Государственно-политический портрет Ивана III

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Курсовая работа

Государственно-политический портрет Ивана III

Введение

Есть люди, жизнь которых словно воплотилась в вечные творенья. Так Петербург стал, большим памятником Петру Великому, собор Василия Блаженного славит Ивана Грозного, Троице-Сергиева лавра - преподобного Сергия, а киевская София - мудрого Ярослава. Своего «духовного отца» имеет и московский Кремль. Невозможно бать равнодушным, глядя из-за Москвы-реки на это изумительное скопление дворцов и разных монастырей, соборов и колоколен, стянутое поясом зубчатых стен. Кажется, сама державная Россия глядит на нас с этого берегового холма. И над всем этим евразийским великолепием, над шатрами и куполами, над пушками и колоколами, над застенками и кладовками, над молельнями и гробницами - нависает тень великого князя Московского Ивана III, которого современники называли Иваном Великим.

Иван III, запомнился как создатель московского Кремля и Московского государства, один из самых выдающихся деятелей отечественной истории. На каждое столетие приходится не более одного-двух таких людей.

Иван Великий, опираясь на достигнутое прежними правителями, превратил маленькое сообщество русских земель и княжеств в единое и целое независимое государство - Россию.

Тема исследования является достаточно разработанной в науке. В целом, главным источником знаний этой эпохи являются летописи. Однако, их сохранилось не очень много. И стоит заметить, что до Ивана III летописи отражали не многие события. В его же эпоху ситуация сильно изменяется. Политический кругозор московского двора стремительно расширяется. Количество событий, достойных упоминания, резко возрастает. Многие знают, что являются свидетелями больших исторических событий, и хотят показать свое отношение к ним. Летописные своды растут. Политическое назидание отодвигает на второй план религиозно-нравственное поучение. Отделить истину от клеветы становится необычайно сложно.

Целью данной работы является исследование государственно-политического портрета Ивана III.

Для достижения поставленной цели были обозначены седующие задачи:

- Рассмотреть биографические сведения Ивана III;

- Исследовать направления политики Ивана III;

- Проанализировать портрет Ивана III и сделать выводы по его деятельности.

Структура работы. Курсовая работа состоит из введения, трех глав основной части, заключения и списка использованных источников.

1. Детство и юность Ивана III

Иван III появился на свет 22 января 1440 года в семье великого московского князя Василия Васильевича (Иван был вторым сыном княжеской четы, однако старший сын Юрий умер в раннем возрасте). Матерью Ивана была Мария Ярославна, дочь удельного князя Ярослава Боровского, русская княгиня серпуховской ветви дома Даниила (рода Даниловичей) и дальняя родственница его отца. Он родился в день памяти апостола Тимофея, и в его честь получил своё «прямое имя» - Тимофей. Ближайшим церковным праздником был день перенесения мощей святого Иоанна Златоуста, в честь которого княжич и получил имя, под которым он более всего известен.

Достоверных данных о раннем детстве Ивана III не сохранилось, скорее всего, он воспитывался при дворе своего отца.

Иван был человек крутого нрава, холодный, рассудительный, с черствым сердцем, властолюбивый, неуклонный в преследовании избранной цели, скрытный. Чрезвычайно осторожный; во всех его действиях видна постепенность, даже медлительность; он не отличался ни отвагою, ни храбростью, зато умел превосходно пользоваться обстоятельствами; он никогда не увлекался, зато поступал решительно, когда видел, что дело созрело до того, что успех несомненен.

Однако дальнейшие события сильно изменили судьбу наследника престола: 7 июля 1445 года в Суздале армия великого князя Василия II потерпело сокрушительное поражение от армии под руководством татарских царевичей Мамутяка и Якуба (сыновей хана Улу-Мухаммеда) [4, c. 79]. Получивший ранение великий князь угадил в плен, а власть в государстве временно переметнулась к старшему в роду потомков Ивана Калиты - князю Дмитрию Шемяке. Пленение князя и ожидание татарского нападения спровацировала рост неразберихи в государстве; и ситуация усугубилась пожаром в Москве.

Осенью великий князь Василий II вернулся из плена в Москву. Москве пришлось заплатить за спасение своего князя выкуп - примерно около нескольких десятков тысяч рублей (псковская летопись обозначает сумму воколо 25 000 рублей; новгородская же летопись показывает куда более большую цифру - 200 000 рублей) [6, c. 92]. В этих условиях среди сторонников Шемяки начинается созревать план о захвате власти, и когда в феврале 1446 года Василий II вместе с семьей отправился в Троице-Сергиев монастырь, в Москве начинается большой мятеж. Великий князь был схвачен, перевезён в Москву, и в ночь с 13 на 14 февраля Василий II был лешен зрения по приказу Дмитрия Шемяки (в результате чего он получил прозвище «Тёмный»). По сообщению новгородской летописи, великого князя обвиняли в том, что он «татар привёл на Рускую землю», и раздавал им «в кормление» московские города и волости.

Шестилетний сын Василия Иван по случайности не попал в лапы Шемяки: детям Василия вместе с преданнами боярами удалось бежать в Муром, который находился под властью сторонника великого князя. Через некоторое время в Муром явился рязанский епископ Иона, который сообщил, что Дмитрий Шемяка согласен выделить свергнутому Василию небольшой удел; поверив этому обещанию, сторонники Василия согласились отдать детей новым властям. 6 мая 1446 года княжич Иван прибыл в Москву. Но предатель Шемяка не стал сдерживать свое слово: и через три дня дети Василия были посланы в Углич к отцу, в заточение.

Через несколько месяцев Шемяка всё-таки решил даровать бывшему великому князю удел - Вологду. Дети Василия поехали вместе с ним. Но свергнутый Василий II даже и не собирался признавать своё поражение, и отдавать власть Шемяки, он уехал в Тверь, просить помощи у великого князя тверского Бориса. Подтверждением этого союза и сотрудничества стала помолвка шестилетнего Ивана Васильевича с дочерью тверского князя Марией Борисовной. Вскоре с помощью Тверского князя войска Василия заняли Москву. Власть Дмитрия Шемяки обрушилась, а сам он сбежал, на великокняжеский престол снова вошел Василий II. Однако Шемяка, утвердившийся в северных землях (его основой стал недавно взятый город Устюг) вовсе не собирался сдаваться, и междоусобная стычка продолжилась между ними [9, c. 82].

