Простонародное движение иудействующих в России XVIII-XX веков (методологические аспекты этнографического изучения)

Размещено на http://www.allbest.ru/

На правах рукописи

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

ПРОСТОНАРОДНОЕ ДВИЖЕНИЕ ИУДЕЙСТВУЮЩИХ В РОССИИ XVIII - XX ВЕКОВ (методологические аспекты этнографического изучения)

Специальность: 07.00.07 - этнография, этнология, антропология

Львов Александр Леонидович

Санкт-Петербург 2007

Работа выполнена на факультете этнологии Европейского университета в Санкт-Петербурге

Научные руководители: доктор филологических наук Н. Б. Вахтин доктор филологических наук А. А. Панченко

Официальные оппоненты: доктор исторических наук А. Б. Островский доктор исторических наук Е. Б. Смилянская

Ведущая организация: кафедра этнографии и антропологии Санкт-Петербургского государственного университета

Защита состоится ноября 2007 г. на заседании диссертационного совета Д.002.123.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук в Музее антропологии и этнографии имени Петра Великого (Кунсткамера) РАН по адресу: 199034, Санкт-Петербург, Университетская набережная, д. 3.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке МАЭ РАН

Автореферат разослан 2007 г.

Ученый секретарь диссертационного совета Д.002.123.01 кандидат исторических наук А. И. Терюков

Общая характеристика работы

Диссертация посвящена этнографическому изучению простонародного религиозного движения русских иудействующих (субботников) XVIII - XX вв. и трудностей, с которыми неизменно сталкивалось такое изучение. В ходе исследования выявлены механизмы использования письменных текстов, характерные для массовой (крестьянской) культуры и сыгравшие решающую роль в движении субботников. В силу важности этой роли социальная организация иудействующих определяется как «текстуальное сообщество», т.е. группа, объединенная лишь общим пониманием письменных текстов. Модель «текстуальных сообществ» является методологической основой исследования, позволяющей преодолеть трудности, возникающие при попытках описания субботников в этнических и конфессиональных категориях.

Актуальность темы исследования определяется несколькими обстоятельствами. Во-первых, изучение русских иудействующих, имеющих многочисленные типологические параллели на протяжении всей истории христианства, позволяет пролить новый свет на общий вопрос об иудео-христианских отношениях и контактах.

Во-вторых, само обращение к теме так называемого «русского сектантства» (к которому принадлежит и движение субботников) в культурно-антропологической перспективе очевидным образом соотносится с дискуссионной проблемой «народной религиозности» и методов ее изучения. В частности, такой подход позволяет увидеть в сектантских движениях черты массовой религиозности русского крестьянства XVIII - XX вв., характерные не только для сектантов, но, возможно, не столь ярко проявляющиеся в культуре «безмолвствующего большинства». Исследование движения субботников требует обращения к таким широко обсуждающимся темам как «народное чтение», коммуникация крестьян с властью, сакрализация фигуры (или функции) царя и проч.

В-третьих, трудности, с которыми сталкивались исследователи этого движения, исключительно плохо поддававшегося описаниям в терминах этнических и конфессиональных категорий, дают выход на актуальный для современной науки вопрос о границах применимости социальных категорий и связанного с ними понятия «идентичность». В то время как историки-медиевисты уже давно обратили внимание на существование таких границ, в социальной психологии и, вслед за ней, в антропологических исследованиях идентичности различных групп, категоризация социального мира считается универсальной нормой человеческого мышления. Изучение субботников, живущих, с одной стороны, в «современном» мире, где господствуют категории, а с другой - сохраняющих относительную независимость от них, попадает в самый центр этих междисциплинарных разногласий.

Наконец, в рамках бурно развивающейся в постсоветской России академической иудаики, исследование субботников в их отношениях с евреями и караимами может стать примером пока еще редкого применения антропологических подходов в «науках о еврействе».

Объект исследования определяется в работе как движение иудействующих (субботников), возникшее в 60-е гг. XVIII в. и существующее по сей день. Движение зародилось в нескольких уездах Воронежской губернии, где практически одновременно обнаружились группы крестьян, отказывавшихся от почитания икон и крестов, от участия в церковных таинствах и в праздниках крестьянской общины, от употребления алкогольных напитков и свиного мяса. Свои собственные религиозные практики они называли «духовными» и связывали их со Священным Писанием, в котором видели свою главную опору и основание для пересмотра привычных норм жизни. Лишь в начале XIX в. власти стали различать в этом движении три отдельные «секты»: духоборцев, молокан и субботников. Характерной особенностью последних, отраженной в их названии, является празднование субботы вместо воскресенья и связанное с этой практикой предпочтение Ветхого Завета - Новому. Другая особенность субботников - их контакты с евреями, возникшие не позднее начала XIX в. Движение субботников широко распространилось по территории Российской империи и, отчасти, за ее пределами (в США, Турции, Палестине и др.) в XIX - начале XX вв. Хронологические рамки исследования включают всю историю движения - от его возникновения до современности. Географические рамки ограничивают объект исследования территориями современной России (в основном - ее центральной части), Закавказья и Крыма.

