Исторический анализ произведения Л.И. Брежнева "Целина"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство образования и науки Республики Казахстан

Управление образования Павлодарской области

Регинальный научно-практический центр «Ертіс дарыны»

КГУ «Школа-гимназия № 7 отдела образования акимата города Экибастуза»

Тема:

Исторический анализ произведения Л.И. Брежнева «Целина»

Направление: Исторические памятники Казахстана и перспективные туристические маршруты

Секция: История

БАЙБУЛОВА АЙНУРА АЛИЕВНА, 9 КЛАСС

Научный руководитель: Ламанова Татьяна Борисовна, учитель истории

Экибастуз

2014-2015 учебный год

Содержание

Введение

Глава I. Курс на освоение целинных и залежных земель в Казахстане

1.1 Развитие сельского хозяйства Казахстана накануне освоения целинных и залежных земель

1.2 Положение сельского хозяйства в послевоенные годы

1.3 Укрупнение колхозов

1.4 Роль сентябрьского (1953 г.) Пленума ЦК КПСС в освоении целинных и залежных земель

Глава II. Исторический анализ книги Л. И. Брежнева «Целина»

2.1 Целина - это сражение за хлеб

2.2 Выбор экстенсивного пути развития сельского хозяйства

2.3 Военный стиль руководства Л.И. Брежнева

2.4 Л.И. Брежнев и целинники

2.5 В преддверии застоя

2.6 Анализ аграрного сектора экономики Казахстана и пути его развития

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Актуальность темы исследования. История ХХ столетия вобрала в себя множество важнейших событий в области политики, экономики, культуры, международных отношений: десталинизация, реформы хозяйственных и партийных органов, разработка новой Конституции и т.д. В этом смысловом ряду эпоха реформ в Советском Союзе в начале 1950-х годов - исключительно период в истории страны. Освоение целинных и залежных земель в середине 1950-х годов явилось не только общенациональным, но и важным политическим мероприятием, которое отразилось на жизни всей страны.

Историческое значение этой крупномасштабной акции заключается в том, что она сыграла существенную роль в становлении крупного зернового производства. Были протянуты тысячи километров линий электропередач, проложены новые железные дороги и автомобильные магистрали, построены сотни элеваторов, заводов и фабрик. Президент Республики Казахстан Н.А. Назарбаев отметил, что освоение целины - это грандиозный социально-экономический проект ХХ века, аналогов которому в мировой истории не было. За короткий исторический период во многих районах Казахстана преобразились экономика, образование, здравоохранение, культура, создан мощный кадровый и научный потенциал. Казахстан стал крупнейшим производителем зерна.[1]

Актуальность проблемы для суверенного Казахстана очевидна. Многие сегодняшние проблемы и противоречия, стоящие перед страной уходят своими корнями в общую историю народов СССР. Также необходимо отметить значимость аграрных проблем для современного Казахстана, и методы их решения на различных этапах истории. Так же 2014 год стал юбилейным годом освоения целинных и залежных земель.

Степень изученности темы. В историографии проблемы условно можно выделить два периода - 50-70-е гг. ХХ века, период после распада СССР и образования постсоветских государств, в рамках которых наблюдаются различные концептуальные подходы и расширение аспектов изучаемой проблемы.

Казахстанская историография представлена исследованиями Ф.И. Колодина, Ф.К. Михайлова, В.К. Савосько, И.Ш. Шамшатова, Н.Г. Пана, М.Х. Асылбекова, С.Б. Нурмухамедова, В.И. Куликова, С.Л. Ковальского, Х.М. Маданова [2]. Основная часть работ выполнена в историко-партийном анализе. Они отличаются глубиной теоретических выводов, значимостью поднятых проблем и обобщений для освещения конкретных сторон развития аграрных отношений. Особую ценность этих работ представляет вводимый ими в научный оборот статистический материал, отсутствующий в официальных источниках.

Особого внимания заслуживает труд И.Е. Зеленина [3], в котором анализируются предпосылки аграрных реформ, показывая роль партийного руководства в разработке законодательных актов. Говоря об освоении целинных и залежных земель в Казахстане, значение имеет работа Ж.Б. Абылхожина, который анализирует экстенсивную и интенсивную модели развития сельского хозяйства [4]. Из краткого обзора литературы видно, что исследователями вопросов аграрной истории в целом, истории целины в частности, был издан значительный объем публикаций. В тоже время в силу идеологической цензуры многие аспекты темы не получили должного рассмотрения, а источниковедческая база оставалась узкой в силу недоступности и закрытости для общественности многих документов. Исчезли мемуарные трилогии Л.И. Брежнего, в частности книга «Целина», анализ которой поможет глубже исследовать процесс освоения целины.

Цели и задачи работы. Исследование процесса освоения целины через анализ произведения Л.И. Брежнева «Целина».

Задачи обусловлены целью исследования:

- осветить хозяйственно-экономические предпосылки освоения целинных земель в Казахстане

- проследить процесс руководства целиной, каким он видится в книге Л.И. Брежнева « Целина»

- определить итоги и последствия процесса освоения целины

Научная новизна настоящей работы заключается в том, мы предприняли попытку впервые проанализировать процесс освоения целины через анализ книги Л.И. Брежнева «Целина».

Методы исследования:

Основными методами изучения материалов по теме исследования были избраны:

1. Сравнительно-исторический

2. Проблемно-хронологический

3. Системный и статистический.

Их комплексное применение в работе дало возможность взвешенного подхода к освещению рассматриваемой проблемы.

Объект исследования является социально-экономическая политика СССР в период освоения целинных земель, показанная в книге Л.И. Брежнева «Целина».

Предмет интерпретация книга Л. И. Брежнего «Целина»

Практическая значимость работы. Материалы данного исследования могут быть использованы на уроках истории, географии, спецкурсе по истории Казахстана.

Глава I. Курс на освоение целинных и залежных земель в Казахстане

1.1 Развитие сельского хозяйства Казахстана накануне освоения целинных и залежных земель

Как только закончилась война, в августе 1945 г. правительство дало указание Госплану разработать пятилетний план развития народного хозяйства 1946-1950 гг. Новая пятилетка была посвящена восстановлению районов, опустошенных войной и в тоже время план был составлен так, что отражал «дальнейшее движение по пути развития», т.е. то, что было запланировано первыми пятилетками в 20-30-х годах.

