Исторический портрет Ивана Калиты

Размещено на http://www.allbest.ru/

Эссе по истории для всероссийских олимпиад

2013 год

1. «Жестоко расправляясь со своими противниками из числа других русских князей, не брезгуя для этого татарской помощью, Калита добился значительного усиления могущества Московского княжества»

(Л.В. Черепнин).

Никогда не думала, что меня может задеть за живое идея, высказанная известным историком Л.В. Черепниным о том, что Иван Калита является своего рода «полицаем», предателем всего русского народа, ставленником монгольского хана Узбека. С одной стороны можно согласиться с данной точкой зрения, потому что в 1237году, когда монгольский хан Узбек решил создать на оккупированных Ордой русских землях марионеточное государство, то ему требовались люди, которые могли бы контролировать ситуацию на столь огромных пространствах. Они могли бы подавлять постоянные русские антимонгольские восстания, грозившие вылиться в изгнание захватчиков из Руси. И такие предатели, по мнению Черепнина Л.В. нашлись - их возглавил князь захолустного тогда города Москвы - Иван Калита. Он решил, опираясь на монгольские копья и луки, расширить свои владения ценой предательства русской освободительной борьбы. И получил за это от Узбека ярлык (полномочия наместника) и военную помощь. В обмен Иван Калита должен был подавлять все русские антимонгольские выступления, что и делал с изощренной жестокостью, как это и свойственно всем предателям своего народа. В 1960 году увидел свет капитальный труд Л. В. Черепнина, посвященный истории Руси в XIV - XV веках. Есть в нем и была дана характеристика личности Ивана Калиты. «Калиту не нужно идеализировать. (Вот уж чего не было, того не было! - Н. Б.) Это был сын своего времени и класса, правитель жестокий, хитрый, лицемерный, но умный, упорный и целеустремленный». … «Этот князь (Калита) жестоко подавлял те стихийные народные движения, которые подрывали основы господства Орды над Русью... Жестоко расправляясь со своими противниками из числа других русских князей, не брезгуя для этого татарской помощью, Калита добился значительного усиления могущества Московского княжества».

Иван Калита, что можно сказать о человеке, носившем это имя и это прозвище? Первый московский правитель... Князь-скопидом, прозванный за прижимистость «денежным мешком»... Хитроумный и беспринципный лицемер, сумевший войти в доверие к хану Золотой Орды и наводивший во имя своих личных интересов татар на русские города... Вот, кажется, и все. Таков привычный образ Ивана Калиты. Но этот образ - не более чем миф, созданный на потребу простодушной любознательности. В источниках мы не найдем его безусловного подтверждения. Однако не найдем и полного его отрицания. Как это часто бывает, краткие исторические документы оставляют возможность для самых различных толкований. В таких случаях многое зависит от историка, от того, что он хочет увидеть, вглядываясь в туманное зеркало минувшего.

Хотя, действительно, есть тут некоторые парадоксы, которые заметил даже первый русский историк Н. М. Карамзин. «Сделалось чудо. Городок, едва известный до XIV века, возвысил главу и спас отечество». Древний летописец на этом и остановился бы, склоняя голову перед непостижимостью Божьего Промысла. Но Карамзин был человеком нового времени. Чудо как таковое его уже не устраивало. Он хотел найти ему рациональное объяснение. И потому он первым начал творить ученый миф о Калите.

Опираясь на источники, Карамзин определил князя Ивана теми словами, которые нашел для него один древнерусский автор - «Собиратель земли Русской». Однако этого было явно недостаточно, потому что все русские князья того времени как могли собирали землю и власть.

Тогда Карамзин предложил дополнительные пояснения. Калита был «хитрый». Этой хитростью он «снискал особенную милость Узбека и, вместе с нею, достоинство великого князя». С помощью той же «хитрости» Иван «усыпил ласками» бдительность хана и убедил его, во-первых, не посылать более на Русь своих баскаков, но передать сбор дани русским князьям, а во-вторых - закрыть глаза на присоединение многих новых территорий к области великого княжения Владимирского. Следуя заветам Калиты, его потомки постепенно «собрали Русь». В итоге могущество Москвы, позволившее ей в конце XV века обрести независимость от татар, есть «сила, воспитанная хитростью».

Другой классик отечественной историографии, С. М. Соловьев, в противоположность Карамзину был очень сдержан в характеристиках исторических деятелей вообще и Ивана Калиты в частности. Он лишь повторил найденное Карамзиным определение князя Ивана как «Собирателя земли Русской» и отметил вслед за летописью, что Калита «избавил Русскую землю от татей».

