Вопрос о классовой борьбе при империи принадлежит к одному из самых трудных в истории римского рабства. Основная трудность заключается в противоречивости вырисовывающейся картины. С одной стороны, открытые выступления рабов и даже их участие в движениях свободных постепенно сходят на нет. Создается впечатление, что классовая борьба запирает. С другой стороны, как уже упоминалось выше, представители правящего класса в гораздо большей мере, чем раньше, боятся рабов и ощущают грозящие им со стороны рабов опасности. С одной стороны, принимавшиеся правительством меры по охране некоторых элементарных прав рабов и ограничению самоуправства господ как будто свидетельствуют об известном сглаживании противоречий между рабами и рабовладельцами, различий между рабами и свободными. С другой стороны, история классовой борьбы на всем протяжении существования антагонистических обществ показывает, что уступки угнетенным классам, даже если в конечном счете они были выгодны классам господствующим или отдельным их слоям, никогда не делались добровольно, а всегда являлись результатом борьбы эксплуатируемых. Все это заставляет полагать, что классовая борьба при империи не утихает, а лишь принимает иные, менее заметные для поверхностного наблюдателя, но достаточно остро ощущавшиеся современниками формы. Дело, видимо, заключается в том, что, говоря о классовой борьбе, нельзя подходить с одними и теми же мерками не только к различным формациям, но даже к различным периодам истории одной и той же формации или общества. Так, для Рима, восстания рабов не всегда были наивысшим, а главное, наиболее результативным "проявлением классового антагонизма. В условиях империи эффективнее могли оказаться иные формы классовой борьбы. Рабские движения, достигнув кульминационного пункта в конце республики, с установлением империи идут на убыль. Последние засвидетельствованные источниками волнения рабов, как бы затухающие слабые волны великих рабских восстаний, падают на конец 1 в. до н.э. и первые десятилетия 1 в. н.э.

В 19 г. до н.э. кантабры, захваченные в плен и проданные в рабство, перебили своих покупателей, бежали на родину и подняли там восстание, лишь с большим трудом подавленное Агриппой. В 14 г. н.э. раб последнего (вскоре тайно убитого по приказу Тиберия, внука Августа) Клемент "задумал, по словам Тацита, дело, не свойственное рабской душе". Узнав о смерти Августа, он решил отправиться на остров Планизию, где в изгнании проживал Агриппа, похитить его, доставить к стоявшему в Германии войску и провозгласить императором. Когда же оказалось, что Агриппы уже нет в живых, Клемент два года скрывался в Этрурии, а затем, пользуясь своим сходством с покойным господином, стал выдавать себя за него, распространяя слух, что Агриппа успел спастись, и вербуя сторонников среди лиц, недовольных существующим положением. Число их "постепенно росло, даже среди сенаторов и всадников, и дело стало принимать угрожающий для Тиберия оборот. По его поручению Саллюстий Крисп подослал к Клементу двух своих клиентов. Прикинувшись его сторонниками, они, дождавшись удобного случая, выдали Клемента солдатам, которые заковали его в цепи и доставили к императору. На вопрос последнего, каким образом Клемент стал Агриппой, тот будто бы ответил: “а каким образом ты стал Цезарем? ” Не добившись, чтобы Клемент назвал своих сообщников, и не решаясь казнить его открыто, Тиберий приказал тайно с ним покончить и замять все дело. Судя поэтому рассказу, хотя Клемент был рабом и, возможно рабы имелись среди его сторонников, движение ни в коей мере не было по преимуществу рабским. Оно может быть поставлено в один ряд с некоторыми другими событиями, в которых рабы выступали инициаторами заговоров и "попыток мятежей не являвшихся проявлением сопротивления рабов. Так, в правление Августа номенклатор какой-то женщины, Телеф, организовал заговор, направленный, по словам Светония, против императора и сената. По некоторым сведениям, рабом был и один из Лже-Неронов. Во время господства вителлианцев раб Гета пытался выдать себя за Скрибония Камерина, будто бы при Нероне скрывавшегося в Истрии, где у Крассов издревле была обширная клиентелла. Ему удалось привлечь "легковерную чернь" и даже некоторых солдат, но в конце концов он был пойман, приведен к Вителлию, узнан своим господином и "казнен рабской казнью". Все это, конечно, не специфичные для рабов формы борьбы, хотя сам по себе факт вмешательства рабов в общегосударственные дела и движения самозванцев достоин внимания. Иной характер носила попытка восстания, предпринятая в 21 г. по инициативе бывшего преторианца Тита Куртизия. Согласно рассказу Тацита, рабы начали собираться на тайные сходки в Брундизии и соседних городах, потом в прокламациях, выставленных в общественных местах, стали призывать к свободе сельских, "наиболее диких" рабов из окрестных сальтусов. Случившийся на месте квестор Луций Луп организовал отряд из тамошних солдат и подавил мятежников. Однако, видимо, победа Лупа была далеко не полной, так как Тиберий счел нужным послать сильный отряд под командой претора Стайя, который захватил Куртизия и наиболее активных его сторонников. Движение произвело сильное впечатление в Риме, трепетавшем, по словам Тацита, из-за возраставшего до бесконечности количества рабов. В событиях этого смутного периода обнаруживаются некоторые черты, характерные для конца республики, когда городские рабы и плебс выступали совместно, более или менее сознательно поддерживая того или иного претендента на власть, с которым связывали какие-то определенные надежды. После этого всякие сведения о более или менее серьезных движениях рабов, самостоятельных или вместе с плебсом, прекращаются вплоть до конца II-начала III в.

