвращению студентов.

Учебный процесс на завершающем этапе войны был более строго регламентирован. Расширялись формы материального поощрения отлично успевающих студентов. Различные категории студентов поэтапно освобождались от платы за обучение (введенной в 1940 г.). Принимались меры к улучшению обеспечения учебниками. Все это сказалось на повышении качественной успеваемости студентов. Однако решение образовательных задач напрямую зависело от обеспеченности вузов квалифицированными кадрами. Их численность (в первую очередь ассистентов) значительно сократилась.

В 1944 г. в городах, принявших в годы войны эвакуированные вузы (Красноярск, Чкалов ? ныне Оренбург, Челябинск, Ярославль) были открыты новые медицинские институты. Тем не менее, количество студентов к концу войны отставало от довоенного уровня.

На завершающем этапе войны, с целью дальнейшего улучшения качества подготовки и устранения недостатков, в высшей медицинской школе был взят курс на реформирование системы обучения, оформленный постановлением СНК СССР «О мероприятиях по улучшению подготовки врачей» (декабрь 1944 г.). Постановление намечало переход медицинских институтов на шестилетний срок обучения для перестройки учебного процесса в соответствии с многочисленными возраставшими задачами медицинской теории и практики.

Содержание третьего параграфа «Внеучебная деятельность в помощь фронту» посвящено оценке вклада преподавателей и студентов медицинских вузов в достижение Победы. Отличительной чертой деятельности высшей медицинской школы в годы войны являлся возросший объем внеучебной работы, связанной, прежде всего, с лечением раненых и больных, проведением комплексных противоэпидемических мероприятий. Тысячи сотрудников медицинских институтов были призваны в действующую армию. Высокая квалификация, образованность и организаторские способности предопределили назначение большинства из них на руководящие медицинские должности.

Сложная эпидемиологическая обстановка потребовала многократного усиления санитарно-гигиенической службы, что стало возможным за счет привлечения к этой работе преподавателей и студентов медицинских вузов. Их участие в борьбе с инфекционными заболеваниями, в работе санитарных дружин и в гораздо большей мере - в санитарно-просветительной работе сыграло свою роль в мобилизации внимания населения на мероприятиях, способствовавших снижению и предупреждению эпидемий в тылу.

Работе в госпиталях и больницах наряду с преподавателями значительную часть своего времени отдавали студенты. Их медицинская деятельность в качестве санитаров, медсестер, фельдшеров была санкционирована соответствующим правительственным решением (1941 г.), рекомендовавшим дирекции вузов не только перестроить организацию учебных занятий, но и организовать краткосрочные курсы по подготовке фельдшеров и медсестер. В условиях войны это сыграло огромную положительную роль.

Столь же активно студенты привлекались к оборонным, хозяйственным, строительным, сельскохозяйственным работам. На протяжении всех лет войны учебные занятия чередовались с работой, зачастую неимоверно тяжелой для молодежи. Участие в отрядах народного ополчения, противовоздушной и противохимической обороны, возведении оборонительных рубежей, заготовке дров, уборке урожая - это далеко не полный перечень каждодневных дел студентов-медиков в годы войны. Привлечение студентов к хозяйственным работам под предлогом чрезвычайной обстановки военного времени было столь частым, что потребовалось принятие постановления ЦК ВКП(б) (1944 г.), ограждавшего их от хозяйственных мобилизаций в ущерб учебному процессу.

В четвертом параграфе «Научно-практическая деятельность медицинских вузов в условиях войны» обобщены основные направления и специфика научной работы медицинских вузов.

С началом войны медицинская наука заняла исключительно важное место в деятельности высшей школы. Несмотря на сокращение преподавательских кадров, научно-исследовательская работа (НИР) кафедр встала вровень с усилиями по организации учебного процесса. Это было естественным порывом, высоким нравственным долгом преподавателей и сотрудников. Выполнение срочных НИР, имевших важное оборонное значение, поощрялось уменьшением учебной нагрузки в рамках штатного расписания. Приказом Наркомздрава РСФСР (1943 г.) директорам институтов рекомендовалось повысить требования к НИР, а выполнение наиболее актуальных тем - взять на особый контроль.