Движение дробилось на многочисленные толки, среди которых особенно заметным и устойчивым оказалось возникшее в середине XIX в. разделение на «караимов» и «талмудистов». Последние ориентировались в своих практиках на еврейские (ашкеназские) религиозные общины Российской империи, а первые частично отвергали эти практики как не соответствующие букве Писания и, в свою очередь, ориентировались иногда на общины крымских караимов. Все эти толки рассматриваются в работе как части одного движения, границы которого определяются не общими ритуалами или идеологией, но, прежде всего, генетическими и синхронными связями между различными общинами.

Степень изученности темы. В XIX в. исследованиями движения иудействующих занимались прежде всего те ведомства Российской империи, которым приходилось бороться с сектантством - министерство внутренних дел (МВД) и Синод. Первой обобщающей публикацией стал указ от 3 февраля 1825 г., в котором были представлены собранные в разных губерниях сведения о движении и предписывалось «именовать субботников жидовскою сектою и оглашать, что они подлинно суть жиды».

Попытки осмысления феномена иудействующих возобновились лишь в начале царствования Александра II, однако теоретические достижения в этих прикладных исследованиях оставались очень скудными. Вопрос о генезисе движения сводился к спекулятивному обсуждению возможных связей его с новгородско-московской ересью жидовствующих XV - XVI вв., не имевших документального подтверждения. Попытки дать определение субботничества, пригодное для практического использования, не увенчались успехом: в понятие «христианской секты» субботники явно не укладывались, а считать их, в соответствии с указом 1825 г., «жидами» или «жидовской сектой» означало причисление их к ведомству иностранных вероисповеданий, что с точки зрения правительства также было недопустимо.

Тем не менее, в церковной науке движение иудействующих определялось как «секта». Связанные с таким определением противоречия интерпретировались полемически, как признаки противоестественного и аморального характера субботничества. К концу XIX - началу XX в. в учебниках по истории и обличению сектантства для духовных семинарий появились систематические описания «секты» субботников (Ивановский 1877; Маргаритов 1902, Буткевич 1910, Плотников 1913), созданные на основе многочисленных заметок практикующих миссионеров и сельских священников. В этих описаниях основное внимание уделяется вероучению - именно оно, с точки зрения церковных авторов, определяет главные особенности секты и подлежит опровержению. Ценность таких реконструкций сектантского вероучения, неизвестного, как правило, самим сектантам, подвергалась сомнению уже в XIX в., в работах Н. Костомарова и Н. Варадинова.

Вместе с тем в заметках священников, описывающих свои споры с сектантами, обвинения субботников и молокан в невежестве соседствуют с констатацией обширности их познаний в Библии. Накопленные сведения об особенностях сектантского использования текстов в основном оставались невостребованными, поскольку были не нужны церковным профессорам для реконструкции вероучения «секты». Этот богатейший материал лишь частично использовался в рекомендациях по обличению сектантов.

На фоне церковного сектоведения выделяется своей основательностью работа Н. Варадинова (1863), подробно описавшего материалы о субботниках из архива МВД - следственные дела 1802-1852 гг. Он доказал факт участия евреев в развитии движения, засвидетельствованный практически во всех рассмотренных им делах. Он также сформулировал парадокс, возникающий при попытке осмысления иудействующих в рамках этнических и конфессиональных категорий: субботников, в отличие от молокан, нельзя считать сектантами, поскольку они не христиане и находятся под влиянием иудаизма, но их нельзя считать и евреями, поскольку у них лишь «искаженное и неполное учение Еврейское».

Возникший в среде либеральной интеллигенции после работ А. П. Щапова (1857, 1862 и др.) интерес к расколу и сектантству как к проявлению народного свободомыслия почти не коснулся субботников, которые считались лишенными самобытности и подверженными влиянию иудаизма. Это направление исследований сектантства представлено лишь одной статьей Н. Астырева (1891), описавшего свою встречу с сибирским субботником. Его способ использования текстов Астырев охарактеризовал как удивительную «смесь рационализма и фанатизма».

Лишь две публикации о субботниках XIX в. написаны квалифицированными этнографами. С. Максимов (1867) обнаружил и попытался описать разделение закавказских иудействующих на толки «караимов» и «талмудистов». Для него, как и для В Майнова (1885), главной задачей оказалось объяснение мнимого парадокса - загадочного превращения «русского человека» в «еврея». Безудержно экзотизируя субботников, оба автора попытались связать их «гебраизм» с особенностями русского характера.

Весьма содержательные этнографические описания своих общин, сделанные самими субботниками (Жабин 1900, 1912; Козьмин 1913, 1914), также отражают растерянность их авторов. В поисках самоопределения они ориентировались на характер того издания, в котором публиковались их работы, и представляли субботников то своеобразной «сектой», то «русскими караимами», то «евреями».

