Народы Северо-Западного и Центрального Кавказа: миграции и расселение в период их вхождения в состав Российской империи (60-е годы XVIII в. – 60-е годы XIX в.)

Созданная в 1785 г. Кавказская область состояла из 6 уездов: Екатериноградского, Кизлярского, Моздокского, Георгиевского, Александровского, Ставропольского. Значительная часть беглых ордынцев находилась ещё в Закубанье, и командующий Кавказским корпусом генерал-поручик П. С. Потёмкин вывел их на российскую сторону для водворения в пустующих степях восточного Предкавказья, Крыма и Таврической губернии. В 1785 г. части ордынских ногайцев расселили между караногайцами в Кизлярской степи, однако смешения родственных колен не произошло, в 1799 г. ордынцы переместились в урочище Ачикулак Моздокского уезда, составив основу нынешнего ногайского население Ставропольского края и Чечни.

Политика российских властей по этноцентрализации Кабарды обернулась тем, что в 1786 г. из Пятигорья бежали абазины-алтыкесеки, так как кабардинские владельцы требовали с них дань. В Закубанье они осели в устье Малого Зеленчука у ногайцев, а когда началась русско-турецкая война (1787-1791), скрылись в Карачае, так как не могли рассчитывать на защиты османских властей.

Пользуясь военным временем, российские войска перешли границу, догнали беглецов в верховьях Малого Зеленчука и вернули в Пятигорье. Аулы кубанских ногайцев за участие в антироссийском движении Шейха Мансура были разрушены, часть жителей пыталась скрыться в верховьях Большого Зеленчука, но русские отряды вывели их, как военнопленных, на правобережье Кубани, где они получили кочевья в ставропольских степях от Кумы до Егорлыка. Тогда же Пятигорские абазины и ногайцы были выведены из ведения Кабардинского приставства в «особое ведомство» военного командования. В результате оставшиеся в Закубанье беглые партии абазин добровольно вернулись под российскую защиту.

Переселение одновременно значительной части закубанских ногайцев на российскую сторону в период войны было формой их капитуляции как воюющей стороны. Благодаря этим переселениям, российские власти предотвратили соединение ногайцев с турецким войском, вторгнувшимся на правобережье Верхней Кубани в 1790 г.

На месте сражения корпуса Батал-паши и российских войск был поставлен самый верхний на Кубани пограничный редут, названный Баталпашинским (совр. г. Черкесск). Так правобережье Кубани между устьями её правых притоков Тохтамыша (совр. р. Абазинка) и Батмаклы (совр. р. Овечка) отошло к российским пределам, и уже отсюда «сухая» часть границы прошла на юго-восток до верховий Кумы.

Когда состоялся поход Батал-паши из Анапы, на Кубани оказать ему военную помощь было просто некому. Российские войска разбили турок, и никогда больше османское правительство не делало ставок на участие северокавказских народов в рядах своих войск в войнах с Россией. Владельцы закубанцев искали покровительства России, как более могущественной стороны. Однако в мирное время только отдельные владельцы могли перейти на русскую службу и со своими аулами переселиться на правобережье, получив российское подданство.

По Ясскому договору 1791 г. граница по Кубанской линии сохранилась, но ногайцы с правобережья переселялись в другие, более отдалённые районы. В Кавказской области происходило смешивание различных орд и родов в местах компактного расселения, и ногайцев чаще стали называть по уездам, к которым они причислялись: кизлярские, моздокские и бештовские.

В конце XVIII в. началось массовое переселение казачьего населения на Кавказскую линию, и с появлением Черноморского казачьего войска, Хопёрского, Волгского, Кубанского и Кавказского линейных полков произошли новые административно-территориальные преобразования.

В 1797-1802 гг. территория Ставрополья, вошедшая в Астраханскую губернию, заселялась различными народами, вошедшими в состав России, однако захвата горских территорий не происходило. В стратегических целях цепь российских укреплений по правому берегу Кубани и в районе Пятигорья имела задачи защитить границу от вероятных вторжений и подготовить плацдарм для дальнейшего продвижения к Чёрному морю.

