Восточный ритм русской истории

Обоснование модели истории России, исходящей из тюркских традиций, анализ российской цивилизации как славяно-тюркского феномена. Исследование процессов русской государственности и землевладения, сравнение монгольской и российской государственности.

Рубрика История и исторические личности
Вид статья
Язык русский
Дата добавления 18.11.2014
Размер файла 47,2 K

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru

Восточный ритм русской истории

Опубликовано в:

Общественные науки и современность

2008, №6, с. 60-73

Э.С. Кульпин

история российский тюркский монгольский государственность

В социоестественной истории (СЕИ) - истории взаимоотношений человека и природы, являющейся частью истории биосферы Земли и Универсальной истории проблема пространства-времени не может решаться иначе, чем исходя из ограничений каждой из двух подсистем - природы или общества. Поскольку в природе минимальное время для процессов - век, то было принято, что процессы в обществе должны за данный интервал времени суммироваться, браться их общий итог. Использование века как минимальной единицы измерения сопряженных процессов в природе и обществе в целом оказалось результативным для исследования истории цивилизаций. Однако дальнейшие исследования заставила уточнить единицу измерения сопряженных процессов в природе и обществе.

Поскольку в социоестественной истории речь идет об истории жизни народа - биологического и социального организма, то используемой единицей измерения времени может быть только смена поколений: в ходе смен поколений происходят генетические и ментальные (вспомним о вечной проблеме взаимоотношений «отцов» и детей») изменения в жизни людей. За единицу времени смен поколений в СЕИ, как у демографов, можно принять интервал между рождением отца и его первенца сына, матери и ее первой дочери. Ныне этот интервал составляет 20 лет, в древности и средневековье это интервал был меньшим - 16-18 лет.

Однако данный интервал времени несовместим с минимальным временем в природе - веком. Отсюда проблема: сколько смен поколений в жизни людей совместимы с изменениями в жизни природы? Поскольку проблема непосредственно возникла в ходе конкретного исследования истории Золотой Орды, то естественно появился и ответ на вопрос, исходя из тюркских традиций: издревле каждый тюрк должен знать минимум семь поколений предков.

Что означает срок смены семи поколений с точки зрения СЕИ, конечной целью которой является ментальность, сознание и общественное бессознательное больших групп людей? Семь поколений соответствуют пределу передачи той информации, о которой прадед может сказать правнуку: «Мой прадед рассказывал мне то, что видел своими глазами». За пределом семи поколений нет возможности передачи прямой информации о жизни прошлых поколений, их представлений о мире и о себе.

Что же следует из этого для социоестественного исследования? Во-первых, то, что срок смены семи поколений совместим с минимальными по времени процессами в природе. Во-вторых, семь поколений, как единица измерения времени, не является постоянной подобно астрономическим единицам, а возрастает с течением времени. В-третьих, имеет смысл просмотреть ход истории через призму смены семи демографических поколений. Исследование обещало быть результативным хотя бы потому, что рассмотрение истории Золотой Орды через призму смены поколений позволило получить ответы на вопросы, на которые традиционные исследования ответа не давали [Кульпин 2006-2007].

Деление истории России на семипоколенные циклы, начиная с монгольского нашествия, дает интересный результат.

Первый семипоколенный цикл жизни народов Восточной Европы после монгольского нашествия - завершается Смутой - Гражданской войны в Золотой Орде - Великой Замятней (1360).

Второй - концом татаро-монгольского ига на Руси и созданием Московского государства (1483).

Третий - снова Смутой (1606).

Четвертый - завершением петровских реформ (1732) и созданием Российской империи.

Пятый - преддверием Великих реформ (1862) (своеобразный аналог Смуты для своего времени).

Шестой - становлением социальной системы, параметры которой еще не совсем определены (2002).

На время абстрагируется от странного «выпадания» из цикличности столь значительных процессов и событий начала XX века, как революций, реформ Столыпина, Гражданской войны, и попробуем осмыслить результат. Что перед нами: просто набор цифр, случайно совпавший с переломными моментами русской истории, или внешнее отражение эволюции самоорганизующейся системы?

Мы видим, что социоприродный организм - население и территория его проживания через каждые семь поколений проходит через два рода (типа) состояния: либо переломные (бифуркационные), либо - достижения относительной социально-экологической стабильности. Последняя - каждый раз достигается в принципиально отличной от предыдущей форме социально-политической организации. Является ли такая последовательность доказательством того, что упомянутый организм в ментальном плане является не русским, но славяно-тюркским развивающимся суперэтносом? Для проверки нужно изменить точку отсчета, приняв такую, которая явно не имеет отношения к тюркскому истоку. Например, от приглашения на княжение в Новгород Рюрика, Трувора и Синеуса (862) или от захвата Олегом Киева (882).

От 882 года семипоколенные циклы дают следующий ряд цифр: 882 - 1005 - 1128 - 1251 - 1374 - 1497 - 1620 - 1746 - 1876 - 2016. В их череде можно найти какой-то смысл, но ясно, что в сравнении с началом отсчета от Батыева нашествия, все даты, кроме одной (1497 - принятие Судебника), событийно крайне невыразительны. Да и возникла ли Киевская Русь сразу как единый социоприродный организм, от которого можно ожидать четко выраженных свойств самоорганизующейся системы?

До крещения народ для элиты был чужим завоеванным населением, которое без всяких правил можно было насиловать, как захочется, а народ в ответ на насилие считал при возможности естественным физическое уничтожение элиты, как это было с князем Игорем (946). Центр государства и через сто лет после «приглашения» вярягов на княжение для князя не был центром обитания своего народа, а источником экспортных товаров: меха, меда, воска и рабов, поставщиком которых для элиты было завоеванное население Руси. Лишь спустя век после формальной даты основания Киевской Руси элита пришла к необходимости иметь одинаковые с народом представления о мире и о себе и осуществила намерение насильственным крещением киевлян. Только с этого момента процесс формирования восточнославянского социума как единого организма можно считать начавшимся.

