Действия подводных лодок СССР во второй мировой войне

Размещено на http://www.allbest.ru/

1. ПРЕДВОЕННЫЕ ВЗГЛЯДЫ

Начиная с 30-х годов в Военно-Морском Флоте СССР уделялось достаточно много внимания действиям на неприятельских морских сообщениях. Считалось, что сущность таких действий заключается в нарушении коммуникаций противника посредством захвата или уничтожения на них транспортов и боевых кораблей. Предусматривалось, что захвату или уничтожению подлежат все транспортные суда противника.

Рассматривая эффективность действий советских подводных лодок нельзя не коснуться еще одного щепетильного вопроса. А именно соотношения этой эффективности с теми средствами, которые были вложены в подводные лодки и теми надеждами, которые на них возлагались. Оценить в рублях нанесенный противнику ущерб очень сложно, да и реальные трудо- и материальные затраты на создание какой либо продукции в Советском Союзе, как правило, не отражали реальную стоимость. Однако косвенно этот вопрос рассмотреть можно. В предвоенные годы промышленность передала советскому флоту 4 крейсера, 35 эсминцев и лидеров, 22 сторожевых корабля и более 200 (!) подводных лодок. Да и в денежном выражении строительство подводных лодок явно было приоритетным.

Из таблицы видно, что до третьей пятилетки львиная доля ассигнований на военное судостроение уходила на создание подводных лодок и только с закладкой линейных кораблей и крейсеров в 1939 г. картина стала меняться.

Подобная динамика финансирования полностью отражает взгляды на применение сил флота существовавшие в те годы. До конца тридцатых годов главной ударной силой флота считались подводные лодки и тяжелая авиация.

В третьей пятилетке приоритет стал отдаваться крупным надводным кораблям, но и к началу войны подводные лодки оставались самым массовым классом кораблей и, если на них не делалась главная ставка, то уж надежды возлагались очень большие.

В «Наставлении по ведению морских операций» 1940 г. говорилось:

«Подводные лодки являются родом морских сил, предназначенным для действий, главным образом, на морских сообщениях. В тех случаях, когда основной задачей флота являются действия на морских сообщениях, подводные лодки при достаточном их числе составляют основной род сил флота. В остальных операциях использование подводных лодок должно быть основано на оперативном взаимодействии с надводными кораблями, морской авиацией и береговой обороной».

Это не расходилось и с изданным ранее «Боевым уставом Морских Сил РККА» 1937 г., который гласил:

«Подводные лодки способны к длительным боевым операциям и нанесению мощного и скрытного торпедного и минного удара по боевым кораблям и транспортам противника, независимо от численного соотношения сил в бою.

Подводные лодки служат надежным средством скрытой и длительной разведки, главным образом, у побережья и баз противника и в то же время являются мощным средством для обороны подходов к базам, к укрепленным районам, к позициям и участкам побережья, угрожаемым в отношении высадки десанта противника.

Они приобретают особые значение в самостоятельных действиях на морских сообщениях (коммуникациях) противника. При ограниченности радиуса действия подводных лодок, скорости хода их под водой, а также небольшой дальности видимости через перископ, особое значение имеет взаимодействие подводных лодок с надводными кораблями и авиацией».

Морские и океанские коммуникации (сообщения) как объект военных действий включают в себя:

-водные пути;

-транспортный флот;

-порты погрузки и разгрузки;

-пункты формирования конвоев;

-судостроительные заводы и верфи;

-базы и силы военного флота, обеспечивающие перевозки.

Операции на морских сообщениях могли выполняться против неприятельской торговли, а также против неприятельских войсковых и грузовых перевозок, чтобы не допустить усиления войск противника, маневра их через море и доставки снабжения. По существовавшим тогда взглядам, такие операции могли принимать формы блокады (или систематических повседневных блокадных действий), отдельных эпизодических или систематических операций на морских сообщениях противника и, наконец, комбинации этих форм.

Начиная войну, противник не придавал большого значения своим северным морским коммуникациям, рассчитывая быстро закончить военные действия в этом районе. Однако план быстрого захвата советского Заполярья провалился. Уже к октябрю 1941 г. линия фронта стабилизировалась и вплоть до 1944 г., когда началось наступление наших войск на Северном театре, не менялась. Гитлеровским частям не удалось продвинуться на мурманском направлении более чем на 30 -- 50 км. Однако, для немецко-фашистского командования морские коммуникации на Северном театре имели большое значение в военно-экономическом отношении. Их военно-экономическое значение определялось необходимостью питания германской промышленности металлом, рудой, лесоматериалами и целлюлозой из Норвегии и Финляндии, а также доставки в некоторые из этих стран угля. В связи со сложившейся обстановкой для обеспечения снабжения своих войск противник вынужден был усилить морские перевозки.

