Характеристика ценностного отношения римлян эпохи поздней республики – принципата к труду и богатству

Он рассуждает о целях, ради которых люди желают обрести богатство. Среди них мы встречаем наслаждения от пищи, вина, одежды, развлечений [Marcial, Epigr.IX; 22; 1-14]. Наиболее благородные цели автор приводит в следующих словах:

«Что же?» Я строить, Пастор, буду и всех одарять.

В Риме времен Республики богатые и знатные граждане, стремясь привлечь на свою сторону симпатии горожан и получить больше голосов на выборах, часто раздавали бедным деньги и продовольствие. Кроме того, раздачи проводились в дни триумфов - торжеств в честь полководцев-победителей. Суммы, которые затрачивались при этом, превосходят всякое воображение. Только во время празднеств, устроенных в ознаменование триумфа Юлия Цезаря в августе 46 г. до н.э., всем жителям Рима было выдано по 400 сестерциев каждому, по 10 модиев зерна (1 модий=8,75 кг) и по 10 фунтов масла; для народа было устроено грандиозное угощение на 22 тысячи столов, а также зрелища, игры, в которых принимали участие пехота, конница, и даже боевые слоны.

Не скупились на раздачи и императоры. Сохранились данные о денежных подарках, розданных народу в период пребывания у власти Октавиана Августа: в 44 г. до н.э. - по 300 сестерциев каждому плебею согласно завещанию Цезаря; в 29, 24 и 22 гг. до н.э. - по 400 сестерциев, во 2 и 5 гг. н.э. - по 60 денариев (1 денарий=4 сестерциям) на человека, причем число получателей каждый раз составляло от 200 до 300 тысяч человек.

Примеру Октавиана следовали и другие римские цезари, а также должностные лица римской империи в подвластных им городах; пожертвования на эти нужды доходили иногда до 2 миллионов сестерциев. Осуществлялись раздачи и от имени частных лиц. Например, некий Авл Квинктилий Приск из Палатинской трибы завещал, чтобы «ежегодно в день его рождения выдавали бы гражданам города, поселенцам и замужним женщинам по 1 фунту печенья и по полсекстария (около 0,25 л) меду, а декурионам (лицам высшего сословия) - мед, печенье и корзиночки с провизией на 10 сестерциев, а также подрастающим мальчикам и севирам-августалам (жрецам культа императоров)…- печенье, мед и по 8 сестерциев, и сверх того в моей столовой выдавать каждому человеку по одному сестерцию, а на украшение моей портретной статуи пусть город постоянно тратит по 30 сестерциев.

Желательно было бы, чтобы мальчикам из простонародья, свободным или рабам - безразлично, бросали бы 30 модиев (около 262,6 л) орехов и выставляли бы 6 урн (около 79 л) такого вина, которое подходит для подрастающих».

Подобные действия состоятельных людей вызывали восхищение со стороны простых граждан.

Своеобразной формой общественной благотворительности было благоустройство городов. На средства частных лиц обновлялись и украшались храмы, ремонтировались улицы, строились дороги и водопроводы, возводились всякого рода общественные сооружения.

Так, вольноотпущенник Публий Децимий Эрот Мерула, врач по специальности, пожертвовал 30 тысяч сестерциев на статуи для храмов и 37 тысяч сестерциев на мощение дорог.

Строительство общественных зданий считалось хорошим вложением денег. Выделение средств на воздвижение храмов особо уважалось римлянами:

Цезарь, снисшедший принять великого лик Геркулеса,

Новый дарует храм нам на Латинском пути.

Приводя Цезаря как образцовый пример хорошего распорядителя материальных благ, Марциал рассуждает о соотношении добродетели и богатства. Автор восхищается теми людьми, которых богатство не развращает: Ревностно ты справедливость блюдешь и законность, о Цезарь,

Так же, как Нума, но был Нума при этом бедняк.

Трудное дело не дать одолеть добродетель богатству,

Крезов собой превзойдя множество, Нумою быть.

Персий также соотносит богатство и добродетели: автор осуждает богачей, неразумно тратящих своё состояние, и советует им заглянуть внутрь себя, намекая на моральные недостатки обладателя денег.

Удачливый римский полководец считал для себя обязательным построить для родного города водопровод, храм, театр или библиотеку, случаи уклонения от весьма обременительных обязанностей в городском самоуправлении отмечаются лишь со II в. н.э., да и то преимущественно на грекоязычном востоке.

Ещё одной формой одобряемого обществом вложения средств была забота о воспитании и образовании подрастающего поколения. В эпоху Принципата возникает все больше школ, основанных и поддерживаемых тем или иным городом или отдельными гражданами. Римский общественный деятель и писатель Плиний Младший в своих «Письмах» рассказывает, как он провел настоящую кампанию с целью основать сообща местную городскую школу и обещал внести свой пай как основатель - уплатить третью часть необходимой суммы и подыскать добросовестных преподавателей.