К этому времени (примерно конец 1448 - середина 1449 года) относится первое упоминание наследника престола Ивана в качестве «великого князя» (В договоре Василия II с князем суздальским Иваном Васильевичем, составленном между 15 декабря 1448 и 22 июня 1449 года. Существует также мнение, что княжич Иван был объявлен великим князем во время избрания митрополита Ионы 15 декабря 1448 года) [6, c. 103]. В 1452 году княжич выдвигается номинальным главой войска, которое идет в поход на устюжскую крепость Кокшенгу. Наследник престола успешно выполнил полученное поручение, отрезав Устюг от новгородских земель (существовала опасность что Новгород вступит в войну на стороне Шемяки) и жестко разорив Кокшенгскую волость. Когда княжич Вернулся из похода с победой, 4 июня 1452 года он сразу же обвенчался со своей невестой и будущей женой Марией Борисовной. Потерпевший окончательное поражение Дмитрий Шемяка был отравлен, и длившаяся много лет кровавая междоусобица пошла на убыль.

2. Первые годы правления Ивана III

В марте 1462 года тяжело заболел отец Ивана - великий князь Василий. Незадолго до этого он написал завещание, в котором указывалось что великий князь делит земли между своими сыновьями. Как старшему сыну, Ивану по завещанию переходила все великое княжение, и основная часть территории государства. В этом списке было - 16 главных городов (не считая Москвы, которой он должен был руководить вместе со своими братьями). Другим детям было завещано только 12 городов; при этом большая часть бывших когда то столиц других княжеств (в частности, Галич - бывшая столица отравленного предателя Дмитрия Шемяки) досталась новому великому князю. Когда 27 марта 1462 года Василий умер, Иван сразу же становится новым правителем и исполняет завещание своего отца написанное перед смертью, отдав братьям земли согласно этому завещанию.

Воскресенье, 28 марта 1462 г. Состоялся первый день самостоятельного великокняжения Ивана III.

Вступивший на престол великий князь ознаменовал начало княжения выпуском золотых монет, на которых были отчеканены имена великого князя Ивана III и его сына, наследника престола, Ивана Молодого. Выпуск монет продолжался недолго, и был прекращён спустя непродолжительное время.

В Большой Орде во власть приходит энергичный, амбициозный и честолюбивый правитель Ахмат, хотевший возродить прежнию власть державы Чингизидов, грезящий о походах в Среднюю Азию и на Русь, в Крым и на Северный Кавказ. Над восточным рубежом нависает новая опасность в лице Казанского ханство, власть сыновей Улу-Мухаммеда. Обостряется конфликт с Великим Новгородом - январское посольство боярина Федора Челяднина не привело ни к чему. Новгородские бояре назвали требования великого князя Василия «злоумышлением». Переговоры зашли в тупик. Архиепископ Иона не пожелал поехать в Москву для уригулирования сложившейся ситуации.

Неспокойно стало в Пскове. Еще так давно псковичи с радостью принемали первого великокняжеского наместника, князя Ивана Васильевича Стригу Оболенского. Опытный и храбрый воин, он много сделал для помощи псковичам в обороне от орденских немцев. Много раз упоминали его потом псковичи, много раз упрашивали снова к себе на наместничество. Но другой наместник, князь ростовский Владимир Андреевич, не сошелся с псковичами. На вече вспыхнула конфликтная ситуация. Наместника «спихнули» со степени. Оскорбленный и унижанный князь поехал жаловаться в Москву. Поставивший его на княжение Василий Васильевич не смог разобраться в этом конфликтной ситуации. И решать этот вопрос пришлось его преемнику.

К этому времени неспокойно и в самой Москве. Новый митрополит Феодосии, жесткий, грубый и суровый, оказался не похож на своего предшественника - умного, тонкого и дипломатичного Иону. Руководствуясь требованиями церковных правил и дисциплин, он решил поставить на место московских посадских священников. Каждый раз он собирал их у себя и читал им наставления, а нарушителей церковных правил «мучаше без милости, и священьство снимая с них и продаваше их». Митрополит сильно возмущало, что «церквей много наставлено, а ноны не хотеше делати рукоделиа, но всякой в попы [хочет поступить]…». ^[1-44] Рос Московский посад с его торгово-ремесленным населением. Также начинает рости количество церквей, возникала потребность в священиках, а они не всегда соответствовали строгим каноническим требованиям. Если посмотреть с канонической точки зрения то видно, что митрополит был прав. Но он не понимал еще кое-что - за спиной попов стояли их прихожане, посадские люди столицы, основная масса по населению Москвы. Церкви были без священиков, отрешенных от своей службы. Посад роптал…

Во всей этой непростой ситуации нужно было срочно разобраться, отметить самое главное и первоочередное, выбрать правильную линию поведения и необходимые на тот момент действия с учетом реальных возможностей.

Зловещий Ахмат на тот момент был пока не сильно опасен. Ему требовалось достаточно время, чтобы крепко зацепиться за власть. К великому нападению на Русь он был еще совсем не готов, а мелкие не на что не влиявшие ордынские набеги русские уже могли отбивать - так как на то время уже имелся опыт похода 1459 г., опыт отражения Ахмата от стен Рязани в 1460 г.

А другие, мелкие княжества, куски старых удельных систем? Их князья давно потеряли настоящию политическую независимость. Многие из них уже служили Москве, но еще имели свои права в своих мельчающих уделах.