Еврейские ученые и публицисты, сталкивавшиеся с субботниками (Анский 1912; Меримзон 1913; Бейлин 1913, 1914; Нейман 1915; Elkin 1929 и др.), для осмысления этого движения использовали, независимо от степени своей религиозности, разработанный в раввинистической литературе концепт перехода в иудаизм, т.е. ассимиляции одиночных «пришельцев» (герим) еврейской общиной. Сомнения в применимости этого концепта, очевидно, мало подходящего к случаю субботников, никем из авторов не высказывались.

В советское время этнографическое изучение субботников представлено несколькими работами А. И. Клибанова (1960; 1973, 1974) и его коллег (Малахова 1961; Тульцева 1969), основанными на материалах экспедиций 1950-60-х гг. При этом, однако, Клибанов подчеркивал условность включения субботников в категорию «сектантов», считая их «последователями иудаизма». На этом основании он исключил их из своей обобщающей «Истории религиозного сектантства в России» (1965).

В постсоветское время публикуются новые материалы и исследования по истории движения иудействующих в различных регионах: в Армении (Улановский 1993), на Кубани (Симонова 1998; Крюков 2004), в Центральной России (Кац 2001, 2003), в Сибири (Гройсман 1995; Мучник 1999 и др.). Судьбе субботников, эмигрировавших в Палестину и в США, посвящены исследования израильтянки Нины Семенченко (2005) и американца Билла Алдакушина (Aldacushion 2000). С 1997 г. возобновились полевые исследования различных общин субботников, результатом которых стали описания их обычаев (Дымшиц 1999; Каспина, Титова 2006), песенного фольклора (Разумовская 1999, 2004), стратегий самоидентификации (Штырков 2003), репрезентаций социальной структуры общины в фольклорных нарративах (Панченко 2003). Лишь в последней из названных работ сделана попытка дать ответ на вопрос о природе движения иудействующих, ставший камнем преткновения для исследователей XIX - XX вв. Согласно предположению А. А. Панченко, определяющим для генезиса субботничества является не влияние иудаизма и евреев, а практики, связанные с законами ритуальной нечистоты. Эта интересная гипотеза, однако, не вполне соответствует имеющимся источникам: упомянутые практики были впервые зафиксированы лишь в середине XIX в. и, вероятно, были усвоены субботниками от караимов.

В диссертации Т. И. Хижей «Движение иудействующих в России (XVIII - начало XX вв.)» (2007) предпринята попытка «комплексного религиоведческого анализа движения». Хижая использовала обширный круг источников, включающий архивные дела и миссионерские публикации, однако в своем анализе этих источников она не попыталась выйти за рамки используемых в них этноконфессиональных категорий и стандартов описания «секты». Вследствие этого ее работа, вполне академическая по форме, по содержанию и структуре воспроизводит работы церковных сектоведов конца XIX - начала XX вв. и обладает главным их недостатком: имплицитным постулатом о примате «вероучения» в простонародных религиозных движениях.

Теоретико-методологические основания работы. Хотя в исследованиях иудействующих накоплен богатый эмпирический материал, отсутствуют сколько-нибудь приемлемые обобщения этого материала. Для такого обобщения необходим концептуальный инструментарий, позволяющий выйти за рамки этноконфессиональных категорий и описать то, что отбрасывалось теоретиками в их попытках категоризации субботничества - особенности использования письменных текстов. Для разработки такого инструментария в диссертации используются:

· Исторический подход к социальной категоризации, развитый в работах Р. Козеллека, Н. Е. Копосова, А. Ю. Согомонова и П. Ю. Уварова и др.

· Концепция «мира-события» У. Онга, альтернативная концептам «мировоззрения» и «картины мира», предполагающая нарративное упорядочение знания о мире.

· Подход Б. Стока к изучению независимого от грамотности использования письменных текстов и его модель «текстуального сообщества», разработанная для описания средневековых еретических движений в Западной Европе.

· Описанная Ю. М. Лотманом «автокоммуникация» - модель чтения, основанного на акцентировании синтагматической организации текста при ослаблении семантических связей, ведущего к появлению новых смыслов текста и к изменению структуры личности читающего.

· Разработанная К. В. Чистовым методология изучения крестьянских движений, объединяющая разнородные сведения о них в рамках целостной концепции «социально-утопической легенды».

· Концепция идентичности, восходящая к трудам Э. Эриксона, и ее критика в работах Ф. Глисона, Р. Брубэйкера и Ф. Купера и др.

Целью диссертационного исследования является разработка теоретической модели движения русских иудействующих, пригодной для этнографического описания этого и других движений, позволяющей преодолеть мифологичность и раздробленность современных представлений о них.