От принятия христианства, в отличие от основания Киевской Руси, мы имеем другой ряд цифр: 989 - 1112 - 1235 - 1358 - 1481 - 1604 - 1730 - 1860 - 2000. С XIII века даты настолько точно совпадают с аналогичными при отсчете от монгольского нашествия и также точно указывают на основные переломные моменты истории, что возникает вопрос: что же было определяющим для России? Наследие европейской идентичности, воплотившейся в христианстве? Или наследие Востока, слившееся с традициями ортодоксального христианства?

Обратимся к тому, что нам известно в истории об этапах утверждения христианского мировосприятия в русском обществе. За количественный индикатор процесса примем динамику роста монашества - людей посвятивших себя служению Богу. Но поскольку статистика числа монахов отсутствует, используем косвенный показатель - рост числа монастырей их месторасположение.

В.О. Ключевский писал: «в первые два века христианской жизни Руси мы встречаем наибольшее количество монастырей в центральной полосе тогдашней Русской земли по среднему и верхнему Днепру, по Ловати и Волхову, где наиболее сгущено было русское население… Из 70 монастырей, известных до конца XII в., на эту полосу приходится до 50. … Почти, все эти монастыри ютятся внутри городов или жмутся к стенам, не уходя oт них далеко в степную или лесную глушь. … Городские и подгородные монастыри обыкновенно созидались набожным усердием высших церковных иерархов, также князей, бояр, богатых горожан. … В ХШ в. продолжает расширяться круг городских и подгородных-монастырей… Удельное дробление северо-восточной Руси содействует этому. Во многих городах, где прежде не сидели князья, устанавливаются княжеские столы. Первый князь нового удела старался украсить свою резиденцию хотя одной обителью: город, особенно стольнокняжеский, не считался благоустроенным, если не имел монастыря и собора. … Ho c XIV в. замечаем важную перемену в способе распространения монастырей, и именно на севере. Доселе почти все монастыри, как в южной, так и в Северной России, говорил я, строились в городах или в их ближайших окрестностях. Редко появлялась пустынь -- монастырек, возникавший вдали от городов, в пустынной, незаселенной местности, обыкновенно среди глухого леса. В первые века нашей христианской жизни пустынножительство развивалось у нас очень туго; пустынная обитель мелькает, редким, случайным явлением среди городских и подгородных монастырей. Более чем из 100 монастырей, приведенных в известность до конца ХШ в., таких пустынек не насчитаем и десятка, да и из тех большинство приходится именно на ХШ в. Зато с XIV в. движение в лесную пустыню развивается среди северного русского монашества быстро и сильно: пустынные монастыри, возникшие в этом веке, числом сравнялись с новыми городскими (42 и 42), в XV в. превзошли их более чем вдвое (57 и 27), в XVI в.--в 1 1/2 раза (51 и 35). [Ключевский, т. 2., с. 231-232-233].

«Пустынный монастырь воспитывал в своем братстве, по крайней мере, в наиболее восприимчивых его членах, особое настроение; складывался особый взгляд на задачи иночества. Основатель его некогда ушел в лес, чтобы спастись в безмолвном уединении, убежденный, что в миру, среди людской молвы», то невозможно. К нему собирались такие же «искатели безмолвия и устрояли пустынку. Строгость жизни, слава подвигов привлекали сюда издалека не только богомольцев и вкладчиков, но и крестьян, которые селились вокруг богатевшей обители как религиозной и хозяйственной своей опоры, рубили окрестный лес, ставили починки и деревни, расчищали нивы и «искажали пустыню», по выражению преп. Сергия Радонежского. Здесь монастырская колонизация встречалась с крестьянской и служила ей невольной путеводительницей. Так на месте одинокой хижины отшельника вырастал многолюдный, богатый и шумный монастырь. Но среди братии нередко оказывался ученик основателя, тяготившийся этим неиноческим шумом и богатством; верный духу и преданию своего учителя, он с его же благословения уходил от него в нетронутую пустыню, и там тем же порядком возникала новая лесная обитель. Иногда это делал, даже не раз, и сам основатель, бросая свой монастырь, чтобы в новом лесу повторить свой прежний опыт. Так из одиночных, разобщенных местных явлений складывалось широкое колонизационное движение, котоpoe, исходя из нескольких центров, в продолжение четырех столетий проникало в самые неприступные медвежьи углы и усеивало монастырями обширные лесные дебри средней и Северной России» [Ключевский, т. 2., с. 234].

Из приведенных данных следует, что до монгольского нашествия процесс христианизации лишь слегка коснулся русского населения, почти исключительно горожан, составлявших в то время не более 0,5% всего населения Руси. Священники и монахи до XIII в. обслуживали преимущественно или только властную верхушку и горожан. Показательно, что именно в эпоху ига - XIV-XV вв. монастыри «вышли» из стен городов и пошли «в народ». Или иначе: народ пошел в монастыри и к монастырям. Поскольку это произошло в условиях режима наибольшего благоприятствования церкви, созданного и поддерживаемого ордынским правлением, когда возникающие монастыри получали тарханные грамоты охраны чести, жизни и имущества, то можно сказать о благоприятном восточном влиянии на ритмы русской истории. Но переоценивать влияние самого христианства на русскую жизнь, вероятно, нельзя.

