Влияние китайской диаспоры в Юго-Восточной Азии (1949–2000гг)

Размещено на http://www.allbest.ru/

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ УКРАИНЫ

ХАРЬКОВСКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ имени В. Н. Каразина

ИСТОРИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

КАФЕДРА НОВОЙ И НОВЕЙШЕЙ ИСТОРИИ

Направление подготовки история

Специальность "история"

КУРСОВАЯ РАБОТА

ВЛИЯНИЕ КИТАЙСКОЙ ДИАСПОРЫ В ЮГО-ВОСТОЧНОЙ АЗИИ (1949 - 2000-ые гг.)

Студента

Махонина Александра Александровича

Научный руководитель к.и.н., доцент

ТУМАКОВ А. И.

Харьков

2014

Содержание

Введение

Раздел 1. Формирование китайской диаспоры в Юго-Восточной Азии: история и отдельные аспекты функционирования

Раздел 2. Влияние китайской диаспоры в Юго-Восточной Азии: важнейшие аспекты

2.1 Экономические позиции китайской деловой общины (КДО)

2.2 Социальное и политическое влияние китайской диаспоры

Заключение

Список источников и литературы

Введение

Феномен китайской диаспоры в контексте общемировых тенденций глобализации создает определенный интерес к отдельным аспектам ее функционирования на примере региона Юго-Восточной Азии (ЮВА). Иными словами, отдельные очаги китайского этноса представляют собой интерес ввиду ряда факторов и характеристик, выделяющих ее на фоне схожих типологически этнических образований вне стран своего происхождения. В первую очередь, ее выделяет наибольшее количество членов в мире - только по официальным оценкам в одной лишь Юго-Восточной Азии численность общины достигает 30 млн. Другим аспектом является ее богатство, уже достигнувшее в совокупности отметки в 4 трлн. долларов США. Тем не менее, вопросы функционирования диаспоры, реализации ее экономических и политических потенций наряду с механизмами влияния, остаются не до конца раскрытыми, будучи зачастую скрытыми от широкой публики.

Корнями своего могущества китайская община уходит в глубокое прошлое, когда начиная с I тыс. н.э. происходит ее формирование. Уже тогда первые волны эмигрантов из Срединной империи начинают занимать особую социальную нишу в странах региона ЮВА, ставшей основной целью исхода недовольных жизнью на Родине. Начиная с небольших торговых поселений и заканчивая этапом массовой миграции так называемых "кули" в середине XIX века, китайцы проявляют значительную предприимчивость и коммерческую жилку относительно патриархальных аборигенов, находящихся на значительно низших этапах социально-экономического развития. Во многом этому способствовала сплоченность внутри общины, поддерживаемая жестко регламентированными иерархичными клановыми структурами, и представление об успехе, как мериле благородного мужа, работающего на благо клановой группы. В целом, можно провести аналогию между китайцами в ЮВА и евреями в Европе, полностью занимавшими определенную социальную прослойку в обществе между властью и широкими слоями населения. Такое положение было законсервировано в регионе как в доколониальную эпоху, так и с приходом европейцев. Но лишь в эпоху деколонизации и обретением большой свободы в экономической деятельности, китайская диаспора смогла стать региональной силой.

Являя собою определенную азиатскую форму глобализации, что на деле проявилось в уникальной "культуре капитализма", китайская бизнес-диаспора опутала своими паутинообразными сетями - гуанси, весь регион Юго-Восточной Азии, создав, по сути, "невидимую деловую империю". Обладая экономическими рычагами влияния, хуацяо постепенно преобразовывают свой капитал в политический, являя миру действенную реализацию концепции "мягкой силы", превращаясь из геоэкономического в самостоятельного геополитического игрока.

Историография вопроса. Различные аспекты деятельности китайской бизнес - диаспоры имеют широкое освещение в литературе, но во многом, ввиду узости угла, под которым рассматривается община, следует выделить основные работы.

Одной из первых работ, посвященных данной тематике и рассматривающей этот вопрос в различных аспектах, является работа Джорджа Скиннера Skinner G. W. Chinese Society in Thailand. An Analitical History / G. W. Skinner. - N. Y., 1962. - 304 p., исследование на материале истории китайских этнических групп в Таиланде, показывающее их вес в местном обществе и уровень этнокультурной ассимиляции. При этом проводятся параллели с положением китайцев в соседних с Таиландом странах, отмечается общее в функционировании общин. Несколько поздней вышла работа Виктора ПарселлаPurcell V. The Chinese in South-East Asia / V. Purcell - London,: Oxford University, 1965. - 638 p. , бывшего советника при Китайской ассоциации Малайи, основанная на собственных ранних работах по истории китайской диаспоры в Малайе и Сингапуре в целом. В этой же работе он делает попытку охватить варианты функционирования китайских общин по всей Юго-Восточной Азии, при этом придерживаясь схожего со Скиннером курса, отмечающего позитивную роль китайской буржуазии.

Первым исследованием, которое ввело эту проблематику в советскую историографию, стала книга Н. А. СимонииСимония Н. А. Население китайской национальности в Юго-Восточной Азии / Н. А. Симония - М.: ИМО, 1959. - 168 с., в которой преимущественно рассматривается экономический аспект проблематики, но, тем не менее, уделено внимание вопросам формирования общины. В 1973г. выходит схожее по направленности исследование М. А. Андреева Андреев М. А. Зарубежная китайская буржуазия орудие Пекина в Юго-Восточной Азии / М. А. Андреев - М.,1973. - 185 с., которое являло собой в еще большей степени экономическое исследование, основанное на богатом фактическом материале и имеющее яркую идеологическую направленность против китайских деловых общин. Однако, вышедший позднее, в 1986 году, коллективный труд "Китайские этнические группы в странах Юго-Восточной Азии" под общей редакцией Г.ЛевинсонаЛевинсон Г. И. Китайские этнические группы в странах Юго-Восточной Азии / Г.И. Левинсон - М.: «Наука», 1986. - 280 с. , и поныне являет собой наиболее полное и образцовое исследование. В книге рассматриваются различные аспекты социальной, экономической, культурной и политической жизни китайской диаспоры на стыке разных дисциплин. Не обделены вниманием также вопросы формирования общин и процесс их трансформации в отдельные самобытные этнические общности.