В послевоенный период экономика Казахстана испытывала большие трудности. Крупной проблемой стало обеспечение промышленных предприятий рабочей силой после возвращения эвакуированного населения в западные регионы СССР. В течение первых двух лет в условиях нехватки питания труд советских людей был столь же мучительно трудным, как и в военные годы. Заметно выросла текучесть кадров, снизилась трудовая дисциплина, резко упала производительность труда. В 1946 году наблюдался даже некоторый спад производства, что вынудило власти вернуться к командно-административным методам управления экономикой. Это дало свои результаты, в основном, в промышленности.

В 1947 году был пущен в действие Усть-Каменогорский свинцово-цинковый комбинат, завершилось строительство угольного разреза в Экибастузе, вводились новые мощности на Актюбинском и Балхашском комбинатах, начали добычу нефти новые промыслы. Развивалась транспортная сеть, в 1950 году завершилось строительство железной дороги Моинты - Шу. Весной 1949 года начала действовать автоматическая телефонная станция в Алма-Ате, были телефонизированы все районные центры.

Положение в сельском хозяйстве было более тяжелым, чем в промышленности. Казахстан в порядке оказания помощи республикам, пострадавшим от оккупации, отправил безвозмездно 17,5 тыс. голов крупного рогатого скота, 22 тыс. лошадей, 350 тыс. овец, по льготным ценам было продано около 500 тыс. голов скота. В то же время на селе проводились меры по ужесточению колхозного режима. Это было связано еще и с тем, что в 1946 г. наиболее важные районы производства зерна в Советском Союзе поразила длительная засуха. Кроме того, прекратились поставки из США. В стране разразился голод.

1.2 Положение сельского хозяйства в послевоенные годы

В Казахстане в 1946-49 годах у крестьян были отобраны и отнесены к колхозным земли, присвоенные колхозниками во время ослабления государственного контроля над селом. В 1948 году у колхозников был отобран личный скот. Объем обязательных поставок ежегодно возрастал, закупочные цены же оставались ниже уровня 1940 года, что покрывало только 15% себестоимости производственного зерна. И хотя в 1947 году было отменено нормирование продуктов (карточная система) СССР провел это мероприятие одним из первых в Европе страна голодала. Во второй половине 1946 года Совет Министров СССР и ЦК ВКП (б) приняли постановления «О мерах по обеспечению сохранности хлеба, недопущению его разбазаривания, хищения и порчи» [7].

Налоги с подворья, как денежные, так и натуральные. В ответ крестьяне начали избавляться от коров и вырубать фруктовые деревья, чтобы выращивать картофель: в 195 г. 40% крестьянских семей не держали молочного скота, в том числе более 15% вообще не имели животных. С 1949г. началось массовое бегство из колхозов, хотя все еще действовал старый закон 1932г., запрещавший крестьянам покидать деревню без специального разрешения. Но способы уехать из села все, же существовали, так как расширяющиеся промышленность и строительство остро нуждались в рабочей силе и рекрутировали ее, где только можно. Уезжала в основном молодежь, которая не была привязана к дому. Это нанесло большой ущерб деревне, где трудоспособное население резко сократилось.

Сельское хозяйство переживало глубокий упадок. В целях поглощения находившейся в обращении огромной денежной массы, выпущенной в период войны, была декретирована жесткая денежная реформа. Денежная реформа 1947 года, носила конфискационный характер, ударила, прежде всего, тех, кто хранил деньги вне государственных сберегательных учреждений: они получили только один новый рубль за 10 старых. Денежная масса в стране сократилась на треть. Система обмена денег разорила также крестьян и крупных вкладчиков сберкасс (по банковским вкладам в размере до 3 тыс. руб. обмен денежных знаков производился один к одному; по вкладам в размере более 10 тыс.- на 2/3. По облигациям государственного займа обмен был произведен 1: 3.)

1.3 Укрупнение колхозов

В 1950 году была предпринята новая сельскохозяйственная реформа, заключавшаяся в укрупнении колхозов. В результате число колхозов в Казахстане сократилось с 6 773 в 1945 году до 2 047 в 1952 году. Это привело к исчезновению ряда населенных пунктов, уменьшению личных наделов крестьян, урезанию натуроплаты и не привело к радикальному улучшению положения в сельском хозяйстве.

Так, в итоге аграрной политики властей в СССР в конце 40-х - начале 50-х годов вновь начинаются продовольственные затруднения. Тяжелой была социальная обстановка. Уровень заработной платы рабочих и служащих вырос в 1950 году по сравнению с 1940 годом в 1,5 раза, в то же время розничные цены выросли в 3 раза, что привело к снижению покупательской способности. Колхозники же за свой труд получали в четыре раза меньше, чем горожане и не имели права свободного передвижения по стране.

В марте 1953 года умер И. Сталин, правивший страной с конца 20-х годов. Его место заняла группа приближенных лиц, начавшая борьбу за власть - Маленков, Молотов, Берия и Хрущев. Уже в конце марта новое руководство предпринимает меры по либерализации системы. Была объявлена амнистия для всех заключенных, чей срок не превышал пяти лет, несовершеннолетних и осужденных за экономические, административные и военные правонарушения. Через несколько дней было принято постановления о нарушении законности органами госбезопасности в ходе следствия по крупным политическим делам конца 40-х - начала 50-х годов. В июле 1953 года был арестован главный организатор репрессий 30-х - 50-х годов - Л. Берия.

Советский народ под руководством Коммунистической партии продолжал борьбу за подъем сельского хозяйства. К 1953 году посевная площадь в стране увеличилась по сравнению с 1950 года на 10,9 млн. га, а посевные площади на - 9,8 млн. га. Но темпы развития сельского хозяйства были еще низкими. Уровень государственных заготовок сельскохозяйственной продукции оставался весьма не высоким. Не намного лучше было положение и в сельском хозяйстве Казахстана. Уровень производства продукции полеводства и животноводства далеко не соответствовал требованиям Советского государства. Низкие заготовительные цены на многие сельскохозяйственные продукты не стимулировали их производства, не всегда покрывали затраты колхозов.

