Муссолини и итальянский фашизм

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Оглавление

Глава 1. Личность Бенито Муссолини

1.1 Политический путь Бенито Муссолини

1.2 «Поход на Рим»

Глава 2. Итальянский фашизм

2.1 Муссолини: культ вождя

муссолини фашистский партия культ

Глава 1. Личность Бенито Муссолини

1.1 Политический путь Бенито Муссолини

«То, что я родился в простой семье, казалось в моих руках козырной картой».

Бенито Муссолини

Бенито Амилькаре Андреа Муссолини родился 29 июля 1883 года в Варнано-дей-Коста, старой деревушке, на вершине холма, в селении Довиа, рядом с Предаппио. Его отец был кузнецом, и сын всегда гордился этим. «Я человек из народа, - любил говорить он.- Я понимаю народ, потому что я часть его». Мать Муссолини Роза была школьной учительницей, тихой, религиозной женщиной. Будучи непослушным, задиристым, своенравным и угрюмым, он быстро выходил из себя, когда его провоцировали, и часто приходил домой в разорванной одежде, с разбитым и исцарапанным лицом. С годами он становился все более высокомерным, все менее контролируемым.

Когда Бенито исполнилось девять лет, его отдали в школу в Фаэнцу, надеясь на то, что жесткая дисциплина «салезских отцов» позволит добиться того, чего не удалось осуществить его родителям. Он ненавидел школу. Он ненавидел «отцов», особенно своего классного руководителя с его пронзительным смехом, который его пугал, ненавидел других ребят, и в первую очередь детей богатых, сидевших за отдельным столом и получавших лучшую еду. Но, несмотря на свой необузданный нрав и отказ выполнять работу, которая казалась ему тягостной и бесполезной, он считался необычайно умным. В возрасте восемнадцати лет он сдал последние экзамены, получив диплом с правом заниматься преподавательской деятельностью. Муссолини не изжил своего необузданного темперамента и угрюмой независимости, но обнаружил в себе тягу к знаниям и стремление к учебе.

В 1902 году, подстегиваемый, как он отмечал позднее, желанием избавиться от надоевшей рутины, он поехал в Швейцарию на правах «рабочего без средств» и утверждал, что там он прошел через долгие дни голода и отчаяния, болезней и тюремного заключения, не имея в кармане ни гроша, кроме никелевого медальона с изображением Карла Маркса. Насколько все это соответствует действительности, сказать невозможно. Поскольку рабочие, с которыми он общался, считали его интеллигентом, Бенито предложили пост в секретариате лозаннского отделения профсоюза каменщиков и работников физического труда, и он стал ответственным за пропаганду. Он также давал уроки итальянского языка и получал деньги за статьи, в которых излагал особую форму анархического социализма, давал волю своему антиклерикализму и извращенному чувству социальной справедливости, демонстрируя злобную враждебность по отношению к тем людям и классам, к которым он питал личную неприязнь.

Не уставая спорить и ругаться, Муссолини выступал с зажигательными речами перед своим профсоюзом. Летом 1903 года, по мнению миролюбивых швейцарцев, он зашел слишком далеко и был арестован за обращение к своему профсоюзу в Берне, в котором он предложил объявить всеобщую забастовку и проповедовал насилие в качестве средства удовлетворить требования, выдвинутые рабочими. Проведя двенадцать дней в тюрьме, он был выдворен из Бернского кантона и спешно переправлен через границу в Кьяссо. К концу 1903 года он вернулся в Италию, так как заболела его мать. Как только ей стало лучше, Муссолини вновь отправился в Швейцарию, чтобы избежать призыва на военную службу, поскольку он, разумеется, был ярым противником войны, глубоко презиравшим «платных рабов короля» в их «неуклюжих шинелях, с грудями, усеянными крестами, наградами и другим товаром иностранного и отечественного производства…, пускающих людям пыль в глаза, нагло выставляя себя напоказ».

В ноябре 1904 года король Италии объявил об амнистии дезертирам в честь рождения сына - принца Умберто. Муссолини намеревался эмигрировать в Америку, но изменил свои планы и решил вернуться домой, чтобы помочь матери преподавать в школе Довиа. 18 апреля 1904 года римская газета «Трибуна» (La Tribuna) опубликовала статью своего женевского корреспондента, в которой Муссолини именовался «великим дуче» местного итальянского социалистического клуба. Так начал формироваться образ его жизни. Постепенно он стал приобретать известность в Романье. О нем говорили и писали в газетах.