Невозможно рассматривать историю китайской общины в отрыве от истории Китая и Востока в целом. Одной из первых работ на данную тематику стала вышедшая в 1968 г. работа А. Н. Бокщанина Бокщанин А. А. Китай и страны Южных морей в XIV- XVI вв. / А. А. Бокщанин - М., 1968. - 380 с., посвященная раннему этапу расселения китайцев в Юго-Восточной Азии, особенно делая акцент на средневековой эпохе. Гораздо боле поздний труд известного востоковеда и синолога Л. С. Васильева Васильев Л. С. История Востока / Л. С. Васильев. - М.: Высшая школа, 2003. - Т. 2. - С. 1090 с., много раз переиздававшийся, рассматривает феномен китайской диаспоры в регионе "Южных морей" во многом с позиций этнокультурного подхода, уделяя особое внимание специфического менталитету переселенцев. Из иностранных авторов, работавших над тематикой формирования общины можно выделить работу Л.Пана Pan L. Sons of the Yellow Emperor: A History of the Chinese Diaspora / L. Pan . - N.Y:Kodansha Amerika., 1994. 432 p., посвященную истории китайской миграции в целом, не ограничиваясь ближними к Китаю районами.

Следующую группу работ составляют исследования, посвященные отдельным аспектам формирования и существования китайской диаспоры. Под определение такой работы попадает работа известного синолога Лайнгер Лайнгер С. Р. Формы социальной организации хуацяо / С. Р. Лайнгер - М., 1981. - 124 с., в которой акцентируется внимание на внутренних моментах существования специфических форм организации хуацяо, делается обзор на формы тайных обществ и их деятельность. Сюда же можно отнести работу вышеупомянутого Васильева Васильев Л. С. Социальные организации в Китае / Васильев Л. С. - М.: Наука, 1981. - 343 c. , которая нацелена на исследование схожих вопросов, но более в отношении "Большого Китая", что, однако, не выходит за рамки общей концепции вопроса, так как мигранты зачастую механически переносили формы социальной организации за границу. В работе Гембла Gamble A.R. Overseas Chinese Entrepreneurship and Capitalist Development in South-East Asia. N.Y.: St. Martins Press, 2000. 177 p. отчетливо показан генезис китайского капитала в контексте развития капитализма в регионе ЮВА в целом. Но наиболее авторитетной монографией для понимания функционирования международных коммерческих сетей зарубежных диаспор является работа Г. Реддинга "Дух китайского капитализма", основанная на интервью автора со многими китайскими предпринимателями. Из российской литературы на эту тематику стоит отметить работу Е.С. Анохиной Redding G. The spirit of Chinese capitalism / G. Redding. - Berlin, N.Y: De Gruyter,1990. - 266 p., в которой показаны, в первую очередь, отдельные аспекты из истории китайской миграции вообще, при этом работа отличается богатым историографическим материалом.

К последней группе можно отнести книги, в которых преимущественно излагается история отдельных стран ЮВА, но при этом присутствуют сюжеты посвященные китайской диаспоре. Это, в частности, работы советских историков ГордееваГордеев В. В. Национальный вопрос в Малайзии / В. В. Гордеев. - М.: Наука, 1977. - 145 с. и Ребриковой Ребрикова Н. В, Очерки новейшей истории Таиланда, 1918-1959 / Н. В. Ребрикова. - М.: Изд-во восточной лит-ры, 1960. - 213 с., которые разбирают историю Малайзии и Таиланда, соответственно. Из англоязычной же литературы стоит указать на Л. Сурьяданту Suryadinata L. “Overseas Chinese” in South-East Asia. An Interpetative Essay. / L. Suryadinata. - Singapore:Institute of Southeast Asian, 1978. - 44 p., исследователя истории китайской бизнес общины сквозь призму истории Индонезии. Как бы итоговой работой, исследующей аспекты этнической эволюции народностей в Индонезии, Филиппинах и Малайзии, при этом большое внимание уделяя этническим процессам в китайской общине после Второй мировой войны, является работа Кузнецова и Золотухина Кузнецов А. М. Этнополитическая история Азиатско-Тихоокеанского региона в XX - начале XXI вв. / А. М. Кузнецов, И. Н. Золотухин. - Владивосток: Издательство Дальневосточного федерального университета, 2011. - 224 с., при этом в целом работа показывает современную этнополитическую картину в вышеназванных трех странах.

Основной целью работы является изучения всех механизмов и рычагов осуществления своего влияния китайской диаспорой в социальной, экономической и политической сферах стран проживания в период с 1949г. по начало XXI веке.

Основываясь на вышеуказанной цели, поставлен ряд задач:

1. Определить основные причины миграции китайского населения на разных исторических этапах и особенности формирования общины.

2. Проанализировать основные формы организации диаспоры и вычленить из основных принципов построения этих объединений те факторы, оказавшиеся решающими в эволюции китайской общины в наимощнейшую экономическую силу в регионе.

3. Показать все формы экономической деятельности КДО, проследить их эволюции и отметить влияние контекста в виде социально - политического положения в стране проживания.

4. Определить характер политической деятельности общин, определить причины участия в политики и оценить степень вовлеченности китайских деловых структур в политическую жизнь региона.

Хронологические рамки работы охватывают период с 1949 г. по начало XXI века (конец "нулевых"). Выбор нижней хронологической грани обусловлен тем, что на этот момент большинство стран были по факту независимыми с одной стороны, а с другой - появился внешний фактор в виде обновленного коммунистического Китая, что поставило в затруднительное положение китайских мигрантов. Верхняя же грань объясняется желанием актуализировать исследование, приблизив его к современности, что даст возможность проследить эволюцию китайской деловой общины в исторической перспективе.