Тематика научных исследований перестраивалась сообразно запросам военного времени, хотя не все вузы сумели это сделать оперативно. Характер войны предопределил тот факт, что в перечне научных исследований на первый план вышли проблемы хирургии и военно-полевой хирургии, различные разделы которых активно разрабатывались в каждом медицинском вузе. Создание новых лекарственных средств и изобретение новых медицинских приборов и приспособлений, изучение лекарственных свойств дикорастущих растений и работы по созданию заменителей витаминов и продуктов питания, апробация новых методов лечения и работы по изучению свойств пенициллина, лечение алиментарной дистрофии, авитаминозов, гипертонической болезни и изучение краевой патологии, поиски заменителей перевязочных средств и изучение структуры заболеваний в военное время, профилактика и лечение инфекционных болезней - эти и многие другие темы находились в центре внимания преподавателей высшей медицинской школы.

Ведение экспериментальных работ осложнялось отсутствием должного финансирования, недостатком необходимого оборудования, реактивов, приборов, современной иностранной литературы. Оперативное издание новых научных работ в силу ограниченных типографских возможностей военного времени было затруднено. На 4-м пленуме Ученого медицинского совета Наркомздрава РСФСР (апрель 1945 г.) отмечалось, что только 5-10% законченных научных работ публиковалось в печати. Отставала техника печатания рисунков. Многие работы издавались слишком малыми тиражами. Важной и оперативной формой распространения передового опыта становились научные сессии институтов, республиканские, госпитальные, межвузовские конференции. Они проводились с привлечением большого числа практических врачей и преподавателей, зачастую с последующей публикацией материалов.

На протяжении всех военных лет продолжались защиты диссертаций на соискание ученой степени кандидата и доктора медицинских наук. За 7 месяцев 1941 г. Высшая аттестационная комиссия утвердила в ученой степени доктора медицинских наук 84 человека, в 1942 г. - 70, в 1943 г. - 138, в 1944 г. - 130, за первый квартал 1945 г. - 45. Вынужденная мера по эвакуации вузов в районы глубокого тыла не только оказала заметное влияние на активизацию научной жизни в этих регионах, но и дала толчок ее последующему развитию. Деятельность известных ученых-медиков в эвакуации стала своеобразным катализатором исследовательской деятельности в провинции.

Пристальное внимание правительства к научной стороне деятельности институтов получило свое юридическое закрепление в постановлении СНК СССР «Положение о научно-исследовательской деятельности высших учебных заведений» (февраль 1944 г.). Практическая реализация постановления сказалась на повышении эффективности НИР, способствовала объединению усилий медицинских работников по разработке наиболее актуальных и востребованных проблем медицины.

Пятая глава «Высшая медицинская школа послевоенного десятилетия (1945-начало 1950-х гг.)» посвящена изучению особенностей подготовки медицинских кадров в послевоенный период.

В первом параграфе «Организация учебного процесса и профессорско-преподавательский состав медицинских вузов» анализируются мероприятия по восстановлению прежних масштабов деятельности вузов, постепенно перестраивавшихся на подготовку врачей для мирного времени. В 1946 г. врачебные должности в РСФСР были укомплектованы лишь на 85,7%. Основной задачей в области подготовки медицинских кадров, число которых за пятилетку планировалось увеличить в 2 раза, объявлялось обеспечение высших медицинских учебных заведений профессорско-преподавательским составом и повышение качества обучения.