Задачи исследования сводятся к построению возможно более полного этнографического описания движения субботников, структурированного построенной в работе идеально-типической моделью «текстуальных сообществ», и, одновременно, к возможно более полному раскрытию имплицитных свойств и особенностей этой модели, проявляющихся в процессе ее применения к эмпирическому материалу. При этом необходимо рассмотреть в культурно-антропологической перспективе и историю изучения субботников, и историю использования модели «текстуальных сообществ» в современной науке; дать ответы на вопросы о генезисе движения иудействующих и об условиях возникновения текстуальных сообществ, о механизмах их распространения в крестьянской среде и причинах упадка; проанализировать случаи столкновения субботников с духовными и светскими властями различных уровней (от местных священников и раввинов до высших чинов Российской империи или представителей государственных служб Израиля) и выявить механизмы конкурентных отношений между авторитетом текста и другими формами власти.

Научная новизна исследования связана, прежде всего, с анализом, развитием и реабилитацией предложенной Б. Стоком модели «текстуального сообщества», которая со времени своего появления в 1983 г. успела обрасти множеством дискредитирующих ее ошибочных интерпретаций.

Сток определяет текстуальное сообщество как группу людей, объединенных общим пониманием письменного текста. Этому определению в равной степени соответствуют и средневековые еретики, отстаивающие свое понимание текстов ценой жизни, и, например, компания обсуждающих учебник студентов. Вероятно, поэтому, текстуальные сообщества рассматривались в научной литературе (в том числе - и самим Стоком) как неустойчивая форма социальной организации.

В работе впервые показано, что неустойчивость текстуальных сообществ сильно преувеличивается. Их распад, если он происходит, обусловлен не природой этих сообществ, а конкурентными отношениями между текстуальным и категориальным принципами организации знания и способами воображения социального единства. Не последняя роль в этих конкурентных отношениях принадлежала науке, своим авторитетом утверждавшей эфемерность или даже невозможность социальной организации, основанной лишь на общем понимании текстов. Даже после появления работ Стока во многих ссылающихся на него исследованиях текстуальное знание рассматривалось как дополнительное по отношению к категориальному, как средство конструирования этнической, конфессиональной или национальной идентичности.

В диссертации впервые проведено последовательное различение двух видов коллективного знания - организованного письменным текстом и структурированного имплицитными или эксплицитными категориями культуры. Оно позволяет не только реабилитировать модель «текстуальных сообществ» и использовать ее для объяснения мнимых парадоксов движения иудействующих, но и поместить оппозицию категориального и текстуального в ряд других определяющих предмет этнографии оппозиций (современного и архаичного, городского и крестьянского, письменного и устного и т.п.).

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Главной причиной трудностей, возникавших в исследованиях иудействующих, является нерелевантность этнических, конфессиональных, классовых и других социальных категорий объекту исследования.

2. Генезис и распространение движения иудействующих связаны с характерными для русских крестьян XVIII - XIX вв. механизмами использования письменных (религиозных и юридических) текстов. Если в традиционной крестьянской культуре действие этих механизмов ограничивалось другими моделями массовой религиозности, то для движения субботников (как и для многих других крестьянских движений) устное знание письменных текстов обладало наивысшим авторитетом и осмыслялось как «закон».

3. Контакты субботников с евреями и караимами были опосредованы теми же механизмами использования текстов. Заимствованные идеи и практики усваивались (или отвергались) не как «еврейские» или «караимские», но как соответствующие (или не соответствующие) «закону» и воплощающим его письменным текстам - Библии и другим религиозным книгам. Стремление стать «евреями» или «караимами», если оно возникало в общинах субботников, определялось иными, неспецифичными для движения культурными механизмами.

4. Вопреки распространенному убеждению, использование категорий (категоризация) не является единственно возможным способом организации знания и субъективного упорядочения социального мира. Альтернативой является использование текстов, способное структурировать знания о мире путем прямого (не опосредованного категориями) сопоставления практик с текстами. Авторитет текста может быть для сообщества базовым принципом социального единения и главным источником власти. Такое «текстократическое» сообщество способно существовать длительное время, не имея устойчивой идеологии, ритуалов и организационной структуры.

Источниковая база исследования включает в себя:

1. Архивные документы - материалы из Российского государственного исторического архива (ф. 1284, департамент общих дел МВД), отдельные документы из Государственных архивов Астраханской и Волгоградской областей и других архивов. Среди них наиболее значительный массив материалов, впервые вводимый в научный оборот, составляет серия однотипных дел (более 600 единиц хранения 1859-1905 гг.) по прошениям сектантов в МВД.

2. Опубликованные описания субботников. Обширная миссионерская литература конца XIX - начала XX вв. (статьи, заметки и отчеты сельских священников и епархиальных миссионеров, публиковавшиеся в епархиальных ведомостях и др. журналах), посвященная теории и практике борьбы с сектантством, составляет главную часть второй группы источников. Эта литература является не только «вторичным», но и «первичным» источником для изучения взаимодействия субботников с властью, столкновения различных типов мышления. Такое же двойное значение имеют для работы и немногочисленные описания иудействующих, сделанные нецерковными авторами - русскими и еврейскими этнографами, литераторами, путешественниками, самими субботниками.