Источниковая база данного исследования ограничена Конституцией Малайзии CIA, The World Factbook. - Режим доступа: https://www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/wfbExt/region_eas.html/. Доступ - 19. 03. 2014 г. статистическими данными ЦРУМировое население по данным ООН. - Режим доступа: http://www.un.org/en/development/desa/population/publications/pdf/trends/WPP2012_Wallchart.pdf/. Доступ - 19.03.2014г., ООНДепартамент статистики Сингапура. - Режим доступа: http://www.singstat.gov.sg/statistics/browse_by_theme/population.html/. Доступ - 19.03.2014г. и Сингапура Конституция Малайзии. Режим доступа: http://worldconstitutions.ru/archives/655/7. Доступ: 14.04.2014 г., что обусловлено необходимостью продемонстрировать корреляцию между количеством населения китайского происхождения в странах ЮВА их влиянием в странах проживания. Конституция же выступает в качестве примера правового положения хуацяо в стране с довольно-таки высоким процентом китайского населения.

Курсовая работа состоит из введения, 2 тематических глав, заключения и списка литературы.

Раздел 1. Формирование китайской диаспоры в Юго-Восточной Азии: история и отдельные аспекты функционирования

Регион Юго-Восточной Азии всегда отличался своеобразием этнополитического рисунка местного населения. Это было изначально предопределено, на начальном этапе заселения, рядом стимулирующих миграцию факторов. Основными из них являлись удобное географическое положение на пересечении торговых путей, наличие больших пустующих территорий, пригодных для колонизации, а также определенной терпимостью коренного населения региона к инородцам. Из всех миграционных потоков между материковой и островной частью Юго-Восточной Азии значительная часть имела за точку исхода южные районы территории, на которой сейчас расположен Китай. Среди всевозможных народностей различной этнолингвистической принадлежности впоследствии, в более близкие к современности времена, наиболее деятельной и массовой в переселении с континента оказалась эмиграция ханьского, т.е. собственно китайского этноса.

Взаимоотношения между этническими общностями имеют за собой несколько тысячелетий истории, однако контакты Китая с "Наньяном"-странами Южных морей, именно на государственном уровне, относятся уже ко II в. до н. э., в частности с вассальным на тот момент Тонкином Симония Н. А. Население китайской национальности в Юго-Восточной Азии / Н. А. Симония - М., 1959. - С. 12.. Примерно ко II-III веку н. э. засвидетельствованы первые поселения на землях нынешних Мьянмы, Вьетнама и Камбоджи китайских колонистов - торговцев и ремесленников, которые дополнялись некоторым количеством чиновников, военных, а также ссыльных, оседавших здесь в ходе многочисленных походов южных китайских "царств". Сюда же в отдельные годы докатывались волны беженцев, спасавшихся от войны, гонений власти, голода и стихийных бедствий. Здесь же находили себе пристанище и участники потерпевших поражения крестьянских восстаний, как это было, в частности, с Хуан Чао в IX веке Левинсон Г. И. Китайские этнические группы в странах Юго-Восточной Азии / Г.И. Левинсон - М., 1986. - С. 14.. Этому миграционному движению способствовала определенная размытость границ, что было обусловлено наличием вытесненных на юг к VIII-IX вв. "неханьцев", частично ассимилированных, частично сохранивших свою культурную специфику.

Но тем не менее, следует сказать, что временные поселения торговцев и беженцев нельзя рассматривать как прямых предшественников более поздних устойчивых поселений китайцев.

Во время правления сунской династии (X-XIII вв.) сформировалась способствовавшая эмиграции социально-экономическая и политическая обстановка, побуждавшая значительную часть населения покидать родной край. Российский востоковед А. А. Бокщанин выделяет в качестве основных причин давление северо-западных соперников на китайское государство, вынудившее сместить свой центр на юго-восток, где вскоре собралось более половины населения. Так же, в этом районе сложилась система поместного землевладения и стали интенсивно развиваться товарно-денежные отношения, но ввиду нехватки пахотных земель и государственной политики монополизации, появилось много "лишнего", не нашедшего себе занятия бедного населения Симония Н. А. Население китайской национальности в Юго-Восточной Азии / Н. А. Симония - М., 1959. - С. 18-20. См. также: Бокщанин А. А. Китай и страны Южных морей в XIV- XVI вв. / А. А. Бокщанин - М., 1968. - С. 109, 113. . Параллельно с ними сформировался слой торговцев, стремящихся к прямому выходу на рынки за пределами Китая: и тех и других объединяло желание вырваться за рамки местных социально-экономических отношения.

В это же время общество претерпевает определенную трансформацию сознания в сторону более благосклонного отношения к богатству и торговле, которой государство дает стимул. С одной стороны, власть поощряет внешнюю торговлю, но с другой - стремиться контролировать в лице чиновничьего аппарата Левинсон Г. И. Китайские этнические группы в странах Юго-Восточной Азии / Г.И. Левинсон - М., 1986. - С. 15.. Это проявлялось в особо тяжелых для купечества конфискациях суден с командами, а в дальнейшем, с 1371 г., уже при династии Мин, политике так называемых "морских запретов"- "хайцзинь", которые полностью запрещали частную морскую торговлю и серьезно ограничивали торговлю с иностранцами.

Н. Симония же видел благоприятным условием для увеличения числа эмигрантов в значительном развитии кораблестроения и феодально-помещичьем гнете на крестьян и ремесленников. При этом он отмечает, что подавляющее число иммигрантов происходило из трех южных провинций - Гуандуна, Фуцзяни и Гуанси. Объяснялось это в первую очередь, географическими факторами, и, в меньшей мере, климатическим сходством. Страны Юго-Восточной Азии довольно-таки близко расположены по отношению к южному побережью Китая, а в Гуандуне и Фуцзяни есть удобные порты, через которые, собственно, и осуществлялось общение китайцев с внешним миром. Он так же обращал внимание на фактор стихийных бедствий. Например, за период с 1369 по 1596 год в одной только провинции Гуандун имели место 8 засух, а в провинции Фуцзянь с 1416 по 1635 год 20 раз население страдало от голода Симония Н. А. Население китайской национальности в Юго-Восточной Азии / Н. А. Симония - М., 1959. - С. 15..