В 1794 г. по указу Екатерины II для охраны границы насильно переселили казаков с Дона. Основанные ими станицы Усть-Лабинская, Кавказская, Прочноокопская, Григориополисская, Темнолесская и Воровсколесская защищали от набегов горцев не только границу, но собственные семьи, составив в 1796 г. Кубанский конный линейный полк. Донские казаки соседствовали с ногайцами и абазинами Пятигорья, что вело к сокращению их обширных кочевий.

Кардинальное изменение геополитической ситуации на южных рубежах России изменили и её этнополитические приоритеты. Кабардинское приставство потеряло свою актуальность, и власти больше не пытались «смешивать» ногайцев, абазин и кабардинцев.

Ногайцы обладали огромным количеством скота, который всегда был целью набегов «хищнических» партий, поэтому защита казачьих постов имела для них большое значение. Однако целенаправленная политика властей предусматривала перевод ногайцев на оседлую жизнь, кочевья постепенно изымались для земледельцев, что вело к земельным конфликтам с казаками.

Чтобы привлечь приграничных ногайцев к кордонной службе, в 1803 г. военным начальником Бештовского приставства назначили генерал-майора Султана Менгли-Гирея, и они составили полк для охраны границы. Так началось складываться боевое сотрудничество ногайцев и казаков на «сухом» участке Кавказской линии, позади которой селились крестьяне из внутренних губерний России.

На Верхней Кубани через Карачай сохранялись пути сообщения российских и османских подданных, что затрудняло в мирное время контроль над перемещениями аулов и «хищнических» партий.

Впереди границы не было постоянных селений, так как карачаевцы занимались отгонным животноводством и использовали предгорья только в хозяйственных нуждах. Чтобы иметь «буферное» население, вдоль «сухой» линии власти водворили под охраной войск часть бештовских ногайцев, переместив из Пятигорья на правые притоки Верхней Кубани Батмаклы, Тохтамыш и Джегуту.

В 1804 г. в Кабарде вспыхнуло восстание против российского судопроизводства, жёстко подавленное войсками, и некоторые влиятельные князья бежали со своими аулами в Закубанье и увлекли из Бештовского приставства часть ногайцев и абазин. Для предотвращения бегства военные власти выдвинули предложение укрепить казачьими постами верховья Кубани и закрыть пути сообщения с Закубаньем.

Командование было озабочено тем, что беглые партии кабардинцев, абазин и ногайцев свободно торгуют захваченными русскими людьми и похищенным скотом, пользуясь переправами через Верхнюю Кубань. Однако правительство не разрешило устройство крепости в Карачае, так как это было бы военным вторжением в мирное время. Войска переходили границу только для поисков беглых российских подданных и вывода их на прежние места.

В миграциях народов, не состоящих в подданстве Российской империи, войска не принимали участие. Так, массовое переселение в Карачай и последующее возвращение в верховья Баксана части урусбиевского общества в 1793-1807 гг. осталось без внимания военных. Однако эти события были связаны с общим усилением российской власти в Кабарде и раскрывают особенности этнолокализации карачаево-балкарцев на Центральном Кавказе по обе стороны г. Эльбруса.

Миграции народов Пятигорья в период русско-турецкой войны 1806-1812 гг. совпали с эпидемией чумы 1804-1816 гг. В 1809-1810 гг. для обеспечения карантинных мер абазин-алтыкесеков вытеснили из Бештовского приставства в Закубанье. В конце войны их возвратили на прежние места через посредство генерал-майора Менгли-Гирея, сына кубанского сераскира, пользовавшегося в Закубанье авторитетом и влиянием.

Кумские абазины и ногайцы, бежавшие за Кавказскую линию, возвращались различными способами. В военный период за ними направлялись войска для насильственного вывода с враждебной территории, в мирное время возвращение беглецов происходило привлечением их меновой торговлей, предоставлением пастбищ и кочевий, разрешением мусульманского судопроизводства и т.д.