Еще покойному Василию Васильевичу «печаловался» дьяк Алексей Полуектов о Ярославском княжестве и его князьях, «чтобы отчина та за ними не была». Старый великий князь не решился или не успел воспользоваться советом своего дьяка. Теперь дни и время Ярославского княжества были сочтены. Не удалось также последниму ярославскому князю Александру Федоровичу пытка поднять авторитет своего княжества, используя открытие мощей первых ярославских князей. Они были причислены к лику святых, но Ярославское княжество исчезло. Ярославские князья «попрощались со своими отчинами навсегда, подавали их великому князю Ивану Васильевичу. А князь великий против их отчины подавал им волости и села». Владетельные князья превратились в простых вотчинников Московской земли. В Ярославль прибыл великокняжеский наместник князь Иван Васильевич Стрига Оболенский. «У кого село добро, ин отнял, а у кого деревня добра, ин отнял, да отписал на великого князя. А кто будет сам добр, боярин или сын боярский, ин его самого записал».^[1-45]Князь Иван Стрига пересмотрел всю структуру феодального землевладения Ярославской земли. Бояре и дети боярские прежних ярославских князей превратились в простых служилых. И хоть кое-где еще остались родовые гнезда княжат, Ярославская земля была теперь крепко и безповоротно присоединена к Москве.

Но не только феодалы интересовали московского наместника, действуя, скорей всего, по инструкции великого князя. Он начал интересоваться и крестьянами. Из грамоты Троицкого монастыря выясняется, что князь Иван Стрига и его «люди» (представители наместничьего аппарата управления) практиковали перезыв крестьян из феодальных вотчин на «земли великого князя», т.е. на черные государственные земли.^[1-c46 Переход на черные земли давал крестьянам свободу от власти вотчинной администрации, от выплаты налога в пользу землевладельца. Хотя на черных землях крестьяне несли все повинности в пользу феодального государства и выплачивали налоги, а в вотчине пользовались в этом отношении льготами, в XV в., как правило, они стремились жить именно на черных землях, отстаивая свою относительную свободу.

Не удивительно, что Ярославское княжество, а через несколько лет и Ростовское закончили свое существование мирно и в какой то степени безболезненно. Время их независимости подошло к концу, возможности самостоятельной политической жизни были полностью исчерпаны. Ни большая часть феодалов, ни - что еще более важно - основное население княжеств, крестьяне, не собирались и не хотели отстаивать свои уделы.

3. Семейные и придворные дела

Женитьба на Софье Палеолог

Первой женой великого князя Ивана стала Мария Борисовна, дочь тверского князя Бориса Александровича. 15 февраля 1458 года в семье великого князя родился сын Иван.

Княгиня, имевшая кроткий характер, скончалась 22 апреля 1467 года, ей было меньше тридцати. Ходили слухи, что Мария Борисовна была отравлена; дьяк Алексей Полуектов, чья жена Наталья, по слухам, была как-то замешана в этой истории с отравлением, попал в опалу. Великая княгиня была похоронена в Кремле, в Вознесенском женском монастыре. Иван, был в это время в Коломне, на похороны жены приехать не смог.

Вскоре через два года после смерти своей первой супруги князь решил жениться снова. С течением времени второй брак великого князя стал одним из источников напряжённости при дворе. Достаточно скоро сложились две группировки придворной знати, одна из которых поддерживала наследника престола - Ивана Ивановича Молодого, а вторая - новую великую княгиню Софью Палеолог.

Положение сторонников Софьи Палеолог было не таким выгодным. Так, в частности, у великой княгине не получилось достать государственных постов для своих родственников; её брат Андрей уехал из Москвы ни с чем, а племянница Мария, супруга князя Василия Верейского (наследника Верейско-Белозёрского княжества), была вынуждена бежать в Литву вместе со своим мужем, что сильно сказалось и на положении Софьи.

Главным действием этого брака было то, что Россия стала известнее в Европе.

Если верить историческим хроникам Софья была красивой, изящной, невысокого роста. Обладала очень живыми, выразительными глазами и удивительно белой кожей. По характеру была открытой, склонной к просветительству и мещанству. Имела склонности к дипломатии.

Однако к 1490 году в действие вступили новые обстоятельства. Сын великого князя, наследник престола Иван Иванович заболел «камчюгою в ногах» (подагрой). Софья вызвала из Венеции лекаря - «мистро Леона», который самонадеянно пообещал Ивану III что он без труда вылечит наследника престола; тем не менее, все старания врача оказались бессильны, и 7 марта 1490 года Иван Молодой умер. Лекарь был сразу же казнён, а по Москве поползли слухи что наследника отравили; спустя сто лет эти слухи, уже в качестве неоспоримых фактов, записал Андрей Курбский. Современные историки относятся к гипотезе об отравлении Ивана Молодого как к непроверяемой за недостатком источников и доказательств.

Династическая схватка

После смерти Ивана Молодого наследником престола стал его сын, внук Ивана III, Дмитрий. В течение нескольких последующих лет продолжалась борьба между его сторонниками и приверженцами Василия Ивановича; к 1497 году эта борьба серьёзно обострилась. Этому обострению способствовало решение великого князя короновать своего внука, присвоив ему титул великого князя и решив таким образом вопрос о престолонаследии. Разумеется, сторонников Василия действия Ивана III совсем не устраивали. В декабре 1497 года был раскрыт серьёзный заговор в котором, целью было мятеж княжича Василия против своего отца. Планировалось расправа над Дмитрием а также захват великокняжеской казны (находившиеся на Белоозере). Стоит отметить, что заговор не поддержали бояре; которые и происходили из довольно знатных семей, тем не менее, не входили в ближайшее окружение великого князя. Результатом заговора стала опала Софьи, которую, как потом выяснилось, посещали колдуньи и ворожеи; княжич Василий был посажен под домашний арест. Главные заговорщики из числа детей боярских (Афанасий Еропкин, Щавей Скрябин сын Травин, Владимир Гусев), а также связанные с Софьей «бабы лихие» были казнены, некоторые заговорщики попали в тюрьму.

4 февраля 1498 года в Успенском соборе в обстановке большой пышности прошла коронация княжича Дмитрия. В присутствии митрополита и высших иерархов церкви, бояр и членов великокняжеской семьи (за исключением Софьи и Василия Ивановича, которых на церемонию приглашать нестали) Иван III «благословил и пожаловал» внука великим княжением.

