Наука и культура СССР в 1985–1990 годах

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство профессионального образования, подготовки и расстановки кадров Республики Саха (Якутия)

ГБПОУ РС(Я) «Покровский колледж»

РЕФЕРАТ

по дисциплине «Истории Якутии»

на тему: Наука и Культура СССР в 1985-1990 годах

Выполнил:

Студентка 1 курса гр.СД-15

Сивцев Герасим Борисович

Проверил:

Преподаватель истории

Егорова О.И

Покровск 2015

Введение

Актуальность темы является описание основных направлений внешней политики СССР в период с 1985 - 1991 годы, кризис социалистического лагеря, а также причины распада которые явно, определенным образом повлияли на крушение огромной державы в 1991 году. Это время глобальных политических, социальных, правовых и экономических перемен, которые затронули весь цивилизованный мир. И в данное время вызывает множество споров и суждений. культура наука энергетика гласность

В середине 80-х годов руководство СССР пришло к выводу о необходимости покончить с пятнадцатилетним “застоем” через ускорение социально-экономического развития страны. Необходимость ускорения обосновывалось четырьмя факторами: во-первых, острыми, нерешенными социальными задачами (продовольственной, жилищной, ширпотреба, здравоохранения, экологической); во-вторых, угрозой слома военно-стратегического паритета; в-третьих, необходимостью восстановления экономической независимости страны, прежде всего, по стратегическим поставкам; наконец, угрозой экономического кризиса. Новый курс внутренней и внешней политики, впервые заявленный на апрельском (1985 г.) пленуме ЦК КПСС, был одобрен ХХVII съездом партии и воплощен в планах XII пятилетки1. В основу внешней политики СССР в период с 1985 - 1991 годы легла философско-политическая концепция, получившая название нового политического мышления. Эта концепция провозглашала отказ от классово-идеологической конфронтации, исходила из тезиса о многообразном, но взаимозависимом и целостном мире.

1. Культура СССР в 1985-1990 годах

Общие условия развития культуры. 1985-1991 годы стали для СССР поистине революционными. Весьма плодотворной была внешняя политика. М.С. Горбачеву удалось разрушить образ воинственной державы, готовой ради распространения идей социализма на любые действия.

Впервые из уст советского руководителя прозвучало: «Международные связи только тогда будут сполна отражать подлинные интересы народов и надежно служить делу их общей безопасности, когда в центре всего будет человек, его заботы, права и свободы». За это время были выведены войска из Афганистана, СССР прекращает вмешиваться во внутренние дела государств социалистического содружества, за что М.С. Горбачев был удостоен Нобелевской премии мира за 1990 г.

Гораздо драматичнее складывалась ситуация внутри страны, которая к 1985 г. оказалась на пороге очередного кризиса. Правительство попыталось провести «косметический ремонт», считая социализм в СССР вполне жизнеспособным.

В области экономики в 1985 г. выдвигается концепция ускорения экономического развития на основе НТР (главное звено - тяжелое машиностроение, традиционное - «станки ради станков»). На этом же этапе были проведены кампании борьбы с пьянством и алкоголизмом, с нетрудовыми доходами. В 1989 г. взят курс на регулируемую рыночную экономику.

С 1987 г. началась «перестройка», реформа политической системы, затем последовали отменена 6-ой статьи Конституции, формирование многопартийной системы, были избраны Президенты СССР и России. Граждане стали свидетелями и участниками «парада суверенитетов», процесс завершился распадом огромной державы.

С каждым «поворотом» наша страна все глубже погружалась в пучину экономических, политических и социальных проблем. В «активе» реформ - спекуляции спиртным, самогоноварение, «сахарный бум», уничтожение ценнейших плантаций виноградников, гонения на владельцев садовых участков, выращивавших и продававших свою продукцию на рынках; полное разложение экономической системы: разбалансированность народного хозяйства, инфляция, денежные эмиссии, ажиотажный спрос на товары; бесконтрольность, всеобщее пренебрежение к закону, рост преступности. Впервые за многие десятилетия население открыто высказывает недовольство. Прокатилась волна массовых выступлений трудящихся, митинги и забастовки.

В тоже время, важным шагом на пути к демократизации общества стала гласность, что обусловило оживление общественно-политической жизни со второй половины 80-х годов. Общество осмысливает прошлый исторический опыт и приходит к весьма неутешительным выводам.Созданная за 70 лет существования советской власти система совершенно себя не оправдала. Бюрократические структуры стали непреодолимым тормозом на пути технического и культурного прогресса. Мы оказались далеко не самой передовой страной в мире, как это внушалось раньше. Развитые государства ушли далеко вперед в техническом оснащении. В СССР в промышленности около двух пятых всех работ, в строительстве - более половины, а в сельском хозяйстве, торговле - свыше двух третей выполнялось вручную. У нас насчитали 86,5% «бедных» (в США 20% малообеспеченных), а 40 млн. находились ниже «уровня бедности».