В 1811 г. проект о налаживании мирных отношений с местными народами посредством «меновой торговли» не был осуществлён в полном объёме, так как правительство было занято войной с наполеоновской Францией. Кавказские власти предпринимали меры по введению у новых российских подданных государственных повинностей или налогов, переводили на оседлый образ жизни, отводили часть кочевий колонистам-земледельцам, что являлось частью программы по интегрированию местных народов в общее русло империи.

В 1813 г. из-за ограничений в кочевьях и конфликта Менгли-Гирея с местными кавказскими властями значительная часть ногайцев, выведенные из-за Кубани во время войны, бежала в Закубанье. Российские власти не требовали их возвращения, так как по результатам последней войны кубанские ногайцы остались подданными Османской империи.

В период командования на Кавказе генерала А.П. Ермолова (1817-1826 гг.) массовые перемещения обуславливались военно-переселенческой деятельностью властей по укреплению официальных границ империи. Александр I дал разрешение перенести укрепления центральной части Кавказской линии к границе с независимыми народами, включив таким образом в систему постов и укреплений всю Кабарду, как части российской территории.

Российская внешняя граница обозначалась чёткой территориальной привязанностью крепостей, постов и станиц, населённых и охраняемых казаками. Так как только устойчивый военно-административный контроль над покорными народами делал их территории частью России, то перенос системы укреплений в центральной части Кавказской линии к границе между покорными и непокорными обществами являлся актуальной задачей военного командования.

В связи с переносом российской границы в Закавказье после Георгиевского трактата 1783 г. и присоединения в 1801 г. Восточной Грузии к России, контроль над Центральным Кавказом стал более настоятельным и «набеговая» практика горцев более не могла быть терпима. Военно-переселенческие действия властей предполагали перемещение горского населения на равнинные, хорошо контролируемые места позади российских укреплений.

1817 г. по сложившейся в историографии традиции считается началом Кавказской войны, так как перенос кордонных линий с Терека на Сунжу и перемещения пограничных аулов на плоскость обернулось вооружённым сопротивлением народов Чечни и горного Дагестана. Тем не менее, в 1822 г. линия предгорных укреплений пролегла через Кабарду, связав в центре Кавказской линии Пятигорье с Владикавказом.

С реки Малки кордонная линия передвинулась на восточные границы кабардинских земель и закрыла выходы из горных ущелий по правым притокам Терека: Баксана, Чегема, Нальчика, Черека и Уруха. Новая линия получила название Кабардинской, обозначив границу между кабардинцами и независимыми карачаевцами, балкарцами и дигорцами.

Жесткие военно-переселенческие действия войск повлекли за собой изъятие части земель в предгорьях для устройства укреплений. Началось сопротивление владельцев, не желавших перемещения на контролируемые места. В результате военной экспедиции значительная часть населения бежала в Закубанье, образовав там общество «беглых» кабардинцев.

При А.П. Ермолове усилилось массовое водворение на Кавказской линии русского населения. В целях обеспечения безопасности Минеральных вод границу с Карачаем усилили Кисловодским укреплением, а из Пятигорья решительно удалили абазин за пособничество и укрывательство «хищнических» партий. Так, в 1818 г. был разрушен аул Трамова, а жители изгнаны в Кабарду. В 1821 г. из-под Георгиевска на р. Малку был перемещён аул Бабукова, на р. Куме уничтожены три аула, а жители бежали в Закубанье при помощи вооружённых партий беглых кабардинских владельцев.

Степи от Пятигорья до Кубани, в основном, занимали ногайцы Бештовского приставства. В результате административных преобразований под управлением Султана Менгли-Гирея остались только «бештаукумские» ногайцы, кочевавшие и жившие оседло по рекам Куме, Сабле, Калаусу, Большому и Малому Янкулям. Тохтамышевские ногайцы, водворённые по правобережью Кубани от устья Джегуты до Прочного Окопа, составили отдельное приставство.

Выделив Менгли-Гирею в частную собственность 5000 десятин земли, правительство поставило ногайцев перед выбором: жить на его земле в качестве крепостных или же перейти на «казённые» земли в качестве государственных крестьян. Так власти целенаправленно переводили народы Пятигорья на казённые земли, привлекали к государственным повинностям и военной службе.