Во многом вторил выводам Н. Симонии о причинах эмиграции Питер Хил, который обратил внимание на определенную культурную и, в некоторой степени, политическую обособленность южного Китая от центрального из-за разъединяющего фактора гор Hill P. G. The Overseas Chinese in the Politics of South- East Asia / P. G. Hill - Hamilton, 1967. - P. 11.. К тому же, следует отметить общую непригодность земель для земледелия ввиду гористого характера местности. Именно отказ от земледелия (для большей части местных) в пользу рыболовства и торговли обусловил менее патриархальный и консервативный менталитет южан относительно китайцев, живущих севернее, более лояльное отношение к переменам.

Страны ЮВА с благоприятными природными условиями, только складывающимися основами внутреннего и внешнего товарообмена становились для состоятельных китайцев удобным полем деятельности; неимущие же их соотечественники надеялись найти здесь работу хотя бы для получения средств к существованию. Не смотря на то, что не везде в регионе была значительная потребность в рабочих руках китайцев, все же они почти всегда находили себе занятие - кто в ремесле, кто в торговле. Многие приезжавшие не имели средств к существованию, но соотечественники-купцы предоставляли возможность наняться к ним, в частности, продавцами либо разносчиками, причем некоторые вскоре сами становились мелкими, а затем и солидными купцами Левинсон Г. И. Китайские этнические группы в странах Юго-Восточной Азии / Г.И. Левинсон - М., 1986. - С. 15..

Прибыв на чужбину, китайские торговцы, как правило, успешно конкурировали с местными, еще не имевшим большого опыта и накопленного капитала. Интересен момент с торговлей, которая на Родине считалась второстепенным, даже презираемым занятием, в диаспоре приобрела престижность, как путь к богатству, которое во многом стало мерилом успеха. Это было обусловлено принадлежностью подавляющего большинства населения Срединного государства конфуцианству с его четкой регламентацией отношений в обществе между различными его составными группами и набором строгих предписаний поведения. Коммерческая деятельность, при этом, ставилась в самый низ иерархий занятий, занятие ею считалось недостойным "благородного мужа". Но тем не менее, китайские эмигранты, основным занятием которых в принимающих странах была торговля, строго придерживались конфуцианских предписаний. Таким образом, для стороннего имеется наличие противоречия между моральными и психологическими установками с одной стороны, и практической деятельностью - с другой. Со своеобразным подходом, интерпретировав веберианский подход к трудовой этике, Л. С. Васильев дает объяснение этому феномену тем, что существует определенно высокий уровень развития конфуцианской цивилизации и санкционированная им же высокая культура труда, его этика и дисциплина. Это в свою очередь, по его мнению, "частично сближает китайско-конфуцианский стандарт с тем самым пуританско-протестанстским образом жизни, в котором М. Вебер видел один из важных истоков капитализма. Ни в мире ислама, ни в индо-буддийской цивилизационной традиции ничего подобного нет - при всем том, что и там люди "исправно делают свое дело" Васильев Л. С. История Востока / Л. С. Васильев. - М., 2003. - Т. 2. - С. 582. То, что подобных результатов китайцы не добиваются у себя дома, обуславливалось им наличием в Китае всесильного государства с могущественным бюрократическим аппаратом, "давившем" внутренние потенции к предпринимательству. Вне Китая сильного государства не было.

Отражение монгольской угрозы в целом и приход к власти династии Мин(XIV-XVII вв.) в частности отмечены ростом дипломатической и торговой активности Китая в странах Южным морей. Уже к 13 в. на островах Малайского архипелага появляются первые значительные поселения. Особенно много было на побережье Явы, где адмирал Чжен Хэ обнаруживает важные торговые центры в Тубане, Сурабайе и Грисе Симония Н. А. Население китайской национальности в Юго-Восточной Азии / Н. А. Симония - М., 1959. - С. 15.. Его знаменитые экспедиции с 1405 года способствуют процессу переселения китайцев на жительство в страны ЮВА. О росте влияния общины свидетельствует тот факт, что один из правителей Малакки был женат на дочери главы местной китайской общины. А в 1459 г. эта же община упоминается в контексте того, что один из четырех сановников, состоявших в совете при султанах Малакки, был китайцем А. А. Бокщанин Китай и страны Южных морей в XIV- XVI вв. / А. А. Бокщанин - М., 1968. - С. 104..

Расселение китайских пришельцев происходило без препятствий со стороны правителей и населения стран Южных морей. В те времена повсеместно в ЮВА имелось достаточно незанятых земель, при этом, торговая и промысловая деятельность китайцев не вступала в противоречие с экономическими интересами феодалов или крестьянско-общинной верхушки, по этому местные власти не только не возражали против поселений китайцев, но и стремились обратить их умения себе в выгоду. Нельзя забывать, что местные народности достаточно сильно отставали в общественном развитии от пришельцев с материка, оставаясь на ментальном уровне довольно архаичным, с традиционным представлениями о торговле и труде. Склонностью китайских мигрантов - "хуацяо"( "хуа" - Китай, "цяо" - эмигрант) к торговой, ростовщической и промышленной деятельности во многом и обуславливалась благосклонность властей, который были заинтересованы в развитии торговли и ремесла в своих государствах Лайнгер С. Р. Формы социальной организации хуацяо / С. Р. Лайнгер - М., 1981. - С. 40.. Но тем не менее, китайские поселенцы не чувствовали себя как дома: они были окружены людьми иного языка и нравов, других традиций социальных связей, других религиозных верований и представлений( кроме разве что земли Дайвьета, где существовала схожая с китайской религиозная система). Уровень антагонизма между "местными" и "чужаками" рос по мере обогащения китайских купцов, монополизировавших некоторые отрасли торговли, диктуя цены и выступавших зачастую в роли ростовщиков. Традиционное сознание с его скептическим отношением к богатству трансформировало и продуцировало в головах местных образ чужака, паразитирующего на коренных жителях, и во многом этот образ совпадал со стереотипными представлениями о евреях в Европе, которые, в свою очередь, занимали схожую нишу в экономике и обществе европейских стран. Как пример, в индонезийском обществе до сих пор существует стереотип китайца-эксплуататора, жадного и ритуально нечистого Оглоблин А. К. Заметки о китайских мотивах в индонезийской литературе / А. К. Оглоблин. - Режим доступа: http://www.kunstkamera.ru/files/lib/978-5-88431-142-8/978-5-88431-142-8_04/. Доступ - 10.03.2014 г..