Безнадежно рухнул миф о СССР как о самой демократичной стране в мире, где «свободно дышит человек». Народное представительство в советах оказалось фикцией. Все решала только партия, которая утверждала свою власть с помощью силы, не допускала никакого инакомыслия. Особенно болезненно воспринималась правда о, так называемых, «белых пятнах» в собственной истории. Большинство отечественных героев в одночасье стали антигероями.

Во всеуслышание заговорили об афганской проблеме. Советские войска из этой страны вывели только в феврале 1989 г. «Афганистан …отнял нечто самое главное - простые и ясные представления о добре и зле, о безусловной ценности и неприкосновенности личности», - пишет Д. Ольшанский. Все участники этой акции пережили психологический стресс под давлением постоянной опасности гибели, научились не сдерживать жестокость в ответ на жесткость душманов.

Появляется термин - афганский синдром или «афганская преступность». Только в годы перестройки правительство перестало делать вид, что афганской проблемы не существует. «Афганцам» начали оказывать моральную и материальную помощь.

Под давлением гласности рухнула социалистическая идеология. Идеологическая перестройка приобрела откровенно разрушительный характер, начиная со сноса исторических памятников до объявления изначально ошибочными всех деяний Октября. 70-летнюю историю и культуру советского народа стали показывать только как негативную. А заодно, пересмотру подвергли всю русскую историю, создалось впечатление, что и здесь, говоря словами одного из героев отечественных фильмов, «орудовала банда недоучившихся двоечников».

Ситуация ухудшалась тем, что тотальный рост цен приводит к падению тиражей книг, газет, журналов, сокращению выпуска научной литературы, учебников. Театры, концертные залы, музеи становятся малодоступными для абсолютного большинства населения, опять же по причине дороговизны входных билетов. В погоне за прибылью издаются низкосортные произведения, пользующиеся спросом - детективы, фантастика, эротика. Идеологизированную культуру, фактически, заменили на эрзац-культуру, что ведет к безнравственности и духовной опустошенности общества.

Доверие к власти, которая не исполняла собственных решений, металась от проблемы к проблеме, катастрофически падает. Безверие, растерянность, потеря идеологических ориентиров характеризуют состояние общественного сознания этого периода, которое само по себе становится в высшей степени идеологизированным. Часть населения мечтала о возврате к прошлым временам, говоря: «Коммунизм-то, оказывается уже был, только мы не заметили». Послышались требования «вернуть Сталина» и жесткой рукой навести порядок. Другая часть - боролась, в полном смысле слова, за возрождение и развитие демократических традиций.

В особенно сложной ситуации оказалась молодежь. Поток разоблачений, пересмотр исторического прошлого, чаще в негативном варианте, посеяли в душах полную неразбериху. Материальное стало заслонять духовное. Отсюда, абсолютное безразличие к собственной истории и культуре, фактическое предательство старшего поколения.

В этих условиях усиливается интерес к религии. В Россию хлынули секты, в том числе и тоталитарные, запрещенные в других странах. Лжеучителя не стеснялись использовать криминальные методы привлечения верующих (гипноз, психотропные средства). Ярким примером является многочисленное движение «Белое братство».

Разумным противовесом для людей, испытывающих потребность в вере, стало возрождение русских православных традиций. После долгих гонений церковь превращается в полноправный государственный институт. Выходит большое количество религиозной литературы. Были изданы Библия, в том числе и для детей, Библейская энциклопедия, «Словарь исторический о святых, прославленных в Российской церкви и о некоторых подвижниках благочестия, местно чтимых».

Правительство, в свою очередь, предпринимает попытки восстановить равновесие в обществе. В ноябре 1990 г. состоялась встреча М.С. Горбачева с творческой интеллигенцией. Впервые руководители сами спрашивали совета. Участникам встречи была предложена анкета. Фактически, все опрошенные выразили уверенность в том, что наше общество способно духовно возродиться.

Образование. С середины 80-х проблемы школы стали предметом пристального внимания общественности. В прессе появились многочисленные критические публикации. Большой популярностью пользовались знаменитые останкинские вечера педагогов-новаторов. В «Учительской газете» сторонники кардинальной реформы школы опубликовали свой манифест под названием «Педагогика сотрудничества».

Под руководством ученого, министра образования России Э. Днепрова была подготовлена и принята «Четвертая школьная реформа», основу которой составили десять принципов: демократизация образования (отказ от концепции «винтика» ради концепции Человека, как высшей ценности общества); плюрализм образования, его многоукладность, вариативность и альтернативность; народность и национальный характер образования, при этом в школе произойдет обогащение национального общечеловеческим; открытость образования; регионализация образования (каждый регион, в зависимости от местных условий имеет права создавать свою собственную программу образования); гуманизация образования (поворот школы к ребенку, создание максимально благоприятных условий для развития его способностей); гуманитаризация образования (отход от технократизма, акцент делается на духовных ценностях человечества); дифференциация образования (обеспечение многовариантности школы, права ребенка на выбор образования); развивающий характер образования (пробуждение способности личности к самостоятельному труду); непрерывность, преемственность различных ступеней образования.

