Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Сегодня, когда возникли условия для объективного освещения прошлого, важно вновь обратиться к его страницам, попытаться еще раз проанализировать некоторые спорные вопросы. В связи с осмыслением возможностей многообразия путей исторического развития, усилением центробежных тенденций в нашем государстве, вырос интерес и к уникальному «буферному» образованию, каким была Дальневосточная республика (ДВР), существовавшая с 1920 по 1922 г. Образование «буфера» было вторым по масштабу и значению после Брестского мира внешнеполитическим компромиссом Советской России, позволившим освободить Дальний Восток от японских интервентов без прямого военного столкновения с Японией. Социально-политическое устройство этого государственного образования видится сегодня многим как демократическая альтернатива Советской России, как несбывшийся вариант развития страны в целом. В ДРВ существовали многоукладная экономика, элементы парламентской демократии, многопартийность, свободные демократические выборы и т. д. Для многих наших современников «буферная» республика предстает как суверенное государство с полной политической и хозяйственной независимостью.

Когда же и почему было создано «буферное» государство? Чем была Дальневосточная республика? Новым государством демократического типа, явившимся альтернативой государству диктатуры пролетариата или ширмой для коммунистического режима? На эти вопросы историческая наука сегодня пытается дать ответ. В работе предстоит проанализировать труды отечественных ученых, в которых освещались история создания ДВР, компромиссы, на которые шли большевики при формировании «буфера», а также дискуссионные вопросы о сущности политического строя республики. Необходимо заметить, что при исследовании этой проблемы неизбежно возникали сюжеты, касающиеся деятельности ЦК РКП(б), дальневосточных партийных организаций и нашедшие отражение в историко-партийной историографии. Дело в том, что к этому времени РКП(б) уже имела безраздельное влияние как в РСФСР, так и в ДВР.

История образования и функционирования «буферной» республики нашла отражение в довольно обширной исторической литературе, которая получила оценку в историографических трудах

Формирование «буферного» государства освещалось в советской историографии как дальновидный и оригинальный шаг В. И. Ленина, ЦК РКП(б). Между тем идея «буфера» была далеко не нова. Еще в 30-е гг. XIX в. планы сибирского областничества вынашивали иркутский губернатор Пятницкий и некоторые ссыльные декабристы. Оживление таких планов произошло в 80--90-е гг. XIX в. в связи с ростом переселенческого движения, увеличением промышленного и сельскохозяйственного производства.

Глава I. Историография по вопросу создания Дальневосточной республики

дальневосточный собрание республика учредительный

После Октябрьской революции советская власть просуществовала в Сибири недолго. Антисоветские правительства делали попытки выступать под флагом сибирской автономии. Но уже адмирал Колчак придерживался курса на восстановление «единой, неделимой России». Ряд исследователей подчеркивали, что к 1920 г. идея «буферного» государства родилась в окружении президента США В. Вильсона, у японских правящих кругов, у сибирских эсеров и меньшевиков Поначалу речь шла о новом облике режима Колчака, но затем США стали склоняться к идее о буферном образовании, в котором бы были воплощены институты традиционной западной демократии, а у руководства встали бы эсеры, меньшевики, кооператоры и земство. В опубликованных недавно В. Мальковым неизвестных ранее документах об американской интервенции в России имеется письмо госсекретаря Р. Лансинга, написанное в начале 1920 г. и отражающее взгляды американской администрации по отношению к Колчаку. Придерживаясь позиций вильсоновского либерализма, правительство США, хотя и было настроено антибольшевистски и оказывало материальную помощь белогвардейцам, так официально и не решилось признать колчаковский режим, «пока он не обеспечит создание стабильного правительства, опирающегося на земство и кооперативные общества». Из письма также видно, что Р. Лансинг не видел смысла в превращении Сибири в суверенное государство из-за ее малонаселенности в огромной территории.

В конце 1919 г. в Иркутске вспыхнуло восстание и к власти в городе пришел так называемый Политцентр, у руководства которого стояли меньшевики и эсеры. Они поставили своей целью создание «буферного» государства, ориентирующегося на США, и ликвидацию японской интервенции. Делегация Политцентра, в состав которой входил и член Иркутского комитета РКП(б) А. М. Краснощеков, начала в Томске переговоры с командованием 5-й Красной Армии, чтобы убедить большевиков не втягиваться в конфликт с Японией, войска которой стояли у Байкала, а также добиться у Москвы признания Политцентра и будущего буфера. Ленин согласился признать Политцентр '. Но события развивались быстро и непредсказуемо. Политцентр вскоре рухнул, и в Иркутске установилась советская власть. Тем не менее Ленин, ЦК РКП(б) не отказались от идеи «буферного» государства, ибо понимали, что вести одновременно войну и против Польши на Западе, и против Деникина на Юге, и против Японии на Востоке Советская Россия не может

Несмотря на многочисленную литературу об образовании Дальневосточной республики, исследователи из-за затрудненного до недавнего времени доступа к документам высших органов РКП(б) не смогли с полной достоверностью ответить, когда и на каком уровне принималось решение о создании ДВР, какие кандидатуры намечались в руководство буфера и т. д.