Жизнь в подобном, порой враждебном обществе, побуждала китайских поселенцев искать формы социальной и психологической защиты Левинсон Г. И. Китайские этнические группы в странах Юго-Восточной Азии / Г.И. Левинсон - М., 1986. - С. 17.. В отдельных случаях, это могло быть глубокой адаптацией китайцев к среде обитания путем браков с местными женщинами( пришельцами были преимущественно мужчины), усвоение языка, т.е. частичная либо полная ассимиляция. Но одновременно китайцы шли по иному пути- охранения и консервации социально-психологических барьеров между собой и окружающим этносом, используя давно сложившиеся, с истинно китайской спецификой, формы своей социальной организации Там же - С. 20..Слабая государственная администрация не препятствовала проявлению потенций хуацяо, но тем не менее и гарантировать им защиту она тоже не могла. По этому, для защиты себя от зависти и недоброжелательства со стороны местного населения, мигранты организовывались в спаянные жесткой дисциплиной социальные корпорации по типу мафии, функционировавших на характерных для всего Востока патронажно - клиентных связей, усиленных духом патернализма Васильев Л. С. История Востока / Л. С. Васильев. - М., 2003. - Т. 2. - С. 591- 593..

Социально-классовый скелет китайской диаспоры был скопирован по сути своей с общественной структуры средневекового Китая, но по факту был деформирован: не были представлены главные компоненты- крупные землевладельцы-чиновники и зависимые податные крестьяне. В итоге, вынув из структуры традиционные элементы и не имея схожего по силе контроля со стороны государства, мерилом социального положения в общине стало богатство. В таком обществе был ярко выражен контраст между богатством и бедностью.

Переселяясь на новые земли, китайцы переносили с собой многие традиционные стереотипы сложившейся в Китае жизни и социальной регуляции. Во многом основным структурообразующим элементом социальной организации зарубежных китайских этнических групп выступали институты, порой собирательно именуемые "бан", что в переводе означает "группа, артель, братство, ассоциация". Разные типы подобных организаций функционируют и поныне в китайской диаспоре.

Большую устойчивость показала такая форма организации, как объединение в ассоциацию однофамильцев, обычно именуемую в научной литературе "кланами". Их история восходит к глубокой древности, но большое распространение и расширение своих функций они получили в 16-17 вв. именно в тех южных областях, откуда происходила миграция в направлении ЮВА Purcell V. The Chinese in South-East Asia / V. Purcell - London, 1965. - P. 17.. Сам отъезд требовал согласия старейшин клана, нередко дорога оплачивалась кредитом из клановой казны, который, в свою очередь, если уехавшему удавалось разбогатеть, по мере возможности возвращался в ту же клановую казну. Но фактически, выезд из Китая означал разрыв связей с кланом. При этом сохранялась привычная потребность такого рода связей, поэтому острая необходимость такого рода организации сплачивала пришельцев в некий суррогат клана: это было уже объединение не родичей-односельчан, а однофамильцев. Воспринимались они как привычные объединения родственников, хотя таковыми не являлись( количество однофамильцев в Китае велико, поскольку число фамилий на всю страну строго ограничено не более чем сотней). За этими псевдородственными ассоциациями сохранили старое наименование клановых, а их роль в повседневной жизни стала очень серьезной. Традиции взаимовыручки сплачивали членов этого социального института на чужой земле, обеспечивали устойчивость общины, но одновременно жесткая иерархичность структуры, регламентированность предписаний и авторитарная модель управления превратили подобные кланово-земляческие организации в удобный инструмент контроля и эксплуатации богатой верхушкой не таких богатых соплеменников. Известно, что немало китайцев жило на положении невольников у своих же, китайских купцов: так, в Малакке в сер. XVII века из проживавших там 500 поселенцев 270 были свободными, а остальные - их невольниками Бокщанин А. А. Китай и страны Южных морей в XIV- XVI вв. / А. А. Бокщанин - М., 1968. - С. 105.

Другой формой консолидации в китайской диаспоре стало объединение по диалектно-территориальному принципу. Ввиду сложности этнической истории Южного Китая, его население было раздроблено на более или менее изолированные территориальные группы, каждая из которых разговаривала на собственном диалекте китайского, что мешало взаимопониманию. Наиболее многочисленными среди переселенцев в ЮВА были носители диалектов хакка ( восточная часть Гуандуна), фуцзяньского, кантонского, чаочжоу, хайнаньского. Расселение по языковой принадлежности формировало компактные поселения- кварталы, поселки, целые районы- людей, говоривших на одном диалекте и сплоченных чувством землячества. Со временем, между подобными группами наладились связи между такими диалектными группами, даже живущими в значительном отдалении друг от друга. Уже в XIX в. эти землячества стали приобретать черты организованности, обрастать структурой, правилами поведения и внутренним самоуправлением. Эта система делала диаспору более сплоченной, помогала бороться за существование, но при этом закрепляла отчуждение между различными диалектными группами Левинсон Г. И. Китайские этнические группы в странах Юго-Восточной Азии / Г.И. Левинсон - М., 1986. - С. 19..

Нельзя забывать и духовно-культурном значении ассоциаций всех типов, выполнявших функции поддержания духовных, психологических примет общей этнической принадлежности - в соблюдении традиционных норм морали, проведении совместных ритуальных церемоний, религиозных празднеств, содержании за счет общины храмов, кладбищ и лечебниц Лайнгер С. Р. Формы социальной организации хуацяо / С. Р. Лайнгер - М., 1981. - С. 96..

Особую роль этих социальных корпораций зарубежных этнических групп китайцев отметил известных востоковед и синолог Л. С. Васильев:

"Сравнительно слабо заметные в условиях сильной централизованной империи, они энергично выходят на передний план в ситуации, где внешние импульсы центра ослаблены и где эффективность социального существования в гораздо большей степени зависит от нормального функционирования обусловливаемых корпоративными связями импульсов внутренних" Васильев Л. С. Социальные организации в Китае / Л. С. Васильев, А. А. Бокщанин - М., 1981. - С. 8..