Предполагаемая школьная реформа была лишь частью общей реформы образования в России, которая коснулась всех ступеней системы, включая вузы. Наука. Самые заметные перемены произошли в философии, истории, экономике. Над ними перестали довлеть марксистско-ленинские догмы. Тон всему задавали историки. Ощущение шока вызвали публикации новых документальных материалов, исследований о коллективизации, индустриализации, культурной революции, красном терроре, Великой отечественной войне (В.П. Данилов «Коллективизация: как это было», Н.Г. Павленко «На первом этапе войны»).

Источниковедческую базу пополнили мемуары видных политических деятелей (Н. Бухарина, Л. Троцкого, А. Шляпникова А. Керенского, В. Савинкова, И. Суханова, И. Церетели), представителей либеральной интеллигенции (Л. Милюкова, П. Струве), лидеров белого движения (А. Деникина, А. Врангеля). Впервые увидели свет работы Л.Н. Гумилева, создателя теории этногенеза.

В точных науках бесспорное лидерство принадлежало атомной энергетике. Самым мощным оставался ядерно-оружейный комплекс, где было занято более 100 тысяч человек. В нашей стране работали 29 атомных блоков, которые вырабатывали 12% производимой электроэнергии, а в европейской части России - около 30%. Причем, атомный реактор - это не только источник тепла и электричества, но и возможность воспроизводства ядерного и термоядерного топлива, синтеза искусственных элементов, наработки радиоактивных изотопов для медицины.

Пальма первенства в научных изысканиях принадлежала двум крупнейшим центрам: Арзамас-16 и Челябинск-70. Здесь проводились фундаментальные и прикладные исследования, опытно-конструкторские работы, натурные испытания образцов вооружения на ядерных полигонах. Одним из важных аспектов деятельности Минатома России стало осуществление утилизации ядерных боеприпасов в соответствии с программой сокращения ядерных вооружений.

Однако атомная энергетика принесла нам не только успехи. Серьезнейшим испытанием для многих наших современников, да и для самой идеи развития и использования ядерной энергии стала Чернобыльская катастрофа.

Советские ученые продолжают освоение космоса. Увеличивается длительность полетов. Космическое пространство все чаще штурмуют международные экипажи. Одновременно, ученые изучают возможности массовой и постоянной работы в космосе, о чем мечтал еще К.Э. Циолковский. В 1984 г. в Институте биофизики Красноярского Академ­городка в качестве эксперимента организовали исследовательский наземный комплекс «БИОС-3». Пять месяцев Н. Бугреев и С. Алексеев находились в замкнутой биологической системе, автономной и независимой от окру­жающей среды. Они сеяли, растили, убирали пшеницу, из зерна мололи муку. Когда бронированная дверь открылась, в руках космонавтов был каравай только что испеченного, пышного хлеба.

Всемирную известность приобрел С.Н. Федоров, создавший межотраслевой научно-технический комплекс «Микрохирургии глаза». За три года было открыто 12 филиалов, где делали тысячу операций в день, в год - двести тысяч. В Московском центре проводятся сложнейшие реконструктивные операции глаза. Врачи комплекса постоянно работают над новыми технологиями лечения больных. Кроме того, Федоров организовал плавучую поликлинику, побывавшую в Персидском заливе, в Объединенных Арабских Эмиратах.

Год от года советская наука испытывает все большие трудности, острый недостаток средств. Делаются первые попытки перейти на самофинансирование.

Основные тенденции в литературе и искусстве. Художественное творчество окончательно и без сожаления расстается с социалистическим реализмом. Примелькавшиеся штампы героев производства уступают место исследованию исторического и нравственного аспектов личности.

По большому счету, в творчестве возникла пауза. Во-первых, потому, что хлынул поток серьезных, «мощных» произведений. На фоне таких гигантов трудно стать лидером. «Художник должен чувствовать себя идущим рядом с эпохой, идущим чуть впереди эпохи!» - говорит режиссер А. Герман.

Во-вторых, выяснилось, что творческая интеллигенция не умеет работать в условиях свободы. Привыкли жить под прессом, бороться, а теперь - не с кем и не с чем. Вместо творческой работы начались распри, столкновения консерваторов и реформаторов, раздел «имущества» композиторами, художниками, литераторами, актерами. Все это выплеснулось на страницы печати, на радио и телевидение, отнюдь не способствуя духовному обновлению общества. Не случайно, 64% опрошенных деятелей советской культуры отметили, что ситуация в их творческом союзе ухудшилась.

Этим объясняется поголовное увлечение публицистикой и документалистикой, причем, в большинстве случаев, главной темой становится покаяние и попытка ответить на вопрос: «Кто виноват?».

Литература. С января 1987 в результате политики гласности страна переживает читательский бум. Тиражи литературно-художественных журналов возросли в десятки раз. Хлынула лавина, прежде всего, «возвращенной» литературы, ранее опубликованной на Западе или пролежавшей в столах до своего часа: проза М. Булгакова, Ю. Домбровского, Д. Гранина, А. Рыбакова, В. Шаламова, В. Набокова, Е. Замятина, А. Солженицына; поэзия И. Бродского, О. Мандельштама, М. Цветаевой, Н. Гумилева, А. Ахматовой.