«Культ мертвых, имевший такую силу в дохристианскую эпоху, сохранился в неприкосновенности до второй половины ХVI в. ...С прежним веселием справлялись оргии русалок на Иванову ночь с мистическим омовением в реках, с беспорядочным половым смешением парней и девушек ... Вера в единении мертвых с живыми и в огромное практическое значение культа мертвых была неискоренима и поддерживалась клиром... В крестьянской среде с попами конкурировали ведуны и колдуны, и чтобы выдержать конкуренцию с последними, представителям клира приходилось перенимать у них "волхования и чарования всякие"... Иначе и нельзя было. От отправителей культа требовалось знание магических обычаев и формул, способных оказать максимальное действие на божество». Даже «в ХVII в. жили еще не только анимистические представления, но живьем сохранялись и старинные культы березки, домового, водяного, а местами даже Перуна и Хорса, которым "подкладывались требы", священник мог прожить своей профессией, только пройдя вся науку волхвов». В отличие от этой "науки", которая была жизненной необходимостью, как ни парадоксально, ежедневное чтение священного писания и соблюдение норм христианской морали не было обязательным даже для клира. «Низший клир был малограмотным или вовсе безграмотным, учился службам со слуху», высший отличался «величайшей распущенностью». (Никольский, с. 7-11). Если к занятию волхования рядовой священник вынужден был подходить со всей серьезностью, то христианские обряды такого подхода не требовали. В результате «на почве формального благочестия выросло своеобразное многогласие: так как службы были длинны и утомительны, а пропусков не полагалось, то, чтобы пропеть и прочитать возможно скорее все положенное по уставу, несколько причетников одновременно пели и читали молитвы и псалмы; один - одно, другой - другое. Молящиеся же, придавая всю силу именно формулам, держали себя в церкви как на базаре, и стояли в церквах в тафьях и шапках, громко разговаривали и сквернословили; попы совершали богослужения в пьяном виде, заводили между собой ругань и драки даже до кровопролития» (Никольский, с. 10).

Поведение молящихся не было случайным, поскольку церковь в России в отличие от Западной Европы не стала посредником-арбитром между обществом и государством. У истоков государства Российского стоял высокоодаренный, целеустремленный политик, талантливый военный стратег, рациональный хозяин, для того жестокого времени гуманный человек [см. Алексеев]. Первый Государь Всея Руси Иван III, по-видимому, если и не был атеистом, то никакого почтения к религии и церкви не выказывал, хотя бы потому, что стремился превратить церковь в составную часть государственного аппарата управления.

“По своим личным качествам Иван III как нельзя лучше подходил роль могильщика политического суверенитета русской церкви. Человек сильной воли, большого ума и беспредельного честолюбия, московский князь был практически лишен всяких “сдерживающих центров” по отношению к религии и церковной иерархии ... был убежден, что вопреки евангельскому изречению, бог не в правде, а в силе. “Государь Всея Руси” в равной степени был готов протянуть руку и “римлянам”, и ограбившим православные киевские храмы “бессерменам”, и поклонявшимся “земле и небу” новгородским еретикам, и даже самому Сатане хотя бы и не Вельзевулу, а лишь носившему это прозвище литовскому митрополиту” (Борисов, с. 162).

Хотя “передовой отряд церковных сил митрополичья кафедра не оказала великому князю эффективной поддержки в его централизаторской политике” (Борисов, с. 188), Иван III активно использовал церковь в деле собирания земель, вмешивался в борьбу за власть внутри церкви, находил временных союзников среди иерархов. Однако, в одном, несмотря на княжеское давление, на крутое и бесцеремонное обращение князя с опальными церковниками, церковь стояла до конца: не шла на экспроприацию своих земель. Даже обязанный Великому князю изволением из монастырской “ледовой” тюрьмы и своим возвышением новгородский архиепископ Геннадий, когда речь шла о собственности, выражаясь словами летописца, на соборе 1503 года злобно “лаял” на князя.

Великий князь лавировал. Иногда и его союзников-иерархов приговаривали к суровым наказаниям, и ему стоило больших трудов спасти их. В наказания нередко включались жестокие избиения. В знак протеста против морального и физического давления со стороны светской власти митрополит дважды покидал свой пост. Однажды он принудил Ивана III к русской “Каноссе”. Второй раз тот же прием не сработал.

Основными аргументами Великого князя (судя по действиям) было наличие у него военной силы, не идущей ни в какое сравнение с таковой у удельных князей или у бояр, и отсутствие твердых правовых гарантий суверенитета у церкви. Иван III имел возможность и запугивал церковных иерархов. Никто, даже митрополит не был гарантирован от применения к нему физического насилия. Митрополит несколько раз пытался сбежать из тюрьмы-монастыря и каждый раз был “поиман” князем.

Создается впечатление, что Ивану III удавалось осуществлять все, чтобы он не задумал. Как считает Алексеев, политическое поражение Великий князь Иван Васильевич потерпел в первый и последний раз в жизни и это случилось на церковном соборе 1503 г., на котором, по мнению Ю.Г.Алексеева, церковь должна была «добровольно» отдать свою собственность государству [см. Алексеев, с. 216-220]. Однако то, что не удалось Ивану III, удалось спустя два века Петру I.

Петр I фактически ликвидировал пост верховного православного иерарха - Патриарха, оставив вместо него фикцию - Престолоблюстителя. Синод стал одним из государственных институтов. Опуская историю церкви трехсотлетней эпохи Романовых, в XX веке мы имеем печальный суммарный итог тысячелетней христианизации России. То как были порушены (с народным энтузиазмом!) тысячи храмов в советскую эпоху, невозможно представить, к примеру, в соседней, близкой по славянской культуре стране - Польше, христианские традиции которой до сих пор имеют глубокие корни в народе.

В Польше при коммунистическом режиме введение чрезвычайного положения было невозможно без консультаций между Первым секретарем ПОРП и Примасом, без согласия последнего на ЧП. У нас невозможно представить себе консультации не только между гэкачепистами и Патриархом по вопросу введения ЧП, но и между Президентом РФ и Патриархом перед расстрелом Верховного совета, Президента, испрашивающего разрешение на разгон законного парламента у Патриарха. В России не просто государство стояло над церковью, но, как свидетельствует история, народ с этим был молчаливо согласен. Поэтому в поисках славянских или восточных истоках ритма русской истории мы должны обратиться не к церкви, а взаимоотношениям общества и государства.