В возрасте двадцати пяти лет «товарищ Муссолини» представлял собою уже мощную силу. Выйдя из тюрьмы, он отправился на север в Тренто, принадлежавший в то время Австрии, и трудился там на профсоюзном поприще, став постоянным автором в революционном и интернациональном по характеру еженедельнике «Авенире дель лавораторе» (Awenire del Lavoratore -- «Будущее трудящегося»). Хибберт К. «Бенито Муссолини. Биография (След в истории)» 1998

Муссолини работал в секретариате Социалистической федерации Форли, но получал мало и большую часть денег тратил на газету, которую сам основал: «Лотта ди классе» -- «Классовая борьба», все четыре страницы которой писал сам. Теперь он был убежденным социалистом. Всю свою энергию и весь запал своих растущих амбиций он посвящал политике и газете «Лотта ди классе», которая вскоре стала более влиятельным изданием, чем большинство других еженедельников такого рода. он осознал необходимость иметь группу надежных почитателей, вокруг которых можно было бы объединить большое число сторонников, готовых считать его своим лидером. Ибо к этому времени он стал рассматривать себя лидером, действующим в замкнутом пространстве. Находясь под влиянием идей, плохо увязанных между собой и не всегда понятных, выхваченных у Ницше, Шопенгауэра, Бланки, Гегеля, Сореля или заимствованных у русских большевиков, он постепенно приходил к убеждению, которое вскоре определит всю его последующую жизнь: существующий порядок должен быть свергнут революционной «элитой», действующей от имени народа, и этой «элитой» должен руководить он сам.

Летом 1911 года правительство Джованни Джолитти отправило в Триполитанию и Киренаику войска якобы для защиты собственности итальянских подданных, а на самом деле имея целью вытеснить отсюда Турцию, заменив ее в качестве державы, доминирующей в этих регионах. К е негодованию Муссолини, национальный съезд социалистов в Милане, в работе которого он принимал участие в качестве делегата от Форли, отказался обсуждать антиимпериализм; на съезде находились даже некоторые «буржуазные лизоблюды», готовые поддержать агрессивные действия правительства. «Маркс, -- с удовлетворением заявил Джолитти, -- списан в архив». В статье, помещенной в «Лотта ди классе», и в своих выступлениях Муссолини откровенно заявил, что он ни при каких обстоятельствах не поддержит войну. В знак протеста против этой гибельной войны комитет Всеобщей конфедерации труда призвал провести всеобщую забастовку и принял соответствующую резолюцию. Но для Муссолини этого было мало. Призывая рабочих Форли приходить на политические митинги не с пустыми болтающимися без дела руками, а с оружием, он совместно с молодым республиканцем Пьетро Ненни агитировал не за забастовку, а за революцию; сам он возглавил банду, которая в течение двухдневных беспорядков в Форли занималась тем, что ломала кирками трамвайные линии. Спустя несколько недель после суда, в ходе которого он защищал себя, с удивительным умением перевирая слова и понятия, он был осужден в пятый раз. Выйдя на свободу после пятимесячного заключения, он вернулся в свое жилище на Виа Меренда еще более убежденным, чем когда-либо, в необходимости стать лидером социалистов и превратить их в революционно-республиканскую партию.

Через полгода после национального съезда в декабре 1912 года исполком партии, в котором возобладали левые, также признал огромный талант молодого журналиста и заявил, что «единодушно принял решение назначить профессора из Форли Бенито Муссолини редактором «Аванти!» Прибыв в редакцию газеты в Милан, Муссолини сказал своему персоналу: «Я решил сам писать все политические статьи». Через несколько месяцев благодаря его большому редакторскому таланту и оригинальным идеям в области типографии тираж газеты удвоился. К концу его пребывания в должности редактора тираж «Аванти!» подскочил с 28 000 почти до 100 000 экземпляров. Русская историческая библиотека.