Дальневосточная республика была провозглашена 6 апреля 1920 г. на съезде представителей трудящихся Прибайкалья в г. Верхнеудинске (ныне -- Улан-Уде). Председателем правительства «буфера» стал А. М. Краснощеков.

14 мая 1920 г. Советское правительство признало правительство ДВР в Верхнеудинске.

Научные исследования по проблеме образования «буферного» государства и мемуарную литературу по этой теме объединяет главная идея, состоящая в том, что сама ДВР была внешнеполитическим компромиссом, уступкой империализму со 'стороны Советской России.

Однако зачастую в литературе создание Дальневосточной республики, особенно в работах 20-х гг., характеризуется как плод интриг или чьих-то амбиций. Так, в статье бывшего председателя Иркутского ревкома, а затем члена Дальбюро ЦК РКП(б) А. Ширямова формирование буфера представлено как результат двусмысленных действий Краснощекова, который якобы не выполнил решения Иркутского комитета РКП(б) и помог Политцентру добиться согласия Москвы на образование буферного государства.

Один из руководителей большевистской организации Приморья, активный участник строительства Дальневосточной республики П. С. Парфенов в своей книге «Борьба за Дальний Восток» высказывает довольно спорное мнение о том, что директивы ЦК РКП(б) по созданию ДВР были приняты под давлением личных амбиций Краснощекова, который, мол, принял ликвидацию Политцентра как личное оскорбление, навязал Дальнему Востоку «буфер», партийно оформил, но не смог расширить его границы. П. С. Парфенов впервые в советской литературе подчеркнул, что уполномоченный Сибревкома В. Д. Виленский передал 15 марта 1920 г. японскому консулу во Владивостоке Мацудайра ноту НКИД РСФСР с предложением начать мирные переговоры и признать «особые экономические и торговые интересы Японии на Дальнем Востоке». Полностью документ появился в печати только в 1958 г."

В 30-е гг., когда господствовала сталинская концепция гражданской войны, некоторые ученые пытались утверждать, что создание ДВР связано с подготовкой «третьего похода Антанты» против Советской России ".

Уже в наши дни Н. П. Егунов к причинам образования ДВР отнес также малочисленность рабочего класса в Сибири и преобладание зажиточных крестьян. Используя аналогию с профсоюзами как «приводном ремне» от партии к массам, автор считает, что «буфер» и был тем промежуточным звеном между советской властью и крестьянским населением Сибири. Между тем Ленин, ЦК РКП(б), создавая ДВР, ставили только одну цель -- предотвратить войну Советской России с Японией, добиться мирной ликвидации интервенции с последующим восстановлением советской системы на Дальнем Востоке. В исторической литературе получили отражение те сложности, с которыми столкнулись большевики при строительстве «буферной» республики. Н. А. Авдеева отмечала, что бывшие красные партизаны, составившие ядро Народно-революционной армии республики, не признавали флаг и герб ДВР, знаки различия НРА. Дело доходило до конфликтов. Только обращение к авторитету В. И. Ленина помогло разрядить ситуацию.

По-настоящему провокационными были действия партизанского отряда под командованием анархиста-максималиста Н. Тряпицина. В феврале 1920 г. отряд достиг соглашения с японским гарнизоном и вошел в Николаевск-на-Амуре. Однако японцы, нарушив соглашение, напали на партизан, но были разбиты. Тряпицын организовал террор против японской колонии, а также против тех соотечественников кто был, по его мнению, «буржуем» и «белогвардейцем». Город был сожжен дотла, а жители насильственно эвакуированы партизанами. Через одну из самых крупных радиостанций на Дальнем Востоке Тряпицын стал рассылать радиограммы с требованием начать войну с Японией.

Использовав «николаевский инцидент» как предлог для расширения интервенции, японские войска высадились на Нижнем Амуре и Северном Сахалине. Эти события получили совершенно разную трактовку в книгах, брошюрах и статьях. Заметим, что «николаевский инцидент» стал объектом внимания и белоэмигрантских писателей. Главный акцент они сделали на погромах и жестокостях партизан и подчеркнули, что Я. Тряпицын и его подручные были «учениками Ленина, Троцкого и Бухарина». Для нас, однако, интересна телеграмма, приводимая А. Я. Гутманом в его книге. Ревштаб партизан, образованный после ликвидации тряпицынщины, запрашивая Амурский исполком об отношении к Дальневосточной республике, высказал свое отрицательное мнение, признав ее «лишь временно, как Брестский мир».

В исследованиях советских ученых преступления Тряпицына оценивались как авантюрные, не подчиненные большевикам, спровоцировавшие японскую военщину к действиям и создавшие угрозу буферу. В целом ряде работ террор анархистско-левацкой верхушки либо замалчивался, либо освещался крайне скупо.

Серьезный ущерб трудящимся, партизанам, революционным войскам, большевистским организациям Дальнего Востока нанесла организованная японской военщиной 4--5 апреля 1920 г. кровавая провокация, во время которой погибли тысячи людей . Но только некоторые исследователи делали акцент на том, что в середине марта 1920 г. приморские коммунисты вынесли глубоко ошибочное решение о восстановлении советской власти на Дальнем Востоке. На Приморской областной партконференции в июле 1920 г. член Дальбюро РКП(б) И. Г. Кушнарев подчеркивал, что коммунисты, создавая «буфер», «не думали было считаться с особенностями местных условий, но булыжник в виде 4--5 апреля, огревший нас по голове, заставил задуматься над тем, как осуществить задание центра» .