Профессия врача являлась престижной, сохраняла высокий социальный статус. По данным Министерства высшего образования СССР, во второй половине 1940-х гг. конкурс в медицинские вузы был самым высоким. Достаточно хорошие показатели успеваемости в высшей медицинской школе (отсев из институтов в 1947 г. составил 8,1%, в 1948 г. - 6,3%, в 1949 г. - 4,2%; в 1950 г. - 3,2%; в 1952 г. - 2,1%), отличающие период конца 1940-х - начала 1950-х гг., были обусловлены многими обстоятельствами и, прежде всего - качественным отбором первокурсников в связи с высоким конкурсом и осознанным выбором профессии, значительным процентом участников войны в контингенте студентов. Важную роль в укреплении учебной дисциплины играла воспитательная работа, носившая постоянный и наступательный характер, а также тот факт, что морально-этические нормы, предъявляемые к студенту-медику, в послевоенные годы были необычайно высоки.

Продолжались поиски новых форм организации учебного процесса. Попытки увеличения доли самостоятельной работы студентов, не подкрепленные достаточной методической проработкой и соответствующей организацией рабочего места студента, имели лишь временный успех. Основным источником получения дополнительных профессиональных знаний студентов медицинских вузов являлась работа в научных студенческих кружках, масштабы которой в послевоенное десятилетие значительно возросли.

Стабильно удерживалась тенденция к феминизации профессии врача. В 1940 г. мужчины среди выпускников медицинских вузов составляли 25%, в 1946 г. - 5,6%. В результате серьезной агитационной работы и демобилизации из армии процент мужчин среди студентов-медиков стал возрастать. С конца 1930-х гг., когда ограничения для поступления были сняты, хотя неофициальные «рабоче-крестьянские» предпочтения оставались, в медицинские вузы все больше поступало студентов из медицинских семей, из служащих. Численно они преобладали во всех медицинских вузах.

Медицинские институты послевоенного десятилетия характеризовались слабой материальной базой, недостатком учебных площадей, общежитий для студентов, жилья для преподавателей, скромным оборудованием и оснащением лабораторий. Это относилось и к столичным медицинским вузам. Исправление ситуации стало заметно с конца 1940-х гг. по мере улучшения финансирования высшей школы. Контингенты приема студентов имели тенденцию к росту. Этому способствовало дальнейшее открытие новых факультетов и институтов в восточных районах страны, куда ежегодно по распределению направлялась значительная часть выпускников институтов РСФСР.

Слабым местом высшей медицинской школы оставалась обеспеченность преподавателями. Количественный и качественный рост научно-педагогических кадров, несмотря на официальные установки к его ускорению, сдерживался как материальными обстоятельствами, так и сложностью ведения научных работ в условиях господства политизированной медицинской науки. Аспирантура и докторантура, созданные для решения проблемы подготовки научно-педагогических кадров, были мало результативны в связи с низкими размерами стипендий и трудностями ведения исследовательской работы.

В 1946 г. в РСФСР из 216 кафедр медико-биологического профиля лишь 130 (60%) возглавлялись профессорами, докторами наук. Только 60% ассистентских должностей были укомплектованы, причем в основном не кадровыми преподавателями. Еще худшим оставалось положение педиатрических и санитарно-гигиенических факультетов. Приказом по министерству здравоохранения СССР был утвержден пятилетний план роста научных медицинских кадров, в соответствии с которым был разработан и осуществлялся широкий комплекс мероприятий. Свою положительную роль сыграл приказ СНК СССР (1946 г.) о повышении окладов работникам науки и об улучшении их материально бытовых условий.

Второй параграф «Подготовка медицинских кадров в условиях ужесточения идеологического диктата» посвящен изучению влияния идеологических кампаний на жизнь и деятельность высшей медицинской школы. После окончания войны административное вмешательство в сферу образования, культуры и науки значительно возросло. На вторую половину 1940-х-начало 1950-х гг. пришлись постановления ЦК ВКП(б) по идеологическим вопросам (1946-1948 гг.), «Дело Клюевой и Роскина» (1947 г.), философская дискуссия (1947 г.), сессия ВАСХНИЛ с разоблачением «вейсманизма-морганизма» и борьбой за чистоту «мичуринской биологии» (1948 г.), объявление войны «космополитам и космополитизму» (1949 г.), дискуссия по вопросам физиологии (1950 г.), «дело врачей» 1953 года.