Литература поднимала общество на новую ступень исторического мышления. Безостановочно шел процесс демифологизации общественного сознания, говоря словами критика Л. Аннинского: «…если “Чевенгура” не было, то это один народ, а если “Чевенгур” все-таки был, то это несколько другой народ».

На рубеже 80-90-х гг. лидирующую роль в литературном процессе заняли публицистика и критика. Выходят отдельные статьи (В. Селюнина «Истоки», О. Лациса «Перелом», Е. Евтушенко «Притерпелость», Ф. Бурлацкого «Какой социализм народу нужен», критические статьи Л. Аннинского) и целые публицистические сборники, такие как «Иного не дано», «Погружение в трясину», «На пути к свободе совести».

В работах писателей, поэтов, публицистов, критиков дискутируются самые злободневные исторические и политические проблемы (о демократии, реформах, состоянии русской культуры). Идет крайне острая полемика о войне, о судьбе деревни, о будущем нашей молодежи. Пожалуй, впервые, делается попытка понять умонастроение народа на разных исторических этапах, ответить на вопросы: «Почему соотечественник уничтожал соотечественника? Почему мы такие? И, вообще, какие мы?

Документ надолго заменил вымысел даже в романе. Такие произведения получили название «невыдуманная проза». Острейшие проблемы, с которыми столкнулась наша страна, становятся главными темами литературных произведений 80-начала 90-х гг. Едкую характеристику общества «застоя» мы находим у Л. Разгона, об упадке нравственности, бездуховности читаем у Ч. Айтматова («Плаха»), В. Распутина («Пожар»), В. Астафьева («Печальный детектив»). Духом безысходности пропитаны произведения Ю. Полякова («Сто дней до приказа», «Апофегей»), Л. Петрушевской, где высвечиваются самые мрачные стороны жизни 70-х.

Совершенно необходимо отметить еще одну черту современных повестей и романов, таких как, В. Маканин «Предтеча», «Гражданин убегающий», «Антилидер», Р. Киреев «Путешествие в Таганрог», «И тут расстаемся с ними», М. Кураев «Ночной дозор», «Капитан Дикштейн». В них полноправным хозяином становится, как назвал его Л. Аннинский, «серединный человек». Он одновременно и добрый и злой, чаще никакой, для которого чудачество, блажь - норма. Это человек из пустоты, у него нет корней, истории. Он ненавидит все, что «хоть на волос выделяется из ряда…, высовывается из всеобщего “как все”».

По общему мнению критики, литература о современности не поднялась на новый рубеж. Возможно, писателям трудно соперничать с потоком «возвращенных» произведений. Хотя, совершенно очевидно, что литераторы нового поколения уже привлекли к себе внимание.

Кино и телевидение оказались в эпицентре борьбы старого и нового. На экранах появляется огромное количество документальных лент, исторических передач. Увидели свет «полочные» фильмы, ранее недоступные работы мирового кинематографа. Один за другим вышли «застойные» картины кинорежиссера А. Германа - «Лапшин», «Проверка на дорогах». Опальный режиссер стал лауреатом государственных премий СССР, РСФСР, заслуженным деятелем искусств.

Настоящей сенсацией справедливо называют «Покаяние» (режиссер Т. Абуладзе) и «Собачье сердце», с Е. Ефстигнеевым в главной роли. Популярнейшие актеры (В. Гафт, Л. Ахиджакова, О. Басилашвили, С. Немоляева, Л. Броневой, Н. Гундарева, В. Невинный, Р. Карцев) заняты в «Небесах обетованных» Э. Рязанова. Героями этой ленты стали на редкость интеллигентные бомжи, туповатые омоновцы, дурковатая советская власть, которую можно обвести вокруг пальца. На описанной режиссером помойке оказалось все наше общество, в котором освободиться можно лишь на «небесах обетованных».

Впервые в советском киноискусстве возникла проблема проката. Если раньше этим занимались три - четыре человека в центре, то теперь право выбора фильмов передали назначенцам местных обкомов партии. На «Ленфильме» вышла картина «”ЧП” районного масштаба». Нашумевшая лента попала к зрителю лишь после расформирования партийных комитетов, потому что там сидели те чиновники, о которых речь идет в фильме.

При чем, ситуация с прокатом постоянно ухудшалась. Чем больше было свободы, тем очевидное становилось стремление сделать кино чисто коммерческим. Прокат начал диктовать уровень. На экраны хлынули западные низкопробные картины с насилием, порнографией, воспевающие преступность, пренебрежение к законам.Театр. В начале перестройки театр переживает настоящую эйфорию, ощущение праздника свободы. На сцене один за другим появляются «крамольные» спектакли: «Говори!» в ермоловском, «Диктатура совести» в Ленкоме, инсценировки возвращенной литературы («Доктор Живаго», «Белые одежды», «Дети Арбата», «Собачье сердце», «Жизнь и судьба», «Факультет ненужных вещей»). Интерес публики был чрезвычайно велик о чем свидетельствовали постоянные толпы у касс и переполненные залы.