Как журналист, политик и депутат Муссолини всегда говорил о существовании двух Италий. Одна представлялась ему освобожденной от рабства. Она была благородной, гордой, верной, глубоко преданной кровавым жертвам войны, всегда готовой в первых рядах встать на защиту прав, привилегий и великого имени итальянского народа. Однако с другой стороны он видел иную Италию, глухую к любым проявлениям благородства и власти, равнодушную к своим корням и традициям, служащую туманным «измам», рабу холодного безразличия, эгоцентризма, не способную на мужество и смертельные жертвы.

В тысячах невзгод и лишений, в бесчисленных битвах две эти Италии выступали друг против друга по воле неизменной судьбы; их оппозиция выражалась в кровавых манифестациях, похожих на те ожесточенные, последние бои, что велись между фашистами и их врагами.

Абсолютно противоположные признаки в противостоянии двух разных Италий с полной откровенностью проявлялись в политике, проводимой двумя сенаторами, Кредаро и Салата, которые находились на приграничных территориях в качестве высочайших уполномоченных правительства. В июне 1921 года Муссалини прямо и открыто в присутствии всей палаты парламента осудил и осмеял работу, проделанную Кредаро и Салата. Однако их деструктивная, разрушительная активность продолжалась. Фашисты, оказавшиеся свидетелями последовательных эпизодов, подтверждающих подобную врожденную и бессмысленную слабость, восстали; они обвиняли двух губернаторов в самых яростных выражениях. 17 января 1922 года, на митинге в Триесте, фашисты требовали отозвать Салата, а также закрыть центральное управление новых провинций. Эта кампания достигла успеха в своих начинаниях чуть позже.

Некоторое время спустя Муссолини получил предложение занять пост в кабинете министров. Муссолини должен был держаться в стороне от коалиции, дабы сохранить за собой право критиковать, а если возникнет такая потребность, то и действовать. Однако его требования относительно представительства фашистов были расценены как чрезмерные. Появились намерение провести марш на Рим.

16 октября Муссолини вызвал в Милан генерала, который отличался особой стойкостью и был переполнен истинной верой в фашизм. Была составленна схема военно-политической организации по модели древнеримских легионов. Фашистов разделили на «принципсов» и «триаров». После совещаний с лидерами высшего звена создали лозунг, униформу и клич. Муссолини отлично знал ситуацию с профашистскими и антифашистскими настроениями по всем регионам Италии. Он мог вести свои легионы на Рим вдоль Тирренского моря, отклоняясь в сторону Умбрии. С юга ко нему могли присоединиться объединенные формирования Пулье и Неаполя. Единственным препятствием была враждебная зона, расположенная в центре Анкона. Был отдан приказ освободить Анкону от социал-коммунистического господства. Город, который, находился в руках анархистов, был покорен при помощи маневров, осуществленных в безукоризненной военной манере. Теперь остатки антифашистских сил были уничтожены. Сейчас его главные силы сосредоточились в Риме; они были вытеснены в свои укрытия на Монтечиторио, где заседал парламент. В деталях стали разрабатываться планы захвата Рима и власти. Муссолини Б. «Третий путь. Без демократов и коммунистов»

1.2 Поход на Рим

Теперь Муссолини жил в преддверии исторического похода на Вечный город. Завершив обзор и оценку условий в провинциях, выслушав доклады разных лидеров чернорубашечных отрядов, окончательно наметив планы действия и в общих чертах подготовившись к наиболее благоприятному моменту, он собрал во Флоренции руководителей фашистского движения и отрядов быстрого реагирования. Среди них были Микеле Бьянчи, Де Боно, Итало Бальбо, Джиуриати и многие другие.

Собрание фашистов в Неаполе, которое было заявлено как второй главный конгресс, представлявшее собой образец дисциплины и ораторского искусства, было призвано завуалировать начало настоящей мобилизации. В назначенный момент отряды быстрого реагирования по всей Италии должны были быть в полной боевой готовности. Они должны были занять все жизненно важные артерии - города и почтовые управления, префектуры, полицейские управления, железнодорожные станции и военные казармы.