Отставание сельскохозяйственного производства было вызвано и недостатками в руководстве местных партийных и советских органов. Возможности социалистического сельского хозяйства использовались в Казахской ССР неудовлетворительно, урожайность зерновых здесь оставалась низкой. Даже в самые благоприятные по погодным условиям годы республика производила всего лишь 100-150 млн. пудов (примерно 1,6-2,4 млн. т) товарного хлеба. Между тем она располагала огромными массивами пахотнопригодных плодородных земель, особенно в северных и северо-западных областях, которые почти не использовались.

Такое состояние сельского хозяйства отражало положение дел в этой важной отрасли по всей стране, о чем со всей откровенностью было сказано на сентябрьском (1953г.) пленуме ЦК КПСС.

1.4 Роль сентябрьского(1953 г.) пленума ЦК КПСС в освоении целинных и залежных земель

Перед коммунистической партией и Советским правительством встала жизненно важная задача - в самые кротчайшие сроки разрешить проблему резкого подъема сельского хозяйства для удовлетворения растущих потребностей населения в продуктах питания, а в промышленности - в сельскохозяйственном сырье.

Сентябрьский (1953) п ленум ЦК КПСС обсудил вопрос о мерах дальнейшего развития сельского хозяйства. Пленум определил обширную программу его развития.

Коммунистическая партия наметила ряд крупных социально-экономических мер. Важнейшими из них были:

1. Восстановление принципов материальной заинтересованности тружеников сельского хозяйства в увеличении производства продукции полеводства и животноводств.

2. Укрепление колхозов, МТС и совхозов квалифицированными кадрами специалистов и механизаторов сельского хозяйства.

3. Повышение уровня механизации всех сельскохозяйственных процессов, значительное увеличение капитальных вложений в сельское хозяйство, предоставление больших прав и инициативы колхозам и совхозам в планировании сельскохозяйственного производства.

4. Были пересмотрены и значительно повышены заготовительные и закупочные цены сельскохозяйственные продукты.

В самый ответственный этап - начало освоения целины - партийную организацию республики возглавлял Л.И. Брежнев. В борьбу за освоение целины активно включились трудящиеся Казахстана. «...Казахи в целом, в подавляющем своем большинстве, - писал в книге «Целина» Л. И. Брежнев, - с огромным энтузиазмом и одобрением встретили решение партии о распашке ковыльных степей. Подъем целины для казахов явился задачей нелегкой, ведь долгие столетия казахский народ был связан со скотоводством, а тут многим и многим предстояло сломать весь прежний уклад жизни в степях, стать хлеборобами, механизаторами, специалистами зернового хозяйства.

Но у местных жителей хватило мужества и мудрости принять самое активное, героическое участие в подъеме целины. Казахский народ оказался на высоте истории и, понимая потребности всей страны, проявил свои революционные, интернациональные черты» [9].

Таким образом, развитие сельского хозяйства накануне освоения целины было неразрывно связано с проходившими историческими событиями в исследуемый период. Послевоенное положение страны привело к пониманию необходимости новых и радикальных перемен, как в хозяйстве, так и во всех сферах. В результате чего для решения аграрного вопроса правительство предпринимает попытку исследования и освоения целинных и залежных земель, как Казахстана, так и Сибири, Урала, Поволжья, Северного Кавказа. В Казахстане наиболее пригодными в этом понимании стали земли Северного и Северо-Западного Казахстана. Начался проект освоения целинных и залежных земель.

Глава II. Исторический анализ книги Л. И. Брежнева «Целина»

2.1 Целина - это сражение за хлеб

Последняя книга из мемуарной трилогии Л.И.Брежнева «Целина» наиболее близка к нашим дням и наиболее интересна. Трудно сомневаться во внутренней честности и искренности автора, не скрывающего своих заслуг и опыта жизни, чтобы на их уроках поучить правильному стилю руководства своих подчиненных - советских руководителей. Разобраться нам в этих уроках необычайно важно, ибо они определяют стиль руководства страной, помогают нам лучше рассмотреть эпоху, выявить ее особенности. Яркой чертой пропагандируемого в книге стиля руководства - постоянная обращенность к урокам военного времени, использование военных методов проведения операций, армейский стиль мышления. Освоение целины, т.е. многолетнее освоение и заселение людьми новых земель, индивидуальное обживание каждым нового местожительства, адаптация к новому климату и нахождение наилучших условий труда и выживания автор книги «Целина» именует не иначе как «сражением за хлеб», где действую командиры, штабы, подразделения и бойцы». «Мне уже приходилось сравнивать целинную эпопею с фронтом, с грандиозным боем, который выиграли партия и народ. Память войны никак не оставляет нас, фронтовиков, однако, сравнение точное. Конечно, не было на целине стрельбы, бомбежек, артобстрелов, но все остальное напоминало настоящее сражение. Чтобы начать его, надо было прежде, говоря все тем военным слогом, перегруппировать силы, подтянуть тылы, и это было непросто…

В моем кабинете в ЦК висела большая карта Казахстана. Точно так же как в былые времена на фронте я обозначал на картах расположение армейских частей, районы их действий и направления ударов, так и теперь на карте республики отмечал дислокацию сотен хозяйств и опорных пунктов. Кружками на ней были обозначены основные базы наступления -ближайшие к районам освоения города, станции, поселки, затерянные в необъятной степи. Зелено-красными флажками были отмечены старые колхозы и совхозы… A красными - усадьбы новых совхозов, которые еще предстояло создать. В 1954г. красных флажков на карте появилось 90. А к началу 1956 года 337!