Против Дальневосточной республики выступали и довольно высокопоставленные большевики. Ученые обычно цитируют грозные резолюции Политбюро ЦК РКП(б), телеграммы В. И. Ленина в адрес противников «буферного» образования . Сторонниками немедленного восстановления советской власти на Дальнем Востоке в свое время были члены Сибревкома М. Фрумкин, В. Косарев, В. Соколов, руководители сибирских и дальневосточных большевиков А. А. Ширямов, С. Г. Лазо, М. И. Губельман и др. За время существования ДВР состав созданного 3 марта 1920 г. Дальбюро РКП(б) несколько раз менялся. Когда между дальневосточными большевиками возникли разногласия по поводу будущей столицы ДВР, Сиббюро ЦК РКП(б) строго предупредило коммунистов Владивостока о невозможности пребывания центра «буфера» в Приморье ввиду присутствия там значительного количества японских войск. Центром ДВР стал Верхнеудинск, а после освобождения от белогвардейцев -- Чита.

20 декабря 1920 г. Дальбюро ЦК РКП(б), воспользовавшись отсутствием А. М. Краснощекова и ряда других своих членов, приняло решение о советизации «буфера», которое было поддержано и Сиббюро. Однако Пленум ЦК РКП(б), состоявшийся 4 января 1921 г., высказался против советизации Дальневосточной республики. Члены Дальбюро, проведшие решение о советизации, позже были отозваны с Дальнего Востока.

Последовательным сторонником «буферного» государства являлся А. М. Краснощеков. К сожалению, в советской историографии в целом сформировалось неверное представление о нем как о «примиренце», «правом уклонисте», «троцкисте». Его обвиняли в стремлении превратить ДВР в самостоятельное буржуазно-демократическое государство, осуждали за то, что он пытался пригласить в правительство республики меньшевиков и эсеров на условиях равноправной коалиции. Ему ставили в вину «игнорирование» Дальбюро ЦК РКП(б) в решении тех или иных вопросов, «интриги», «непартийное поведение», в результате чего возник конфликт между ним и остальными членами Дальбюро .

Многое в восстановлении истинной роли А. М. Краснощекова в создании, строительстве и функционировании Дальневосточной республики сделал Б. М. Шерешевский. Но он подчеркивал, что председатель правительства ДВР не сумел провести грань между целесообразными и нецелесообразными компромиссами. Краснощеков считал, что необходимо налаживать деловые и политические отношения с Японией, не требуя немедленной эвакуации ее войск, а лишь считая эту эвакуацию финалом улучшения отношений между ДВР и Японией ". А. П. Шурыгин в своей статье отметил, что в июне 1921 г. Краснощеков без согласования с правительством РСФСР подписал предварительное соглашение о лесной концессии с фирмой Мицуи. В связи с этим Г. В. Чичерин поставил вопрос о недопустимости предоставления концессий японцам в ДВР, пока Япония не очистит всей территории Дальневосточной республики и не выполнит ряд других условий. Ленин согласился с Чичериным. По словам Ленина, Краснощекова «сняли» за то, что он стоял за большую «свободу торговли». Вместе с тем Ленин высоко ценил Краснощекова, считал его человеком умным, энергичным знающим, опытным, ценным и требовал дать ему проявить себя и не дергать.

В 30-е гг. были оклеветаны и репрессированы многие участники гражданской войны в Сибири и на Дальнем Востоке, в их числе В. К. Блюхер, А. М. Краснощеков, И. Н. Смирнов, П. С. Парфенов, Я. 3. Покус, И. П. Уборевич и др. В монографиях и статьях их имена вычеркивались, а в случае необходимости упоминались лишь их должности.

Расширение информированности, отказ от старых стереотипов позволили ученым уже после 1985 г. ввести в оборот новые данные, уточнить ряд положений, справедливо оценить деятельность руководителей ДВР. Это нашло отражение в целом ряде исследований, сборников научных трудов, воспоминаний и статей.

В отличие от современных сторонников сибирского и дальневосточного областничества, региональной «самостийности», «возрождения Дальневосточной республики», исследователи истории «буферного» государства обоснованно подчеркивали, что руководство его внутренней и внешней политикой осуществляли Политбюро, ЦК РКП(б) через свое Дальневосточное бюро . Основы политики ДВР были закреплены в «Кратких тезисах по Дальневосточной республике», утвержденных Политбюро 13 августа 1920 г., «Кратких тезисах о Дальневосточной республике», принятых Пленумом ЦК РКП(б) 12 января 1921 г., Директиве Политбюро от 10 октября 1921 г., изложены в ряде выступлений, записок, телеграмм В. И. Ленина. Их суть сводилась к тому, что «буферное» государство должно быть лишь формальной буржуазно-демократической республикой. Руководящей силой в ДВР должна быть РКП(б). Не случайно В. И. Ленин пригрозил арестом эсерам и меньшевикам, когда последние пытались оговорить ряд условий при образовании «буфера». Народно-революционная армия республики считалась одной из армий Советской России, органы госбезопасности ДВР (Государственная политическая охрана) были, по сути, филиалом ВЧК--ОГПУ РСФСР. Директивы Политбюро ЦК гласили, что независимость Дальневосточной республики от Советской России осуществляется «только по форме».