3. Полевые интервью с субботниками и другие материалы экспедиций 1997-2004 гг., собранные автором и его коллегами в Азербайджане, в Крыму, в Ставропольской, Воронежской, Волгоградской и Астраханской областях.

Практическая значимость работы. Основные положения, методы и результаты исследования могут применяться для изучения массовой культуры, религиозных, эсхатологических и других движений, связанных с использованием письменных текстов.

Результаты работы могут использоваться для подготовки лекционных курсов и учебных пособий по антропологии религии, иудео-христианским отношениям, истории русской культуры, еврейской истории.

Основные положения диссертации были использованы автором при чтении лекционных курсов а Петербургском институте иудаики (2002-2003 уч. г), на школах по иудаике центра «Сэфер» (Москва, 2002 и 2004 гг.) и Международной гуманистической школы Восточной и Центральной Европы (Варшава, 2002). Результаты исследования могут также использоваться администрацией населенных пунктов, где сохранились общины субботников.

Апробация результатов исследования. Основные положения работы были представлены в виде докладов на конференции «Мифология и повседневность» (Санкт-Петербург, ИРЛИ РАН, 2002 г.), конференции «Исследования по народной религиозности: современное состояние и перспективы развития» (Санкт-Петербург, ЕУСПб, 2002 г.), на коллоквиуме «Религиозные практики в современной России» (Москва, ИНИОН, 2003), на шести ежегодных международных междисциплинарных конференциях по иудаике (Москва, центр «Сэфер», 2001-2006 гг.), на конференциях «Свой или чужой? Евреи и славяне глазами друг друга», «Праздник - обряд - ритуал в славянской и еврейской культурной традиции», «Сны и видения в славянской и еврейской культурной традиции» (Москва, Институт славяноведения РАН и центр «Сэфер», 2002-2003, 2005 гг.), на XIII Лотмановских чтениях (Москва, РГГУ, 2005 г.), на XIV всемирном конгрессе по иудаике (Иерусалим, 2005), на VI Конгрессе этнографов и антропологов России (Санкт-Петербург, 2005).

Структура диссертации. Реферируемая работа (общий объем - 24 авторских листа) состоит из введения, шести глав, заключения, четырех приложений, библиографии, списка сокращений и списка использованных интервью.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются актуальность и новизна работы, дается краткая характеристика объекта исследования, ставятся цели и задачи, определяются основные термины, круг используемых источников и структура диссертации. Особое внимание во введении уделяется постановке проблемы, а также конструированию предмета и метода исследования. Данное Б. Стоком определение текстуальных сообществ уточняется путем сопоставления его с концептами, развитыми в работах У. Онга, Ю. М. Лотмана, К. В. Чистова и др.

В первой главе «Текстуальные сообщества в научной литературе» раскрывается характер текстуальных сообществ как формы культуры, вытесняемой из современности господствующим категориальным знанием. Один из способов такого вытеснения, применявшийся церковными иерархами в Средние века для борьбы с религиозными движениями, описан Б. Стоком как «создание ереси»: функция текстов Писания в формировании таких движений игнорировалась и подменялась функцией образованных «ересиархов», внушавших свое ложное учение своей невежественной пастве. Анализу этого механизма «создания ереси», сходного с методами церковного сектоведения в России XIX - XX вв., посвящен первый параграф.

Во втором параграфе обсуждаются ошибочные трактовки предложенной Стоком методологии изучения текстуальных сообществ. Одна из этих ошибочных трактовок, которую ввел в научный обиход Р. Крамми - понимание текстуальных сообществ как управляемых образованной элитой коллективов (Crummey 1993), стала едва ли не общепринятой среди исследователей старообрядчества (Лавров 2000, Michels 2000, Lavrov 2004) и предопределила их отрицательное отношение к возможности использования модели «текстуальных сообществ» на русском материале. Это и другие «недоразумения», связанные с бытованием термина «текстуальные сообщества» в научной литературе, становятся во втором параграфе материалом для обсуждения имплицитных представлений о соотношении текстов, практик и смыслов, характерных для современной культуры и влияющих на конкретные исследования.