Командование Северного флота обоснованно считало, что активные действия на морских коммуникациях противника являлись одной из важнейших задач сил флота. Основная роль в повседневном решении этой задачи отводилась подводным лодкам.

Подводные силы Северного флота к началу войны организационно были сведены в одну бригаду состоявшую из 1, 3 и 4-го дивизионов. 1-й дивизион насчитывал три большие подводные лодки («К-1», «К-2», «Д-3»), 3-й дивизион -- шесть средних подводных лодок («Щ-401», «Щ-402», «Щ-403», «Щ-404», «Щ-421», «Щ-422»), 4-й дивизион -- шесть малых подводных лодок («М-171», «М-172», «М-173», «М-174», «М-175», «М-176»).

2. ХАРАКТЕРИСТИКА КОММУНИКАЦИЙ В ОПЕРАЦИОННОЙ ЗОНЕ СФ

В Заполярье основные морские коммуникации противника проходили вдоль побережья Северной Норвегии. По договоренности с союзниками Северный флот вел боевые действия от Тромсё до портов Варангер-фьорда на участке протяженностью 400 миль и носили прибрежный характер. Из района Варангер-фьорда в Германию вывозился никель, из района Киркенеса -- железная руда. В обратном направлении водным путем доставлялись грузы для немецко-фашистских войск. Поскольку использование сухопутного пути в летнее время было связано с большими трудностями, а в зимнее вообще исключалось, морские перевозки, которые гитлеровцы в течение всей войны старались сделать регулярными, играли исключительно важную роль.

Климатические условия позволяли осуществлять плавание вдоль побережья Норвегии и Кольского полуострова круглый год. Однако на использование сил и оружия здесь большое влияние часто оказывала штормовая погода, большое количество дней с низкой облачностью, туманами и снежными зарядами, периоды полярного дня и полярной ночи. Условия полярной ночи особенно сильно влияли на организацию разведки коммуникаций противника.

Транспорты, обеспечивавшие перевозки между германскими портами и портами в Варангер-фьорде, обычно сосредоточивались в Хромее или Хошшнгсвоге, где формировались малые конвои.

Основными портами противника являлись являлись Киркенес, Хоннингсвог, Хаммерфест и Тромсе.

Подходы к портам и якорным стоянкам были прикрыты боносетевыми заграждениями. На северном побережье Норвегии имелась развитая береговых батарей, наблюдательных постов, которые использовались в интересах защиты коммуникаций.

В интересах противолодочной обороны ставились минные заграждения, организовывалось наблюдение и оповещение об обнаруженных подводных лодках, производился их поиск дозорными кораблями и поисково-ударными группами кораблей и авиации.

Маршрут движения немецких конвоев от Тромсё до портов Варангер-фьорда, в зависимости от реальных возможностей воздействия на них силами Северного флота, можно разделить на три участка: западный, центральный и восточный.

1. Западный, точнее северо-западный, от Тромсё до Хоннингсвога, протяженностью около 180 миль, который одиночные немецкие транспорты проходили преимущественно шхерами, в течение первого периода войны практически был доступен только подводным лодкам.

2. Центральный -- от Хоннингсвога до Вардё, длиной около 120 миль, был доступен для подводных лодок и авиации Северного флота на всем протяжении. На этом участке движение вражеских конвоев происходило в полосе шириной 5-30 каб. от высокого берега. Средний участок прибрежной коммуникации противника теоретически был доступен и для действий легких сил, в особенности в восточной его половине, но риск, связанный с их использованием, едва ли оправдывал себя, так как эскадренные миноносцы, которых на Северном флоте было мало, требовались для выполнения других, не менее важных задач.

3. На восточном участке трассы в Варангер-фьорде могли действовать подводные лодки, бомбардировочная и истребительная авиация, торпедные и сторожевые катера, а на ближних подступах к Петсамовуоно -- береговые батареи, расположенные на полуострове Средний.