На Дмитрия были возложены бармы и Шапка Мономаха, а после коронации в его честь был дан «пир великий». Уже во второй половине 1498 года новый титул Дмитрия («великий князь») используется в официальных документах. Коронация Дмитрия-внука оставила заметный след в церемониале московского двора (так, в частности, «Чин венчания Дмитрия-внука», описывающий церемонию, повлиял на чин венчания, разработанный в 1547 году для коронации Ивана IV), а также получила отражение в ряде внелетописных памятников (прежде всего в «Сказании о князьях владимирских», идеологически обосновывавшем права московских государей на русские земли).

Коронация Дмитрия-внука не принесла ему победы в схватке за власть, хотя и усилила его позиции. Однако борьба между двух наследников продолжалась; Дмитрию не достался ни удел, ни власть. Тем временем внутриполитическая ситуация в стране начала обостряться: в январе 1499 года Ивана III отдал приказ на арест и осуждёние на смерть ряд бояр - князь Иван Юрьевич Патрикеев, его дети, князья Василий и Иван, и его зять, князь Семен Ряполовский. Все эти бояре находились в составе боярской верхушки; И.Ю. Патрикеев был двоюродным братом великого князя, носил боярский чин в течение 40 лет и на момент ареста возглавлял Боярскую Думу. За арестом последовала казнь Ряполовского; жизнь Патрикеевых спасло заступничество митрополита Симона - Семену Ивановичу и Василию было позволено постричься в монахи, а Иван был посажен «за приставы» (под домашний арест). Примерно через месяц после этого был арестован а потом и казнён князь Василий Ромодановский. В источниках не отражается причина такой расправы на боярами; не ясно также и то, была ли она связана с какими-либо разногласиями по внешней или внутренней политике, либо с династической борьбой в великокняжеской семье; в историографии также бытуют самые разные мнения по этому поводу.

К 1499 году Василию Ивановичу удалось, очевидно, частично вернуть себе доверие отца: в начале этого года Иван III объявил псковским посадникам, что «де я, князь великий Иван, сына своего пожаловал великого князя Василия, дал емоу Новгород и Псков». Однако эти решения не нашли понимания у псковичей; конфликт был разрешён лишь к сентябрю [11, c. 59].

В 1500 году началась очередная русско-литовская война. 14 июля 1500 года при Ведроши русские войска нанесли армии Великого княжества Литовского серьёзный урон. Именно к этому времени относится летописное известие об отъезде Василия Ивановича к Вязьме и о серьёзных изменениях в отношении великого князя к наследникам. В историографии нет единого мнения о том, как трактовать это сообщение; высказываются, в частности, как предположения об «отъезде» Василия от отца и попытке литовцев захватить его, так и мнения о готовности Василия перейти на сторону Великого княжества Литовского. Так или иначе, 1500 год стал периодом роста влияния Василия; в сентябре он уже именуется великим князем «всея Руси», а к марту 1501 года к нему переходит управление судом на Белоозере.

Наконец, 11 апреля 1502 года династическая схватка подошла к своему логическому завершению. По словам летописи, Иван III «положил опалу на внука своего великого князя Дмитрея и на матерь его на великую княгиню Елену, и от того дни не велел их поминати в ектеньях и литиах, ни нарицати великым князем, и посади их за приставы». Через несколько дней Василий Иванович был пожалован великим княжением; вскоре Дмитрий-внук и его мать Елена Волошанка были переведены из-под домашнего ареста в заточение. Таким образом, борьба внутри великокняжеской семьи завершилась победой княжича Василия; он стал соправителем отца и законным наследником огромного государства. Падение Дмитрия-внука и его матери предопределило также судьбу московско-новгородской ереси: церковный Собор 1503 года окончательно разгромил её; ряд еретиков были казнены. Что же касается судьбы самих проигравших междоусобную борьбу, то она была нерадостной: 18 января 1505 года в заточении умерла Елена Стефановна, а в 1509 году «в нужи, в тюрме» умер и сам Дмитрий. «Одни полагают, что он погиб от голода и холода, другие - что он задохнулся дыма».

• 4. Внешняя политика Ивана III

Присоединение Великого Новгорода

В присоединении Новгорода Ивану 3 помогло желание новгородской знати надежнее гарантировать свою независимость. Для этого новгородцы заключили договор с великим князем литовским Казимиром, признав его своим государем. Этот договор давал повод для войны и Иван 3 воспользовался им. Войне был придан вид похода за веру православную. В июле 1471 года на реке Шелонь состоялось сражение между войсками московского князя и новгородцами, закончившееся поражением последних. Однако, Иван 3 избрал очень мудрую политику. Он не стал форсировать город и включать его в состав Московского княжества. Он предпочел выступить в качестве защитника новгородских низов. А когда весной 1477 года новгородские послы назвали Ивана 3 «господарем», это выражали чувство подданости. Город пытался сопротивляться, и когда на вече было убито несколько сторонников Москвы вооруженный конфликт стал неизбежен. В январе 1478 года новгородские войска без особого сопротивления капитулировали.

Стояния на реке Угре

Весной 1480 г. Ахмат поднял в поход на Русь всю Большую Орду, собрал все силы своей огромной, все еще грозной империи. Момент для нашествия на Русь Ахмат выбрал чрезвычайно удачно. Все как будто складывалось в его пользу. На северо-западе Русь воевала с Орденом. Феодальный мятеж ослаблял силы Русского государства. Некоторые летописцы даже прямо связывают окончательное решение Ахмата о походе с получением известия об этом мятеже. С Крымом у Руси еще только шли переговоры, а союз Ахмата с королем был уже фактом. Да и сам Казимир обладал гораздо большими политическими и военными возможностями, чем непрочно сидевший на своем престоле вассал турецкого султана.

Медленно двигалась Большая Орда по Дикому Полю. Ахмат не рассчитывал на эффект внезапности. Большее значение он придавал совместным действиям всех антирусских сил, своему союзу с Казимиром.

В конце мая - начале июня началось развертывание русских войск на окском рубеже. 8 июня в поход выступил великий князь Иван Молодой - видимо, с достаточно крупными силами, раз во главе их был поставлен второй человек государства.