С первых дней в ЦК партии республики как бы сама собой образовалась оперативная рабочая группа по целине. Потом ее называли по-разному: кто рабочей, кто оперативной, кто республиканским целинным штабом. И действительно, ее деятельность напоминала фронтовой штаб. Мне его пришлось возглавлять…

Обстановка все больше напоминала политработу в дни большой наступательной операции. Для меня эти первые месяцы обернулись бесконечными поездками, сотнями встреч, коротких знакомств, когда и людей нельзя было надолго отрывать от дела, и у меня не хватало времени, потому что постоянно надо было двигаться дальше, потому что все время тянуло «на передовую». Хотелось всюду поспеть, быть в десятке мест сразу, что, конечно, было невозможно, но почему-то все-таки получалось, и суть партийно-политической работы состояла тогда в том, чтобы сплотить огромную массу людей, вооружить их конкретной программой действий и ясным сознанием общей цели.… Все силы уходили в первую весну на то, чтобы раскрутить, пустить в действие огромную машину, и некогда было остановиться, отдохнуть…"[5]

Таким образом, Л.И.Брежнев видит себя главнокомандующим армии целинных солдат, выполняющий отданный партией приказ о наступлении. Суть своей работы он видит в сплочении огромной массы людей, осознающих общую цель. И руководство возлагается на республиканский штаб, как военную ставку в годы войны, где он Верховный Главнокомандующий. Но кто, же конкретно отдал этот «приказ». «Иногда спрашивают: кто был автором идеи поднять целину? Считаю, что сам этот вопрос неверен, в нем кроется попытка выдающееся свершение нашей партии и народа приписать «прозрению» и воле какого-либо одного человека. Подъем целины - это великая идея Коммунистической партии, осуществление которой помогло, если мыслить историческими категориями, почти мгновенно превратить безжизненные, глухие, но благодатные восточные степи страны в край развитой экономики и высокой культуры…"

Его гордость от «почти мгновенного превращения глухих степей в край развитой экономики и высокой культуры» - великолепна и страшна одновременно. Страшна своей верой, что воинскому стилю командования все по плечу: любой приказ можно выполнить, решить любую задачу при соответствующей подготовке и усилиях. Ведь это означает, что можно отдавать любые приказы, которые безоговорочно будут выполнены. Откуда же произошло у Л.И.Брежнева такое смешение методов командования и хозяйствования? Ведь известно, что военная и мирная деятельность различаются кардинально и требуют совершенно разных методов управления.[6] целина брежнев аграрный казахстан

Нам понятна трогательная привязанность «фронтовика» к воспоминаниям о грозном времени. Но ведь сама жизнь должна была подсказывать, что в мирное время нужны другие подходы. Мы можем предположить, что причины такого смешения методов намного глубже фронтовых воспоминаний, что они тянутся к довоенному времени «победоносных пятилеток» и «разгрома кулачества как класса», и даже дальше - к «трудармиям Троцкого». И хотя целинная «армия» Брежнева, конечно, нисколько не походила ни на военнообязанные трудармии времен «военного коммунизма», ни на заключенных строителей каналов и прочих великих строек, но истоки описываемого в книге стиля руководства - оттуда. А опыт войны 1941-45 годов как бы доказал их жизненность и правильность и оправдал будущей победой все людские жертвы, немыслимую степень их эксплуатации. Вот так Л.И.Брежнев оправдывает нечеловеческие условия жизни: «…Видимо, так уж устроен наш организм, что приспосабливается даже к немыслимым перегрузкам - и нервным, и физическим. Снова вспоминаешь войну: люди там находились на пределе человеческих возможностей - недосыпали, недоедали, мокли в окопах, сутками лежали на снегу, бросались в ледяную воду - и почти не болели простудами и прочими « мирными» болезнями. Что-то подобное наблюдалось и на целине…».[5]

Конечно, кроме общих причин существует и личная расположенность самого автора, факты его биографии. «По отцу - рабочий, по деду - крестьянин, я испытал себя и в заводском, и в сельском труде. Начинал рабочим, но в годы разрухи, когда остановили надолго завод, пришлось узнать пахоту, сев, косовицу, и я понял, что это значит - своими руками вырастить хлеб. Вышел в землеустроители, работал в курских деревнях, в Белоруссии, на Урале, да и позже, когда опять стал металлургом, само время не давало забыть о хлебе. Вместе с другими коммунистами выезжал в села, бился с кулаками на сходах, организовывал первые колхозы».

Таким образом, мы узнаем, что в годы разрухи, после гражданской войны и НЭПа молодому Л.И.Брежневу пришлось быть крестьянином. Но стихия самостоятельного крестьянского труда не пришлась ему по нраву, и он выбился в сельскую интеллигенцию, в землеустроители. Затем переквалифицировался в профессионального партработника, а в годы коллективизации вновь «воюет» с частнособственнической, крестьянской стихией, загоняя ее в твердые организационные рамки колхозов и совхозов. Конечно, такой «опыт молодости» не забывается, и он прекрасно осознает, что командный стиль руководства даст свой результат.

2.2 Выбор экстенсивного пути развития сельского хозяйства

Кроме военных и довоенных традиций и воспоминаний не только у Брежнева, но и у всего слоя высших партийных руководителей существует еще более важная, настоятельная причина для воинского стиля управления: залатать очередную дыру в хозяйстве, справиться с очередной, вдруг всплывшей социальной или экономической проблемой, и на этой основе укрепить свою власть. Такая необходимость создалась и в 1954 году. Автор книги много раз возвращается к противникам «мгновенного освоения целины» - от членов Политбюро (Президиума) ЦК КПСС (их он просто квалифицирует почти врагами) - до простых людей, низовых работников, которых «надо было убеждать» (если, конечно, они поддавались убеждению - автор упоминает и других случаях).

Вот пример:

«- Засеем все, что нынче подняли,- заверил Макарин, - убедили вы нас. Видать, мы сами себя перемудрили.