3. АНАЛИЗ ОПЫТА ПРИМЕНЕНИЯ ПЛ СФ

Зона действий подводных лодок Северного флота, располагавшаяся восточнее о. Медвежий (Западнее меридиана 20°00' в. д. действовали военно-морские силы союзников), делилась на три участка. Участок от Тромсё до Хоннингсвога (180 миль) изобиловал небольшими скалистыми островами -- шхерами. Участок от Хоннингсвога до Варангер-фьорда (около 120 миль) был открытым, но транспорты здесь следовали, прижимаясь почти вплотную к берегу. Участок, проходивший вдоль побережья Варангер-фьорда до Петсамо (около 80 миль), был открытым. Наиболее благоприятными для действий подводных лодок были второй и третий участки. Действия лодок на первом, шхерном участке были крайне затруднительными.

В последующие периоды возможность использования основных родов сил Северного флота на неприятельских коммуникациях значительно расширилась. Подводные лодки, состав которых в 1943 г. был увеличен (четыре лодки типа «С» и одна типа «Л» прибыли с Тихоокеанского флота, четыре лодки типа «С» и две типа «М» переведены на Север по внутренним водным путям), могли действовать на всем протяжении трассы, т. е. между меридианами 20° в. д. и 32° в. д.

Для подводных лодок были нарезаны позиции, примыкавшие к берегу противника и вытянутые в сторону моря. Размеры позиций, определявшиеся в основном географическими условиями районов, были довольно большие, что приближало метод использования лодок к крейсерству в ограниченном районе. Другие же элементы соответствовали хорошо отработанному позиционному методу: взаимодействие между лодками и с другими силами флота не предусматривалось, выход за пределы позиции был запрещен. Позиции разделялись широкими разграничительными полосами.

Рис. 1. Позиции подводных лодок Северного флота в 1941 г.

В начале войны ПЛ использовались в основном позиционным методом, так как сказывалось недостаточная подготовка командиров, неотработанная связь ПЛ с береговым КП, отсутствие хорошо организованной разведки. Для зарядки АБ лодки вынуждены были отходить с позиций, подальше от побережья противника (из-за полярного дня), на что уходило много времени, а сами ПЛ подвергались минной опасности. Эти обстоятельства определили и скромные результаты действий ПЛ в первые 2 месяца войны.

Таким образом, первое время на коммуникациях противника действовали очень малые силы -- две, а затем четыре подводные лодки. Большего Северный флот дать не мог, так как четыре лодки находились в ремонте, а четыре были привлечены к несению дозоров. К осени 1941 г., когда бригада пополнилась новыми кораблями (из Ленинграда были переведены «К-3», «К-21», «К-22», «К-23», «С-101», «С-102») и были сняты дозоры у своего побережья, число лодок, действовавших на коммуникациях, было увеличено еще на две единицы.

Заняв назначенные позиции, подводные лодки приступали к поиску транспортов противника. В течение нескольких суток они несли напряженную вахту, но вражеских судно не обнаруживали. Убедившись, что противник избегает открытых путей, лодки стали подходить ближе к берегу. Некоторые из них обследовали места возможных стоянок судов в перископ и даже проникали в гавани.

В общей сложности в кампанию 1941 г. подводные лодки Северного флота совершили девять прорывов в порты и базы противника, из них семь -- с выпуском торпед.

Оценивая подобные действия следует, прежде всего, отметить, что они были сопряжены со значительным риском и требовали от командиров подводных лодок и всего личного состава большой смелости, выдержки и мастерства. Вместе с тем успех гарантировался далеко не во всех случаях. Опыт показал, что прорывы могли быть эффективны только в самом начале войны, когда противник еще не успел организовать надежную оборону пунктов стоянки. Позже, когда входы в гавани и порты оказались закрыты боновыми и сетевыми заграждениями, прорывы стали неоправданно опасными и командованию пришлось их запретить.

Характерно, что случаи проникновения подводных лодок на рейды и в гавани противника в основном носили инициативный характер. Они выполнялись по решению командиров подводных лодок и обусловливались слабой напряженностью на коммуникациях противника, в первые месяцы войны. подводный лодка война минный

Рис. 2. Схема проникновения подводных лодок «М-171», «М-172» и «М-174» в Линахамари

К сентябрю 1941 г. в связи с провалом «молниеносных» военных действий противника на Севере морские коммуникации несколько оживились. Подводные лодки чаще стали встречать суда противника, а 12 сентября подводная лодка «Щ-422» в торпедной атаке потопила транспорт противника. Поход «Щ-422», отмеченный боевым применением подводной лодкой торпедного оружия, с достаточной убедительностью показал низкую эффективность стрельбы одиночными торпедами. В предвоенные годы на СФ главным образом отрабатывалась стрельба одиночными торпедами. Считалось, что чем больше будет торпедных атак, тем большего успеха добьется подводная лодка. Исходя из этого, командиры подводных лодок стремились экономить торпеды. Аналогичным образом действовал и командир «Щ-422». В итоге за 25 дней похода экипаж, выполнив шесть торпедных атак, потопил всего один транспорт.