Пусковой механизм главных процессов в жизни общества и государства Российского XV-XVII вв. имел своим истоком начавшийся в XIV-XV вв. демографический рост северо-восточной Руси, спровоцированный как и в Китае XVII в. [Кульпин 1990, с. 160-161; Народонаселение Китая 2004, с. 10] переходом от подушного (подворного) золотоордынского налога к фактически поземельному в XIV в., стабильной внутренней и внешней политикой в эпоху монголо-татарского ига [см. Горский] и наличием казавшейся безграничной лесной целине.

Стремительные (по темпам течения времени средневекового общества) рост населения и распашка лесной целины XIV-XV вв. в эпоху монголо-татарского ига обусловили в эпоху независимого Московского государства ряд принципиальных негативных изменений в природе, социальной структуре, политике, общественных отношениях, вылившихся в комплексный социально-экологический кризис, эпицентр которого пришелся на Смуту начала XVII в. [см. Кульпин 1995, 2005]. Лишенная плодородия, выпаханная земля в массовых масштабах забрасывалась (в Московском княжестве к 1585 г. 95% земли была заброшены [Каримов, с.69, рис. 1]), низинные места заболачивались или превращались в озера.

"История крестьянской пашни начинается с факта, указывающего на ее постепенное сокращение, - писал Ю.В. Готье, - Это сокращение остается самым характерным явлением вплоть до конца ХVI в." (Готье, с. 333, 340-342). В конце XV века впервые на Руси появились безземельные крестьяне и наемный труд в деревне, отсутствующие еще в середине века - бобыли и холопы на пашне (Дегтярев, с. 170). За полтора века (с начала ХVI до середины ХVII в.) удельный вес бобылей в общей массе зависимого населения вырос с нуля до 25%, а местами достиг 40-50% (Дегтярев, с. 170). Как значительное, а затем и массовое явление в ХV в. на Руси появляется наемный труд, в ХVI - нищенство (Готье, с. 347). Если в XIV-XV вв. идет демографический рост, то с конца XVI в. от всех невзгод депопуляция населения.

На традиционных лучших землях северо-восточной Руси - в опольях и в лучших хозяйствах - монастырских «первые два десятилетия XVII века патриаршие вотчины встретили в состоянии тяжелой хозяйственной разрухи» (Кичигин, Иванов, с. 68). Как и в других областях появилось много пустых и нищенствующих дворов и пустошей, возникших на поросшей лесом пашне (Кичигин, Иванов, с. 68). По имеющимся данным падение численности населения привело к полному отсутствию дефицита земли. В монастырских вотчинах вблизи Суздаля в 1630-х гг. бобыльских дворов либо, как правило, не было вовсе, либо, как исключение, они составляли крайне незначительную долю - 3-6% от общего числа дворов (Горская, с. 256-257, табл. 44). Из-за бедственного состояния Суздальского уезда в течение первой трети XVII в. в монастырских вотчинах не велось обычной отчетности: окладные книги не обновлялись всю первую треть XVII в. (Горская, с. 254).

Поскольку все эти негативные явления имели место не в Золотой Орде, а уже в Московском государстве, неизбежен вопрос: а что же оно приняло в наследство от Золотой Орды?

Когда говорится о наследии Золотой Орды Российским государством, то чаще всего упоминаются дворянские рода татарского происхождения, гербы Российской империи (где три короны символизируют Казанское, Астраханское и Сибирское ханства), языковые, культурно-бытовые заимствования и т.п. Нередко в наследие включаются и, по сути дела, общие черты любого централизованного государственного правления, происхождение которых не всегда принципиально или ордынское происхождение сомнительно. Например, Джанфранко Джираудо пишет: “Административная практика ханов и их чиновников на Руси оказала невторостепенное влияние на учреждение создающегося московского централизованного государства: хан выбирает наследника по своей воле, и Иван III вводит этот принцип в династическую политику московских государей; ханская яса имеет функции, сходные с функциями боярской думы; как один хан может чеканить монету, так и московский государь; когда Иван III учреждает поместную систему, он по всей вероятности, подражает тюркскому суюргалу; Иван Калита собирает дань со всей Руси подати и налоги, которые поступают в единую казну хана; преемники Калиты создают единую казну московского государя” (Джираудо, с. 29). Но единая казна - цель любого правителя. Хан действительно выбирал наследника по своей воле, но реальным преемником, как правило, становился другой, физически уничтожавший назначенного наследника и одновременно других претендентов на власть - родственников чингизидов. Так, Узбек-хан убил 20 родственников, а также их ближайших подручных [Сафаргалиев, с. 331-332]. Отнюдь не один хан в Золотой Орде чеканил монету [Пономарев]. Поместную систему Иван III создал потому, что другого способа оплаты государственных служащих у него просто не было, но об этом позднее.

Часто перечень “наследства” расширяется без необходимого на то обоснования, например: “Русь унаследовала от Орды жажду имперского порядка. Она получила ямскую службу, переписи, подати, то есть федеральный бюджет... общее экономическое пространство”... при этнической и религиозной автономности входящих в это пространство народов. Данный Вмещающий Ландшафт вместил именно то, что должен был вместить, а под какими именами и эмблемами это уже драма другого, человеческого уровня” [Аннинский, с. 124]. Посмотрим, как последнее толкование соответствует реалиям.

Кроме вмещающего ландшафта, определенного природой, все выше перечисленное Россия получила в наследство не как факт, не как налаженную систему, так сказать из рук в руки, но просто как понятие, как идею. История знает примеры передачи налаженной системы управления даже при крутой смене власти, но это Орде и Московскому государству отношения не имеет. К примеру, после падения Наполеона, вернувшаяся к власти королевская династия с удивлением обнаружила, что казна Франции отнюдь не пуста, а финансовая система в полном порядке. Франция того времени в победах и поражениях оставалась единым живым и здоровым социально-экономическим и культурным организмом. Что касается Руси конца XV века, то никакой казны от Орды она не приняла, как и налаженной системы управления государством. Ямская служба и переписи вошли в жизнь России много позднее образования Российского государства. Система податей в последнем была в целом иной, чем в Орде, а о приходной и расходной части бюджета и говорить нечего. Общее экономическое пространство стало таковым только с прокладкой великих железнодорожных магистралей в конце XIX начале XX века.