- Вот и хорошо. Но учтите еще одно, - добавил я. - Тут приводились аргументы, так сказать, агрономические и технические и ничего не говорилось о политической стороне вопроса. Между тем, надо считаться не только с возможностью, но и с необходимостью сеять хлеб на целине именно нынче. Это не только экономическая необходимость, это и дело политики. Пусть весь мир еще раз узнает, что мы, коммунисты, способны решать крупнейшие задачи в течение короткого времени…»[5]

Л.И.Брежнев утверждает и высокую экономическую эффективность «целинного наступления»: «Подъем целины в Казахстане явился не только крупнейшей, но и экономически выгодной акцией. Приведу цифры, доказывающие это. Казахстан продал за минувшие 24 года государству более 250 млн. тонн зерна - это 15,5 миллиарда пудов! Вместе с тем с 1954 по 1977 год включительно все затраты на сельское хозяйство республики -подчеркиваю: на всю отрасль, а не только на целину - составили 21,1 миллиарда рублей. А налога с оборота от продажи хлеба за эти годы получено 27,2 миллиарда рублей, то есть страна получила 6,1 млрд. руб. чистой прибыли. При этом надо иметь в виду, что в казахстанских колхозах и совхозах общая стоимость основных и оборотных фондов составляет сегодня 15 млрд. рублей. Итак, все труды и затраты в максимально короткий срок окупились и дали прибыль…»[5]

Приводимые автором цифры вызывают сомнения. Так, неясно, от продажи какого хлеба страна получила 27,2 миллиарда рублей налога с оборота - только ли с целинных земель Казахстана, или со всего Казахстана, или всей целины страны? Или такая неувязка: как при капитальных вложениях в 21,2 млрд. рублей в сельское хозяйство республик, общая стоимость всех основных и оборотных фондов (зачем сюда приписываются оборотные фонды?) составляет теперь только 15 млрд. рублей? Куда девались остальные деньги и все фонды, существовавшие в республике до 1954 года? Если учесть, что было «мгновенное» освоение целины и почти военная мобилизация для нее всех материальных и трудовых ресурсов, то можно утверждать, что размер затрат был гораздо больше, чем официально показанный в финансовых документах, это указывает, что экономическая эффективность такого освоения целины была еще ниже.[8]

Сегодня говорить о конечной правильности целинной эпопеи, упираясь на то, что целина все же поднята, можно, если не учитывать возможности в те годы других альтернатив развития сельского хозяйства. Была ли альтернативная возможность более эффективного вложения всех тогдашних средств? - И да, и нет. Ответить по нашему мнению однозначно нельзя.

Известно, что советской деревне в областях традиционного земледелия, где и климат был много благоприятнее и надежнее, и люди были укоренены издавна, нужда в технике, строительной и прочей помощи была огромна, тем не менее, отказывали даже в прежней, скудной помощи в новой технике, все, направляя на целину:

«Шел всего лишь 9-й год после окончания войны… Что касается районов, не подвергшихся оккупации, то и там материально-техническая база МТС, совхозов, колхозов повсюду была основательно подорвана. Техника многие годы работала на износ, поля были запущены. И самое страшное: везде не хватало людей - миллионы трактористов, комбайнеров, шоферов, механиков, техников, инженеров, агрономов полегли на войне…

…Вот почему грандиозное по масштабам дело так тщательно тогда обсуждалось». Так вспоминает сам Л.И. Брежнев. Вот другой эпизод, связанный с К.Е.Ворошиловым. Он вернулся из очередной поездки по сельским районам. Вернулся озабоченный, почти удрученный. Узнав, что обсуждается вопрос о подъеме целинных земель, и, понимая, что это потребует огромного количества средств, сил и техники, он грустно заметил: «А в смоленских деревнях еще кое-где люди на себе землю пашут…» Перед партией стоял нелегкий выбор…[5]

Казалось бы, сама логика, трудное положение со средствами, материально-техническими и людскими ресурсами в стране заставляли все силы бросить в традиционные земледельческие районы, чтобы там получить соответствующую отдачу.

Но разработанная партией программа (на Сентябрьском Пленуме ЦК КПСС 1953г.) хоть и рассчитана была на подъем всех отраслей народного хозяйства, не обеспечивала, да и не могла обеспечить немедленного успеха. Особенно это касалось главной задачи - производства зерна. Рост отдачи в полеводстве, растениеводстве - процесс, как правило, длительный. Вот почему, идя на риск, необходимо было ради выигрыша времени часть ресурсов и средств смело двинуть на целину, сулившую за один сезон дать солидную прибавку в крайне напряженном зерновом балансе страны.… И партия пошла на это.[6]

Выбор: «целина или уже существующие колхозы русской деревни» - сложен. Логика экономических расчетов голосовала, за реконструкцию традиционной деревни, а не за новостройки, политическое чутье советских руководителей говорило иное: отдать деньги и прочие средства в нынешнюю колхозную деревню - добра не жди: деньги проедят, пропьют, промотают, а выигрыша не будет. На целине же, на ее трудных, но одинаковых просторах можно организовать что-то новое, совхозные фабрики зерна.… А традиционная деревня и без средств не умрет, выкрутится и выживет: на фронте, мол, и хуже бывало…»[6]

Так был сделан выбор вместо интенсивного развития советской деревни - экстенсивный путь развития, путь неэффективный с точки зрения экономики, но единственно правильный с точки зрения советской политики сохранения колхозов, совхозов и прочих форм социалистического земледелия.

2.3 Военный стиль руководства Л.И. Брежнева

Но что такое военный стиль руководства Л.И.Брежнева? Это особый стиль руководства совсем не означает: только приказ от командира и лишь исполнительность и бездумная дисциплина от подчиненных. Нет, опыт реальной войны показал, что для общего успеха и от подчиненных требуется инициативность, самостоятельность, предусмотрительность, расчетливая хозяйственность, наконец, отсутствие чрезмерной щепетильности, ибо на войне зачастую все средства хороши для выполнения боевой задачи. Так поступал сам Брежнев, этому он учит и своих подчиненных. Не раз и не два он пишет, как ему противны люди, действующие лишь по инструкции и в ее пределах, не способные выполнить задачу при отсутствии, казалось бы, необходимых условий, т.е. не способных изловчиться, но найти нужные ресурсы и решить поставленную партией сверхзадачу.

Вот приведенный им отрицательный пример руководства Актюбинской области, выступившего публично с «почином», но затем потребовавшего от Совмина республики обеспечить область дополнительными производственными ресурсами для выполнения этих повышенных планов:

«Любые почины должны, как известно, опираться на внутренние силы, на неиспользованные резервы. В этом их главная ценность. Актюбинцы поступили иначе.… Весь мой опыт руководящей работы - партийной, советской, армейской, хозяйственной - давно убедил: иждивенчество, желание поправить дело за счет других, словно лакмусовая бумажка, показывает, на что способен тот или иной товарищ…»[5]

А вот еще более колоритный отрывок на ту же тему:

«Буквально все надо было возводить на голом месте. А из чего? Будь кругом лес, вопрос бы не возникал. Правда, на целину поступали сборные дома и стройматериалы, но их не хватало. Замыслы наши опережали возможности, и, конечно же, следовало максимально использовать местные ресурсы. Между тем далеко не все проявляли расторопность и сметку.