Фашистские подразделения под командованием своих лидеров, в прошлом храбрых офицеров, должны были пройти вдоль Тирренского моря к самому Риму. То же движение должно было быть предпринято вдоль Адриатического побережья, откуда на Рим должны были двинуться силы регионов нижней Романьи, Марче и Абруцци. В соответствии с военными планами Анкона должна быть освобождена от социал-коммунистического господства. Эта цель была достигнута. Из центральной Италии отряды, уже мобилизованные на объединение в Неаполе, также были направлены на Рим. Они сопровождались кавалерийскими группировками фашистов под командованиемКарадонны. Политическая сила «Национального директората» была превращена в военный квадрумвират в лице генералов Де Боно, Де Веччи, Итало Бальбо и Микеле Бьянчи. Муссолини председательствовал над квадрумвиратом и был его лидером, Дуче, несущим основную ответственность за деятельность всех четырех. Фашисты избрали главным пунктом сосредоточения город Перуджию, столицу Умбрии, из которой множество дорог вело к центру страны и откуда было легче добраться до Рима. В случае военного и политического провала они могли пересечь Апеннинскую гряду и отступить к долине По. В истории любого революционного движения эта зона всегда по существу считалась краеугольным камнем любой ситуации. Там фашистское главенство было абсолютныминеоспоримым. Сразу после того, как Муссолини узнал, что все готово, он выпустил в Милане через «Пополо ди Италья», при помощи независимых изданий, а также через корреспондентов всех итальянских газет, свою революционную прокламацию. Она была подписана квадрумвиратом. Ниже привожу текст этого документа:

«Фашисты! Итальянцы!

Пришло время решительной битвы! Четыре года назад в это же время национальная армия вступила в последнее сражение, принесшее ей победу. Сегодня армия чернорубашечников снова поднимает знамя этой попранной победы и, направляясь в Рим, опять приобщает победу к славе Капитолия. С сегодняшнего дня «принципсы» и «триары» мобилизованы. Военное положение фашизма теперь становится фактом. По приказу Дуче все военные, политические и административные функции управления партией передаются в руки тайного Квадрумвирата, наделенного неограниченной властью.

Армия, оплот и защита нации, не должна принимать участия в этой борьбе. Фашизм восстановит высочайшее почтение, которым пользовалась некогда армия Витторио Венето. Более того, фашизм не идет против политики, а против класса политиков, трусливых и ограниченных, которые в течение четырех долгих лет не могли дать нации достойного правительства. Те же, кто составляет класс производителей, должны знать, что фашизм не хочет устанавливать ничего, кроме национального порядка и дисциплины, а также помочь подняться тем силам, которые восстановят прогресс и процветание. Людям, работающим на полях и на фабриках, а также тем, что трудятся на железной дороге и в учреждениях, нечего бояться фашистского правительства. Их исконные права будут защищены. Мы проявим великодушие даже к безоружным противникам.

Фашизм поднимает свой меч, чтобы разрубить многочисленные гордиевы узлы, которые сковывают и отягощают жизнь Италии. Мы призываем Бога и души пяти сотен тысяч погибших в свидетели тому, что лишь один импульс движет нами, единственная страсть горит в наших душах - внести вклад в безопасность и величие своей Родины. Фашисты всей Италии! Подобно римлянам бросьте на благое дело свой дух и свою силу! Мы должны победить. И мы обязательно победим. Да здравствует Италия! Да здравствует фашизм! Квадрум вират».

Ночью начали поступать первые сведения о кровавых столкновениях в Кремоне, Алессандри и Болонье, а также о нападениях на оружейные фабрики и военные бараки. Прокламация была написана в очень сжатой, но сенсационной манере; она поразила всю Италию. Жизнь итальянцев внезапно перешла в горящую атмосферу революции. Новости о сражениях, проходивших в различных городах, иногда преувеличенные воображением репортеров, добавляли драматического эффекта революции. Лица, чувствующие ответственность за судьбу страны, признавали, что в результате этого движения наконец-то появится правительство, способное руководить и управлять с честью. Однако большая часть населения с изумлением смотрела на происходящее из окон. Противники находились в абсолютном замешательстве и хранили полное безмолвие. Небольшие организованные отряды фашистов были уже у ворот Рима и ожидали, чтобы Муссолини возглавил формирования и ввел их в столицу.

Генерал Читтадини, первый адъютант Его Величества короля, попросил Муссолини приехать в Рим, поскольку король, оценив ситуацию, хочет доверить ему формирование правительства. Это была еще не победа, но достигнутый прогресс был значительным. 30 октября 1922 года Муссолини отправился в Рим. Без всяких лишних формальностей Муссолини был представлен Его Величеству королю. Муссолини не скрывал никаких планов и без труда пояснил свои идеи относительно управления Италией. На что получил одобрение Его Величества. Сначала Муссолини принял меры касательно генерального командования армией, чтобы доставить в Рим отряды милиции и, сформировав их надлежащим образом, провести торжественным парадом перед королем. Получив четкие указания, сто тысяч чернорубашечников идеальным строем прошли перед Совереном. Они внушили ему почтение к фашистской Италии!