В воскресенье 23 июля в поход из Москвы к Коломне выступили главные силы русских под предводительством самого великого князя.^[122]

Приближалась осень. Уже несколько месяцев стояли русские войска в полной боевой готовности на Оке, наблюдая на противоположном берегу татарские разъезды. Ахмат прощупывал оборону русских. Убедившись в ее прочности, в том, что весь левый берег надежно прикрыт русскими войсками, хан решил предпринять обходной маневр. В последних числах сентября он двинулся «со всеми своими силами мимо Мценеск, Любутеск и Одоев» к тому месту, где в Оку впадает Угра. Маневр Ахмата выводил его во фланг русским войскам. Угра, узкая и извилистая, изобилующая бродами, не являлась сама по себе сильным оборонительным рубежом в отличие от полноводной Оки. Угра протекала по границе Русского государства и Великого княжества Литовского. На правом ее берегу находились земли русских княжеств, вассально зависимых от короля Казимира. В этом районе, довольно густонаселенном, Ахмат мог снабжать свое войско за счет местного населения, т.е., попросту говоря, за счет грабежей. Здесь он мог рассчитывать соединиться с войсками короля Казимира. По самое главное - Ахмат мог прорвать здесь, на самом слабом, уязвимом участке, оборонительную линию русских войск и вторгнуться в глубину Русской земли.

На рассвете 6 октября русские на Угре впервые увидели войска Ахмата. Сам хан с главными силами подошел на два дня позже. Начались бои на Угре.

Хан пытался форсировать реку в нижнем ее течении, близ г. Воротынска. Угра здесь течет в широкой пойме, удобной для развертывания кавалерии. (До наших дней сохранилась дер. Якшуново, где, по местным преданиям, находилась ставка Ахмата.) Но напрасно устремлялись ордынские всадники к бродам. Они встречали организованное и решительное сопротивление русских войск.

Впервые на поле сражения загремели русские пищали (легкие полевые орудия). Артиллерийский огонь и тучи стрел с русского берега заставили ордынскую конницу остановиться. Четыре дня (с 8 по 11 октября) шли бои за переправы. Русская оборона оказалась непреодолимой. Орда была отбита от бродов. Попытка форсирования Угры закончилась неудачей. На четвертый день, 11 октября, подошли свежие русские силы, приведенные из Москвы великим князем. Ахмат прекратил атаки и перешел к обороне. Началось «стояние на Угре».^[128]

По свидетельству летописных источников, это стояние вовсе не было тихим и мирным, как это часто изображается в литературе. Решалась судьба Русской земли. Осенние дни и долгие, холодные ночи были наполнены непрерывным напряженным ожиданием вражеских атак. Через узкую Угру летели стрелы, ядра русских пищалей. То тут, то там ордынцы пытались перейти реку. Особенно решительную попытку они предприняли в Опакове, недалеко от теперешнего г. Юхнова, в 60 км выше устья Угры. В этом месте река делает крутой поворот, высокий правый берег нависает над левым. Конница, собранная на правом берегу, может быстро переправиться через узкую реку. Но и эта попытка была отбита русскими. Они прочно держали оборону по всему фронту.^[129]

Перестрелка через реку продолжалась. Со дня на день могли подойти силы князей Андрея и Бориса. Приближалась зима - время, вообще говоря, неблагоприятное для татарской конницы. Хотя успешные зимние походы ордынцев случались и зимой (нашествие Батыя в 1237-1238 гг. и поход Едигея в 1408 г.), татары предпочитали, как правило, действовать летом. Не ясна была позиция короля Казимира. Неясно было, что предпримет союзник Руси хан Менгли-Гирей. Чем дольше стояли ордынцы на Угре, тем меньше у них было шансов на победу.

Великий князь решил вступить в переговоры о Ахматом. Иван Молодой и Андрей Меньшой в этом его поддержали.

Русские предложения носили общий, неконкретный характер - хану предлагалось прекратить военные действия. Ахмат в принципе отнюдь не отказался от переговоров. Сначала он потребовал прибытия великого князя, изъявления его покорности. По словам хана, именно отсутствие этой покорности заставило его, Ахмата, начать воину. Вторая причина его похода, как он формулировал, - невыплата дани («выходу не дает девятый год»). Эти требования были отвергнуты русской стороной. Хан тогда потребовал присылки сына или брата великого князя. Ему отказали и в этом. Наконец Ахмат согласился вести переговоры с обыкновенным послом, но захотел, чтобы таким послом был Никифор Федорович Басенков. Не получил хан удовлетворения и этой, казалось бы, весьма скромной просьбы.

Октябрь кончался. Зима была необычно ранняя. Ударили морозы. Реки стали покрываться льдом. Угра перестала быть препятствием для ордынцев - тонкую ниточку замерзшей реки их конница могла пересечь в любом месте. Иван Васильевич приказал главным силам сосредоточиться на Кременецкой позиции - отсюда удобно было двинуть их в любой пункт на Угре в случае перехода ее татарами. На самом берегу реки были, очевидно, оставлены сторожевые дозоры.

Морозы усиливались. По крепкому льду ордынцы могли легко перейти не только Угру, но и широкую Оку. Великий князь отдал распоряжение отойти еще на одни переход, к Боровску. Боровск - на правом берегу Протвы, на холмах с хорошим обзором. Лесистая местность около Боровска крайне неблагоприятна для действий конницы. Русские войска выходили на позицию «как мощно бы стати против безбожного царя Ахмата». Но главное - Боровск перекрывал пути не только от Угры, но и от Оки. Из него можно быстро выдвинуться на среднее течение Оки, между Калугой и Серпуховом.^[131]

Но, как это нередко бывает на войне, случилось непредвиденное. Орда стала быстро отступать по всему фронту. Отход Ахмата начался, по свидетельству Вологодско-Пермской летописи, «в четверг канун Михайлова дни». Михайлов день, 8 ноября, приходился в 1480 г. на среду. Надо, видимо, понимать текст летописи так: в «четверг, кануном которого был Михайлов день», т.е. 9 ноября. Согласно Владимирскому летописцу, «царь Ахмут побежал месяца ноября в 10 день, в пятницу». По сообщению Московской летописи, «царь побежал ноября в 11». Тут нет противоречия. Отступление огромного войска на фронте шириной во много десятков километров могло начаться не одновременно.^[132]

Стояние на Угре окончилось.