Приезжаешь, бывало, в райцентр, спрашиваешь: как идет строительство? Отвечают: плохо. Почему? Нет кирпича. Идем, однако, с секретарем райкома по улице и видим массивные здания с датами на фронтонах - 1904, 1912 год.… А заводов кирпичных в этой местности, мне точно известно, не было и нет.

- Кто строил эта здания? - Земство. - Откуда же брали кирпич? - А вон там, в степной балке, сделали напольную печь и выжигали. Из него и эта школа построена… - Значит, земство могло все организовать, а вы, райком и райисполком, не можете? Какие же мы, с позволения сказать, руководители? Глины кругом полно, делайте напольные печи, а кое-где и заводики стройте, они вам на сто лет вперед пригодятся. - Ну, завод - это слишком, нам не по силам.… Разозлишься: до чего же доводит людей пассивность!»[5]

Таким образом, мы видим перед собой человека деятельного, ему противны люди, которые прикрываются инструкциями, имитирующие деятельность. А вот еще пример.

«Под Москвой, в Барвихе, обратил я однажды внимание на великолепный кирпичный замок - в нем размещался пионерский лагерь. Поинтересовался, что за постройка. Отвечают: имение какой-то баронессы. Как же строился замок? Говорят, очень просто. Построила барыня кирпичный завод, из кирпича соорудила себе этот загородный дом и все надворные службы, затем продала завод и полностью покрыла все расходы по строительству. Разумеется, не сама она все сообразила, а был у нее толковый управляющий. Вот так. А у нас порой и поныне целые коллективы, опытные руководители, инженеры, строители, замахиваясь на грандиозные дела, не могут построить простой кирпичный завод, все уповают на государство, едут в Госплан».[5]

Последний отрывок кажется удивительным: и своей привязанностью к старым порядкам, когда «был порядок», не то что «у нас» и непониманием, что не могут хозяйственники сами строить нужные «заводики» для пользы дела. Что современные руководители боязливые, скованы десятками управляющих ведомств, сотнями инструкций и постановлений, что прежние земства и управляющие были не в пример нынешним - предприимчивыми и свободными. Сам Брежнев, конечно, тоже работал в тисках многих инструкций и стеснений, но привычный к тому, что воля партии превыше всего, он никогда не боялся ломать мешающие инструкции и потому добивался успеха. В книге тому много примеров: от мелких нарушений инструкций до описания способов решения хозяйственных задач:

«Летать приходилось круглый год, часто не считаясь с погодой, порой нарушая инструкции. Садились после захода солнца и даже ночью, что на «АН-2» категорически было запрещено. Но дела не согласовывались с инструкцией».[5]

А вот типичная история, как Брежнев разрешил, казалось бы, неразрешимую хозяйственную ситуацию.

«1954 год. Первый большой хлеб целины выращен, а девать его некуда. Пригнанные со всей страны автомашины свозили зерно к железнодорожным станциям, в том числе и на станцию Атбасар. Но поскольку старый маломощный элеватор был уже переполнен, а строительство нового только разворачивалось, сгружать зерно было некуда, машины скопились в гигантскую пробку, на километр с лишним. И потому на приехавшего высокого руководителя шоферы бросились с остервенением:

…Водители кричали, что простаивают сутками, ночуют в кабинах, негде перекусить, отмыться от пыли, но это еще, куда, ни шло, а главное - в степи скопились горы зерна, лежат под открытым небом, пропадет хлеб! Я дал им выговориться, потом сказал:

- Здорово же вы встречаете гостей…

Не знаю, то ли спокойствие, то ли улыбка подействовала, но шоферы умолкли: в самом деле, напали на человека, а надо же его и выслушать.

- Не волнуйтесь, товарищи,- продолжал я, сам еще не зная, что предприму,- что-нибудь придумаем. Даю слово, пробку рассосем.

Пообещать-то пообещал, но что, же придумать?..»[5]

Это очень интересный момент. Брежнев твердо обещает, хотя еще не знает и подступа к решению. Почему? - Потому что твердо уверен, что выход найдется, не может не найтись, потому что он знает (а может, просто чувствует), что в его руках имеется универсальное средство - отмычка: нарушение инструкции, и действительно, походив по станции, Брежнев решает сгружать зерно прямо на пустыре у железной дороги. Казалось бы - ну, что это за решение? - Ведь этого делать просто нельзя, запрещено, ибо земля под зерно должна быть приготовлена особым образом: вспахана, утрамбована, продезинфицирована - работы не меньше чем на 10 дней. Однако в ответ на возражения ответственных лиц Брежнев обращается к совету некоего заготовителя, как можно обойти инструкцию.

«Никанор Георгиевич, у вас же огромный опыт. Неужели нет других способов? - В жизни из всякого приходилось выкручиваться,- сказал Сименков. - Не без того…Можно выжечь площадку. Натащить соломы и выжечь дотла. Земля прокалится и станет твердой, как печной подувал - А дезинфекция? - Огонь все вычистит.- Вот вам и выход из положения!»

Во-вторых, возражает начальник заготпункта, главное ответственное лицо:

«Нет, Леонид Ильич, не согласен. Какая разница, где быть хлебу? В степи он лежит под открытым небом, и у меня будет под открытым небом. Брезентовый полог на такие бурты всем районом не сошьешь. Погубим зерно! - Вагонами мы вас поддержим крепко, это я беру на себя. - А это,- он ткнул рукой в небо,- тоже берете на себя? - Вы знаете,- сказал Повлияненко,- что принимать хлеб на открытые площадки категорически запрещено. Я такую ответственность взять на себя не могу…

Беспокойство чувствовалось и у других товарищей: вам, мол, хорошо, распорядились и отбыли, а нам-то каково? Погоде не прикажешь, эшелоны не в нашем ведении, да и будут ли они?..».