Некоторые новые мысли о Калите высказал Н. И. Костомаров в своем известном труде «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей». Он отметил необычайно крепкую для князей того времени дружбу Юрия и Ивана Даниловичей, а о самом Калите сказал так: «Восемнадцать лет его правления были эпохою первого прочного усиления Москвы и ее возвышения над русскими землями». При этом Костомаров не удержался от повторения созданного Карамзиным стереотипа: Калита был «человек характера невоинственного, хотя и хитрый».

Знаменитый ученик Соловьева В. О. Ключевский был большим любителем исторических парадоксов. В сущности, вся история России представлялась им как длинная цепь больших и малых парадоксов. «Условия жизни, - говорил Ключевский, - нередко складываются так своенравно, что крупные люди размениваются на мелкие дела, подобно князю Андрею Боголюбскому, а людям некрупным приходится делать большие дела, подобно князьям московским». Эта посылка о «людях некрупных» и предопределила его характеристику Калиты. По Ключевскому, все московские князья, начиная с Калиты, - хитрые прагматики, которые «усердно ухаживали за ханом и сделали его орудием своих замыслов».

Итак, к созданному Карамзиным портрету льстеца и хитреца Ключевский добавил еще пару темных мазков - скопидомство и посредственность. Возникший в итоге малопривлекательный образ благодаря его художественной выразительности и психологической достоверности стал широко известен. Он был запечатлен в памяти нескольких поколений русских людей, обучавшихся по гимназическому учебнику истории Д. И. Иловайского.

Развенчание и охуление Ивана Калиты в конце концов вызвало законный вопрос: да мог ли столь низменный человек исполнить столь великую историческую задачу, как основание Московского государства? Ответ напрашивался двоякий: либо он и не был основателем, либо созданный историками образ Калиты недостоверен.

Девять десятых всех сведений, которыми мы располагаем об Иване Калите, дают летописи. Эти странные литературные произведения, где есть только два действующих лица - Бог и человек, никогда не заканчивались. Каждое поколенье рукою книжника-монаха вписывало в них новые страницы. В летописи удивительным образом соединяются противоположные начала: мудрость веков - и почти детская наивность; сокрушительное течение потока времени - и несокрушимость факта; ничтожество человека перед лицом Вечности - и его же безмерное величие как «образа и подобия Божия». На первый взгляд летопись проста и незатейлива. Погодное изложение событий в виде кратких сообщений иногда прерывается вставками - самостоятельными литературными произведениями, дипломатическими документами, юридическими актами. Но за этой внешней простотой скрывается бездна противоречий. Во-первых, летописец видит события и изображает их «со своей колокольни»: с точки зрения интересов и «правды» своего князя, своего города, своего монастыря. Под этим слоем бессознательного искажения истины - еще один: искажения, которые возникли при составлении новых летописей на основе старых. Обычно новые летописи (точнее, летописные «своды») составляли по случаю каких-то важных событий. Составитель новой летописи («сводчик») редактировал и по-своему компоновал содержание нескольких летописей, находившихся в его распоряжении, создавал новые текстовые комбинации. Поэтому порядок событий в тексте летописной годовой статьи не всегда соответствует их реальной последовательности. Наконец, летописцы всегда были очень кратки в своих сообщениях и описывая событие, не сообщали его причин.

Подводя итог утратам и проблемам, отметим главное: наши знания об Иване Калите и его времени обрывочны и фрагментарны. Его портрет - словно древняя фреска, израненная временем и скрытая под толстым слоем поздней масляной живописи. Путь познания Ивана Калиты есть путь кропотливой реставрации. Но вместе с тем это и путь самопознания. Ведь мы имеем дело со строителем Московского государства, чья рука навсегда оставила свой след на его фасаде.

Нельзя Ивана Калиту оценить только с негативной точки зрения, потому что в конце жизни он принял монашеский постриг и написал завещание, проанализировав которое, можно сделать вывод о моральных качествах правителя: смирении, доброте. Именно Калита стал основателем московской «большой политики», определил ее принципы, цели и средства. Он дал политический наказ своим сыновьям - сохранить любыми средствами ту «великую тишину», под покровом которой шло медленное «собирание Руси» вокруг Москвы. Две составляющие этой «великой тишины» - мир с Ордой и мир с Литвой. иван калита московский орда

В летописном сообщении о кончине князя Ивана сквозь обычную риторику некролога пробивается искреннее чувство осиротелости. «…А на площади у храма теснился плачущий, перепуганный московский народ, потерявший своего защитника и предводителя».

Размещено на Allbest.ru