Одним из способов завоевания популярности среди римской бедноты было обновление обветшавшей общественной бани на свои средства или предоставление согражданам права пользоваться ею бесплатно. Одна из почетных надписей, найденных в окрестностях Рима, сообщает о некоем Луции Урвинее Филомузе, вольноотпущеннике, который «по своему завещанию предоставил народу возможность бесплатно мыться в течение трех лет»: в благодарность за это ему было «официально на городской площади дано место для памятника и для статуи». Авиазий, «желая сохранить имя своего сына», завещал городу 4 миллиона сестерциев, доход с которых должен был обеспечить «бесплатное мытье навеки мужчинам и детям обоего пола». Все авторы отмечают, что щедрость является залогом жизненного преуспеяния и общественного уважения, скупость же губит людей, ставит их вне человеческих отношений.

Главной целью благотворительности выступает повышение социального престижа благотворителя, его авторитета среди сограждан. Сострадание к ближнему здесь отодвинуто на второй план либо вовсе отсутствует. Именно в эту эпоху зародилось типичное для западного менталитета отношение к нищете, как к пороку, считает Е.М. Кондрашова. Нищий, обездоленный человек, протягивающий руку за подаянием, в глазах окружающих заслуживал не жалости, а только презрения и осмеяния. В эпоху принципата нищенство стало восприниматься как занятие, позорящее не только того, кто просит милостыню, но и государство в целом.

Неразумную растрату богатств на развлечения, изощренную пищу, одежду, дорогие украшения и мебель сатирики осуждали [Juvenal. Sat. V, 14; 92-94; Marcial, Epigr.V; 70; 1-6; Hor. Sat., II; 3:224-226]. Марциал считал это показателем ничтожности души:

Это, по-твоему, Квинт, обличает великую душу?

Нет! Доказательство, Квинт, это ничтожной души.

Наиболее резкую критику среди литераторов получает трата денег на любовные утехи. Особенно это вызывает негодование у Марциала и Ювенала [Marcial, Epigr.IX; 2; 1-4; Juvenal. Sat. II, 2; 362-367; II, 6; 356-357].

Из всех авторов лишь Апулей одобряет использование богатств для бесполезных общественных развлечений. Образцовым в этом смысле распорядителем богатств, автор считает Демохара, который часто устраивал различные народные зрелища, бои гладиаторов, представления с дикими животными и т.д.: «Мы направились в соседний город Платею. Там мы услышали много толков о некоем Демохаре, собиравшемся устроить бой гладиаторов. Он был мужем, знатнейшим по происхождению, богатейшим по состоянию, непревзойденным по щедрости, и старался, чтобы народное развлечение достойно было по блеску своему его богатства." [Apul.,Met., IV, 13].

По мнению Горация, трата денег на роскошные пиры, пагубно влияла на нравственность молодого поколения римлян [Hor. Sat., II; 2:46-53]. Мотовство автор прямо называет пороком:

Дай сестерций ему миллион, столь довольному малым,

И в пять дней в кошельке ничего! - Ночь гуляет до утра;

Целый день прохрапит! - Не согласен ни в чем сам с собою!

Может быть кто мне заметит: "А сам ты? ужель без пороков?"

В тоже время излишняя бережливость, по мнению Горация, также считается аморальной:

Впрочем, умеренный стол и стол скряги Офелл различает,

Ибо напрасно бежать от порока к пороку другому.

Автор советует беречь то, что достается в наследство, не быть скрягой, мотом [Hor. Sat., I; 2:60-63] и избегать крайностей в трате денежных средств [Hor. Sat., I; 2:50-53], ведь «противная крайность есть тоже безумство» [Hor. Sat., II; 3:57]:

"Что ж ты советуешь мне?.. Неужели, чтоб жил я как Невий

Или какой Номентан?" - Ошибаешься! Что за сравненье

Крайностей, вовсе несходных ни в чем! Запрещая быть скрягой,

Вовсе не требую я, чтоб безумный ты был расточитель!

Меж Танаиса и тестя Визельева - есть середина!

Мера должна быть во всем, и всему наконец есть пределы,

Дальше и ближе которых не может добра быть на свете!

Гораций пишет о современной ему соревновательности в богатстве и страсти к накоплению. Он делает вывод о бессмысленности стяжательства и необходимости разумной траты денег [Hor. Sat., I; 1:39-43]. Автор с некоторым сочувствием относится к одержимым деньгами людям:

Спишь на мешках ты своих, наваленных всюду, несчастный,

Их осужденный беречь как святыню; любуешься ими

Точно картиной какой! - А знаешь ли деньгам ты цену?