Ахмат отступал в морозные степи, разорив двенадцать волостей на правом берегу Угры и захватав полон. Пытался он разорить и русские волости на правом берегу Оки - Конин и Нюхово. Но русские войска преследовали его по шагам. Находясь в Боровске, Иван Васильевич не терял управление войсками. В погоню за Ахматом двинулись конные полки князей Андрея и Бориса и Андрея Меньшого. При их приближении ордынцы обратились в бегство.

Поход 1480 г., один из самых трудных за многие столетия, окончился. Войска с победой возвращались домой. 28 ноября, во вторник, «прииде князь великий Иван Васильевич на Москву, и с сыном своим, великим князем Иваном Ивановичем, и с всеми силами. И взрадовавшеся все людие радостию велиею зело». Столица Русского государства приветствовала своих спасителей.^[133]

Установление дипломатических отношений

Главной целью в жизни Иван III стало создание единого русского государства в котором власть была бы у одного человека, государства настолько мощного, чтобы непасть во враждебном мире. Именно на решение этой задачи были брошены все его усилия и действия как внутри страны, так и за ее пределами. Мы, таким образом, не можем видить четкой линии границы между его внутреннией и внешней политикой. Когда он стал великим князем московским, Россия еще былы достаточно раздробленной, и традиции киевского время еще отражались и были заметны. Многие правители местных княжеств, таких, как Тверское, Рязанское или Новгородская земля, но даже самые мелкие московские князья не хотели признавать власти Ивана III.

Переплетение внутренних и внешних проблем особенно видно прослеживается в случае с падением Новгорода. Иван III, возможно, предпочел бы завоевать Новгород не сразу, постепенно, но союз Новгорода с Литвой подтолкнул его действовать быстро и незамедлительно [8, c. 193].

Точно так же попытки тверского великого князя и младших московских князей (включая двух собственных братьев Ивана) объединиться с Казимиром Литовским сразу же заставила Ивана быстро принять жесткие меры. Таким образом, процесс объединения России зависел от успехов Ивана III как во внешней политике, так и во внутренней.

После достижения фактической независимости от Золотой Орды при отце Ивана III Василии II, примерно в 1452 г., Московия превратилась в важный фактор международной политики Западной Евразии и Восточной Европы, и в правление политике Ивана III значение ее в этом качестве постоянно росло. После падения Новгорода границы Московского государства дошли до берегов Финского залива, и Московия стала балтийской державой.

Границы страны, за исключением Крайнего Севера, в то время не были достаточно защещины: с востока и запада страну окружали государства, многие из которых являлись ее фактическими или потенциальными врагами, нужно было укреплять рубежы.

Армия московитов была недостаточно сильна, чтобы противостоять всем врагам сразу. Поэтому перед правительством Московии постоянно стояла дипломатическая задача: предотвратить формирование каких-либо коалиций противников Москвы среди зарубежных стран, а когда подобная коалиция, тем не менее, складывалась - нужно было разрушить союз потенциальных или фактических недругов сепаратным соглашением с некоторыми из них и противопоставить вражескому блоку собственный. Таким способом Ивану III часто удавалось справляться со своими врагами по отдельности, и в подобной тактике заключался секрет его многих успехов.

Необходимо отметить, что часто зарубежные страны сами искали поддержки у Ивана III, чем осложняли дипломатическую обстановку. Иван, в свою очередь, всегда стремился использовать подобные ситуации максимальной выгодой для себя, но всегда отказывался участвовать в делах, которые бы небыли полезны для России и противоречили истинным интересам Москвы. Так, он остался непоколебимым в попыткам со стороны папы и германского императора втянуть его в войну с Турцией, с которой он, напротив, старался установить хорошие отношения.

Для понимания сложных дипломатических шагов как Ивана, так и его противников необходимо кратко обрисовать круг зарубежных держав, окружавших Московию. Для начала следует начать с татарских ханств на востоке и юге.

Тюменское ханство в Западной Сибири не представляло прямой угрозы для Руси; напротив, в некоторых ситуациях Тюменское ханство даже было полезно Москве в конфликтных ситуациях с Золотой Ордой, от которой с самого начала исходила основная и главная опасность. Позже наибольшее раздражение стало доставлять Казанское ханство. Ногайская орда контролировавшея от нижней Волги всю территорию, часто вела себя не предсказуема и предвидеть ее действия было трудно.

На юге крымский хан владел не только самим Крымским полуостровом, но и частью степей между Нижним Днепром и Азовским морем. В 1475 г. хан Крыма был вынужден признать сюзеренитет оттоманского султана и стать его вассалом. Также турки полностью подчинили себе важный город Каффу (современная Феодосия) в Крыму, а также Керчь (в одноименном проливе) и Азов (в устье Дона).

На запад от Московии располагалась Литва, а за ней - Польша. На северо-западе после падения Новгорода соседом Московии стала Ливония. Она не была самостоятельным государством. С точки зрения военных германский контроль над этой территорией осуществляля Ливония Тевтонского ордена, но рижский архиепископ не зависел от магистра ордена, а ливонские города (Рига, Дерпт и другие) имели свои права. Финляндия же в те времена была в собственности у Швеции. Новгород и Москва контролировали все направление реки Невы до ее устья, однако северным побережьем Финского залива владели шведы. Выход к берегам Ладожского озера Швеция в то время не имела, а гарницы шведов не достигали и Северного океана. Русским пренадлежала Печорская губа, а Московия граничила с Норвегией.

При любом столкновении интересов Германии и Польши видно, что император был склонен ближе к Москве. Более того, при короле Матвее Корвине (1458-90 гг.) Венгрия, находившаяся между турками и Габсбургами, в свою очередь, тоже старалась установить связи с Москвой [5, c. 83].