Но Брежнев знает и свою правоту, и свои возможности. Он знает, что движение зерна к железной дороге - это все же движение, а не рассредоточенная гибель в открытой степи, что здесь на станции хлеб все же можно спасти, пусть и огромным напряжением сил, «…а тут дорога, станция, подвижный состав, тут тысячи людей, которые в случае нужды придут спасать зерно. Бросим сюда, если надо, солдат, студентов, рабочих - перелопатят, погрузят, помогут…»

И хотя начальник заготпункта продолжает упорствовать, дело кончается приказом пополам с угрозами:

«В конце концов, мы могли бы и спросить с Вac: разве не знали раньше, что будет выращен большой целинный хлеб, почему же за полгода к этому не подготовились: не сделали даже того, что в ваших силах? Ну, хорошо. Допустим, и мы виноваты, разделим грех пополам. Но вот за эту площадку мы с Вас спросим, и строго! Чтобы все до зернышка ушло отсюда на элеваторы, где хлеб смогут переработать и сохранить…»[5]

В конечном счете, эта операция прошла успешно: погода осенью 1954 года целинников баловала, власть у Брежнева была большой и через зам. министра путей сообщения CСCP он бесперебойно снабжал Атсабар вагонами.

Таким образом, автор книги показал, что он - и умеет, и может решать практические задачи - с помощью презрения к инструкциям. Но ведь так решать вопросы под силу было только ему одному (или иному руководителю такого ранга)… Сами же начальники станций, заготпунктов и т.д. такой безнаказанностью и такими связями не обладали, им наверное было выгодно соблюдать инструкции. И если положение на станции Атбасар было спасено, то на других станциях, где Брежнева не оказалось, оно было наверняка провалено.

А почему бы вместо мотания по станциям не предоставить местным работникам достаточных полномочий. Почему бы не испытать такой простой выход?

Вывод один: если дать возможность людям самим решать все свои дела, то и спасающего произвола высших партийных руководителей не будет.

Другой, по авторскому выражению, «случай, я бы сказал, ошеломляющей беспомощности и равнодушия на целине (все же редкий, хотя беспорядков встречалось немало)», заключался в отсутствии в совхозе молока - коровы были, но не хватало доярок. Этот случай Брежнев тоже разрешил очень просто: велел разделить совхозных коров по домам: «Раздайте коров рабочим совхоза, они их и подоят, и детей накормят. Потом и доярки найдутся», не замечая, что решение на такую фактическую денационализацию совхозного стада не посмел, бы осуществить ни «догадливый» директор, побоялся бы политических обвинений на свою шею.…Итак, пассивность или инициативность - есть ли выход? Особенно для деятельной натуры, каким был в годы целины Брежнев?

Нам кажется, что выход есть, но он открывается для людей, освободившихся не только от пут инструкций, но и от страха перед властью, от исполнения партийной воли, способных самостоятельно вырабатывать новую мораль и законы общежития. Но для этого таким людям надо находить такие жизненные области, в которых можно существовать и работать по своей воле, по естественным законам, т.е. по возможности, вне сферы партийных указаний и инструкций (чтобы не навлечь на себя разрушительных гонений и не втягиваться в еще более разрушительную борьбу с ними). Только так возможно найти выход из альтернативы "или пассивность или активности"…

Но такого выхода, в те времена не было, и сам автор книги начинает это исподволь понимать. Так, во всяком случае, можно понять некоторые места его книги.

Таким образом, мы видим очень противоречивую личность: с одной стороны - деятельный, предприимчивый, смелый и с другой стороны - стесненный рамками самой системы, ее продукт.

2.4 Л.И. Брежнев и целинники

Привлекательная черта Л.И.Брежнева, каким он описан в книге, является его уважение к людям, их жизненным потребностям и традициям. В этом он как бы остается верным дедовскому, крестьянскому началу в себе. Эта черта проявляется не совсем открыто, но достаточно явственно - от дружеских шуток по адресу некоего директора-украинца, который пашет землю тонким пластом, в, то время как украинцу пристало себе сало резать очень толстыми ломтями - до недвусмысленной приязни к рынку:

«Заглянул на базар, который многое может сказать опытному взгляду. Это ведь своего рода барометр хозяйственной жизни любой местности, зеркало обычаев, традиций».[5]

О том же говорит и всегдашняя забота автора о личном хозяйстве сельских жителей вообще и целинников в частности. Это кажется странным для активного участника коллективизации и раскулачивания, но вот - факт.

«Разговорился с ними, стал спрашивать, в чем нуждаются, как налаживается жизнь. И вот что услышал:

«Бочек нет. Огурцы солить не в чем». - «Поросенок нужен, а где купить?» - «Телку хорошо бы завести…»[5]

Что тут скажешь, вопросы не пустые. Завозилось на целину много всего. Но вот, оказывается, нужны обязательно бочки, и живность нужна. Причем не только как хозяйственное подспорье. Еще в первый год видел новоселов, которые в одной руке несли чемодан, а в другой - корзинку со щенком или кошкой…

Можно было счесть это проявлением человеческих слабостей. Но жизнь научила меня понимать их, относиться к ним с уважением. Сам в детстве любил наблюдать, как парит над крышами голубиная стая. Конечно, главным на целине были для нас миллионы гектаров и миллиарды пудов, но надо было помочь людям обзавестись и личными огородами, скотом, птицей. Без этого и миллионы с миллиардами не очень бы вышли. Сельский житель без подворья - что дерево без корней…»

Этот эпизод похож на эпизод из книги «Малая Земля», когда бойцы притаскивают на передовую, на смертельный плацдарм молочную корову для раненых. Как они ей радовались вместе с политкомиссаром Брежневым!