Приводя историю об Умидии, Гораций высмеивает скупость и неумеренную жажду накопления богатств:

Вспомни Умидия горький пример; то не длинная повесть.

Так он богат был, что деньги считал уже хлебною мерой;

Так он был скуп, что с рабами носил одинакое платье,

И - до последнего дня - разоренья и смерти голодной

Все он боялся!...

Люди, подобные Умидию, вызывали в Риме публичное порицание [Hor. Sat., I; 4:24-28]. Кроме того, Гораций поднимает вопрос нравственной несвободы состоятельного человека, имеющей различные проявления: в одних оно вызывает неразборчивость в средствах приобретения и умножения богатства; в других - скупость; в третьих - роскошь, расточительность и так далее.

Опасаясь нужды, многие современники Горация занимались бесцельным и бессмысленным накоплением материальных благ, при этом отказывая себе в удовлетворении необходимых потребностей [Hor. Sat., II; 3:109-132; Persius,Sat. IV,25-32].

Помимо негативного отношения общества, скупцы вызывает ещё и ненависть богов. Не зря автор называет скряг глупыми и безумными [Hor. Sat., II; 3:158-159].

У Персия также содержатся яркие примеры, подтверждающие, что скупость неприятна богам и гению:

Спросят: «Веттидия ты, богача, знаешь земли?» -- Какого? --

«Всех его пашен близ Кур облететь даже коршун не может».

-- А! это тот, кто богов прогневил да и гению гадок?

Тот, кто, повесив ярмо на распутье, в день Компиталий,

Старый нарост соскоблить с бочонка боится, кто, луком

И шелухой закусив, восклицает, вздохнув: «На здоровье»?

Кто, при веселье рабов за горшком их полбенной каши,

Затхлый, прокисший отсед вместе с плесенью грязной глотает?

Марциал считает глупым, имея богатство, отказывать себе в необходимом [Marcial, Epigr.IV; 51; 1-6]. Безумством называет подобное поведение Ювенал [Juvenal. Sat. V, 14; 136-140].

У Апулея богатые скупцы, такие как Милон (один из персонажей его произведения), вызывают смешанное чувство жалости и презрения. Автор так описывает сущность героя: «одной наживе преданный, заперся он в своем домишке и живет там с женой, разделяющей с ним его несчастную страсть. Только одну служаночку держит и ходит всегда что нищий. На это я, рассмеявшись, подумал: вот так славную и предусмотрительную мой Демея дал мне в дорогу рекомендацию. К такому человеку послал, в гостеприимном доме которого нечего бояться ни чада, ни кухонной вони» [Apul.,Met., I, 21].

Отношение самих скупцов к богатству мы можем проследить в истории о Стаберии, описанной Горацием:

Он бедность считал величайшим пороком,

Что ужасался ее, и если бы умер беднее

Хоть квадрантом одним, то считал бы себя без сомненья

Человеком дурным. У людей подобного рода

Слава, честь, добродетель - все пред людьми и богами

Ниже богатства. Один лишь богатый мужествен, славен,

И справедлив.

Богатство здесь является наивысшей ценностью, опережая даже честь и славу. Бедность воспринимается как порок.

Он думал, что деньги

И добродетель заменят ему и прославят в потомстве.

Люди, подобные Страберию, имея огромные состояния, просили у богов ещё и ещё. Персий и Гораций осуждают такие алчные намерения [Persius,Sat. II,42-47; Hor. Sat., II; 6:8-10].

Во всех исследуемых произведениях мы наблюдаем резко негативное отношение к жадности. Например, у Марциала:

В Ливии, Галл, у твоей супруги недобрая слава:

Жадности мерзкой порок в ней непомерно развит.

Ювенал видит в ней главную причину преступлений, у жадных людей нет уважения к законам, нет страха и стыда [Juvenal. Sat. V, 14; 173-178].

Богатство сулило его обладателю постоянный страх за его сохранность. В этом плане показателен пример о Лицине - герое сатиры Ювенала:

То, что добыто с мученьем таким, охраняется с большим.

Страхом, заботой: стеречь тяжело состоянье большое.

Слишком богатый Лицин заставляет, расставивши ведра,

Сотню рабов караулить свой дом по ночам, ибо в страхе

Он за янтарь, за колонны фригийские, статуи в доме

И за слоновую кость, черепаху огромную.