Таким образом, Муссолини пережил свой триумф и вошел в Рим.

Прежде всего, под давлением событий Муссолини решил навести порядок в стране и сформировать новое правительство. Порядок наступил быстро. Произошло всего лишь несколько единичных актов насилия, неизбежных при подобных обстоятельствах. Он почувствовал необходимость в охране Факта и с этой целью поручил десяти легионерам сопровождать его до родного города Пинероло.

Муссолини решил сформировать правительство националистического характера. В новом правительстве, среди министров и их заместителей, было пятнадцать фашистов, три националиста, три либерала из правых, шесть «народников» и три социал-демократа. Помимо поста президента Верховного Совета Муссолини также оставил за собой Министерство внутренних дел, а также временно Внешнеполитическое ведомство. Муссолини Б. «Третий путь. Без демократов и коммунистов»

Муссолини встав во главе правительства, не имея ни малейшего опыта управления страной, начал выпускать многочисленные декреты и распоряжения. Главными среди них были создание в декабре 1922 года Большого фашистского совета (БФС), состоявшего из лично назначенных Муссолини членов, и преобразование в 1923 году фашистских сквадр в так называемую Добровольную милицию национальной безопасности (ДМНБ), присягавшая королю, но подчиняющуюся Муссолини. Он стремился сосредоточить в своих руках всю полноту власти, в первую очередь - исполнительную. Италия превратилась в фашистское государство.

Глава 2. Итальянский фашизм

2.1 Муссолини: культ вождя

Обращаясь к «человеку, посланному самим провидением», чтобы избавить Италию от ереси либерализма, Папа Пий XI оказал гораздо большую помощь фашизму, чем он, вероятно, того желал. Старшие жрецы фашизма называли Муссолини «пророком Цезаря», вторым святым Франциском или «духовным отцом» и «великим спасителем под Римским небом». Согласно изданному партией приказу, относящиеся к дуче местоимения следовало писать с большой буквы, как все, что связано с Богом, и хотя он стал отказываться от такого экстравагантного способа почитания, и говорил, что это его смущает, каждый знал, что основным пропуском к успешной карьере является способность превзойти другого в подобострастной лести.

Фашистская пресса равнялась на газету Муссолини «Пополо ди Италия». Невзирая на скрытые субсидии, а в некоторых местах - на принудительную продажу, «Пополо ди Италия» время от времени терпела большие убытки.

Сам Муссолини привык тратить значительную часть своего времени на критический просмотр газет и планирование новостей на следующий день: постоянно звонил редакторам и владельцам газет, чтобы дать им инструкции и даже разметку первых страниц. Он хорошо знал, что благодаря умелой подтасовке фактов сможет поддержать свой престиж на должном уровне независимо от того, какие события его подстерегают. Начальник личного пресс-офиса, часто встречавшийся с Муссолини и иногда присутствовавший на заседаниях кабинета, должен был рассылать соответствующие указания - если необходимо, по нескольку раз в день. Так как многие фашистские «иерархии» пришли из мира журналистики, то руководство новостями стало их основным занятием. В 1930 году половина министров и половина членов Большого Совета были журналистами. Двадцать других газетчиков стали ведущими дипломатами, а шестьдесят восемь оказались в парламенте.

В начале своей деятельности Муссолини как-то сказал на ассамблее газетчиков, что, вероятно, каждый из них носит в ранце маршальский жезл, и это было удачное замечание, так как в фашистской Италии журналисты представляли собой как бы эквивалент наполеоновских маршалов. Большинство видных фашистов имели свои собственные субсидируемые газеты или журналы. Их никто не читал, но они были удобным способом привлечения официальных фондов и создания для каждого иерарха отряда платных льстецов и личных пропагандистов.