В 1986 г. прошел учредительный съезд Союза театральных деятелей, где были приняты решения, обеспечивающие дальнейшее развитие театрального искусства. Предполагалось открыть новые студии, ликвидировалась театральная цензура. Съезд рассмотрел вопросы, связанные с социальной защитой актеров.

Однако очень скоро театр оказался в сложном положении, а точнее в состоянии глубокого кризиса. «Под цензурой мы были несвободны в главном - в самовыражении, - говорит Л.Е. Хейфец. - Теперь я могу выразить все, что хочу, но это почти невозможно практически». Театр не в состоянии заработать столько, чтобы покрыть расходы. Для спектакля необходимо сшить костюмы, изготовить декорации. Во всем мире театры находятся на попечении муниципальных властей или на частном содержании.

Стал ощущаться дефицит хороших режиссеров даже в Москве. Политические пьесы с запретными до недавнего времени персонажами были слишком поверхностны. Зрительский интерес к театру падает, часто спектакли идут при полупустых залах.

Гласность привела к неожиданным открытиям. Никто не подозревал, что в СССР, где коллекционирование не поощрялось, существуют частные коллекции подлинно музейной ценности. При Советском фонде культуры появляется клуб коллекционеров. Под его эгидой прошли выставки в Москве и Ленинграде, во многих столицах за рубежом. Оказывается, у нас сохранилась традиции меценатства. Известный врач А.Я. Абрамян несколько лет назад подарил свое собрание Еревану, на ее основе возник музей русского искусства. В Москве при ГМИИ им. Пушкина создан музей частных коллекций, куда отдали или завещали свои коллекции такие знаменитые собиратели, как И. Зильберштейн и А. Рамм.

Перестройка, при всей своей противоречивости, открыла новые возможности для дальнейшего развития русской культуры.

2. Наука в СССР 1985-1990

Наука и вся инфраструктура НТП были одним из выдающихся достижений старой, тоталитарной системы, находящейся ныне в процессе рыночной трансформации. Масштабы науки и инфраструктуры НТП, созданные на базе определенной политики и идеологии, бюрократической логики, военных и геополитических целей, оказались поистине громадными, несоизмеримыми с их масштабами ни в одной европейской стране. Только США могли быть и были в реальной действительности настоящим конкурентом СССР в этой области.

В конце 80-х годов в сфере науки работали 4,4 млн человек, в том числе 1,52 млн научных и преподавательских кадров, включая 542 тыс. докторов и кандидатов наук. Ежегодно регистрировалось 80--85 тыс. изобретений. Многие изобретения и открытия советских ученых обогатили науку, явились важным источником перспективных направлений развития производства во многих отраслях экономики (например, в области микроструктуры материи, физики элементарных частиц, использования энергии атомного ядра и др.).

В 60-х годах прошедшего века страна пережила техническую эйфорию под влиянием выдающихся успехов в космосе, ядерной энергетике, судо- и ракетостроении и т. д. Но одновременно с этим накапливалась общая техническая отсталость. Так, по уровню телефонизации и качеству связи СССР занимал одно из последних мест в мире, уступая даже многим молодым африканским государствам. На крайне низком техническом уровне традиционно находились в СССР вся народно-хозяйственная инфраструктура (дороги, порты и проч.), сельское хозяйство, социальное обслуживание. Низким был технический уровень производства и качество товаров народного потребления, не производились многие самые необходимые человеку товары (в том числе продукты детского питания, отдельные виды парфюмерии, туалетная бумага и т. д.). Они не включались в план производства и воспринимались как "буржуазные излишества".

По официальной статистике, общее число научных работников в СССР на 1 января 1991 г. достигло 1985 тыс. человек. В 1990 г. затраты на НИОКР составили 35,2 млрд руб., или 5,0% произведенного национального дохода и 3,5% ВНП. По этим показателям СССР превышал все страны с рыночной экономикой, хотя и уступал США по абсолютной величине затрат на НИОКР. Вместе с тем СССР превышал уровень США по годовому выпуску и общей численности инженеров, занятых в народном, хозяйстве, что является немаловажной чертой научно-технического потенциала для любой страны.

В целом же СССР занимал второе место в мире (после США) по научно-техническому потенциалу. Как и в США, этот потенциал практически был ориентирован на исследования по всем направлениям знаний, но одновременно на достижение военного превосходства (так же, как и в США) и поддержку официальной идеологии (в отличие от США). Примерно 75% затрат на НИОКР в СССР направлялись на военные цели. Бюджет НИОКР одной только атомной промышленности был сравним с бюджетом всей Академии наук СССР.

Необходимо отметить, что научно-технический потенциал СССР включал большое число бесталанного и бесперспективного персонала при острой нехватке квалифицированных исследователей в ряде новых и наиболее прогрессивных направлений НТП. Не отличался новизной и парк научного оборудования и инструментов, а организация НИОКР была ниже всякой критики, так как базировалась не на здоровой трудовой мотивации, а на штатном расписании, которое позволяло вольготно жить псевдоученым и обслуживающему персоналу, не отвечая за результаты своей бездеятельности. Обслуживание реальных исследований вспомогательным персоналом сплошь и рядом подменялось обслуживанием начальства от науки, т. е. администраторов, как это принято в любом управленческом аппарате.