В третьем параграфе дается анализ работ советских историков и этнографов, посвященных крестьянским движениям конца XVIII - начала XX вв. Исследователями «социально-политических представлений крестьян» или «народного правосознания» (Алефиренко 1958; Иванов 1967; Камкин 1987; Покровский 1983; Раскин 1979; Рахматуллин 1982 и др.) собран обширный материал, ясно свидетельствующий о существовании текстуальных сообществ крестьян, объединенных общим пониманием того или иного указа. Однако интерпретировался этот материал в рамках совсем другой модели, неявно предполагающей тождество использования законодательных текстов и причастности к правовой культуре образованной элиты. К. В. Чистов (1967) также обращает внимание на использование письменных текстов, но сводит его функцию лишь к повышению степени достоверности легенды о царе-избавителе. Анализ собранных этими и другими исследователями материалов позволяет предложить модель письменной коммуникации крестьян с властью, в которой образ автора текста («справедливого царя») и образ самого текста («истинного закона») являются двумя способами осмысления этой коммуникации крестьянами. Эта модель важна для дальнейшего анализа движения иудействующих, но также позволяет выявить еще один способ вытеснения текстуальных сообществ из научного знания: коммуникация крестьян с властью либо выводится за рамки фольклорно-этнографического изучения, либо сводится к одним лишь представлениям крестьян о царе.

Вторая глава «История и историография иудействующих» состоит их четырех параграфов. Различным импликациям термина «иудействующие» и их влиянию на восприятие субботников посвящен первый параграф. Частое использование этого термина как пейоратива в христианской полемической литературе вводило в заблуждение многих авторов. Так, например, упоминание в «Розыске» Димитрия Ростовского неких раскольников, которые «по-жидовски субботу постят», часто считают первым свидетельством о субботниках. Между тем эта формула, скорее всего, заимствована Димитрием из более ранних православных текстов, осуждающих католиков за их обычай субботнего пощения.

Во втором параграфе приводятся общие сведения по истории и географии иудействующих, доказывающие генетическое единство движения: рассматривается пути миграции субботников и происхождение крупнейших общин в их связи между собой и с историческим центром движения в Воронежской губернии. Лишь в редких случаях миграции удается проследить по документам о переселениях крестьян, чаще - по фамилиям субботников. Некоторые распространенные фамилии субботников, встречающиеся на протяжении всей их истории, зафиксированные в архивных документах, публикациях и полевых материалах, сведены в таблицу, помещенную в приложении 1.

Третий параграф посвящен анализу статистических сведений о субботниках и проблеме оценки их численности. Как показал Н. Н. Покровский на примере сибирских старообрядцев, официальным данным о численности сектантов доверять нельзя. Однако изданные в 1914 г. «Статистические сведения о сектантах» содержат вполне достоверные данные о зарегистрированных после указов о веротерпимости (1905 и 1906 гг.) сектантских общинах. В общинах, отнесенных департаментом духовных дел МВД к четырем различным деноминациям («субботники», «молокане-субботники», «иудействующие (талмудисты)» и «русские караимы»), к началу 1912 г. числилось 13368 человек, что составляло примерно 23% от общего количества сектантов разных толков, приписанных к зарегистрированным общинам.

Необходимость рассматривать публикации об иудействующих в двух различных аспектах - как вклад в изучение движения и как первичные источники для диссертационного исследования - обусловила специфику четвертого параграфа. Он начинается с традиционной «истории вопроса», а заканчивается анализом дискурсов об иудействующих. Выделяются три типа таких дискурсов: «миссионерский», сводящий использование текстов к вероучению и сходный с описанным Стоком «созданием ереси»; «имперский», в котором главной задачей является включение текстуальных сообществ в систему общепринятых этноконфессиональных категорий; «еврейский», отождествляющий отдельные практики субботников с еврейскими и ведущий к внезапному и эмоциональному узнаванию в «чужих» - «своих», в русских крестьянах -, евреев.

В третьей главе «Генезис и распространение сект» рассматриваются два взаимосвязанных вопроса, традиционно составлявших главную проблему для исследователей субботников и породивших наибольшее количество мифов о самозарождении «евреев» в недрах «русского народа», о привлекательности «иудаизма» для русских крестьян и т.п. Для ответа на эти вопросы, как показано в этой главе, достаточно всего лишь обратить должное внимание на роль письменных текстов в этом и других, появившихся одновременно с субботниками, религиозных движениях.

Первый параграф посвящен генезису всех трех «рационалистических» сект - молокан, духоборцев и субботников - и той решающей роли, которую сыграло в оформлении этих движений распространение книги «Первое учение отроком» Феофана Прокоповича. Показана связь этих движений между собой - и с книгой, которая, в соответствии с царскими указами, читалась в церквях и стала непосредственным толчком к возникновению сектантских текстуальных сообществ в 60-е гг. XVIII в. Допрошенные властями сектанты обильно цитировали эту книгу, однако исследователи, сосредоточенные на поиске «ересиархов», этих цитат не замечали. Парадоксальным образом, появление сектантства было ответом на призыв Петра I, донесенный до народа его сподвижниками, отказаться от «обрядоверия» и усвоить «духовное» понимание религии.