Апулей прямо заявляет, что чем богаче человек, тем легче его разграбить, так как обычно его окружают далеко не преданные ему люди: «Что ж, ты один только не знаешь, что чем богаче дом, тем легче его разграбить? Хоть и много там челяди в просторных покоях, но каждый больше о своем спасенье, чем о хозяйском добре, думает. Экономные же и одинокие люди маленькое, а иногда и вовсе не маленькое свое имущество запрятывают далеко, стерегут крепко и с опасностью для жизни защищают». Слова свои автор подтверждает примером: «Как только пришли мы в Семивратные Фивы, сейчас же, как по нашему ремеслу полагается, стали усердно разузнавать, есть ли среди жителей богатые люди; не укрылся от нас некий меняла Хризерос, обладатель большого богатства, который во избежание налогов и повинностей общественных великими хитростями великое имущество свое скрывал. Запершись один-одинешенек в маленьком, но с крепкими запорами домишке, оборванный, грязный, сидел он на своих мешках с золотом. Вот и решили мы на него первого сделать налет, так как, ни во что не ставя сопротивление одного человека, полагали, что без всяких хлопот, просто, завладеем всем его богатством». [Apul.,Met., IV, 9].

Очень часто богачи сами ведут себя неосмотрительно, стремясь всячески продемонстрировать свое состояние. Вполне естественно, что у окружающих может пробуждаться зависть, которая и приводит к неприятным ситуациям. Ярким примером является знаменитый рассказ Апулея о Психее, решившей показать сестрам свой дом: «Промолвив так, начинает она и несметные богатства золотого дома показывать, и обращает внимание их слуха на великое множество прислуживающих голосов; щедро подкрепляет их силы прекраснейшим купанием и роскошью стола, достойного бессмертных, так что в глубине их душ, досыта насладившихся пышным изобилием поистине небесных богатств, пробуждается зависть». [Apul.,Met., V, 8]. В ответ на теплый прием Психеи сестры задумывают наказать её [Apul.,Met., V, 10].

Исходя из множества подобных примеров авторы советуют не завидовать тем, кто богат; и, вспомнив о недоброжелательстве и опасностях, которым они подвергаются, возлюбить умеренность - матерь спокойствия [Hor. Sat., I; 1:52-60].

Недовольство римского общества нерациональными видами распоряжения богатствами, приведенными в сатирических произведениях, нашло отражение в институциональной традиции. Государство пыталось ограничить склонность некоторых граждан к расточительству, принимая один за другим на протяжении почти трех столетий (начиная с 217 г. до н.э.) законы о роскоши. Однако, факт периодического возобновления одних и тех же предписаний и запретов говорит о том, как часто они нарушались.

Со II в. до н.э. цензоры вели серьезную борьбу с расточительством и бесхозяйственностью. Обличительные речи против алчных сограждан были не единственным методом борьбы. Согласно П. Виллемсу, меры по предупреждению указанных пороков можно разделить на две категории:

1) Меры предупредительного характера (цензорские эдикты против излишества в пище и одежде).

2) Принудительные меры (чрезвычайные налоги).

Е.М. Штаерман видит в этом попытку «противодействовать растущей экономической дифференциации, разлагавшей экономическое равенство граждан, а также возрастанию непроизводительных расходов». Обладание определенным размером имущества было необходимо римлянину, если он хотел участвовать в управлении общественными делами [Juvenal. Sat. I, 3; 140-154]. Согласно этому, бедным гражданам не доверяли и для них был закрыт доступ в городские учреждения власти.

В 161 г. до н.э. сенат вынес постановление, которое обязывало людей, собиравшихся в дни апрельского праздника Матери богов ходить друг к другу в гости, давать официальную клятву перед консулами, что они не израсходуют на одно пиршество больше 120 ассов, не считая затрат на овощи, муку и вино, и что вес столового серебра не превысит 100 фунтов. За этим законом последовали другие, также ограничивавшие дневные расходы римских граждан по праздникам и будням.

Спустя несколько десятилетий, эти строгие законы были забыты, и многие граждане, скопившие огромные состояния, беспрепятственно разоряли свои семьи пирами и приемами. Тогда диктатор Сулла вынужден был вновь издать закон, по которому в дни праздников дозволялось тратить не более 300 сестерциев, или 750 ассов, а по будням - не более 30. В правление Октавиана Августа максимум дневных расходов римского гражданина был повышен до 200 сестерциев, на свадьбу же разрешалось потратить даже 1000 сестерциев. Но и это не могло сдержать тягу римских богачей к расточительности, так что вскоре пришлось вновь значительно поднять «потолок» допустимых издержек: теперь римский гражданин получил право израсходовать на праздничное угощение целых 2000 сестерциев.