А если говорить о татарских ханствах, то здесь мы видим, что политика Ивана III направлена на одного, который в свою очередь будет против всех остальных, это тонкий дипломатический подход Ивана III, который всегда помогал ему во внешней политике. Дружественные отношения Ивану удалось закрепить и с крымским хано. Соглашение с Ахматом, который правил Золотой ордой заключил Казимир Литовский. Они постоянно перестраховывались ведя сепаратные переговоры с другой стороной, что ни к чему не приводило, но замысел часто был под угрозой.

Иван III постоянно преследовал комерческие интересы в дипломатии с Восток и Западом. Крым являлись значительными центрами международной торговли и ежегодно привлекали большое количество русских купцов. Москва делала большие усилия, чтобы открытые торговые пути поддержать и сохранить.

Возможность перекрывать дорогу из Москвы в Крым у ханов Золотой Орды все еще оставалась, когда бы они этого ни пожелали, что они фактически и делали очень часто. А купцам Московским тогда приходилось добираться в Крым другим путем, через территорию Среднего Днепра, который находился под контролем Литвы. Собственно говоря, контроль над этими путями играл заметную роль в столкновениях Москвы с Золотой Ордой и Литвой.

Совершенно очевидно, что комерческие выгоды в политике Ивана III в балтийском регионе просматриваются совершенно очевидно. Разрушить монополию Ганзейского Союза в русской торговле на Ьалтике, вот цель которую приследовал Иван III. Это, в конце концов, привело к сближению с Данией.

Религиозные конфликты в XV и в XVI веках стали существенным фактором международной политики. Основным различием между византийско-русским и западным миром было, конечно, различие между греческим православием и римским католицизмом. Флорентийская уния, хотя и не предотвратила падение Константинополя, служила, тем не менее, основой для дальнейших попыток установить власть папы над восточнославянской церковью. Все попытки, однако, ни к чему конкретному не приводили до Брестской церковной унии в 1596 г. Не только Москва сразу же отвергла Унию, но и большая часть духовенства и прихожан Западной Руси твердо противостояли каждому новому униатскому шагу в русских землях Великого княжества Литовского.

В борьбе между римским католицизмом и греческим православием Иван III больше выступал в роли защитника православия и противника католицизма. Как мы видели выше, благодаря этой позиции он сумел подорвать единство новгородцев. Она также привлекла к нему симпатии некоторых западнорусских князей, и в столкновении с Литвой послужила его интересом.

Политику и религию князь старался никогда не смешивать, и старательно избегал любого вмешательства в их религиозные верования - никогда не было предпринято ни единой попытки силой обратить в христианство кого-либо из его мусульманских вассалов.

Другим проявлением религиозной терпимости Ивана III являлось его доброжелательное отношение к иудеям. Иудей Хозия Кокос служил торговым и дипломатическим представителем Ивана III в Крыму в семидесятые и восьмидесятые годы. В 1484 г. и снова в 1487 г.

Итак мы видим, что с конца 15 века русские земли Северо-восточной Руси под эгидой Москвы постепенно начинают формирования самостоятельного политического курса. Рост могущества Московского государства позволяет вести более активную политику как в русское-литовских отношениях. Экспансия Османской империи совпадает с выходом Руси на международную арену. И поэтому союз с Московским государством искали священная Римская империя, Венгрия, Дания. После падения Константинополя и распада Византии к Москве переходит первенство в православном мире, что послужило основой для формирования концепции Москва-третий Рим. А в 1493 году с Данией был заключен союз о совместных действиях против Швеции.

5. Внутренняя политика

Интеграция присоединенных земель

Как только Иван III становится государем он сразу же начинает двигаться в новом направлении во внешней политике Руси. Теперь он уже не сависет от татарского ханства, так как успешно решил эту задачу в 1480. Теперь он начинает наращивать давление против Литвы, от которой Москва уже на самом деле устала обороняться. В этом и заключается историческая важность, где Ивана III пытается собрать Русь вокруг Москы. Эти попытки также предпринимал Дмитрий Донской, но Ивану удалось довести собирание земель до конца, поэтому Ивана III можно назвать - создателем Московского государства.

Собирание Русской земли великим князем московским еще далеко не было доведено до конца, когда Иван III вступил на стол отца и деда. Иван III продолжал дело своих предков, но уже не так, как вели его они. Теперь это собрание перестало быть делом захвата или частью хозяйственного соглашения московского князя с соседними князьями. Теперь сами местные общества по различным убеждениям и побуждениям начали открыто тяготеть Москве. Так в Новгороде Великом на сторону Москвы встало простонародье по вражде к местной аристократии; напротив, в княжествах Северной Руси к Москве тяготел высший служивый класс, Многие желали быть по ближе к московской службе, наконец в русских княжествах черниговской линии, зависимых от Литвы, князья и общество присоединялись к Москве в борьбе с католической пропагандой, а пропоганда эта как мы знаем началась в западной Руси. С XV века при подержки польско-литовского правительства. Благодаря этому тяготению местных обществ, собирание земли русской Москвой, стало национально-религиозным движением и очень быстро начало ускоряться в этом напрвлени. Хватит перечислить даже кратко те приобретения сделанные ИванаIII, чтобы увидеть это. В 1463 году все князья ярославские, великий с удельными, просили у Ивана III чтобы он принял их на московскую службу и были согласны потерять свою независимость. В 1470 годах присоединен был Новгород Великий с его большой областью в северной Руси. Ростовские князья решили продать Москве половину княжества В 1474 году. Так как другая часть была куплена Москвой ранее. После этой сделки ростовские князья вступали в число московских бояр. В 1485 году была захвачена Тверь, в 1489 Вятка, в 1490 годах князья вяземские и целый ряд мелких князей черниговской линии (Одоевские, Новосильские, Воротынские) также присоеденились к службе московской, тем самым признавая что с этого момента они являются подчиненными московского государя. В княжении Иванового преемника присоеденены были к Москве в 1510 году Псков с волостью, в 1514 году Смоленская область, захваченная Литвой в начале XV века, в 1517 году княжество Рязанское, в 1517-23 годах княжество Стародубское и Новгород-Северское. Можно даже не перечислять ище и завоевания Ивана грозного, достаточно увидеть приобретения Ивана III и Василия II его отца и увидеть как расширились границы государства. [10, c. 128].