Почти одновременно с «Щ-422» и недалеко от нее действовала подводная лодка «Д-3». Результат этой лодки оказался более значительным: выполнив пять торпедных атак, она потопила четыре транспорта. Основой успеха стал примененный командиром «Д-3» тактический прием -- стрельба двумя-тремя торпедами с временными интервалами. При таком способе перекрывались ошибки в определении элементов движения цели и одна из торпед, выпущенных последовательно, почти обязательно попадала в нее. Какого-либо переоборудования лодки не требовалось. Командир должен был лишь правильно выбрать угол упреждения и соответствующий временной интервал. Благодаря простоте и эффективности новый способ стрельбы быстро получил распространение на флоте.

Успехи подводных сил Северного флота в 1941 г. во многом зависели от полученных разведданных. Фактически подводные лодки пользовались лишь той информацией о противнике, которую сами добывали. Заметную помощь им могла оказать морская авиация, однако разведывательный авиаполк Северного флота имел в то время лишь самолеты МБР-2 и ГСТ, возможности которых в условиях превосходства противника в воздухе были ограниченными. Существенную роль играло также то обстоятельство, что в первые месяцы войны напряженность морских перевозок противника была низкой. На результатах сказался, конечно, и недостаток боевого опыта командиров лодок -- явление естественное для начального периода войны. И опыт, и навыки подводники приобретали в ходе боевых действий.

В 1942 г. противник принял разносторонние меры по обеспечению морских перевозок, что усложнило боевую деятельность ПЛ, потери которых увеличились. В свою очередь командование СФ совершенствовало организацию связи и управление силами. Улучшилось наведение ПЛ на конвой с помощью сил разведки, данные которых штаб флота передавал лодкам на позиции. Подводники овладели результативными способами уклонения от противолодочных кораблей, используя для этой цели прежде всего гидроакустическую аппаратуру. Деятельность ПЛ стала более успешной и эффективной.

В 1941 г. подводные лодки СФ совершили 74 выхода, а в 1942 г. -- 118 (из них 60 для действий на среднем участке морской коммуникации противника между меридианами 26 и 32° в. д.).

Опыт действий на коммуникациях противника говорил о необходимости активного и широкого использования минного оружия. Как известно, Северный флот к началу войны не имел сил, достаточных для активных минных постановок. Небольшое число эскадренных миноносцев и сторожевых катеров типа «МО», которые могли заниматься этим, в то время решали более неотложные задачи. К тому же командование флота, учитывая гидрологические особенности Северного театра, скептически относилось к применению на нем мин заграждения. Для активных минных постановок можно было использовать только 2 подводные лодки типа «К», принимавшие по 20 мин специального типа. Таких мин в начале войны флот имел только 16, и лишь в сентябре их запас несколько увеличился. Именно это обстоятельство и явилось причиной задержки до сентября активных минных постановок с подводных лодок.

Подводные лодки ставили минные банки сначала у Вардё и Киркенеса, а затем в районе островов Магарей и Квале. В течение 1941 г. они поставили 147 мин. Для увеличения площади засоряемого района мины ставили банками, не более 10 в каждой. Чтобы обеспечить необходимую точность постановки, командирам подводных лодок разрешалось производить доразведку района перед постановкой. Всего в течение первого периода войны подводные, лодки выставили 400 мин.

Стремление повысить успешность ударов по вражеским конвоям вызвало попытку организовать групповое использование подводных лодок, вооруженных гидроакустическими приборами «Дракон», которые допускали связь между лодками в погруженном положении на расстоянии до 50 каб. Теоретически к концу января 1943 г. был разработан способ совместного удара по конвою группой из двух-трех лодок. Однако практических результатов этот способ не дал из-за ненадежности приборов «Дракон».

В 1943 г. число акустических атак возросло. При этом стала практиковаться глубоководная стрельба (с выпуском торпед с глубины 15--20 м). В апреле такую атаку выполнила подводная лодка «М-171». Стрельба производилась с глубины 17 м. Были выпущены две торпеды, одна из которых попала в цель. Всего за год подводные лодки Северного флота выполнили пять глубоководных атак. Все они оказались успешными.