Организация государственного аппарата.

Вышеописанное, почти катастрофическое состояние Римской империи, постоянные угрозы рабских восстаний и ненадежность армии предопределили характер внешней и внутренней политики нового принцепса. Общий стиль политики Тиберия можно определить, как стремление удержать поколебавшуюся гегемонию Рима над подвластными ему народами и сохранить внутреннее равновесие общины. Однако Тиберию во многом пришлось поколебать сложившиеся отношения и отступить от своего “республиканского идеала”.

Идеалом мудрого политика для Тиберия всегда оставался Август. Во внешней политике Тиберий совершенно отказался от каких-либо завоеваний. Общее состояние государства и дух армии были не такими, чтобы вести наступательную войну. На этом основании Тиберий окончательно оставил мысль о завоевании Германии. Экспедиция Германика (16-19гг.) представлялась Тиберию эфемерной, не сулившей государству никаких выгод. В течение долгого времени Германик, поддерживаемый враждебной Тиберию партией, находился вне контроля принцепса. К тому же армия Германика понесла большие потери. Тиберий этим воспользовался и предложил Германику окончить экспедицию, указывая на бесцельность дальнейших жертв. Приказание принцепса было выполнено, а экспедиция прекращена. Границей был признан Рейн, а германцы были предоставлены их собственным раздорам. После этого в течение всего правления Тиберия не было ни одной сколько-нибудь значительной войны.

Отказавшись от активной внешней политики, Тиберий всецело отдался делам внутреннего управления: укреплению государства и реорганизации государственного управления и финансов, что в то время являлось делом первостепенной важности. Тиберий был хорошим практиком-организатором. В отношении организации государственно-административного штата императорский Рим во многом обязан Тиберию.

Свой взгляд на государство и обязанности его главы он выразил в следующих словах: ”Для рабов - я господин (деспот), для солдат - император, для всех остальных - принцепс”. Подобно Августу, Тиберий во главе государственно-административного аппарата намеревался поставить сенат, а сенаторское сословие сделать господствующим. Для этого он считал необходимым возродить старые идеалы аристократии. Прежде всего аристократия должна была очиститься от тлетворного влияния денег и роскоши и возродить патриархальные добродетели: чистоту крови, семейственность, воинственность и агрикультуру. Ядро имперской аристократии должна была составлять италийская знать, потомки древнейших родов, а Италия должна была стать центром мировой империи. Сенаторское сословие должно было превратиться в замкнутую корпорацию, доступ в которую должен был быть затруднен различными социально-экономическими преградами.

В 23 году последовал специальный декрет, запрещавший принимать во всадническое сословие, составлявшего первую ступень сенаторского сословия, лиц, деды которых не были римскими гражданами, вне зависимости от их имущественного состояния.

Этот закон имел в виду богатых вольноотпущенников и провинциалов, просочившихся в римскую плутократию, а через нее и в аристократию. Смешение сенаторства со всадниками также считалось недопустимым своеволием.

Верховным органом Тиберий считал сенат. Принцепс считался лишь исполнителем его воли.

В одном из первых заседаний сената Тиберий предложил выбрать коллегию из 20 знаменитых людей - консуляров для управления государством. “Коллегия, - говорил он по этому поводу, - конечно, гораздо лучше справится с ответственной задачей управления, нежели один человек, ограниченный в своих силах и возможностях. Ведь только колоссальный ум божественного Августа был способен охватить всю громадность Римской империи и поднять всю тяжесть власти”.

Официально Тиберий именовался Imperator Caesar August, но Августом он себя именовал лишь в сношениях с иностранными дворами. Он отклонил предложенный ему сенатом почетный титул Pater Patriae, запретил называть себя богом, строить храмы и т.д.

Компетенция сената при Тиберии расширилась. Сенат был признан высшим судебным органом Римской империи, решения которого распространялись даже на самого принцепса и его агентов. Сенаторские и императорские провинции были строго разделены. Даже вынесение окончательного приговора по делам об оскорблении величия принадлежало сенату.

Кроме судебных функций в компетенцию сената входили: прием посольств иностранных государств, организация продовольственного дела, установление и сбор податей, набор и увольнение солдат, вручение чрезвычайных полномочий магистрам, сооружение и ремонт общественных зданий, прокладка дорог, постройка мостов и т.д.

Высшие посты в войске и администрации: консулы, преторы, квесторы и т.д. - замещались людьми благородного, то есть сенаторского звания.

Коротко говоря, все функции государственного управления переходили в ведение сената, а сам сенат превращался в высший административный орган Римской империи. Но расширение функций сената отнюдь не означало восстановления республиканских традиций. Власть сената имела своим источником волю императора, и расширение сферы компетенции сената означало, в сущности, усиление императора. Первым председателем сената, а тем самым, следовательно, и главой всего государственно-административного аппарата был император. Тиберий принимал самое непосредственное участие в работе сената. От него исходила инициатива законов, ему же принадлежали редакция декретов и составление обширных докладных записок и ответов сенату.

Социально-экономическая политика Тиберия