Во втором параграфе главным материалом для анализа являются события конца XIX - начала XX вв.: так называемые «публичные собеседования» сектантов с православными миссионерами. История этих собеседований - принципы их организации, критерии оценки успешности, методы подготовки миссионеров и рекомендации по ведению дискуссии, поощрение «частной» миссионерской деятельности и, наконец, записи самих бесед - позволяет понять внутреннюю, «эмную» логику крестьянских текстуальных сообществ, проследить за процессом рождения новых смыслов, выявить механизмы взаимодействия общины и «начетчика», объяснить влияние сектантов на своих православных соседей и выявить сдерживающие это влияние факторы. Такими факторами были авторитетом семьи, общины, церкви и т.п. Как показывает анализ миссионерских материалов, конкуренция между текстуальным и категориальным знанием в это время принимала характер конкуренции между рациональными аргументами от буквы Писания и иррациональной приверженностью традиции, общепринятым моральным ценностям и т.п. Субботники выделялись среди других сектантов радикальностью использования текстов.

В четвертой главе «Коммуникация с властью: текстуальные сообщества и "наивный монархизм"» прослеживается связь между собственно религиозными и «юридическими» представлениями сектантов. Она содержит анализ одного движения, охватившего молокан-воскресников и субботников в 23-х губерниях Российской империи. С 1859 по 1905 гг. сектанты писали министру внутренних дел прошения о «дозволении остаться в своей вере», и получали неизменный отказ. Однако, по свидетельству многочисленных источников, полученный отказ воспринимался крестьянами как разрешение. Объяснением этого странного феномена является различие между сектантским и бюрократическим пониманиями (устными знаниями) письменных текстов - законодательных актов, прошений и ответов на них, аналогичное различию в сектантском и церковном понимании Библии. В своих прошениях к министру сектанты ссылались как на библейские стихи, так и на статьи законов: и то, и другое, как им казалось, должно быть внятно высшей власти, печатавшей эти тексты; и то, и другое было значимо для них и оправдывало их поведение. Тексты правительственных постановлений крестьяне толковали так же своевольно, как и библейские стихи: канцелярская формула «оставить прошение без последствий» понималась ими как разрешение открыто заявить о своей вере, не опасаясь «суда и следствия».

В первом параграфе на основании анализа текстов прошений и других источников реконструируются описанные выше представления сектантов о смысле своей переписки с властями, а также образ министра, к которому они обращались. Эта реконструкция позволяет также вернуться к обсуждению общего вопроса о коммуникации крестьян с властью, затронутого в третьем параграфе первой главы и наделить понятие «наивный монархизм» более точным - коммуникативным - смыслом.

Во втором параграфе четвертой главы рассматривается роль сельских писарей в формировании традиции прошений, а также других движений. Наряду с начетчиками и священниками, они могут знакомить крестьян с письменными текстами и тем самым влиять на возникновение устного знания письменных текстов. Занимая промежуточную позицию между крестьянским миром и властью, они могут также преследовать свои корыстные интересы, распространяя подложные указы. Тексты нескольких таких подложных указов и история создания и распространения одного из них приведены в приложении 3.

Третий параграф посвящен статистическому анализу серии дел по прошениям сектантов (распределение по губерниям, по религиозным деноминациям и т.п.) и интерпретации полученных данных. Результаты анализа представлены в трех таблицах приложения 2. Анализ текстов прошений позволяет также обнаружить зарождение интереса крестьян к общепринятой системе конфессиональных категорий. Способы адаптации этих категорий в текстуальных сообществах рассматриваются в четвертом параграфе.

Если в третьей и четвертой главах иудействующие рассматриваются в контексте русского сектантства и во взаимодействии с российскими властями, то пятая глава «Текстуальные сообщества и соблазн идентичности» посвящена отношениям субботников с евреями и караимами, механизмам заимствования и усвоения (апроприации) «чужих» религиозных практик, текстов, а затем и конфессиональных категорий. Главную роль в заимствовании практик играла принципиальная открытость текстуальных сообществ для всего, что считается «написанным» и, соответственно, истинным. Такое заимствование может происходить независимо от желания (или нежелания) стать «евреями» или «караимами». Однако усвоение элементов культуры, которые соответствуют Писанию лишь частично, создает для текстуальных сообществ проблему, поскольку нуждается в дополнительном оправдании и чревато переходом к категориальным формам организации знания, появлением в текстуальных сообществах этнической и/или конфессиональной идентичности. Такими сложными для текстуальных сообществ элементами были русско-еврейские и караимские молитвенники и другие книги, которые субботники уже не могли воспринимать как исходящие от царя и потому обладающие универсальной значимостью. Когда во второй половине XIX в. количество и разнообразие доступных крестьянам письменных текстов резко возросло, повысилось и значение категорий для сектантов.

Обзор еврейской религиозной литературы, ставшей доступной субботникам в конце XIX в., а также собственных публикаций субботников дается в первом параграфе.