Увеличение в 1943 г. состава авиационных сил флота позволило более широко организовать взаимодействие подводных лодок с разведывательной авиацией. Однако оно все еще носило эпизодический характер, так как воздушная разведка морских коммуникаций противника велась нерегулярно. Наведение подводных лодок на обнаруженные конвои осуществлялось путем передачи лодкам штабом флота данных о месте и элементах движения конвоев, обнаруженных воздушной разведкой. Трудности при наведении заключались в том, что разведывательная авиация действовала в основном в светлое время суток, когда подводные лодки находились в подводном положении и не могли вести радиоприем, поэтому полученные от самолетов данные репетовались штабом флота, в результате чего они нередко устаревали и лодки не могли их использовать. Всплытие же подводных лодок в светлое время суток для приема разведывательных данных от самолетов было сопряжено с риском обнаружения их противником.

До середины 1943 г. ведущей силой в действиях на коммуникациях оставались ПЛ, для которых 1943 год был наиболее результативным. Значительно способствовало повышению боевых возможностей ПЛ вооружение их гидролокационными станциями. Подводники стали выходить в бесперископные торпедные атаки по данным шумопеленгатора. Первая такая атака была выполнена 5 апреля 1943 г. ПЛ «М-171».

В целях полного уничтожения конвоев командование флота стало проводить операции ударами разнородных сил - ПЛ, авиации, ТКа и миноносцев. Вначале атаковали подлодки и небольшие группы торпедоносцев, по мере движения конвоев на восток сила ударов возрастала. Наиболее решительные действия против вражеских конвоев разворачивались в Варангер-фьорде, где применялись все рода сил: ПЛ, авиация, ТКа, а береговые батареи с п-ва Средний блокировали вход в залив Петсамо.

Действия подводных лодок в первой половине 1943 г. стали весьма интенсивными. В море одновременно находилось до шести лодок. Начало налаживаться их взаимодействие с воздушной разведкой. Несмотря на усиление противником своей противолодочной обороны, подводные лодки добились серьезных успехов. В некоторых случаях, пользуясь темным временем, они проникали внутрь походного порядка конвоя и топили немецкие транспорты, затрудняя обнаружение их кораблями охранения сразу же после атаки.

На четвертый год войны условия для действий подводных лодок стали несколько легче. Противник, понеся потери от ударов наших войск на сухопутном фронте, вынужден был перебросить туда часть своих сил, и прежде всего авиацию. Усилилось движение конвоев и одиночных судов вдоль побережья Северной Норвегии, особенно когда началась эвакуация немецких войск из Заполярья.

Несколько снизилась минная угроза, так как ранее выставленные заграждения под воздействием приливных явлений и штормов значительно разредились, а подновление их было незначительным. На некоторых подводных лодках были установлены гидролокаторы, что облегчало борьбу с минами. Однако система противолодочной защиты морских коммуникаций противника в 1944 г. все же продолжала оставаться сильной. Количество используемых для этих целей подводных лодок даже увеличилось.

К началу кампании 1944 г. в составе СФ числилось 23 плпл: 8 «малюток», одна «катюша», две «щуки» и девять типа «С», а также 3 подводных минных заградителя типа «Л». На девяти лодках были установлены ГАС УЗПН типа «Дракон-129» или «Асдик». В 1944-м состав бригады подводных лодок пополнился двумя средними плпл из состава Каспийской флотилии («С-16», «С-19»).

В 1944 г. ПЛ стали вооружаться выдвижными антеннами связи типа «BAH-П3», что позволяло им поддерживать связь друг с другом и с береговым КП, а также получать разведданные от самолетов и береговых радиотехнических постов на перископной глубине. Это позволило перейти от крейсерства одиночных ПЛ к их групповому использованию новым методом - «нависающих завес». В ограниченном районе сосредоточивалось несколько ПЛ вне зоны действия противника. С получением данных о движении конвоя лодки полным ходом шли на его перехват. После атаки они отходили из опасной прибрежной полосы и ожидали новых донесений от самолетов или лодок, выполнявших задачи разведки.

С 1944 г. на вооружение принимаются бесследные электроторпеды «ЭТ-80» и парогазовые торпеды «53-39» с неконтактными взрывателями, глубоководные мины типа ПЛТ-Г и ЭП-Г и безъякорные плавающие мины образца ПЛТ-2. На некоторых лодках были установлены английские приборы торпедной стрельбы типа «торпедо-директор», а торпедные аппараты снабжены приборами (БТС) беспузырной стрельбы. Лодки оборудовались стабилизаторами глубины погружения типа «Спрут», а также устройством для размагничивания корпуса.