Итак, очередной вехой в формировании диаспоры стали так называемые, "морские законы" эпохи Мин, которые запретили возвращаться в Китай торговцам, находившимся в тот момент за пределами страны Анохина Е. С. «Новая» китайская миграция и политика КНР по ее регулированию / Е. С. Анохина. - Томск, 2012. - С. 13-14.. Так как теперь возможность возвращения домой оказалась призрачной, они стали обосновываться на постоянное место жительства и формировать устойчивые позиции своего китайского этнического капитала в странах Наньяна. Таким образом, в XV в. экономика региона оказалась под властью китайский торговцев и коммерсантов Gamble A. R. Overseas Chinese Entrepreneurship and Capitalist Development in South-East Asia / A. R. Gamble - N.Y., 2000. - P. 123-124..

Крушение минской империи, приход к власти в Китае маньчжурской династии Цинов, а также последовавшее в ходе кровопролитных войн и восстаний опустошение ряда регионов, в частности юга, вызвали невиданную до того по своему размаху волну эмиграции из южный районов Китая в страны ЮВА Симония Н. А. Население китайской национальности в Юго-Восточной Азии / Н. А. Симония - М., 1959. - С. 16.. Теперь к экономическому фактору прибавился политический, что осознали также маньчжурские императоры, запрещавшие эмиграцию и репатриацию обратно в Китай. Но это было во много формальное предписание, что можно проследить на примере Сиама, население которого с начала 16 века выросло к 1821 г. до 700 тысяч человек Анохина Е. С. «Новая» китайская миграция и политика КНР по ее регулированию / Е. С. Анохина. - Т., 2012. - С. 15..

Новый этап китайской эмиграции связан с эпохой развитого капитализма и колониализма, начавшейся для региона Юго-Восточной Азии в XVII веке. Изначально местные китайские купцы восприняли европейских колонизаторов как опасных конкурентов, которые в отличии от предыдущих иностранных торговцев пришли с вооруженными отрядами и подчинили местных феодалов. Однако со временем нашлись точки соприкосновения для некоторых китайских купцов с европейскими. Колонизаторы породили быстрый подъем спроса на местные товары, но при этом в глубоко законсервированном состоянии находилась издавна сложившаяся социальная структура, в системе которой не нашлось достаточного слоя профессиональных купцов для более широких масштабов торговых операций, эта группа только начала складываться и то, лишь под влиянием внешних факторов. При этом сами европейские купцы не могли справиться с задачей скупки необходимой продукции и проблемой их перемещения к портам - все усложнялось незнанием языка, специфики местных обычаев, отдельных аспектов хозяйственной практики. В итоге, образовался определенный вакуум, который заполнили предприимчивые представители торгово-ростовщических кругов китайской диаспоры. Их знание особенностей местного рынка, определенное сближение и интеграция с местным населением, а также наличие в среде элит государства проживания вкупе с некоторым накопленным богатством открыли перед китайцами широкие перспективы. Они оказались в состоянии взять на себя, за неплохие проценты, функции торговых посредников между европейцами и местным производителем - ремесленниками, крестьянами, иногда феодалами Левинсон Г. И. Китайские этнические группы в странах Юго-Восточной Азии / Г.И. Левинсон - М., 1986. - С. 30.. Помимо этого, на территориях находящихся под юрисдикцией колониальных властей эти "конфуцианские капиталисты" по причинам, аналогичным вышеуказанным, зачастую действовали в качестве откупщиков по сбору налогов и пошлин.

Имел место также процесс дифференциации структуры зарубежной китайской диаспоры в соответствии с условиями, которые диктовала и формировала колониальная экономика. В ней они заняли четыре основные позиции: 1) откупщики налогов и пошлин; 2) посредники в торговле между местными и европейцами; 3) финансисты (ростовщики) и 4) рабочие, в основном на добыче олова и каучука Pan L. Sons of the Yellow Emperor: A History of Chinese diaspora / L. Pan. - N.Y., 1994. - P.48..

Неудивительно, что среди местного населения возникало неприязненное отношение к китайским богачам, которые монополизировали торговлю такими важными товарами, как соль, табак, опиум, взимали налоги, занимались ростовщичеством и в целом выступали на стороне захватчиков. Это все умножалось на сохранение культурно-этнической обособленности китайской диаспоры, что в целом лишь подкрепляло их образ хитрых и меркантильных чужаков в глазах местного населения. Тем не менее, ввиду того что в начале колониального периода местных торговцев в ЮВА почти не было, китайские заполняли ту нишу экономических отношений, которую еще не было кем заменить: скупщики обеспечивали производителям товарной продукции выход к рынку, откупщики брали налоги натуральным продуктом, избавляя крестьянина от добывания денег. К тому же, китайские ремесленники принесли с собой знания технологий производства таких изделий и научили таким промыслам, которые ранее были здесь неизвестны Skinner G. W. Chinese Society in Thailand. An Analitical History / G. W. Skinner. - N. Y., 1962. - P. 248..

Но, тем не менее, использование торгово-ростовщической прослойки китайской буржуазии властями как местными, так и колониальными, имело за цель создание "буфера", "громоотвода", предназначенного для приема самых первых и самых сильных волн народного возмущения. И действительно, в системе косвенной эксплуатации местного населения колониалистами (в Таиланде - своим правительством), китайские посредники были наиболее видимой частью экономической системы угнетения Симония Н. А. Население китайской национальности в Юго-Восточной Азии / Н. А. Симония - М., 1959. - С. 67-68..