Новая империя начинала свою жизнь практически с “чистого листа”, в условиях преддверия негативных климатических перемен и ряда других неблагоприятных явлений. В отличие от Золотой Орды, начинавшей свое существование в исключительно благоприятных природных условиях - климатического оптимума раннего средневековья [Клименко], Северо-Восточная Русь к моменту формального падения Золотой Орды в 1480 г. находилась в преддверии социально-экологического кризиса [Кульпин 1995]. В XV веке закончилось благодатное время климатический оптимум тысячелетия. За оптимумом следовал, так называемый, Малый ледниковый период. Между теплом и холодом был переходный этап, который всегда характеризуется крайней неустойчивостью погоды, стихийными бедствиями. Природные, экономические, информационные и культурные потенции к созданию империи у Московского государства были неизмеримо более слабыми, чем у Золотой Орды в эпоху от монгольского нашествия до Великой замятни. Природные условия Улуса Джучи не препятствовали росту населения степи в течении почти ста лет [Кульпин 2006-2007]. На Руси же к моменту формирования Московского государства уже обозначились негативные тенденции социально-экологического развития, связанные с аграрной перенаселенностью: дефицит земли, лесов, в лесах зверя и меда, в реках рыбы. А пушнина, наряду с медом и воском традиционно была главной статьей экспорта Руси.

B не было у московских князей необходимых навыков управления, не было китайских и других иноплеменных компетентных советников, которые стояли у истоков великой монгольской империи. Не было материальных ценностей, конфискованных у побежденных народов. Не было квалифицированных мастеровых, насильственно собранных из числа тех же народов для устроения центра империи, промышленности, обслуживания государственного аппарата. Не было кочевников социального слоя самим своим предыдущим развитием приспособленного к постоянной территориальной мобильности, готового стать связующим звеном для передачи информации и материальных ценностей. Не было самой природой приготовленных хороших дорог. И многого другого чего не было. Не было “засилья” иноземных купцов, таможенные сборы с которых наполняли казну хана “звонкой монетой”. Поступления в казну от внутренней торговли также были незначительны: торговля была слабо развита, расстояния большими, дороги плохими. Не было развитого производства и обмена, дающих возможность концентрировать деньги всеобщий эквивалент, столь необходимый для развития государства. Не было навыков контроля за производителем. К тому же, и трудно было контролировать существенную, правда, неумолимо сокращающуюся часть населения бродячих лесовиков-промысловиков, попутно занимающихся подсечным земледелием [Кульпин 2007].

Освобождение от ига имело негативную сторону. При вассальной зависимости не было единого русского государства, а, следовательно, и необходимости содержать большой административный аппарат, большую армию. В.О.Ключевский писал: «Успешным собиранием Руси Московской государь-хозяин приобрёл один капитал: то были обширные пространства земли, пустой или жилой, населённой крестьянами. Только этот капитал он и мог пустить в оборот для обеспечения своих служилых людей» [Ключевский 1987, с. 202]. Для использования этого «капитала» не обязательны ни высокая производительность, ни отлаженная налоговая система, но необходимо наличие значительного государственного земельного фонда, земель, не занятых вотчинниками, не находящихся в частной собственности и во владении людей, работающих на ней. Политическая история последней четверти XV века характеризуется постепенным переносом акцента с процесса соединения русских земель под эгидой Москвы на процесс испомещивания госаппарата.

Земли свободных лесных крестьян (так называемые "чёрных") были объявлены Иваном III государственной собственностью. Однако этих земель было недостаточно для испомещивания растущего госаппарата. В «резерве» оставались земли феодалов, владевших землёй по праву наследования -- вотчинников. Тогдашние вотчинники делились на светских и духовных. Иван III во время своего княжения осуществлял медленную национализацию земель духовных и светских феодалов. Присоединяя к Москве окраинные русские княжества, он переселял местных вотчинников в центральные области, предоставляя им поместья, прежде всего в своем домене, а на их место «сажал» московских бояр и «детей боярских». Периодическое перераспределение земельного фонда, использование его в качестве госбюджета, постепенно превратилось в одну из основных функций Московского государства, а единоличная собственность государя на землю (в то время основной вид собственности) стала экономической базой самовластья государя.

Первый этап решения проблемы - юридический. После более чем четырехсотлетнего перерыва со времен Ярослава Мудрого и его ближайших наследников создается Судебник (в 1497 г.). Согласно Судебнику 1497 г. вся земля объявляется собственностью великого князя, то есть государственной. Иными словами, перед нами феномен первой в истории России национализации де-юре. Это еще не фактическое, а только юридическое лишение прав всего народа, всех социальных слоев без исключения собственности на землю, т.е. основного вида собственности во все времена. С этого времени юридически все подданные Великого князя становятся не собственниками, а временными «держателями» земли, даже если это вотчина - земля испокон веков принадлежавшая предкам владельца. Как говорили тогда, вся земля должна «служить» государству.

В этом-то и состоялось принятие главного наследства от Золотой Орды. В монгольской традиции хан - владелец всей земли. У русских такой традиции не было. В XII-XIII вв. в северо-восточную Русь князья перевозили крестьян из Подднепровья на «свою» землю в ополья - немногие безлесные территории в гуще северных лесов. В дальнейшем растущее население осваивало лесную целину. В северо-восточной Руси она не была собственностью князя и в «сохи» (налог) она до XVI в. не «положена». К концу XV в. не менее 90% всей пашни северо-восточной Руси представляла собой поднятую лесную целину. Иными словами, в соответствии с русскими традициями нельзя было обязать всю земля «служить» государству. Не случайно, вначале Иван III для испомещивания использовал землю своего домена, потом экспроприированную боярскую и церковную землю Великого Новгорода. Сложность первой экспроприации заключалась в том, что это была хоть и завоеванная земля, но не чужая, с которой по праву победителя можно было поступать, игнорируя традиции местного населения. Ивану III пришлось осуществить сложную многоходовую интригу для легализации акций конфискации, распределения и передела земельной собственности торговой республики.