Скрытности поиска целей и внезапности выхода в атаку способствовало и применение с августа 1944 г. новых бесследных электроторпед и торпед с неконтактными взрывателями. Основным способом стрельбы были 2-х-, 3-х- и 4-хторпедные залпы с временным интервалом, применялся также залп «веером».

Увеличение численного состава сил флота и накопление опыта их совместной деятельности против конвоев в сочетании с возрастанием гибкости системы управления силами сделали возможным переход к более сложным формам борьбы -- проведению специальных операций по нарушению морских сообщений противника.

Сущность операций заключалась в нанесении разнородными силами флота согласованных ударов по конвоям противника на всем пути их следования от Тромсё до Варангер-фьорда, включая порты погрузки и выгрузки. Операции продолжались обычно две-три недели и приурочивались к периодам наиболее интенсивного движения конвоев. В операциях участвовали максимально возможное число подводных лодок, самолетов, надводных кораблей, а также береговая артиллерия. Подводные лодки в операциях развертывались в нависающую завесу вдоль северного побережья Норвегии.

Линия, разделявшая зоны действий подводных лодок и надводных кораблей, проходила по пеленгу 35° от мыса Сейбунес.

Действиям подводных лодок Северного флота в последнем периоде войны способствовали достижение советской авиацией превосходства в воздухе, которое в определенной мере сказалось на действиях маневренных сил неприятельской противолодочной обороны, расширившиеся возможности всех видов разведки и улучшение ее организации, совершенствование радиосвязи и ее средств (появление перископных выдвижных антенн), а также средств гидроакустики. Появились к этому времени на подводных лодках и новые типы торпедного оружия, в частности электроторпеда (в конце войны). Командиры и личный состав лодок накопили значительный боевой опыт, что в немалой степени способствовало успешным действиям.

С февраля 1945 г. боевые действия подводных лодок Северного флота фактически прекратились. Всего за время войны 47 подводных лодок, участвовавших в боевых действиях, совершили 424 боевых похода, в том числе 372 в целях борьбы с морскими перевозками противника. Лодки выполнили 260 торпедных атак, израсходовали 674 торпеды (70% -- по конвоям без прорыва охранения). В среднем на один потопленный транспорт расходовалось более четырех торпед. Средняя дистанция стрельбы составляла 10 каб. В начале войны стрельба производилась в основном одиночными торпедами, в дальнейшем часто применялись двух- и четырехторпедные залпы.

Большинство торпедных атак было проведено днем с использованием перископа. Отдельные атаки выполнялись по данным шумопеленгатора (особенно показательна атака подводной лодки «М-201» в августе 1944 г.) или с применением перископа и шумопеленгатора (перископно-акустические атаки). В 1943--1944 гг. было выполнено пять глубоководных атак со стрельбой торпедами с глубины 20--25 м.

Минное оружие ПЛ применяли для постановки минных банок на шхерных фарватерах, в узкостях, на выявленных путях движения конвоев противника. Было поставлено 886 мин, на которых подорвалось 12 транспортов противника (43 200 брт). Для минных постановок ПЛ совершили 46 выходов (1941 г. -- 8, 1942 г. -- 15, 1943 г. -- 14, 1944 г. -- 9).

Управление боевыми действиями плпл в течение первого периода войны осуществлялось командующим СФ и его штабом. Роль комбрига и его штаба сводилась к подготовке лодок к выходу в море и консультации штаба флота при планировании и развертывании сил для БД. Эта система сковывала инициативу командования бригады и ее штаба, а зачастую препятствовала активизации действий подводных лодок. С конца 1942 г. командиру бригады было предоставлено право на самостоятельную организацию действий на коммуникациях противника. Его распоряжения передавались по радио посредством базовой радиостанции. Командующий флотом передавал свои распоряжения через командира бригады. Донесения с лодок давались в адрес комбрига, а копии штабу флота. Военный совет флота лишь контролировал и направлял деятельность командования и штаба бригады. Комбриг мог решать и оперативные вопросы, но других сил флота в его распоряжение не выделялось. Организация разведки (главным образом воздушной) на морских сообщениях в интересах плпл и организации взаимодействия сил, выделенных для нарушения перевозок, оставались в ведении командования и штаба флота. Разведка и наведение лодок на конвои противника, в основном осуществлялись авиацией флота. Такой принцип организации боевого управления подводными силами с небольшими изменениями сохранялся на Севере до конца войны.

Размещено на Allbest.ru