В новых условиях проникновения в регион Юго-Восточной Азии частного иностранного капитала произошли серьезные изменения в положении и характере хозяйственной деятельности китайских иммигрантов в этом регионе. Наиболее быстро эти изменения проявили себя в китайском капитале, который в дальнейшем во все большей степени стал выполнять функции компрадорского. По сути это был капитал накопленный путем посреднической экономической деятельности, которой в ЮВА занимались преимущественно иммигранты: их подавляющее число составляли китайцы, гораздо реже - индийцы и арабы. Европейцев в этой сфере не удовлетворяла как ни самая, по их меркам, большая прибыль, так и отсутствие соответствующих знаний всей системы местного рынка, выхода на непосредственного производителя Симония Н. А. Население китайской национальности в Юго-Восточной Азии / Н. А. Симония - М., 1959. - С. 59, 64-65. . К тому же, европейцы, руководствуясь политикой "разделять и властвовать", сознательно поддерживали ситуацию неудовольствия аборигенного населения китайцами, занявшими определенную "нишу" в структуре колониального общества Левинсон Г. И. Китайские этнические группы в странах Юго-Восточной Азии / Г.И. Левинсон - М., 1986. - С. 33, 35, 128.. В различных ситуациях и странах колониальная политика в отношении китайской диаспоры разнилась от попустительства и лояльности в предоставлении определенных привилегий до откровенной резни, что удачно прослеживается на примере действий голландской колониальной администрации в Индонезии. В первом случае, это проявлялось в предоставлении эксклюзивных прав на продажу определенных видов товаров, а также разрешение на создание своего рода, "частной полиции"- вооруженных банд наемников, чьи "навыки" использовали откупщики для максимально эффективной эксплуатации местных. Но история помнит и о дискриминационных законах 1730-х. гг., которые привели к волнениям в китайской колонии, что стало причиной жестокой расправы голландских властей: около 10 тыс. было убито. Тем не менее, в 1742 г. была объявлена всеобщая амнистия Purcell V. The Chinese in South-East Asia / V. Purcell - London, 1965. - P. 406-407..

С середины XIX в. эмиграция претерпевает количественные и обретает качественно новые черты, связанные как с изменениями колониальной политики в "Наньяне", так и, собственно, в Китае. Огромное влияние оказала первая опиумная война1839-1842 гг., открывшая настежь "входные двери" в Китай для европейских держав. Цинское правительство было вынуждено пойти на ряд изменений в свое политике, в частности, насчет оценки диаспоры за рубежом Там же - P. 68. и снятия ограничений на выезд.

Появилось новое обозначение китайцев- "хуацяо" ( иероглиф "цяо" в то время использовался в отношении аристократических семей, госслужащих и ученых, уехавших с земли предков). Это обращение показывало уважение и достойное положение зарубежных китайцев.

Сам Китай претерпевает глубокие изменения в экономике и, следственно, в социальной сфере. Ввоз иностранной мануфактуры вытесняет китайскую промышленность, покоящуюся на ручном труде, в результате же образовывался избыточный слой населения, которое не нашло себе места в новой, капиталистической экономике страны Симония Н. А. Население китайской национальности в Юго-Восточной Азии / Н. А. Симония - М., 1959. - С. 18..

Одновременно, в колониях возникла потребность в рабочей силе, источником которой не могла служить патриархально-феодальная местная деревня. Именно поэтому колонизаторы обратились к практике массивного ввоза рабочей силы извне - из Индии и главным образом из Китая, где в это время можно было легко найти много бедняков, не имеющих ничего кроме собственных рук, и которые были готовы на мизерную плату, получивших название "кули". Роль торговцев/ контракторов, а по сути - вербовщиков, выполняли в основном китайские торговцы, опиравшиеся на силу тайных обществ, организованных по типу антицинских на юге Китая и выполнявших в основном, "грязную" работу в целях китайской деловой общины.

Уже к 1840 г., т.е. к началу первой опиумной войны, численность китайцев за границей составляла, по разным оценкам, от 1 до 1.5 млн. человек Анохина Е. С. «Новая» китайская миграция и политика КНР по ее регулированию / Е. С. Анохина. - Т., 2012. - С. 15.. Уже после окончания второй опиумной войны, в 1860 г., цинским правительством были сняты последние ограничения на миграцию и дано разрешение на вывоз за границу рабочих. Между собой кули делились, согласно условиям контракта, на завербованных и условно "свободных". Если в 1860 г. в Индонезии проживало 221 тыс. китайцев, то к 1870 г. их число возросло до более полумиллиона Purcell V. The Chinese in South-East Asia / V. Purcell - London, 1965. - P. 368.. Уже к 1860 г. китайцы в Сингапуре составляли примерно 63% населения, хотя за 30 лет до этого - около 40% Левинсон Г. И. Китайские этнические группы в странах Юго-Восточной Азии / Г.И. Левинсон - М., 1986. - С. 50.. В целом, к концу XIX в. господство европейского капитала стало определять место и роль китайских этнических групп во всех странах ЮВА, ввиду завершения раздела региона между европейскими державами.

Колониальная администрация взаимодействовала с китайской диаспорой посредством общения через китайские деловые ассоциации- "Гуанси" (Kongsi), предоставляя им широкую автономию, проявлявшуюся в передаче им фискальных и полицейских функций. Так же этим структурам было предоставлено право владения землей, по крайней мере, во французском Индокитае.

Конец XIX в. и начало XX в. ознаменовало новый этап в жизни КДО - китайских деловых общин, что было обусловлено деятельностью крупных западных финансово-промышленных монополий, начавших применять современные методы эксплуатации и новейшую технику. Этим самым наносился удар преимущественно торгово-ростовщическому капиталу китайцев, заинтересованных в сохранении устаревших феодальных методов эксплуатации. В качестве одного из средств защиты стали создаваться торговые палаты для взаимодействия между различными диалектными, клановыми, цеховыми группами, ставшие замкнутыми организациями взаимодействия КДО. Но, тем не менее, китайским предприятиям пришлось претерпеть изменения в пользу чрезмерной диверсификации своих предприятий, для управлениями которыми пригодились специфические организации "цяосян" и "гуанси", использовавших систему подряда.

Подводя итог, можно выделить несколько характерных особенностей формирования китайской общины в Юго-Восточной Азии. С самого начала он претерпела определенную эволюцию от временной миграции и миграции, связанной с торговлей, к массовой миграции рабочей силы. Специфичным оказались коммерческие способности китайской диаспоры, в который процессы социально-экономических преобразований шли значительно быстрее, нежели среди населения страны проживания. Конфуцианская идеология, которую вкратце можно выразить словами "не высовывайся" претерпела определенные изменения из-за той специфической ниши, которую заняли китайцы в обществах ЮВА. Если брать за основу марксистский подход, то именно китайцы составляли в этих обществах основные классы, ставшие двигателями прогресса - купцы и мелкие собственники/производители, а позднее - пролетарии "кули". Диспропорции в нахождении на различных стадиях развития местных и китайцев обусловили то, что более высокоразвитые сыны Срединной империи стали локомотивом развития в ЮВА.