Пытаясь обуздать аппетиты богачей и их тщеславие, государство принимало законы, которые то ограничивали количество и ассортимент блюд, подаваемых к столу во время тех или иных торжеств, то устанавливали предельное число сотрапезников на одном пиру, то предписывали пировать при открытых дверях, дабы все могли видеть, сколько тратится на угощение. Но любители пышных застолий ухитрялись обходить даже самые строгие запреты. В конечном итоге война римского государства против расточительства окончилась поражением государства. Уже в начале II в. н.э. законы против роскоши фактически утратили силу.

Оптимальный размер богатства, в меру своих естественных потребностей, определяет Ювенал. Таким обладателям материальных благ можно было не беспокоиться о негативной общественной оценке.

Столько имей, сколько просят и жажда, и голод, и холод,

Сколько тебе, Эпикур, в твоем садике было довольно.

Мудрость не скажет того, что противно бывает природе.

Если смущает тебя столь суровый пример, ты прибавишь

То обычно у нас: копи ты себе состоянье

В меру закона Отона о всадниках перворазрядных.

Получается, каждый человек сам для себя определяет, богат он или нет, хотя порой его оценка складывается в результате сравнения с другими людьми. Жадному человеку всегда чего-то не хватает. Его сундуки полны богатства, а сам он одевается и питается как нищий. Здесь необходимо отметить, что богатство -- это не только отсутствие жадности, но и бережливость, рационализм и прагматизм.

Некоторые фрагменты сатирических текстов позволяют увидеть нравственную оценку богатства не только в связи со способом его получения и распоряжения. Так, авторы отмечают, что, несмотря на многочисленные призывы к умеренности в накоплении денег и их трате, некоторая часть римского общества считала богатство наивысшей ценностью.

Апулей говорит, что деньги являются главной целью в жизни у неблагополучных людей, например у разбойников, которые идут на самые низкие поступки: «Для разбойников - для тех, по крайней мере, кто ясно понимает свое дело, - выше всего должна стоять прибыль, даже выше, чем желание мести, осуществление которой часто связано с убытком»[Apul.,Met., VII, 9].

Людей, для которых главной целью жизни являлись деньги, общество порицает. В случае болезни им не хотят помогать даже близкие:

Если когда лихорадки озноб ты почувствуешь в теле,

Или другою болезнью ты будешь к постели прикован,

Кто за тобою-то станет ходить и готовить лекарства?..

Кто врача умолять, чтобы спас от болезни и снова

Детям, родным возвратил? - Ни супруга, ни сын - не желают;

Ну, а соседи твои и знакомые, слуги, служанки,

Все ненавидят тебя! - Ты дивишься? - Чему же? Ты деньги

В мире всему предпочел, попечений любви ты не стоишь!

Тем не менее, о важности наличия материальных средств даже в загробном мире, повествуется у Апулея: «Значит, и среди умерших процветает корыстолюбие: даже такой бог, как Харон, сборщик податей у Дита, ничего не делает даром, и умирающий бедняк должен запастись деньгами на дорогу, потому что, если нет у него случайно в наличии меди, никто не позволит ему испустить дух.» [Apul.,Met., VI, 18]. Наличие денег, согласно Ювеналу, являлось обязательным условием попадания в загробную жизнь [Juvenal. Sat. I, 3; 277-279].

Представляется важным мнение баснописца Федра о том, что ученость - это тоже богатство, причем постоянное, в отличие от денег и драгоценностей. В басне «Симонид» автор обосновывает данное утверждение.

Ювенал пишет о величии денег в его время, но не во главе храмов и умов:

Стало быть, пусть ожидают трибуны и пусть побеждают

Деньги: не должен же нам уступать в священном почете

Тот, кто недавно был в Рим приведен с ногой набеленной,

Раз между нами священней всего -- величие денег.

Правда, еще роковая Деньга обитает не в храме,

Мы не воздвигли еще алтарей, и монетам не создан

Культ, как Верности, Миру, как Доблести, или Победе,

Или Согласью, что щелкает нам из гнезда на приветы.

Деньги дают возможность их владельцу поступать так, как он захочет. Он по сравнению с человеком без денег обладает огромным преимуществом в осуществлении своих желаний и возможностей. Таким образом, богатство делает человека свободным по отношению к принимаемым им экономическим решениям, поэтому многие римляне считали что деньги -- это свобода. С помощью денег можно осуществить физиологические потребности (жилье, еда), удовлетворить социальные потребности (общение, участие в управлении общественными делами) и духовные. Наличие денег делало римлянина в определенной степени независимым. Другая часть римлян считала, что по-настоящему свободны и счастливы лишь бедняки, которым нечего терять. В произведениях исследуемых авторов прослеживается мысль о необходимости соблюдать золотую середину: деньги дают свободу удовлетворять свои потребности, но нельзя, чтобы главной жизненной ценностью гражданина становилось накопление богатства.