Эти эпизоды можно рассматривать и как внимание комиссара к простым солдатам, как составную часть все того же воинского стиля в хозяйственном руководстве целиной. Но на деле из такого отношения могут следовать и более серьезные следствия, стимулировании развития личного огородничества, садоводства, выращивания подсобного хозяйства. «Когда приходилось критиковать иных директоров за то, что они кормят людей одной лапшой и затирухой, то в ответ всегда слышались требования: нет фондов, дайте фонды! Слов нет, на ряд продуктов централизованные фонды надо иметь и для деревни, но какие фонды можно требовать на картошку, капусту, огурцы, арбузы? Все прекрасно может расти в любом хозяйстве. То же самое можно сказать о яйцах и молоке. Крестьянин испокон веку имел своих кур, торговал яйцами в городе, почему же теперь он должен получать каждое яйцо по нарядам из Москвы?»[5] Данная проблема весьма актуальна для современного Казахстана. Есть еще немало руководителей, которые только тем и живут, что надеются на всемогущие фонды, кредиты, программы.

«Бывает, едешь в поезде, а за окном нет-нет да мелькнут засоренные участки, которые вполне бы можно возделать, посеять травы, развести скот. Ведь все это поможет лучше обеспечить население за счет местных ресурсов, а не возить, например, помидоры, огурцы с юга, а яйца, творог, молоко за сотни километров. Обо всем этом необходимо помнить партийным, советским, хозяйственным органам, руководителям промышленности. Они обязаны развивать вокруг больших и малых городов крепкие сельскохозяйственные базы, иметь специализированные комплексы и подсобные хозяйства, чтобы вдоволь иметь в магазинах картофеля, мяса, молока, зелени, фруктов…» [5]

Таким образом, вся эта программа выглядит очень хорошей, но только не надо забывать, что выдвигает ее нынешний «Верховный Главнокомандующий», который даже с тенденцией падения численности личных и подсобных хозяйств на целине пытался бороться административными методами, по-петровски, в воинском духе: «Число коров в подсобных хозяйствах сократилось, неведомо куда исчезли тысячи гектаров бахчевых, овощей, картофеля… Страна жила трудно, а мы недополучали огромное количество продукции. Пришлось принимать срочные меры. Выделили средства, земли для подсобных хозяйств, завезли удойный скот, строили парники, записали их продукцию в планы совхозов и строго требовали с директоров выполнения…» И все же общая заинтересованность в развитии местной и личной инициативы у автора - очевидна. Особенно теперь, когда он занимает высший пост в государстве, вся страна как бы стала его собственным хозяйством. Теперь ему все интересно и важно. В поле его зрения всегда оставалась забота о целинниках, их нуждах и оказании помощи в создании личных подсобных хозяйств, а руководителям он раздает указания всячески оказывать поддержку и содействие.

2.5 В преддверии застоя

В народном хозяйстве не бывает мелочей, и потому нет в нем основных и неосновных направлений. Все отрасли и области народного хозяйства требуют рационального и эффективного развития. В этом и заключается экономический подход, который противоречит воинскому стилю руководства, правилу добиваться победы любой ценой.

«Когда первый горький опыт целинного хозяйствования показал непригодность многих традиционных приемов хозяйствования на новой земле, необходимость переучивания на ходу в условиях огромных потерь, связанных с начавшейся ветровой эрозией, в особенности, пришлось обращаться к опыту Т.С.Мальцева и иных местных агрономов: советы от них были получены, но вместе с тем стало ясно, что и эти советы нельзя распространять сверху как команду: «Многое стало мне ясно. Но коли так, спросит читатель, то почему полезный опыт не распространялся мгновенно по всей целине? Отвечу: есть более страшный враг для земли, чем отвальный плуг и сорняк - это навязывание всевозможных «рекомендаций». Слишком много их было и слишком дорого они стоили стране, чтобы не понять: команды сельскому хозяйству по самой его природе противопоказаны. И хотя, сознаюсь, очень хотелось порой «ускорить» и «нажать», я себя от этого удерживал. Надо было дать людям самим во всем разобраться, чтобы выработался коллективный опыт».[5]

Вот главный вывод: команды противопоказаны сельскому хозяйству. Мы бы только добавили, что команды противопоказаны не только сельскому, но и любому хозяйству, всей мирной жизни. Сам Брежнев произнес эти слова, сам он сделал такой вывод. Способен ли он понять, что этот вывод во многом зачеркивает его уроки воинского стиля руководства. Сможет ли он, например, критически переоценить собственный опыт «мгновенного» освоения целины, который для страны вылился в огромную растрату человеческих и материальных сил в сравнении с нормальным, постепенным освоением и реконструкцией всего сельского хозяйства?

Сам Брежнев приводит множество примеров бестолковщины и неэффективного хозяйствования в условиях «мгновенного» освоения целины. Он осуждает произвольные верховные волевые решения, волюнтаризм, сравнивая его даже с бессмысленными стихиями.

А вот еще одно признание. «Обсуждался вопрос о строительстве дорог на целине. Большинство стояло на том, что дороги нужно строить шоссейные… пусть это и дороже, и дольше… Однако Н.С.Хрущев считал, что целесообразнее построить несколько узкоколейных железных дорог, к которым, как он говорил, можно будет подвозить хлеб из глубинок. Никакие аргументы против этой идеи во внимание приняты не были. Так была построена сначала узкоколейка Кустанай-Урицкое, а затем Есиль-Тургай. Это была ошибка, обе дороги практически не сыграли ожидаемой роли в вывозке хлеба и вскоре были разобраны.

Привожу этот факт не ради того, чтобы показать, что партийный, государственный деятель обязан быть одновременно дорожником, экономистом, инженером и т.д. Нет, он должен владеть как законами общего развития, так и опираться на конкретные научные и практические знания. И, во всяком случае, не может считать себя единственным и непререкаемым авторитетом во всех областях человеческой деятельности. Современная экономика, политика, общественная жизнь настолько сложны, что подвластны лишь могучему коллективному разуму. И надо выслушивать специалистов, ученых, притом не только одного направления или одной школы, надо уметь советоваться с народом, чтобы избежать всякого рода "шараханий", скороспелых и непродуманных волевых решений»[5]. Но, не смотря на такие выводы, целина осваивалась дважды, к началу 60-х годов безграмотность и администрирование привели новый зерновой район, к краху, былая ковыльная степь превратилась в пыльный котел, в рассадник овсюга, сложный технический и психологический переход к плоскорезу, к сохранению стерни. И только узаконивание паров и новых сроков сева смирили пыльный пожар, и разгул сорняков.