Раздел 2. Влияние китайской диаспоры в Юго-Восточной Азии: важнейшие аспекты

2.1 Экономические позиции китайской деловой общины (КДО)

Характеризуя зарубежную китайскую этническую общину, в первую очередь проживающую в районе ЮВА, традиционно отмечается такая ее специфическая черта как экономическая мощь на транснациональном уровне в этом историко-географическом регионе. В предыдущей главе уже был дан исторический экскурс образования и эволюции специфических общинных институтов, свойственных лишь китайской диаспоре. Но, тем не менее, период второй половины XX в. ставит иные вопросы к отдельным аспектам функционирования этих этнических общностей в условиях деколонизации, формирования крупных национальных капиталов в странах проживания хуацяо и роста настроений националистического толка среди населения этих же стран в послевоенный период.

Корнями нынешняя экономическая сила китайской диаспоры уходит в колониальную эпоху, когда она выполняла роль своеобразной прослойки между колониальными властями и коренным населением, что было обусловлено как, с одной стороны, тем что китайцы занимали в странах ЮВА определенную социально-экономическую нишу сродни, условно, "среднему классу", а с другой - выполняли роль буфера между европейской администрацией и местными при традиционной колониальной политике "разделяй и властвуй". В основном, будучи по своей сути компрадорским - посредническим, а скорее, преимущественно торговым, китайский капитал постепенно двигался в сторону формирования малого промышленного капитала путем отсечения мелкого производителя от рынка готовых изделий. Параллельно, завезенные кули и ремесленники из ранних волн эмиграции начали преобразовываться в армию наемного труда современного типа, при этом вертикальная солидарность (патронажно-клиентные связи "гуанси") в клановых организациях хуацяо предохраняла от глубокого классового антагонизма китайскую общину. Таким образом, китайцы на несколько ступеней опережали все народы Юго-Восточной Азии в социально-экономическом развитии.

Тем не менее, не следует считать китайскую этническую общность неким гомогенным образованием, при этом игнорируя как классовое расслоение по имущественному признаку, так и социокультурное деление по "цяосян" - территориальному структурному объединению Ларин А. Г. Китай и зарубежные китайцы / А. Г. Ларин - М., 2008. - С.10. и по диалектному признаку, а также по обществам однофамильцев. Советская историография оценивала степень расслоения внутри диаспоры сквозь призму марксистской парадигмы, т.е. выделяла отдельные слои по экономическому благосостоянию, отношению к средствам труда, в целом разделяя ее на эксплуататорские и эксплуатируемые слои Симония Н. А. Население китайской национальности в Юго-Восточной Азии / Н. А. Симония - М., 1959. - С. 20, 52-54. См. также : Андреев М. А. Зарубежная китайская буржуазия орудие Пекина в Юго-Восточной Азии / М. А. Андреев - М.,1973. - С. 14-16, 18-19, 44-50 ; Козлов А. А. Подрывная деятельность маоистов в Юго-Восточной Азии / А. А. Козлов - М., 1980. - С.16-20, 32..

Констатируя изначально имевшееся и институционально закрепленное расслоение, Г. Левинсон вводит в оборот термин "китайская деловая община" (КДО) Левинсон Г. И. Китайские этнические группы в странах Юго-Восточной Азии / Г.И. Левинсон - М., 1986. - С. 136., удачно подчеркивающий и отделяющий именно ту часть диаспоры, которая непосредственно владеет капиталами и осуществляет свою предпринимательскую деятельность. Это определение будет использоваться в дальнейшем ввиду того, что нас интересуют не сколько отдельные моменты функционирования диаспоры в целом, а именно аспекты влияния КДО, ее экономические потенции. Интересно, что и в западной историографии в схожем ключе детерминируют "деятельную" бизнес-верхушку китайской диаспоры, считая что китайская диаспора являет собой определенную общность, объединенную коммерческими интересами Liu Hong The Chinese Overseas Hong Liu L. ; N.Y., 2006. Vol. 1. Р. 2. См. также: Pan L. Sons of the Yellow Emperor: A History of the Chinese Diaspora / L. Pan . - N.Y., 1994. Р. 5; Gamble A.R. Overseas Chinese Entrepreneurship and Capitalist Development in South-East Asia. N.Y., 2000. P. 148..

Следует отметить условия политической и экономической коньюктуры в период между началом Второй мировой войны и образованием КНР. Выступая как политические факторы, эти события оказали непосредственное влияние на дальнейшую судьбу китайского населения в ЮВА. Если война способствовала ускорению распада колониальной системы и, в связи с появлением новых государств ростом национализма, то появление КНР в 1949 г. усложнило и без того непростые отношения с коренным населением стран проживания, ввиду проблем определения гражданства Барышникова О. Г. Деловая элита Филиппин. Как делать деньги / О. Г. Барышникова - М.,1996. - С. 181.(до 1941 г. многие оставались гражданами Китая) и, собственно, коммунистической идеологии "обновленного" Китая. Миграция в условиях противостояния капиталистической и коммунистической систем прекратилась Zhuang Guotu, Wang Wangbo. Migration and Trade: The Role of Overseas Chinese in Economic Relations between China and Southeast Asia // International Journal of China Studies. 2010. Vol. 1. № 1, January.
P. 175-176..

Характеризуя предпосылки окончательного оформления китайского капитала в Юго-Восточной Азии к указанному выше периоду, М. А. Андреев делит источники его формирования на внешние и внутренние. К первым он относит капитал "бежавший" из Китая в ходе японо-китайской войны и особенно, гражданской войны 1946-1949 гг., а также инвестиционное движение капитала из Тайваня и Гонконга. К внутренним же формам формирования капитала хуацяо он относит: капитализация привилегий, предоставленных колониальными властями; зарождение капитала среди мелких производителей, эксплуатирующих свою семью, соотечественников и местных Андреев М. А. Зарубежная китайская буржуазия орудие Пекина в Юго-Восточной Азии / М. А. Андреев - М., 1973. - С. 50..