Другим элементом возвеличивания Муссолини была все возрастающая потеря независимости фашистской партией, первый признак которой появился, когда в конце 1928 года Большой Совет партии был формально преобразован в правительственное ведомство. Муссолини все реже и реже созывал его - в 1934 году лишь один раз. На иных заседаниях говорил только он, а функция Совета сводилась к тому, чтобы одобрять решения, уже принятые дуче. Некоторые фашистские лидеры были разочарованы и даже встревожены этим, но большинство предпочитало довольствоваться чисто внешними признаками власти, известностью и личной неприкосновенностью, спасавшей от ареста. Поэтому они, хотя кое-кто впоследствии горько о том пожалел, ничего не предпринимали, чтобы обуздать рост диктатуры, и не выступали против нее до самого последнего заседания в июле 1943 года. Другие органы фашистской партии были подобным же образом лишены всякой инициативы. Тот факт, что партийный секретарь стал назначаться королевским указом, стал свидетельствовать о том, что это ведомство превратилось в простой государственный орган без права на независимое существование.

Для некоторых иностранных наблюдателей, имевших возможность высказывать свое мнение, фашизм ассоциировался с коррумпированностью и безнравственностью, которые расцвели пышным цветом благодаря отсутствию критики и совершенно бесконтрольным тратам огромных сумм общественных денег. Местные фашистские боссы контролировали суд и полицию в своих регионах, прибегая для защиты к помощи вооруженных бандитов. Когда Муссолини стало известно, что некоторые фашистские лидеры живут как миллионеры, он был обеспокоен не столько самой коррупцией, сколько тем, что подумает о нем общественность, когда станет известно, что он назначает на высшие должности негодяев. Тем не менее он продолжал скрывать скандальные инциденты и дальше удерживать этих преступников у власти.

Один из наиболее серьезных случаев касался бесчестных доходов, полученных с займов и контрактов в администрации Милана. Главными преступниками были фашисты, которые, как это часто случалось, поднялись на самые высокие посты с помощью безграничной лести Муссолини, а затем использовали свое положение, чтобы оградить себя от закона. Однако на этот раз проблема осложнилась: оказался замешан в преступлении его собственный брат, Арнольдо, сладкоречивый проповедник морали. Дуче, как обычно, попытался замять это дело, а когда разразился скандал, постарался скрыть детали.

В 1929 году должно было закрыться двадцать седьмое законодательное собрание Италии. Несомненно, Муссолини вообще распустил бы парламент, если бы не хотел увековечить иллюзию - особенно за границей - что его диктатура опирается на волю народа. Так что он решил ограничиться изменением способа выборов для двадцать восьмого законодательного органа. Теперь страна могла быть представлена только одним, тщательно подобранным списком из 400 имен. Их можно было либо принять, либо отвергнуть все сразу. Муссолини говорил, что не видит необходимости в дебатах в парламенте по поводу закона, вводящего эту фундаментальную реформу, так как обсуждения не в «фашистском стиле»- фактически за последние пять лет предметом обсуждений были только 45 из 5553. Он гордился, что навязал стране некую «совершенно оригинальную систему представительства... не имевшую аналогов в мировой истории». 86-летний Джолитти произнес свою последнюю речь против этого закона, но сказанные им несколько слов потонули в общем гаме. Выборы были назначены на май 1929 года.

Выборы происходили как раз после того, как дуче заключил договор с церковью. Папа выдвинул в число 400 назначенных кандидатов своих представителей, пригрозив, что в противном случае не позволит своей пастве сотрудничать с властью. Его желания были частично удовлетворены, и поэтому священники посоветовали католикам голосовать за официальный список. Муссолини пообещал, что на выборах не будет давления на избирателей,но очевидцы сообщали о многочисленных угрозах и нападениях.

Результат выборов был - 98,4 % в пользу фашистского списка. И хотя миллионы избирателей не подчинились инструкциям и отказались пойти к избирательным урнам, лишь 135773 человека были зарегистрированы как проголосовавшие «против». Другой подобный плебисцит, в 1943 году, дал уже только 15215 «нет», а в некоторых районах голосов «против» не было вообще.Эти два плебисцита мало говорят нам об общественном отношении к власти: каждый знал, что оппозиция бесполезна.

При лишенных независимости партии и парламенте Муссолини достиг вершины личного авторитета. Он добился того, что министры были абсолютно довольны своей ролью солдат, обязанных беспрекословно повиноваться приказам, и даже не думали посягать на его личную самодержавность. Муссолини предпочитал частую смену официальных лиц, объясняя это тем, что находиться в министерстве более трех лет - слишком большое напряжение сил для любого человека. Разумеется, эти частые «смены караула», как он их называл, не давали возможности никому, кроме него самого, обрести всю полноту власти.