Внешняя политика ДВР подчинялась внешней политике Советской России. РСФСР и ДВР заключили между собой целую серию договоров об экономическом, военном, внешнеполитическом сотрудничестве. Советская Россия помогала «буферной» республике валютой, продовольствием, оружием, снаряжением и, несмотря на соглашение с Японией о невмешательстве во внутренние дела ДВР, войсками. Это нашло отражение в работах Н. А. Авдеевой, П. М. Никифорова, Б. М. Шерешевского, А. П. Шурыгина и др." В статьях А. С. Степанова подчеркивается, что торговля Дальневосточной республики с сопредельными странами носила ограниченный и транзитный характер, но она помогала решению многих внутренних проблем РСФСР и ДВР, способствовала прорыву экономической блокады Советской России на Востоке. Однако военная угроза со стороны Японии, постоянные заявления японского командования о недопущении коммунистического строя на русском Дальнем Востоке, провокации не позволили большевикам создать государство с политическим строем, идентичным советскому. Строительство «буфера» осуществлялось на основе вынужденного политического плюрализма, демократических выборов в представительные учреждения и т. д. Допускалась частная собственность при ограничении капитала и государственной монополии на ряд товаров. В. И. Ленин считал, что в ДВР «допустима демократия с маленькими привилегиями коммунистов». Вместе с тем Москва указывала, что Учредительное собрание ДВР не должно превращаться в постоянно действующий парламентский орган. Оно должно было работать под контролем коммунистов. Дальневосточная республика в целом виделась ЦК РКП(б) как «переходное государственное образование». Как видно из документов РКП(б), ленинских работ, отход большевиков от жестких классовых концепций при создании ДВР имел свои границы.

Как известно, Ленин считал, что Советы представляют более высокую ступень народовластия по сравнению с Учредительным собранием, которое было для него олицетворением формально чистой, а следовательно, буржуазной демократии. Такое противопоставление советской и парламентской идеи было преувеличено и отражало революционный утопизм. Ленин ставил большевикам в заслугу разгон Учредительного собрания.

Отношение Ленина к парламентаризму освещено в книге О. Н. Знаменского и В. А. Шишкина. Авторы пытаются утверждать, что на Дальнем Востоке имело место отступление от основных революционных принципов создания государства. Традиционные же формы буржуазного парламентаризма, используемые коммунистами, послужили вспомогательным тактическим оружием в целях углубления революции, восстановления советской власти как государственной формы диктатуры пролетариата. Такое отношение к парламентской демократии вообще было характерно до недавнего времени для советской историографии.

Глава II. Характеристика государственного устройства Дальневосточной республики. Деятельность Учредительного собрания ДВР

Свободные демократические выборы в ДВР в отличие от выборов в Советской России были призваны создать устойчивые демократические институты в республике. Многопартийность в буфере побуждала правящую партию действовать в определенной степени как политическая организация, а не только и не столько как звено государственного аппарата. Именно к умению убеждать и переубеждать, выступать на митингах и собраниях, анализировать ситуацию, принимать самостоятельные решения призывало коммунистов и партийных работников Дальбюро ЦК РКП(б).

В результате выборов в Учредительное собрание ДВР, состоявшихся 9--II января 1921 г., коммунистическая фракция стала насчитывать 92 депутата, крестьянская фракция большинства, сочувствующая большевикам,-- 183, крестьянская фракция меньшинства, сочувствующая оппонентам большевиков,-- 44, меньшевистская -- 14, эсеровская -- 24, фракция народных социалистов -- 3. Представители бурят-монголов были выделены в отдельную фракцию и насчитывали 13 депутатов. Кадеты были представлены 8 депутатами, беспартийные --143. Таким образом, большинство мест в Учредительном собрании принадлежало коммунистам и им сочувствующим, что позволяло проводить РКП(б) необходимую ей политику.

Однако в Приморье коммунисты и им сочувствующие завоевали только 43% мест в Учредительное собрание ДВР, выделенных для области. Здесь скопились японские и белогвардейские войска, однако официально Приморье считалось частью ДВР, и белогвардейцы имели право голоса. В ряде мест каппелевцы и семеновцы шли на избирательные участки строем . Иная, чем в других областях республики, расстановка сил привела и к другим результатам выборов в Приморье.

Попытки осветить деятельность Учредительного собрания ДВР уже частично предпринимались в литературе, однако предметом отдельного монографического исследования работа высшего законодательного органа «буферного» государства еще не стала.

Некоторые авторы воспринимали Учредительное собрание как неизбежное зло, атрибут буферной государственности. П. С. Парфенов, например, главу об Учредительном собрании в книге «Борьба за Дальний Восток» назвал «Учредительное собрание ДВР разговаривает, а белогвардейцы и японцы работают». Многие большевики считали, что кадеты, эсеры и меньшевики могут использовать идеи парламентаризма для восстановления белогвардейской диктатуры, как это отучилось в 1918 г. в Уфе, Омске, Самаре.