Иван III таким образом ввел в теорию и практику русской жизни то, что Л.С. Васильев назвал принципом власти-собственности (см. [Васильев 1982]), когда власть (владение) отождествляется с собственностью, а собственность становится функцией власти-владения [Васильев 1993, с. 66-70]. Главный смысл различий антично-буржуазного Запада и традиционного Востока, по мнению ученого в том, что «на Востоке государство и развитый аппарат администрации сложились раньше, чем появилась частная собственность. Потому и эта разновидность собственности, сознательно оскопленная властью, и тесно связанные с ней рыночно-частнособственнические отношения оказались здесь чем-то вторичным и зависимым от аппарата администрации. Эта зависимость проявлялась, в частности, в том, что правитель и созданные им органы управления строго контролировали всех подданных, невзирая на их имущественное положение. Более того, чем богаче оказывался подданный (частный собственник), который не имел отношения к аппарату власти, тем в менее благоприятной обстановке он вынужден был существовать. Ни привилегий, ни гарантий, ни защиты со стороны закона он не имел. Существовал неприкрытый произвол администрации, воспринимавшей все достояние государства как свою собственность. В этом суть явления, характеризуемого предложенным мной термином власть-собственность» [Васильев 2007, с. 152].

Все вышеприведенные положения, относимые Л.С. Васильевым к Востоку, могут быть приложены к нашей стране на большей части истории царства-империи. Начало и конец утверждения частной собственности на землю в Московском государстве падает на краткий период конца XV - начала XVI века. Индикатор явления - массовые тяжбы за землю именно в это время [Алекссев], взрыв тяжб, который быстро сходит на нет с распространением поместной системы - реальным выражением иной, конкурентной и утвержденной властью - государственной собственности на землю. Начиная с этого времени, собственник ни привилегий, ни гарантий, ни защиты со стороны закона за редким исключением в нашей истории не имеет. Несогласие с таким положением дел всегда присутствует у части населения, но диссиденты никогда не бывают способны свои убеждения сделать всеобщими и самое главное побудить подавляющее большинство народа к изменению существующего положения. Волны недовольства нарастают от поколения к поколению, а достигнув максимума, снижаются почти до нуля. В отдельные периоды российской истории мы наблюдаем в массовом сознании почти всеобщую убежденность в том, что власть-собственность - естественное состояние общества, в другие - сомнения в естественности у больших групп людей. Эпицентры того и другого поразительно точно «укладываются» в завершения семипоколенных демографических циклов, берущих свое начало от монгольского нашествия. Каждый эпицентр сомнений имеет свою предысторию.

Волны сомнений идут извне, причем не с Востока, а с Запада. Так, в результате долгих обсуждений с ведущим специалистом в Европе по Великому княжеству Литовскому (далее - ВКЛ) К. Петкевичем о влиянии на эволюцию ВКЛ Запада и Востока мы пришли к согласию. Главный момент согласия, как я его вижу, в том, что Ливонская война была первым актом первой гражданской войны русского народа за выбор пути развития. «Эта гражданская война, с перерывами длившаяся более столетия, стала исходным моментом движения двух частей народа по разным этническим и цивилизационным траекторям». [Кульпин-Петкевич].

Изгнание поляков из Москвы, которое сейчас с легкой руки ГД стало национальным символом - Днем отечества - это как раз тот переломный момент, когда качающаяся стрелка весов истории повернулась в сторону утверждения власти-собственности. И этот поворот имел свое решающее основании в общественном сознании: не случайно победивший народ при первых Романовых ежегодно обсуждая и принимая решения на Соборах в течение более 10 лет утверждал самодержавие, иными словами, реставрировал и совершенствовал систему власти-собственности.

Власть-собственность достигла своего максимального выражения в ходе петровских реформ, продолжавшихся некоторое время и после смерти царя. Именно тогда в сознании, точнее - в общественном бессознательном, был сформирован идеал правления, приемлемого одновременно и для элиты, и для народа, поскольку всеобщее рабство компенсировалось вертикальной социальной мобильностью, в известной мере меритократией и государственным патернализмом.

Затем у элиты стали нарастать сомнения в эффективности власти-собственности, способности государства противостоять внешнему воздействию со стороны прогрессирующей Европы. Эпицентр сомнений приходится на преддверие Великих реформ XIX в. Попытка перехода на европейскую систему ценностей привела к второму социально-экологическому кризису в истории России - кризису одновременно природы и общества. Можно, конечно, анализировать ошибки процесса мутации системы власти-собственности, но ошибки всегда неизбежны: как умели, так и проводили реформы. Важно другое: во время перехода, его издержки от поколения к поколению подспудно способствовали изменению настроений уже в противоположную сторону. Согласно ритмам истории, о которых мы ведем речь, эпицентр всеобщей убежденности в естественности для нашей страны системы власти-собственности приходится как раз на наши дни. Так ли это?

На этот счет долгое время не было четких представлений. При неизменности сути, формы выражения власти-собственности всегда различны. Идеологические, социально-экономические «одежды», в которые она рядится, скрывают сущность. Особенно это бывает тогда, когда исследователь «сам обманываться рад». Уж очень многим хотелось и хочется до сих пор видеть Россию европейской, а не азиатской страной. Европеизированная (в прямом и переносном смысле) «одежда» петровской и постпетровской России создавала образ России, как страны европейской. Марксистская идеология и социальная система советской России создавала ту иллюзию. Форму принимали за суть. Фундаментальная концепция Л.С. Васильева не сразу завоевала признание в научных кругах, а осмысление в свете этой концепции советского периода истории России не осуществлялось. А когда начали смотреть на феномен России под углом зрения власти-собственности, было непонятно: в чем конкретно, в каких формах, «одеждах», «пряталась» эта самая власть-собственность, в чем реально воплощалась. Недавнее исследование Н.М. Плискевич вскрыло суть данного периода нашей истории, доказав, что, во-первых, реальным воплощением власти-собственности была власть-собственность партии, а во-вторых, неээфективность власти-собственности не является природной чертой, а только технической, связанной с ослаблением обратной связи, с утратой своих функций контролирующих органов.