С расширением границ и присоединением новых территорий увеличивается количество богатств внутри Рима. По мнению ряда сатириков это явилось одной из причин разложения традиционных нравов римлян.

В конце республики и во II в. н.э. в Риме обращались фантастические суммы денег. Император Вителлий за год «проел» 900 млн. сестерциев, временщик Нерона и Клавдиев Вибий Крисп был богаче императора Августа. Деньги были для многих главной жизненной ценностью. Но общее представление о нравственном и должном по-прежнему коренилось в натурально-общинных формах жизни, и денежное богатство было желанным, но в то же время и каким-то нечистым, постыдным. Жена Августа Ливия сама пряла шерсть в атрии императорского дворца, принцессы проводили законы против роскоши, Веспасиан экономил по грошу, писатели славили древнюю бережливость.

Развитие римского общества во II в до н.э. - II в. н.э. привело к вычленению из однородной до того массы фамилий в общине группы фамилий, в первую очередь знатных, функционировавших как самостоятельные хозяйственные единицы. Развитие этой группы пошло по двум направлениям. Одни, в рамках и традициях староримской морали, ориентировались на проверенную вековым опытом ценность предков - бережливость, с обязательным подчинением интересов фамилии интересам гражданской общины. Другие стремились к самостоятельности, освобождению от контроля со стороны общины, опираясь при этом на богатство, удовлетворяя, прежде всего свои потребности и интересы за счет остальных членов общины. Это неизбежно порождало дух роскоши и больших денег, господствовавший в этих фамилиях. В этих условиях защитная реакция ревнителей староримской системы ценностей и традиционного поведения вылилась в серию законов против роскоши, которые ставили под контроль общины непроизводительные расходы домовладык, чтобы укрепить фамилии и тем самым гарантировать богатство и развитие общества. А в реальной жизни такой контроль со стороны общины воспринимался как возрождение традиционных ценностей и нравов предков, как борьба с упадком нравов в обществе. И этот глубинный экономический фон, взаимодействуя с бытовой реальностью и с постоянно воспроизводившимися морально-этическими ценностями и пронизанный человеческими страстями и честолюбивыми помыслами политических лидеров соперничающих группировок, и создали ту атмосферу повседневной реальности, частью которой и были законы против роскоши.

Идеал гражданина, по мнению большинства сатириков, сводился к безбедному существованию. Стремление к роскоши, присущее знати, не характерно для простых римлян. Но и для тех и для других богатство, создано ли оно собственным трудом или захвачено в битвах, не представляет самоцели. Оно не получает высокой оценки в рамках мировоззрения, господствовавшего в этом обществе. В работах сатириков подчеркивается эфемерность богатства и несущественность, незначительность его по сравнению с высшими ценностями, стоящими в центре внимания общественной морали. Богатство не увеличивает достоинства человека и может оказаться даже вредным для его личных качеств. Богатство может цениться лишь тогда, когда оно способствует достижению славы и общественного уважения. Но, как мы видели выше, для этого нужно не накапливать богатства, а разумно расходовать -- превращать в знак личной доблести. Гораций и Марциал приводят примеры достойного распоряжения денежным состоянием: снятие долгов, постройка и восстановление общественных зданий, в первую очередь храмов, расплата с кредиторами за лиц, которые не могут это сделать самостоятельно. Народ в свою очередь отвечал на эти действия уважительным отношением. Все исследуемые нами литераторы осуждали расточительность и, в тоже время, активно высмеивали скупость. Ювенал и Гораций в своих сочинениях делают акцент на том, что ценными являются накопления, добытые в процессе занятия сельским хозяйством.

Все авторы осуждают состояние, которое получено в результате доносов, лести, подкупов, обмана, краж, грабежей завоеванных территорий. Бабрий в басне «Журавль и павлин» показывает, что при данных обстоятельствах богатство теряет свою ценность и о его обладателе ходит дурная слава. Марциал добавляет к вышесказанному тот факт, что состояние добытое нечестным путем никогда не принесет уважения в обществе его обладателю, как бы тот не старался.

Необходимо подчеркнуть, что обладание нематериальными ценностями, по мнению Федра, также делало человека богатым в глазах окружающих. В доказательство он приводит историю о Симониде, который богат ученостью. Наличие состояния и его демонстрация, по словам Апулея и Ювенала, давало его обладателям особый социально-имущественный статус, репутацию могущественного человека.