Наиболее важными вопросами, обсуждаемыми Учредительным собранием были: принятие Декларации об учреждении ДВР, утверждение территориальных изменений республики в результате передачи Камчатки в состав РСФСР, принятие обращений ко всем правительствам и народам ира, к китайскому народу, к правительству США, ноты японскому правительству. Учредительное собрание, провозгласившее себя народным, утвердило состав правительства и приняло Основной Закон (Конституцию) Дальневосточной республики.

В Учредительном собрании была сохранена традиционная парламентская процедура: несколько чтений законопроектов, проверка полномочий депутатов, наличия кворума, разрушение вопросов о порядке ведения заседаний и т. д.

Почти по всем вопросам в Учредительном собрании возникали острые дискуссии. В советской исторической литературе в сугубо негативном тоне оцениваются требования эсеров и меньшевиков сделать Учредительное собрание двухпалатным, постоянно действующим парламентом. Запросы и выступления оппозиции трактовались как помеха конструктивной работе, клевета на органы государственной власти ДВР ". Среди них были запрос о разгоне крестьянского союза в Амурской области, о нарушении депутатской неприкосновенности, о коррупции в Министерстве продовольствия и снабжения. Необычайно острую реакцию вызвали в Учредительном собрании заявления о противозаконных действиях органов Госполитохраны ДВР.

Единственным вопросом, по которому было достигнуто единодушное согласие, был вопрос о японской интервенции. Учредительное собрание единогласно приняло специальное заявление с требованием о выводе японских войск с Дальнего Востока. Это и могло бы стать базой для консолидации демократических сил в буферной республике.

Учредительное собрание утвердило состав правительства ДВР. Особенность государственного устройства «буфера» состояла в том, что правительство республики играло роль коллективного президента. В его состав входили 6 коммунистов и 1 беспартийный. Исполнительный орган правительства -- Совет министров был коалиционным. Кроме большевиков, в него входили эсеры, меньшевики и народный социалист. Последние занимали посты министров юстиции, финансов, промышленности, национальных дел, просвещения, ряд постов замминистров. Коммунисты, однако, обусловили вхождение эсеров в Совмин рядом политических условий. Совет министров, МИД, МВД, НРА и флот, торговлю, транспорт, органы контроля и Госполитохраны контролировали большевики. Это был, по сути дела, «левый блок», «однородный социалистический» Совет министров в условиях буфера. Сегодня задачей исторической науки является выявление тенденций к сотрудничеству партий, борющихся за освобождение Дальнего Востока, анализ деятельности Совмина ДВР.

Наибольшие возможности сотрудничества большевиков с другими политическими партиями возникли в Приморье. Присутствие интервентов побуждало приморских коммунистов проводить политику компромиссов даже с белогвардейцами.

В конце марта 1920 г. С. Г. Лазо и П. С. Парфенов начали тайные переговоры с эмиссарами генерала С. Н. Войцеховского, возглавлявшего каппелевские части, соединившиеся с войсками атамана Семенова после разгрома основных сил колчаковской армии. Каппелевцы считали Семенова японской марионеткой, а в «буфере» видели возможность начала возрождения независимой, неделимой и небольшевистской России. Генералы даже выразили готовность арестовать Семенова и влиться в армию Приморского земского правительства, ряд командных постов в которой занимали большевики. Неудачу переговоров, гибель С. Г. Лазо и каппелевских эмиссаров во время японской провокации 4--5 апреля 1920 г. подробно осветил П. С. Парфенов. Долгие годы большинство исследователей старательно обходили этот исторический факт, поскольку идея компромиссов между красными и белыми была либо запретной, либо «неудобной». Справедливую оценку переговорам приморских большевиков с белогвардейцами перед самым образованием ДВР дал только в 1983 г. М. И. Светачев. Он охарактеризовал их как уникальную возможность организовать будущему «буферному» образованию борьбу за свою независимость ". Со своей стороны подчеркнем, что, возможно, это была единственная в своем роде попытка прекратить в этом регионе России гражданскую войну и объединить столь разнородные силы под патриотическими знаменами для борьбы с иностранным засильем.

В приморское правительство областной земской управы входили представители большевиков, эсеров и меньшевиков. В Народном собрании области они составили так называемый «социалистический блок». Для активизации борьбы против интервентов было решено ввести исполнительный орган правительства «Совет» управляющих ведомствами представителей крупной цензовой буржуазии. Позже председателем этого Совета вместо коммуниста П. М. Никифорова стал меньшевик С. С. Бинасик, а посты управляющих ведомствами торговли, промышленности и финансов заняли местные предприниматели. Такая коалиция вызвала негативную реакцию Верхне-удинского Дальбюро РКП(б) и «принципиальных» приморских коммунистов. Из-за политических разногласий по поводу местонахождения столицы ДВР (цен-зовики желали видеть центром Владивосток) это блок распался. П. М. Никифоров в своих мемуарах считал эту политику приморских коммунистов попыткой создания «национального антияпонского фронта».