Любая система, как живой организм, жизнеспособна лишь при действии прямой и обратной связи. В российской системе власти-собственности обратная связь в советский период осуществлялась через контролирующие органы (партгосконтроль, ВЧК-НКВД-КГБ). Деградация этих органов, убедительно показанная Плискевич, привела к краху партийной ипостаси системы-собственности, но из этого вовсе не следует проецировать крах партийной ипостаси на крах системы как таковой. Из логики Плискевич справедливо следует: была бы обратная связь эффективной, краха бы не было. Что значит эффективность обратной связи? Обратная связь не обязательно должна осуществляться варварскими антигуманными методами. История Востока демонстрирует приемлемость для общества деспотизма с гуманным лицом.

Поэтому, разделяя основные положения и метод доказательства, не могу согласиться с конечными выводами ученого. Н.М. Плискевич пишет: «Все это означало, что в недрах советской системы созревали условия для новой мутации собственности. Причем данный процесс охватывал не только управленческую верхушку, но и все население» [Плискевич, с. 79]. И конечный вывод: «И при такой постановке проблемы не столь абсолютными, как представляется сегодня, становятся препятствия, чинимые нашему развитию традиционалистскими компонентами отечественной культуры… Несмотря на то, что система «власти--собственности» по-прежнему демонстрирует свою устойчивость, можно утверждать, что предпосылки к ее мутации в стране вполне созрели. И наш «переходный период, скорее всего, будет продолжаться до тех пор, пока эта мутация не станет фактом» [Плискевич, с. 111].

Любая система, как живой организм, в ответ на вызовы окружающей среды использует все возможности для самосохранения, осуществляя внутреннюю перестройку, не меняющую ее сути. События постсоветского времени показывают, что происходит не принципиальная мутация системы власти-собственности для перехода ее в систему, где власть отделена от собственности, а внутренняя перестройка, призванная модернизировать контролирующие органы и тем самым укрепить систему. Не случайно идет проникновение ФСБ во все сколько-нибудь значимые финансовые, экономические и промышленные организации. Одновременно идет укрепление вертикали власти. Насколько эта перестройка окажется эффективной - другой вопрос, но факт, что тенденция очевидна. И движение в этом направлении будет идти до тех пор, пока не будут найдены достаточно эффективные методы контроля над обществом и его производящей деятельностью без изменения сути системы. Самое главное, что эта тенденция поддерживается населением, как бы ни относиться к результатам выборов XXI века и рейтингу Путина.

Делать прогнозы в глобалирующемся мире, исходя только из внутренних тенденций системы невозможно, а какова будет результирующая внутренних и внешних влияний, «запрограммированных» генетическими кодами принципиально разных систем, предугадать трудно. Но если внешние воздействия будут слабыми (или искусственно ослаблены), то, исходя из закономерностей предыдущего исторического развития, понадобиться время смены нескольких поколений для нарастания в обществе сомнений относительно естественности и, следовательно, приемлемости для него системы власти-собственности.

Что происходит сейчас? От горбачевской перестройки и падения Советского Союза нас отделяет интервал времени равный демографической смене поколений. Основная часть физически активного, работоспособного населения полностью обновилась. Общественное бессознательное постперестроечной России не приняло условия жизни западноевропейской цивилизации, где власть и собственность разделены. Все, для кого не приемлема система власти-собственности, покинули страну или покинут ее в ближайшее время. Оставшиеся участвуют в процессе модернизации власти-собственности.

Литература

Алексеев Ю.Г. Государь Всея Руси. Новосисбирск: Наука, 1979

Аннинский С.А. Известия венгерских миссионеров в XIII и XIV вв. о татарах в Восточной Европе // ИА. - 1940. - т.3.

Фон Берталанфи Л. Общая теория систем - критический обзор // Исследования по общей теории систем. М.: Прогресс, 1969, с. 23-82.

Борисов Н.С. Русская церковь в политической борьбе XIV-XV вв. М.: МГУ. 1986.

Васильев Л.С.

Феномен власти-собственности // Типы общественных отношений на Востоке в средние века. М. 1982.

История Востока: В 2 т. Т.1. М.: Высш. шк., 1993, с. 66-70.

Феномен феодализма (Новый взгляд на старую проблему) // Общественные науки и современность 2007, №6, с.148-161.

Горский А.А. Москва и Орда. М.: Наука, 2000

Горская Н.А. Монастырские крестьяне Центральной России в XVII в. М., 1977.

Готье Ю.В. Замосковный край в XVII веке. Опыт исследования по истории экономического быта Московской Руси. М. 1937

Дегтярев А.А. Русская деревня в XV-XVII веках. Очерки истории сельского расселения. Л. 1890

Джираудо Джанфранко. Тюркские модели древнерусской государственности и московское чувство царской преемственности. // Языки, духовная культура и история тюрков: традиции и современность. Труды международной конференции в 3-х томах. Июнь 9-13, 1992, г. Казань. Т. 3., М. 1997.

Каримов А.Э. Роль Москвы в формировании культуры природопользования в центральной России (XVI--начало XX вв.) / История изучения использования и охраны природных ресурсов Москвы и Московского региона. М.: Янус-К, 1997

Кичигин М.И., Иванов А.Л. Владимирское ополье. Историко-хозяйственный очерк. Владимир: Владимирский НИИСХ. 1993.

Клименко В.В. История климата Восточной Европы // Кульпин Э.С., Клименко В.В., Пантин В.И., Смирнов Л.М. Эволюция российской ментальности. Ред. Кульпин Э.С. Москва: ИАЦ-Энергия. 2005.