Таким образом, проследив отношение древних римлян к труду и богатству во II в. до н.э. - II в. н.э на основе данных литературной традиции, мы пришли к следующим выводам. Судя по произведениям сатириков, для большинства населения Рима эпохи Поздней Республики труд занимал довольно высокое место в иерархии ценностей. Авторы особенно отмечают ценность работы земледельцев и военных, так как данные занятия считались наиболее полезными для государства. Как и в исторических произведениях, в сатирах отмечается значимость свободного труда по сравнению с зависимым. В связи с этим, большинство литераторов, как и историков, считали ремесленный труд недостойным римского гражданина. Исключение делалось только для талантливых деятелей искусства и выдающихся врачей. В период Принципата оценки авторов меняются: ценностный статус труда в жизни римлян несколько снижается. Обработкой земли теперь занимаются преимущественно рабы, торговля которыми в этот период достигает невероятных масштабов. Соответственно, земледельческий труд не получает такой высокой оценки, как это было в предшествующий период. Различные виды ремесленного труда, выполняемого иноземцами, считаются в обществе делом, не достойным свободного гражданина. Ценность труда падает и в глазах римской знати. В произведениях авторов данной эпохи отчетливо прослеживается, что праздное времяпрепровождение более значимо и ценно, нежели труд и его материальный и моральный результат.

В эпоху Поздней республики обладателями богатств были в основном знатные и благородные римляне (держатели крупных земельных наделов, военные, государственные служащие). Помимо удовлетворения собственных потребностей, они выделяли большие средства на нужды государства и общества. Вероятно, исходя из этого, сатирики отмечают высокую степень ценности категории «богатство» для всех социальных групп. В период Принципата статус богатства теряет свою однозначность. Авторов беспокоит разнообразие способов достижения богатств, многие из которых, по сравнению с предшествующим периодом, были несправедливыми, нечестными, недостойными, и даже незаконными. В связи с этим, нажить состояние могли люди не с самыми лучшими моральными качествами. К обладателям таких богатств общество относилось негативно. Литературные сочинения, как и исторические, изобилуют описаниями неразумной траты денег на увеселительные мероприятия, предметы роскоши, изощренную пищу, что представляется авторам неподобающим и даже возмутительным. Недовольство римского общества нерациональными видами распоряжения богатствами, приведенными в сатирических произведениях, нашло отражение в институциональной традиции. Государство пыталось ограничить склонность некоторых граждан к расточительству, принимая один за другим законы о роскоши. Однако факт периодического возобновления одних и тех же предписаний и запретов говорит о том, как часто они нарушались. В конечном итоге война римского государства против расточительства окончилась поражением государства. Уже в начале II в. н.э. законы против роскоши фактически утратили силу. Богатство теперь занимает одну из высших позиций в системе ценностей римской знати, накопление материальных благ становится для многих смыслом жизни. В их аксиологической шкале данная категория становится на один уровень с помпезностью и славой. Вместе с тем, сатириками поднимается вопрос нравственной несвободы состоятельного человека, имеющей различные проявления: в одних оно вызывает неразборчивость в средствах приобретения и умножения богатства; в других - скупость; в третьих - роскошь, расточительность и т.д. В любом случае, ценность богатства в таких ситуациях теряется. Авторов литературных произведений радует тот факт, что стремление к роскоши не было характерно для простых римлян. В их среде статус категории «богатство» остается прежним: они ценили добропорядочных распорядителей имущества и осуждали безумства новоявленных богачей.

Заключение

принципат богатство римлянин ценностный

Таким образом, на основе данных исторической и литературной традиции было проведено исследование системы ценностей римского общества эпохи Поздней Республики - Принципата (II в. до н.э. - II в. н.э.). Используя методологию А.Я. Гуревича, основанную на обнаружении универсальных категорий общества, проанализированы богатство и труд как важнейшие прагматические ценности древних римлян. Особое внимание в работе было уделено эволюции данных категорий в представлениях древних римлян.

Система ценностей служила эталоном поведения личности. Любые отклонения от неё воспринимались как угроза, способная внести разлад в межличностные и «договорные» отношения с богами, привести к необратимым, губительным последствиям.

В результате проведенного исследования выявлено, что для обозначения категории «труд» римскими историками и литераторами использовались различные термины. Наиболее часто он обозначался как «labor», реже использовались синонимичные слова «opera» и «opus». Термин «aerumna» употреблялся при описании наиболее тяжких видов физического труда и выражал негативную нравственную оценку.