Воспоминания П. М. Никифорова подверглись критике со стороны некоторых ветеранов и ученых за «сепаратизм», «беспринципность», «переоценку опасностей со стороны интервентов», попытку создать «национальный антияпонский фронт» и т. д. Эти авторы не смогли понять тактику уступок, проводимую большевиками Приморья летом--осенью 1920 г. Объективную характеристику политики коммунистов области дала в своих трудах Л. И. Беликова .

Осенью 1920 г. И. Г. Кушнарев и П. М. Никифоров предложили атаману Семенову перейти на сторону советской власти и отправиться со своими войсками на польский фронт. Эту идею поддержал и председатель Сибревкома И. Н. Смирнов, который даже специально обратился к Ленину по этому вопросу ". Активное участие в работе среди солдат и офицеров и переговорах с командованием белой армии принял П. С. Парфенов ".

В 1927 г. журнал «Историк-марксист» назвал деятельность приморских большевиков по достижению компромиссов с белогвардейцами наивной и беспринципной дипломатической возней, которая подменила классовую борьбу В 30-е гг. когда теория и практика «классовой борьбы» были доведены до кровавого абсурда, был незаконно репрессирован и П. С. Парфенов.

Вопрос о сущности общественно-политического строя «буферного» государства вызывает серьезные дискуссии. В. И. Ленин, как отмечалось, определял образование ДВР как вынужденную уступку со стороны Советской России.

И. В. Сталин говорил о буржуазно-демократической по форме Дальневосточной республике, создание которой явилось тактическим ходом против империалистических устремлений Японии и других держав ". В исторической литературе 30-х гг. эта проблема глубоко не разрабатывалась. Исключение составляет монография 3. Карпенко, в которой была сделана первая попытка создать обобщающий научный труд по истории гражданской войны на Дальнем Востоке. 3. Карпенко высказала мнение о том, что ДВР была своеобразной, единственной в истории формой демократической диктатуры пролетариата, а ее конституция представляет собой идеальный образец эсеровского народоправия. Автор вполне справедливо подчеркивает, что национализация земли, лесов и недр, осуществленная в ДВР, являлась проявлением последовательного буржуазного демократизма . В работе подмечено определенное расхождение между реальной политикой ДВР и ее конституционным оформлением, хотя с ее характеристикой Основного Закона «буфера» согласиться нельзя.

Споры о сущности общественно-политического строя ДВР начались с 60-х гг. и продолжаются до сих пор. В научных трудах подверглись анализу многоукладная экономика, политическое и правовое устройство, нашедшие отражение в Конституции и законах республики. Ученые уделили значительное внимание рассмотрению организации власти, места и роли различных партий, в первую очередь РКП(б), в политической системе ДВР и т. д.

В настоящее время существуют две основные точки зрения на политический строй ДВР. Согласно мнению Н. П. Егунова, Б. М. Шерешевского, А. П. Шурыгина, Э. М. Шагина и др., «буферное» государство выполняло функции диктатуры пролетариата, хотя и использовало атрибуты буржуазной демократии ". Основными их аргументами яяляются: руководящая роль РКП(б) в республике, подчиненность ее внутренней и внешней политики Советской России, ограничение крупного капитала и т. д.

Ю. Н. Гавло, Л. С. Клер, В. В. Сонин и другие считают Дальневосточную республику государством революционно-демократической диктатуры рабочего класса и крестьянства, государством переходного к диктатуре пролетариата типа. Существуют и другие точки зрения. Так, А. П. Крушанов и Б. М. Мухачев полагают, что рабочий класс страны осуществлял свою диктатуру на Дальнем Востоке в рассматриваемый период через революционно-демократические мероприятия. Н. Р. Андрухов подчеркивает, что ДВР была буржуазно-демократическим государством, хотя никак не аргументирует свою мысль. Многие исследователи вообще старались обходить этот вопрос, ограничиваясь заявлением о том, что Дальневосточная республика была по форме буржуазно-демократическим государством.

Глава III. Социально-экономический и общественно-политический строй Дальневосточной республики

Сегодня, когда в историографии происходит определенная переоценка ценностей, все более утверждается взгляд на ДВР как на демократическое государство, где господствовала революционная диктатура народа. Ученые-правоведы Ю. Н. Гавло, Т. И. Исаева, Л. С. Клер, В. В. Сонин убедительно обосновали этот вывод. Они показали, как в процессе строительства «буфера» происходило формирование государства, в котором утверждались демократия, народовластие и верховенство закона. В ДВР сохранялся институт частной собственности, не проводилась национализация крупной промышленности. Лишь отдельные предприятия были принудительно изъяты в собственность государства за выкуп. Были конфискованы предприятия врагов народа, участвующих в борьбе против республики.

В отличие от РСФСР государственный сектор в ДВР не занимал командных высот в экономике. Частный капитал сохранял довольно прочные позиции в экономике «буфера» в условиях отсутствия монополии внешней торговли, отказа от национализации банков, развития аренды государственной земли частниками. Недра земли в республике были национализированы, но разрешалась добыча полезных ископаемых на правах аренды и концессий как общественными организациями, акционерными обществами, так и частными лицами и трудовыми артелями. По сути, в Дальневосточной республике функционировала рыночная экономика. Здесь, была проведена денежная реформа и введен рубль на основе золотого стандарта. Этот опыт был использован Советской Россией при проведении нэпа.