Ключевский В.О. Соч. Т. 2. М.: Мысль, 1988.

Кульпин Э.С.

Концепция социоестественной истории Китая. / Народы Азии и Африки. 1988, №6.

Человек и природа в Китае. М.: Наука, ГРВЛ, 1990.

Социоестественная история: понятие и проблемы. (Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук). М.: ИРПАН. 1992

Основные понятия социоестественной истории / Терминоведение и профессиональная термолингвистика / ред. Татаринов В.А.. М.: Московский лицей, 1993. - Вып. 1. с. 56-66.

Путь России. М.: Моск. лицей. 1995

Восток. Человек и природа на Дальнем Востоке. М.: Моск. лицей. 1999.

Демографические и миграционные процессы тюрков и славян в Восточной Европе в XIV-XVII вв. // Восток 2004 №4, с. 14-24

Истоки ментальности россиян // Кульпин Э.С., Клименко В.В., Пантин В.И., Смирнов Л.М. Эволюция российской ментальности. Ред. Кульпин Э.С. Москва: ИАЦ-Энергия. 2005.

Золотая Орда. Проблемы генезиса российского государства. (Издание третье). М.: URSS. 2007.

Золотая Орда: судьбы поколений (статьи первая и вторая) / Восток 2006 №6, 2007 №1

Конфликт ментальностей в реформах Столыпина // Человек и природа: противостояние и гармония. Ред. Кульпин Э.С. М.: ИАЦ-Энергия, 2007.

Кульпин Э.С., Петкевич К. Восточная Европа между двумя смутами: феномен Великого княжества Литовского // Общественные науки и современность, 2004, №2, с. 80-94

Никольский Н.М. Реформы Никона и происхождение раскола // Три века. Россия от смуты до нашего времени. Исторический альманах под ред. Баллаша В.В. в шести томах. Т. 2. XVII век. Вторая половина. Репринтное издание. М. !991.

Назаретян А.П. Цивилизационные кризисы в контексте Универсальной истории. М.: ПЕР СЭ. 2001.

Народонаселение Китая. Серия Основные сведения о Китае. Под ред. Тянь Сюеюань, Чжоу Липин. - Китай: Межконтинентальное издательство Китая, 2004.12. - 148 с. - с. 10

Пономарев А.Л., Деньги Золотой Орды и Трапезундской империи (квантитативная нумизматика и процессы средневековой экономики). М.: Эдиториал УРСС. 2002.

Плискевич Н.М. Власть собственность в современной Росс: происхождение и перспективы мутации // Мир России том XV, 2006, №3, с. 62-113

Пушкарев С.Г. Обзор русской истории. М.: Наука, 1991.

Сафаргалиев М.Г. Распад Золотой Орды / На стыке веков континентов и цивилизаций (из опыта образований и распада империй X-XVI вв.) - М.: ИНСАН, 1996

Размещено на Allbest.ru


Подобные документы

  • Военный фактор и его роль в истории русских земель в XIII веке. Трансформация Киевской государственности и ее роль в организации русской армии. Военная организация монгольской армии. Причины поражения русских войск и установление монгольского ига.

    дипломная работа [102,7 K], добавлен 20.05.2009

  • Различные стороны народного быта. Построения и периодизация русской истории, их положительное значение для русской исторической науки. Болтин Иван Никитич - русский историк и государственный деятель. Комментарии Болтина к "Истории российской…" Щербатова.

    реферат [39,1 K], добавлен 01.12.2010

  • Возникновение Владимиро-Суздальского княжества как второго центра формирования русской государственности после упадка Киева, причины его возвышения, упадка. Предпосылки возникновения на Северо-Востоке Киевской Руси нового центра русской государственности.

    курсовая работа [60,9 K], добавлен 12.02.2018

  • Образование древнерусского государства. Становление государственности и государственное управление в Киевской Руси. Органы управления и власти. Кризис российской государственности в период Смутного времени. Государственный аппарат Российской империи.

    реферат [51,8 K], добавлен 25.01.2009

  • Значение Тюркского каганата для развития истории Кыргызстана. Политика Тюркского каганата, его раздел на Восточный и Западный. Особенности Западно-тюркского каганата. Борьба народов Средней Азии с арабскими завоевателями. Укрепление Восточного Туркестана.

    реферат [20,9 K], добавлен 29.01.2010

  • Государство — основной институт политической системы, его признаки. Становление и развитие российской государственности. РФ в планах международных организаций: военно-политическая конкуренция и экономическое сотрудничество. Планы НАТО в отношении России.

    реферат [254,6 K], добавлен 19.12.2012

  • Изменение культуры и жизни России под внешним воздействием. Варяги в Российской государственности. Влияние Византийской империи. Итоги монголо-татарского нашествия. Петровские преобразования и европейские традиции. Развитие технологий и глобализация.

    реферат [14,0 K], добавлен 04.05.2009

  • Исторический процесс формирования за границей русской диаспоры. Основные "волны" и центры русской эмиграции. Политическая деятельность русской эмиграции в контексте мировой истории, ее особенность, место и роль в жизни России и международного общества.

    курсовая работа [37,9 K], добавлен 22.01.2012

  • Проблема возникновения человечества. Расселение людей на территории Отечества и особенности их жизнедеятельности. Процессы становления истории и государственности России. Проблемы охраны памятников древнейшей истории.

    контрольная работа [29,6 K], добавлен 29.11.2006

  • Распад Союза Советских Социалистических Республик: причины. Становление российской государственности после распада СССР. Конституция РФ 1993 года. Развитие права Российской Федерации. Глобальные экономические и политические процессы.

    реферат [15,3 K], добавлен 08.04.2004

Работы в архивах красиво оформлены согласно требованиям ВУЗов и содержат рисунки, диаграммы, формулы и т.д.
PPT, PPTX и PDF-файлы представлены только в архивах.
Рекомендуем скачать работу.