Труд традиционно делится на физический и интеллектуальный. В данной работе мы рассмотрели отношение древних римлян к занятиям физическим трудом, а именно, к следующим его видам: земледелие, скотоводство, ремесло. В результате нам удалось получить картину ценностного отношения римского общества к труду: историки и литераторы, за исключением Аппиана Александрийского, сходятся во мнении, что наиболее достойным занятием являлось земледелие, к ремеслу же, они относились с презрением, т.к. оно было связано с зависимым положением и воспринималось как некое сближение с рабским статусом. В целом, в эпоху Поздней Республики категория «труд» занимала довольно высокое положение в аксиологической шкале римлян. В эпоху Принципата любая физическая работа в иерархии ценностей занимает значительно более низкую позицию, поскольку большинство работ выполнялось зависимым населением (рабами, иностранцами, наемниками), и статус исполнителя снижает ценность деятельности в глазах свободных. В произведениях авторов данной эпохи отчетливо прослеживается, что праздное времяпрепровождение более значимо и ценно, нежели наполненные трудами будни.

Для обозначения богатства римляне использовали обычно термин «ludorum» или «opulentia». «Ubertas», «copia», «divitiae» - являлись понятиями изобилия, роскоши, пышности. При описании чрезмерных богатств мы встречаем слова «abundantia» и «largitas». Существовало два основных вида богатства и два пути его увеличения - неумеренная жажда денег (pecuniae cupiditas) и умножение семейного достояния (rei familiaris amplificatio).

В эпоху Поздней Республики богатство в большинстве случаев служило благим целям, и поэтому римляне ценили обладателей материальных ценностей. Период Принципата открыл дорогу неконтролируемому росту богатства и роскоши внутри знатных фамилий. Но вместе с тем возрастает и сопротивление этой тенденции, одной из форм борьбы с которой стало издание серии законов о роскоши. В тоже время и историки, и литераторы отмечают факт регулярного неисполнения данных нормативных актов. В этот период Рим переживает своеобразную бытовую революцию, вызванную сильнейшим воздействием эллинистической цивилизации. Соответственно, появляются новые представления о богатстве, изменяются материальные и духовные потребности. Особенно заметными становятся перемены в быту римской знати - нобилитета. Богатая военная добыча, захваченная в результате многочисленных победоносных войн, формирует в его среде привычку к роскоши и комфорту, характерную для городского быта эллинистического Востока. Наиболее ярко это прослеживается в литературных произведениях, в которых приводится множество описаний неразумной траты денег на досуг. В системе ценностей богатство теперь занимает высокую позицию, накопление материальных благ становится для многих смыслом жизни. Стремление к роскоши, присущее знати, не характерно для простых римлян. Но для любой категории населения богатство не представляет самоцели. Оно не получает высокой оценки в рамках мировоззрения, господствовавшего в этом обществе. И историки, и сатирики, подчеркивали эфемерность богатства и незначительность его по сравнению с высшими ценностями, стоящими в центре внимания общественной морали. Богатство могло цениться лишь тогда, когда оно способствовало достижению славы и общественного уважения.

Литература

1) Авл Геллий. Аттические ночи. / Пер. Б.Тритенко. - Томск: Водолей, 1993. - 208с.

2) Аппиан Александрийский. Римская история. / Пер. С.П. Кондратьева. - М.: АСТ, 2002. - 880с.

3) Апулей. Метаморфозы // Петроний. Апулей / Под ред. И.П. Стрельниковой, Е.А. Ромашкиной. - М.: Правда, 1994. - С. 155 - 347.

4) Бабрий Басни // Федр, Бабрий. Басни / Под ред. Ф.А. Петровского. - М.: Наука, 1995. - С. 90 - 186.

5) Гай Саллюстий Крисп. Сочинения. / Пер. В. Горенштейна. - М.: Наука, 1981. - 221с.

6) Гай Светоний Транквилл. Жизнь XII Цезарей. / Пер. М.Л. Гаспарова. - М.: Наука, 1993. - 368с.

7) Гай Юлий Цезарь. Сочинения. / Пер. М.М. Покровского - М.; Л.: Наука, 1993. - 560с.

8) Катон Земледелие. / Пер. М.Е.Сергеенко - М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. - 220с.

9) Колумелла. О сельском хозяйстве. Кн. I, II, III, XI. / Пер. М.Е. Сергеенко // Сергеенко М.Е. Ученые-земледельцы древней Италии. - М.: Наука, 1970. - 292с.

10) Марциал. Эпиграммы. / Пер. Ф.А. Петровского. - СПб.: АО "Комплект", 1994. - 448с.

11) Персий. Сатиры // Римская сатира / Сост. и науч. подгот. текстов М. Гаспарова; Предисл. В.Дурова. -- М.: Художественная литература, 1989. - С. 97 - 117.

12) Петроний. Сатирикон // Петроний. Апулей / Под ред. И.П. Стрельниковой, Е.А. Ромашкиной. - М.: Правда, 1994. - С. 25 - 155.

Размещено на Allbest.ru