При лешение независимости Новгорода Иван III хорошо использовал классовые противоречия в этом городе. Одним из рычагов укрепления московского влияния в городах которые были захвачены было переселение жителей, чаще всего бояр и купцов, в другие города, с переводом на их место людей из московских городов. Стремясь увеличить военные силы Русского государства, Иван III умело привлекал к военной службе мелких землевладельцев. Значение на политической арене у Ивана III возростало, все это очень сильно повлияло на создания такого великого государства как Русь.

Развитие феодального землевладения и хозяйства, распашка новых земель приводили к росту производства и обмена. Росли города, развивались товарно-денежные отношения. Торговали хлебом, рыбой, продуктами животноводства, железными изделиями из болотной руды. Особое значение имела соль. Торговлей занимались светские феодалы и монахи, посадские люди и крестьяне. Все большее значение приобретали свободные посадские люди - ремесленники и торговцы, население растущих городов. Кроме Москвы крупными торговыми центрами были Тверь, Новгород, Псков. На севере богатым городом был Устюг, росло значение Белоозера. Ширилась и внешняя торговля. Русские купцы (самые богатые из них назывались «гости») ездили в Литву и Прибалтику, в Орду и Крым. Морская торговля на Балтике была в руках ганзейских купцов - новгородские бояре продавали пушнину и воск, а покупали предметы роскоши, дорогие доспехи, вина, сельдь.

Экономическое развитие страны стало базой для успешной борьбы за национальную независимость, для крупных политических преобразований. Высокий расцвет русской средневековой культуры с конца XIV века (русское «Возрождение») обновил и приумножил моральные силы русского народа. Для нашей страны наступала эра нового политического бытия.

На недостаток данных также наталкивается характеристика религиозных взглядов. Известно, что в течение длительного времени его поддержкой пользовались еретики-вольнодумцы: двое новгородских еретиков (Денис и Алексей) были назначены в кремлёвские соборы; при дворе пользовался немалым влиянием Фёдор Курицын; в 1490 году митрополитом был избран Зосима, которого некоторые церковные деятели считали сторонником ереси. Судя по одному из писем Иосифа Волоцкого, Иван знал о связях своей снохи, Елены Волошанки, с еретиками [9, c. 72].

Русскими владениями было окружено в самом начале его правления, господин Великий Новгород, князей тверских, ростовских, ярославских, рязанских. И все эти земли Ивану Васильевичу удалось присоединить к себе или силой или мирными соглашениями. В конце своего княжения он имел лишь иноверных и соплеменных соседей: шведов, немцев, литву, татар. Политику ивана III должно было изменить это обстоятельство. Раньше, окруженный такими же, как он сам, владетелями, Иван был одним из многих удельных князей, хотя и самым сильным, теперь, уничтожив этих князей, он превратился в единого государя целой народности.

Иван начал мечтаь о независимости с самого начала своего правления точно также как мечтали об этом и его предки, но главным обязательством Ивана была забота о своем народе и защите своего государства от врагов знамых и незнамых. Коротко говоря, сначала его политика была удельной, а потом стала национальной.

В Суздальской Руси была Особенность что те княжества которые образовались при тех князях которые ими правили считались собственностью тех князей.

Приобретя такое значение Иван III не мог размениваться своей властью с другими князьями московского двора. Уничтожая чужие уделы (в Твери, Ярославле, Ростове), оставлять удельных порядков собственной родне он не хотел. Как только появлялась возможность он отнимал уделы у своих братьев и ограничивал их права. Он требовал повиновения от них себе как государю от подданых. Составляя свое завещание, он обделил своих младших сыновей в пользу старшего их брата Василия, и лишил их всяких державных прав, подчинив великому князю как простых служивых князей. Словом, везде и во всем Иван III хотел быть и стремился к единоличному правлению, которому одинаково подчинены как его служилые князья так и простые. Так вместе с объединением северной Руси произошло превращение Московского удельного князя в государя-самодержца всей Руси [4, c. 103].

Введение Судебника

В 1497 году Иваном III был утвержден свод законов «Судебник» Составление Судебника стало важнейшим государственным делом, а его утверждение - актом большого политического значения. Нет сомнений, что в этом деле действительно принимали участие высшие чины государства - дети великого князя (совершеннолетними были к тому времени Василий, Юрий и Дмитрий) и бояре. Скорее всего, в утверждении Судебника участвовал и внук великого князя Дмитрий Иванович, которому было уже почти 14 лет.

Судебник впервые конституирует центральный суд Русского государства - это суд бояр и окольничих, в котором непременное участие принимают дьяки - секретари, а фактически руководители ведомств. Впервые было узаконено, что суд - не только право, но и обязанность боярина. Только в особых случаях он мог отказывать «жалобнику» в суде и посылать его к великому князю. Впервые же были официально запрещены взятки - «посулы», на которые до сих пор феодальная юстиция смотрела сквозь пальцы, фактически допуская их. Впервые точно фиксируется размер судебных пошлин - в большинстве случаев шесть процентов боярину, четыре процента дьяку. Сто лет назад, по уставной грамоте великого князя Василия Дмитриевича Двинской земле, пошлина составляла 50% - снижение ее в пять раз делало суд гораздо более доступным и тем самым способствовало укреплению феодального правопорядка. Впервые вводился принцип опроса представителей местного населения в случае, когда против подозреваемого в преступлении не было бесспорных улик. В такой ситуации показание под присягой пяти-шести детей боярских или такого же числа «добрых христиан» решало судьбу обвиняемого. (Голоса феодалов и крестьян пока еще равноценны. Через 60 лет, при Иване IV, показание одного сына боярского будет приравниваться к показаниям нескольких крестьян.)

Судебник зафиксировал важную дифференциацию в правах местной администрации. Только наместники «с судом боярским» могли судить уголовные дела и дела о холопах. Наместники и волостели без боярского суда в соответствующих случаях должны были обращаться в Москву.