Следует признать, что в советской науке процветали конформизм и послушничество. "Лысенковщина" поразила не только биологию, но и практически все отрасли научных исследований. Работа на ЦК КПСС, признание своей науки "партийной" -- широко распространенные "ценности" нашего недавнего прошлого. И это касалось как гуманитарных, так и технических и естественных наук. Т. Лысенко провозглашал, что настоящий расцвет науки возможен только в стране социализма, где научная работа "следует указаниям великого Сталина" и мы обязаны "впитать в себя сталинские методы работы". Ведь только при социализме можно было создать в государственном масштабе лженауку и превозносить ее достижения.

В условиях "реального социализма" обычно неплохо жили и даже процветали так называемые массовые, лояльные ученые, не обремененные блестящими талантами, неожиданными или порой еретическими идеями, либо занимающие началь-ствующие посты администраторы. Последние обычно и представляли научные достижения своих подчиненных, стремились наверх в иерархии управленческой системы, явно стараясь взлететь выше сферы чисто научной деятельности. А яркие личности, строптивые и несговорчивые таланты притеснялись. Почти каждый исследовательский институт имел немногочисленное ядро действительно творческих работников, которые независимо от ученых степеней "тянули" всю науку и выполняли план за весь институт. Но большинство было серой, малоинтересной в научном отношении массой, которая и "питалась" значительной частью ресурсов НИОКР, не давая творческой продукции.

Привилегии административных постов, в свою очередь, часто привлекали к себе энергичных, но далеких от научного творчества молодых людей. Прежде чем стать директором или заместителем директора НИИ, как правило, надо было поработать секретарем парткома института, заслужить доверие вышестоящего начальства. Административный же пост давал возможность получить не только существенно более высокую зарплату, но и квартиру, служебную машину, бесплатное лечение в лучших поликлиниках, больницах и санаториях, а главное -- власть. Впрочем, все это имело место и в других кругах советской номенклатуры.

В Академии наук СССР особенно привлекала возможность получения звания академика или члена-корреспондента тоже с соответствующими привилегиями. Для получения этих званий не требовалось никаких научных открытий. Работали другие факторы: по выражению известного юриста Б. Курашвили, -- законы формирования и самоподдержания номенклатуры. Преимущества имели ученые среднего уровня с организаторскими способностями, ориентированные на власть и пользовавшиеся расположением "верхов". Недостаток научного авторитета они восполняли должностью и академическим званием.

Долгие годы советские ученые находились под гнетом невежественных партруководителей, идеологов, бюрократов, номенклатурщиков от науки, бдительных кадровиков. Ведь для того чтобы занять пост директора исследовательского института, заведующего кафедрой общественных наук, требовалось специальное решение ЦК, обкома или райкома КПСС. Значительный слой ученых был уничтожен как якобы враждебный элемент. На этой почве появились лояльные конъюнктурщики, так называемые партийные ученые, возрос удельный вес посредственностей, массовых, средних ученых. Неуютно было блистательным и оригинальным умам.

Лысенковщина постепенно превратилась в один из принципов научной деятельности в СССР. Партийная идеология оседлала все обществоведение и погоняла его, как хорошую лошадь, в нужном направлении. Но и среди самих "ученых" находились рьяные деятели, которые лучше любого партократа направляли науку в нужное руководителям страны русло. Чего, например, стоят "исследования" в области общего кризиса капитализма, экономических законов социализма, преимуществ социализма и т. д.?

В советские времена в области общественных наук, по существу, не нужны были настоящие ученые, генераторы новых идей, направленных против заплесневелых догм, а требовались послушные схоласты, комментаторы, проводники "линии партии". Приветствовались и поощрялись "теоретики", развивающие те или иные положения последних съездов и пленумов ЦК КПСС о "преимуществах" социализма, о розовых перспективах развития советской экономики, о растущем загнивании капитализма и т. д. Тех, кто был не согласен с такими установками, либо устраняли, либо вынуждали отмалчиваться, скрывать свои убеждения. По логике формирования отрасли "наука и научное обслуживание" роль науки изначально определялась как прислужницы руководства страны и всесильных монополистов в лице министерств и ведомств. Сегодня об этом забывать нельзя. В советских общественных науках процветали посредственность и серость. Что требовалось от них? Например, доказательство и аргументирование следующих "ценностей": партия и руководство страны никогда не ошибаются; наша жизнь прекрасна, а созданное в стране общество замечательно; мы впереди большинства стран, а если где-то и отстали, то осталось совсем немного времени для ликвидации этой малости; мы самые лучшие, хотя и есть отдельные недостатки, и т. д.

Практически до самого развала СССР большинство советских экономистов говорили о пользе планирования, о сочетании плана и рынка, о том, что социализм имеет своей целью благосостояние народа. В разработке горбачевской "концепции ускорения", основанной на традиционных советских подходах, принимали участие лучшие представители советской экономической науки, которая, однако, оказалась не готовой к переходу к рынку, не смогла разработать современную обоснованную программу экономических реформ в России, потому что десятилетиями занималась не тем, чем надо. Поэтому к руководству пришлось привлечь новых, молодых экономистов, не столь замешанных на советских и марксистско-ленинских традициях, чего "маститые" советские ученые не могут простить им до сих пор.