Государство в ДВР регулировало социальные отношения путем социального обеспечения трудящихся, социального страхования. Был установлен прожиточный минимум. Закон регулировал порядок выдачи заработной платы, охраны труда и проведения забастовок. Законодательство республики охраняло все виды собственности.

Земля в Дальневосточной республике была национализирована, однако у зажиточных крестьян, старожилов и казаков остались значительные земельные наделы. Уравнительного перераспределения земли проведено не было. Комбедов на Дальнем Востоке не существовало. Безземельные и малоземельные крестьяне наделялись землей из государственного запасного фонда. Конечно, аграрные противореччя сохранялись, но их разрешение было отложено до окончания гражданской войны. Беднота вынуждена была арендовать землю у богатых односельчан. Сохранялось применение наемного труда. Еще 15 ноября 1920 г. А. М. Краснощеков в разговоре по прямому проводу с В. И. Лениным высказался против введения продразверстки на Дальнем Востоке, считая, что это может привести к восстанию партизан и возвращению японских интервентов. В ДВР практиковался главным образом натуральный подоходный налог.

Государство в Дальневосточной республике не преследовало задач построения социализма, а имело целью ликвидацию внутренней и внешней контрреволюции.

В «буферном» государстве существовали общедемократические политические институты: многопартийность, всеобщее избирательное право с пропорциональной системой представительства и т. д. Центральные органы государственной власти (Народное собрание, правительство и Совет министров) соединяли в себе черты высших органов социалистического и буржуазно-демократического государства. В ДВР существовал институт областных эмиссаров для наблюдения и контроля за исполнением местными органами власти законов, распоряжений и постановлений правительства. Местные органы государственной власти одновременно являлись и органами местного самоуправления.

Тщательному анализу исследователей подверглась и Конституция республики. Наиболее цельное представление об Основном Законе ДВР дал В. В. Сонин в своей монографии, вышедшей в 1990 г. На основе новых архивных материалов он показал с современной юридической и политологической точек зрения демократизм Основного Закона ДВР, его характерные черты. По мнению В. В. Сонина, Конституция республики была для своего времени самой демократической в азиатско-тихоокеанском регионе. Как и его единомышленники, автор считает, что Конституция не являлась ни социалистической, ни чисто буржуазной. Она отражала соотношение социальных сил, сложившихся в буферном государстве.

Основной Закон «буферного» государства провозглашал свободу слова, печати, выражения собственного мнения, вероисповедания. К числу прав относились право частной собственности, свобода выбора занятий, свобода выбора местожительства и передвижения. Была отменена смертная казнь. В Конституции не ограничивались права имущих классов, как это было сделано в РСФСР. Система социально-экономических прав граждан имела свои особенности. В ней не было записано право граждан на труд. Существовало и право правительства привлекать в исключительных случаях все слои населения к трудовой повинности. В ДВР была введена государственная система трудоустройства через биржу труда. В Основном Законе не фиксировалась руководящая роль ни одной партии. В Конституции отсутствуют программные нормы, декларации о будущем буфера. В. В. Сонин считает, что впервые в мировой практике была сделана попытка объединить в Основной Законе советские и буржуазные элементы. Признавая многообразие форм собственности, Конституция предоставляла право государственным органам осуществить контроль над частным капиталом.

Конституционный контроль и надзор осуществляли в республике все высшие органы власти в процессе своей деятельности. Определяя характер государственной власти. Основной Закон не говорил о принадлежности ее к какому-либо классу. Она юридически закрепила государственную власть как демократическую и народную.

Вместе с тем автор отмечеет, что по мере укрепления успехов на фронте, подготовки японских войск к эвакуации, большевики стали нарушать нормы демократии, закрепленные в Конституции. Стала пресекаться деятельность некоммунистических легальных общественных организаций и органов печати, усилилась пропаганда советского образа жизни и т. д. 4 июляя1922 г. Дальбюро ЦК РКП(б) постановило начать борьбу против меньшевиков и эсеров с помощью административного и судебного аппарата, включая органы ГПО и политиччские суды. Однако закрытие оппозиционных органов печати, аресты меньшевиков и эсеров начались гораздо раньше. В связи же с подготовкой и открытием судебного процесса над эсерами в Москве аналогичный процесс стал готовиться и в ДВР.

22 июля 1922 г. был принят «Закон об ответственности за злоупотребления свободой слова и печати», который устанавливал уголовную ответственность за клевету на деятельность государственных органов, распространение провокационных слухов среди населения и т. д. Понятно, что трактовался он весьма широко. Ранее большевики установили монополию на распределение бумаги и распространение печати вдоль главной артерии, связывающей все ведущие районы Дальнего Востока,-- Транссибирской железнодорожной магистрали. Пресечено было распространение некоммунистической печати в НРА и флоте.

Была восстановлена и смертная казнь за контрреволюционные преступления, взятки в особо крупных размерах и т. д. Это вызвало негативную реакцию у сменовеховской части эмиграции в Харбине.

Сразу же после освобождения Дальнего Востока в Хабаровске были произведены аресты и обыски, в результате чего почти вся эсеровская организация города, за исключением пяти «малоактивных», была арестована ™.