Кисловодская линия охраняла пространство между Малкой и Кумой от независимых горцев, «живущих по обеим сторонам Эльбруса». Пастбищные земли карачаевцев и балкарцев вблизи Пятигорья и Кабарды постепенно заселялись под охраной войск российскими подданными кабардинцами, ногайцами и абазинами-алтыкесеками. Пограничные посты поставили в верховьях Малки, Подкумка, Кумы и Тохтамыша, чтобы контролировать перемещения подвижных аулов.

А.П. Ермолов стремился вывести войска в центре линии ближе к владениям Османской империи и настаивал на их концентрации по Кубани. Беглые российские подданные давали повод для перехода границы в целях наказания за набеги, а закубанцы, дававших прокорм и пристанище беглецам, становились жертвой военных экспедиций. Ситуацию в 1822-1826 гг. можно назвать военной, но открытое завоевание Западного Кавказа и официальное закрепление региона за Россией могло произойти только по итогам войны с Османской империей.

Беглые кабардинцы от преследования войск переместились к родственным бесленеевцам на левобережье Лабы и абадзехам на р. Белую, а абазины-алтыкесеки и ногайцы в 1823 г. бежали в верховья Зеленчуков, а частью за Лабу. Экспедиции в Закубанье против беглых кабардинцев, бештовских ногайцев и абазин-алтыкесеков не вызывали никакой реакции турецких властей. Только когда истреблению подверглись аулы ногайцев-мансуровцев, подданных Османской империи, анапский паша выразил протест, и российские войска вышли из Закубанья.

Горцы оставляли хозяйственные земли и перегоняли стада в высокогорье, что неминуемо вело к катастрофическому недостатку пастбищ и поиску путей сближения с империей. Кубанское ущелье выше Каменного моста оставалось недоступным для войск из-за отсутствия аробных дорог, по которым можно было бы вести артиллерию. Российские войска не занимали территории выше ногайских кочевий, но постепенно продвигали на карачаевские земли кумских ногайцев и абазин из Пятигорья, разрешая пасти скот на правых притоках Верхней Кубани под охраной войск.

Что касается военных экспедиций в верховья Зеленчуков, Урупа и Лабы для вывода оттуда беглых кабардинцев и абазин, то они не вызывали даже формальных протестов со стороны анапского паши, так как Карачай не был османской территорией. Так, в июне 1823 г. насильно вывели с верховья Малого Зеленчука аулы беглых абазин, в рапорте военных об этом сражении впервые упоминаются среди убитых карачаевцы. Хотя Карачай не был целью вторжения, но всё чаще стал фигурировать как враждебная территория, в которой дают приют «хищническим» партиям.

В мирное время планы А.П. Ермолова по устройству укреплений у выходов левых притоков Кубани из гор были не осуществимы, так как нарушали международные соглашения и провоцировали Османскую империю на объявление войны. Но она понимала слабость своих позиций и не предпринимала ответных действий. Однако нахождение российских войск в Закубанье вызывало международные осложнения, так как европейские державы ревниво следили за растущим могуществом России и готовились оказать поддержку Османской империи.

Правительство Николая I не разрешало нарушать мирных отношений с Турцией и до поры решительно сдерживало порыв А. П. Ермолова укрепиться на левобережье Кубани. Тогда он усилил Верхнекубанский отрезок Кавказской линии, основав в 1825-1827 гг. из казаков Хопёрского полка станицы Баталпашинскую, Беломечетскую, Барсуковскую, Бекешевскую и Карантинную, закрывших северные границы Карачая.

Хотя в 1826 г. российские власти подтвердили независимый статус Карачая, заключив «Договор о нейтралитете» и обещая не препятствовать пасти скот на низменных местах, владетельные князья в том же году приняли османское подданство, формально превратив независимое княжество в турецкую губернию, а «сухой» отрезок Кубанской линии - в часть российско-османской границы.

В 1827 г. кавказское командование планировало покорения Карачая в целях присоединения к России всего пространства между Кабардой и закубанскими владениями Османской империи. Однако правительство запретило вторжение в мирное время на чужую территорию, так как Россия вступила в войну с Персией и до её окончания сохраняла мирные отношения с Турцией.