Но, как уже говорилось, речь должна идти не только об общественных, но и о технических науках. На совести советской науки в области техники много принципиальных ошибок: загрязнение Байкала и рек, обмеление Арала, идеи о повороте рек, Чернобыль, наконец. К экспертизе часто привлекали не ученых, а генералов от науки.

В настоящее время многие машиностроительные заводы и их КБ простаивают, не могут перейти на изготовление новой, конкурентоспособной продукции. Где наши гении-изобретатели, где современные гении менеджмента, способные использовать рыночные стимулы для нововведений? Не говорит ли это о том, что полученное Россией наследство от советских НИОКР и всей государственной инфраструктуры НТП не годится для новых условий? А вот восточные "молодые тигры" (Сингапур, Южная Корея, Тайвань), в частности, на этом и обеспечили свое экономическое процветание.

Наши сегодняшние провалы в технике и экономике, неконкурентоспособность многих российских товаров на мировых рынках свидетельствуют о том, что все рассмотренные недостатки в научной сфере на деле дали негативную отдачу.

Ученые-естественники и так называемые технари, в большинстве своем воспитанные на идеях марксизма-ленинизма, верили в его "научность", стояли на его позициях вопреки фактам и жизненной практике.

На эффективность НИОКР в СССР большое влияние оказывала командная система распределения ресурсов -- через бюрократический аппарат министерств. При этом явное предпочтение отдавали институтам ВПК и тяжелой промышленности. Огромную тормозящую роль в развитии исследований играла засекреченность многих тем и самих исследователей, оторванность и даже практическая изоляция науки от производства. Министерства же были заинтересованы не в научно-техническом прогрессе и даже не в росте производительности труда, а в выполнении планов производства продукции и привлечении дополнительной рабочей силы. Как уже отмечалось, исследовательские институты часто использовались для решения не научных, а текущих производственных проблем в отрасли и в то же время служили "отстойниками" для уволенных министерских чиновников.

Полное использование производственных мощностей на заводах рассматривалось как особое преимущество и "особая заслуга" социализма. Как в таких условиях проводить эксперименты по созданию новой продукции или технологических процессов? Ведь для этого необходимы резервные мощности и специальные экспериментальные участки. Не случайно экспериментальная база в СССР всегда была крайне слаба. Цели, связанные с НТП, явно отступали перед целями и задачами по выполнению и перевыполнению производственных планов.

В СССР на сектор фундаментальных исследований приходилось около 10% затрат на НИОКР, но именно этот сектор был особенно оторван от производства. Во многих научных центрах, институтах и лабораториях Академии наук СССР был достигнут высокий уровень теоретических исследований, по некоторым из них страна имела бесспорное мировое первенство, и на Западе это хорошо понимали и по достоинству оценивали тесное взаимодействие и концентрацию ученых по отдельным исследовательским академическим институтам, в то время как на Западе ученые такого же уровня в основном были рассредоточены по разным университетам и городам.

Но главная область неэффективности советских НИОКР находилась в сфере не академических, а прикладных промышленных исследований и разработок, которые, естественно, были более тесно связаны с производством именно благодаря примату производства, а не НТП. В советской экономической литературе указывалось, например, что в 1965--1973 гг. фонды экономического стимулирования предприятий (за основную деятельность) выросли в 9 раз, а премирование за внедрение новой техники -- лишь в 1,5 раза и составило в 1973 г. только 2,4% фондов экономического стимулирования. В 1971--1973 гг. удельный вес премий за новую технику в общей сумме премий в расчете на одного работника снизился с 1,91 до 1,86%.

Ни в какое сравнение с Западом не шла продолжительность цикла "наука--производство": 4--5 лет занимала лишь конструкторская и технологическая подготовка выпуска нового изделия. Приходилось обивать пороги многих инстанций, каждая из которых имела право вето, хотя никакой ответственности за выпуск нового изделия не несла. Для нового станка, например, требовалось собрать вне завода 100 подписей, из них 35 -- с печатями. Только на это уходило 2--3 года. В результате уже к моменту выпуска новое изделие переставало быть новым.

Подсчитано, что средняя продолжительность научно-производственного цикла в СССР составляла в 70-х годах 17,5 года, в то время как в США -- 6--8 лет при снижении к концу этого десятилетия до 4--5 лет. Фактические сроки освоения новой техники в производстве достигали в СССР 6--8 лет, в США - 2 лет.

Кроме того, предприятия страны были мало заинтересованы в распространении уже созданных новшеств. По данным специального обследования, результаты НИОКР, которые обычно выполняются в НИИ и КБ, в 80% случаев внедрялись лишь на одном-двух предприятиях и только в 0,6% случаев -- на пяти и более предприятиях. Столь узкую сферу распространения технических новшеств можно объяснить тем, что предприятия вообще не получали вознаграждения за диффузию новшеств и, следовательно, не были заинтересованы в распространении своего детища.