В советской историографии эти процессы получчли неоднозначную оценку. Если В. В. Сонин оценивает это как нарушение Основного Закона ДВР, то В. И. Василевский, Э. А. Васильччнко, Б. М. Шерешевский и другие опираются на концепцию «классовой борьбы» и подчеркивают связь части эсеров и меньшевиков с контрреволюционным подпольем, организацией забастовок, негативно характеризуют критику большевиков их оппонентами в печати, нежелание «сотрудничать» и т. д. Сами же действия большевиков трактуются. ими как восстановление диктатуры пролетариата . В своем большинстве исследователи подчеркивали, что для взаимоотношений различных политических партий в ДВР характерна главным образом борьба, а не сотрудничество.

Чем ближе было поражение котрреволюции, тем все активнее готовилась советизация Дальневосточной республики, усиливался диктат РКП(б), отбрасывались даже внешние атрибуты демократии.

Дальневосточные большевики планировали объявить ДВР «социалистической Дальневосточной республикой, входящей на правах равноправного члена в РСФСР», но эта идея не нашла поддержки в Москве .

12 октября 1922 г., т. е. за 13 дней до освобождения Владивостока, Политбюро ЦК РКП(б) постановило упразднить Дальневосточную республику и воссоединить регион с РСФСР. Народное собрание ДВР II созыва, выборы в которое были проведены летом 1922 г., было обречено. На своей сессии

14--15 ноября 1922 г., сценарий которой был составлен большевиками, оно приняло постановление о своем роспуске и восстановлении советской власти на Дальнем Востоке ".

Заключение

Основной вывод по работе: «буфер» послужил хорошей основой для сотрудничества различных партий в стремлении мирным путем изжить военную интервенцию для реализации демократических принципов в создании и функционировании нового государственного образования. В основе многопартийности в «буферном» государстве лежали многоукладность экономики, элементы парламентской демократии и другие составляющие. Существовала и Конституция как фундамент взаимодействия политических партий. Политика же РКП(б) на Дальнем Востоке сегодня может оцениваться противоречиво. С одной стороны. Коммунистическая партия проявила гибкость и пошла на создание «буферного» государства, внутреннее устройство которого значительно отличалось от Советской России. Главная цель была достигнута: предотвращена война с Японией, сохранена территориальная целостность страны. Однако большевики соблюдали «правила игры» лишь до поры до времени. Как это ни кощунственно звучит, но главным гарантом экономического и политического плюрализма в ДВР была японская интервенция. Парадоксально, но прорыв к некоторой политической толерантности, демократии был осуществлен в годы иностранного вмешательства и социальных потрясений. С помощью этого удалось мирным путем ликвидировать иностранную интервенцию. Но в таком случае политические и социально-экономические порядка ДВР можно рассматривать как альтернативу порядкам в Советской России. Этот шаг к демократическому государству до сих пор оценивался в советской историографии как отступление, тяжелая и вынужденная уступка. Рассмотрение Дальневосточной республики как модели демократии является, по нашему мнению, задачей отечественных ученых на современном этапе развития нашего общества.

Список использованных источников и литературы

1. Беликова Л. И. В. И. Ленин и борьба за власть Советов на Дальнем Востоке. Историографический обзор//В. И. Ленин и борьба за установление советской власти на Дальнем Востоке (1917--1922 гг.): Сб. науч. тр. Владивосток, 1984;

2. Бутенина Н. Д. Советская историография гражданской войны и интервенции на Дальнем Востоке, 1918--первая половина 1930-х гг.: Автореф. канд. дис. Л. 1982 и др.

3. В. И. Ленин и Дальневосточная республика: Сб. науч. тр. Владивосток, 1985;

4. В. И. Ленин и революционное движение на Дальнем Востоке (1900--1922 гг.) Владивосток, 1982

5. Варгин Н. Ф. О литературе по истории гражданской войны и иностранной военной интервенции в Сибири//История СССР. 1964. №4;

6. Наумов В. П. Изучение истории борьбы РКП(б) против внешней и внутренней контрреволюции в Дальневосточной республике в 20-е годы//Борьба за власть Советов в Восточной Сибири (1917--1922): Вопросы историографии и источниковедения. Иркутск, 1989

7. Наумов В. П. Советская историография борьбы Коммунистической партии против иностранной военной интервенции и внутренней контрреволюции на Дальнем Востоке (1918--1922 гг.): Автореф. канд. дис. М., 1983 и др.

8. Орех А. Г. Первые исследования по истории Дальневосточной республики//Вестник ЛГУ. № 14. Вып. 3. Л„ 1977

9. Шерешевский Б. М. Советская историография Дальневосточной республики (с начала 30-х до второй половины 50-х гг.)//Вопросы историографии социалистического и коммунистического строительства в Сибири. Новосибирск, 1976;

10. Шерешевский Б. М. Создание Дальневосточной республики//Вопросы истории. 1966. № 3; его же. Новейшая литература по истории Дальневосточной республики//Дальний Восток. 1974, № 2

11. Шерман И. А. Советская историография гражданской войны в СССР (1920--1931). Харьков, 1964

12. Шурыгин А. П. Историография истории Дальневосточной республики//Вопросы истории советского Дальнего Востока. Вып. 3. Владивосток, 1965

Размещено на Allbest.ur