В сентябре 1929 года Муссолини ознаменовал свое дальнейшее возвышение, переведя личную штаб-квартиру в строгое палаццо «Венеция», находившееся также в центре Рима, но отдельно от других государственных учреждений. Здесь, как повествует легенда, он постоянно работал до полуночи, после чего возвращался домой, чтобы прочитывать отчеты и обдумывать решения в ночные часы, «которые считал наиболее плодотворным временем». Днем, кроме занятий разными видами спорта, он все же находил время читать обо всем; «ни одна изданная в Италии или за рубежом книга не ускользала от его взора». Непогрешимость его интуиции и гения, прозревающих будущее, описывалась, как тайна, делавшая его фигуру наиболее заметной в мировой политике. Некоторым иностранным посетителям казалось, что в Италии больше нет фашизма, только «муссолинизм». Другой легендой, очень удобной, было то, что «все плохое происходит по вине фашистов, а все хорошее - благодаря Муссолини». Его портреты помещались в магазинах, в офисах и на улицах, поддерживая ощущение его вездесущности, и когда в кинотеатрах в кинохронике появлялось его лицо, зрители дружно вставали с мест. Даже на заседаниях Большого Совета его члены поднимались с мест в подходящие моменты, чтобы прокричать «Да здравствует дуче!», а простой народ с улиц, по словам его приближенных, находил высшую радость в беспрекословном повиновении его малейшей прихоти.

Муссолини почитали как великого юриста, главного вдохновителя основного свода новых фашистских законов, которые должны были стать для двадцатого столетия тем же, чем стал свод законов Наполеона для девятнадцатого. Уголовный кодекс вошел в силу в 1931 году и представлял резкий переход от индивидуальных прав к государственным. Фашизм упразднял суды присяжных, а забастовки и локауты объявлял незаконными. То, что могло повредить престижу дуче, становилось преступлением. Муссолини был почти единственным среди длинной вереницы итальянских премьер-министров, не имевшим никакой юридической подготовки, а тем более университетского образования; но тем больше уважения вызывало то, что он смог заменить основные принципы юридической науки «пророческими» озарениями интуиции. В отличие от Наполеона, Муссолини не осуществлял непосредственного руководства комитетом по составлению законопроектов, но на последнем этапе работы прочитал за одну ночь все 734 пункта, внеся нужные, на его взгляд, изменения.

До 1929 года Муссолини с готовностью соглашался на беседы с журналистами и иногда встречался с ними без всяких формальностей. Но постепенно эта связь с внешним миром все больше превращалась в односторонний спектакль демонстрации величия диктатора. Не желая больше выслушивать живых посетителей, Муссолини стал отдавать предпочтение просмотру кип информационных материалов, стекавшихся в его кабинет из всевозможных агентств и служб надзора, большая часть которых была совершенно недостоверна. Он не понимал, насколько лишал этим сам себя важной информации.

Время от времени у Муссолини спрашивали, кого бы он хотел видеть своим преемником, но он всегда уклонялся от этого вопроса. Нескольким из близких к нему людей Муссолини говорил, что уже выбрал человека, чье имя в нужный момент будет оглашено в его завещании. Если такое имя когда-либо и существовало в действительности, то, вероятнее всего, это был Костанцо Чиано, один из наиболее старых фашистов, герой первой мировой войны, сын которого был женат на дочери Муссолини Эдде. Большой Совет в соответствии с законом должен был хранить список всех возможных преемников, из которых король мог бы сделать выбор. Однажды Муссолини привел в замешательство Совет, попросив рассмотреть этот вопрос. Впоследствии он говорил, что они остановились на нескольких кандидатурах, но этот факт маловероятен. Его нежелание решать этот жизненно важный вопрос подтверждает подозрение, что фашизм не имел для Муссолини большого значения, а был лишь средством достижения власти, и он допускал, и не раз намекал на это, подстрекаемый придворными льстецами, что фашизм умрет вместе с ним. Смит Денис Мэк «Культ Муссолини в Италии» 1995г.

Размещено на Allbest.ru