Полагая, что вхождению Карачая в состав империи мог бы способствовать пример близкородственных соседей, новый командующий Кавказской линией Г.А. Эмануель срочно привёл в российское подданство приграничное к Кабардинской линии население. В феврале 1827 г. добровольно дали присягу владетельные князья балкарского, урусбиевского, чегемского, хуламского, безенгиевского и дигорского обществ. Так горцы современной Балкарии и Дигории (часть Осетии) добровольно вошли в состав России. Они не подвергались перемещениям в связи с выбором российского подданства, так как к России была присоединена вся их территория, и она не имела смежной границы с владениями Османской империи.

Третья глава «Переселения закубанских народов в период их вхождения в состав России (1828-1856 гг.)» состоит из пяти параграфов, в которых рассмотрены перемещения народов Закубанья в период официального присоединения Карачая и всего Северо-Западного Кавказа к России.

Осенью 1828 г. войска генерала Г.А. Эмануеля вторглись в верховья Кубани, так как началась русско-турецкая война (1828-1829), и российские власти не могли оставить в тылу непокорённую территорию. Набеги закубанцев на Кавказскую линию усилились, военные экспедиции не приводили к их полному «замирению», а «хищнические партии» беглых кабардинцев и абазин успевали скрыться в горных ущельях Карачая. После сражения у подошвы Эльбруса Карачай был завоёван и вошёл в состав России по договору, подписанному владетельными князьями.

Лишив закубанцев надёжных укрытий, войска начали экспедиции за Кубань и перемещение покорных аулов на контролируемые места по левобережью Кубани. Однако большая часть закубанских народов бежала за Лабу, в том числе беглые российские подданные: кабардинцы и абазины.

Между тем, по Адрианопольскому договору 1829 г. всё пространство от Кубани до Чёрного моря вошло в состав России и стало зоной активной военно-переселенческой деятельности военных властей. Усилия войск были направлены на вывод беглых аулов из горных укрытий и водворение на плоскости.

Возвращение беглых кабардинцев и абазин на свои места перестало быть принципиальным, так как всё Закубанье стало российской территорией. В 30-е годы систему укреплений перенесли на левые притоки Кубани. Беглые аулы выводились из горных укрытий и водворялись на Баталпашинском участке Кубанской линии, однако удерживать их на местах было невозможно, так как, пользуясь отсутствием кордонов по Лабе, они легко уходили на запад. Так, большая часть лабинских жителей переместилась к реке Белой.

Ситуацию усложнила эпидемия холеры и голод в 1831-1833 гг., отразившиеся на обеспечении войск, поэтому новый командующий войсками генерал А.А. Вельминов начал давление на карачаевцев с целью заставить их содержать войска. В результате произошло массовое переселение западных карачаевцев и укрывавшихся у них с 1824 г. цебельдинцев (горных абхазцев) на южные склоны Главного Кавказского хребта.

Возможности предотвратить массовые переселения закубанских народов на запад у российских властей не было, так как новый военный рубеж по Лабе и её истокам Большой и Малой Лабе не был укреплён и не охранялся войсками. Военно-административные преобразования на Кавказской линии во второй половине 30-х годов XIX в. были направлены на пресечение массового бегства закубанцев и объединение их под общим управлением военного командования. С выходом войск на западные границы Карачая создавался удобнейший тыл для создания нового оборонительно-наступательного рубежа.

В 1837 г. Карачай перевели из ведения Кабардинской линии в ведение Правого фланга Кавказской линии. Баталпашинский участок, ограничиваясь р. Лабой от непокорных народов, был взят под контроль войск, что делало водворение здесь казачьих укреплений и аулов более прочным и эффективным.

Беглые кабардинцы и абазины-алтыкесеки не имели за Кубанью постоянного местожительства и средств жизнеобеспечения, поэтому военные власти занялись решительными действиями по их расселению. В 1837 г. состоялось водворение беглых кабардинцев между устьями Урупа и Зеленчуков. Правительство предложило причислить их к казакам для привлечения к службе, но А.А. Вельяминов опроверг нереальный проект.