Следующий параграф посвящен истории и типологическому анализу взаимодействия субботников с евреями и разделению движения на два толка - «талмудистов» и «караимов». В связи с этим обсуждается вопрос о применимости предложенного М. Дуглас понимания ритуальной нечистоты как «ошибки классификации», и предлагается иная интерпретация этого концепта, подходящая для описания ритуальной нечистоты в текстуальных сообществах.

В третьем параграфе анализируется роль изданного в г. Царицыне русского перевода караимского молитвенника в формировании групповой идентичности субботников.

Четвертый параграф посвящен участию субботников в сионистском движении конца XIX - начала XX вв. Эмиграция иудействующих в Палестину рассматривается как эсхатологическое движение, типологически сходное с другими крестьянскими переселенческими движениями. Показана роль письменных текстов в этом движении и его относительная независимость от еврейской сионистской идеологии и литературы. Один их источников для исследования этого движения - письмо в родное село от уезжающих в Палестину субботников, написанное в Одессе в 1920-е гг., помещено в приложении 4.

В шестой главе, озаглавленной «Борьба за признание», рассматриваются различные варианты распада текстуальных сообществ, выдвижения на первый план категориального знания. В результате советской антирелигиозной компании и Холокоста для евреев и караимов определяющей становится этническая идентичность. Соответственно, меняется характер их контактов с субботниками. Основным источником для этой главы являются полевые интервью. Объектом исследования в первых двух параграфах являются субботники, переселявшиеся в еврейские колхозы, созданные в 1920-30-х гг. В первом основное внимание уделяется анализу «частной религии» одной субботницы.

Второй параграф посвящен осмыслению событий Холокоста субботниками, оказавшимися на оккупированных территориях. Показано, что роль базового уровня (системы референции) в этом осмыслении играют уже не тексты, а этнические и конфессиональные категории.

Сложно организованное взаимодействие текстуального и категориального знания, с преобладанием последнего, характерно для осмысления субботниками своего положения в еврейских общинах Волгограда и Астрахани, анализируемого в третьем и четвертом параграфах соответственно.

В заключении приводится краткий обобщенный очерк истории движения иудействующих как текстуального сообщества, ставший одним из результатов исследования. Затем описываются основные черты модели «текстуальных сообществ, выявленные в ходе исследования, и обсуждаются перспективы ее дальнейшего использования.

текстуальный сообщество духовный движение

ЛИТЕРАТУРА

По теме диссертационного исследования автором опубликованы следующие работы

- в рецензируемых изданиях, включенных в список ВАК РФ:

Львов А. Л. «Первое учение отроком» Феофана Прокоповича и генезис русского сектантства // Русская литература. 2007. №4 (1 а.л.).

- в других изданиях:

Львов А. Л. Геры и субботники - “талмудисты” и “караимы” // Материалы Девятой ежегодной международной междисциплинарной конференции по иудаике. Ч. 1. М., 2002. С. 301-312 (0,7 а.л.).

Львов А. Л. Между “своими” и “чужими” (об отношении к сектантам субботникам) // Свой или чужой? Евреи и славяне глазами друг друга. Сб. статей. М., 2003. С. 248-265 (0,7 а.л.).

Львов А. Л. Русские иудействующие: проблемы, источники и методы исследования // Материалы Десятой ежегодной международной междисциплинарной конференции по иудаике. Ч. 2. М., 2003. С. 95-107.

Львов А. Л. Субботники и евреи (предисловие к публикации очерка Моисея Козьмина “Из быта субботников”) // Параллели: Русско-еврейский историко-литературный и библиографический альманах. №2-3. М.: «Дом еврейской книги», 2003. С. 401-412 (0,7 а.л.).

Львов А. Л. Эмиграция иудействующих в Палестину // Еврейский музей: Сборник статей. Сост. В.А.Дымшиц, В.Е.Кельнер. СПб.: «Симпозиум», 2004. С. 119-149 (1,5 а.л.).

Львов А. Л. Дело о караимских молитвенниках // Параллели: Русско-еврейский историко-литературный и библиографический альманах. №4-5. М.: «Дом еврейской книги», 2004. С. 48-72 (0,9 а.л.).

L'vov A. Identitй et pratiques : le cas des judaпsants russes // Revue d'йtudes comparatives Est-Ouest. 2005. Vol. 16, No 4 (Les pratiques religieuses dans la Russie post-soviйtique). P. 185-206 (1,3 а.л.).

Львов А. Л. Русские иудействующие (краткий очерк) // Евроазиатский еврейский ежегодник - 5766 (2006.2007). Киев: Дух i Лiтера, 2006. С. 163-183 (1,2 а.л.).

Львов А. Л. Чтение Библии и риторика начетчиков (по материалам православных миссионеров конца XIX - начала XX в.) // Сны богородицы: Исследования по антропологии религии. СПб.: Издательство Европейского университета в С.-Петербурге, 2006. С. 53-69 (1,2 а.л.).

Размещено на Allbest.ru