В целом же НТП в СССР носил в значительной мере имитационный характер, поскольку практически задавался не рыночным платежеспособным спросом в соответствии с реальными общественными потребностями, а техническим прогрессом, идущим на Западе, и прежде всего в США. Задача была проста -- не отстать, взять у Запада все, что только можно, и сконцентрировать собственный научно-технический потенциал на приоритетных направлениях. Главным приоритетным направлением был ВПК. Такой характер НТП уже по определению обрекал СССР на отставание.

Нельзя не сказать и о том, что процесс создания новой техники в СССР всегда был весьма капиталоемким. По данным Госкомцен СССР, на 1% прироста индивидуальной производительности или мощности новой машины по сравнению со старой рост цен составлял, например, по станочному оборудованию в среднем 14--15%. Это значит, что, вместо того чтобы служить фактором сдерживания роста цен или их снижения, реально НТП в СССР был фактором скрытого инфляционного процесса.

Содержание огромного монстра в виде раздувшейся сферы НИОКР в условиях замедления темпов экономического роста и снижения эффективности производства на базе командно-распределительной нерыночной экономики становилось делом все более и более затруднительным. К этому следует добавить начавшееся в 80-х годах отставание СССР от Запада по качеству новейшей электронной военной техники. Поскольку основная часть затрат на НИОКР имела милитаристский характер, это затронуло практически всю сферу НТП.

Пытаясь как-то устранять все эти неудачи и просчеты, советское руководство не принимало в расчет необходимость соизмерения затрат и результатов, ориентацию на наиболее эффективные направления, что было бы возможно на путях реальных рыночных реформ, а наращивало затраты ресурсов в рамках традиционной нерыночной экономической модели, т. е. был выбран обычный экстенсивный путь, который объективно загонял страну в тупик, подрывал ее ресурсную базу и самым негативным образом сказывался на жизненном уровне населения и социальной обстановке в стране. Отставание в качестве, как обычно, пытались компенсировать количеством. Но это уже не помогало. На базе несрабатываемости и истощения ресурса экономической системы стал развиваться и кризис системы НТП. В сфере НИОКР, как и в советской экономике в целом, особенно быстро росли ресурсная база, затраты на эту сферу и значительно менее впечатляющими были результаты таких затрат: число научных открытий, изобретений, нововведений. С 1950 по 1990 г. общее число занятых в сфере НИОКР возросло более чем в 12 раз (со 162,5 тыс. до 2 млн человек), денежные расходы -- в 35 раз (с 1 млрд до 35 млрд руб.). Этот сектор экономики получал опережающее по сравнению с другими отраслями финансирование и увеличивал свои размеры более высокими темпами, чем вся экономика в целом (численность рабочих и служащих, занятых во всем народном хозяйстве СССР, возросла за указанный период в 2,8 раза, а национальный доход в текущих ценах -- более чем в 12 раз). По официальным данным, опережающий рост сферы НИОКР имел место и в 70-х, и в 80-х годах, когда темпы экономического роста стали сокращаться, а ее относительная нагрузка на ВНП страны нарастала.ия русской культуры.

Заключение

Гласность привела к неожиданным открытиям. Никто не подозревал, что в СССР, где коллекционирование не поощрялось, существуют частные коллекции подлинно музейной ценности. При Советском фонде культуры появляется клуб коллекционеров. Под его эгидой прошли выставки в Москве и Ленинграде, во многих столицах за рубежом. Оказывается, у нас сохранилась традиции меценатства. Известный врач А.Я. Абрамян несколько лет назад подарил свое собрание Еревану, на ее основе возник музей русского искусства. В Москве при ГМИИ им. Пушкина создан музей частных коллекций, куда отдали или завещали свои коллекции такие знаменитые собиратели, как И. Зильберштейн и А. Рамм.

Перестройка, при всей своей противоречивости, открыла новые возможности для дальнейшего развития русской культуры

В представленной диссертации рассмотрены концептуальные основы социально-экономической политики правительства М.С. Горбачева и особенности ее воплощения в жизнь в условиях системного кризиса советского государства.

К середине 1980-х гг. экономические и социальные проблемы в СССР достигли такой глубины, что грозили принять необратимый характер. В этих условиях во второй половине 1980-х гг. стало закономерным заметное обновление политической элиты страны. Уход руководителей, закрепившихся у власти еще в 1930-1950-е гг., и появление нового поколения политических лидеров, возглавляемых Генеральным секретарем КПСС М.С. Горбачевым, давали основания надеяться на существенное изменение экономической и социальной политики советского государства.

Список использованной литературы

1. Народное образование, наука и культура в СССР. Стат. сб. М., 1989. Народное хозяйство СССР в 1985 г.

2.Боффа Дж. История Союза АЙРИС - М.: Советского-ПРЕСС. 2007. 603 с.

3. Центральный государственный архив Министерства образования и науки РФ (ЦГАМО)1. Ф. 9661. сч.1. Ф.8.

4. Абалкин Л. Неиспользованный РИОР - М.: 2003. шанс. 210 с.

Размещено на Allbest.ru