В 1839 г. Николай I приказал начать колонизацию Закубанья с востока, отделить с юга прикубанских ногайцев и укрепиться на Лабе. Для разъединения покорных и непокорных народов систему укреплений перенесли в 1840 г. на Новую линию. Перемещение казаков с Баталпашинского участка Кубанской линии на Лабинскую повлекло за собой новый массовый исход местного населения частью на р. Белую, а частью в горные ущелья Западного Карачая. После устройства станиц войска предприняли действия по возвращению аулов и водворению их позади линии под жёсткий контроль.

Власти не могли заниматься вопросами управления и обустройства народов, не закреплённых на определённых местах. Поэтому был принят проект Вельяминова и Засса по колонизации пространства от Кубани до Лабы, с последующим расселением аулов между казачьими укреплениями и станицами. Устройство Лабинской линии являлось необходимым условием для удержания закубанцев на постоянных местах. Аулы, выводимые в ходе военных экспедиций из горных и лесных укрытий, можно было удержать на плоскости, только расселив вблизи казачьих станиц под военным надзором.

В 1837 г. Большой Карачай перевели из ведения Кабардинской линии в ведение Кубанской линии и объединили с территорией Западного Карачая. Географическое положение Карачая и военная целесообразность оказались важнейшими факторами для общего с закубанцами военно-административного устройства в составе Баталпашинского участка Кубанской линии. Для разъединения покорных закубанских народов: ногайцев, бесленеевцев, башильбаевцев и беглых кабардинцев от непокорных залабинских народов система укреплений и постов была перенесена с Верхней Кубани на Лабинскую линию и поставлен заслон бегству закубанцев на запад.

В 1848 г. закубанскому наибу Шамиля Магомет-Амину удалось привлечь к себе с Лабинской линии бесленеевцев, башильбаевцев, беглых кабардинцев и переселить за р. Белую, к непокорным западноадыгским народам. Антироссийская деятельность Магомет-Амина стала серьёзным препятствием для расселения горцев позади Лабинской линии. В 1851 г. к нему бежала большая часть бесленеевцев, беглых кабардинцев и башильбаевцев.

В 1852 г. приставство лабинских адыгов упразднили за отсутствием жителей, и учредили приставство Нижнекубанских народов. Однако между верховьями Кубани и Лабы не было опорных пунктов для войск - ни аулов, привязанных к одному месту, ни казачьих станиц. Продвигаясь к Чёрному морю, войскам приходилось переселять аулы на уже укреплённые казаками линии и после этого переходить на новые рубежи. Особенно интенсивным перемещениям подвергались адыги между Лабой и Белой, но они носили, в основном, характер внутренних передвижений в пределах их этнической территории. Продвижение к Чёрному морю приостановила Крымская война (1853-1856).

В Крыму, основном театре военных действий, на стороне турок выступили Англия и Франция. На Северном Кавказе горские народы так и не объединились для общего выступления, и Османская империя не решилась направить сюда войска. Войска Кавказской линии сохраняли оборонительную позицию.

В 1855 г. Магомет-Амин с закубанским войском прорвался через Лабинскую линию в Центр Кавказской линии с целью создания операционной базы в труднодоступных ущельях Карачая и воссоединения с Шамилём в Кабарде, но его войско было окружено в Большом Карачае и разбито. Для Карачая это вторжение обернулось изъятием части западных земель в казну. Власти намеревались соединить Кавказскую линию через Клухорский перевал с Черноморским побережьем, но в связи с присоединением к России всего Кавказа этот обременительный проект осуществлён не был.

Успешный прорыв Магомет-Амина с войском показал недостаточность и слабость охраны Лабинской линии, особенно в верховьях Лабы, поэтому местные жители за измену были удалены с пограничных мест, назначенных для строительства новых укреплений и казачьих станиц. За пособничество Магомет-Амину с Урупа за Лабинскую линию изгнали бесленеевцев, башильбаевцев и беглых кабардинцев, и они перешли в разряд непокорных народов.